Часть четвёртая: «Невеста»
Побег
Прошёл год. За это время она неплохо натаскала двадцать две девушки, которые составили личную гвардию баронессы Трегор. Когда она поняла, что больше ничего не может (и не хочет) дать ученицам, а дальнейшее их совершенствование зависит только от их старания и желания, Шака решила, что здесь больше не нужна. Её давно уже тянуло домой – в свой маленький уютный домик на тихой зелёной улице; к роскоши замка Шаммонд, к прекрасной природе Альтаманской долины: зелени и густой сени лесов, тихим плавным водам Скаарра и к маленькой гребной яхте под командованием мудрого капитана Лофиона. Она даже соскучилась по глупым братьям, хотела увидеть приёмную мать, поговорить с отцом… В общем, её охватила ностальгия, и она заявила баронессе, что желает уехать. Госпожа Трегор не хотела отпускать верного офицера, и всячески уговаривала девушку остаться, обещая всевозможные блага. Опасаясь, что баронесса придумает какую-нибудь хитрость, чтобы оставить её у себя, Шака просто сбежала под покровом ночи, прихватив верную Гайяну и всё заработанное на службе. Покинуть опостылевший им замок, с которым у них были связаны не самые лучшие воспоминания, и последовать за наставницей, к которой привязались за время обучения, выявили желание ещё три девушки. Три лучшие ученицы, которых она прочила на должности сержантов. Но девушки отказались от такого сомнительного удовольствия и выразили желание продолжить обучение и поступить на службу к Шаке. Их не испугало даже далёкое путешествие и чужбина, ведь на родине их никто не ждал.
Шака не стала отговаривать девушек, ведь один меч хорошо, а четыре лучше. Верные и надёжные товарищи не могут быть лишними в долгом и полном опасностей путешествии.
И вот, в одну из тёмных ночей, убрав с дороги нескольких слишком рьяно выполнявших службу стражников, девушки покинули замок и умчались в ночную тьму. Шака не опасалась погони. Если баронесса и пошлёт таковую, у них было четыре меча, два боевых лука и полные колчаны стрел. Заблудиться девушка тоже не опасалась: в своё время Шака хорошо изучила окрестности, так как настояла на том, чтобы проводить обучение гвардейцев не только в стенах замка, но и в дикой местности.
Они особо не спешили, но и не задерживались на привалах – только чтобы перекусить и дать передышку коням. Благодаря такому темпу на второй день беглянки выехали к Торговому пути почти на том же месте, на котором находилась стоянка обоза, с которым путешествовала Шака год назад. Сейчас местность пустовала, хотя, судя по вытоптанной земле, тёплой золе и свежему навозу, здесь недавно стоял какой-то обоз. Но куда он шёл, понять было трудно. На дороге так перемешались следы копыт и колёс, что выяснить это мог только очень хороший следопыт.
До заката оставалось ещё несколько часов, и девушка не стала мешкать. Лишь несколько мгновений она колебалась, не поехать ли в Алданию, в которой так и не побывала, а затем решительно повернула коня и поскакала на север. Её спутницы алданки молча последовали за госпожой, даже не оглянувшись в сторону бывшей родины. Гайяна же рада была следовать за своей хозяйкой хоть на край света, так как искренне любила. Шака, помня Эриссу, и как жестоко и несправедливо с ней поступила, относилась к рабыне терпимо, и часто прощала ей ошибки или мелкие проступки. К тому же, она тоже немного привязалась к девочке, так как не захотела заводить в замке больше никаких близких отношений, хотя предложений хватало: начиная от самой баронессы Трегор и заканчивая наиболее смелыми стражниками.
На ночлег беглянки остановились в небольшой роще, в стороне от дороги. И хотя Шака знала, что в Монтинесе нет разбойников, а погони за собой они не заметили, всё же проявила некоторую осторожность: огонь развели в ямке, чтобы его свет не был заметен со стороны, и установили ночное дежурство.
То быстрой рысью, то шагом, то галопом, они продвигались на север, пока, на третий день, не догнали небольшой обоз, повозки в которых тянули не быки, а шестёрки лошадей, отчего он двигался довольно быстро. Обоз состоял из десяти повозок и двадцати верховых стражников. Небольшие размеры обоза удивили Шаку, ведь из предыдущего опыта она знала, что и более крупные обозы подвергаются набегам отчаявшихся разбойников. То ли купец был рисковый человек, то ли очень торопился, то ли был уверен в своей охране – рослых сильных «стражах дорог». Увидев догоняющих их всадниц, стражники тут же развернулись и приготовились к обороне, нацелив на девушек копья и арбалеты. Шака приказала спутницам остановиться, а сама проехала вперёд. Навстречу тоже выехал один из стражей – пожилой сержант с седой шевелюрой и холодными серыми глазами. Они встретились на полпути и окинули друг друга внимательными настороженными взглядами. Шака заговорила первой, поприветствовав воина и попросив разрешения присоединиться к обозу в качестве путешественников.
– Мы можем оплатить проезд или присоединиться к охране – я и мои спутницы воины и умеем обращаться с оружием.
Говорила Шака по-алдански, так как хорошо овладела этим языком за время, проведённое в замке. Сержант молча выслушал её и обронил:
– Я доложу о вас хозяину… Ждите.
Он ускакал к укатившему уже далеко обозу и вернулся только спустя четверть часа в сопровождении одетого в странные одежды мужчины, лицо которого закрывал край полотнища, которым была укутана его голова. Шака уже встречала таких типов в Ваалде, и знала, что это алмостцы – граждане большого и сильного королевства на северо-западном побережье.
Сверкнув на девушку большими тёмными глазами в обрамлении густых длинных ресниц, незнакомец оглядел её с ног до головы и спросил на хорошем алданском языке:
– Откуда вы, сударыня?
– Я из Альтамана, а мои спутницы алданки… Кроме одной – рабыни-льежки.
– Вы путешествуете одни?
– Так вышло.
– Давно покинули Алданию?
– Я никогда там не была… – усмехнулась Шака.
Глаза мужчины подозрительно сузились, а низкий бархатный голос с приятным мягким акцентом стал вкрадчивым.
– Откуда же вы едете?
– Мы сбежали из замка барона Трегора.
Алмостец и сержант переглянулись, и мужчина произнёс:
– Мы слышали, барон Трегор умер… Это правда?
– Истинная… Я лично убила его год назад, когда он похитил меня с Торгового пути.
Глаза алмостца ещё более сощурились, скрывая недоверчивый блеск.
– Так что же вы делали целый год в его замке?
– Служила баронессе Трегор… Миледи была счастлива избавиться от тирана-супруга и щедро меня вознаградила.
– Если вы стали такими хорошими друзьями, почему же вы оттуда сбежали?
– Потому что баронесса слишком ценила мою службу и не хотела со мной расставаться… А я соскучилась по родине и дому.
– Я бывал в Альтамане и знаком с многими уважаемыми людьми… Может, среди моих знакомых найдутся и ваши родственники? Назовите мне хотя бы несколько имён.
– Меня зовут Шака дель Шаммонд и я вдова землевладельца Мориона дель Шаммонда. Моя приёмная мать Лоис Ландийская, а отец – Тайный Советник лендлорда Элиан Марлозский… Вам знакомы эти имена?
Глаза алмостца распахнулись, а взгляд стал пристально-внимательным, словно он хотел заглянуть ей в душу. Вежливо склонив голову, он почтительно произнёс:
– Прошу прощения, сударыня, за столь пристрастный допрос, но, сами понимаете, дороги нынче небезопасные, а от разбойников можно ожидать всяческого подвоха… Буду счастлив, если вы и ваши спутницы присоединитесь к моему обозу, и с радостью предоставлю вам место у своего костра.
– Очень любезно с вашей стороны, господин…
– Эльсар ди Ваело к вашим услугам, сударыня.
–… господин ди Ваело.
– Для вас просто Эльсар, госпожа Шака… Если вы не против таких вольностей.
– Нисколько, господин Эльсар.
Алмостец отбросил покрывало и открыл молодое симпатичное лицо. На вид ему было не больше двадцати пяти лет и кожа его ещё не успела загрубеть от солнца и ветра, возможно, благодаря покрывалу, которое защищало лицо от их пагубного воздействия.
Шака подала знак девушкам приблизиться, и они поскакали вслед скрывшемуся вдали обозу. Стражники и сержант последовали за ними. Догнав обоз, Эльсар проехал в голову и ловко спрыгнул на заднюю площадку переднего фургона, набросив повод коня на торчавший из борта шест. Повернувшись к спутнице, протянул, приглашая, руку.
– Прошу в мой походной шатёр, сударыня. Отдохните с дороги, день сегодня жаркий.
Шака тоже спрыгнула на площадку, но не столь ловко, как ди Ваело. Она пошатнулась и упала прямо в объятия мужчины. Он на мгновение задержал её в руках и улыбнулся:
– Здесь нужна сноровка.
– Как в любом деле… – ответила девушка, не спеша высвобождаться из сильных рук.
Неожиданно, близость крепкого мужского тела, запах терпкого здорового пота, смешанного с ароматом благовоний, его тепло и, в особенности, обворожительный бархатный голос, невольно возбудили девушку, и она поняла, что соскучилась по мужской любви. Стараясь не выдать своих чувств, отступила и спросила:
– Так мы войдём или так и будем стоять здесь, рискуя свалиться под колёса?
– О, прошу… – откинул полог плотного занавеса Эльсар.
– А мои спутницы?
– Это ваши подруги или служанки?
– Это мои ученицы.
Мужчина кивнул и взглянул на девушек.
– Присоединяйтесь к нам, сударыни.
Не дожидаясь, пока девушки последуют его приглашению, ввёл Шаку в фургон. Внутри царили полумрак и приятная прохлада. Лишь один светильник колебался под потолком, бросая слабый свет на роскошное убранство: толстые ковры, атласные подушки, серебряную утварь и парчовый занавес, отделявший спальное место от общего. Заметив удивлённый взгляд, мужчина произнёс:
– Я люблю роскошь… Это одна из моих немногих слабостей. Не обязательно жить аскетом, если можешь позволить себе некоторые удобства…
– Согласна, – кивнула Шака, опускаясь на одну из подушек для сидения у низкого резного столика. Вошедшие алданки, следуя её приглашающему жесту, сели рядом с госпожой, а Гайяна скромно примостилась у порога. Эльсар вопросительно взглянул на неё, и Шака пояснила:
– Это рабыня… Я слышала, что в Алмосте рабам запрещено сидеть за одним столом с господами.
– Это правда. А в Альтамане разве иначе?
– У нас не такие строгие правила… Господин может кормить раба из своей миски или есть из его, всё зависит от желания. Некоторые любимцы живут лучше домочадцев, имея в доме больше прав, чем супруги.
– Может, это хорошо, а может, и нет… От больших вольностей рабы часто наглеют, – ответил Эльсар.
– Согласна, – снова кивнула девушка, и в глазах алмостца на краткий миг вспыхнул довольный огонёк.
Как заботливый и гостеприимный хозяин, Эльсар угостил гостей обедом и хорошим вином. Пока девушки поглощали пищу, Шака попросила рассказать о последних новостях из Альтамана. Купец ответил, что давно там не был, и может передать лишь слухи из Ваалда и Сумера. Ничего нового Шака не услышала, и это её успокоило. Отсутствие дурных новостей уже хорошая новость.
После отдыха и приятной беседы ди Ваело предложил путешественницам свой старый разборный шатёр, который брал в дорогу на всякий случай.
– Если вы будете помогать моей страже, я обязуюсь кормить вас со своего стола, – предложил он девушкам. – Конечно, это не касается госпожи Шаки – она моя гостья, и я обязуюсь содержать её бесплатно, всего лишь за часть времени, которое она соизволит уделить мне для общения.
– Я вам очень благодарна, господин Эльсар, – вежливо склонила голову девушка. – Приятно встретить в пути такого благородного и бескорыстного человека…
Мужчина молча посмотрел на девушку, и в его глазах вновь вспыхнул огонёк удовольствия.
Ранение
Путешествие в обществе алмостца оказалось весьма приятным. Пока ученицы глотали пыль и потели от жары, сопровождая обоз верхом в составе стражи, Шака сидела в прохладе, попивала кисловатое, хорошо утоляющее жажду вино, и вела приятные беседы с Эльсаром. На ночных привалах она неизменно уходила в шатёр к девушкам, помогала его ставить, готовить постели, и разделяла с ними ужин, показывая, что не забывает о них. Но также не позволяла им забыть, что она госпожа, а они её служащие. Девушки, простолюдинки по рождению, безропотно принимали такое положение, и оно вполне их устраивало.
С каждым пройденным кемом, с каждым ушедшим днём, отношения между Шакой и Эльсаром становились всё более дружественными и близкими. В начале знакомства очень вежливый и предупредительный, Эльсар становился всё более открытым и свойским, и спустя какое-то время вёл себя с девушкой как старый знакомый или родственник. Он мог высказать непристойную шутку, дружески обнять или появиться перед ней едва прикрытым. Шака была не против таких отношений, они ей даже нравились. В обществе Эльсара она чувствовала себя спокойно, свободно и расковано. Ей нравился и сам мужчина – его рассудительность, общительный весёлый характер, жизнерадостность и оптимизм. Он совершенно не походил на по-собачьи преданного Аласдэра или самоуверенного Стиссена. Её влекло к Эльсару, она жаждала его, как мужчину, но девушка сдерживала свои порывы и чувства, боясь уронить достоинство «скромной вдовы» и дочери уважаемых родителей в глазах алмостца. В этом отношении со Стиссеном ей было проще, ведь перед этим он признался ей в любви. А Эльсар, хотя и отпускал иногда фривольные шуточки, и говорил туманными намёками, но дальше этого не шёл, словно что-то его сдерживало. Он часто спрашивал девушку о её прошлом, о жизни в Альтамане, о пережитых приключениях. Рассказывал и о себе. Они уже многое знали друг о друге, словно старые знакомые, но более откровенного разговора так и не получалось.
Однажды, это случилось в Вилленде, когда до Ваалда оставалось всего несколько дней пути, на обоз напали разбойники, которым он показался лёгкой добычей. Шака, как обычно, сидевшая в фургоне, услышав шум и крики, тут же вскочила и бросилась к выходу. Эльсар придержал её:
– Останься… Пусть охрана сражается, это их работа.
– Там мои девушки… Я их хорошо обучила, но они ещё ни разу не были в настоящем бою. Они нуждаются в моей поддержке и помощи.
С этими словами она вскочила в седло и вступила в бой. Увидев госпожу и наставницу, девушки воспрянули духом. Сражаясь, Шака не забывала присматривать за ученицами, вовремя вмешиваясь, если нужна была помощь. Такое рассеивание внимания, конечно же, сказалось на качестве боя: Шака не уследила за противником и получила удар по рёбрам. От смерти её спасла кольчуга, но удар оказался так силён, что у девушки перехватило дух, и она чуть не вылетела из седла, выронив меч. Разбойник уже занёс руку для повторного удара, но тут из за спины девушки вылетел всадник в белой развевающейся одежде, и прикрыл своим мечом. Пока Эльсар сражался с разбойником, Шака соскользнула с седла и подняла свой меч. Снова вскочив в седло, она успела прикрыть спину алмостца.
Бой был долгим и жарким. Наконец, разбойники осознали, что дичь им не по зубам, и отступили. И девушки, и Шака, смертельно устали, но – слава Небесам! – все были живы и относительно целы. У Шаки, по-видимому, было сломано ребро. В пылу и азарте сражения она этого не замечала, но теперь каждый вдох давался с трудом и отдавался острой болью. Она со стоном сползла с коня, держась за ушибленное место. Эльсар помог ей взобраться в повозку и уложил на своём ложе. Склонившись над раненой, произнёс:
– Я должен раздеть тебя и осмотреть рану… Возможно, она серьёзнее, чем кажется.
– А где же лекарь?
– Я сам врачую раны своих людей, это дешевле, чем возить лекаря.
– Ты разбираешься во врачевании?
– Мой дедушка – опытный и уважаемый в нашем городе лекарь. Он научил меня лечить несложные раны и увечья.
– Тогда делай, что считаешь нужным… Но не забудь и о моих девушках… Они вели себя сегодня достойно и мужественно…
Боль мешала Шаке говорить, и она замолчала.
Эльсар снял с неё кольчугу и рубаху, обнажив до пояса. Каждое движение причиняло невыносимую боль, но она мужественно терпела. Ощупав место удара, он определил, что, к счастью, рёбра целы, только одно, по всей видимости, треснуло.
– Тебе повезло, – сказал он. – Но декады две придётся походить в тугой повязке, а первые несколько дней лежать в постели… Не делай резких движений, никаких поездок верхом, а тем более, сражений.
– Это значит, что я займу твоё ложе? Где же будешь спать ты?
– Фургон большой, место найдётся, – уклончиво ответил мужчина. – Потерплю несколько дней.
Он стянул грудь девушки тугой повязкой и прикрыл лёгким покрывалом.
– Я пришлю твою рабыню и осмотрю других раненых, – сказал, выходя.
Впервые Шака спала в фургоне ди Ваело, отдельно от девушек. Гайяну, днём ухаживавшую за госпожой, на ночь Эльсар отправил в шатёр алданок, оставшись с девушкой наедине. Это показалось Шаке подозрительным, но она подумала, что и с треснутым ребром сумеет дать мужчине достойный отпор, если ей что-то не понравится.
Но Эльсар вёл себя, как обычно. Накормил её ужином, поудобнее уложив на высоко взбитые подушки, рассказал, кто и какие раны получил, обсудил нюансы боя, а затем предложил уснуть, заботливо укрыв одеялом. Пожелав спокойной ночи и приятных сновидений, задёрнул полог. Шака слышала, как он шелестел одеждой, раздеваясь, и укладывается спать. Она уже начала дремать, но и сквозь неглубокий сон слышала его вздохи и беспокойное шевеление – мужчина долго не мог уснуть на своём ложе.
Последующие два дня прошли без изменений. Шака послушно лежала в постели, выполняя предписание «лекаря». Днём они общались, а ночью Эльсар грустно вздыхал, ворочаясь на другом ложе. Но Шака видела, что что-то изменилось во взгляде мужчины, когда он смотрел на неё. В нём появилось откровенное желание. Он с трудом мог оторваться от обнажённых плеч девушки и чуть ли не пускал слюни, увидев голую розовую ступню, дразнящее высовывающуюся из-под одеяла. Не только глаза, но и другие части тела предательски выдавали тайные желания мужчины. Шаке было забавно наблюдать, как страдает Эльсар, и она гадала, надолго ли хватит его терпения, и что он будет делать, когда оно иссякнет? Он и так вёл себя в высшей степени благородно весь долгий путь. Но, одно дело, когда женщина сидит напротив, облачённая от подбородка до пяток в глухой боевой костюм, скрывающий все прелести, а ночью ты спишь один и можешь только грезить о ней в ночных видениях, и совсем другое дело, когда желанная женщина находится на расстоянии вытянутой руки, соблазнительно обнажённая и обманчиво доступная, и запах её тела кружит голову, а соблазнительные части тела так и лезут в глаза. Когда ночью слышно её дыхание почти рядом. Когда можно трогать её кожу, ухаживая или делая перевязки… Выдержать это и оставаться спокойным сможет разве что евнух или человек, совершенно равнодушный к женскому полу. Но если молод, здоров, голоден и влюблён в эту женщину…