Мир-Ок. Люди в моей голове

Глава 17. Украденное счастье

Тонкий лучик солнца пробивался через щёлку в шторах. Они не сильно преграждали путь свету, но яростный напор июльского светила им сдерживать удавалось. Всё убранство комнаты было выполнено в пастельных тонах, а солнце, просвечивающее через ткань гардин, делало цвета ещё более разбелёнными. Здесь было тихо и тепло. Воздух наполнял лёгкий аромат полевых цветов и молока… Кристи стояла и, затаив дыхание, смотрела на маленькое чудо, сладко сопящее в колыбели. Она боялась потревожить сон своей крохи даже глубоким вздохом. Глаза молодой мамы светились от счастья, и она не могла оторвать взгляда от этого маленького, но бесконечно родного комочка. Крис стояла и смотрела на своего ангела и находила его совершенным. Она готова была застыть навеки около колыбели новорождённого и оберегать его сон, рассматривая милые ушки, курносый носик, красиво очерченные губки и длинные ресницы, отбрасывающие тень на нежно-розовые щёчки. Тихо скрипнула дверь, Крис резко оглянулась и, состроив страшное лицо, приготовилась отчитать вошедшего за столь возмутительное нарушение покоя, но увидела Эда, и её губы сами собой расплылись в улыбке. Супруг на цыпочках подошёл к детской кроватке и, склонившись над младенцем, причмокивающим во сне, долго не отрывал взгляда от кукольного личика. На его глаза навернулись слёзы умиления, и он, немного смутившись такого сильного проявления чувств, поскорее повернулся к Крис и поспешил обнять жену, чтобы она не заметила его покрасневших глаз.

Два самых дорогих человека находились рядом. Кристина была абсолютно счастлива. Объятья мужа были такими родными и тёплыми, что она полностью расслабилась и буквально повисла на сильных руках Эдуарда, позволяя ему быть её опорой. Всё было так, как и должно было быть, как она представляла в своих мечтах. Их первенец спит в колыбельке, а они, обнявшись, стоят рядом и не сводят глаз со своего сокровища…

Вдруг уши резанул посторонний шум. Крис с испугом оглянулась, ища глазами его источник, но вокруг всё было по-прежнему. Метнув взгляд на спящую кроху, она с облегчением отметила, что это ему совсем не помешало. Успокоившись, Кристи положила голову на плечо мужа. Однако она вновь услышала не то обрывки слов, не то какие-то хлопки. «Нет, это просто чёрт знает что, ребёнка сейчас точно разбудят», – пронеслось у неё в голове, и она с негодованием взглянула на мужа, ища у него солидарности в осуждении данного форменного безобразия. Но родные черты внезапно начали расплываться, и вот уже вместо Эда на неё взирает с противной ухмылкой посторонний длинноволосый мужчина. Он трясёт её за плечи, и она понимает, что это из его рта исходит звук, нарушающий тишину. Сначала она даже не пытается вникнуть в смысл услышанных слов, а только брезгливо вырывается из его объятий, не отрывая при этом взгляд от колыбельки в надежде, что всё обойдётся и малыш не заплачет, разбуженный наглым чужаком. Но ужас! Колыбелька и малыш вдруг начинают растворяться в воздухе, оставляя после себя зияющую черноту, а затем и стены комнаты тают без следа. Из груди Кристины невольно вырывается вопль. Она начинает биться в истерике, не понимая, что происходит, бросает безумные взгляды по сторонам в поисках своего пропавшего ребёнка, но натыкается только на тьму, мерцающую звёздами. Мужчина ещё энергичнее трясёт её за плечи. Он почти кричит ей что-то, стараясь привести её в чувство. И она переводит затравленный взгляд на его лицо. До неё, наконец, доходит смысл его слов: «Очнись, сколько можно бредить?» Вместе с пониманием услышанного она моментально осознаёт жестокую реальность: это был всего лишь прекрасный сон, никакого ребёнка у неё нет, и она находится не в детской, а в центре бесконечного Мир-Ока.

Кристина не смогла сдержать горестного стона, но зажмуриваться она уже не стала, так как окончательно проснулась и поняла, что отгородиться веками от жестокой действительности у неё не получится, как не получится вернуться в тот чудесный сон, где её окружало счастье. Но хоть любимый муж рядом. Она повернула голову к Эду. Чтобы хоть немного успокоиться, ей жизненно необходимо было взглянуть на родные черты и убедиться, что муж по-прежнему здесь. Эд единственный, кто помогал ей всё это время держаться на плаву и не сойти с ума от тех нечеловеческих испытаний, что выпали на их долю. Всё вокруг было так головокружительно фантастично (правда, со знаком «минус»), так неправдоподобно, что рассудок был готов отказаться воспринимать всю эту чертовщину. Только Эд, её любимый Эд, такой близкий и до боли знакомый, одним своим присутствием делал этот мир не таким чужим и враждебным. Глядя на милое сердцу, хоть и усталое лицо, Кристи каждый раз говорила себе, что ещё не всё потеряно и нужно бороться. Вот и сейчас она надеялась получить энергетическую подзарядку от созерцания любимого, однако, найдя глазами спящего рядом человека, она вздрогнула от неожиданности и, чтобы не вскрикнуть, зажала себе ладонью рот. То, что она увидела, настолько её потрясло, что она на время забыла даже о своём будущем ребёнке. Она не могла узнать мужа. Перед ней распластался не её полный сил Эдуард, её надёжная опора в жизни, её атлант, а… почти старик. Его волосы хоть и были светлыми от природы, сейчас были белее снега, на лице залегли глубокие морщины, под глазами набухли мешки, кожа обвисла, и лицо выглядело совершенно измождённым. Да и вся его некогда пышущая здоровьем фигура словно сдулась, как проколотый футбольный мяч, и от неё веяло необратимым распадом. Первым желанием Крис было броситься к Эду, растормошить его, пробудить от этого кошмарного сна, вернуть к жизни, как спящую красавицу. Но в следующую секунду горькая мысль остановила Кристи от этого вроде бы естественного и единственно верного шага: «А вдруг, проснувшись, он не станет прежним. Вдруг горькая правда о его теперешнем состоянии заберёт у него все оставшиеся силы и лишит воли к победе. Лучше не пугать его, ведь тут нет зеркала». Кристи отдёрнула занесённую над мужем руку и вновь обратила взор на проклятого демона, что заманил их в этот Мир-Ок. Уж он-то наверняка знает, что происходит с её любимым. Здесь её ждал ещё один неприятный сюрприз. Выдернутая резко из чудесного сна, она не могла сразу сфокусировать взгляд и заметить перемены, произошедшие во внешности Захария. Теперь она окончательно проснулась и ясно увидела, что вместо старика на неё нагло пялился длинноволосый брюнет, которому на вид было не больше 35 лет. Его облик излучал силу и жажду жизни. Кристи раскрыла рот от нескрываемого удивления. Но страшная догадка быстро вернула ей дар речи, и она набросилась с обвинениями на этого до неприличия красивого повесу, плотоядно взирающего на неё сверху вниз.

– Как это понимать? Что вы сделали с Эдом? Вы вампир! Вы забрали себе его молодость! – Крис не говорила, она шипела как змея от негодования и боязни нарушить раньше времени сон её в одночасье постаревшего мужа. Она вдруг ощутила себя сильной, ей во что бы то ни стало нужно было защитить любимого от этого негодяя, попытаться любыми средствами вернуть Эду жизненные силы. И если это ей не удастся, то хотя бы не выдать ему истинное положение дел, не напугать его жалостным взглядом, не подорвать его веру в себя, в скорейшее завершение их мучений. Ей сначала нужно было разобраться во всём самой, поэтому она понизила голос до страшного шёпота, но глаза в это время метали молнии.

– Ничего подобного, дорогуша, я тут совершенно ни при чём, – небрежно парировал выпад Захарий.

– Так я тебе и поверила! – вновь взвилась Крис. – Вы выглядите теперь очень молодо, а на моего мужа больно смотреть.

– Ну, и не смотрите, раз больно, – фыркнул он в ответ.

– Негодяй, да как ты смеешь такое говорить? Это ты во всём виноват! – задохнулась от возмущения Кристина.

– Опять мимо, в том, что твой дражайший супруг выглядит сейчас как развалина, виноват только он сам и Мир-Ок. Я его сюда не тащил, он сам напросился, теперь он пожинает плоды, – невозмутимо пожал крутыми плечами Захарий.

– Если Мир-Ок так ужасно воздействует на людей, почему же тогда ты помолодел, и я не состарилась, – не сдавалась Крис, окинув себя мимолётным взглядом.

– Я уже в некотором роде не человек, ты – проводник, а он здесь абсолютно лишний, поэтому Мир-Ок так губителен для его организма, – нехотя разъяснил жгучий брюнет, вальяжно проведя рукой по своим роскошным волосам, – а я действительно снова хорош? – спросил он, развязно подмигнув своей разъярённой собеседнице.

– Так ты с самого начала знал, что так и будет?! Обманщик! Я дала тебе обещание быть проводником в обмен на жизнь Эда. Зачем мне вести тебя к твоей цели, если он всё равно погибнет? – Кристина готова была разрыдаться от безысходности, но взяла себя в руки и пошла в последнюю атаку. – Ты должен спасти Эда, иначе я не сделаю больше ни шага!

– Полегче, дамочка! Во-первых, он ещё не умирает, а только немного сдал, во-вторых, я не в силах здесь ничего изменить, а в-третьих, ты забыла о малыше, – Захария выразительно уставился на её живот.

– Если мы поторопимся, то у твоего муженька ещё будет шанс дожить до рождения наследника, а если останемся здесь, то погибнет не только он, но и ты и твоя нерождённая кроха.

Это был убийственный аргумент, и Крис прикусила язык не в силах вымолвить ни слова. Этот дьявол опять припер её к стенке. Малыш должен появиться на свет, он не виноват, что они так влипли. Здорово, если кроме мамы его будет воспитывать пусть и без времени состарившийся отец. Да, похоже, ей вновь придётся подчиниться и нестись как бык на корриду пусть и из последних сил. Но подгонять её будет даже не Тореадор в образе Захария, а стремительно тающее время, отпущенное Эду в этом ужасном мире. И надеется здесь можно только на чудо. Крис стиснула зубы и исподлобья взглянула на Захария: – Сколько ему осталось?

– Увы, этого я точно сказать не могу, но чем быстрее мы продолжим наш путь, тем больше вероятности, что он доживёт до финиша, – картинно взмахнул руками мерзавец.

Кристи стояла, уронив голову, устремив взгляд на бесконечно дорогого человека, беззащитно раскинувшего руки в тяжёлом забытьи. Над ними в безмолвии кружили призраки – белые тени тех несчастных, кто так и не смог выйти из этого проклятого Мир-Ока. Крис до крови кусала губы, чтобы не расплакаться. Неужели её Эда ждёт та же участь. Вид мужа вызывал у неё целый клубок эмоций: ей мучительно больно было смотреть на него, так стремительно увядшего, но тем не менее она боялась даже на секунду оторвать от него взгляд, неосознанно опасаясь, что, разорвав зрительный контакт, она его потеряет навсегда. Ей казалось, что своим взглядом она удерживает его на плаву, передаёт ему частичку своей энергии и не даёт ускользнуть Эду в мир окружающих их белых привидений. Крис долго собиралась с духом, прежде чем пробудить мужа от тяжёлого сна. Нужно было постараться ничем не выдать ему своего смятения. Кристи приказала себе успокоиться и придать лицу пусть не радостное (это в данной ситуации было бы просто подозрительно), то хотя бы нейтральное выражение, однако это ей никак не удавалось. Губы сами собой кривились, подбородок дрожал. И как она ни старалась, в итоге её прекрасное лицо сморщилось, покраснело, и по щекам заструились горячие горькие слёзы.

Захарий наблюдал за душевными терзаниями Крис со спины и, когда заметил её вздрагивающие от рыданий плечи, то в недовольстве цокнул языком. «Опять эти людские слабости, опять эти лишние, отнимающие силы и время эмоции», – промелькнуло у него в голове.

– Эй, мамаша, ну-ка быстро успокоилась, команды на ливень из глаз не было, – Захарий намеренно грубо тряхнул Кристину за плечо, пытаясь максимально быстро привести её в чувства.

Крис даже не оглянулась. Она по-прежнему с горькой мукой взирала через пелену слёз на Эдуарда. Но нарочито грубые слова действительно немного отвлекли её и выдернули из бесконечного отчаянья. Захарий ещё что-то говорил, но она не пыталась уловить смысл, интуитивно догадываясь, что он всеми правдами и неправдами пытается её успокоить и вернуть в состояние, в котором она будет способна продолжить путь. Постепенно она всё же взяла себя в руки и зло вытерла солёную сырость с лица. Она не должна быть слабой. Сейчас в её руках не только её жизнь, но и жизнь двух дорогих ей людей: её любимого мужа и ещё не рождённого малыша. Всё в данный момент зависит от того, насколько быстро она мобилизуется и сможет вывести их из этого треклятого Мир-Ока.

Бесконечно нежно и легко руки Крис заскользили по телу любимого, пробуждая его как спящую красавицу от мёртвого забытья. Её горячие потрескавшиеся губы коснулись его уха, и в его сознание стали проникать звуки, сплетающиеся как цветы в венке в милые сердцу фразы. Эд блаженно улыбнулся и потянул жену в свои объятья. Ему показалось, что они находятся в своей спальне, но, окончательно проснувшись, мужчина понял свою горькую ошибку. Прекрасное наваждение растворилось как утренний туман. Эд помрачнел, но не захотел отпускать Кристи. Она казалась ему той светлой ниточкой в этой ужасной ночи, что связывает его с навсегда утраченным домом, с их так глупо потерянным раем. Крис горячо призывала его продолжить путь и пыталась тянуть за руку, чтобы привести в вертикальное положение. Однако мужчина не спешил. Несмотря на то, что он только что проснулся и должен был бы набраться сил, Эд с досадой отметил своё неважное самочувствие. Ему не хотелось даже встать на ноги, а мысль продолжать путь просто приводила его в ужас. Кристи продолжала настаивать и шутливо, но достаточно ощутимо дёргала его за руки, подталкивала в спину и тянула за одежду, надеясь расшевелить супруга. Она наигранно и чересчур бодро растягивала рот в улыбке, боясь, что Эд прочитает страшную правду в её обеспокоенных глазах. Однако Кристина напрасно волновалась, Эд был настолько поражён своей внезапно навалившейся немощью, что не заметил странностей в поведении супруги.

Эдуард уже злился на собственное бессилие, он пытался подняться, но внутренний голос вкрадчиво уговаривал его ещё чуть-чуть отдохнуть. Он понимал, что промедление в их положении фатально и время играет против них, но никак не мог заставить себя встать. Он попытался перевести всё в игру: изображая веселье, стал малодушно озираться в надежде найти убежище и ретироваться туда от наседавшей супруги. Взгляд случайно упал на ухмыляющегося Захария, который выглядел… странно помолодевшим и полным сил. Это что же происходит? Эд оторопело глядел на ненавистного проходимца, который буквально веселился, глядя на его неудачные попытки отбиться от тормошащей его жены. Кровь бросилась в лицо мужчины, он побагровел и резким движением поднялся на ноги. Злость придала ему сил.

– Нечего скалиться, – с ненавистью выплюнул Эд и хотел демонстративно отвернуться, но внезапно потерял равновесие и не упал, только схватившись за плечи Крис. Эд смутился и отдёрнул руки, но Кристи быстро подцепила его за локоть, делая вид, что не заметила его неловкости, а, наоборот, пытается держаться за его крепкие бицепсы.

– Эдик, не обращай ты внимания на этого хмыря, давай уже выдвигаться, а то и так слишком долго спали, а перин здесь нет, у меня всё тело затекло, – защебетала она как бы невзначай, давая ему объяснение его сиюминутной неуклюжести.

– Ну, пойдём, малыш! Показывай дорогу, Сусанин ты мой, – попытался он пошутить, при этом недобро поглядывая на Захария.

Видя, что Эд пока не понял природу своей усталости, Кристи облегчённо вздохнула и не задумываясь, интуитивно выбрав направление, решительно потащила мужа за собой.

Захарий потопал следом, в душе радостно потирая руки. Всё шло по его плану и должно было завершиться удачно.

Они так резво начали двигаться, что буквально создали воздушные потоки, которые странным образом притянули к ним несколько белёсых призраков, кружащих в вышине. Теперь путешественники между мирами выглядели очень забавно: впереди с маниакальным упорством вышагивала хрупкая Кристина и тянула за собой словно на буксире Эда, который даже постаревший был намного крупнее её, следом, пружинящей походкой, двигался Захарий, и завершали шествие белые тени, шлейфом летящие за троицей. Они поземкой вились у ног, клубились и струились таким причудливым образом, что их полупрозрачные тела переплетались и проникали друг в друга, образуя колышущуюся белую мантию за плечами пилигримов.

Однако никто из путников не обращал на них внимания. Кристи была сосредоточена на том, чтобы пройти как можно большее расстояние и приблизиться к цели, благо они шли пока по твёрдой поверхности центрального пространства Мир-Ока и ещё не вступили в мерзкую кашу нужного им «щупальца». Она с содроганием думала об этом моменте, одновременно старалась оттянуть его наступление, вместе с тем желая как можно скорее начать движение по трудному участку пути. Крис надеялась, чем быстрее они попадут в него, тем больше шансов будет у Эда его успешно преодолеть. Поэтому ей было сейчас совершенно не до увивающихся следом бесполезных призраков.

Мысли Эдуарда тяжело перекатывались внутри черепной коробки. Он чувствовал себя так, будто не до конца проснулся, тело плохо слушалось, и конечности были тяжёлыми. Но, несмотря на это, он автоматически переставлял ноги, как негнущиеся протезы, увлекаемый вперёд энергичной супругой. Он старался изо всех сил, но почему-то быстрая ходьба давалась ему с трудом. Эд с неудовольствием отметил у себя одышку, воздух сипло вырывался из лёгких, сбивая ритм дыхания и мешая продолжать путь в заданном темпе. Эдуард сердился на себя и недоумевал, почему еле поспевает за Крис. Он направлял всё своё внимание на то, чтобы экономно тратить энергию и одновременно шагать с той же скоростью, что и супруга. Ему не хотелось казаться ей слабым, и он старательно отгонял от себя мысли о том, что с ним что-то не так. Поэтому ему тоже было не до рассматривания белого шлейфа из привидений за их спинами.

А Захария призраки интересовали ещё меньше, он их видел в своей долгой жизни не раз и не два, поэтому их не то чтобы не замечал, а просто игнорировал.

В таком порядке они шли достаточно долго. И Эд всё чаще начинал спотыкаться на ровном месте, Кристи с тревогой поглядывала на его смертельно усталое лицо, а Захарий, замыкая процессию и буравя презрительными взглядами спину Эдуарда, недовольно кривил губы. Никто из них не заметил, как в сопровождающей их группе призраков появился ещё один, несколько отличающийся от остальных. Конечно, это была Я.

Глава 18. Высшая точка любви

Описать моё удивление словами «была поражена» означало не передать и десятой доли тех чувств, что я испытала, вновь встретившись с Кристиной и Эдом. Те разительные перемены, которые произошли с некогда молодым мужчиной, буквально лишили меня дара речи. Сначала я обрадовалась, издалека заметив бредущих мне навстречу путников, но, чтобы не попасться на глаза Захарию, поскорее поторопилась смешаться с толпой привидений. Когда же опасность быть замеченной стала не столь острой, и я взглянула на Эда, то у меня просто отвисла моя призрачная челюсть. Как такое возможно? Что здесь произошло, пока я так беспечно резвилась на морском побережье? Меня уже терзали муки совести: хороша спасительница, ничего не скажешь. Вместо того чтобы спешить на помощь, я целый день грелась на горячем песочке… Да уж… Хорошо хоть они живы, да и Крис выглядит практически так же, как во время нашей последней встречи. Только постоянно бросает быстрые незаметные тревожные взгляды на супруга да часто касается ладонью своего живота. Нет, видно, с ней тоже не всё в порядке, ну в смысле насколько это здесь возможно. Наверное, у неё что-то болит или она очень голодна? Голодна! Вот я балда! Как только я не догадалась захватить с собой какой-нибудь еды для несчастных. Хотя как бы я это провернула, интересно знать. Как Красная Шапочка пронесла бы в мир иной корзинку пирожков и горшочек масла? Ага, держи карман шире… Я и сама-то здесь пока на птичьих правах, хотя скоро, очевидно, пропишусь навсегда… Горько усмехнувшись своим мыслям, я перевела взгляд на Захария и вновь от удивления чуть не встала столбом, рискуя вывалиться из общего облака обитателей здешних мест. Так поразил меня вид этого коварного, но теперь уже далеко не старика. Граждане дорогие, что же это творится? Неужели я опоздала и моя жертва напрасна? Так не должно быть! Это нечестно! Глаза защипало, и как в детстве мне захотелось рыдать от несправедливости мира, от своей беспомощности и невозможности что-либо изменить. Мысли путались, сбивались в кучи, нагоняли одна другую, и чтобы навести в голове порядок, я немного отстала от странников и попыталась успокоиться и рассуждать рационально. Через некоторое время мне это удалось.

Очевидно, что за моё отсутствие с путниками произошли глобальные перемены, которые видно невооружённым глазом. Увы… Что конкретно случилось, я могу только гадать. Поэтому мне нужно незаметно следовать за ними и попытаться вступить в контакт, когда этот проклятый Захарий уснёт или куда-то отлучится, что, конечно, маловероятно. Вот тогда я смогу всё выяснить и попробовать вместе с Крис и Эдом продумать дальнейшие действия.

Действия? А что, собственно говоря, я вообще собираюсь предпринять? Здесь я глубоко задумалась и вдруг поняла, что действовала до сих пор абсолютно по наитию и просто не представляю, чем я могу помочь сейчас моей сестрёнке и что я вообще тут забыла. Мне стало не по себе. Если я бесполезна, так с тем же успехом могла бы ожидать своего конца в родном любимом городе. Могла бы наслаждаться последними минутами жизни и тихо бы испарилась, превратившись в лёгкое облачко в тот момент, когда Кристина попала бы в мой мир. Зачем же я сюда притащилась. Перед глазами поплыли тёмные круги, и неприятно заныло где-то под сердцем от осознания собственной никчёмности, глупости и самонадеянности.

Нет, всё не напрасно! Я должна рассказать ребятам правду, ту, что узнала от Лары. Стоп. А для чего? Они, и не зная этой правды, уже движутся в сторону моего мира. Чем моя информация им сможет помочь? Ничем… Лишь заставит жить в новом мире с чувством вины, что, спасая свои жизни, они фактически перечеркнули мою. Зачем же Лара так настойчиво побуждала меня переместиться в Мир-Ок? Почему не дала мне чётких инструкций или хотя бы советов? Меня рвали на части сомнения, в голове были одни вопросы, и я, совсем разбитая и поникшая, тащилась в толпе призраков, совершенно не понимая своей роли в этом спектакле. Мне пока оставалось быть только зрителем и ждать развития событий…

Внезапно Эд споткнулся и, не удержавшись на ногах, растянулся во весь рост, больно ударившись коленом. Крис тут же засуетилась рядом, ощупывая мужа, чтобы исключить возможность травмы. С одной стороны, Эдуарду была приятна забота супруги, но, с другой – он был раздосадован собственной неуклюжестью. Незапланированная остановка моментально сбила его боевой настрой, и мужчина вдруг ощутил смертельную усталость, он понял, что не только не в состоянии идти дальше, но даже не сможет сейчас встать на ноги. Эд был обескуражен. Если ему так плохо, то как должна чувствовать себя его беременная жена. Он обеспокоенно взглянул на Кристи, но она не показалась ему измождённой. «Вот это железная воля», – мелькнула восхищённая мысль о супруге. А что же он? Однако его малышке наверняка сейчас намного тяжелее, хоть она этого и не показывает.

– Эй, как тебя там, Захариус? Мы устали, и я требую отдых! – обернувшись назад, с вызовом выпалил Эд, думая, что заботится о жене. Он наплевал на своё самолюбие и первым озвучил, что ему нужно восстановить силы. Ему казалось, что Крис просто умирает от усталости, раз он (здоровый молодой мужчина) так плохо себя чувствует. А посему он должен, нет, просто обязан приструнить этого оборотня и дать Кристине время собраться с силами для дальнейшего путешествия. Его лицо приняло упрямое выражение: нижняя челюсть выдвинулась вперёд, а серые глаза стали ещё холоднее, словно подёрнулись тонким прозрачным льдом. Он обнял супругу, не позволяя ей встать, и с ненавистью посмотрел на Захария. Вся его поза выражала твёрдую убеждённость отстаивать свою позицию.

Захарий ничуть не смутился, он предполагал, что в скором времени такие ситуации будут повторяться всё чаще и чаще, поэтому только вздохнул, скорчил брезгливую гримасу и, воздев руки вверх, посетовал: – Ну, отдых так отдых, – затем картинно лёг на спину и, раскинув руки, смиренно закрыл глаза.

Эд ошибся в своих ожиданиях, он готовился к словесной перепалке, к сопротивлению, а теперь весь его запал должен был уйти в никуда. Он как-то сразу сник, силы его окончательно покинули, и он отдался в лапы всепоглощающей усталости. Буквально каждая клеточка его тела словно налилась свинцом, так тяжело давались сейчас ему любые движения. Всё же Эдуард попытался улыбнуться Кристи и ободрить её ласковым взглядом, но вдруг натолкнулся на широко раскрытые, полные сострадания и муки глаза супруги. Что это? Почему? Эд замер. Кристи должна была смотреть на него с благодарностью, любовью, но никак не с жалостью. Правда, она тут же сменила выражение своего лица, но было поздно. Супруг успел заподозрить фальшь.

– Малыш, что не так? – осведомился он, внимательно вглядываясь в любимое лицо. – Ты не хотела делать перерыв?

– Нет, нет! Нам действительно нужно передохнуть, – быстро заговорила Кристи, пряча глаза и пытаясь скрыть свои истинные чувства.

Эд нахмурился, у них никогда не было секретов друг от друга, и её неискренность насторожила его. Он пытался понять причину, но и так будучи от природы не очень проницательным, сейчас совершенно не мог сосредоточиться и разобраться в происходящем. К физической усталости прибавилась какая-то фатальная заторможенность в мыслях. Мужчина пытался докопаться до истины, но чем напряжённее размышлял, тем сильнее запутывался и вскоре совершенно не понимал, что его, собственно, так встревожило. Кристина была рядом. Склонив голову к нему на плечо, она нежно гладила его руку. Это его успокаивало и убаюкивало натруженное тело. Не прошло и несколько минут, как его веки стали опускаться, затуманивая взгляд, и вот Эд уже спит крепким, но совсем не богатырским сном.

Заметив, что муж уснул, Крис облегчённо вздохнула и, повернувшись к Захарию, хотела прояснить с ним некоторые моменты, однако, к её удивлению, этот мерзавец тоже крепко спал. Её всегда поражала способность мужчин мгновенно отключать сознание в любой ситуации, используя свободную минутку для отдыха. Они отбрасывают все тревоги и сомнения и преспокойно спят, в то время как бедные женщины ночи напролёт могут лежать с открытыми глазами не в состоянии расслабиться из-за обилия пустяковых переживаний, теснящихся в их голове. А уж если в жизни женщины происходит что-то неординарное, то бессонница ей просто гарантирована.

Кристи с болью посмотрела на любимого, суждено ли им выжить в этой передряге? Чем она может ему помочь? Наверное, лучшее, что она сможет сделать в данный момент, это тоже поспать, чтобы поднабраться сил. Хотя молодая женщина, если говорить начистоту, не особо их и растеряла. Ещё один тяжёлый вздох вырвался у неё из груди, и на глаза навернулись слёзы. Образ любимого поплыл перед её глазами, словно она смотрела на него через мутное стекло. Крис разозлилась на себя за минутную слабость и быстро смахнула солёную влагу, пытаясь восстановить чёткость зрения. Но, несмотря на то что глаза вновь стали сухими, пелена не пропала. Она моргнула – всё тщетно. Эд по-прежнему был словно окутан дымкой. Потрясла головой. Наваждение не проходило.

«Ну вот, и у меня начинаются проблемы со здоровьем», – в расстройстве подумала Крис, готовая вновь заплакать.

– Кристи, это я! – мой громкий шёпот над ухом заставил ее почти подпрыгнуть от неожиданности.

– Кто здесь? – Кристи затравленно озиралась по сторонам. Быстро бросая взгляд вокруг, она вдруг осознала, что зрение её подводит только тогда, когда она смотрит на Эда, его будто заслоняло от неё полупрозрачное облачко.

– Да это я, Дина, – просипела я, торопясь разрядить обстановку. Крис облегчённо выдохнула, узнав знакомый голос.

Я была так близко, что девушка смотрела сквозь меня как через туман, не замечая общего силуэта.

– Как я рада, Дина! – возликовала Кристи, но неожиданно разразилась горьким потоком слёз. Дина была здесь единственным человеком, хоть и призрачным, кому Кристина могла излить душу. Так долго скрываемые эмоции вырвались на свободу, и она лишь беспомощно вытирала щёки, шмыгала носом и как могла пыталась заглушить рыдания, рвущиеся из груди.

Я была растеряна, но попробовала успокоить сестрёнку, поглаживая её по плечу и шепча слова утешения. Как ни странно, моё тело было хоть и прозрачно, но вполне осязаемо, поэтому то ли от моих мягких прикосновений, то ли от тихих слов Кристи начала затихать и вскоре смогла вполне взять себя в руки. Она с опаской оглянулась на Эда и Захария, но слава небесам – оба мужчины спали, их не разбудил её неистовый плач.

– У вас тут, как вижу, большие перемены, вас, похоже, и на минуту нельзя одних оставить, – попыталась я неуклюже пошутить, чтобы разрядить атмосферу. Однако сама напряжённо думала: как рассказать всё Кристине.

– Да уж…– протянула Крис. – Захарий молодеет, и он это знает; Эд стремительно стареет, и он об этом пока не догадывается; а я, кажется, беременна, и ты теперь тоже об этом знаешь, – разом выложила она все новости.

Это было действительно немало. Информация требовала осмысления, но я брякнула первое, что пришло в голову. Слова, которые я произносила, были сказаны нарочито уверенным и оптимистичным тоном. А в это время я лихорадочно соображала: что же делать.

– Во-первых, Захарий молодеет, да и чёрт бы с ним; во-вторых, Эд действительно неважно выглядит, но он жив, и это главное, мы обязательно что-нибудь придумаем для его спасения; в-третьих, ты ждёшь ребёнка, так ведь это просто прекрасно, это лучшее, что может случиться с женщиной! Поздравляю! – от избытка чувств я бросилась обнимать Крис и нежно чмокнула её в щёчку. Я ощущала мою причастность к чему-то таинственному и прекрасному.

– Кристи, ты даже не представляешь, какой подарок ты мне сейчас сделала, ведь это не только ваш с Эдом ребёнок, но отчасти и мой, – я глупо улыбалась, глядя на ничего не понимающую собеседницу.

Крис во все глаза смотрела на сумасшедшее привидение, претендующее на её будущего ребёнка, и в её душе начинала подниматься волна беспокойства, грозящая перерасти во все сокрушающую панику. Но, видя её состояние, я поспешила всё разъяснить.