– Нет.
Даша знала, что он не врет. Больше никаких секретов, никаких тайн, никаких недомолвок с его стороны. Вот только у неё самой появлялось все больше и больше секретов от Артема. И ей это совершенно не нравилось. Но выдавать себя она не собиралась, поэтому снова пошла в наступление:
– И почему ты не рассказывал о Полине, я не понимаю? За два года ты ни разу, даже вскользь не упомянул о ней.
– Она же тебе наверняка рассказала обо всем.
– Хочу все-таки услышать твою версию. Так это из-за неё ты уехал в Афганистан?
– Ну, отчасти… Конечно, не хотел, чтоб тот коммерс достал, ну и из-за Польки тоже. Не мог смотреть на неё. Она же ведь ещё гордая – наехала на меня, что я зря полез. Я был очень, очень зол на неё. Почему – сам не знаю. Это сейчас я понял, что не на что злиться было, но тогда… Перекрыло меня конкретно. Конечно, я болваном был полным, что не захотел мириться раньше. Я же не знал, что у неё сын родился… Точнее, узнал потом от матери, но как-то совсем не придал этому значения. Это сегодня Ваньку увидел и… Прикинь, я теперь дядя. Очуметь можно…
Даше было интересно, догадался ли Артём, от кого родился Ваня. Заметил ли он его сходство с его лучшим другом? Или он поверил в официальную версию Полины про того коммерса? Она, конечно, могла ему намекнуть аккуратно, но всё-таки решила промолчать – раз сама Полина не посчитала нужным говорить об этом собственному брату, то и ей не следует трепать языком.
– Но знаешь, – продолжал Артём, – только теперь ещё страшно и за них. Раньше Полинка была где-то далеко, и мне казалось, что там нет всего этого. Нет бандитов, разборок этих… А теперь она вернулась, и у меня прибавилось головной боли ещё и за ними приглядывать. Радует одно – о ней тут вряд ли знают. Я вписался во все это, когда она уже уехала, так что засветиться не должна была. Хоть бы ни у кого не хватило мозгов затронуть ее или пацана. Тут за тебя постоянно боишься, а ещё она… Я, конечно, рад, но… Но лучше бы она вернулась, когда тут все поутихнет.
– Так вроде же все тихо и спокойно…
– Вот именно тишины я и боюсь, Даш. Эта тишина громче любого шума.
Юдина отвела взгляд в сторону, осторожно выдохнув. Значит, Артема беспокоит то же самое, что и ее… Значит, и вправду дела идут не очень и что-то нехорошее ждёт их впереди.
Затем снова повернулась к мужу и спросила:
– Думаешь, потом поутихнет? А если тут все так и будет, как сейчас?
– Тогда мы все обречены.
– Не знала, что ты такой пессимист.
– Я реалист, Даш. Во всяком случае, стараюсь им быть.
– А ты уверен, что… что ей можно верить? – Даша осторожно задала вопрос, который мучил ее весь вечер. – Ты знаешь, после той истории с Алиной…
– Нет, Поля… Она не станет.
– Прости, я просто…
– Понимаю. – Артём улыбнулся, показав, что нисколько не обижен этим вопросом. – Это все выглядит подозрительно, но Полину можно не опасаться. Помнишь, я говорил, что не сомневаюсь в преданности двух женщин – тебя и мамы? Я соврал. Женщин три – в Полине я тоже не сомневаюсь.
Даша замерла, осознавая смысл услышанных слов. Князев никогда не давал пустых обещаний и не бросал слов на ветер просто так, так что это была по-настоящему сильная в своей искренности фраза. И из-за этого в своей преданности засомневалась Даша. Правильно ли она делает, что не рассказывает ему о некоторых вещах? Сможет ли она этим уберечь его?
Глава 39
Даша протянула Ткачуку подписанное заявление и расслабленно откинулась на спинку жутко неудобного стула. Позавчера она отвезла родным целую кучу денег – чтоб мама могла закрыть свой долг, ну и чтоб на какое-то время у них хватало на еду, коммуналку и какие-то мелкие расходы, – и только этим вечером дошла до Дани, и тоже с кучей денег. Она передала ему причитающуюся ему долю и заодно подала ему и заявление и на словах, чисто по-партнерски попросила помочь вернуть деньги. Вот только Ткачук не знал, будут ли рассматривать ее заявление, потому что после задержания Мавроди и закрытия МММ в отделения милиции всей страны хлынули тысячи заявлений от граждан с требованием вернуть их деньги. Зато Ткачук легко поделился с нею контактами тех, кто сможет купить у неё эти бесполезные бумажки.
– Удивляюсь, что ты встряла в это говно, – усмехнулся он.
– Как будто у самого дома нет ваучеров, – огрызнулась Юдина.
– Ну так то ваучеры, а это ж… Так, подтереться.
– Ну вот закончится в магазинах туалетка – обращайся, выделю тебе пару бумажек.
Ткачук заржал, оценив шутку. Потом пощелкал колпачком ручки, хитро поглядел на девушку и, усмехнувшись своим мыслям, проговорил:
– Ладно, погнали. По домам пора. Я тебя подкину, идёт?
Даша вздохнула, но возражать не стала. В отделение ей пришлось ехать на такси, так как машина что-то забарахлила утром и в ней весь день ковырялся Илья. К тому же, в этот раз она была без своих надсмотрщиков – Волков был занят машиной, а Серега куда-то пропал со вчерашнего дня и не выходил на связь, – поэтому на их помощь она сегодня могла не расчитывать. В принципе, она могла снова поймать такси и спокойно доехать до дома, но решила воспользоваться предложением Ткачука. Обычно она осторожничала и старалась не оставаться с ним наедине, но решила, что ей нечего бояться. В последнее время Даня утратил интерес к ней – все-таки полугодовое игнорирование его подкатов дало свои плоды. Да и не зря же он только что получил от нее круглую сумму, так что пусть отрабатывает.
Сидя в машине, где удушливо воняла висящая на зеркале елочка, Юдина смотрела на проносящиеся мимо нее темные многоэтажки. Некоторые стыдливо прятали от нее свои темные окна, другие вовсю глазели освещенными тусклыми лампочками окнами хрущевок. Лишь на мгновение она задумалась о том, что Ткачук не спросил, куда ее везти. Это должно было насторожить ее, но с чего-то Даша решила, что Даня наверняка знает, где она живет – по причине специфики своей работы или же из-за личного любопытства, – и поэтому не стал спрашивать это у нее.
Ткачук же беседовал с ней все это время, и Даша слышала его, но не слушала, и поэтому отвечала лишь одними поддакиваниями. И когда она наконец прислушалась к его голосу, услышала вопрос:
– Там торгашам досталось, слышала?
– Нет. Что произошло?
– Да на авторынке постреляли немного. Пришли какие-то залетные, поломали пару киосков и застрелили продавца. Каково, а?
– Из-за чего?
– Да говорят, продавец этот не импортное масло продавал, а хрень какую-то. Намешал какой-то херни, по фирменным банкам разлил и гнал втридорога. Вот и научили уму-разуму человеку.
– А кто стрелял хоть?
– Менты.
Даша чуть не подавилась воздухом, услышав его ответ. Пора бы ей уже привыкнуть к тому, что сейчас произвол творят те, кто от него должен защищать, но пока никак не получается.
– Опасно с вами дружить, – невесело усмехнулась девушка.
– Как раз-таки дружить с нами не опасно, – Ткачук лукаво поглядел на нее, – а вот ссориться не стоит.
Юдина поймала себя на мысли, что ей не нравится, куда заходит их разговор. Это были намеки с его стороны, которые ей надо разгадать? Это были угрозы? О чем он вообще говорил с ней, пока она, задумавшись, глядела в окно?
– Не хочешь покататься немного? – как ни в чем не бывало продолжал Ткачук. Даша только рот раскрыла, чтобы ответить, как он перебил ее: – Только не говори, что устала или…
– Дань, но я и вправду устала.
– Да давай. Недолго. Ты же все равно никуда не спешишь. И ни к кому.
Как раз-таки она спешила домой к мужу, который наверняка ждал ее возвращения, но не могла сказать об этом.
– Сейчас покатаемся немного. Можно заехать куда-нибудь, если хочешь. Кино там, ресторан…
Юдина поняла, что рано обрадовалась, что Даня перестал подкатывать к ней – он просто взял паузу или просто не хотел делать это при ком-то из парней. И что ему надо от нее? Что он в ней нашел? Как будто больше девушек нет… Оставалось надеяться, что это он просто так шутит.
– …Ну или ко мне поедем.
Даша медленно выдохнула, отвернувшись к окну, и подумала о том, что если Ткачук так шутит, то очень неудачно.
Он положил ладонь ей на колено, чуть сжав пальцы, и Даша замерла, переведя взгляд с окна на его руку, а затем на него самого. Даша смотрела ему в глаза и не понимала, что происходит. Точнее, понимала она очень четко, что именно происходит, но не хотела в это верить. Все эти подкаты Ткачука для неё всегда были не более чем шуткой, она не воспринимала их всерьёз. Сейчас же он смотрел на неё серьезно, и по его взгляду она поняла, что до этого он тоже не шутил.
– Дань… Дань, ты чего?
Она мысленно выматерилась и прокляла тот момент, когда поддалась и согласилась сесть в эту машину. Ксюша была права, когда сказала, что Даня не отстанет от нее до тех пор, пока не получит свое, и лучше сразу дать ему понять, что ему нечего тут ловить. Этот момент, который Даша оттягивала насколько могла, наконец наступил.
– Пожалуйста, останови машину.
Юдина отчаянно пыталась придумать путь отступления, но не могла понять, как ей выйти из едущей под сотню километров в час машины так, чтобы не не размотало по проезжей части.
Внезапно Даня нажал на тормоз, машина резко остановилась и Даша по инерции качнулась вперёд – от столкновения лбом о парприз спас только ремень безопасности, о котором она чудом не забыла пару минут назад. Но не успела Даша потянуться к дверной ручке, как Ткачук обхватил руками ее лицо и, быстро приблизившись к ней, принялся целовать. Даша заверещала в поцелуй, отбиваясь руками, пытаясь оттолкнуть его, но Даня, кажется, этого совершенно не замечал. Остановился он лишь когда она прикусила ему губу и со всей силы влепила пощёчину.
Даша ошалело смотрела на него и, ожидая, что он ещё выкинет, пыталась одной рукой нащупать кнопку, чтобы избавиться от ремня безопасности. Ткачук, облизнув неожиданно сильно закровившую губу, посмотрел на неё потемневшим взглядом.
Наконец щелкнул замочек и ремень пополз в сторону, освобождая Дашу. Но в этот же момент она почувствовала, как зазвенело в ушах от внезапной затрещины, а кожа на щеке загорелась и слегка зачесалась из-за того, что надетая на палец Ткачука печатка оставила на ней ссадину.
Даша не поняла, что произошло в следующий момент. Она даже не заметила, как резко выбросила руку вперёд и ударила кулаком Даню в лицо, попав точно по носу. Брызнула кровь, немного попав ей на костяшки, крупные капли закапали ему на брюки. На пару мгновений они замерли, их взгляды встретились – в глазах друг друга они увидели и нарастающую злость, и непонимание, и разочарование, и даже легкий испуг.
Первой пришла в себя Юдина, поняв, что у нее есть время сбежать. Через секунду он нажал на газ, Даша нажала на дверную ручку и буквально вывалилась из машины на проезжую часть. Благо, рядом не было машин и ее никто не задавил. Следом за ней на асфальт приземлилась ее сумка, вылетевшая из раскрытого окна Вольво. Завизжав шинами, машина унеслась вперед, едва не проехавшись по девушке.
Не обращая внимания на стёсанные колени и ладони, она отползла на тротуар и прислонилась к фонарному столбу, огромная лампочка которого горела еле-еле. Во рту она чувствовала железный вкус крови – видимо, прикусила щеку или язык случайно, когда он ударил ее. В груди как бешеное стучало сердце – Даше казалось, что оно вот-вот пробьёт ей рёбра и выскочит наружу, – от страха. Страха, что Ткачук вернется, что ее может кто-то увидеть, что Артем обо всем узнает…
Она просидела у фонаря несколько минут – или же это секунды показались ей такими долгими, – пытаясь прийти в себя, но паника все ещё владела ею. Мысли расползались в разные стороны, перемешивались, сосредоточиться на чем-либо было совершенно невозможно. И лишь сфокусировав взгляд на вывеске, которая показалась ей очень знакомой, Юдина очень медленно встала и, озираясь по сторонам, быстро зашагала в сторону здания, где висела та вывеска. На улице вокруг никого не было, но все равно она надеялась, что если кто-то и увидит ее, то примет за побитую проститутку, а не за главу одной из серьезнейших группировок города.
Открыв замок трясущимися руками, девушка забежала внутрь офиса по продаже иномарок «Альянс» и, захлопнув за собой дверь, смогла спокойно выдохнуть. Но успокоиться у нее не получилось – наоборот, еще сильнее нахлынули эмоции и ее начало потряхивать от наступающей истерики. Здесь ее никто не видел, поэтому она могла не контролировать свои эмоции, но почему-то продолжала держать себя в руках.
Пытаясь удержать истерику в себе, Даша ввалилась в кабинет, бывший некогда кабинетом Артема. Не включив свет, упала на пол, упершись спиной в свой стол, и уронила голову на подтянутые к груди колени. Ее трясло, как при сильнейшем ознобе, зубы мелко стучали, а из горла доносились тихие всхлипы, которые она пыталась заглушить. Хоть она и была тут одна, она не могла дать волю эмоциям.
Она сама не знала, что с ней происходит. Казалось бы, ничего серьезного не произошло – ее всего лишь поцеловали, мацнули за ногу и ударили, не согласившись с ее отказом, – но Даше казалось, что произошло как раз-таки самое худшее. Ей хотелось содрать с себя кожу, вымыть губы с кислотой, вырезать те куски тела, где он касался ее. Конечно, до этого она была целовалась с разными парнями, со многими парнями, и иногда даже с абсолютно незнакомыми ей парнями, но все это было в прошлом. После появления в ее жизни Артема и уж точно после их свадьбы она и подумать не могла о том, что ее будет целовать кто-то, кроме него. И ведь всего этого можно было избежать, если бы она один раз, всего лишь один раз дала Ткачуку четко понять, что ничего не будет. Что не дало ей с самого начала сказать Данилу, что она не заинтересована в нем? Почему она не могла точно ответить ему, не давая каких-то ложных надежд? Зачем шла на поводу у него, постоянно подыгрывая? Зачем дорожила деловыми отношениями, построенными только на откатах? Зачем села в машину, если могла сама найти такси и спокойно уехать домой? Серега и Ксюша предупреждали ее, говорили, что стоит быть осторожнее с Ткачуком, но Даша была слишком самоуверенной, и потому поплатилась за это.
Взгляд ее наткнулся на зеркало на стене и Юдина увидела себя в отражении. Порванные на коленках джинсы, откуда выглядывали стесанные об асфальт колени, поцарапанные до крови локти и ладони, кровь Ткачука на костяшках пальцев правой руки, царапина на щеке, обкусанные и распухшие губы, чуть размазавшаяся из-за потекших слез тушь, взлохмаченные волосы, и еще, возможно, синяки по одеждой… В этом отражении Даша видела ту версию себя, которая жила ее жизнью несколько лет назад. Той жизнью, от которой она отказалась ради жизни с Артемом. Той жизнью, когда она общалась с мутными личностями, шаталась по злачным местам и ввязывалась в драки, в которых не выходила победительницей, когда получала по лицу за отказ или несогласие. Она и не думала, что когда-нибудь вернется к прежним временам, но просчиталась. Она думала, что та, прежняя Даша, навсегда пропала и больше никогда не вернется – она выросла, а во взрослом мире нет места подросткам-рокерам. Вот только та Даша никуда не делась – все это время она была здесь, просто маскировалась за другой одеждой. Она смогла убедить себя в том, что она стала другим человеком, что она обладает властью, что у нее есть статус и уважение… Возможно, у нее все это и вправду было, но пару минут назад она все это потеряла и вернулась к тому, с чего начинала – к той Даше Юдиной, которая позволяла относиться так к себе.
Уставившись на свое отражение в зеркале, Юдина отчаянно соображала, что ей делать. Домой ехать в таком виде уж точно нельзя – Артём сойдёт с ума, если увидит ее такой, и бог знает чего натворит. К дедушке тоже нельзя – незачем его зря волновать. Показываться на глаза и обращаться за помощью к парням тоже не хотелось – они точно все расскажут Артёму. Подруг, кроме Ксюши, у нее не осталось, а к Ксюше тоже обращаться не хотелось, ведь через нее Серега наверняка все узнает и точно доложит Князеву. Оставалась лишь теть Оля, мама Артема, которая наверняка могла и помочь ей, и сохранить все в тайне…
Неожиданно она услышала, как в гараже по соседству грохнула дверь и чьи-то гулкие шаги раздались по офису – у Даши на мгновение замерло сердце в груди. Она испугалась, что это мог ее догнать Ткачук, что мог за чем-то приехать Серега или Илья, что… Но Даша не успела додумать, что еще могло произойти. Через пару секунд распахнулась дверь ее кабинета, включился свет, и на пороге появилась крупная мужская фигура. Вот именно его она хотела видеть сейчас меньше всего.
– Еб твою мать… Что произошло? – спросил Илья, присаживаясь на корточки перед девушкой. – Что ты вообще тут делаешь?
– Ты следил за мной? – вопросом на вопрос ответила Даша, отведя взгляд в сторону.
Она не знала, что соврать ему. Да и что правдоподобного можно было сказать, когда она сидит в двенадцатом часу ночи на полу в офисе, где ее точно в это время быть не должно, вся в ссадинах, со следами крови на коже и ее всю трясёт? Вряд ли он поверит в историю о том, как она шла и случайно упала, споткнувшись, и стесала себе колени, а по пути решила заглянуть в офис, поискать тут аптечку и немного отдохнуть.
– Я чинил машину, уже сворачивался, когда заметил приоткрытую дверь в офис, – ответил он, все ещё ошарашено разглядывая девушку. – Решил проверить, кто тут лазит, свои или чужие… Что произошло? Как ты вообще тут оказалась?
Девушка молчала, не зная, как ему соврать. Но Волков опередил ее, догадавшись обо всем.
– Погоди… Ты разве не к Ткачуку должна была поехать? Твою ж мать…
Он догадался. Илья резко выпрямился и, заложив руки за голову, стал ходить из стороны в сторону, громко матеря Ткачука. Потом резко остановился, в один шаг преодолел расстояние между ними и произнёс:
– Прости, давай помогу, – он подал ей руку и помог подняться на ноги. – По пути расскажешь.
Он потянул ее в сторону выхода, явно намереваясь отвезти домой, но Даша осталась стоять на прежнем месте. Поверх его руки, сжимающей ее запястье, положила свою и произнесла шепотом:
– Илья, я не могу в таком виде домой поехать. Не хочу, чтоб Артём видел меня такой. И дед тоже.
– Ты с ума сошла? Зачем ещё и это скрывать от него?
Даша напряглась, услышав эти слова. В них явно сквозил намёк, что Илья в курсе всех ее отношений с Данилом. Но откуда? Она никому про этого не говорила. Знал один лишь Серега, который иногда приглядывал за ней. Неужели он всё-таки проболтался? Или всем обо всем рассказала Ксюша, которая один раз увидела их беседу в казино и могла о чем-то догадаться? Или же он просто вспомнил про тот случай, когда она влезла в разборки Карима и точно так же попросила не рассказывать об этом никому?
– Что – это? – решила переспросить Даша, насторожившись. – И что значит «и это тоже»? Что ты имеешь в виду?
– Именно то, о чем говорю. То, что Даня перешёл все разумные границы и полез туда, куда не следовало.
– Я не поеду домой. Мне нельзя в таком виде…
Волков закатил глаза, что-то неразборчиво пробормотал, но все-таки отпустил ее. Поколебавшись пару секунд, заставил себя сесть на диван, включил настольную лампу, достал сигареты и закурил.
– Расскажешь, что произошло? Что он сделал? – спросил Волков, прикуривая. Зажигалка в его руках нервно подергивалась, выдавая его напряжение.
– Ну…
Даша смолкла, откашлявшись. Она не знала, что ответить Илье. Что Ткачук полез к ней целоваться, что она не ответила ему, за что получила по морде и он тоже? Что только что из-за ее выходки, возможно, рухнула их ментовская крыша?
– Выкладывай все.
Юдина, поколебавшись, села рядом с ним и все-таки рассказала ему, что произошло. Углубляться в подробности того, что это был не первый раз и что Ткачук уже давно подкатывает к ней, она не стала, решив, что Илья и так обо всем догадается.
После того, как Волков ее выслушал, он молча сидел, уставившись в одну точку на противоположной стене. Сигарета тлела в его руке. Поразмышляв над услышанным, он мрачно изрек:
– Надо рассказать обо всем Артему.
– Не надо, не стоит.
– Ты в своём уме?
– Пожалуйста, придумай причину для него. Я не могу… Он не должен узнать об этом.
– Нет, должен. – Волков оборвал ее. – Должен. Этот мудак долго нарывался, так что…
– Он же убьёт его, – прошептала Даша.
Она прекрасно понимала, что Артём действительно может убить Ткачука в порыве ревности. Именно поэтому она не рассказывала ему ничего о тех прошлых неудачных подкатах Данила, потому что знала, что Артём наверняка сотворит что-то плохое с ним. Сейчас же он точно убьёт его.
– Ну и хер с ним.
– Его посадят.
– Во-первых, официально он мертв, а мертвых не сажают. Во-вторых, мы отмажем.
– Помнишь, что было у Алины, когда он устроил разборки с Мельником? Сейчас будет хуже. Я этого не хочу.
– Так что, предлагаешь оставить его безнаказанным?
– Все мужики зациклены на мести, что ли?
– Даш, а думаешь, нам приятно знать, что кто-то другой трахает наших девушек или жен?
– Да не трахал он меня!
– Я не пойму, ты этого засранца Даню защищаешь, что ли?
– Да я Артема защитить хочу от срока!..
Неожиданно Даша смолкла, уставившись в сторону своего письменного стола, и ткнула локтем Волкова в бок. Она только что увидела, как широкое кожаное кресло, стоявшее спинкой к ним за письменным столом, качнулось вбок. Даша уже успела решить, что это на нервной почве ей показалось, как вдруг кресло медленно развернулось. В нем сидел, развалившись, Темненко, крутил в руках явно пустую бутылку из-под водки и смотрел на них исподлобья.
Даша закрыла глаза и медленно выдохнула, стараясь не поддаваться панике – в эту минуту ситуация стала в сто раз хуже. С Ильей она еще смогла бы договориться и упросить сохранить все в секрете, но с Серегой у нее такое не выйдет. Во всяком случае, не в этот раз. И как она сразу не заметила его присутствие? Как не поняла, что она тут не одна?
– А ты че тут делаешь? – Волков нарушил молчание первым. – Погоди… Ты разве не с Дашкой должен был поехать? Братан, ты где был?
Темненко промолчал, лишь отвёл взгляд и стал разглядывать бутылку. Потом грохнул ею, водрузив на стол, откинул голову назад и уткнулся затылком в спинку кресла, закрыв глаза.
Девушка поняла, что он пьян. Причем, пьян очень сильно. И она догадалась, что, во-первых, случилось что-то нехорошее, раз Серега взялся за водку, а во-вторых, ничего хорошего их сейчас не ждёт. Темненко не пил, потому что он и в жизни себя не особо умел контролировать, а выпившим – тем более.
– Ты нажрался, что ли? – Илья поднялся со своего места и подошел к столу. Опершись руками о край, наклонился к другу. – Че случилось-то?
– Мать умерла, – хрипло ответил Темненко.
Даша зажала рот руками, чтоб не вскрикнуть. Лишь по рассказам Артема она имела смутное представление, о том, как Серега пытался вылечить свою мать, страдающую от алкоголизма. Она растила его одна, и большую часть жизни пила. Он пробовал разные способы – отбирал бутылки, лишал денег, самостоятельно оплачивая ей все самое необходимое, таскал по врачам и даже в церковь, – но ничего не помогало. Если пока он был ребенком и ходил в школу, она как-то держалась, то в последние пару лет просто не выходила из запоев. И хоть она не была идеальной матерью, она все равно была дорога для Сереги. Она была одним из тех столпов, на котором держался мир Сергея, на котором держалась его адекватность. И теперь этот столп рухнул…
Зато теперь Юдина поняла, почему Сергей не поехал с ней к Ткачуку, почему не отвечал на звонки и даже не позвонил сам Илье с просьбой подменить его. У него явно были другие проблемы, нежели приглядывать за ней.
– Серый… – начал было Илья.
– Тихо, – перебил его Темненко. Принял сидячее положение, подтянувшись на подлокотниках, и отвернулся, глядя мимо друга. Он явно не собирался ни с кем говорить на эту тему. – Сейчас это не важно. – Снова уставился на Дашу. – И после этого ты хочешь, чтобы ему все сошло с рук?
– Я не… – пробормотала она. Она явно не ожидала, что ее конфликт с Ткачуком будет заботить его больше, чем собственная умершая мать.
– Малая, ты хоть понимаешь, что говоришь? Меня твой Артем порвет голыми руками. Мне пиздец! А ты боишься, что этому подонку по морде надают? Да хер с ним! Он тварь мусорская! Его не жалко. А я, блять, с самого начала догадывался, что так и будет, но не уследил за тобой. Я все знал и все равно шел на поводу у тебя. Сука, на один, всего на один день отвлекся, и тут… Я его голыми руками разорву к херам. На ремни, блять, порежу…
Серега встал и, покачиваясь, молча вышел из комнаты. Даша чувствовала, что сейчас произойдёт что-то ужасное, но не могла этому никак помешать.
Она поняла, что Ткачук может не дожить до следующего утра. У Темненко был именно тот вид, с которым идут убивать – во всяком случае, так показалось Даше. Ведь это его попросил Князев присматривать за ней, его не было рядом с ней этим вечером, он не пресек все эти подкаты Ткачука ранее, и поэтому он отчасти виноват в случившемся. А зная, что Сергей пытается выслужиться перед Артемом после своего спасения, то он точно захочет искупить свою вину перед Князевым.
– Куда это он? – немного испуганно спросила Даша, метнув взгляд на Илью. – Пусть вернется.
– Он мне тоже ничего не сказал.
– Пусть вернется, – повторила она, ухватив его за локоть и подтолкнув к двери. – Ты же знаешь, за чем он пошел… Пусть вернется. Не надо…
– Да все нормально, – успокоил ее Илья, когда выглянул в окно, чуть раздвинув жалюзи. – Вон он у входа курит стоит. Не пошел он Даньку убивать… Пока.
Даша выглянула в окно и увидела, что Темненко и вправду курит у входа. Стоит, прислонившись спиной к стене, и курит, глядя куда-то в темнеющие напротив многоэтажки. И хоть это никак не выражалось внешне, но весь его вид буквально кричал о его одиночестве и боли. Никогда еще Даша не видела его таким.
– Что нам делать с этим? – шепотом спросила Даша, продолжая пристально наблюдать за Сергеем. – Он же… он же неуправляем. Он вправду сейчас может выкинуть что угодно. Может, поговорить с ним, а?
– Лучше всего не трогать его, – ответил Илья. – Или за Даньку боишься?
– Да вашу ж мать!.. – прошипела девушка, метнув на него гневный взгляд. – Ты посмотри на него! У него умерла мать, он запил. Сам знаешь, что можно ожидать всего от него в подобном состоянии. Он сейчас может убить как Даню, так и самого себя.
– Ты поэтому за ним в окно следишь?
– Не знаю. Я и за него боюсь, и что он может позвонить Артему, или тот сам ему позвонит. Я уже должна была вернуться домой, так что он может начать волноваться.
– Артему говорить ты не хочешь, разбираться с Ткачуком тоже. Так чего же ты тогда хочешь, Даш? – вздохнул Волков, устало поглядев на нее.
Юдина села в кресло за свой стол, уперлась локтями в его поверхность и уткнулась подбородком в собственные кулаки. Она не знала, что ответить. С одной стороны, она хотела, чтобы Данил научился принимать отказы и перестал распускать руки. С другой стороны, она не хотела, чтобы из-за нее парни влезли в проблемы с ментами и, не дай бог, убили кого-то. Она хотела, чтобы ее с Ткачуком теперь связывали только партнерские отношения, но она не хотела повторения истории с Мельником. Она хотела справедливости, но не хотела криминала.
Даша не успела дать Илье никакого ответа, как неожиданно открылась дверь и на пороге кабинета появился Артем; позади него тенью стоял Серега. Князев стоял и смотрел на Дашу, и сотни эмоций читались в его взгляде – и ярость, и грусть, и злость, и нежность, и желание отомстить, и любовь…
– Мужики, оставьте нас, – тихо произнёс он.
Юдиной не понравился его тон – угрожающе тихий, с хрипотцой. Это не предвещало для нее ничего хорошего. Откуда он вообще узнал, где ее искать? Кто ему сообщил, что она в автосалоне? Знает ли он, что произошло?
Парни беспрекословно покинули кабинет меньше, чем за десять секунд. Приготовившаяся к выволочке Даша вся как будто сжалась в комок под взглядом мужа. Зажмурив глаза, она согнулась в кресле, готовясь услышать гневную тираду от Артема… Но секунды шли, ничего не происходило, и это еще больше пугало Дашу. Поэтому когда он осторожно обнял ее, она испуганно вздрогнула и с недоверием поглядела на него исподлобья.
Князев молча обнимал ее, крепко и тепло, как только он мог. Его объятия давали ощущение защищенности и спокойствия. Вот только Даша все равно была напряжена – не так уж легко расслабиться, когда ее обнимает человек почти в три раза больше ее и сильнее раз в пять и который скорее всего в курсе произошедшего. Одно движение, и он может легко сломать ей шею… Девушка знала, что в гневе он страшен и способен на многое, но не знала, распространяется ли этот гнев на нее. Сможет ли он причинить ей боль? Он всегда говорил, что неопасен для нее, что она может не бояться его, что он ни за что не тронет ее. Но сдержит ли он свое обещание после этого?
– Что у тебя на голове? Черт копеечку искал? – вздохнул Артем, и Даша нервно, но облегченно хихикнула, услышав его слова. Волосы ее так и остались взлохмаченными после падения из автомобиля, но наведение марафета сейчас волновало ее меньше всего.
Он наклонил голову и поцеловал ее в макушку, потом пальцем стер засохшую кровь с царапины на щеке, присел на край стола и тихо попросил рассказать, что произошло. Даша, стараясь не смотреть на него, стыдливо отводила взгляд, пока рассказывала о том, что случилось. Только теперь она поведала обо всем, не скрыв от него ни одной детали.
Выслушав, Артем погладил ее по голове, тяжело вздохнул и пересел на диван. Закрыл глаза, помассировал пальцами переносицу и, закусив губу, задумчиво посмотрел на Дашу. Она же, рассказав ему обо всем – и о том, что произошло этим вечером между ней и Ткачуком, и о его прежних подкатах, – ожидала хоть какой-то реакции с его стороны. Пусть он взорвется и накричит на нее, пусть расшибет стоявшую на журнальном столике пепельницу, пусть выматерит Даню – что угодно, только бы он не молчал. Ибо это молчание ей было выносить тяжелее всего.
– Ну и что, мне убить его? – со вздохом спросил Артем. Как поняла девушка, вопрос был риторический.
– Артем, я…
– Почему раньше мне ничего не сказала? С самого начала?
– Ты… Ты не был рядом. Я думала, что сама разберусь.
– Что значит сама?
– Я бы сказала Дане, чтобы он…
– Ну и почему же сразу не сказала, что между вами ничего быть не может? – он недобро сверкнул глазами, взглянув на нее. – Почему сразу не дала ему понять?
– Я была уверена, что это все шутка, что это невсерьез…
– Но у тебя же есть парни, на тебя работает куча людей…
– Я не хотела, чтобы кто-то знал! Я хотела уладить все сама.
– Ну и посмотри, к чему эта самостоятельность привела!