Глава 4
15 ЛЕТ НАЗАД
Я стояла и тряслась всем телом, меня била крупная дрожь, которую я никак не могла унять. Разум отказывался верить в реальность происходящего. Голоса стоящих рядом мужчин доносились до меня словно через завесу плотного тумана, я их почти не слышала, всё заглушала кровь, с бешеной скоростью носящаяся по венам, гул сердцебиения стоящий в ушах буквально оглушил.
Социальный работник, что привёл меня сюда, дёрнул за плечо и властно произнёс:
– Я сказал, посмотри на нас!
Я робко подняла голову, длинные тёмно-каштановые волосы упали на лицо. Второй мужчина протянул ко мне руку и, грубо взяв за подбородок, начал рассматривать меня, поворачивая моё лицо в разные стороны. Он делал это небрежно словно перед ним – не ребёнок, а вещь, которую он внимательно рассматривает перед покупкой.
– Да, чёрт возьми, она и правда, красавица, – он расплылся в отвратительной улыбке, больше похожей на оскал. – Ты только посмотри на эти небесно-голубые глаза, которые так и кричат о её невинности, – он снова повернулся к человеку, который привёл меня сюда. – Сколько ей говоришь?
– Тринадцать.
– Она девственница?
– Разумеется, – он окинул меня взглядом, от которого у меня по спине побежали мурашки. – Я бы не привёл к тебе порченый товар.
Я попятилась, глаза заблестели от подступающих слёз. Хотела произнести твёрдо, но из меня вырвался умоляющий надломленный шёпот:
– Пожалуйста, можно мне уйти? Мне здесь не нравится, – и ещё меньше мне нравится их разговор.
– Ха, ха-ха-ха-ха! Уйти? – мужчина, рассматривающий меня словно вещь, рассмеялся так ядовито, что от этого смеха у меня в горле встал ком. – Девочка, ты уже никуда не уйдёшь.
Я больше не смогла сдерживать слёзы, и они покатились по щекам. Меня ещё сильнее затрясло, по венам вместе с адреналином начала растекаться паника. Тот, что привёл меня, мерзко поморщился и буквально зарычал:
– Вот только реветь не надо! Терпеть этого не могу!
Второй положил руку ему на плечо и улыбнулся, от этой улыбке меня передёрнуло. Он говорил с социальным работником, но смотрел на меня:
– Да ладно тебе, она просто неглупая, понимает, что здесь происходит, вот и плачет. Как, кстати, её зовут?
– Силена.
Теперь он подошёл ко мне и присел, напротив, на корточки, чтобы быть на одном уровне со мной. С его лица не сходила улыбка, но она была не настоящей, словно приклеенной. От этой улыбки по позвоночнику бежали мурашки, его лицо сейчас напоминало оскал гиены, он, того и гляди, загогочет так же, как это делают они.
– Слушай меня очень внимательно Силена, от этого зависит твоё будущее здесь. Если ты будешь хорошей девочкой, и не будешь устраивать сцен, мы с тобой подружимся, поверь, тебе это на руку, – он положил руки мне на плечи и сдавил так, что ткань платья, что было одето на мне, затрещала. – А будешь истереть и брыкаться, в покупатели на твою девственность я найду того, кто любит ломать строптивых девочек. А когда он закончит, я подберу то, что от тебя останется, и вышвырну в общий зал на потеху остальным. Ты меня поняла?
Всё, что я смогла, это, заикаясь, промямлить:
– Д… да.
– Умница.
– Ну, я смотрю, вы нашли общий язык, – тот, что привёл меня, прошёлся по мне взглядом и первый раз за всё время улыбнулся. – Давай договоримся о цене.
Я вжалась в угол, пытаясь понять, как вообще это произошло. Плотно стиснув глаза, я начала молиться, не знаю кому, и с какой целью, но это всё, что мне сейчас остаётся. За то время, что я умоляла всевышнего о том, чтобы произошло чудо, чтобы он послал мне спасителя, они договорились.
– Ну что, по рукам?
С лица мужчины, который обрекает ребёнка на сексуальное рабство, теперь не сходила улыбка:
– Да, сумма в три миллиона меня более чем устраивает.
– Отлично, – мой покупатель повернулся ко мне. – Ты слышала Силена, ты обошлась мне в три миллиона. Но это ничего, стоит на тебя посмотреть и становится понятно, что эта сумма окупит себя с лихвой… возможно, уже после нескольких клиентов. Посмотрим, какую цену назначат на торгах за твой первый раз.
«Продажи, торги?! Как так можно?! Нет! Нет! Нет! Боже! Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне кто-нибудь!» – внутренне я кричала, содрогаясь от рыданий, внешне же я стояла спокойно, лишь слёзы, не переставая, катились по щекам.
– Ладно, раз мы договорились, я оставлю её тебе. С деньгами ведь накладок не будет?
– Мы не первый год сотрудничаем, откуда такие вопросы? – покупателя, словно обители слова мужчины. – Ты мне лучше скажи, не будет ли проблем с её документами?
– Разумеется, нет. Вся семья мертва, её некому искать. Я подделал все необходимые бумаги, для всего мира она умерла и похоронена вместе с родителями, так что накладок не будет.
– Чудесно! – он повернулся ко мне. – Ну что же пойдём, устроим тебя в общей комнате, пока не состоятся торги.
***
– Прекрати это! – Джанна раздражённо закатила глаза.
– Что?
– Оглядываться по сторонам, словно всё ещё надеясь, что тебя спасут!
Но я и правда, надеюсь. Сама не знаю на что или на кого, ведь я осталась совсем одна. Меня больше некому защитить, нет того, кто бы захотел меня спасти. Но я всё равно надеюсь.
Я окинула взглядом девушку напротив меня. Всё, что я о ней знаю это то, что её прислали помочь мне подготовиться к моему первому разу и то, что её зовут Джанна. Невысокая, худенькая, я бы назвала её миниатюрной. Её пшеничного цвета волосы заплетены в две растрёпанные косы, которые доходят почти до пояса, карие глаза обрамляют пышные ресницы, что придаёт им глубины. На ней одет лёгкий сарафан василькового цвета, который завершает её невинный образ. Я бы не дала ей больше пятнадцати, если бы не одно, но – её глаза совсем недетские, такие можно увидеть у старого, уставшего от жизни человека. Они совершенно не сочетаются с её детским невинным образом.
Джанна посмотрела на меня, на этот раз более мягко и, выдохнув, словно через силу произнесла:
– Хочешь совет? – я ничего не ответила, просто продолжила испуганно смотреть на неё. Сочтя моё молчание, как согласие, она продолжила: – Просто переживи свой первый раз, а дальше будет проще. Будь хорошей девочкой, даже если таковой не являешься. Мужики любят таких, послушных, на всё согласных, – она горько усмехнулась, – покорных, одним словом. Если очень повезёт, сможешь найти постоянных клиентов и тогда будешь под их покровительством, это куда лучше, чем работать в общем зале. Поверь, – она нервно сжала и разжала кулаки и тяжело сглотнула, так словно проталкивая в себя битое стекло. – Я знаю, о чём говорю.
– Сколько ты уже здесь? – этот вопрос вырвался неожиданно, даже для меня самой.
– Семь лет. С двенадцатилетнего возраста.
– То есть, тебе девятнадцать?!
– Да, – она ответила абсолютно равнодушно, но увидев удивление на моём лице, пояснила: – Мне просто повезло с комплекцией, я миниатюрная из-за этого кажусь младше, но не всем так везёт. Многие девочки из-за изменений в теле, довольно быстро перестают нравиться здешней публике и тогда в лучшем случае их перепродают в обычный бордель, в худшем просто избавляются.
– Как ты… – я недоговорила, оборвав себя на полуслове, потому что в горле неожиданно встал ком. Хотелось расплакаться, но я себя сдержала. Всё равно здесь никому нет дела до моих слёз.
– Что?
– Как ты можешь так спокойно обо всём этом говорить?
– Привыкла, – она безразлично пожала плечами. – Альтернативы здесь нет. Либо койка, либо могила.
– Может в таком случае могила лучше, – я пробормотала это не громко, для себя самой, но Джанна всё равно услышала.
– Ха, – её усмешка вышла очень болезненной, а в глазах промелькнуло что-то тёмное. Качнув головой, словно отгоняя ненужное воспоминание, она раздражённо выпалила: – Ты наивна! Лучше могила? Посмотрим, как ты заговоришь, когда тебя первый раз изобьют почти до смерти. И неважно кто это будет, недовольный клиент или куратор, который таким образом будет вбивать в тебя здешние правила. Знаешь, когда оказываешься одной ногой в этой самой могиле, то мировоззрение резко меняется.
Теперь я не смогла сдержаться. Чувства горечи, обиды, несправедливости, что сейчас бушевали во мне, перелились за край, и я расплакалась не в силах это контролировать. Джанна бросала на меня взгляд, прежнего раздражения в нём больше не было, выдохнув, уже спокойно произнесла:
– Не делай этого. Не плачь, – она подошла ко мне и, взяв моё лицо в руки, начала вытирать слёзы. – Здесь есть те, кому нравится, когда плачут. Будь с этим осторожна. Вообще, не показывай своих истинных чувств. Играй роль. Показывай лишь то, что хочет видеть клиент. Здесь можно выжить, надо лишь приспособиться.
В этот момент в дверь постучали, отчего я вздрогнула и, попятившись, упёрлась в стену. Джанна окинула меня скептическим взглядом и, выдохнув, произнесла:
– Ладно, мне пора. Тот, кто выиграл торги на тебя уже здесь. Помни, что я говорила, просто угоди ему и кто знает, может, он даже будет нежен и всё пройдёт не так плохо.
Ха! – я сама не ожидала, что в такой ситуации из меня вырвется смешок, но абсурдность её слов подняла во мне бурю негодования. – Ты говоришь о чудовище, которое купило тринадцатилетнего ребёнка, чтобы изнасиловать! Ты всерьёз говоришь о нежности?! – она окинула меня внимательным взглядом, таким словно впервые чётко меня увидела.
– Знаешь, а ты не такая наивная дурочка, какой кажешься, на первый взгляд.
Сказав это, Джанна просто вышла за дверь, а я схватилась за голову в попытке успокоить сознание и те мысли, что носятся в нём как сумасшедшие. Чувство безысходности, понимание того, что меня никто не спасёт и осознание неизбежного, словно оглушили. Ноги резко стали ватными, и я осела на рядом стоящий пуф. Обхватив себя руками, я начала раскачиваться вперёд-назад. Наверное, со стороны сейчас похожа на умалишённую, хотя я просто пытаюсь себя успокоить. Но не успела я собраться с мыслями, как дверь открылась снова, и в неё вошёл мужчина.
От его вида у меня сразу всё сжалось внутри. По сравнению со мной маленькой тринадцатилетней девочкой он был просто огромным. Высокий и толстый, на его висках и шеи виднелись капли проступившего пота, лицо блестело, словно его намазали маслом, а глаза были красными от полопавшихся капилляров.
Он прошёлся по мне медленным отвратительным взглядом, от которого мне тут же захотелось отмыться.
– А ты ещё красивее, чем на фотографиях, что мне показывали, – скрипучий голос неприятно резанул слух. Он облизнул губы, отчего к горлу резко подступила тошнота.
– Пожалуйста, – я умоляюще посмотрела на него. – Не делайте этого.
– Ну, тише, тише. Я тебя не обижу.
Сняв с себя пиджак и расстегнув верхние пуговицы рубашки, он начал надвигаться на меня. Как только он сделал первый шаг ко мне, я соскочила с пуфа и попятилась назад, пока не вжалась в самый дальний угол комнаты. Я понимаю, что сама загоняю себя в ловушку, что это ничем не поможет, но так я хотя бы ненадолго увеличу разделяющую нас дистанцию.
Насмешливо усмехнувшись, он расплылся в безобразной улыбке, отчего стали видны его желтеющие зубы, и начал наступать на меня. По мере его приближения ко мне я начала чувствовать, как сильно от него пахнет потом и алкоголем. Эти запахи были перемешаны с приторно-сладким парфюмом, что создавало просто отвратительное сочетание и вызывало тошноту. По мере его приближения ко мне запах становился всё сильнее, если бы мой желудок не был пуст, меня бы точно вырвало.
– Пожалуйста… – я уже дрожала всем телом, а по щекам лились неконтролируемые слёзы.
– Будь хорошей девочкой и ложись на кровать, – его глаза загорелись, словно перед ним самый долгожданный подарок. – Или ты хочешь, чтобы на неё тебя положил я? – он потянул ко мне руку с толстыми пальцами, которые больше были похожи на переваренные сардельки.
– Нет! – я завопила во весь голос и наотмашь, ударила его по руке.
– Ну как хочешь, значит будет по плохому, – он на секунду задумался, пробежавшись по мне взглядом и тут же добавил: – Так будет даже интереснее.
Схватив меня за плечи и, с удивительной лёгкостью оторвав от пола, швырнул на кровать. Быстро забравшись следом, он навис надо мной и буквально вдавил в матрас своей огромной массой. Сейчас я не то, что кричать, я и вдоха сделать не могу. Зажав мои кисти в своей руке, он зафиксировал их над головой, а второй принялся лапать моё тело. Я пыталась брыкаться и как-то оттолкнуть его, но у меня и шевельнуться путём не получалось. Сердце колотилось как бешеное настолько сильно, что рёбрам было больно. Безысходность захлестнула меня с головой, разум просто отключился, я уже не думала, просто сделала…
Вгрызлась зубами ему в глотку, почувствовав при этом, как под ними рвётся плоть и рот начинает заполнять металлический привкус крови. От этого нахлынул новый приступ тошноты, но поборов и его и отвращение, что сейчас испытывала, я лишь сильнее сжала челюсти и что есть силы дёрнула головой. Во рту остался кусок мягкой плоти, который я тут же с омерзением выплюнула. На меня сверху, заливая лицо, потекла кровь. Мужчина, схватившись за горло, завалился набок и истошно завопив, захрипел:
– А-а-а-а-а-а! – его крик разнёсся на всё помещение. – Сука!
Буквально через несколько секунд после его вопля дверь резко распахнулась, и в комнату вбежали двое мужчин. Замерев, они уставились на нас, судя по их недоумевающим лицам, они не сразу поняли, что произошло. Но быстро выйдя из ступора, бросились к кровати. Один, схватив меня, сильным рывком стащил с неё и нанёс мощный удар под дых. Из меня разом вышел весь воздух и, согнувшись пополам, я рухнула на пол. Боль от удара показалась просто адской. Он что-то громко рявкнул второму, который сейчас пытался остановить кровь жирдяю, и резко схватив меня за шиворот, потащил куда-то по коридорам и лестницам. Я пыталась брыкаться и упиралась как могла, но после того как получила ещё несколько ударов кулаком, перестала.
Так мы дошли до какой-то двери, он в неё постучал, но не дождавшись ответа, просто распахнул и втащил меня внутрь. Это оказался кабинет, в нём было двое мужчин, одного я уже знала, это был торговец, что купил меня у социального работника, а второго увидела впервые. Им был статный, высокий мужчина в строгом чёрном костюме с холодными тёмно-серыми глазами и сигарой в руке.
– Какого… – торговец начал говорить возмущённо, явно недовольный тем, что в его кабинет вломились без разрешения, но чтобы он не хотел сказать, увидев меня тут же замолк.
Что не удивительно, зрелище должно быть отменное. Моё невинное личико с безумно горящими глазами, в которых всё ещё плещутся страх и адреналин от пережитого, да ещё вдобавок всё в крови. Мужчина, что курил сигару, приподнял бровь в немом вопросе. В его глазах загорелся неподдельный интерес и, как мне показалось, искра какого-то веселья. Тот, что притащил меня сюда, заговорил, голос был очень взволнованным.
– Простите, что так ворвался, но эта дрянь, – он дёрнул рукой и тряхнул меня, как тряпичную куклу, – откусила своему покупателю кусок горла!
– Что?! – хозяин кабинета выпятил глаза так, что, казалось, они сейчас вывалятся. А вот мужчина в кресле был абсолютно спокоен, лишь его бровь приподнялась ещё выше, словно ему стала ещё интереснее наблюдать за разворачивающейся перед ним сценой. – Он хоть жив?
– Да, но крови было много. С ним остался Райан.
– Дерьмо! – торговец схватился за голову, но после перевёл на меня злой взгляд. – Ах ты маленькое, блядское отродье! Сейчас я тебя… – договорить, что именно хотел со мной сделать, он не успел. Раздался властный, ровный баритон мужчины, сидящего в кресле.
– Сколько ей?
– А? – торговец удивился вмешательству мужчины, что устремил на него холодный, пронизывающий до костей взгляд. – Ми… мистер Логан…
Он залепетал, заикаясь, явно напуганный тоном своего собеседника. Тот, в свою очередь, был абсолютно хладнокровен. Если бы меня сейчас поспросили придумать, с чем его можно сравнить, я бы сказала, что он похож на непробиваемую скалу. Отложив сигару, он встал из кресла и выпрямился. Его ровная осанка, безупречный внешний вид, статный профиль, всё в нём говорило об уверенности.
– Сколько? – на этот раз в его тоне послышались нотки раздражения.
– Мне тринадцать, – не знаю почему, но я сама ответила на его вопрос. – И я лучше умру, чем позволю ещё кому-нибудь к себе прикоснуться! – мой поначалу робкий шёпот, перешёл в крик, которому я сама удивилась.
– Хм… – мужчина окинул меня нескрываемо заинтересованным взглядом, но это был не тот взгляд, которым на меня смотрели все здешние извращенцы. Его интерес был иным, я пока не понимала, чем он вызван, но точно уверена, что несексуальным подтекстом. – Тот мужчина, он успел что-нибудь тебе сделать?
– Нет! – я не сказала, а буквально прорычала ответ. От воспоминаний о пережитом на лице отразилась гримаса отвращения и снова подступила тошнота.
– Хорошо, – он проговорил это медленно, словно одновременно с этим обдумывая что-то у себя в голове.
– Мистер Логан… – торговец неуверенно обратился к нему, но тот перебил.
– Сколько?
– Что?
– Сколько ты за неё хочешь?
По спине побежали мурашки, от которых всё тело похолодело: – «Нет! Только не снова! Неужели я ошиблась на его счёт?».
– О-о-о-о-о, я понял, – на лице торговца растянулась безобразная улыбка. – Нравятся строптивые?
Взгляд, которым мистер Логан пригвоздил его, нельзя назвать никак иначе, кроме как убийственным.
– Не смей меня даже близко ставить в одну линейку с таким моральным уродом и извращенцем, как ты сам. Я бы никогда не посмел тронуть ребёнка, тем более в том плане, о котором ты подумал, – его голос был ровным, как и раньше, но от этого не менее угрожающим. По его лицу пробежала гримаса отвращения, такая же, как совсем недавно была у меня. – Чтобы ты точно понял, о чём я, задам вопрос более конкретно. Сколько мне надо заплатить за девочку, чтобы уйти с ней отсюда?
Мои глаза удивлённо округлились, я не поверила собственным ушам. Торговец отрицательно закачал головой и снова залепетал, заикаясь:
– Вы… вы не понимаете… так… так просто не положено… так не делается.
Сейчас наружу выплыла его истинная личина – просто трус, трясущийся перед тем, кто стоит на ступень выше него самого. Вся его прежняя бравада и власть, в которой он убеждает всех здесь, испарились под угрожающим взглядом мужчины напротив.
– Мне плевать как положено. Назови сумму.
– Пятнадцать миллионов! – он буквально выплюнул это, писклявым голосом, словно сам не поверив той цифре, что назвал.
– Отлично. По рукам, – в ответе мистера Логана не было даже секундного промедления. У меня сложилось впечатление, что он был готов назвать любую сумму, какую бы ни затребовал торговец. – Деньги переведу к вечеру, девочку забираю сейчас.
– Нет, подождите.
– В чём дело, не веришь мне? – снова взгляд, от которого тот весь съёжился.
– Нет, что вы…
– Отлично. В таком случае… – он повернулся ко мне и, сделав несколько шагов в мою сторону, остановился, оставляя между нами безопасную дистанцию. Протянув руку и раскрыв ладонь, он заговорил: – Я не буду заставлять тебя, хочу, чтобы ты пошла со мной добровольно.
Я не торопилась предпринимать какие-либо действия, просто стояла и внимательно за ним наблюдала. Тогда он продолжил:
– Если ты пойдёшь со мной, тебя больше никто не посмеет тронут. Ты сама этого не позволишь. Я научу тебя, как постоять за себя. Ты будешь в состоянии наказать любого, кто посмеет хотя бы допустить намёк о том, чтобы тебя обидеть. Я научу выживать. Ты мне веришь?
Я помедлила всего секунду и, самостоятельно преодолев расстояние, разделяющее нас, вложила свою руку в его раскрытую ладонь.
– Да, я верю вам, – в ответ на мои слова он тепло улыбнулся, отчего черты его лица смягчились, и крепко сжал мою руку в своей, что вселило в меня чувство уверенности в том, что теперь меня никто не посмеет тронуть.
Глава 5
– Помнишь, что я тогда тебе сказал? – Логан смотрел на меня прямым, требовательным взглядом.
– Да.
– Как думаешь, я выполнил обещание, данное тебе тогда?
– Да, – в своём ответе я не сомневалась. – В полной мере.
– Хорошо, – он проговорил это медленно, растягивая каждую гласную, и на его лице появилось задумчивое выражение. – Мне всегда было интересно, что ты сделала с тем социальным работником, когда я позволил тебе его убить.
– Казнила, – я ответила ровно, просто констатируя факт, потому что это была именно казнь. Логан улыбнулся злой улыбкой, словно его порадовала моя безразличность к собственной жестокости.
– Это понятно, но как ты его казнила?
– Я проявила изобретательность, – в ответ на мои слова он вопросительно приподнял бровь, и тогда я пояснила: – У викингов была казнь, называлась «Орёл».
– Хм, это… – он задумался, слегка дёрнув плечами, – когда ещё живому человеку со спины вскрывают грудную клетку и, ломая рёбра, раскрывают их, как крылья?
– Да.
– Жестоко…
Его реакция показалась мне странной, для такого человека, как он, это должно быть не жестокостью, а скорее развлеченьем. Поэтому я пояснила:
– Меньшего он не заслужил, большего бы не вынес. Я не хотела просто убить его, он должен был прочувствовать ту боль, что испытали дети, которых он продал. Мне было необходимо, чтобы он страдал, чтобы понял, что кара всегда настегает грешника.
– Хм… – он уставился на меня изучающим взглядом, но этот взгляд не был холодным, в отличие от всех остальных мне, так или иначе, всегда доставалась частичка его теплоты, даже нежности, что проскальзывала в его глазах. Но, несмотря на это я никогда не могла понять, что творится в его голове, этим-то он и опасен, никогда не знаешь, что он задумал. Вот и сейчас я не могу понять, чем вызвано его внимание ко мне и к чему все эти вопросы. – Однажды ты уже пыталась от меня сбежать, но тогда ты была молода, и я простил тебя за это. Я просто не смог поступить иначе, именно по отношению к тебе. Ты всегда была особенной Силена, небезразличной мне.
От его слов у меня всё сжалось внутри, про себя я очень горько усмехнулась, но внешне этого никак не показала. Его слова о прощении вызвали у меня прилив злости. Простил?! Его способ прощения оказался весьма своеобразным. Я помню пистолет в его руке и дуло, что он направил в сердце человеку, в которого я была влюблена. А после выстрел и его непоколебимый взгляд. Он смотрел, как вместе с Бонтом умирает часть моей души. А после он вложил пистолет мне в руку и, поднеся её к моему виску, спросил: – «Всё ещё хочешь сбежать?». Но я была не готова умирать, нет. Поэтому я опустила пистолет, тем самым поставив точку. Но разве так поступают с тем, кто небезразличен? Разве таким способом прощают? Это было не прощение, это был урок, который я хорошо усвоила.
– Непослушание наказывается, это ты хорошо усвоила, – он, наконец, оторвал взгляд от моего лица и прошёлся им по всему телу. – С тех пор не было проступков с твоей стороны.
Внутренне я вся кипела, как можно одновременно так ненавидеть и уважать человека? Я уставилась на него ядовитым взглядом, который я уверенна, он с лёгкостью прочёл, но даже не дрогнул. Да и с чего бы? Он прекрасно меня знает, все мои мысли для него не секрет, ведь это именно он создал меня, сделал такой, какая я есть. Но, несмотря на все его слова об особенном отношении ко мне, я знаю, что для него я не более чем послушная, породистая сторожевая с отменной убийственной хваткой, которая никогда не пойдёт против своего хозяина… Он знал это уже тогда, когда убил Бонта. Знал, что я не посмею пойти против него даже из-за смерти человека, в которого была влюблена. Я сделала медленный глубокий вдох, пытаясь себя успокоить и максимально нейтрально произнесла:
– Я не собираюсь исчезать. Мне просто нужен перерыв.
– Да… – он снова окинул меня медленным взглядом. – Смотря на тебя и видя перед собой киллера с безупречной репутацией, которую ты выстраивала годами, создавая себя по крупицам. Я забываю, что за этой неприступной стеной безэмоциональности скрывается маленькая, испуганная девочка, какой я тебя встретил.
– Я уже давно не маленькая испуганная девочка! – моя реакция оказалась резкой, меня задели его слова.
– Да, – он усмехнулся, увидев от меня реакцию, похоже, этого он и добивался. – Но всё же ты просто человек, а отдых иногда нужен всем людям.
Я вопросительно уставилась на него, в голове лихорадочно забегали мысли: – «Неужели он отпустит меня? Отстегнёт поводок? Неужели я смогу сбежать от этой реальности, пусть даже на время? Сбежать вместе с Калумом?».
– Я дам тебе три месяца, – его уверенный голос прошёлся волной по моей коже. – Можешь отправиться куда хочешь, я не буду за тобой следить, не буду контролировать, – он посмотрел на меня металлическим взглядом своих серых глаз. – Но Силена, если по истечении этого срока, день в день, ты не будешь стоять на пороге моего кабинета, я отправлю за тобой всех, – сделав паузу и убедившись, что я серьёзно отношусь к его словам, продолжил: – Если понадобится, в твоих поисках я переверну весь земной шар. Ты слишком успешная инвестиция, я не могу позволить себе тебя потерять.
Инвестиция? Да, вот она, правда, а не вся та чушь про его тёплые чувства ко мне. Может быть, когда-то так и было, мы правда были близки, но он сам всё испортил, когда убил Бонта, теперь мы не более чем работник и работодатель.
– Я не исчезну, – я попыталась сделать голос максимально уверенным, чтобы он поверил в истинность моих слов.
– Силена я знаю, что ты очень проницательна и, несмотря на стену, которую ты выстроила между нами, я правда, всё ещё трепетно к тебе отношусь. Ты для меня особенная, ты это знаешь. Но также я знаю, что ты не заблуждаешься на мой счёт, – его немигающий взгляд пронзил меня, словно острое лезвие меча. – Как бы я тебя ни любил, я буду беспощаден, если ты предашь моё к тебе доверие… снова.
– Я знаю это.
И это правда, я знаю, на что он способен, знаю, каким жестоким может быть. Тогда пятнадцать лет назад, вложив свою руку в его, я выбрала меньшее из двух зол. Но всё же своим жестом я словно заключила сделку – сделку с самим дьяволом. Но выбирая между киллером и шлюхой, которая, скорее всего, ещё до своего совершеннолетия сдохла бы от передозировки или какой-нибудь инфекции, я определённо выберу первое. Что я и выбрала. И выбрала бы снова, если бы понадобилось.
– Хорошо, – его тон смягчился, а взгляд стал более деловым. – Но прежде чем я позволю тебе уйти в… отпуск, есть одно условие, – разумеется, я не настолько наивна, чтобы думать, что он отпустит меня просто так. – Есть работа, которую сможешь выполнить только ты. Если другие контракты я смогу распределить между остальными агентами, то этот я могу доверить только тебе. Больше никто не справится, по крайней мере, так как надо, так как это сможешь сделать только ты.
– Что надо сделать?
– Сейчас подожди, – он встал с дивана и, подойдя к сейфу, достал из него папку, которую протянул мне. – Цель зовут Доминик Костилье, он один из местных наркобаронов. Перешёл дорогу своему конкуренту. Работа необычная, потому что это должна быть показательная казнь, – я вопросительно посмотрела на него, мягко улыбнувшись, он пояснил: – Скажем так, заказчик хочет, чтобы всё было красиво и красочно, чтобы другие поняли, что это сделал он и что дорогу ему переходить не стоит.
Я открыла папку и пробежалась взглядом по содержащейся в ней информации. На глаза попал клочок бумаги, на котором была надпись, сделанная от руки: – «Ничего не прощается! Наказание настигает даже королей!», протянув её Логану, спросила:
– А это что?
– Это одно из обязательных условий, которое непременно необходимо выполнить, – он замялся, но затем добавил: – Эту фразу надо будет написать на стене, кровью, – мои брови взлетели вверх, я вопросительно посмотрела на него.
– Серьёзно?
– Знаю очень театрально, но за это хорошо доплатят, – он закатил глаза. – Наркобароны, главы картелей и мафиозных семей, всех их объединяет одно, они любят показушность.
– Хм, да. Одни их способы казней чего стоят, – я внутренне поёжилась от картин, что всплыли в памяти.
– Вот именно.
– Я так понимаю, это не единственное в чём заключается сложность заказа. Потому что я сомневаюсь, что у вас не найдётся киллера, который не сможет накалякать надпись на стене.
– Верно. Этот Костилье параноик. Его дом – крепость: пуленепробиваемые окна, датчики измерения температуры, движения, звука, инфракрасные камеры. По периметру несколько охранных постов. Сам дом круглосуточно патрулируется охраной от десяти до двадцати человек, все вооружены огнестрельным оружием. У двери его спальни всегда дежурят двое охранников. Плюс ко всему дом находится на обрыве отвесной скалы, соответственно, подход возможен только с лицевой стороны.
Когда он закончил говорить, внимательно всмотрелся в моё сосредоточенное и спокойное лицо. Не знаю, что именно вызвало у него улыбку, но она вышла очень искренней, настоящей. «Красивая», – я не смогла это не отметить. Несмотря на свой возраст, он всё ещё остаётся красивым мужчиной. Хоть я и помню его другим, раньше он был крупнее, больше мышечной массы. За последние лет пять он сильно исхудал. Сейчас его телосложение скорей просто подтянутое, чем спортивное. А седина отвоевала себе почти всё, даже щетина теперь с проседью.
Раздумывая над этим, я неосознанно скользила взглядом по его лицу и телу. Когда поняла, что он это заметил и изучает меня в ответ, отвела свой взгляд.
– Люблю твоё хладнокровие, – он произнёс это так нежно, можно сказать, любя. Я снова подняла на него взгляд, перехватив его, он спросил: – Ну что, как думаешь, справишься?
– Разумеется, – я просто констатировала факт, в этом не было никакого позёрства, я знаю свои силы и реально их оцениваю, это задание сложное, но мне по силам.
– Хах, – это не было насмешкой, скорее его порадовала моя уверенность в себе. – Я не сомневался в том, что ты это скажешь.
– Могу идти?
– Да, – он кивнул, подтверждая этим свои слова. – Выполни заказ и ты свободна на три месяца.
Я не стала больше ничего говорить, лишь кивнула ему в ответ и, развернувшись, пошла к выходу, но он меня окликнул:
– Силена?
– Да? – я обернулась и перехватила его взгляд, в нём чётко читалось волнение, но, помимо этого, была ещё какая-то эмоция, которую я распознать не смогла.
– Будь, пожалуйста, осторожна, это нестандартное задание, где просто надо убить с расстояния. Ты, несомненно, профессионал своего дела, но всё же ты не неуязвима.
Я снова кивнула и, развернувшись, на этот раз вышла из кабинета. Надо будет подготовиться к делу, но прежде навещу Калума.
***
– Не ожидал увидеть тебя так скоро, – Калум смотрел на меня так, словно ждал какого-то подвоха.
– Ты мне не рад? – я состроила грустное лицо, делая вид, что обижена его словами. – Могу уйти и вернуться через пару недель, когда ты точно успеешь соскучиться.