Что-то сердце моё расстучалося…
Что-то сердце моё расстучалося
И заныло как ветер в трубе.
Я в заснеженном лесу спрячуся
В ледяной и пустой избе.
Я скукожусь в углу цапелькой,
Кочергой достану угли.
Раскидаю золу по полу
От стихов, что мы пачками жгли.
Пепел выгребу весь до капельки
Из остывшей большой печи
И рассыплю его тропками,
Чтобы путь не терять в ночи.
Нет, не болит голова…
Нет, не болит голова
И не немеет тело.
Ноябрь растаял сперва.
Декабрь ещё незрелый.
Мне очень хотелось бы стать
Томиком Ахматовой –
Лежать на сукне стола
Рядом с прибором агатовым.
Чтобы листал его
Лишь северный жесткий ветер.
И разметал стихи,
Которых никто не встретил.
И были б кругом холода,
Смеркалось с утра чтоб пораньше.
Дети и старики
Вдруг становились старше.
В лесах бы стояли храмы,
И дым чтобы шёл из труб,
Кондуктор в желтом автобусе
Был как обычно груб.
В окно заметало б снег
Колючий, пронзительный, гадкий.
На сердце как по стеклу
Царапал все те же загадки.
И каждый рассвет становился бы
Все позже, гуще, темнее.
И в нем поцелуй твоих губ
Был бы всего нежнее.
Киты
Ветер, вечер, кофе стынет
На окне сидит – простынет
Курит, курит… не в затяжку…
Рама с сердцем нараспашку …
Капли снега,
Дождь на коже…
Ну на что это похоже?
Ты мой муз, я твой поэт.
В междустрочиях ответ.
На вопрос что нету смысла
Задавать.
И ночь повисла.
Ты говоришь, бесконечность…
Ты говоришь, бесконечность
Немыслима, но конечна.
Мне кажется, это правда,
Но непонятна, конечно.
Ты спросишь, что значит время,
И как я его понимаю.
И в этот момент в стакане
Сахаром миг растает.
Молчанье, суфле с лавандой,
Крошечный аметист.
Неловкий вопрос не к месту,
Ответ в тишине повис.
Не знаю, что значит время,
И где бесконечности край.
Мне кажется, главное это –
Где расположен рай.