Дача стояла прямо на берегу Кубани. Участок был небольшой – стандартные четыре сотки – и запущенный: несколько невысоких плодовых деревьев, цветы у дома, кое-где вскопанные грядки, горшки с покупной рассадой на всех подоконниках. Тая рассказывала, что эту дачу они купили недавно и еще ничего не сажали.
Участок со стороны реки не был огорожен забором, незаметно переходил в заросшую сорняками лужайку с тропинками к речке и заканчивался обрывом. Небольшая площадка была расчищена и огорожена деревянными поручнями, с нее можно было прыгать прямо в речку. Мальчишки, как приехали, сразу полезли купаться. Женя и Тая переоделись в купальники, но не купались. У берега вода была мутная и грязная, и дна не было видно. Если заплыть дальше, вода светлела, становилась прозрачной. Ира любила плавать и далеко заплывать. Она с мальчишками тоже пару раз прыгнула. Площадка была скользкой, ее уже успели раскатать мокрыми ногами. Один раз Ира поскользнулась и неудачно упала боком в речку. Остались синяки и несколько ссадин на ребрах. После этого она уже больше не плавала.
Вова Иваненко подружился с мальчиком лет десяти, сыном соседей Таи по даче. Они вместе купались в речке, далеко заплывали и дурачились. Они бегали и прыгали, как ровесники, ныряли с площадки и плавали наперегонки. Потом сели играть в карты…
Прямо на берегу речки Слава и Степан поставили мангал, достали заранее замаринованное мясо и начали делать шашлыки.
Появились папа и мама Таи, подошли поздороваться с молодежью. Они были у соседей и собирались в город. Мама Таи, тоже азиатки, в майке и коротких джинсовых шортах, носила минусовые очки. Она работала экономистом, начальником отдела, не так давно защитила кандидатскую диссертацию в вузе, где работал муж. Ира обратила внимание, что у нее на одной ноге заметно выступали синие варикозные вены. Папа, славянского типа, высокий, худой, темноволосый, с небольшой бородой. Он пожал руку Славе, при гостях они решили не выяснять отношения. Приплыли уточки и Таин папа начал их отгонять:
– Кыш, кыш… утки – рассадник лептоспироза.
– Тая, зайди в дом, я тебе кое-что скажу, – и Тая побежала за мамой в дом.
Родители Таи появились ненадолго, «не стали мешать молодым» и с соседями уехали в город. Таин брат уехал с ними.
Весной отношения Таи и Славы перешли на новый уровень: Тая со Славой потеряла девственность. И теперь они просто не могли друг от друга оторваться. Мама Славы часто была в командировках, и Тая неделями жила у него, вела хозяйство. Тая очень нравилась маме Славы: он находился под постоянным Таиным присмотром, пока мама Славы отсутствовала. Он был накормлен, напоен, одет, умыт и обут, Тая помогала ему с учебой и обеспечивала досуг. А что еще нужно матери?
Когда начались первые ссоры. Тая расставила мебель дома у Славы по «феньшую» и ссоры тут же закончились. Тая работала над их отношениями: они со Славой вместе ходили в походы, часто отвисали в ночных клубах, читали одни и те же книги, а потом обсуждали их. Они вместе готовились к экзаменам у Славы дома. Тая объясняла ему матанализ и сложные примеры по линейке. Тая отдавала Славе свои шпаргалки для экзаменов, переписывала конспекты лекций для зачетов. Сначала боролась, чтобы он бросил курить, но потом перестала пытаться его переделать и иногда сама покупала ему сигареты…
У дома под еще одним навесом стоял деревянный стол, который по-хозяйски накрывала Тая, расставляя одноразовые пластиковые тарелки. Ира нарезала хлеб, овощи и фрукты. Женя со Степаном готовили что-то на кухне вдвоем. Все утро Женя со Степаном обменивались заинтересованными взглядами и мимолетным улыбками. Она хихикала в ответ на все его шутки, остроумные и не очень. Между ними проскальзывало напряжение.
Когда шашлыки были готовы, все сели за стол, открыли бутылки с пивом. Парни привезли полторашки живого пива на розлив, темное для себя и светлое для девушек.
Слава поднял большой пластиковый стакан с пивом.
– Давайте выпьем за окончание сессии! За то, что мы все сдали экзамены и закрыли эту сессию! И стали второкурсниками!
Все подняли бокалы и поздравили друг друга с окончанием первого курса, выпили и закусили.
– Вот мы сложно эту сессию сдавали. Я думала, у меня четверка по матану будет, – сказала Тая, когда все отведали шашлыков.
– Да, сессия была жесткая, – кокетливо жаловалась отличница Женя. Она напрашивалась на комплименты, хотела высветить свои достоинства перед Степаном.
– Какие четверки, какие пятерки! – засмеялся Слава, схватившись за голову. – Тут хоть бы сессию закрыть. Хоть бы тройки получить! Ушанков – это вообще! Я ему только с третьей попытки матан сдал! А линейку Доровской со второй! – У Славы не было проблем только с английским. Он несколько лет занимался с репетитором.
– Кому-то четверка плохо, а кто-то и тройке рад! – подытожил Степан.
– Слава можно сказать, только недавно сессию закрыл, когда с соревнований вернулся, – рассказывал Вова.
Слава ездил на краевые соревнования по настольному теннису перед сессией, пропустил зачетную неделю и вернулся во время экзаменов. Преподы были к нему лояльны, экзамены он сдавал экстерном.
– Ну, Тая тоже в команде университета играет, – медленно и протяжно сказала Женя, поддерживая подругу.
– Тая с командой дальше города не прошла. Вот Слава хорошо в настольный теннис играет. Он на краевые соревнования ездит. Там всех знает.
У Славы был разряд по настольному теннису. Он играл в команде университета и ездил на одиночные и командные краевые соревнования. Тая, тоже спортсменка, иногда ездила с ним. Тая играла в команде университета по волейболу и регулярно защищала честь сборной на соревнованиях. В школе она была капитаном своей команды.
Второй тост сказал Вова Иваненко. Встав, он поднял пластиковый стакан с пивом:
– Девушки, пейте. Вы, когда пьяные, можете позволить себе все, что угодно и без последствий! – и Ира подумала, что тост про пьяных девушек был одним из самых популярных на пацанячем факультете информатики.
– Сидорова тоже без хвостов сессию сдала… – сказал Вова.
Все промолчали.
– Она по линейному программированию даже учебник не открывала! – насмешливо сказала Женя.
Слава, обычно защищающий девчонок, в этот раз поддержать Сидорову отказался:
– Да она с преподами спит, ну ее… – махнул он рукой.
– Как ваши соревнования? – спросил Степан у Вовы.
– Нормально.
– Они бегают по городу, шарады разгадывают. Таин брат там капитан команды, – объяснил Степан.
– В последний раз они нашли следующую подсказку на крыше многоэтажки, выиграли. Там приз два миллиона… – рассказала Тая.
Оказывается, Вова со Славой увлекались командным разгадываем шарад. Обычно в соревнованиях участвовало несколько команд, которые получали одни и те же задания. Все участники сбрасывались по небольшой сумме, чтобы образовать призовой фонд. Участвовавшие команды получали одинаковые задания и старались их разгадать. В каждом задании находилась подсказка, где искать следующее задание и т.д. Участники пытались эти подсказки разгадать. Команду – победительницу ждал приз. Если никто не выигрывал, призовой фонд переходил на следующий этап.
Поев и выпив, Степан со Славой отошли покурить. Тая тоже достала сигареты, закурила и собиралась подойти к Славе со Степаном. В компании Славы, Егора и Степана Тая сама иногда курила – редко, перед сложными экзаменами или чтобы поддержать компанию, она начала курить еще в школе. Теперь Тая то бросала курить, то на экзаменах и тусовках опять начинала. Но всегда стремилась бросить.
– Можно мне тоже сигарету? – попросила Женя Резцова… Оказывается, Женя тоже иногда баловалась сигареткой. Тая протянула Жене свою пачку сигарет, практически полную, в которой недоставало только двух сигарет. Тая курила тонкие женские совсем слабые сигареты в белой упаковке с нежно-розовым рисунком. Упаковка сигарет была похожа скорее на коробочку от конфет или жвачек. Женя взяла одну сигаретку. Ира обратила внимание на ее ногти: когда-то Женя их сильно грызла, и сейчас ее ногти выглядели, как маленькие обрубочки. Обычно она их коротко обрезала и не красила.
Ира не знала, что Тая с Женей курят. Женя рассказала, что в первый раз попробовала сигарету тоже еще в школе, в своем колледже. Закурив, Женя стала по-другому себя вести, как будто стала старше, опытнее и раскрепощеннее.
После обеда парни пошли отдыхать в дом. Тая с Ирой убирали со стола, Женя возилась на кухне. Тая попросила Иру принесли посуду из кухни, Ира зашла в дом и по дороге на кухню увидела Степана, лежащего на диване спиной к двери, и Женю, обнимающую его со спины…
Вечером мальчишки играли в карты. Слава и Степан любили играть в покер и легко проигрывали друг другу большие деньги. Они учили играть девчонок, Тая и Женя уже умели. Тая смотрела карты и подсказывала Славе, а Женя – Степану. Ира только учила название карточных комбинаций.
– Думаешь, ставить? – спрашивал Слава у Таи, показывая ей свои карты.
– Думаю, да, – отвечала Тая.
– Сбрасывай, – в это время убедительно говорила Женя Степану.
Вова играл азартно, часто проигрывал, а потом пошел играть в «дурака» с соседским мальчиком.
Слава как обычно много курил и пил… Они со Степаном и Вовой днем глушили пиво, а к вечеру перешли на коньяк.
Ночью разожгли костер, сидели на лавочках около костра, еще ели шашлыки, пили. Днем Женя и Степан полежали в обнимку и пообнимались. Это их сблизило. У костра Женя сидела рядом со Степаном и стала называть его зайчиком. – Зайчик, передай, пожалуйста, соль… – попросила она, ужиная шашлыком.
Вова играл на гитаре. У костра пели те же походные объединяющие песни, что у Галины Павловны в 216 после дня факультета. Ира их уже знала. Потом включили магнитофон с зарубежной музыкой.
Тая сидела на земле на коленках, положив голову на колени Славе, и выглядела, как на плахе. Она доверчиво заглядывала Славе в глаза и гримасничала. Так она сидела довольно долго, слушая песни.
Через пару часов Степан с Женей сидели обнявшись. Общая тусовка, дача, вечер у костра, постоянно целующиеся Тая и Слава, как фон – легкий флирт обещал перерасти во что-то большее…
Женя иногда отходила покурить со Степаном. Закурить был способ остаться с парнем вдвоем, без посторонних. Они часто уединялись, отходили якобы покурить и целовались…
Сидели долго, разошлись около трех. Женя со Степаном легли вместе в комнате рядом с Таей и Славой. Тая постелила Ире на втором этаже…
На следующий день Ира проснулась рано, вышла из дома… На улице уже курил Слава… Остальные еще спали.
– Привет, Тая еще спит? – спросила Ира.
– Да, в комнате…
– А Женя со Степаном?
– Тоже еще дрыхнут.
Слава довольно хихикнул. Сводничество удалось.
– Да, все еще спят. Только Вова проснулся и в компьютере сидит. Будешь что-нибудь? – Слава с утра пил пиво.
– Нет, спасибо.
– Степан, чтобы быть сегодня у нас, вчера утром приехал из Славянска, прикинь. Вообще он снимает комнату у бабульки напротив универа.
– Понятно.
Как Ира уже заметила, Слава очень обходительно и внимательно, как старший брат, обращался с девушками. И они все были под его немой защитой и покровительством, просто потому, что они девушки, слабые и беззащитные и нуждаются в опеке. Тая сначала ревновала его ко всем вокруг – к одногруппнице Ане Тротурской, к Жене Резцовой и даже к Ире, но потом поняла и приняла его манеру поведения.
Неожиданно Вова прокричал из кухни:
– Слава! Тебя Тая зовет! – и Слава быстро зашел в дом.
Большинство проснулись около десяти … Позавтракали и после одиннадцати решили разъезжаться.
Как Ира приехала с Вовой, так и уехала. Они вместе дошли до автобусной остановки, на одном автобусе доехали до центрального рынка города.
– Ты точно нормально доберешься домой? – переживал Вова, когда вышли из автобуса.
– Да нормально, мне несколько остановок на трамвае или пешком.
– Ну смотри… А то я провожу.
– Нет, спасибо… Вроде день, светло…
Вова решил на всякий случай узнать мнение Славы и сразу позвонил ему:
– Да, доехали! Хочет сама домой идти! Отпускать? – отчитывался Вова. Наверняка, на даче Слава его конкретно настрощал.
– Только ты обязательно позвони, как придешь домой! – все нервничал Вова, поговорив со Славой. – И мне позвони, и Славе! Через полчаса уже точно дома будешь?
– Думаю, буду…
– Я тогда лучше сам тебе позвоню…
– Хорошо…
Не успела Ира прийти домой, как ей сначала позвонил Вова, а потом Слава, узнавать, как добралась… Ира не видела причин так беспокоиться.
После первого курса Ира думала, что если все учить и всегда ходить на пары, то можно без проблем доучиться до пятого курса и хорошо закончить университет. Она так и собиралась – все учить и все пары посещать… И дальнейшая учеба обманчиво казалась гарантированной и безмятежной…
Второй курс
Новости матеметодов
Осенью прошлогодние первокурсники матметодов получили эсэмэски от Дианы Пожаровой с расписанием первого дня занятий. И в назначенное время встретились в универе на перемене перед парой. Счастливые после лета, загоревшие, одногруппники обрадовались, увидев друг друга.
В начале пары староста Диана делала организационные объявления. Она была в футболке и потертых обтягивающих джинсах, со своей маленькой тряпичной сумкой через плечо и большим пакетом. За лето Диана немного поправилась и сделала еще одно мелирование.
– Итак, вот какие новости у двадцать шестой … – начала рассказывать староста.
– Мы же были шестнадцатой? – перебила ее Олеся.
– Ну да, мы теперь второй курс – двадцать шестая, третий – будем тридцать шестая и так далее. Теперь первокурсники-матметоды стали шестнадцатой.
– А где Анжела? – спросил сильно загоревший после лета Глеб.
– У нее было несколько хвостов, – объяснила Диана, – и после летней сессии она перевелась на эконом…
– Понятно.
Ира больше Анжелу никогда не видела и о ней не слышала.
На первых парах узнавали свежие новости. До второго курса доучились не все, из группы выбыла не только Анжела, в середине первого курса отец Леры Курдяевой получил предложение работать в Германии и, обсудив семьей, решил принять его. Поэтому, сдав летнюю сессию, Лера забрала документы из университета. Она собиралась переехать в Германию, где с потерей года поступить в вуз. На одну из первых пар она пришла попрощаться с одногруппниками, расцеловалась с Женей и Таей, обещала писать Нике подробные письма и передавать приветы бывшим одногруппникам…
Из-за проблем с английским во второй сессии Вася Нечаев перевелся на договор.
Летом несколько студентов с экономспециальности через профком поехали отдыхать на море. В последнюю «королевскую» ночь Вероника призналась Егору в своих чувствах, он сделал вид, что очень удивлен, и они начали встречаться. После поездки на дачу к Тае Женя и Степан тоже стали встречаться. Итак, на экономспециальности образовалось еще две пары. Влюбленные везде ходили за ручки, обнимались и целовались на переменах, сидели вместе на лекциях, вызывая зависть многих девчонок экономгрупп.
Когда Лера «отчислилась», Вероника стала своей в «элитной» компании Жени и Таи. Этому во многом поспособствовали отношения Ники и Егора. – Хорошо, что девчонки меня приняли, а то Лера уехала… – сказала Ника Ире и Олесе.
Женя отрастила, заострила, но также не красила свои ногти-обрубочки. Она ходила, царапалась – царапала всех окружающих и ставила затяжки на одежде и колготках, своих и чужих. Но Степану нравились царапающиеся треугольные ногти Жени.
Настя рассказывала подробности свадьбы своей красивой подруги из Армавира, с которой гуляли на четырнадцатое февраля, и, наверное, ей немного завидовала. Она обычно быстро шла своими большими шагами под руку с косолапой и горбатой красавицей Дианой, скалив зубы и наклонив корпус вперед. Их сопровождал Джанаров Артем, который летом ходил в спортзал, принимал анаболики и очень накачался. Они постоянно смеялись: громко, запрокидывая голову или опуская голову и прижимая кулак ко лбу, показывая крупные выступающие зубы, смеялась Настя, негромко, прикрывая рот, хихикала Диана, и старчески подхихикивал Артем. Диане стало не нравиться, что Настя называет ее Рыжей. – Не называй меня так, – сказала она Насте. – Все рыжие обычно шлюхи. – Просто падшие женщины! – в ответ Настя только рассмеялась, запрокинув голову, но больше Диану Рыжей не называла.
На первых парах сделали пару памятных снимков. Антон Ктавиди не любил фотографироваться с группой. Он всегда фотографировал всех сам. Антон собирался работать в администрации Горячего Ключа – родители уже договорились – и не хотел, чтобы фотки с одногруппниками компрометировали его, будущего большого начальника. Потом бы получилось, что он в этой группе как бы не учился.
В начале второго курса мелькал Кругов в том же зеленом костюме из дорогой ткани и крокодиловых туфлях.
Дима из двадцать седьмой уже ходил с обручальным кольцом. Он пары не посещал, учился на тройки, и все, что мог, проплачивал через деканат. Преподавателю к нему относились лояльно.
Рома Финков оставил безнадежные попытки понравиться Олесе и начал ухаживать за красивой четырнадцатилетней школьницей. Вера о Владе и слышать не хотела, что у них произошло, она не рассказывала.
Борис Станиславович расстался со своей девушкой Наташей и начал романтические отношения с Пожаровой Дианой. Олесино сердце было разбито – ей предпочли старосту Диану…
Олеся, чтобы быть поближе к БС, устроилась лаборантом к Галине Павловне. Но любовь была не единственной причиной пойти Олесе работать в 216. Основные ее причины были более прозаические и меркантильные: Олеся надеялась, что замдекана поможет ей с общежитием и учебой. Олесе было слишком дорого оплачивать съемные квартиры. Гена с Ваней Казимировым подсказали Олесе, что если устроиться работать к ГП, то через год работы можно рассчитывать на общежитие, что ГП иногда помогала «своим» со сложными экзаменами, они писали диплом и курсовые «у своих», пользовались всеми преимуществами лаборантов и были допущены к архивам чужих дипломов и курсовых. Олеся также жила на съемной квартире с девчонками из двадцать восьмой. На сессию она решила уезжать домой в Тихорецк.
Гена посоветовал Олесе: – Ты Ване Казимирову рассказывай, как тебе БС нравится. Он потом наверняка все БС передаст. Они же вместе работают, – и Олеся рассказывала, не стеснялась.
Боря Финков иногда заходил к Олесе в компьютерные аудитории. А Влад тоже порой сидел с ней в 216 и, как и Ваня Казимиров, слушал Олесин любовный бред. Как Борис Станиславович на Олесю посмотрел, что он сказал, как он улыбнулся. Какой мужчина Борис Станиславович, какой он классный во всех отношениях. Как сексуально он держит сигарету, какая у него классная кружка для чая, ни у кого в лаборантской такой нет. Какая у него замечательная попка, и как он стильно одевается, хотя получает не так уж много: носит строгие костюмы и жилеты. Какой он накачанный, потому что ходит в спортзал. Как он классно программирует и разбирается в сисадминистрировании. Какой он милый и скромный, какая у него томная улыбка… Как он смешнее всех рассказывает анекдоты, какой он веселый, но не пошлый. А Борис Станиславович серьезно увлекся Дианой…
Влад коротко подстригся и начал регулярно мыть волосы. За лето он как-то повзрослел и возмужал, расширился в плечах, и уже больше не походил на подростка-старшеклассника.
Настя Тюканова активно заигрывала, «ухаживала», а потом начала встречаться с первокурсником матметодов Петром Овенко, среднего роста, смуглым, красивым, с тонким ртом и ровным носом. Отличник, она делала ему все сложные задачи и писала программы. Говорили, что он и встречаться с ней начал, чтобы отличница Настя помогала ему с учебой.
Ира не пошла с Олесей работать к Галине Павловне в 216. ГП казалась Ире слишком тоталитарной, Ира не любила, когда на нее кричат, тем более прилюдно. Но было слишком много свободного времени после пар, которые заканчивались около трех. И Ира решила устроиться промоутером, через агентство участвовать в разных промоакциях. Такая работа как раз подходила студентке. Каждый день после пар Ира ехала «на точку», где переодевалась в рабочую форму и три или четыре часа в день раздавала листовки на улице, работала на дегустации напитков, предлагала подарки за покупку сигарет или мужских бритвенных станков. Точки менялись раз в неделю. Платили по сто-сто двадцать рублей в час, в месяц получалось от восьми до десяти тысяч. Мама Иры, работая бухгалтером с девяти до шести каждый день, зарабатывала около четырнадцати. Иру такая работа устраивала, она неплохо получала и могла совмещать учебу и работу – на сессию студентов обещали отпускать.
В городе было несколько промоагентств. Чтобы получить работу, нужно было пройти отбор, участвовать в конкурсе. Студенток, желающих работать, было хоть отбавляй. Работа была непостоянной, акции начинались, длились от трех месяцев до полугода и заканчивались. Но если хорошо себя зарекомендовать, в агентстве постоянно подбирали промоакции и можно было работать хоть круглый год. Правда по точкам ездили супервайзеры, штрафовали за опоздания, «ленивую» работу и невыполнение плана.
Ира слышала, что в одном из промоагентств Егор Соколов устроился работать супервайзером. Он тоже каждый день после пар ехал на точки проверять работу таких же промоутеров, как Ира. Но она никогда по работе не пересекалась с Егором. От знакомых девчонок Ира слышала, что Егор заигрывал с подопечными напропалую и даже завел несколько служебных романов параллельно. Как поняла Ира, Егор не отличался верностью Веронике.
Олеся и Ира устроились на работу и уже не могли сидеть после пар с Владом, Борей и Олесей на пушке. Влад с Верой еле здоровался – Вера избегала Влада всеми возможными способами. Посиделки на пушке прекратились, и компания развалилась…
Однажды иностранцы из двадцать восьмой пришли в национальной одежде. Из однокурсников, кто хотел, мог фотографироваться с ними. Бокари был в длинной пестрой тунике свободного кроя и плоских шлепках. Из-под туники выглядывали широкие штаны-шаровары. Верх туники был вышит золотом. Бокари рассказывал, что сам вышивал свой костюм и объяснял одногруппникам, что означал каждый его орнамент. На голове Бокари была шапочка – куфи, тоже вышитая золотом и с тем же орнаментом, что и на тунике.
Амака и Бузиба тоже пришли в нарядных костюмах. Амака была в длинном зеленом платье и большим накрученным на голове африканским шарфом. Бузиба в длинной тунике, шапочке и с обычной кожаной папкой с тетрадками под мышкой…
Джанаров Артем, специально заранее договорившись с однокурсниками, тоже пришел весь в белом: белых джинсах, майке и туфлях. Артем хотел сфотографироваться с Бокари в национальном костюме и специально принес профессиональный фотоаппарат. Артем с Бокари стали напротив расписания и обнялись, как братья, для фотографии. Артем, весь в белом, с прозрачной белой кожей и рядом чернокожий Бокари с яркими белками глаз и белоснежными зубами в национальном костюме. Они стояли в обнимку и улыбались. Такой белокожий и светловолосый армянин Артем и такой чернокожий Бокари. Равные друг другу, с разных континентов, говорящие на разных языках, такие разные, случайно оказавшиеся на одной специальности в одном вузе. Как будто не было между ними всех этих расовых, территориальных и языковых границ. Как будто все эти этнические условности не имеют никакого значения.
Ваня
Ира на переменах иногда заходила к Олесе в 216 или 111 и болтала там с Геной Никоненко и Ваней Казимировым, который тоже стал работать лаборантом у ГП…
Родители Вани Казимирова не могли оплатить ему еще один год обучения и больше не могли позволить себе съемные квартиры. Ваня должен был взять академ или что-то придумать… Его «нагнул» один препод, Околов Владимир Сергеевич, замдекана по учебной работе, и оплатил ему год договора – и Ваня остался и дальше учиться на третьем курсе.
– Проститутка, – сказал о Ване младший сын ГП Рома.
– Правильно сделал, – сказал Саша Нинельский.
«Нагибал ли кто-то Сашу ради продвижения по службе?», – Ира не задавала таких вопросов.
Что будет дальше и как доучиться последние два года, Ваня не знал, он искал выход. Кто-то подсказал ему, что если попасть к ГП, она сможет договориться с Круговым о рассрочке для оплаты договора, поможет доучиться до пятого курса и поможет с учебой и общагой. И Ваня тоже пошел работать в 216 лаборантом и практически сразу получил общагу.
– Ну, хоть не бомж. Теперь хоть в общаге живет, – говорил Гена. – А то раньше по квартирам одногруппников мыкался, то там переночует, то там… Через окна залезал. Его друг Витя иногда в общагу пропускал. А на первом курсе, пока у отца деньги были, Ваня трехкомнатную квартиру снимал с евроремонтом, хвастался. А потом весь второй курс, как бомж, у одногруппников жил. Даже на вокзале ночевал и однажды на лавочке…
– А теперь как? – спрашивала Ира у Вани.
– На договоре доучусь…
– Как ты дальше будешь? За договор ведь надо платить?
– Надеюсь, ГП договорится о рассрочке. Когда пойду работать, буду кредит отдавать за последние два курса.
– Понятно… – Ира на минуту замолчала. – А если не договорится?
– Не знаю, – просто ответил Ваня.
Ваня относился к вопросу философски и сильно не переживал. Казался «безбашенным» – его будущее висело на волоске, а он говорил легко и беззаботно, как будто ему все равно, сможет он доучиться или нет, и что будет делать дальше…
– Привыкаешь жить с проблемой, – однажды сказал Ире Ваня. И сейчас в разговоре с ним Ира почему-то вспомнила именно эту фразу…
Однажды Галина Павловна пришла в 216, а там прямо на стуле уснул Ваня Казимиров. Прямо на стуле. Взял и уснул.
– Бедненький, очень устает. Жалко его, – она аккуратно его потормошила, и Гена отвел Ваню в общагу…
У Олеси в октябре было день рождения, и она накрывала небольшой стол в 216 для команды ГП.
– Хорошо начинать работу с угощений!
Я тоже осенью родился… сказал БС перед торжеством. Что же делать еще холодными зимними вечерами? – он скромно улыбнулся.
– У него такая улыбка! – как всегда говорила Олеся, когда БС вышел из 111. – Мы оба родились осенью!
Да, у вас много общего! – сказала Ира, которая помогала Олесе с продуктами. Ира не была лаборантом у ГП и на празднование не оставалась.
– Ты знаешь, на что намекал БС. Он еще так улыбнулся! – Олеся была в шоке от тонкого намека БС…
А ты думала, он сексом не занимается? – рассмеялся Ваня. Девчонки, я не понимаю, чего же вы ждете? Надо набираться опыта. А то встретишь своего мужчину и даже не поймешь, что он тебе в постели подходит, сказал Ваня, обращаясь в основном к Ире.
– Это же со сколькими нужно переспать, чтобы понять, что этот мужчина мне подходит, а этот не подходит? – спросила Ира.
Ваня ничего не ответил.
И Гена Никоненко тоже предлагал переспать со всем универом, чтобы набраться опыта, и уже много умеющей встретить мужчину мечты и поразить его своими сексуальными способностями…
Третий семестр
На втором курсе учеба катилась, как и на первом. Неизменные Ушанков и Доровская читали в 141 лекции по матанализу и линейке. В 142 Ушанков вел практику.
На втором курсе практику по линейной алгебре вела уже не Доровская, а Нарукова Анна Константиновна, кандидат физико-математических наук, сорокалетняя, очень худая, с черными волосами по плечи, седая и некрасящаяся. Она ходила в юбках по колено и обтягивающих кофтах и постоянно вытягивала рукава кофт, прикрывая запястья, как будто всегда мерзла. Она говорила тихо и неуверенно, иногда нервно смеялась. Нарукова говорила и улыбалась, не размыкая челюстей, как цедила сквозь зубы, и постоянно стучала по столу карандашом, заглушая стуком и свои объяснения, и ответы студентов. Она часто писала в разных концах доски, стирала плохо вымытой тряпкой и растирала мел по доске. На ее грязной, в мелу доске в одном углу она писала одну часть решения, в другом другую, поэтому ее объяснения были непонятны. Практики по линейке теперь проходили на физическом факультета на первом этаже в маленькой полуподвальной аудитории. Нарукова неуверенно говорила, неуверенно писала на доске решения примеров, неуверенно объясняла и почему-то вызывала у Иры чувство жалости…
На втором курсе информатику преподавала Вдольская Анна Борисовна, и Кругов у экономических специальностей больше ничего не вел.
Вдольская, кандидат педагогических наук, за тридцать, невысокая, худенькая, с мелированными волосами по плечи. Она дружила с Полозиным со своей кафедры информационных технологий. Несколько лет назад она съездила отдыхать на море, после курортного романа забеременела и родила мальчика, которого теперь воспитывала одна.
Вдольская производила впечатление плохо разбирающейся в программировании. Объектно-ориентированное программирование она рассказывала по бумажке, в середине семестра раздала ксерокопии лекций и пять задач к зачету – всем одинаковые – и отпустила до сессии.
Несколько лет Вдольская преподавала одно и то же, задавала одни и те же задачи, которые уже успела выучить наизусть. Она плохо программировала и студенты второго курса такие, как Бнидерт и Джанаров, говорили, что разбираются в программировании лучше, чем их преподаватель информатики в вузе.
Одронинский Александр Ильич уверенно и громко рассказывал в 207 численные методы. Одронинский замдекана по научной работе на математическом факультете. Седеющий, с черными усами и длинным овальным лицом. Он сам приехал из Тюмени и даже зимой ходил в майках или хорошо наглаженных рубашках с короткими рукавами и натянутых до груди штанах. В середине семестра помощница Одронинского сказала, что он заболел, раздала студентам ксерокопии лекций и отпустила до экзамена – по численным методам зачет с экзаменом объединили. Правда, Егор говорил, что часто видел Одронинского на математическом факультете, но из студентов экономспециальностей никто не стал возмущаться и разбираться, раз препод отпустил до сессии!
Теорию по дифференциальным уравнениям вел замдекана по учебной работе Околов Владимир Сергеевич, которого Егор – специалист по прозвищам – тут же прозвал «Джокер». Высокий, худой, немного сгорбленный, с длинным носом, он действительно чем-то напоминал шута, заменяющего любую карту колоды. Он был женат и воспитывал дочь, школьницу старших классов. Лекции он читал понятно и казался очень серьезным, говорил тихо, мало и сухо и редко шутил.
Практику по диффурам вел БС в 111…
Для решения здач по диффурам студентам не нужны были компьютеры, но практику поставили в компьютерной 111, где БС работал сисадминистратором. В начале года столы в 111 сдвинули в середину аудитории, вдоль стен также стояли компьютеры. И все студенты и преподаватель сидели за одним большим столом.