Мир-Ок. Люди в моей голове

– Да успокойся ты, не собираюсь я забирать твоего малыша, просто мы с тобой, оказывается, близкие родственники. Наши прабабушки были близняшки, поэтому можно сказать, что мы сестрёнки! – радостно закончила я вполголоса, чтобы не разбудить спящих.

– Постой, но сестра моей прабабушки умерла при рождении, – продолжала недоумевать Крис.

– И у моей прабабушки её сестра не прожила и дня.

– Ничего не понимаю, – взмолилась Крис.

– Всё просто, мы родня, но из параллельных реальностей. Наши миры разделились и пошли разными дорогами в момент рождения наших прабабушек. В твоём мире выжила твоя прабабушка, и через два поколения ты появилась на свет, а в моём мире больше повезло моей прабабушке, – как могла растолковывала я свою мысль.

Крис немного помолчала, переваривая услышанное, и, наконец, её лицо озарила улыбка: – Дина, так мы сёстры?

Ее нисколько не смутило известие о существовании альтернативной реальности, да было бы даже странно чем-то сейчас ещё удивить Кристину, зато она искренне обрадовалась, обретя во мне родного человека.

– А я о чём тебе толкую! Я, к сожалению, не могу родить ребёночка в силу своего возраста, поэтому твой малыш будет как бы и моим продолжением, ну хоть чуть-чуть, можно? – просительно взглянула я на Крис.

– Ну конечно, и воспитывать его мы будем вместе! – просияла девушка и страстно схватила меня за руки. Она моментально смутилась своей порывистости и в последний момент хотела отдёрнуть ладони, боясь поймать пустоту, но не успела этого сделать. А когда её руки сомкнулись на моих запястьях, с удивлением обнаружила, что я теперь не просто облачко.

– Дина, ты тоже изменилась? – с тревогой спросила Крис.

– Ну, я здесь осваиваюсь, – попыталась увильнуть я от вопроса. Но Кристи внимательно смотрела на меня, и её взгляд выражал недоверие, обмануть её было сложно. Да я и не умела этого делать.

– Рассказывай! – Крис внимательно осматривала и ощупывала моё призрачное тело, убеждаясь, что всё оно, а не только руки осязаемы теперь в этом Мирке.

Кристи была так обеспокоена и настойчива, что я мало-помалу выложила ей всё, что знала сама…

– Поэтому мы не сможем воспитывать малыша вместе, – со вздохом закончила я свой печальный рассказ.

– Но я не жалею, я полагаю, в твоём ребёнке будет жить частичка и моей крови… Моей души… вы обязательно должны жить! – продолжила я с горячностью, видя отчаянье в глазах моей собеседницы.

– Как это несправедливо! В том, что я оказалась здесь, виновата только я сама. Почему ты должна погибнуть ради моего спасения?! Я не приму такой жертвы! – на Крис жалко было смотреть.

– Успокойся, – как можно мягче попросила я, – мой выбор сделан, и ты уже ничего не изменишь. Давай лучше приложим все силы, чтобы вы поскорее выбрались из этого проклятого Мир-Ока, а то Эд действительно выглядит не лучшим образом.

– А Лара не подсказала, как нам действовать? – с надеждой вскинула на меня глаза сестрёнка.

– Увы… Никакого чёткого плана нет, – вздохнула я, – но, может, по ходу что-то придумаем.

– Нам надо спешить, а то Эд стареет на глазах, боюсь, он может не дойти… – Кристи не смогла закончить мысль, боясь разрыдаться, и обернулась на спящего супруга. Но её взгляд внезапно натолкнулся на растерянные и широко открытые глаза мужа. Оказывается, он проснулся, и по крайней мере последняя фраза точно достигла его ушей. Повисла неловкая пауза. Наконец, мужчина нарушил молчание.

– Значит, я старею, – невозмутимо произнёс Эдуард, разглядывая свою сморщенную кожу. Он мужественно воспринял эту новость. – Малыш, ты напрасно пыталась скрыть это от меня, со временем я всё равно бы догадался. Знаю, ты пыталась защитить мои чувства, но лучше горькая правда, чем сладкий обман.

– Прости, любимый, я действительно хотела сделать как лучше, – Кристи обняла мужа, смущённо уткнувшись лицом ему в грудь.

– Что ты, родная, ты ни в чём не виновата, – он ласково гладил её ладонью по волосам.

Я с грустью смотрела на эту семейную идиллию. Как жаль, что ей не суждено быть вечной. «Жили долго и счастливо» – сейчас звучало бы как издевательство. Но что же делать, будем играть теми картами, что нам сдала судьба, и постараемся если не выиграть, то хотя бы не проиграть вчистую.

– Кристина, Эдуард, давайте продумаем наши дальнейшие шаги, – попыталась я привлечь их внимание.

– Подумать, конечно, неплохо, но… – Крис тяжело вздохнула. – Здесь мы скорее пешки, которые могут идти только вперёд. Или мы погибнем, или дойдём до конца, превратившись в ферзя. Бинго! – она невесело усмехнулась.

– Нужно использовать все возможности, чтобы выжить, не будем терять времени, – подбадривала я супругов.

Кристина вдруг вскочила на ноги. Её лицо пылало от возбуждения, и это было видно даже при тусклом свете звёзд.

– Боже, да о чём ты говоришь? – почти закричала Кристи. – Разве ты не понимаешь? Только у меня одной есть какой-то шанс преодолеть этот путь. Эдик ослаб, ты вообще, похоже, завязла в этом Мир-Оке из-за нас навечно. А я должна вывести «ненаглядного» Захара в светлое завтра, то есть в твою реальность, спасая свою шкуру, потеряв при этом родных мне людей. Нет, не бывать этому! Я никуда больше не пойду, я останусь здесь с вами. А этот негодяй пусть катится к чёрту!

Выпалив всё это, она внезапно затихла, и обессиленная обняла мужа, словно старалась слиться с ним навсегда.

– Так не пойдёт, – Эд взял её за плечи и, отстранив от себя, заглянул ей в глаза, – Крис, детка, ты забыла о нашем будущем малыше. Мне понятен твой порыв, но жертвовать собой и ребёнком, нашим ребёнком, прости, этого я тебе не позволю. Я лучше наложу на себя руки, чтобы не быть тебе обузой. Ты права: мне, наверное, не дойти до финиша, так зачем выступать для тебя чемоданом без ручки, который и нести невозможно, и выбросить жалко. А ты должна жить ради нашего малыша… И не думай о Захарии, пусть он подавится своим новым миром. Главное, что в этом мире будешь жить ты и наш ребёнок. Не бойся, мы не расстанемся, я буду любить тебя вечно. Там, за границей этой бездны, я буду смотреть на тебя его глазами. Я чувствую, у него будут папины глаза.

Эд говорил тихо, с лёгкой одышкой, но в его словах чувствовалось столько силы и уверенности, что трудно было на это что-либо возразить. Крис с удивлением и болью смотрела на любимого. Его монолог поразил её до глубины души. Никогда раньше муж не говорил так трогательно и красиво, даже когда делал ей предложение руки и сердца он был менее красноречив. Он словно внезапно открылся ей с новой неизвестной стороны. Крис вдруг ясно увидела, сколько пронзительной нежности к будущему малышу поселилось в его сердце и каким он будет замечательным отцом. Тем более ужасно было осознавать, что Эд говорил абсолютно правильные слова и ей придётся, возможно, как-то жить без него. «Нет! Только не это, господи, помоги ему!» – пронеслись в её голове мысли отчаянья.

Крис до крови закусила губу, чтобы не разрыдаться, и это помогло ей сохранить самообладание. Помолчав, она постаралась ответить спокойно и аргументированно: – Родной, я ни на секунду не забываю о нашем малыше и всё готова отдать за него, но ему нужен любящий папа, а не только мама. И ты очень нужен мне, пусть и не таким цветущим, но живым. Я не смогу радоваться солнцу, если тебя не будет рядом. Поэтому ты просто обязан не сдаваться и идти, пока хватит сил. Даже если у тебя есть лишь один шанс из миллиона, ты должен его использовать. А вдруг нам повезёт, и мы выберемся из этой передряги вместе, – закончила она, глядя на мужа сияющими глазами, которые были озарены изнутри робким лучиком надежды.

– Нельзя опускать руки, у вас может всё получиться, – бодро подхватила я.

– Но, если мы или даже только я попадём в твой мир, ты, Дина, исчезнешь или будешь скитаться в этом звёздном лабиринте вечно, – вновь сникла Кристи, – ну почему кто-то обязательно должен погибнуть? Почему всё так ужасно переплетено и запутано?

– Да всё просто и понятно: за всё в этой жизни приходится платить. И чем выше ставка, тем выше цена. Сейчас на кону твоя жизнь и жизнь ребёнка. Дина уже пожертвовала собой, а я готов прямо сейчас перегрызть себе вены, чтобы тебя не терзали ненужные сомнения, и ты бросила бы все свои ресурсы на то, чтобы выбраться отсюда.

– Ишь, чего удумал! Да я сама тебя загрызу за такие слова! – зашипела Крис. Её глаза сузились от ярости, и она стала напоминать дикую пантеру, но вдруг она осеклась и, будто испуганно прислушиваясь к чему-то, округлила глаза, – кажется, он шевельнулся, – пролепетала она, осторожно трогая живот, и на её лице появилась блаженная улыбка. Эд тоже расцвёл, нежно обняв жену, а у меня на глаза навернулись слёзы умиления.

Неожиданно Крис помрачнела: – Но это просто невозможно, это слишком рано, должно было пройти не меньше 3 месяцев, прежде чем я могла бы почувствовать его движения. Или я ошибаюсь? – в растерянности взглянула на меня будущая мама.

– Г-м… Я не очень разбираюсь в этом вопросе, у меня нет детей, – виновато пожала я призрачными плечами.

– Ой, опять! – удивлённо воскликнула Кристи.

– Да всё нормально, просто Мир-Ок ускоряет все процессы: и старения, и роста, – услышали мы громкий голос за спиной и вздрогнули от неожиданности. Захария, очевидно, разбудили наши эмоциональные дебаты, и он застал нас врасплох.

– Так что, дорогая Кристина, предлагаю поспешить, а то мамой ты можешь стать здесь, и тогда останется только догадываться, выпустит ли с тобой Мир-Ок своего новорождённого гражданина или он останется здесь с папочкой, – ехидно прищурился моложавый мерзавец, бросая взгляды превосходства на тяжело дышащего Эда.

– Мразь, не смей касаться имени моей жены и ребёнка своим поганым языком, – с угрозой прогудел Эдуард.

– А то, что случиться? Неужели вы, милостивый государь, вызовите меня на дуэль? – картинно изумился Захарий, кривляясь, отшатнулся в сторону, скорчив испуганную гримасу, но тут же совершенно другим деловым тоном добавил. – Кишка тонка. Не будем терять времени на глупые разборки и продолжим путь. Я вам не желаю зла, а лишь использую в своих целях. Я не злодей, а раз гибель вашего малыша ничем мне не поможет, то в этом вопросе я на вашей стороне и даже пытаюсь помочь вам сохранить ему жизнь. А вы меня обвиняете, «молодой человек»! – закончил он с видом оскорблённой добродетели, обиженно поджав губы.

Тут его взгляд зацепился за мой призрачный силуэт, и с него в миг слетела вся наигранность: – Ба! Да, тут вся компания в сборе! – радостно присвистнул Захарий.

– Приветствую вас, Дина, в этом царстве Абсолюта! – пафосно провозгласил он, степенно склонив голову.

Сказать, что я была удивлена, в данном случае это значило не сказать ничего. Я была просто огорошена. Откуда он меня знает? И что это может означать? Пока я была в ступоре и размышляла, пытаясь найти разумное объяснение данному обстоятельству, Захарий прояснил всё сам:

– О, не делайте такие круглые глаза, драгоценная Дина. Я давно ждал вашего появления. Если бы вы, не проявив благородство, упорно цеплялись бы за своё существование в привычном для вас мире, то наше отчаянное путешествие было бы значительно затруднено. Вы бы, сами того не осознавая, препятствовали движению Кристи в сторону вашего мира тем сильнее, чем ближе бы она к вам подходила. Так взаимодействуют однополюсные магниты, – втолковывал он нам свою мысль.

– Но теперь, благодаря вашей жертвенности, всё идёт так, как мне нужно, – оскалился Захарий.

– Выходит, моя жертва не напрасна, и я уже одним своим присутствием здесь открыла Кристине дверь в мой мир? – смогла пролепетать я, оправившись от изумления. Конечно, доверять словам этого подлого Захария было опрометчиво, но он хотя бы что-то объяснял. Как не хватало мне сейчас поддержки моего мудрого ангела-хранителя, моей Лары. У меня было странное двойственное чувство. С одной стороны, я была рада, что спасаю Кристину и её супруга, с другой – понимала, несмотря на свою готовность к жертве, что лично для меня это конец всего. Я злилась на себя, что, сделав самостоятельно шаг в пропасть, продолжаю мысленно хвататься за травинки, растущие на обрыве.

– Да, несравненная Дина, ваш поступок заслуживает всяческих похвал! Кристина будет благодарна вам до самой смерти. Вы подарили ей самое ценное, чем владели – вашу жизнь. Может быть, вы сами бы до этого не додумались, но Лара тонко подвела вас к этому. И вот вы здесь. Как говорится: Welcome!

У меня буквально подкосились ноги, хотя я на них и не опиралась, а витала в воздухе. Мне не хотелось верить в услышанное, оно никак не укладывалось в моей голове.

– О чём вы? – попыталась я отгородиться непониманием от страшной правды. – Лара мой ангел-хранитель, она помогала мне всеми доступными ей средствами, она…

Резкий неприятный хохот Захария прервал мою тираду.

– Ну и насмешили, милочка! – наконец смог вымолвить он, утирая выступившие от смеха слёзы. – Какой к чёрту ангел-хранитель? Хранитель должен беречь своего подопечного, а Лара «всеми средствами», как вы выразились, вынуждала Вас покинуть Ваш мир, освободив его для Кристины и, соответственно, меня. Она просто ловко манипулировала вашими чувствами, чтобы выполнить поставленную мной задачу. Неужели вы думаете, что я бы затеял столь непростое мероприятие, не заручившись поддержкой по ту сторону баррикад? – хмыкнул Захарий, глядя на нас так, как смотрят взрослые на неразумных детей.

Если раньше я лишь грустила о рано закончившейся жизни, но была горда своим поступком и жила надеждой на спасение Крис, то сейчас я оказалась убита подлым предательством. Лара с лёгкостью обвела меня вокруг пальца, и я, купившись на её сказки, добровольно, как овца, пошла на заклание. Теперь всё встало на свои места, теперь мне всё стало понятно: она с самого начала была в сговоре с этим Захаром. Она, конечно, никакой ни ангел, а скорее наоборот: демон, волк в овечьей шкуре. Не зря она дожидалась моего приглашения, чтобы переступить порог моего дома, я сама впустила зло в мою жизнь… На душе было мерзко и пусто. Мне захотелось завыть от несправедливости бытия. Я думала, что самостоятельно принимаю решение пожертвовать собой, а оказалось, меня настойчиво тянули к бойне на аркане.

Почувствовав робкое прикосновение, я обернулась. Кристина осторожно сжимала моё призрачное плечо, с сочувствием заглядывая в глаза. Она понимала моё состояние, её сердце было на одной волне с моим и остро ощущало мою боль. Но чем она могла мне помочь? Я сделала то, что сделала… и, в общем-то, не особо жалею об этом. Только осознание своей легковерности и наивности, которыми воспользовалась Лара, обжигало душу. Глупая детская вера в справедливость, в неотвратимость наказания для злодеев разбилась сейчас о горькую правду. Я – здесь, а Лара где-то там радостно потирает руки, вспоминая, как виртуозно она поймала меня в свои сети, а возможно, она забыла даже и думать обо мне, возможно, для неё делать подлости и обманывать в порядке вещей. Я вспомнила её ласковые участливые речи, фальшивые слёзы сострадания, и меня просто передёрнуло от отвращения. Насколько же она была лицемерна и как искусно играла свою роль. Да-а… Представляю, как она сейчас потешается надо мной. Но, увы, всё это осталось далеко в моей прошлой жизни. На сегодняшний момент это уже не имело никакого значения.

– Дорогие путешественники между мирами и новоявленные призраки, предлагаю утереть сопли, слюни и выдвигаться как можно скорее, теперь мы всё выяснили, и незачем терять время на пустые стенания. Подкрепитесь по-быстрому, – с этими словами Захарий вручил Крис пару кусочков своей «волшебной» еды и флягу с водой, – если хочешь, можешь поделиться с супругом, тогда он сможет ещё какое-то время плестись рядом, – добавил он, криво усмехнувшись в сторону несчастного Эдуарда.

У Кристины уже не было сил возмущаться, и она молча протянула часть порции Эду. Мы были подавлены, а наши серые лица выражали крайнюю степень уныния. В нас угас последний слабый огонёк надежды, и сердца подёрнулись пеплом. Захарий своими откровениями словно выбил у нас из-под ног и без того шаткую подставку, и теперь мы болтались в искусно затянутой им петле безнадежности. Если раньше ребята ещё питали иллюзии, что всё закончится хорошо, что я окажусь их спасительницей, то сейчас вера в это растворилась в темноте Мир-Ока, как утренний туман при восходе солнца… без следа. Я сама оказалась лишь пешкой, которую принесли в жертву в многоходовой комбинации, а вовсе не мессией. Вопрос выживания Крис и её малыша оставался открытым, вопрос о жизни Эда, кажется, уже не стоял, а моя жизнь в полном понимании этого слова была закончена.

– Собирайтесь с силами шустрее, – процедил сквозь зубы Захарий и, отойдя в сторону, дал нам возможность отдохнуть от своего присутствия.

Первым нарушил молчание Эд. Он смотрел голодными глазами на скудный паёк, но даже не собирался к нему притрагиваться.

– Милая, – очень ласково обратился он к Крис, механически пережёвывающей свою долю, – давай спокойно обдумаем ситуацию.

Кристи подняла на него свои тёмные, до не давнего времени такие яркие и живые, а сейчас совершенно потухшие глаза, наполненные до краёв смертельной тоской. Вся чернота этого треклятого Мир-Ока была светлее той бездны отчаянья, что распахнулась навстречу его взгляду. Сердце Эдуарда готово было разорваться от жалости, он понимал всю глубину переживаний любимой, но не позволил себе поддаться эмоциям и, взяв себя в руки, продолжил свою мысль:

– Крис, теперь мы знаем, что помощи ждать неоткуда. Дина, как и мы, является жертвой, а её покровительница из высших сфер на поверку оказалась ведьмой. Возможно, я никогда не смогу покинуть этот жуткий Первомир, ну что же, видно, такова моя судьба, но в тебе растёт наш ребёнок, поэтому мы должны сделать всё возможное, чтобы ты во что бы то ни стало выбралась отсюда и подарила ему жизнь. Пока у меня ещё будет достаточно сил, я буду сопровождать тебя и поддерживать, как сумею, несмотря на моё незапланированное старение. Но как только почувствую, что становлюсь тебе обременением в движении к свету, то прекращу борьбу и сольюсь в вечном экстазе с этой мглой, – видя, как возмущённо вспорхнули ресницы жены, Эд продолжил с нажимом, – и, пожалуйста, не возражай сейчас. Просто сделай так, чтобы наши с Диной жизни были отданы не напрасно. Хочу, чтобы наш сын увидел солнце!

С этими словами он вложил в её ладонь свой кусочек провизии: – Возьми, к сожалению, это всё, чем я сейчас реально могу помочь вам.

Его слова звучали так искренне и убеждённо, что Кристина прониклась каким-то священным трепетом и преклонением перед жертвенностью своего мужчины. Она почувствовала его внутреннюю просветлённость, его несгибаемую силу духа, он словно уже шагнул из тьмы к солнцу и превратился в ангела-хранителя для своего будущего ребёнка. Она готова была поклясться, что на мгновение увидела его голову в светящемся ореоле. Готовые сорваться с её языка возражения замерли, так и не прозвучав, и Крис, не проронив ни слова, крепко обняла любимого, стремясь вложить в это объятье всю гамму чувств, что теснились у неё в груди. Справившись с обуревающими её эмоциями, Кристи тихо прошептала: – Спасибо, родной! Я буду сильной, и наш сын будет жить…

Для себя Кристи давно всё твёрдо решила, и у неё не было ни малейших сомнений, что свою жизнь, если понадобится, она тоже без колебаний отдаст взамен той крохотной, что бьётся у неё под сердцем.

У меня затуманилось зрение от навернувшихся слёз. Я смотрела на этих беззаветно любящих друг друга людей, и мне было ужасно обидно осознавать, что они будут вскорости разлучены этим холодным беспристрастным и безжалостным Мир-Оком. В этот миг я поняла, что готова ещё раз отдать свою жизнь в обмен на их спасение. Мне так хотелось взять их под крыло своей защиты, но всё, что я могла сейчас, это только неуклюже обнять их и всем сердцем пожелать им, не сдаваясь, идти до конца. Известно, если чего-то очень сильно желаешь и отдаёшь все силы для достижения цели, то всё, о чём мечтал, обязательно исполнится. И я надеялась, что Мир-Ок в этом не исключение и здесь это правило тоже действует.

Сколько мы простояли, обнявшись, я затрудняюсь ответить. Время словно остановилось. Но мы чувствовали всё равно его бег, потому что с каждым мгновением наши тройные объятия становились всё теснее и всё осознаннее. Наши души внезапно начали наполняться спокойствием и ощущением того, что ещё не всё потеряно и втроём мы ещё сможем победить.

Наверное, со стороны мы представляли сейчас очень несуразную скульптуру: старик, девушка, да вдобавок полупрозрачный силуэт дамы бальзаковского возраста стоят, сжав друг друга в крепких объятиях, и на лицах «святой троицы» застыло выражение единения, любви и отчаянной готовности к самопожертвованию. Ну, по крайней мере, лица Эда и Крис были именно такими, какое выражение застыло в эту минуту на моём лице, я, естественно, видеть не могла, но надо полагать, оно не сильно от них отличалось. Мы словно слились в едином порыве, в стремлении спасти ту кроху, которая продолжит наш род. Наши глаза горели сейчас так же ярко, как и наши сердца. Вернее, это пламя сердец выплёскивалось из наших глазниц. Оно было столь мощным и неистовым, что не могло оставаться в тесных границах грудных клеток. Мы были похожи на фанатиков, впавших в экстаз при исполнении какого-то ритуала. До наших ушей долетел голос Захария, но так, словно его от нас отделяла толща воды, таким слабым и плоским мы его услышали. Кажется, он опять насмехался, стараясь смутить нас и этим добиться, чтобы мы поскорее вышли из транса и разрушили, наконец, монолит из наших тел. Но почему-то в этот момент его слова нас совершенно не трогали, более того, мы даже не пытались их понять и воспринимали только интонацию. Никто не повернул головы в его сторону, а наши руки инстинктивно сжались ещё крепче. Вдруг я почувствовала, что мои ладони начали раскаляться, передавая тепло моей души телам вновь обретённых родственников. Энергия буквально заструилась с кончиков моих пальцев, перетекая к Кристине и её супругу. Однако я была не одинока в этом странном проявлении любви, моё призрачное тело также ощутило жар, исходивший и от их рук. Тон речей Захария резко сменился, в нём послышались тревожные нотки, краем глаза я уловила, что он подходит всё ближе, но странным образом его голос вопреки законам физики доносился до нас всё глуше. Крис тоже заметила, что происходит что-то необычное, женское любопытство победило, и она, нехотя оторвав взгляд от любимого, метнула его на Захария. Её глаза расширились от удивления. Этот злодей выглядел сейчас крайне комично. Лицо побагровело от натуги и злости, рот был искажён яростным криком, но наших барабанных перепонок касались лишь слабые звуки. Он пыхтел и старался добраться до нас как можно быстрее, но движения его были замедлены, словно он преодолевал густой кисель одного из щупалец Мир-Ока. Кристи фыркнула от смеха, и тут Эд тоже поневоле обратил взор на ненавистного Захара. Тот замедлился ещё больше и с трудом передвигал ноги, видно было, что он выбивается из последних сил, но расстояние между нашей сплочённой группой и им сокращалось очень медленно. И чем ближе он продвигался к нам, тем сложнее давался ему каждый шаг. Его лицо выражало нечеловеческую ярость и вместе с тем смертельный испуг. Это было что-то новенькое. Мы стояли, также крепко сцепив наши руки, и вполоборота изумлённо наблюдали за его тщетными попытками подойти к нам вплотную. Нас словно окружала невидимая стена. И если раньше Эд не мог дотронуться до Захария, отбрасываемый неведомой силой, то сейчас всё происходило в точности наоборот. Захарий сучил ножками, дрыгал ручками, судя по открывающемуся рту и мимике, осыпал нас проклятиями, но это не помогало ему ни на метр приблизиться к нам. Это была ещё не победа, но, безусловно, в наших злоключениях произошёл какой-то перелом. Мы чувствовали это всем сердцем, а когда осознали, то на наших лицах блеснули робкие улыбки. Захарий представлялся теперь нам кукольным Карабасом, мы перестали его бояться, понимая, что стали для него недосягаемы. Отвернувшись от этого пыхтящего и брызгающего слюной клоуна, мы вновь обратили свои взгляды друг на друга. Один враг был уже не так страшен, но вокруг по-прежнему был враждебный Мир-Ок.

– Дина, смотри: ты больше не призрак, – неожиданно воскликнула Кристи.

И действительно от моей прозрачности не осталось и следа. Теперь даже в свете звёзд я выглядела как нормальный человек из плоти и крови, и их голубоватый отблеск никоим образом не мог скрыть моего здорового румянца. Эд одобрительно хмыкнул, а Крис радостно засмеялась, сбрасывая с себя всё напряжение, накопившееся у неё за время этих невероятных испытаний. В первое мгновение моей реакцией тоже была радость, но тут же она омрачилась догадкой, что это означает лишь одно – я становлюсь законным гражданином Мир-Ока и прописываюсь здесь навсегда… Или всё же нет? Ведь все местные обитатели призрачны… Однако я не успела понять, радоваться мне или грустить, как в уши ударил голос Захария, прорвавшийся через все препоны. Его крик был так ужасен и полон отчаянья, что мы вновь разом обернулись на этого мерзавца. То, что мы увидели, повергло нас в шок: черты его исказились до неузнаваемости. Это было уже не человеческое лицо, а жуткая звериная морда, обрамлённая чёрной гривой. Он напоминал животное, вытянувшееся на задних лапах в смертельном прыжке, старающееся достать добычу, которая ускользает от него навсегда. Его пасть разверзлась, с клыков текла слюна, глаза, налитые кровью, были готовы нас испепелить, но до нас донёсся лишь его раскатистый то ли вой, то ли рёв. Это был вопль, который соединил в себе слепую ярость, всепоглощающую ненависть и одновременно полное разочарование, крушение надежд и глухую тоску от собственной беспомощности и невозможности уже что-либо изменить. В нём было столько неистовства, что по нашим телам побежали мурашки, но звук его голоса внезапно завибрировал, задрожал и осыпался, словно осколки стекла. Вместе с дребезжанием звука мы заметили нарастающую вибрацию окружающего пространства. Звёзды, окружающие нас, стали похожи не на яркие точки, а на росчерки молний. Тот, кто был раньше Захаром Александровичем, стал покрываться рябью, как изображение на экране испорченного телевизора, и как-то истончаться, и бледнеть, становясь всё больше и больше похожим на постоянных обитателей этого мира. Поверхность под нашими ногами закачалась из стороны в сторону, и мы, шатаясь, крепче ухватились друг за друга, чтобы не упасть. Но страха мы не испытывали, это была лишь естественная реакция организма, напротив, мы были готовы отдать свои жизни во имя спасения одной маленькой и уже ничего не боялись. Секундное замешательство на наших лицах сменилось радостным возбуждением, когда мы почувствовали, что под нами разверзлась пропасть и нас стало неумолимо в неё затягивать. Даже после этого мы не разомкнули рук, и нас троих понесло всех вместе по звёздному туннелю. Где мы окажемся, этого мы знать не могли, но надеялись, что хуже быть уже не может. Мы боялись верить в удачу, но в наших душах постепенно поднималась волна ликования. Нас закружило, словно в танце, и мы летели в неведомые дали. На лицах появились робкие улыбки, и надежда снова зажгла огонёк наших сердец.

Внезапно Эдуард мощно дёрнул нас вниз, хоровод звёзд на наших глазах замер и распался на отдельные сверкающие точки. Мы с Кристиной почувствовали, что наш полёт резко прекратился, и с изумлением уставились на Эда, пытаясь понять не только причину такого поступка, но и безмерно удивляясь, как измождённому старику удалось проявить столь недюжинную силу. Но наши взгляды неожиданно натолкнулись на его искажённое болью лицо. Боже, что случилось?

Он опустил глаза на свои ноги, и мы, следуя за его взглядом, с ужасом увидели, что в его ступни вцепился какой-то жуткий монстр. Мы с трудом узнали в нём прежнего Захара Александровича, и поняли наконец, что это он прервал наш полёт. Как ему удалось догнать нас, преодолев отторжение, осталось загадкой. Понятно было лишь то, что Эдуард был выше нас с Кристи и его ступни оказались самой ближней мишенью для захвата. Более того, Захарий, по-видимому, вкладывая всю свою звериную мощь, стал медленно, сантиметр за сантиметром, тянуть нас обратно. Это было несправедливо! В то время как мы поверили в чудесное спасение, он вновь пытался вернуть нас в центр Мир-Ока! Наши крепкие объятия разрывали в разные стороны две противоположные силы: туннель тянул нас вперёд, а Захарий – назад. Кристи завизжала и поджала ноги, то же самое инстинктивно сделала я. Эд всеми силами старался стряхнуть непрошеного пассажира, но это ему, увы, не удавалось. Монстр вцепился в него мёртвой хваткой. Эд мужественно боролся, и его искажённое лицо мгновенно покрылось испариной. Было видно, как тяжело даётся ему этот неравный бой. Его объятия стали слабеть, и мы с Крис, опомнившись, крепче обхватили его своими руками, не давая разрушить наш волшебный круг. Время шло, и оно опять работало не на Эдуарда, его силы таяли, а проклятый Захарий, сверкая глазами, начал тянуться к ногам Кристины. Она с отчаянием взирала на эту приближающуюся свирепую морду с развевающейся гривой черных как сажа волос. Я тоже была в ужасе и не знала, что предпринять, но быстро обуздала свой страх и, разогнув колени, хотела достать до Захария, стараясь двинуть его как следует пяткой, но… Эдуард, разгадав мой замысел, наверное, испугался, что Захарий вцепится и в меня и тогда быстрее доберётся до Крис, и принял единственно верное решение для нашего спасения.

– Живи, любимая! – воскликнул он, и прежде, чем мы с Кристи успели что-то сообразить, разомкнул руки и выскользнул из наших объятий. Он словно скалолаз, сорвавшийся в пропасть, решил не рисковать теми, кто был с ним в связке и не испытывать судьбу, пытаясь спастись, а просто перерезал страховку.

В следующую секунду две наши группы разлетелись в разные стороны. Нас с сестрёнкой вновь понесло вперёд по туннелю, а бедный Эд вместе с Захарием полетел обратно в трясину Мир-Ока!

– Н-е-е-е-т! – одновременно закричали трое, и наши голоса слились, отдаляясь друг от друга. В голосе Кристины была боль утраты, в моём – отчаянье и сострадание, в голосе Захария – звериная злость и разочарование. И только Эдуард молчал, а на его устах застыла победоносная улыбка.