Все лежит теперь перед ним как на ладони, и вот уже, принеся себя в жертву идее, а мир – сверхзадаче будущего, творец парит над пустыней в бескрайнем небе, он видит перед собой необъятные просторы, океаны, которые рождаются и иссушаются вмиг. Все течение времени обратилось в инструмент человека, который царствует над миром живого и неживого. Необходимо лишь указать путь, который, по мнению мудреца-первопроходца, именуется новым, очищенным путем свободной мысли и свободного тела.
Г-н писатель полагал, что сколько-нибудь последователей найдется даже у самого нелепого, странного конструктора теорий, а нелепым он себя нисколько не считал, поэтому пророчил: предназначение его велико, мысли его останутся в истории, и всякая мысль насущная его вопьется в сознание человека, а затем повлияет если не на это, то на следующие поколения, обрастая последователями и создавая уникальную систему, что бывает, когда художник или ученый обгоняют время.
Кроме всего, думал он, конечно, много и о материальном: о будущем своем доходе, о положении, которое придет к нему при жизни, об учениках и окружении, в общем-то, обо всем, что он так настойчиво подмечал вокруг и иногда пытался осуществить.
Он рассуждал, с чего б начать введение, поэтому для лучшего ощущения деятельности включил компьютер и пошел открывать окна во всей квартире – компьютер обычно загружался довольно долго, потому что имел необходимость соответствовать атмосфере жилища. Несколько освещенных комнат освежились прохладным воздухом. Он плеснул в стакан воды – пришлось несколько раз ополоснуть емкость, полную пыли, затем снова прошел в свой кабинет и теперь уже готовый к погружению сел на скрипучий деревянный стул.
Г-н писатель смотрел на монитор, по которому вкруговую бегало несколько однотипных фигурок. Компьютер все еще не включился полностью и находился в состоянии загрузки, поэтому можно было еще пару раз продумать начало повествования и общую структурированность, которая незаметно, как казалось мыслителю, примет в себя идею, в будущем, вероятно, обратившую бы все предыдущие людские достижения в пыль. Г-н писатель сидел неподвижно и лишь иногда отвлекался на шум, исходящий с улицы.
«Что ж такое! Зараза, ты! Включись давай! – ругался он и смотрел на плавающие в мониторе элементы, означавшие загрузку операционной системы. – Ну и что мне теперь ничего нельзя сделать? Ладно, похоже… ты завис окончательно. Бессмысленная вещь, абсолютно бестолковая!» – и он выключил компьютер. Затем повторно нажал кнопку включения и в очередной раз ушел на кухню, взял из вазы старую вафлю с засохшей начинкой, сладкое он ел нечасто, но полнел циклами, что становились все короче в пользу худобы, продолжительнее – толстоты.
Вернувшись в кабинет и подождав еще некоторое время, он обнаружил, что перезагрузка не помогла и ПК по-прежнему находится на стадии включения. Тогда он решил исправить проблему другим путем, а именно: запустить компьютер в «безопасном режиме», проверить проблемы, почистить, сработает, тогда система уберет сбой. При таком режиме компьютер работает только для восстановления необходимых параметров, задач, а также устранения ошибок. Этому давно уже обучил его старый знакомый, более продвинутый в сфере техники.
Все прошло более-менее быстро, нажав сочетание определенных клавиш, тем самым открыв окно помощника и вызвав специальный режим, он стал пробовать. Попытки шли одна за одной, когда ничего не помогало, открывались старые тетради, обзванивались знакомые. То, что казалось писателю длительным процессом, на самом деле происходило всего час-полтора, остальное время он тратил на другое. Иногда он отдыхал, даже успел пообедать, читал газету и слушал радио. Возвращаясь обратно, а затем вновь погружаясь в быт и размышления, он думал – «Возможно, не то время я выбрал для такой махины, мысль-то какая серьезная, великая, и цель не эпигонская какая-нибудь».
Он провел так целый день, то ворочаясь на диване, то бродя по квартире со стаканом в руке, поедая время от времени запасы съестного, и, не найдя никаких путей решения самостоятельно, понял, что усталость и постоянное беспокойство только мешают ему думать. Он отправился спать и, не заметив для себя, вновь стал созерцать тот дивный мир, который будет воплощен в величайшей его книге.
Следующий полет времени с утра до вечера произошел еще быстрее, г-н писатель все собирался приступить к работе, но факт того, что ему снова с большой неохотой придется разбираться в технике и выискивать проблемы, постоянно отгонял его от двери кабинета, и так до вечера он провалялся на своей кровати, редко переползая на диван в гостиную, с мыслями о полезности собственной жизни, различных трудностях общества, еде и своем будущем успехе.
Только лишь под утро, открыв глаза так резко, что при желании можно было на секунду увидеть в них что-то неприятное, снившееся ему, он все же решился-таки хоть на какое-то полезное действие. Просидев пару часов у компьютера и утвердив мысль о необходимости сторонней помощи, г-н писатель позвонил своему знакомому, Дмитрию, с которым общался в первый день поломки, и записал номер частого мастера, проверенного многими клиентами. И хотя страшно было гадать тяжелой и мутной головой, сколько же времени займет вся наладка техники, впрочем, иной выход из ситуации не рассматривался, г-н писатель не отчаялся и, чуть побормотав, позвонил в ремонтную контору.
Спустя некоторое время – несколько дней были сильно загружены заказами других клиентов – мастер согласовал выезд с хозяином квартиры и уже был в пути. Всю неделю литератор редко вставал со своей мягкой и манящей постели и чаще прежнего отдавал свое сознание рассуждениям о настоящем и будущем, обсасывая грядущую эпопею, славу творца и реформатора человеческого естества. Очевидно, он желал одобрения если не от толпы домашних читателей, то уж точно от критиков и культурных деятелей высших и средних порядков. И хоть он в прошлом часто мечтал повести свою судьбу к трагедии и отрицанию, но его житейское встало впереди, и творец все больше и больше стал смотреть в сторону крупных редакций с их гонорарами, богатых квартир и пышных светских мероприятий.