Глава 9
Не успел Макс покинуть каюту капитана, как Рыжий тут же вручил пленнику швабру и ведро с водой, а после нацепил на ноги кандалы, попутно объясняя, чем он будет тут заниматься последующие три дня. Как оказалось – самой тяжелой и грязной работой, например, мытьем палубы.
Что уж и говорить, задачка была еще та даже без железных колец вокруг щиколоток, что соединяла толстая цепь, из-за чего Макс едва-едва мог ступать мелкими шажочками, уныло возякая шваброй по замызганной палубе.
Дело не облегчали и пираты, каждый из которых, проходя мимо Макса, одаривал его парочкой бранных фраз или плевал под ноги. Один же матрос – тот самый, со сломанной рукой – и вовсе харкал на палубу минут пять что заправский верблюд, с явным удовольствием наблюдая за тем, как Макс раз за разом убирает желтоватую слюну грязной тряпкой. Он уже было подумал заехать упырине шваброй по морде – и будь что будет, всяк лучше, чем издевательства терпеть – но благо что на палубе появился Рыжий и пират сразу же отстал от Макса.
Макс драил корабль до глубокого вечера и успел заметить, что Рыжий на корабле пользуется немалым авторитетом. К нему обращались за разрешением споров, какой-либо помощью или даже просто чтобы пожаловаться на «проклятую жару, мать ее, с которой сладу нет». Рыжий выслушивал абсолютно каждого, независимо от просьбы, и находил время для любого, хотя бы пару минут. Когда Рыжий появлялся на палубе, пираты даже ругаться переставали. Во всяком случае, в полный голос. Притом он, казалось, мог быть везде и сразу: за четверть часа он умудрялся успеть проследить за тем, как в трюме разбрасывают отраву для крыс, проверить что творится в камбузе – так на корабле звали кухню – и даже составить график дежурств. По сути, для моряков Рыжий был как Ух для мальчишек, так как Крюк практически не покидал свою каюту, да и остальная команда не слишком жаждала беспокоить капитана лишний раз. И Макс их прекрасно понимал.
Когда солнце село, Рыжий отвел Макса на нижнюю палубу, указал на драный матрас, лежавший в самом дальнем углу и сообщил, что с утра Макс будет помогать некоему Мэри, правда, чем именно предстоит заниматься, первый помощник не сообщил. Кандалы, разумеется, снимать с Макса никто не собирался, так что спать пришлось прямо в них. Макс долго ворочался с боку на бок, размышляя о том, что ему делать. Попытаться сбежать или дождаться помощи? Кто знает, быть может, Питер, Ух и другие мальчишки уже вовсю ломают мозги над тем, как вытащить соратника… А может и позабыли о его существовании, как говорил Крюк.
Весь погруженный в тяжелые думы, Макс и не заметил, как уснул. Растолкал его ни свет, ни заря кривоногий беззубый дед, которого, как оказалось, и кликали Кровавой Мэри. С виду он казался старше самого «Веселого Роджера» – Мэри наверняка последние остатки волос успел потерять, когда корабль даже сколачивать еще не начали – обладал кривым носом, прищуренным взглядом и дымящейся трубкой. Мэри заявил, что сегодня они вместе с Максом будут чистить обшивку корабля от налипших водорослей с ракушками, и кто бы мог подумать, что совсем скоро он будет вспоминать швабру едва ли не с теплотой.
– Все просто, камбала безусая, – шамкал Мэри, ковыляя по палубе. – Я тебе веревку вокруг пояса обвяжу и вниз спущу, а ты лопаткой быренько все счищай и скидай в море.
– А если ты меня уронишь? – спросил Макс, глядя на трясущиеся руки старика.
– Ну тады каюк тебе, – без обиняков сказал Мэри. – Так что, надеюсь, ты не слишком тяжелый, хе-хе.
– Может, хоть цепь снимешь? – попытался схитрить Макс, но Мэри был непреклонен.
– Ага, чтоб ты сбег тут же. Не-а, уж лучше на дно пойдешь. И, к слову, знаешь почему меня так зовут?
– Потому что ты любишь одноименный коктейль? – предположил Макс, но ошибся.
– Чавой? Кок из камбуза носа не высовывает, да и ноги у меня две. Не, я как-то в Лондоне бывал, там местечко есть под названием Мэриленд, а в нем паб «Пьяная устрица». Я туда завалился стакан пропустить, а попутно одиннадцать человек завалил и трех инвалидами оставил. Так что без глупостей у меня, сопляк.
Мэри оглянулся на Макса и шутливо пригрозил тому пальцем, и ему верилось, что старикан не врет. Когда Мэри завязал вокруг живота Макса веревку и проверил узлы, он с лопатой в руках перелез через борт, старик же принялся спускать парня вниз, кряхтя и ругаясь. Чистить обшивку оказалось той еще неблагодарной работой. Хоть Мэри и привязал веревку свободным концом вокруг мачты, но Максу то и дело мерещился треск рвущейся бечевы. Прямо под ним же в воде кружили акулы, которые только и ждали, чтобы полакомиться свежим мясом.
Когда Мэри наконец вытащил Макса обратно на палубу – он чуть не сорвал голос, пытаясь дозваться старика, который то ли уснул, то ли просто был глух на оба уха – Макс едва мог поднять руку от усталости. Тем не менее, после того, как он перекусил подгорелой кашей, ему снова вручили швабру. То ли пираты привыкли к пленнику, то ли им просто надоело упражняться в придумывании изощренных ругательств, то ли и то, и другое вместе взятое, но теперь обращали они на временного «члена команды» внимания не больше, чем на попавшийся под ноги огрызок, что, разумеется, Макса более чем устраивало.
Елозил тряпкой по палубе он не больше часа, когда к нему подошел Рыжий и предложил – не приказал! – Максу сплавать в деревню, чтобы забрать кое-какие припасы. Он, конечно же, сразу согласился – на корабле он был всего второй день, но уже успел понять, что море явно не его стихия, особенно когда вокруг толпа чокнутых головорезов, садистов и убийц – так что спустя четверть часа они уже погрузились в лодку и заработали веслами.
– В деревне заправляет Святоша, – произнес Рыжий. – Он, мягко говоря, ведет себя иногда странновато, но в целом безобиден.
– По местным меркам это значит – сначала перекинется с тобой парой слов, прежде чем попытается убить, – мрачно пошутил Макс.
Рыжий усмехнулся:
– Не все так страшно. Как-никак, ты пережил разговор с Крюком – а это, между прочим, редкое достижение.
– Боюсь, следующий разговор закончится не так радужно, – сказал Макс.
– Просто сделай, что тебя просят, – в голосе Рыжего слышалось что-то вроде сочувствия, ну или хотя бы его отдаленного эха. – Не нужно играть в героя. Боюсь, никто этого не оценит. Даже… Нет, не так. Тем более, Питер.
В словах Рыжего звучала странная горечь. Макс смолчал и остаток пути до острова они проплыли в молчании, слушая лишь плеск весел, шум воды и крики парящих в небе чаек. Когда нос лодки врезался в песок, Рыжий выскочил из лодки, помог вылезти Максу и затащил суденышко на берег. Он же огляделся. Деревня пиратов состояла из двух «улочек» по десяток хижин на каждой, стоящих друг напротив друга. Походили они на жилища, что выстроили мальчишки вокруг дуба: местами косенькие, с прохудившимися крышами, парочка и вовсе пустовали, судя по заколоченным дверям и окнам.
Не успели Рыжий с Максом сделать и шага, как к ним подскочил какой-то чудила. Голова круглая, мелкая, как у черепахи. Глаза навыкате, взгляд мечущийся, безумный какой-то. Солидная проплешь, лишь на висках кудрявились седые волосы, хоть мужчине на вид и вряд ли можно было дать больше сорока. Ноги его были босы, одет же он был в некое подобие сутаны с высоким воротником и широкими рукавами, судя по всему, сшитой из куска паруса. Худые пальцы без конца перебирают деревянные четки. Похоже, то и был Святоша.
– Здравствуйте, Николас, – кивнул Рыжий. – Что нового? Все в порядке?
– Кто это с вами, первый помощник? – вместо приветствия произнес Святоша.
– Его зовут Макс, недавно со своими друзьями он пытался проникнуть на корабль, но попался.
– Ах, так вот что за шумиху вы там подняли, – нервно рассмеялся Святоша, но быстро умолк. – А я уж спросонья решил, что небеса таки решили разверзнуться и обрушить на наши головы огненный дождь. Вы знаете, сколько лет мы будем мучиться в геенне?
– В прошлый раз я услышал цифру в двести тысяч лет, – ответил Рыжий.
– Двести семьдесят одна тысяча, – отчеканил Святоша. – И с каждым днем срок этот все увеличивается, и увеличивается, и увеличивается… Ровно как и наши грехи. И дальше будет только хуже.
– Очень… Познавательно, – сдержанно произнес Рыжий. – Однако я приехал забрать припасы. Они готовы?
Святоша, явно не слишком довольный тем, что его прервали, поджал губы, кивнул и крикнул нескольких пиратов, что до того сидели на поваленном бревне возле одной из хижин и латали сети. Пока Рыжий командовал пиратами, таскающими в лодку грубо сколоченные ящики, Святоша не отрывал взгляда от Макса, которому от столь пристального внимания к своей скромной персоне стало, мягко говоря, не по себе.
– Я тебя тут раньше не видел, – наконец прервал гнетущее молчание Святоша.
– Я тебя тоже, – буркнул Макс, искренне надеясь, что чудила отвяжется, но он не унимался.
– Ты знаешь, за что ты попал сюда? – вдруг спросил он.
– В смысле? – недоуменно сказал Макс. – Что значит «за что»? Я просто случайно встретил…
– Ах, – прервал его Святоша, улыбнулся и покачал головой. – Так ты один из тех, кто думают, будто бы это все, – он обвел рукой вокруг себя, – воля случая. Нет, друг мой, каждый, я повторю – каждый из находящихся на острове очутился здесь далеко не просто так, а по воле Его, чтобы искупить все проступки и прийти к согласию с самим собой. Понимаешь? По глазам вижу, ничего ты не понимаешь. Эх! Еще одна заблудшая душа, что будет до скончания веков скитаться по Лимбу, не в силах обрести покой…
Святоша распалялся с каждым словом: глаза его блестели все ярче, голос становился громче, четки же, казалось, вот-вот будут сомнены в труху. К счастью, Макса спас Рыжий, который как раз помог пиратам перенести последний ящик.
– Не хочу прерывать ваши милую беседу, но нам пора, – произнес он, подходя к Максу со Святошей.
– Запомни мои слова и хорошенько их обдумай, – обратился он к Максу. Тот лишь кивнул и уже было направился вслед за Рыжим к лодке, когда их настиг крик: – О, чуть не забыл! У меня есть презент для капитана.
Святоша исчез в одной из хижин и вышел из нее уже сжимая в руках большую банку, запечатанную восковой крышкой с несколькими дырочками. Поначалу Максу показалось, что внутри сидит светлячок – и лишь присмотревшись, он увидел, что то была феечка. Девушка с мизинец ростом, светловолосая, с большим пучком на затылке, из которого торчала щепка. Одетая в платье, сшитое из листьев, излучающая мягкий оранжевый свет, она сидела на дне банки, поджав под себя ноги и скрестив руки на груди, и исподлобья смотрела на глазеющих людей.
– И зачем же капитану понадобилась фея? – хмыкнул Рыжий.
– Не имею ни малейшего представления, – фыркнул Святоша, тряхнул банку, из-за чего фея тихо пискнула, ударившись о стенку, и передал сосуд Рыжему, который отдал его Максу. – Я бы прибил этого бесенка на месте, но Джеймс как-то упоминал, что желает побеседовать с одной из этих тварей лично.
Макс приблизил банку к глазам – фея же надула губы и демонстративно отвернулась, всем своим видом показывая свое отношение к происходящему. Обратно они плыли куда медленней, так как на веслах работал один Рыжий, пока Макс бережно держал на коленях банку с пленницей.
– Обижать фей – дурная затея, – вдруг хмуро произнес Рыжий.
– Потому что они никому не вредят? – спросил Макс.
– Нет, потому что они на редкость злопамятны и никогда не прощают обиды.
Макс в сомнении взглянул на феечку, искренне не понимая, как она вообще может обидеть хоть муху. Впрочем, наверное Рыжему было видней. Не успели они вернуться на корабль, как вокруг Макса тут же столпилась почти вся команда, глазея на пленницу и тыча в нее пальцами.
– Может кинем туда паука или скорпиона и посмотрим, кто кого? – Труляля осклабил рот в щербатой улыбке.
– Ага, хорошая идея, братец, хоть позабавимся, – закивал Траляля и постучал желтоватым обгрызенным ногтем по стеклу. – Ставлю полбутылки бормотухи, что мелкая лярва и минуты не продержится. Эй, ты че там, подохла что ль? Мож подогреем баночку на свече, пусть попляшет?
– Фея нужна капитану целой и невредимой, – произнес Рыжий, обводя столпившихся вокруг матросов взглядом.
Те раздосадовано заворчали, но спорить не посмели. Рыжий же забрал у Макса банку и двинулся в сторону кормы, когда первого помощника остановил голос Мэри:
– У кэпа то ль башка разболелась опять, то ль кишки крутит. Велел не тревожить его до утра.
– Что ж, думаю, тогда ей лучше пока побыть у меня, – произнес Рыжий и оглянулся на Макса. – До заката ты будешь работать в камбузе под присмотром Кока. Ступай.
Ладно, драить горшки с кастрюлями или чистить плюхи всяко приятней, чем сдирать с обшивки водоросли и ракушки с риском упасть в воду прямо в пасть голодным акулам. Макс спустился на нижнюю палубу. Найти камбуз ему удалось без труда – он просто следовал наваристому запаху и вскоре очутился в просторном помещении.
Посреди него стояла большая кирпичная плита, от которой шел просто адский жар. По правую руку находился низенький столик с трехногим табуретом, по правую – полки с мисками, сковородками, стаканами и прочей посудой. Под полками стояли две колоды – одна, видимо, для дров, с воткнутым в нее топором, другая же, покрытая бурыми пятнами, для разделки мяса. Всюду же теснились мешки, котлы, бочки и другая утварь, притом столь плотно, что даже худой Макс смог бы протиснуться меж ними лишь боком.
Спиной к нему стоял грузный пират, невысокий, но весящий минимум втрое больше Макс, что, не торопясь, резал освежеванную рыбу на грязном столе. Одет он был лишь в широкие штаны. Бледную прыщавую спину покрывали многочисленные белесые рубцы, на правом плече синела татуировка в виде парусного корабля, что шел сквозь бушующие волны. Левой ноги у Кока не было – вместе нее торчал деревянный протез. Что-то коснулось ноги Макса. Опустив глаза, он увидел огромную жирную крысу, которая, пискнув, юркнула куда-то под стол. Макс же невольно отшатнулся и случайно задел один из котлов.
Услышав шум, Кок оглянулся.
– Рыбу разделывать умеешь? – спросил он, даже не поздоровавшись.
Макс кивнул. Не произнеся больше ни слова, Кок воткнул нож прямо в стол, подковылял к бурлящему на огне котлу, приподнял крышку, принюхался и принялся мешать варево большой деревянной ложкой. Макс же занял место у стола, на которой кучкой валялись крупные рыбины с выпученными глазами и принялся за дело. Поначалу он и не знал, с какой стороны начать, однако со скупыми, но дельными советами Кока быстро навострился. Когда последняя обезглавленная и выпотрошенная рыба заняла свое место в бочке, Кок засыпал ее солью с горкой, а Макс же, что был изляпан чешуей с ног до головы, был уверен, что его еще долго будет воротить даже от запаха рыбы.
Закрыв бочку крышкой, Кок плюхнулся на табурет – древесина жалобно застонала под весом такой туши – придвинул к себе стоявшие на столе початую бутылку с кружкой, плеснул в нее какой-то бурдомаги и с вопросом взглянул на Макса, но тот лишь покачал головой.
– Не пьешь? Похвально – здоровье беречь надо, – хриплым голосом произнес Кок и одним махом осушил кружку.
Макс же уселся на бочку с засоленной рыбой. Лицо у Кока было широкое, обрюзгшее, походившее на морду бульдога. На щеках и подбородке торчала седая щетина, проседь же изрядно побелила жесткие короткие волосы, торчащие «ежиком». Несмотря на кажущуюся медлительность, Кок не выглядел жалким калекой, напротив – каждое его движение выдавало в нем опытного бойца, темные глаза же походили на глубокие колодцы.
– Меня, кстати, зовут… – начал было Макс, но его тут же одернул Кок.
– Да плевал я, как тебя зовут, сопляк, – он вновь наполнил кружку. – Если хочешь жить, пасть заткни и внимательно слушай. Я помогу тебе сбежать…
– Сбежать? С чего вдруг? – спросил Макс.
– Еще раз перебьешь – вылетишь отсюда быстрее ядра! – рявкнул Кок, выпил, зажмурился, крякнул и снова потянулся к бутылке. – Сопляков дерзких я давно недолюбливаю, меня один как-то чуть в могилу не свел, а ты на него похож как раз. Так вот – ключ от кандалов твоих у Рыжего хранится. Я в похлебку листьев сонника добавлю – это трава местная, действует как снотворное, так что ублюдка и из пушки будет не добудиться, как и всех прочих. Ты ключик стянешь и вплавь до острова доберешься – акул я тоже накормлю до отвала, так что их можешь не бояться. А как своих найдешь, скажи Питеру, что я хочу заключить сделку – я отдам ему компас, а он взамен проведет меня к Источнику. Ты же понимаешь, о чем я, надеюсь?
Макс кивнул.
– Чудно. Не нужно будет тратить время на пустые разъяснения, – сказал Кок. – Так вот. Вам компас, мне – Источник. Желание всем даром, и пусть никто не уйдет обиженным.
Макс призадумался. Его опять пытаются втянуть в очередную интригу. Максу уже начало казаться, что практически все на Небыле – у кого хватает мозгов, разумеется – ведут какую-то свою двойную игру, включая самого Питера. А что если Кок просто пудрит Максу мозги? Вдруг Крюк решил таким хитрым способом выманить злейшего врага…
– Думаешь, это ловушка? – произнес Кок, будто бы прочитав мысли Макса, и влил в себя еще пойла; щеки его слегка порозовели, глаза заблестели, язык начал заплетаться.
– Именно так я и думаю, – не стал отпираться Макс. – Зачем тебе обманывать Крюка? Ему ведь тоже нужен Источник.
– Черта с два, – фыркнул Кок. – Этому выжившему из ума уроду нужно только одно – голова Питера Пэна. Остальное кэпа не волнует. Я же хочу убраться отсюда подальше. Меня от всех этих рож уже блевать тянет – я оттого на палубу и почти не выхожу. Тоже мне, пираты нашлись – сплошь психопаты через одного, по которым дурка плачет. Я по морю ходил с настоящими пиратами, и они, между прочим, побаивались меня, и правильно делали. Я б тебе назвал пару имен, да только вряд ли они тебе хоть что-то скажут. Ну так что, по рукам? Если ты и впрямь думаешь, что Крюк пощадит тебя после того, как ты отведешь его к вашей норе – ты тупее, чем кажешься. Тебе же первому глотку и вскроют, не чужие, так свои.
– Ладно, по рукам, – согласился Макс, так как возразить ему было нечего при всем желании. – А как ты вообще собираешься компас достать? Его же Крюк с собой носит и даже под подушке на ночь кладет, наверное.
– Это уже мои проблемы, – ухмыльнулся Кок и взглянул на бутылку, но, видимо, решил, что пока что с него хватит. – К северу от Русальни есть большой холм, а на нем – одинокое высокое дерево. Его даже с корабля видать. Повесьте на вершину дерева какую-нибудь тряпку утром и ждите меня там же вечером. Запомнил? Молодец. Ладно, а теперь давай с ужином покончим, иначе весь план насмарку.
Поднявшись с табурета – и чуть не упав – Кок начал нетвердым шагом разгуливать по камбузу, не забывая отдавать Максу указания. К чести Кока, даже будучи изрядно подшофе, управлялся с готовкой он довольно ловко, так что вскоре наваристая похлебка уже была готова. Кок даже сподобился приготовить две отдельные порции – без сонных листьев, или как их там звали – для себя и Макса, так что наскоро поев, они вдвоем потащили котел наверх. Кок при этом вопил во все горло, созывая команду на ужин.
Пока пираты ели – место для этого они выбрали кто где, кто-то просто сидел прямо на палубе, кто-то уселся на бочки, стоявшие на палубе, Близнецы, к вящей радости Макса, направились в свою «мастерскую», Кок убрался обратно в камбуз, Макс же размышлял о том, удастся ли ему покинуть Небыль живым.
На острове Макс провел едва ли неделю, но уже пережил больше, чем за всю прочую жизнь. Интересно, мама с отчимом разыскивают пропавшего или уже успели похоронить?.. Макс представил заплаканную маму, что выступает по телику с его фотографией в руках и у него невольно защипало в глазах. Но потом он разозлился сам на себя за минутную слабость и сжал кулаки. Черта с два он тут подохнет! Даже если ему придется сразиться с Крюком или самим Питером – плевать. Макс найдет этот Источник чего бы это не стоило и вернется домой. И заберет с собой всех остальных мальчишек. Ну, как минимум, Умника, так как всех прочих, походу, происходящее на острове вполне устраивало.
На палубе вдруг снова показался Кок, который нес с собой зловонный мешок рыбьих потрохов, оставшихся после работы Макса. Высыпав внутренности за борт, Кок удалился обратно в свою вотчину – вода же забурлила, когда акулы принялись поглощать угощение.
Представив себя на месте остатков пищи, Макс вздрогнул – а вдруг какая-нибудь акула не насытится и будет вовсе не прочь полакомиться на десерт свежим мясом? Эх, если бы была возможность выбраться с корабля, не моча ноги… И тут Макс едва не рассмеялся вслух, вспомнив про плененную фею. Раз уж он проникнет в каюту Рыжего за ключом, заодно освободит и несчастную – она же в знак признательности поделится пыльцой. Никто и опомниться не успеет, как Макс взмоет в воздух – и поминай, как звали! Осталось только дождаться, когда пираты уснут без задних ног…
Похоже, Кок не пожалел сонных листьев. Солнце едва успело опуститься, как из каждого угла на корабле доносился громкий храп. Дольше всех держался Мэри, что бродил по палубе и что-то ворчал себе под нос. Макс уже было подумал, что весь план пошел коту под хвост, когда старикан, наконец, позевывая, спустился в трюм. Выждав еще некоторое время, Макс, стараясь не греметь цепями, спустился вниз и направился к каюте Рыжего.
Застыв перед дверью, Макс прислушался – но изнутри не доносилось ни звука. Макс приоткрыл дверь и осторожно ступил вовнутрь. Рыжий спал на низенькой кровати. Банка с феечкой стояла на столе – пленница, похоже, тоже дремала – а на стене над столом на гвозде висела связка ключей. Макс, стараясь даже не дышать, двинулся прямиком к столу. В какой-то момент под ним скрипнула доска – он замер на месте, но, к счастью, сон Рыжего оказался достаточно крепок; он лишь поерзал, устраиваясь поудобнее и перевернулся на другой бок.
Макс осторожно снял с гвоздя ключи, положил их в карман, а после взял в руки банку. Свернувшаяся клубком фея приподняла голову и посмотрела на нежданного спасителя заспанными глазами. Макс тут же приложил палец к губам – фея, к счастью, поняла все без слов и не издала ни звука.
– Я тебя освобожу, а ты дашь мне немного пыльцы. Идет? – еле слышно Макс и пленница молча кивнула.
Поднявшись обратно наверх, Макс нашел укромный закуток между двумя большими бочками, над которым был натянут тент, уселся на палубу, поставил банку рядом с собой и принялся перебирать ключи, пытаясь отыскать нужный. Слишком большой, слишком маленький, этот не подходит, и этот… Дьявол, похоже, у Рыжего были ключи от всех замков на корабле…
– Быстрее! – пискнула фея, явно недовольная нерасторопностью Макса. – Ты чего возишься?
– Пытаюсь, – прошептал он, пытаясь всунуть в замок очередной ключ. – Тише, не шуми, если нас услышат…
В этот момент со стороны берега послышались встревоженные крики. Поднявшись на ноги, Макс поначалу было подумал, что в пиратской деревне начался пожар. Вот только пламя сияло всеми цветами радуги – оранжевым, синим, зеленым, фиолетовым… И лишь когда в небо взвились целые сотни – если не тысячи! – меленьких огоньков, которые направились прямиком к «Веселому Роджеру», Макс понял, что то были феи. Крыши хижин же действительно запылали и между ними метались полураздетые пираты, которых, судя по всему, пожар застал во сне.
Шум на острове услышал не только Макс. Где-то высоко на мачте забил колокол, со всех сторон послышались стоны и ругань пиратов, явно недовольных тем, что кто-то потревожил их сон. Один из них – плешивый мужчина невысокого роста – подошел к фальшборту, почесывая пузо, и в недоумении взглянул на быстро приближающийся разноцветный рой, что освещал ночь не хуже прожектора. Потом он взглянул на Макса и, похоже, проснулся уже окончательно. Выпучив глаза, он ткнул в Макса пальцем и завопил во всю глотку:
– Тревога! Тревога! Пацан сбежаться пытается!