Коварный обольститель
На четвёртый день Эльсар завёл странный разговор. Начал с рассказа об Алмосте, о его достоинствах и красотах, а затем спросил:
– Ты никогда не бывала в Алмосте?
– Нет.
– Но хотела бы там побывать?
– Возможно… Когда-нибудь… Я устала от путешествий. Хочу домой, в замок, в мой маленький городской домик…
– Может, пришло время остепениться? Ты не думала о втором замужестве? О семье, о детях?
– Думала… – Шака погрустнела, вспомнив о Стиссене дель Сайгале. – Но последнее время мне не везёт с мужчинами… Те, кто становился дорог, погибали… Возможно, меня прокляли боги или люди за какой-то грех.
Эльсар помолчал, а затем серьёзно произнёс:
– Я не боюсь проклятий и готов бросить вызов судьбе. Я предлагаю вам, Шака дель Шаммонд, стать моей женой.
Это прозвучало так неожиданно, что девушка на минуту потеряла дар речи. Затем попыталась отшутиться:
– Какой: второй или третьей? Я слышала, в Алмосте, у мужчины может быть несколько жён.
Эльсар нахмурился.
– Ты знаешь, что я не женат. Пока жив был отец, я был слишком молод, чтобы жениться, а после его гибели слишком занят, чтобы искать невесту.
– Только не говори, что у тебя нет и наложниц.
– Отчего же, есть. Я нормальный здоровый мужчина, и после долгого воздержания мне нужна разрядка. Семь моих наложниц вполне справляются с возложенной на них миссией… Но мне нужна супруга. Конечно, я ещё молод и успею найти жену, если захочу. Но вряд ли ещё встречу такую женщину, как ты… Ведь мне нужна не просто жена, хранительница очага и мать моих детей, но женщина, которая станет другом, понимающая тяготы моей работы, которая сможет защитить и дом, и детей, когда меня не будет рядом… И… Женщина, не страдающая от неудовлетворения во время моего долгого отсутствия… Я говорю о твоей маленькой рабыне, Шака… Если я правильно понял, это не просто рабыня, а твоя наложница. Или я ошибаюсь?
– Ты не ошибаешься… Гайяна заменяет мне мужчину, если мужчины нет рядом… Я ведь не девушка, познала и мужскую, и женскую любовь, и в равной степени благосклонно отношусь и к той, и к другой… Твоё предложение звучит заманчиво, Эльсар, но я не поеду в Алмост. Мне не нравятся его законы и его обычаи, там не уважают женщин. Я родилась и выросла в Альтамане и предпочитаю его любой другой стране. Я богата и независима, у меня влиятельные родственники и сильные братья, которые придут мне на помощь, когда она мне понадобится. Зачем мне это бросать и уезжать куда-то? Нет, Эльсар, если ты хочешь видеть меня своей женой, тебе придётся приехать в Альтаман и поговорить с моим отцом… Я больше не хочу делать выбор сама, я постоянно ошибаюсь. Если мой отец захочет видеть тебя своим зятем, я подчинюсь его воле, но только при условии, что мы будем жить в Альтамане… Если тобой движет не только трезвый расчёт, но и чувства, ты согласишься на это условие. Если нет – этого разговора не было.
Шака отвечала Эльсару холодно, даже немного раздражённо, потому что в своём предложении он даже не заикнулся о любви. Оно больше походило на деловое предложение, и это задело девушку. Она привыкла к любви и обожанию мужчин, и такое кажущееся равнодушие её обидело.
Эльсар заметил отчуждение, и сконфуженно умолк. Он понял, что сказал что-то не так, что чем-то обидел девушку. Но не мог понять, чем именно. Он покинул фургон, оставив Шаку на попечение Гайаны, и не возвращался до вечера.
До Ваалда оставался день пути, и они остановились на последний ночлег. Шака уже оправилась от раны и могла сидеть, облокотившись о подушки. Но Эльсар не советовал ей садиться в седло. Да девушка и сама не торопилась покидать прохладу и уют роскошного фургона.
Эльсар устроил праздничный ужин для двоих.
– Это последний наш вечер, – сказал он. – Завтра мы прибудем в Ваалд и расстанемся, возможно, навсегда. Я хочу, чтобы ты выпила со мной эту чашу дружбы, чтобы помнила обо мне и не забывала время, проведённое в моём обществе…
Эльсар наполнил чеканный серебряный кубок тёмным алмостским вином, отпил несколько глотков и протянул девушке. Шака приняла кубок и тоже сделала несколько глотков.
– Пей до дна, нельзя оставлять в кубке вино, это дурная примета. Нужно допить и перевернуть кубок вверх дном.
Шака так и сделала.
– А теперь нам нужно обняться и поцеловаться… Ты не против?
– Нет, – засмеялась девушка.
Вино быстро ударило ей в голову. Отчего-то стало легко и весело. Всё казалось смешным, несущественным и не стоящим внимания. Хотелось дурачиться, хотелось обниматься, ласкаться… Она первой потянулась к мужчине и заключила его в объятия. Их губы слились в жадном поцелуе, руки переплелись, тела, желающие близости, сплелись. Неистовое желание охватило девушку. Со стоном страсти она откинулась назад, оплетая ногами талию мужчины. Шака словно не владела собой: её лоно пылало, желая близости, голова кружилась, мысли путались… Она осыпала мужчину поцелуями и бесстыдными ласками, она срывала с него одежду, она стонала от нетерпения… Эльсар тоже изменился – куда делась его сдержанность! Сейчас это был голодный неистовый самец. Набросился на девушку, словно умирающий от жажды на бочонок холодной свежей воды. Их совокупление было бурным, страстным, неистовым и бесстыдным. Словно сношались два диких зверя, а не два любовника. Наверное, их страстные стоны и дикие вскрики слышал весь лагерь. Но они не обращали на это внимания. Шакой владела лишь одна мысль: как бы больше и полнее получить удовольствие, и она, не стыдясь и не задумываясь о последствиях, выдала Эльсару весь арсенал богатого любовного опыта, почёрпнутого из уроков Эриссы, Аласдэра и Стиссена.
Только, когда они совсем обессилели, желание поутихло, и они забылись тяжёлым наркотическим сном.
Шака проснулась раньше мужчины. Точнее, не проснулась, а словно очнулась от обморока, так как сон был без сновидений. В теле чувствовалась несвойственная усталость и слабость, как после тяжёлой изнуряющей тренировки. Голова тяжёлая, как на похмелье, а во рту чувствовался неприятный привкус. Открыв глаза и с трудом оглядевшись, девушка ужаснулась. Она совершенно не помнила, что случилось накануне, и как она дошла до такого бесстыдства. Её смутило не то, что она переспала с Эльсаром – она давно этого хотела, а то, КАК она это сделала. В фургоне стоял полнейший разгром, всё её тело было покрыто семенем и выделениями лона, и, судя по ощущениям, она вытворяла с мужчиной то, что могла себе позволить только с Аласдэром… Но больше всего её беспокоило, что она ничего не могла вспомнить. Может, она много выпила? Но сколько нужно выпить, чтобы так отключиться? Да и не пила она больше одного кубка вина…
Взгляд её упал на валяющийся на полу кубок. Точно, вот он! Они выпили его вдвоём, а потом… А потом она ничего не помнила.
Шака посмотрела на полубесчувственного мужчину и горько усмехнулась. Он добился своего, не мытьём, так катанием… Видимо, добавил в вино какой-то наркотик. Он тоже пил, и это придало ему решимости… А ведь Лоис предупреждала её, что алмостцы хитры и коварны, и снова оказалась права.
Шака брезгливо отодвинулась от Эльсара, кое как обмылась и собрала свои вещи. Одевшись, покинула фургон. Выйдя на свежий воздух, почувствовала тошноту и выблевалась прямо на площадку.
Лагерь уже не спал. Возничие и стражники бросали на девушку насмешливые взгляды и смущённо отворачивались. Никто не посмел высказать открытой насмешки, но их взгляды были понятны и без слов. Шака подошла к шатру, возле которого сидели ученицы, и приказала:
– Собирайтесь, мы уезжаем.
Видя, что девушки седлают коней и увязывают вещи, к ним приблизился сержант и спросил:
– Вы покидаете нас, госпожа Шака?
– Да.
– Что мне передать хозяину?
– Передай ему, что он негодяй… – не глядя на старого вояку, ответила девушка.
Сержант посмотрел на неё долгим взглядом, и Шаке показалось, что он понимает, что она имеет в виду.
– Хорошо, я ему передам, – сказал он. – Желаю удачного пути.
– Вам тоже…
Уже покидая лагерь, Шака на миг задержалась возле сержанта и добавила:
– Скажи ему… Что я его прощаю… Но первый и последний раз.
Она пришпорила коня и поскакала вслед за девушками.
Снова дома
Ваалд нисколько не изменился за время отсутствия Шаки – оставался всё таким же маленьким, тесным и грязным городишком. Она сняла в гостинице самую лучшую комнату, написала письмо и отправила его с попутным кораблём в Альтаман. оставалось только ждать, пока послание дойдёт до адресата и за ней приедут. На это могло уйти довольно много времени, но Шака умела ждать. Девушка отсыпалась, объедалась деликатесами и гуляла по городу. Она видела, как приехал обоз Эльсара, встречала в городе его людей, видела и самого алмостца, но не подошла к нему. У неё к Эльсару осталось двойственное чувство: он ей нравился, и в то же время она его ненавидела за обман с наркотиком. Если бы он овладел ею иным способом – соблазнил, уговорил, даже взял силой – это было бы более честно и естественно. Но он опоил её бесовским зельем, которое толкнуло девушку на постыдные, развязные действия, и одному демону страсти ведомо, чем они там занимались.
Однажды Лоис тоже оказалась в подобной ситуации, и с тех пор недолюбливала алмостцев. По-видимому, её нелюбовь перейдёт теперь и к Шаке.
Пробыв в Ваалде всего лишь два дня, обоз Эльсара отправился дальше – на северо-восток к границам графства Ламор, а оттуда в Алмост. Купец даже не попытался встретиться и объясниться. Наверняка он знал, что Шака в городе – об этом донесли его люди. Это явное пренебрежение ещё сильнее задело девушку и оставило на сердце глубокую царапину обиды. Она поклялась, что если ещё когда-нибудь встретит коварного алмостца, то даже не посмотрит в его сторону.
Прошло шесть дней, и, однажды утром, в дверь комнаты Шаки постучали и на пороге возник капитан Лофион. Увидев госпожу, он радостно заулыбался и воскликнул:
– Слава Небесам, вы живы и здоровы! Больше года от вас не было никаких известий, и я начал тревожиться… Вы должны немедленно вернуться в замок, потому что хозяйство приходит в упадок: слуги разленились, надсмотрщики бездействуют. Солдаты ропщут, так как им уже полгода не платят жалованье, поля зарастают сорной травой, и никому ни до чего нет дела.
– Куда же смотрят управляющий и сенешаль?
– Они уверены, что вы погибли, и поэтому спускают ваше имущество в кости и на собачьих бегах… Вы слишком долго отсутствовали, госпожа.
– Не настолько долго, чтобы посчитать меня мёртвой…
– До Альтамана дошли странные слухи, что вас убили разбойники где-то в Монтинесе… Родственники вашего покойного супруга даже приезжали к вашим родителям, чтобы решить вопрос о наследстве. Но господин Элиан сказал, что, пока не увидит ваше мёртвое тело или пока не пройдёт положенный законом срок – пять лет, никакого раздела имущества не будет.
Шака лишь усмехнулась и решительно встала.
– Что ж, тогда не будем терять времени и немедленно отправимся домой!
– «Змееносица» ждёт вас в гавани, госпожа. Мы шли целую ночь, чтобы поскорее прибыть в Ваалд. Но назад пойдём под парусом и по течению, и гребцы смогут отдохнуть.
Шака не стала тащить с собой лошадей, всё равно для них не было на яхте места, а отдала их скупщику. Домой возвращался только её верный Крылан. Тактичный Лофион не стал расспрашивать госпожу об Аласдэре, догадавшись, что верный раб погиб. Он не спрашивал, кто эти четыре красавицы, сопровождавшие её. Если госпожа пожелает, сама всё расскажет.
Путешествие домой заняло два дня. Они прибыли в Альтаман на второй день вечером и пришвартовались в городском порту. Шака приказала капитану отвести девушек в её городской дом, а сама поспешила к Лоис и отцу.
Когда девушка постучалась в ворота дома, привратник не сразу узнал её: пришлось даже называть своё имя. Лишь тогда он поспешил отворить дверь и затараторил, низко кланяясь:
– Входите, входите, госпожа Шака! С возвращением вас! Прошу простить мою нерасторопность, но вы так изменились, что вас трудно узнать – да пошлют вам боги удачу и богатство! Господа с нетерпением ждут вас, юная госпожа! Если позволите, я лично принесу им эту радостную весть!
– Ступай, – кивнула Шака.
Привратник запер дверь и со всех ног бросился к дому. Когда Шака поднялась на второй этаж, у лестницы её ждал отец. Он был в длинном шёлковом халате, небрежно завязанном на поясе и открывавшем ещё крепкую широкую грудь с рельефными мышцами. Он возвышался, как памятник, с заложенными за спину руками, слегка расставленными ногами и, как обычно, убийственно-мрачным взглядом. Но этот взгляд никогда не смущал девушку, даже в раннем детстве. Глядя на отца снизу вверх, она улыбнулась:
– Здравствуй, папа…
– Здравствуй, Шака, – спокойно и буднично ответил Элиан, словно они виделись только вчера.
– Как ты? Как госпожа Лоис? Как братья?
– У нас всё в порядке.
Шака встала рядом с отцом и заглянула ему в глаза. В их глубине таилось то же беспокойство, которое она впервые увидела, когда её ранили в лесу после дня рождения. Шака вскинула руки, обняла отца за шею и крепко прижалась, спрятав лицо на его груди.
– Я соскучилась по тебе, папа… – пробормотала она.
Руки Элиана осторожно обняли её за талию, он склонил голову и нежно поцеловал волосы дочери.
– Я тоже, доченька… Я рад, что с тобой всё в порядке… – Он немного помолчал, а потом тихонько засмеялся. – Я знал, что слухи о твоей смерти несколько преувеличены… Надеюсь, наука Лоис пригодилась?
– И твоя тоже, папа… – усмехнулась в ответ девушка.
В родительском доме Шака пробыла недолго. Сказав, что в замке её ждут неотложные дела, требующие немедленного присутствия, отдала Лоис долг почтения, пообещав, что позже приедет и подробно расскажет о своих приключениях. Братьев она не застала, так как они находились на службе. Попрощавшись с отцом и Лоис, девушка покинула дом, и по затянутым вечерними сумерками улицам поспешила на околицу, к своему дому.
Пока она шла через центр, всё было мирно и спокойно. Здесь улицы освещались масляными фонарями, патрулировались городской стражей и попадались редкие прохожие. Но когда она удалилась от центра и вступила на улицу, на которой стоял её дом, из темноты выступили две тёмные фигуры и преградили ей дорогу, потребовав деньги и ценности. В слабом свете первых звёзд тускло блеснули лезвия двух ножей. Шака не стала заводить долгих разговоров, а отступила шаг назад и рывком сбросила с плеч плащ, одновременно выхватив из ножен меч.
– Шутите, ребята? – насмешливо произнесла.
Услышав женский голос и увидев сверкающее узкое жало длинного стального клинка, грабители поспешно отступили, испуганно воскликнув: «Молниеносица!». И тут же оба растворились в темноте.
До дому Шака добралась, больше не встретив препятствий. На её долгий и требовательный стук калитка, наконец, открылась, и показался раб с тусклым светильником в руке.
– Вы тут спите? – сердито воскликнула девушка. – Ты привратник?
Раб что-то невнятно пробормотал, кланяясь.
Шака вошла в дом. Холл освещал свет одного светильника и зажженного камина, перед которым сидели девушки, капитан Лофион, Лиот и Оссис. Все семеро о чём-то тихо разговаривали. Когда Шака вошла, Гайяна, Оссис и Лиот встали и склонились в низком поклоне, как того требуют правила. Затем Лиот и Оссис приблизились и опустились на колени, целуя ей руки, выражая этим свою преданность и покорность. Шака похлопала их по плечам.
– Вставайте… Я и так знаю, что вы верны мне. Ну, как вы тут без меня?
– Плохо, госпожа… – грустно ответила Оссис. – Мы скучали… А потом из поместья перестали поступать продукты и деньги на содержание дома… Лиоту пришлось петь на рыночной площади, чтобы прокормить нас… Мне очень стыдно, госпожа, но мне нечем угостить ваших гостей – в доме нет даже сухой лепёшки…
Шака нахмурилась.
– Кто-то ответит мне за это неподобство, и я знаю, кто, и знаю, как… Лиот!
– Да, госпожа!
– Вот деньги, возьми кого-нибудь и ступайте к булочнику, мяснику и молочнику, купите всё необходимое для ужина и завтрака… Завтра утром, до завтрака, сбегаешь на рынок и купишь крупы, муки и рыбы для челяди… Рассчитай так, чтобы им хватило на несколько дней. Завтра после завтрака мы уезжаем в Шаммонд.
– Слушаюсь, госпожа, – поклонился Лиот.
Пока слуга ходил за едой, Шака приказала нагреть воды для омования – принимать полноценную ванну не было времени и возможностей. Оссис даже сделала ей лёгкий массаж под ревнивыми взглядами Гайяны. Переодевшись в лёгкое домашнее платья и предложив сменную одежду ученицам, спустилась в столовую, где, вернувшийся Лиот, вместе с Оссис, готовили нехитрый ужин. Шака и девушки уселись за стол, а Лиот, Оссис и Гайяна прислуживали им.
После трапезы Шака выразила желание отправиться в постель. Повинуясь молчаливому приказу, Гайяна с радостью поспешила за госпожой. Алданкам отвели одну из комнат наверху, а Лофиону комнату для гостей внизу.
Лёжа в своей постели, о которой часто вспоминала последнее время, Шака не могла уснуть, глядя в полумрак комнаты. Слишком много воспоминаний было связано с этим местом, приятных и постыдных… Внезапно она подумала, что нужно продать этот дом. Продать дом и распродать всех, кто знал и помнил всё, что тут происходило. Она оттолкнула ласкавшуюся к ней Гайяну и приказала:
– Приведи Лиота.
Рабыня обиженно поджала губы, но послушно покинула кровать и вышла из комнаты. Вскоре она вернулась в сопровождении раба. Тот нерешительно остановился у порога. Слабый свет единственной свечи едва рассеивал мрак комнаты, и фигура мужчины казалась тёмным силуэтом. На какой-то миг Шаке даже показалось, что это призрак Аласдэра пришёл её навестить, и она невольно поёжилась.
– Подойди ближе, не стой там, как истукан, – приказала она.
Лиот приблизился к кровати и опустился на колен�