Пушкин

Окружение Пушкиных

В доме Пушкиных нередко бывали Карамзин, Жуковский, Дмитриев и другие известные писатели того времени. Писал стихи и дядя Александра – Василий Львович Пушкин, человек умный и интеллигентный. Он рано обратил внимание на дарование племянника.

Мальчик выказал неподдельный интерес к этим даровитым людям. Будучи всего лишь пяти лет от роду, он уже понимал, что Николай Михайлович Карамзин – не то что другие. Обычно неусидчивый Сашенька мог подолгу молча сидеть, вслушиваясь в разговоры поэтов. Однако мог и надерзить! Рано проявилась в нем черта, которая и впоследствии не раз вредила Пушкину: он не умел промолчать в ответ на обидное замечание, кем бы таковое ни было сделано, отвечая каждый раз резко и остроумно. Так, однажды прославленный поэт Дмитриев, характеризуя африканскую внешность пятилетнего Сашеньки, сказал: «посмотрите, какой арабчик!». Дитя рассмеялось и, оборотясь ко взрослым, проговорило скоро и смело: «Зато не рябчик!». Дмитриев же, переболевший оспой, был рябым. ^[9] К счастью, оценив экспромт, пожилой поэт в тот раз лишь добродушно рассмеялся.

Но подобные шалости далеко не всегда сходили с рук мальчику! Частенько его наказывали за дерзость. Это была одна из причин, по которым Надежда Осиповна не слишком привечала своего строптивого старшего сына, предпочитая ему покладистого и милого Левушку. Поэтому когда в 1811 году пришло время молодому Пушкину ехать в Петербург для поступления в лицей, он покинул отеческий кров без малейшего сожаления, за исключением печали от разлуки с сестрой, которую он всегда любил.

«Видел я трех царей…»

Чтобы понять творчество Александра Сергеевича Пушкина, необходимо учитывать, в какое время он жил. «Видел я трех царей» – полушутливо написал Пушкин. В течение всей его жизни в России действительно сменилось три правителя. Павел Первый был задушен и забит насмерть тяжелой табакеркой в собственной спальне в Михайловском замке в марте 1801 года. Лицо императора было так изуродовано, что труп пришлось несколько часов гримировать, чтобы можно было выставить его для прощания. Покойник в гробу выглядел раскрашенным, как кукла. Народу объявили, что император скончался скоропостижно от апоплексии. Наследником престола стал старший сын Павла Александр Первый, получивший прозвание Благословенный. В первую половину своего царствования Александр стремился реформировать Россию, сделать страну более современной. Но на кардинальные перемены он не решался и не собирался никак ограничивать самодержавие. В это время проявил себя талантливый государственный чиновник, законотворец Михаил Михайлович Сперанский, составивший капитальный план преобразования государственной машины и свод законов Российской империи. Но когда, по завершении своего труда, Сперанский принялся настаивать на реформах, Александр засомневался в их необходимости и отправил его в ссылку.

Вторая половина царствования Александра Первого отличалась крайней реакционностью. Советником императора стал любимец его отца граф Аракчеев – фанатик армейской дисциплины.

Глава третья
Лицейские годы

Императорский Царскосельский лицей

Егор Антонович Энгельгардт

Екатерина Николаевна Мещерская

Правление Александра Первого стало временем культурного расцвета России. На рубеже XVIII и XIX веков господствовал стиль классицизм – простой и благородный. Возводили величественные здания архитекторы Воронихин, Монферран, Росси… Именно во времена Пушкина в Петербурге были построены такие знаменитые здания, как Казанский собор, Исаакиевский собор, Александринский театр… Художники Лосенко, Рокотов, Боровиковский, Левицкий создавали полотна на героические античные и библейские сюжеты. Большой театр в Санкт-Петербурге стал площадкой для роскошных оперных и балетных постановок.

Развивались литература и история. Николай Михайлович Карамзин написал «Историю Государства Российского» с древнейших времен и до Смутного времени… Огромен вклад в становление русской литературы Гавриила Романовича Державина – поэта, государственного деятеля, сенатора, академика. В то время писал свои басни Иван Крылов. Поэты Батюшков, Жуковский, Дмитриев слагали стихи, но язык этих стихов все же был еще языком восемнадцатого века и сильно отличался от современного.

В первый период своего царствования Александр Первый много внимания уделял развитию культуры и образования. К существующему Московскому университету добавилось еще несколько новых высших и средних учебных заведений, включая знаменитый Царскосельский Лицей.

Царскосельский Лицей

Императорский Царскосельский Лицей был основан по указу Александра I, подписанному в августе 1810 года. Он предназначался для обучения дворянских детей. Программа Лицея была разработана сторонником реформ графом Сперанским и была ориентирована на подготовку прогрессивных государственных чиновников. В Лицей принимали детей 10–14 лет; прием осуществлялся каждые три года. Во время учебы Пушкина Лицей находился в ведении Министерства народного просвещения.

Продолжительность обучения составляла 6 лет. Изучали следующие дисциплины:

• нравственные (Закон Божий, этика, логика, правоведение, политическая экономия);

• словесные (российская, латинская, французская, немецкая словесность и языки, риторика);

• исторические (российская и всеобщая история, география);

• физические и математические (математика, начала физики и космографии, математическая география, статистика);

• изящные искусства и гимнастические упражнения (чистописание, рисование, танцы, фехтование, верховая езда, плавание).

Лицейское образование приравнивалось к университетскому, выпускники получали гражданские чины 14-го – 9-го классов. Для желавших поступить на военную службу проводилось дополнительное военное обучение.

Отличительной чертой Царскосельского Лицея был запрет телесных наказаний воспитанников, закрепленный в лицейском уставе. Вместо этого провинившихся на некоторое время запирали в карцер. Впрочем, и это наказание применялось редко.

На тридцать мест в Лицее оказалось куда больше желающих. В итоге кому-то помогло поступить знатное происхождение: Александр Горчаков – Рюрикович! Кому-то – высокие чины родителей: отец Модеста Корфа был генералом; отец Аркадия Мартынова – директором департамента народного просвещения, да и сам 10-летний Аркадий был крестником министра Сперанского. Родственники Вильгельма Кюхельбекера и Федора Матюшкина пользовались покровительством вдовствующей императрицы. В семье Ивана Пущина было десять детей. Престарелый дед-адмирал привел двух внуков: кто выдержит экзамен – тому и учиться. Выдержали оба, и тогда жребий пал на старшего, Ивана. Только Владимир Вольховский, сын бедного гусара из Полтавской губернии, шел без протекции, но как лучший ученик Московского университетского пансиона. Пушкин поступил в Лицей благодаря ходатайству заботливого дяди Василия Львовича, умевшего завязывать нужные связи и близко знакомого с самим Сперанским.

Открытие Лицея

Лицей был открыт 19 октября 1811 года. Этот день впоследствии отмечался выпускниками как «День Лицея».

В день открытия лицея имело место пышное торжество. В придворной церкви служили обедню и молебен с водосвятием. Будущие лицеисты на хорах присутствовали при служении. После молебна духовенство со святой водою пошло в лицей, где окропило все заведение.

В зале между колоннами поставлен был большой стол, покрытый красным сукном, с золотой бахромой. По правую сторону стола стояли в три ряда лицеисты, директор, инспектор и гувернеры; по левую – профессора и другие чиновники лицейского управления. Император Александр явился в сопровождении членов семьи: с ним была его красавица-супруга, мать – вдовствующая императрица, младший брат и сестра. Поприветствовав все собрание, царская фамилия заняла кресла в первом ряду. Министр сел возле царя.

Среди общего молчания началось чтение. Тогдашний директор департамента министерства народного просвещения Мартынов тонким голосом прочел манифест об учреждении Лицея.

Затем выдвинулся на сцену директор Василий Федорович Малиновский. Он был очень бледен и тихим голосом, запинаясь, прочел по бумажке речь, которую смогли расслышать далеко не все. Смущался он вот из-за чего: Василий Федорович речь читал не свою. Сочиненное им сочли неподходящим и в последний момент вручили директору другой листок.

Как был обустроен Лицей?

Для Лицея был отведен огромный четырехэтажный флигель Царскосельского дворца. На нижнем этаже располагались хозяйственные помещения, квартиры инспектора, гувернеров и некоторых других чиновников; на втором этаже – столовая, больница с аптекой и конференц-зал с канцелярией; на третьем – рекреационная зала, классы, кабинеты, комната для газет и журналов, библиотека; на верхнем – дортуары, то есть спальни учащихся. Для них на протяжении вдоль всего строения во внутренних поперечных стенах прорублены были арки. Таким образом образовался коридор с лестницами на двух концах, в котором с обеих сторон перегородками отделены были комнаты; всего пятьдесят номеров. Спальни были обставлены одинаково: железная кровать, комод, конторка, зеркало, стул, стол для умывания. На конторке чернильница и подсвечник. Общие помещения были отделаны богаче: ламповое освещение, паркетные полы. В зале на стенах висели большие зеркала, стояла мебель с дорогой обивкой^[10].

Пушкин жил в комнате номер 14, и окна ее выходили в лицейский сад. Однако с тех времен здание было настолько перестроено, что найти эту комнату не представляется возможным.

Лицей соединял в себе черты высших и средних учебных заведений, хотя многим поступившим нужны были начальные учителя. Поступил поэт в Лицей двенадцати лет. Одним его товарищам было по десять лет, а другим уже исполнилось четырнадцать. Но их никак не разделили по летам и познаниям, а посадили всех вместе и читали, например, немецкую литературу тому, кто едва знал немецкую азбуку. Поэтому ученикам часто приходилось наверстывать упущенное, и далеко не все складывалось гладко.

Однако жилось лицеистам хорошо! За чистотой строго следили. По лицейским правилам, нижнее белье у мальчиков меняли два раза в неделю, а столовое и на постели – раз в неделю. Каждую субботу лицеисты шли в баню. Приставленные к ним дядьки убирали их комнаты, чистили сапоги, штопали и стирали. Отношения учеников с дядьками были добрыми.

Особо лицеисты полюбили дядьку Леонтия Кемерского, польского шляхтича, у которого можно было найти конфеты, выпить чашку кофе или шоколаду (даже рюмку ликеру – разумеется, тайком). Он иногда, по заказу именинника, за общим столом вместо казенного чая ставил сюрпризом кофе или шоколад с сухарями.

Воспитанникам нельзя было ездить домой, а если и можно было видеться с родителями, то очень редко. Такие правила были продиктованы заботой об их здоровье: чем меньше контактов с внешним миром, тем ниже риск эпидемий.

Распорядок дня был следующим: вставали мальчики по звонку в шесть утра. Одевались, шли на молитву. Утреннюю и вечернюю молитву читали вслух по очереди. В семь часов начинались занятия, продолжавшиеся всего два часа, затем – чай и прогулка. С десяти до двенадцати – снова занятия, а потом снова прогулка. Затем обед, после него – разнообразные занятия до пяти вечера, когда лицеистов ждали вечерний чай, прогулка и повторение уроков.

Физическому здоровью воспитанников уделялось много внимания: прогулка три раза в день во всякую погоду была обязательной. Вечером в зале – игра в мяч и беготня. По средам и субботам – танцевание или фехтование.

В половине девятого раздавался звонок к ужину. После ужина до 10 часов – рекреация, то есть отдых. В 10 – вечерняя молитва, сон. В коридоре на ночь ставились ночники во всех арках. Дежурный дядька мерными шагами ходил по коридору.

Обед состоял из трех блюд (по праздникам из четырех). За ужином подавалось два.

Кормили лицеистов очень хорошо. При утреннем чае всегда подавалась крупитчатая белая булка, за вечерним – полбулки. В столовой по понедельникам выставлялось меню на всю неделю. Тут совершалась мена порциями по вкусу. Сначала даже давали по полстакана портера за обедом, но потом сочли это излишним и заменили английское темное пиво отечественным квасом и чистой водой.

Носили лицеисты форменную одежду.

Первоначально форма состояла из двубортного синего сюртука или легкой куртки с красным воротником и оторочкой, синего суконного жилета и прямых длинных брюк.

Для парадных случаев служил мундир с красными обшлагами и воротником, украшенный золотыми (для старшего возраста) или серебряными (для младшего) петлицами. Под него надевали белый пикейный жилет и щеголеватые белые панталоны с ботфортами.

Зимой лицеисты носили шинели серого сукна с красной отделкой и синюю фуражку с лакированным козырьком.

Кроме того, по обычаю того времени, предусмотрены были ночные чепчики, бумажные колпаки, варежки, полусапожки, башмаки, калоши.

Но с началом войны 1812 года на одежде пришлось экономить, и вместо красивых синих сюртуков лицеистам стали выдавать скучные серые, почти такие же, как у малолетних придворных певчих. Жаловались юноши и на то, что казенное платье часто плохо сидело. К тому же шилось оно долгие сроки и успевало износиться. Те из лицеистов, кому позволяли средства, заказывали свое платье. Ну а те, кто был победнее, вынуждены были латать прохудившуюся одежду.

Пушкин как ученик

Пушкин поразил всех товарищей ранним развитием, обширным умом и в то же время раздражительностью и необузданностью. Даже его ближайшие друзья признавали, что общаться с ним временами было тяжело. Он был неловок и очень неровен в обращении: то шумливо весел, то грустен, то робок, то дерзок, то добродушен, то вспыльчив и легкомыслен. Замечали, что он то расшалится без удержу, то вдруг задумается и сидит неподвижно. Периоды словоохотливости и остроумия сменялись меланхолией и долгим молчанием. Из-за своего неровного вспыльчивого характера и злого языка Пушкин легко наживал себе врагов.

Красавцем он не был: небольшого роста, но довольно крепкий по сложению, широкоплечий, худощавый, темноволосый и очень курчавый, у него были светло-голубые глаза, высокий лоб и толстые губы.

Учился Пушкин очень небрежно и только благодаря хорошей памяти смог сдать хорошо большинство экзаменов за исключением математики и немецкого языка.

Учителя математики вздыхали, понимая, что дарования Пушкина лежат в другой области.

Как-то раз вызвал его профессор к доске и задал алгебраическую задачу. Пушкин долго переминался с ноги на ногу и все писал молча какие-то формулы.

Учитель спросил его наконец:

– Что ж вышло? Чему равняется икс?

Пушкин, смущенно улыбаясь, ответил:

– Нулю!

Хорошо! У вас, Пушкин, в моем классе все кончается нулем. Садитесь на свое место и пишите стихи. ^[11]

К длительной прилежной работе Александр был неспособен: в нем было мало постоянства и твердости. При остром уме он совершенно не понимал логику, в чем сам признавался. А вот французским Александр владел отменно, за что даже получил у одноклассников прозвище «француз»!

До нас дошли официальные характеристики, данные юному Александру Сергеевичу его учителями и наставниками:

«Пушкин (Александр), 13 лет. Имеет более блистательные, нежели основательные дарования, более пылкий и тонкий, нежели глубокий ум. Прилежание его к чтению посредственно, ибо трудолюбие не сделалось еще его добродетелью… Знания его вообще поверхностны, хотя начинает несколько привыкать к основательному размышлению. Самолюбие вместе с честолюбием, делающее его иногда застенчивым, чувствительность с сердцем, жаркие порывы вспыльчивости, легкомысленность и особенная словоохотливость с остроумием ему свойственны. Между тем приметно в нем и добродушие, познавая свои слабости, он охотно принимает советы с некоторым успехом. Его словоохотливость и остроумие восприняли новый и лучший вид с счастливой переменой образа его мыслей, но в характере его вообще мало постоянства и твердости»^[12]. «А. Пушкин. Легкомыслен, ветрен, неопрятен, нерадив, впрочем, добродушен, усерден, учтив, имеет особенную страсть к поэзии»^[13].

Развлечения лицеистов

Скучать лицеистам не приходилось!

На квартире гувернера Чирикова проходили литературные собрания. Участники по очереди рассказывали повесть: начинает один, другие продолжают. Лучшим рассказчиком считался, однако, не Пушкин, а Антон Дельвиг, впоследствии тоже ставший неплохим поэтом^[14].

Бывали и балы! Несмотря на природную музыкальность, Пушкин не был хорошим танцором: мешал африканский темперамент. Современники подсмеивались над его «женолюбием», наблюдая, как от одного прикосновения к руке танцующей он краснел, пыхтел и сопел, как ретивый конь среди молодого табуна.

Именно в лицее Пушкин начал писать первые стихи на русском языке. Это были посвящения друзьям-лицеистам, а также случайно встреченным им хорошеньким женщинам: крепостной актрисе Наталье или же сестрам своих товарищей. Конечно, как любой подросток, Пушкин писал и фривольные эротические стихотворения: «Монах», «Тень Баркова«… Некоторые он потом уничтожил сам, другие же успели разойтись в списках.

Шалости и наказания

Пушкин желал во всем быть первым, но никому не завидовал. Он вообще начисто был лишен этого крайне неприятного качества и всегда радовался успехам друзей. Он постоянно и деятельно участвовал во всех лицейских журналах, импровизировал, на ходу сочиняя песни, наподобие народных, строчил на всех эпиграммы. Привезя с собой из Москвы огромный запас французской литературы, начал свой творческий путь с того, что писал стихотворения на привычном ему французском, а затем переводил их на русский.

Стихотворчество в начале XIX века считалось непременным умением каждого образованного человека. Многие лицеисты писали стихи: Яковлев – басни, Илличевский – эпиграммы, Дельвиг – подражания древним грекам. Над стихами Вильгельма Кюхельбекера Пушкин часто подсмеивался, иногда переходя грань. Порой Пушкин неуместными шутками, неловкими колкостями сам ставил себя в затруднительное положение, не умея потом из него выйти. Так, однажды осенью 1814 года он читал друзьям стихотворение «Пирующие студенты». В то время Пушкин хворал и находился в лазарете. Друзья собрались у него в палате, началось чтение: «Друзья! Досужный час настал, / Все тихо, все в покое…»

Все слушали с восхищением, особенно был увлечен Кюхельбекер. И вот дело дошло до последней строфы: «Писатель! За свои грехи / Ты с виду всех трезвее: / Вильгельм, прочти свои стихи, / Чтоб мне заснуть скорее!»

И все расхохотались. Но в тот раз добряк Кюхля простил друга. ^[15].

А вот потом, уже после окончания Лицея, дело между друзьями все же дошло до дуэли. Это случилось из-за эпиграммы «За ужином объелся я. Да Яков запер дверь оплошно, так было мне, мои друзья, и кюхельбекерно, и тошно».

Про эту дуэль рассказывают много разного: кто говорит, что друзья зарядили пистолеты не настоящими пулями, а клюквой, поэтому обошлось без жертв. Другие же утверждают, что пока Кюхельбекер целился, Пушкин вдруг крикнул своему секунданту, а им был Антон Дельвиг: «Стань на мое место. Тут безопаснее». Пистолет дрогнул, и пуля пробила фуражку на голове Дельвига. Ну а Пушкин кинул свой пистолет прочь и, желая обнять товарища, кинулся к Кюхле со словами: «Я в тебя стрелять не буду». Друзья помирились.

Высмеивал Пушкин и других лицеистов.

Как-то раз воспитанникам Лицея было задано написать в классе сочинение на тему «восход солнца». Один из учеников по фамилии Мясоедов написал первую, довольно нелепую строчку, и задумался. А строчка была такая: «Блеснул на западе румяный царь природы».

– Что ж ты не кончаешь? – спросил Пушкин, прочитав написанное.

– Да ничего на ум нейдет, помоги, пожалуйста, – ответил Мясоедов.

– Изволь! – И Пушкин так окончил начатое стихотворение:

 
«И изумленные народы
Не знают, что́ начать:
Ложиться спать
Или вставать?»
 

Товарищ Пушкина не потрудился даже прочесть написанного, и тотчас отдал сочинение учителю. ^[16] То-то смеху было!

Даже профессора побаивались злого остроумного языка подростка Пушкина. Александр часто забывал свое место и приличествующую его положению скромность. Надо сказать, что этим качеством был он совершенно обделен. Увы, эта черта отличала его всю жизнь и изрядно портила ему существование.

Когда один из профессоров отнял у лицеиста Дельвига некое бранное сочинение, Пушкин во всеуслышание заявил:

– Как вы смеете брать наши бумаги! Стало быть, и письма наши из ящика будете брать.

О, он тогда не знал, сколько еще раз ему придется столкнуться с грубым вмешательством в его частную жизнь и с перлюстрацией писем!

Юношей Пушкин не испытывал никакого трепета перед власть имущими. Однажды сам император Александр Павлович оказал лицею честь своим посещением. Прохаживаясь по классам, он поинтересовался:

– Кто здесь первый?

– Здесь нет, ваше императорское величество, первых: все вторые, – тут же ответил Пушкин.

Все были ошеломлены этой дерзостью, но император весело рассмеялся, и в тот раз шутник отделался лишь строгим внушением. ^[17]

Это был не последний раз, когда он позволил себе подшучивать над самодержцем.

Так однажды, гуляя по саду, Пушкин увидел, что царь в одиночестве прохаживается по аллее. Подросток принялся его передразнивать: несколько сгорбясь, согнув локти, сжав кулаки, размахивая руками, он пошел за ним вослед, корча его походку. Царь, однако, заметил шалуна и тут же узнал:

– Пушкин!

Дрожа, подошел юный Пушкин к царю.

– Стань впереди меня. Ну, иди передо мною так, как ты шел!

– Ваше величество!.. – пролепетал Пушкин, придумывая оправдание.

– Молчать! – прервал его император. – Иди, как ты шел! Помни, что я в третий раз не привык приказывать.

Пришлось подчиниться. Так прошли они всю аллею. В конце ее император, видя страх провинившегося лицеиста, разрешил:

– Теперь ступай своею дорогою, а я пойду своею, мне некогда тобою заниматься.

История дошла до директора Лицея, который хотел наказать Пушкина, так юноша ножом чиркнул себе по руке и нанес такую глубокую рану, что вынуждены были заняться не наказанием, а лечением.^[18]

Были и другие случаи, которые могли дорого обойтись подростку. Пушкину было лет пятнадцать, когда он побился об заклад с товарищами, что рано утром в Царском Селе станет перед дворцом, спустит штаны и поднимет рубашку, продемонстрировав свой обнаженный зад. Он выиграл заклад! Смелая мальчишеская шутка была проделана самым ранним утром, когда все обитатели дворца должны были еще спать. Но увы: вдовствующая императрица страдала бессонницей и уже не спала, она как раз глядела из окна и видела всю проделку. Пожилая дама немедленно вызвала шалуна к себе и потребовала объяснений. Пушкин был смущен не на шутку и ждал сурового наказания, но к счастью, Мария Федоровна, вырастившая четверых сыновей, хорошо понимала, как нелепо могут вести себя подростки. Она обладала достаточным чувством юмора и, посмеявшись про себя над происшествием, скандал поднимать не стала. Для порядка отчитала юношу изрядно, но никому о том не сказала.^[19]

За свои проказы Пушкин не раз попадал в карцер. Наказание его не пугало: в карцере он проводил время, сочиняя стихи. Именно в карцере были сложены первые главы «Руслана и Людмилы». За неимением бумаги Александр процарапывал строчки прямо на стенах. Рассказывали, что довольно долгое время они сохранялись и можно было разобрать стихи… Но потом стены покрасили.

Приносили юные лицеисты и «жертвы Бахусу», за что им изрядно доставалось.

Как-то один из надзирателей поспособствовал шалунам достать бутылку рома. Они добыли яиц, натолкли сахару, вскипятили самовар и приготовили напиток наподобие грога. После распития этого напитка дежурный гувернер заметил их необыкновенное оживление, шумливость, беготню… Симптомы опьянения были налицо. Все выяснилось быстро. Надо сказать, что шалуны не дрогнули перед суровостью начальства: Пушкин, Пущин и другие явились и объявили, что это их вина. Последовал строгий выговор и наказание: две недели стоять на коленях во время утренней и вечерней молитвы, да к тому же пересесть на самые последние места за обеденным столом (а места эти распределялись сообразно отметкам о поведении, так чтобы виноватым доставалась уже остывшая пища). Фамилии же провинившихся следовало занести, с прописанием виновности и приговора, в черную книгу, которая должна иметь влияние при выпуске.

Первый пункт приговора был выполнен буквально. Второй смягчался по усмотрению начальства: по истечении некоторого времени их постепенно подвигали опять вверх (об этом Пушкин заметил: «Блажен муж, иже / Сидит к каше ближе»). Ну а про третий пункт к моменту выпуска предпочли и вовсе забыть.