Информация о том, где отбывали наказание Венеблс и Томпсон, тоже не распространялась. Но журналист Дэвид Джеймс Смит имел возможность общаться с мальчиками и постоянно получал свежую информацию от них. Стало известно, что Роберт поначалу страдал от посттравматического стрессового расстройства, мучаясь сыпью, болезнями, кошмарами и бессонницей. Он страшно боялся собственной известности, опасался, что фотографы поджидали его на каждом углу в тюрьме, что каждый новый консультант приведёт к нему средства массовой информации. Он стал бояться покинуть свою камеру, потому что его притесняли другие заключённые. Он несколько раз дрался, за что был наказан.
Роберт не спешил говорить о том, что произошло, и психологи говорили некоторое время, что у него нет никаких чувств по поводу случившегося. Но в 1995 году, казалось, случился прорыв. Он заговорил об убийстве и признал, что участвовал в убийстве Джеймса в равной степени. Роберт показал заинтересованность в разработке текстиля, он даже создал сложное свадебное платье, у него были способности к моделированию. Также он проявлял таланты в кулинарии и интерес к компьютерам.
Джона Венеблса постоянно преследовали воспоминания об убийстве, его мучил один и тот же кошмар, где повторялись события того дня. Два первых года для него были самыми сложными, потому что в разговорах с психиатрами ему вновь и вновь нужно было говорить об убийстве. Он неоднократно рассказывал о своих фантазиях, как он возвращает Джеймса и ему даже жаль, что он не может вырастить нового ребёнка Джеймса. Утверждалось, что Джон более благосклонно принял терапию, чем Роберт. Его раскаяние и чувство вины никогда не покидало его и, возможно, остаётся с ним по сей день. Он говорил, что полностью признаёт свою ответственность и принимает вину. Он стал заядлым поклонником спорта и любит играть в видеоигры. Психиатры заявили, что Джон больше не является угрозой для общества.
К концу ХХ века детектив Альберт Кирби вышел на пенсию. Но он надеялся, что по достижении совершеннолетия убийцы всё-таки попадут во взрослую тюрьму, чтобы полностью ответить за содеянное.
Роберт и Джон не общались друг с другом со дня совершения убийства.
Убийцы Джон Венеблс и Роберт Томпсон стали самыми молодыми преступниками Британии за последние почти 250 лет. Как оказалось, первоначально они были приговорены к задержанию на 20 лет и могли быть выпущены раньше по желанию Её Величества. Но приговор сменили на 10 лет. Затем Майкл Говард сменил его на 15 лет. Но в 1999 году Европейский суд изменил планы Британии. Новый министр внутренних дел Джек Строу постановил, что Венеблс и Томпсон будут выпущены в 2003 году и ни годом позже.
Дело обещало быть запутанным с самого начала. После вынесения приговора у судьи Морланда был выбор осудить преступников на 8 лет или на максимальный для их возраста срок – 10 лет. Если бы он принял первый вариант, это значило, что они должны были бы выйти на свободу в 2001 году, когда им было бы по 19. Но после того как родители Джеймса Булджера провели агитационную компанию по восстановлению справедливости, судья всё-таки остановился на втором варианте.
Но 26 октября 2000 года Лорд Вульф постановил сократить срок пребывания в тюрьме Томпсона и Венеблса и освободить их в начале 2001 года, так как они подлежат условно-досрочному освобождению.
В отчёте господин Вульф отметил: «Благодаря своему поведению, они имеют право на сокращение срока до восьми лет. Срок истекает 21 февраля 2001 года. Я уже указывал, что не в интересах общественности или этих двух молодых людей переводить их в учреждение строгого режима. Каким бы тяжким ни было их преступление, они не могут быть судимы дважды за одно и то же преступление».
14 ноября 2000 года издание Guardian сообщило, что Джон Венеблс и Роберт Томпсон находились в опасности перед лицом общественности, которая могла подвергнуть их репрессиям с угрозой их жизням, если вдруг раскроется их местонахождение в средствах массовой информации.
Заявление Guardian было основано на комментариях Ральфа Булджера, который поклялся, что будет охотиться за убийцами своего сына повсюду. Ральфа Булджера предупредили, что если он будет охотиться за Томпсоном и Венеблсом, то со стороны властей последуют определённые действия. О том же были предупреждены и средства массовой информации. За любое разглашение к ним будут применяться санкции.
На всё это Ральф ответил: «Джеймс имел право жить и право состариться. Он имел право любить и быть любимым. Он имел право иметь своих детей, но они отняли это право у него, и поэтому они также не должны иметь никаких прав, не говоря уже о праве на неприкосновенность частной жизни».
В октябре 2000 года в силу вступил закон, опиравшийся на право человека на защиту жизни и свободы, защиту от действий, унижающих человеческое достоинство, защиту от преследований и мести. В соответствии с этим законом СМИ запрещалось разглашать местонахождение отпущенных на свободу, их новые имена. Раскрытие такой информации может привести к угрозе жизни Томпсона и Венеблса.
Guardian сообщило, что данное заявление было поддержано генеральным прокурором и министром внутренних дел. Однако последнее слово было за Элизабет Батлер-Слосс, которая являлась президентом подразделения Верховного суда. Она сообщила, что примет решение поддержать или отвергнуть запрет до Рождества.
Четыре дня спустя мать Джеймса Дениз, которая теперь носила фамилию Фергюс, провела пресс-конференцию и сообщила журналистам: «Я чувствую себя опущенной и преданной системой. У меня осталась только надежда на то, что госпожа Элизабет отклонит заявку в предоставлении анонимности Роберту Томпсону и Джону Венеблсу. Можно понять, когда такие меры применялись к ним в детстве. Но разве они имеют право на такое отношение во взрослой жизни? <…> В течение семи лет система убеждала меня полагаться на уголовно-процессуальные нормы и молчать, хотя всё это время я ждала худшего <…> Венеблс и Томпсон протащили меня, мою семью и светлое имя Джеймса через все суды, которые только существуют в этой стране и Европе, которые обладали неограниченными средствами. Это контрастирует на фоне реальной помощи, которая должна предоставляться жертвам преступлений. Европейский суд по правам человека стал другом преступников и врагов своих жертв».
Но в январе 2001 года заявка на запрет разглашения была одобрена, и Томпсон и Венеблс получили иммунитет.
22 июня 2001 года министр Дэвид Бланкетт подтвердил решение на условно-досрочное освобождение Томпсона и Венеблса. Пресс-секретарь Дениз Фергюс, Норманн Бреннан, сказал: «Дениз абсолютно опустошена и ошеломлена. Для такого преступления должно быть достойное наказание, но Дениз видит, как действия Томпсона и Венеблса вознаграждаются. Она никогда не говорила о мести, а просто о справедливости наказания. Дениз указывает пальцем прямо в сторону Лорда Вульфа как главы либеральной элиты. Венеблс и Томпсон сейчас выпущены обратно в свои семьи, которые всегда могли только мечтать об условиях жизни, которыми они пользуются. Если бы они любили своих детей и поддерживали их так, как они должны были делать это девять лет назад, то Джеймс никогда не был бы убит».
Бывший министр внутренних дел Майкл Говард также заявил: «Я очень сожалею об этом решении. Возможно, что другой альтернативы, кроме как условно-досрочное освобождение и не было, но я полагаю, что Лорд Вульф был неправ, решив, что провести под стражей восемь лет – это достаточный срок для Томпсона и Венеблса в свете однозначно ужасных обстоятельств их преступления».
На следующий день Guardian поспешило сообщить, что безопасность Томпсона и Венеблса была под сомнением после того, как издание Manchester Evening News подозревалось в нарушении предписания о запрете разглашения информации местонахождения бывших заключённых. Генеральный прокурор подтвердил данные опасения и пообещал преследовать газету в суде.
Через неделю Guardian опубликовало материал под заголовком со словами Дениз Фергюс: «Независимо от того, куда они идут, кто-то их там ждёт».
Ещё через неделю Дениз Фергюс в своём первом телевизионном интервью после того, как были освобождены убийцы её сына, на телеканале ITV в программе «Tonight» с Тревором МакДональдом высказала опасения, что какой-нибудь невинный человек может пострадать, потому что ошибочно может быть принят за убийцу. «Я до сих пор считаю, что они и сейчас опасны, есть поговорка «однажды убийца – всегда убийца». Я не собираюсь охотиться на них, пытаться убить их, но если это произойдёт, то я не буду останавливать это. Если однажды вы откроете газету или услышите в новостях, что кто-то напал на них, знайте, мне совсем не будет жалко».
Дениз Фергюс высказала ещё один довод в пользу того, что личности и местонахождения убийц не должны скрываться: могут пострадать невинные люди. Человек, который однажды совершил столь страшный поступок, не перечёркивает его тем, что отсидел в тюрьме, каков бы срок этот ни был. Преступление не стирается, как в какой-нибудь детской игре, где можно сказать «это не считается». Столь страшный шаг в жизни человека не может быть исправлен уже ничем, так как человека, чью жизнь отняли, никак не вернёшь. Государство обязано сделать то, что обязано, – наказать убийцу (лишение свободы – наказание, но никак не попытка исправить поступок). А что будет дальше – это уже проблема не государства. Это проблема человека, совершившего однажды самое страшное преступление против человечества, – убийство невинного, лишение естественного права, права на жизнь. Это невозможно даже назвать «ошибкой», потому что слово «ошибка» предполагает, что её можно исправить или что действие было совершено по неосторожности или необдуманности. Орфографическую ошибку можно замазать корректором, ошибка врача также часто неисправима, но она ошибка, потому что он не намеревался её совершать. Человек же, намеренно лишающий жизни другого человека, пусть даже ему и 10 лет, не совершал ошибки. В 10 лет дети ходят в пятый класс. В пятом классе дети способны уже решать задачи, изучать иностранные языки, влюбляться, они уже узнают, откуда берутся дети, что такое жизнь и смерть, что такое «плохо» и «хорошо». А главное, они в состоянии понять «почему»… Человек должен отвечать за столь страшный поступок всю свою жизнь, если это необходимо. Это не значит, что его нужно линчевать, преследовать. Линчевание также не имеет права на жизнь. Но жизнь в страхе перед местью – это сугубо проблема индивида, который сам перечеркнул свою жизнь однажды. Однажды и навсегда. Так же, как не вернёшь жизнь убитого человека, и убийца не имеет права больше на жизнь, которая была у него до того, как он сознательно пошёл на столь отвратительный поступок. И государство, где была отнята жизнь невинного гражданина, не должно брать на себя проблему сознательного убийцы…
Guardian также сообщило, что власти действительно опасаются за безопасность Томпсона и Венеблса после того, как в Интернете всплыли их фотографии с угрозами расправы.
2 июля 2001 года программа Panorama на телеканале BBC сообщила, что семья Роберта Томпсона была вынуждена бежать после того, как мать Роберта Энн была атакована угрозами, что вызвало опасения по поводу безопасности её младшего ребёнка. В письме, которое она адресовала своему адвокату, она говорила, что она фактически в подполье, они не могут жить как все нормальные люди из-за постоянного страха мести. Она признаёт, что её сын совершил страшное преступление, но её младшие невинные дети были лишены должного образования из-за необходимости покинуть свой дом и имущество, чтобы избежать нападения. Она также обратилась с просьбой перестать угрожать найти и убить её сына.
В 1996 году Дениз вышла замуж во второй раз за Стюарта Фергюса. Он признался, что даже не знал, кто такая Дениз и что её имя надолго вошло в историю Британии. Но когда он узнал, то пообещал помогать ей во всём, даже если это будет продолжаться всю жизнь.
У них родилось ещё два сына, и Дениз исполнила свою мечту о большой семье. Только в этой семье всегда будет чего-то не хватать. А вернее, кого-то. Кого-то, чей портрет нарисован художником и висит на стене в доме семьи Фергюс. Кого-то, кому в 2001 году исполнилось бы столько, сколько было его убийцам, когда их осудили. Кого-то, кто мог бы стать достойным членом общества, возможно, врачом, учителем, а может, танцором, потому что он так любил танцевать!
Кого-то с волосами цвета созревшей пшеницы и большими карими глазами. Кого-то, чьё маленькое тело было перерезано надвое поездом. Кого-то, кто делал свои последние вздохи, испытывая боль от летящих на него камней и кирпичей. Кого-то, кто провёл последние часы жизни с двумя мальчиками, державшими его за руку. Кого-то, кого видели с выражением боли на лице взрослые прохожие, не сумевшие оторваться от своих простых и пустых будничных дел всего на пару десятков минут. Кого-то, кто 12 февраля 1993 года веселился и шалил в большом торговом центре «Стрэнд». Кого-то, чьё появление на свет так ждали. Кого-то, кто пришёл в этот мир, чтобы уйти из него так быстро и так страшно…
Дениз с самого начала получала письма от людей со всех концов света, которые выражали сострадание и скорбь. В 2008 году Дениз впервые за многие годы решилась дать интервью в одной из британских криминальных передач, где призналась, что дома у неё хранится семь больших коробок с письмами и утешительными открытками от незнакомых людей со всего мира.
И однажды в 2004 году одно из писем оказалось особенным. Анонимный автор написал ей, что знает местонахождение одного из убийц её сына, и дал подробную информацию. Дениз не стала долго раздумывать. Она отправилась по указанному адресу и, сидя в машине, стала наблюдать. Она была парализована страхом и ужасом, когда увидела Роберта Томпсона! «Я узнала его сразу же», – признавалась она позже в интервью газетчикам. «То же пухлое лицо, те же пустые глаза. Боже! Это убийца моего ребёнка! Моего Джеймса! Тот же человек, который 11 лет назад улыбался, сидя на скамье подсудимых! Мне хотелось выпрыгнуть из машины и закричать: зачем ты убил моего мальчика!!?? Хотелось ударить его! Но меня парализовал ужас. Всё, что я могла, просто сидеть в машине и наблюдать, как он медленно заходит за угол. Я увидела одного из монстров и теперь хочу найти второго. Я ничего не собираюсь им делать. Просто знание, как они выглядят сейчас, даёт мне силы! Я знаю, что смогу распознать их!»
Некоторые считают, что Дениз также виновата в том, что случилось с Джеймсом, так как она оставила его без присмотра за дверью мясного отдела в огромном торговом центре. Но вины Дениз нет ни в чём. Живя в небольшом городке, где сравнительно нечасто происходит что-то из ряда вон выходящее, находясь в торговом центре, где много взрослых людей, матерей с детьми, где есть охрана, ты подсознательно чувствуешь себя защищённым, уверенным, что ничего плохого не произойдёт. И ты заходишь в мясной отдел всего на пять секунд назвать свою фамилию и взять в руки свой заказ. Но по случайности эти пять секунд растягиваются на четыре минуты. Не дверь мясного отдела разделила Дениз и Джеймса. Это четыре минуты, ставшие вечностью, безжалостными судьями в судьбе матери и сына. И это не художественный фильм. Это не детектив. Это реальная жизнь. Пока что имена Томпсона и Венеблса, которым теперь по 30, до сих пор вписаны в историю уголовного права, как имена самых молодых убийц. Но это только официально, как вы понимаете. То, что происходит за стенами наших квартир и домов, скрывает тайна, которая не разглашается общественности. Но день 12 февраля 1993 года точно вошёл в историю города Ливерпуль. И, возможно, где-то в параллельном мире маленький светловолосый мальчик до сих пор резвится, играет и танцует, не зная забот взрослого мира, не зная боли и слёз. И он не зовёт свою маму, потому что его мама всегда рядом. Рядом, и не отпускает его руку…
Дениз призналась, что каждый день, проведённый с Джеймсом, она помнит до сих пор, как будто это было вчера. Жизнь разделилась на «до» и «после»…
Что до Томпсона и Венеблса, которые уже давно носят другие имена, то их местонахождение до сих пор неизвестно. И следуя принятому закону, так и должно быть, потому что очень много людей до сих пор мечтают заполучить головы убийц. Но некоторые слухи всё-таки ходят. Говорят, что Джон Венеблс женился, у него есть дети. А Роберт Томпсон живёт со своим любовником. Может быть, это правда, а может, просто домыслы.[4]
Глава 8. Собаки Павлова
Наши потребности определяются, главным образом, не природой, а нашим воспитанием и привычками.
Генри Филдинг, «История Тома Джонса найденыша»
Маленький Дзэн. Генри Филдинг?
Профессор Оук. Ох, Генри Филдинг… Умнейший ведь был человек. Учёный, философ, писатель, мировой судья. И писал он гениальные произведения. И я всегда была убеждена в том, о чём гласит данный эпиграф. Но однажды я имела неосторожность процитировать эти слова в одном из кругов своего общения. И знаешь, что произошло? Люди, IQ которых, может быть, не доходил и до отметки 80, посмеялись над великим человеком и сказали что-то вроде: «А как то, что я хочу в туалет, может определяться воспитанием?..» Какая судьба постигла этих «гениальных» людей, и куда завела их «природа», я не знаю. Но теперь мы можем вдоволь посмеяться над ними. Но речь не об этом…
Маленький Дзэн. Да уж. Значит, все люди разные? Или их что-то объединяет?
Профессор Оук. Мы живём. Рождаемся, растём, воспитываемся, достигаем половой зрелости, размножаемся, ходим или не ходим на работу. Любим или не любим. Страдаем или счастливы. Стареем. Наши органы отказывают. Умираем естественной смертью или в муках болезней, под колёсами автомобилей, от различных зависимостей, от руки убийцы, кем бы он ни был: собственным родителем, ребёнком, соседом или просто психом. Мы можем верить или не верить в бога, НЛО, судьбу, экстрасенсов, людей-индиго. Мы можем родиться в королевской семье или детьми в Африке, больными СПИДом, обречёнными на мучения и раннюю смерть. Но есть ли что-то такое, что присуще всем без исключения? Что-то такое, что связывает нас, кроме неизбежности смерти, конечно. Что-то довлеющее, то, что мы принимаем как должное и даже не задумываемся о его существовании или наличии.
Есть. Не буду ходить вокруг да около. Да, мы все животные, по сути. Животные в биологическом смысле, относимся к млекопитающим. Но ты же понимаешь, что это ничего, ровным счётом ничего не объясняет и не меняет. Если перестать называть человека Homo Sapiens, а начать называть, например, Perfect animal, от этого мало что изменится. Вернее, не изменится ровным счётом ничего. И ответы на многие интересующие людей вопросы они не получат, называя человека «человеком», «животным», «личинкой комара» или «Нэсси, обитающим в водах Шотландии». Всё, что они могут делать, это объяснять природу мироздания своим примером. И из кожи вон лезть, чтобы им поверили и их точку зрения не просто приняли, а приняли истиной.
Так вот. Очень многие действия, которые мы совершаем в жизни, мы приписываем нашим природным инстинктам, внутренним позывам, безусловным рефлексам и т. д. Вот кому-то захотелось проститутку – конечно же, это в нём говорят инстинкты наших предков. Кто-то мастурбирует каждый день у монитора своего компьютера или листая «Playboy» – Естественно, так велит ему его природа. А то, что женщины хотят замуж с пелёнок – Конечно, это зов природы и материнства… У людей в крови течёт доселе неизвестный науке гормон, который велит им надеть белое платье, кольцо на палец, а потом полжизни ходить с бигудями на голове и в пропахшем чесноком махровом халате. Или им каждый день неудержимо хочется вступать в половую связь с новым партнёром. Это природа, мать её. Это всё она. Неизбежный инстинкт размножения. Ага. Ну, давай разберёмся в нашей природе.
Хм… Что представляется тебе, когда ты слышишь слово «стереотип»?
Маленький Дзэн. Ну, что-нибудь типа «женщина имеет право ходить в штанах» или «розовый цвет – это просто цвет». Ну, или что-то в этом роде.
Профессор Оук. Примерно так у большинства людей. Однако у слова «стереотип» есть намного более глубокий смысл. И этот смысл, хочешь ты того или нет, веришь в это или нет, заставляет людей совершать большинство поступков в их жизни. Мы все – продукт того, что из нас сделали. Нет, над нами это не довлеет, мы не ощущаем что-то неправильное, искусственное, ложное. Нам кажется, что всё, что мы делаем, велит нам делать наша природа. Так вот, знаешь, что. Практически всё, что мы делаем, велят нам делать стереотипы… Как бы тебе объяснить подоходчивее, что это на самом деле такое? Помнишь собаку Павлова? Конечно, помнишь. У неё выделялась слюна на зажжённую лампочку. Еды не было, а слюна выделялась. Так вот все мы – собаки Павлова. Хотят люди этого или нет. Они могут опровергать это своими эмоциональными всплесками, огромным и единственно верным «опытом», домыслами. Они ничему не поверят. Они ни за что не хотят признавать, что подвластны чему-то, кроме природных инстинктов. Ведь проще всего всё объяснить природой, не так ли? Все поступки, действия, мысли, мотивы, цели. О, нет, нет! Всё это не сами люди! Всё это – их природные инстинкты. Ага. Как же.
Мы все – собаки Павлова. Природа нам дала безусловный рефлекс: слюна и желудочный сок должны выделяться непосредственно при виде еды (иногда просто при мыслях о еде). Но с течением времени с нами что-то происходит и бац! Слюна у нас уже выделяется при виде зажжённой лампочки или при звоне колокольчика или ещё чего-нибудь в том же роде. Ты же понимаешь, что я выражаюсь аллегорично. Людям нужно очнуться и начать уже думать. Заглянуть вглубь себя и услышь там голос жизни. Естественный голос. Я приведу тебе пример, подобный на опыт со слюной и желудочным соком, только пример намного более реальный и близкий к людям. К нам всем.
Итак, чем наделила природа человека по-настоящему? Да, есть одна неотъемлемая часть, на которой зиждется вся жизнь. Это то, что биологи и антропологи называют сексуальным инстинктом. Он же инстинкт размножения. Безусловно, человек наделён им, иначе человечество было бы обречено на вымирание. При этом человек едва ли не единственное живое существо на планете, которое может спариваться не только для продления рода, но также ради удовольствия. Самка человека также уникальна во многих смыслах. Она единственная из млекопитающих, у кого нет течки, но есть менструация, во время которой, напротив, зачатие невозможно. Во всё остальное время с начала полового созревания и до менопаузы женщина способна приносить потомство. Однако на самом деле это немногим отличается от устройства других самок млекопитающих. Они зачинают во время течки, и когда подрастает их потомство и может уже самостоятельно справляться со всеми «невзгодами», мать снова способна к зачатию. Разница только в том, что у разных млекопитающих это разный срок. А разница же между человеком и другими животными заключается в том, что способность к зачатию потомства у животных регулируется течкой самки, у человека… интеллектом. Не будь его у человека, человечество ещё в зародыше вымерло бы от переизбытка себе подобных (плюс, конечно, не стоит забывать про практически полное отсутствие у оного серьёзных естественных врагов). Хотя, конечно же, природа не допустила бы такой оплошности. При отсутствии интеллекта способность к потомству регулировалась бы фазами течки у самок. А при наличии интеллекта, это вовсе не необходимо. Другая невероятная особенность самки человека – это наличие у подавляющего большинства из них девственной плевы с рождения. Учёные так и не пришли к единому мнению о том, для чего природа дала самке человека (единственному существу на планете!) этот кожный сосудистый нарост. Одна из теорий предполагает, что это рудимент, оставленный предками, который защищал несозревших самок от сексуальных контактов. Однако ведь с половым созреванием он не исчезает. В общем, это всё неважно. Я немного ушла в сторону.
Итак, у человечества есть сексуальный инстинкт. Но он отличается от инстинкта других животных главным образом тем, что с наступлением половой зрелости и гиперсексуальности мы хотим самого секса, а не размножения. Мы испытываем возбуждение, которое, правда, во многом также продиктовано тем, что мы видим вокруг, тем, что нам навязывают. Но мы неизбежно начинаем хотеть близости. Уровень гормонов в нашей крови возрастает. Чаще всего в журналах, книгах, учебниках, по телевидению нас пичкают одними и теми же названиями: тестостерон и эстроген. Комплекс мужских и женских гормонов. И на этом – всё. Словно больше ничего в организме человека и нет. Но есть ещё кое-что. Что-то очень важное, возможно, даже важнее, чем два раньше названных слова. В организме человека присутствует уникальный гормон, который называется окситоцин. Он присущ почти в равной степени как женщинам, так и мужчинам, независимо от возраста. Именно на нём лежит ответственность за то, что мы чувствуем симпатию к кому-то конкретному. Но он выполняет огромное количество функций. Его также называют иногда «гормоном умиления», «гормоном доверия», «гормоном любви», так как именно он отвечает за то, что мы умиляемся котятами, щенками, попугаями, хомяками, жеребятами и, конечно же… детьми. Он же и ответственен за хвалёный материнский инстинкт, которому во все времена посвящали оды. На самом же деле, для выработки окситоцина необходим раздражитель. То есть, если говорить простым языком, сначала появляется объект, а уж потом выделяется гормон, а никак не наоборот. Именно поэтому учёные сделали один важный вывод, который общественность почему-то так до сих пор и не выучила наизусть, как «Отче наш»: сначала появляется ребёнок, и только потом – материнский инстинкт. Никогда. Ни в какие времена. Ни при каких обстоятельствах. Не наоборот. Запомни раз и навсегда. Не наоборот. Но когда речь идёт о влечении мужчины и женщины, то во главе всего сначала стоит тот самый сексуальный инстинкт. Когда же женщина или мужчина хотят завести ребёнка, они хотят этого не по велению природы и инстинктов, а по велению интеллекта, которым наделён Homo Sapiens. В понятие «интеллект» я вкладываю также и последствия влияния тех самых стереотипов, о которых я тут распинаюсь. В начале же всего стоит не что иное, как сексуальное влечение. О, природа, мать её, умная стерва! Она ведь знала, что мы будем хотеть. А дальше уже всё просто. От этого появляются дети.
Но не в этом суть. Суть в том, что природа наделила человека важной вещью, которая, повторюсь, называется сексуальным инстинктом. За что он отвечает, я уже написала. А теперь оглянись вокруг. Люди – полные идиоты, думающие, что всё, что они делают, всё, чего они хотят, велит им их природа! Они просто непомерные простофили. Что человечество сделало со своим истинным сексуальным инстинктом? Люди лазят по Интернету, разглядывая сиськи проституток, наивно полагая: «Это мой естественный сексуальный инстинкт. Это зов природы! Это нормально». Они мастурбируют каждый вечер, смотря порнуху или представляя, как занимаются групповухой, и сознание им говорит: «Это мой естественный сексуальный инстинкт. Это зов природы! Это нормально». Им неудержимо каждый день хочется трахаться с новыми партнёрами, а ещё лучше – сразу с несколькими, и что-то им подсказывает: «Это мой естественный сексуальный инстинкт. Это зов природы! Это нормально». Им показалась, что их половая жизнь в браке стала скучной, и муж решили привести к своей жене незнакомого мужика и помастурбировать, глядя на то, как он вставляет ей в рот, и к нему невольно приходит «понимание»: «Это мой естественный сексуальный инстинкт. Это зов природы! Это нормально». Ах, да, я забыла упомянуть различные виды секса, которые отвергает людская «мораль», природную значимость которых просто невозможно переоценить, не так ли? Занимаясь ими без каких-либо ограничений, они, конечно же, осознают: «Это мой естественный сексуальный инстинкт. Это зов природы! Это нормально». И всякие порицания со стороны других люди будут называть «морализаторством, загоняющим людей в рамки». Запомни это. Это очень важно. Видишь ли, желудочный сок – это тот самый сексуальный инстинкт. Еда – это объект-раздражитель (партнёр, в норме человек противоположного пола, естественный и единственно необходимый объект-раздражитель). Зажжённая лампочка (звенящий колокольчик) – это предметы, ставшие искусственными раздражителями, не несущими в себе никакой смысловой нагрузки, а во многом лишь убивающие природные естественные безусловные рефлексы живого существа. Простая формула, не правда ли? И в неё можно подставить всё, что твоей душе будет угодно. Всё, что люди видят перед собой каждый день. Всё, что они приписывают естественной природе, но на деле не являющееся естественным. Так вот эти условные рефлексы, под властью которых и находится человеческий социум, сам же их и вырабатывающий, и называются стереотипами. Вернее, в науке они называются динамическими стереотипами. Мы их не видим, не ощущаем, как и собака Павлова. Теперь видишь, это не имеет никакого отношения к морали, которая якобы выстраивает рамки. На самом деле люди сами день за днём, год за годом, выстраивают вокруг себя непробиваемую и непроницаемую стену из условных рефлексов, являющихся стереотипами, наивно полагая, что это именно они своими действиями ломают некие стереотипы. Несуществующие стереотипы. Они загоняют себя в рамки, всё дальше и глубже запихивая свою истинную природу. А идиоты-ведущие, зарабатывающие на этом деньги, будут вещать с экранов их телевизоров с умным видом «про это».
Маленький Дзэн. Этот условный рефлекс только один?
Профессор Оук. Существуют разные условные рефлексы. Одни из них выработаны ещё в древности и существуют поныне как архетипы, открытые Карлом Юнгом, другие же начинают прививаться с рождения у отдельных особей, и они могут быть разными. Видишь ли, Карл Юнг, которого я упомянула, открыл наличие так называемого коллективного бессознательного. Чтобы понять полностью, что это такое, нужно изучить не один учебник по психологии. Но я объясню метафорически. Это красная нить, проложенная веками через сознание отдельного человеческого социума. Это верования, привычки, традиции, штампы, нормы поведения. Это как одежда, которую мы носим каждый день. Мы просто её носим, но нечасто в жизни задумываемся, зачем? Это просто есть. И дело не в том даже, что так принято. Просто это есть. И эта красная нить пересекается с миллиардами других красных нитей, образуя огромную, толстую, непробиваемую сеть, под которой мы все живём. Вот она истинная всемирная паутина, а не то, что мы называем этим словосочетанием.