– … Тибо Роше, его брат Джори Роше и шурин Сириль Норм… обвиняются в заговоре против короны, а точнее: оказании помощи мятежникам денежной суммой более сорока серебром каждый, подстрекательство к измене среди цеховых мастеров и подмастерьев, хуле королевского имени и отрицании законности его правления… суду были представлены доказательства… согласно словам мастера Матиу, мастера Гюстава и мастера Робера, что принесли пред судом и богами клятву говорить только правду… а также ознакомившись с расписками, подписанными рукой самого Джори Роше…
Старый хрыч все говорил и говорил, запинаясь и отхаркиваясь, сбиваясь и начиная заново. Толпа едва не уснула – Стефан тоже начал клевать носом – когда старик, наконец, закончил свою речь словами: «… приговор – смерть всем троим через отрубание головы», и отступил назад, протирая вспотевшую голову. И вот вперед снова вышел франт. Повернувшись к приговоренным, он произнес:
– Вы хотите покаяться перед смертью? Признайте вину перед честным людом, – он обвел рукой толпу, – и, быть может, боги воздадут вам за это!
Молодой парень лишь громко всхлипывал, уткнувшись глазами в эшафот, толстяк рядом с ним обмяк, похоже, потеряв сознание, а вот третий – крепкий мужик с густой бородой – попытался что-то сказать. Толпа притихла, а франт склонился над мужчиной, но вместо слов тот просто смачно харкнул прямо в рожу голосистого педрилы.
Стефан не мог не отдать должное бородатому – характер у него кремень, ничего не скажешь. Хотя на плахе это уже не имеет никакого значения – храбрецы и трусы умирают одинаково, но первые куда более медленно и гораздо мучительно. Тем временем, по рядам зевак прошла волна смешков и одобрительных выкриков – хотя пару мгновений назад все они жаждали увидеть, как здоровяк лишится башки (хотя и сейчас они хотели этого не меньше), но все же какие-никакие симпатии своей дерзостью он явно заслужил. Франт вытащил из кармана платок и отошел от колодок, утирая красную и перекошенную от злобы харю. Подойдя к палачу, он шепнул ему несколько слов, на что тот ответил коротким кивком.
Жрица (Стефан не был уверен, но вроде это была та лярва, что говорила с Мелэйной) подошла к бедолагам – что-то бормоча себе под нос, она осенила всех троих святым знамением, а напоследок поцеловала каждого в лоб. Закончив, девушка вскинула нос к небу и сошла с помоста, даже не взглянув на франта.
Палач подошел поближе к толпе и поднял топор над головой. Стефан громко фыркнул – бугай видно мнит себя жестким парнем. Рубить головы людям с закованными руками любой селюк может, посмотрел бы Стефан на этого умника, выскочившего против какой-нибудь твари – обдристал бы исподнее со страху как миленький.
Сделав несколько шагов, палач взмахнул топором – и голова самого молодого смертника покатилась по покрытой засохшими пятнами древесине. Толпа довольно зашумела. Вторым на тот свет отправился толстяк – один удар и лысая голова упала с плеч, оставляя за собой кровавый след. Гул стал еще громче. Палач поднял топор в третий раз и – Стефан был уверен, что верзила сделал это нарочно – лезвие вошло лишь наполовину в шею бородача, плюнувшего во франта. Брызнула кровь, бедняга захрипел и задергался.
Парочка особо впечатлительных бабенок потеряли сознание, некоторые же, в спешке отвернувшись, рыгали на сапоги и штаны соседей, а то и свои собственные. Раздалось несколько неодобрительных криков и на эшафот полетели гнилые овощи, камни и прочий мусор. Зрелище зрелищем, но подобное уже чересчур – такое могли простить зеленому юнцу, впервые вышедшему проводить приговоренных в последний путь, но не опытному мастеру. Стефан сорвал с ближайшей ветки яблоко, куснул, и, высунув язык, запустил в сторону эшафота. К сожалению, бросок оказался так себе – яблоко даже не долетело до франта, разбившись об землю липкими кусочками.
Палач подождал несколько мгновений, взмахнул топором во второй раз и окончил жизнь несчастного. Франт же смотрел за этим, не скрывая довольной ухмылки. Мерзкий типчик. Стефан не раз видал таких любителей разгребать дерьмо чужими руками – в сущности, именно на таких они трое в основном и гнули спины, очищая подлески, дороги и курганы от всякой херотени.
Стефан аккуратно слез с дерева и пошел прочь, с трудом продираясь сквозь переговаривающуюся толпу. Сцена казни немного отвлекла его от тяжелых мыслей, но теперь они снова заняли его голову. Стефан все еще немного злился на своих друзей, хоть и понимал, что они виноваты не больше него самого. Но, казалось, их общая проблема волнует только его.
Признаться, после первой убитой твари Стефан был полон воодушевления, особенно когда они на пару с Джейми получили сотню благодарностей от того крестьянина (хоть и селюк, но оказался порядочным типом), а главное – весьма увесистый кошель, половину которого они спустили в таверне, добравшись до ближайшего города. Охмелевший Стефан уже представлял себе будущее – убийство чудовищ, почести, золото и девки, так и норовящие прыгнуть к нему в постель. Может быть, потом Стефан с Джейми даже соберут свой отряд – лихих парней, при виде которых любая образина, подвывая от ужаса, зароется поглубже в землю, а чародей притворится сельским фокусником.
А что на деле? Нет, конечно, чудищ и колдовства они получили сполна. Даже чересчур. Но вот насчет золота и почестей… Одна захолустная деревенька сменяла другую, иногда все трое ночевали под открытым небом, дрожа от холода, жевали харчи, от которых и свинья бы отвернула рыло, вместо благодарностей получали проклятия и брань, а те монеты, что добывались потом и даже кровью, таяли быстрее, чем успевали осесть в карманах.
Вот Джейми казалось, подобными мыслями себе голову не забивал. Стефан ни разу не слышал от друга ни слова жалобы – ну, это понятно, он-то привык махать мечом по колено в дерьме и крови, особо не спрашивая, зачем это вообще нужно. Что взять с солдафона, хоть и бывшего – может быть, ему даже нравится подобная работенка.
Вот что действительно удивляло Стефана так это то, что с ними до сих пор оставалась Мелэйна. После встречи с ведьмой Стефан готов был поставить золотой на то, что жричка сбежит после первой охоты и осядет в ближайшем городке, возносить молитвы и исцелять богатеев – но не тут-то было. Она мужественно терпела все лишения и лезла с друзьями в любое пекло, а иногда даже уговаривала их уничтожить какую-нибудь тварь задарма – чудачка, что с нее взять.
Покинув площадь, Стефан в задумчивости застыл посреди улицы в размышлениях, чем бы ему заняться. Можно было вернуться в корчму – но пить ему пока было неохота, да и к тому же, он хотел немного побыть один. Один ли? Хотя… Карман приятно тяготили монеты – несколько серебряных и горсть меди – так что Стефан решил пойти туда, где всегда можно скрасить трудные моменты жизни.
Но для начала это самое место нужно было найти. Несмотря на то, что было еще не так поздно, улицы опустели – лишь какая-то старуха катила тачку с тряпьем, да пара сопляков возилось в пыли. Повертев головой, Стефан заметил спящего на земле нищего с перемотанной культей. Наградив его несколькими пинками, Стефан смог разбудить полупьяного бродягу и получить от него запутанные объяснения, как добраться до общего дома. Кинув забулдыге монетку на прощание, Стефан, посвистывая, направился вниз по улице, освещаемой свечными фонарями.
Признаться, Мьеза ему понравилась – во всяком случае, дерьмо с улиц тут хотя бы пытались убирать, а в кружке, которую ему принесли в харчевне, пива было все же больше, чем воды. Да и домишки ничего – аккуратные, с покатыми крышами, отделанными черной или красной черепицей. Все же лучше покосившихся деревянных хибар, видом которых он успел наесться по самое не хочу. Стефан свистнул вслед проходящей мимо девицы с аппетитной попкой, но городская недотрога даже не обернулась. Да и хер с ней. Неплохо было бы кинуть тут кости до весны – но где взять денег? Даже утянув пояса, монет хватит до конца месяца, не более. Ладно, этим вопросом можно озадачиться завтра – глядишь, втроем чего-нибудь придумают.
Стефан уже было подумал, что заплутал, когда наконец вышел на нужную улочку. Дома на ней не сильно отличались от прочих строений в жилых кварталах, но вместо фонарей или сохнущего белья возле окон с закрытыми ставнями висели какие-нибудь разноцветные тряпки, а на стенах красовались грубые изображения цветов, накарябанные мелом или углем.
Тут Стефану пришлось пораскинуть мозгами, размышля, в какой из домов ему лучше податься. Дело хитрое, требующее опыта и толики удачи. Он знал, что на красные тряпки даже смотреть не стоит – девки там, как правило, самые хорошие, молодые да умелые, вытворяют ого-го, но берут ого-го-го. С другой стороны, бордели с черной тканью обычно населяли пускай и потрепанные жизнью, зато дешевые шлюхи. Помнится, Безносый – негласный главарь банды Висельников, в которой когда-то состоял Стефан – тоже продешевил в юности, вследствие чего потерял шнобель, но получил зычное прозвище. Упокой боги душу ублюдка, как любит говорить Мелэйна. Хотя вот у Безносого души точно не было – более жестокого и беспринципного мудака Стефан в своей жизни еще не встречал.
Он невольно вспомнил каркающий голос Безносого: «Головастик Стеффи, – он ненавидел это прозвище, но пререкаться с верзилой было себе дороже; нрав у него был как у ужаленного в яйца быка, а кулак мог расколоть камень – вот тебе еще один урок: никогда не скупись на шалав и перед тем, как пустить в ход кожаный меч, загляни бабе под юбку». Да уж, Безносый был буквально напичкан различной житейской мудростью: от того, как распознать набитые карманы какого-нибудь доходяги с первого взгляда, до того, как лучше ударить, чтобы уронить того же бедолагу без лишней возни.
Вспомнив о Безносом и Веселых Висельниках, Стефан невольно потер правое предплечье, где под рукавом красовался полукруглый шрам от ожога – выводить метку банды оказалось куда больнее, чем ее наносить, но чего вспоминать былое…
– Эй, красавчик, не меня ищешь?
Стефан поднял голову и увидел девушку в длинном платье с разрезом на бедрах, что сидела на окне, свесив вниз длинную ногу. Кудрявые рыжие локоны, небольшая родинка возле пухлых губ, огромные глаза с пляшущими в них лукавыми огоньками – да она красивей, чем все бабы вместе взятые, которых он когда-либо трахал. Но и берет, наверное, целое состояние – естественно, что возле ее окна подергивался на легком ветру кусок ярко-алой ткани. Такие девахи обычно проводят время в банях или поместьях, одетые в шелка; с брюхатыми купцами или надутыми вельможами, поедая лебедей и запивая их сладким вином с корицей. Интересно, чего она вообще тут забыла. Стефан почесал затылок и вздохнул:
– Сомневаюсь, красавица. В карманах сегодня не густо.
– Правда? Может, все-таки поднимешься? Посидим, выпьем… А там и посмотрим, кто кому должен останется.
Девушка подмигнула и исчезла внутри, взмахнув платьем. Стефан никогда не был святошей, но сейчас готов был расцеловать землю и помолиться всем богам в мире за столь удачный вечер. Хоть где-то ему улыбнулась удача. Все еще не веря в привалившее счастье, Стефан поспешил зайти вовнутрь и очутился в низкой комнатке, где за покосившимся столом сидело двое – корявый старик с длинным носом, откинувшийся на спинке стула, и огромный верзила, уткнувшийся лбом в столешницу. Оба храпели на всю округу, а несло от них как от погреба с вином. Громила держал на коленях небольшую дубинку, а у стены подле его друга стоял заряженный арбалет – видно то была охрана, следящая за тем, чтобы гости не попортили «товар».
Не успел Стефан подняться по лестнице, как ему открыла та самая девушка, что говорила с ним на улице – увидев ее на расстояние вытянутой руки, у Стефана моментально пересохло во рту. Вблизи она была еще красивей – красное тонкое платье облегало аппетитную фигуру как вторая кожа, подчеркивая все прелести, губы походили на спелые персики, а кожа, казалось, отливала серебром.
Стефан вдруг слегка смутился, представив себя со стороны – одетый в какие-то перелатанные да кое-как сшитые одежки, пропитавшиеся потом и дорожной пылью; нескладный, со шрамами от оспы на роже. Рядом с такой красоткой он смотрится как ебаный селюк, последние пару лет возившийся в навозе. И несло от него, наверное, не лучше, тогда как от девушки шел головокружительный аромат каких-то пряностей и масел.
Ничего не сказав, она прижала палец к губам, улыбнулась и, взяв его за руки, утянула за собой в комнату. Оглядевшись, Стефан невольно присвистнул – а бордель воистину королевский, ничего лучше он пока не видел. На стенах висели расписные ковры и картины в резных рамках, всюду таяли свечи – судя по всему не простые, так как от них шел едкий сладковатый запах, щекочущий ноздри и кружащий голову – и горели лампады, создавая легкий полумрак. У стены стояла высокая кровать с балдахином, а в углу – наполненная водой бадья, сделанная в виде лодки. Вдруг полог балдахина раскрылся и из него выскользнула еще одна девушка – не менее красивая, чем первая, но чуть ниже и более пышная; на босу ногу и одетая в просторную черную котту, на которую спадали длинные волосы того же цвета.
– А вас двое? – брякнул Стефан. Отчего он почувствовал себя глупым мальчуганом, что случайно зашел не в ту дверь; щеки его начали гореть, а за шиворот сползла капля пота.
– Ты против? – шепнула рыжеволосая, приобняла его сзади и начала расстегивать пояс.
Стефан и не заметил, как оказался на кровати с девушкой под каждым боком. Голова его слегка кружилась, а на губах играла широкая улыбка – запах, витавший в воздухе, бил в голову не хуже крепкой выпивки, а девицы непрестанно что-то шептали, щекоча уши Стефана горячим дыханием. Чернуля уселась на него сверху – Стефану вдруг показалось, что на стене позади нее мелькнула какая-то странная тень… но рыженькая засунула руку ему под исподнее и мысли Стефана взвились куда-то ввысь.
Черноволосая девушка медленно скинула с себя платье – оголив сначала одно плечо, следом второе, а затем и аппетитную грудь. Стефан откинул голову на пуховую подушку и провел рукой по плоскому животику – его пальцы скользили по бархатной коже все выше и выше, и вот он уже почти дотронулся до нежных темных окружностей… но тут дверь с грохотом распахнулась и в комнату влетел Джейми – почему-то с арбалетом наперевес. Стефан поднял голову и лениво произнес:
– О, привет Джейми. Присоединяйся.
Вместо ответа раздался щелчок – и через мгновение черноволосая девушка скатилась на пол с болтом в груди. Стефан перевел взгляд на рыжулю, выпучил глаза и открыл рот, но вместо крика из его глотки вырвался лишь невразумительный писк.
Глава 5
… мой коллега не зря упомянул в своих записях довольно любопытный случай, произошедший в Мьезе. Споры вокруг него шли довольно долго, но, в конце концов, коллегия лекарей, прибывшая из Ниама, сошлись на том, что всему виною послужила плесень, поразившая запасы ржи. Именно гниль могла стать причиной болезни, что называют «горячкой», «огненной чумой» или «демоническим огнем».
При употреблении пищи, приготовленной из зараженных растений, люди быстро начинают страдать от тошноты, головных болей, спазмов всех чресл и отмирания плоти; человек точно сгорает изнутри, умирая медленной мучительной смертью.
Но заболевание это не щадит как тело, так и разум: многие больные, пораженные сем недугом, начинают видеть призраков и фантомов, слышат чьи-то голоса у себя в голове или же словно дикие звери бросаются на окружающих людей, переставая узнавать их в горячечном бреду.
К сожалению, даже мудрейшие ученые и опытнейшие лекари до сих пор не смогли вывести лекарство от «огненной чумы» – иной раз даже ампутация пораженных конечностей не спасает жизнь несчастного, что уж говорить о куда менее радикальных средствах…
Годрик Сторр, «Необычные хвори и методы их лечения»
– Пойду, отыщу Стефана, – вздохнул Джейми и поднялся со скамьи. – Не стоит оставлять его в таком настроении одного.
Этот урок Джейми усвоил давно. Как-то раз после очередной удачной охоты – когда с ними еще не было Мелэйны – Джейми со Стефаном решили пару-тройку дней провести в ближайшем городе. И все бы шло ничего; сняв неплохую комнатку, они с утра до ночи лишь шастали по улицам, глазея по сторонам, набивали животы и заливали глотки, но вот поздним вечером они засели в корчме и Стефан – успевший к тому времени изрядно приложиться к стакану – услыхал (но скорее всего, ему почудилось, так как вот Джейми мог поклясться, что никто даже не смотрел в их сторону), как пара незнакомцев за соседним столом высмеивают его шрамы от оспы.
Недолго думая в сторону шутников полетела кружка, те схватились за стулья – и через мгновение в полумраке питейной вспыхнула короткая, но яростная драка. Джейми отделался сколотым зубом и сбитыми костяшками, Стефану расквасили нос, но вот один из бедолаг – который, к слову, оказался сыном не последнего купца – закончил вечер в отключке со сломанной рукой.
Ввалившаяся стража, которую кликнул кормчий, мигом скрутила Джейми со Стефаном и кинула в ямы, а наутро – как будто дикой жажды и головной боли им оказалось недостаточно – каждому назначили выплатить пострадавшему по пятнадцать серебряных. Естественно, что столько они бы не наскребли при всем желании, и не миновать бы им розг или палок, как в дело вмешался местный граф, чей лес до этого они очистили от гулей. Правда, им все равно пришлось в тот же день отправиться восвояси – Стефан справедливо заметил, что граф графом, но от ножа под ребра в каком-нибудь темном переулке его благодарность не защитит и Джейми не стал спорить.
– Я с тобой, – поднялась было Мелэйна, но Джейми лишь отмахнулся.
– Не стоит, один я управлюсь быстрей. Отдыхай.
Джейми показалось, что на лице Мелэйны на миг промелькнуло разочарование, но, быть может, он ошибся. Выбравшись наружу, Джейми начал рассуждать о том, где ему искать друга. Куда обычно идет Стефан, когда оказывается в городе? В корчму и бордель – порядок не так важен. А так как он уже выпил, остается лишь общий дом. Поплутав некоторое время по кривым улочкам, Джейми вышел на публичную площадь Мьезы – прямо напротив стояла городская ратуша, едва ли не самое крупное строение в городе, уступающее разве что церкви: с узкими острыми башенками, каменной лестницей, ведущей к большим полукруглым вратам, могучими колоннами и окнами, украшенными разноцветными стеклами.
В отличие от торговой площади эта была заметно меньше; не было видно ни лотков, ни повозок, лишь несколько праздничных столбов, которые, видимо, приготовили под Проводы, да крупный эшафот, перед коим толпились переговаривающиеся друг с другом люди, глазеющие на грязные доски. Судя по всему, казнь провели не так давно – покойников уже убрали, но земля перед подмостками все еще сырела от крови, а на кольях перед помостом торчали три отрубленных головы, которые уже облюбовали воронье.
Джейми попытался было расспросить зевак о том, где ему найти общую улицу, но потерпел неудачу – женщины все как одна брезгливо отворачивали нос, а их спутники делали удивленные глаза, будто не понимая, о чем идет речь. Какой-то проходивший мимо старик окинул Джейми презрительным взглядом и буркнул, что Мьеза вообще-то приличный город. Как же. Во Фридании подобного рода развлечения можно найти даже в самой захудалой деревеньке – главное знать, где искать. Во всяком случае, так утверждал Стефан, а у Джейми не было ни малейшей причины не доверять богатому опыту друга. Наконец, низкорослая девушка в замызганном переднике и залатанном платке, окинула Джейми оценивающим взглядом, улыбнулась и уперла руку в бок.
– А зачем тебе тамошние драные бабенки? Можем пойти ко мне, я живу неподалеку. Возьму меньше, а сделаю больше.
– Извини, но я ищу друга, – объяснил Джейми.
– А-а-а, – девушка тут же изменилась в лице, сложила руки на груди и поджала губы. – Ну, тогда выйди во-он на ту-у улицу, пройди до конца и поверни налево. Через пару кварталов увидишь таверну – с бронзовой кружкой над дверью – после нее есть проулок, в него ныряй и топай дальше до конца, общий дом не проморгаешь. В нем ты сможешь найти себе… друга.
Поблагодарив девушку за помощь, Джейми зашагал по засыпающей Мьезе с любопытством озираясь вокруг. Неплохой городок – уютный. Мощеные улицы, ладные дома из кирпича или камня, тянущиеся вверх на два, а то и три этажа. Дележки кварталов на нищих и богатых здесь похоже не было, так что видный фасад с искусным барельефом мог соседствовать с кривенькой лачугой, а изысканная галерея упираться в кое-как сколоченный балкончик. Да и защищен город неплохо – с одной стороны возвышаются крепкие стены, с другой лежит озеро. Хорошо бы остаться здесь до весны – но нужно найти выгодную охоту. Думается, стоит завтра порасспрашивать по округе, быть может, чего-то, да отыщется.
Под эти мысли Джейми, наконец, вышел на общую улицу, где и увидал Стефана – в этот момент он как раз переговаривался с рыжеволосой девушкой, свесившийся из окна. Через несколько мгновений она скрылась внутри, а следом в дом вошел и Стефан. Джейми же развернулся, чтобы уйти назад в корчму. Стефан разозлится еще больше, если вломиться к нему, когда он… ну, немного занят. Как-то раз такое уже случилось – смущенной донельзя девицы и след простыл, а Стефан дулся и не разговаривал с Джейми целых три дня.
Но не успел Джейми сделать и шаг, как волосы на его затылке стали дыбом, а по телу пробежали мурашки. Что-то в облике той рыжей показалось ему странным… даже неестественным. Подобное чувство он испытал в детстве, когда увидел искусно сделанную фарфоровую куклу, ростом со взрослого человека, привезенную из столицы на городскую ярмарку вместе с прочими диковинками. Тогда Джейми впервые покинул родную деревню, так что запомнил этот день на всю жизнь. Рочелл была в полном восторге, а вот Джейми – напротив. Нет, работа мастера не могла не вызывать восхищение – настолько правдоподобно и искусно кукла была сделана. Но вместе с тем игрушка всем своим видом вызывала неприязнь – будто нечто приняло облик человека ради какого-то злого умысла.
Джейми подошел к дому, поднял голову и взглянул на полуоткрытые ставни, из-за которых раздавались тихие голоса, размышляя, как ему лучше поступить. С одной стороны, вряд ли какая-то опасность могла таиться в борделе. Ну, если только девица обчистит карманы Стефана, пока он спит, или напоит его до того, как тот вообще успеет что-то сделать. Неприятно, но не более – подобное тоже бывало не в первой. Но все же Джейми решил убедиться, что все в порядке. Если он ошибся – оплатит Стефану лишнюю ночь из своей доли или будет поить его пару вечеров. А может и Джейми попробовать… Нет. его передернуло, стоило ему лишь представить себя в постели с кем-то, кроме Ро.
Джейми осторожно приоткрыл дверь и зашел вовнутрь. Он никогда не был в общем доме, хотя Стефан постоянно зазывал его с собой, и, если честно, не знал чего ожидать. Вереницы полуголых девушек стоявших вдоль стен? Похабные гобелены? Статуи в форме женских и мужских?..
Но приют похоти изнутри оказался точно таким же обычным строением, как и снаружи. В полутемной тесной комнате, провонявшей луком и потом, за столом спали двое – полулысый старик и здоровенный бугай. Со второго этажа опять раздались голоса и громкий смех, который явно принадлежал Стефану. Джейми с кислым видом покосился на пояс, где обычно висели ножны – хозяин корчмы сразу же объяснил, что в Мьезе носить на виду оружие с лезвием длиннее ладони запрещено, так что меч пришлось оставить в спальне, а без оружия Джейми чувствовал себя словно голым.
Он уже покосился было на дубинку, что сжимал в руках один из охранников, как увидал стоявший у стены арбалет – как никогда кстати. Взяв его в руки, Джейми поднялся по лестнице на второй этаж, толкнул дверь и очутился в просторной зале, где в нос ударил резкий запах каких-то благовоний.
Стефан лежал на широкой кровати в одном исподнем, вместе с двумя девушками: первая – рыжеволосая, с коей он разговаривал на улице – лежала подле, что-то нашептывая ему на ухо, а другая – с длиннющими черными волосами – сидела на нем сверху, поглаживая Стефана по безволосой голой груди. При виде Джейми Стефан приподнял голову и губы его растянулись в широкой улыбке:
– О, привет Джейми. Присоединяйся.
– Так это ты Джейми? – черноволосая повернула к нему голову и широко улыбнулась. – Рада с тобой познакомиться. Твой друг уже успел немного о тебе рассказать. Быть может, отложишь эту штуку и попробуешь немного расслабиться? Здесь хватит места для четверых.
Рубаха Джейми уже успела прилипнуть к спине, сладковатый запах, витавший вокруг, заставлял голову кружиться, а голос девушки звучал столь мелодично, что, казалось, она пела, а не говорила; Джейми вдруг на миг заколебался – может ему и вправду стоит отдохнуть. Не может же он столько времени думать только о… Но тут перед его глазами снова промелькнуло лицо Ро и он мигом стряхнул с себя наваждение. Пропустив мимо ушей трель девушки, что все еще пыталась заговорить ему зубы, он заметил, как на стене позади нее вдруг мелькнул скрюченный силуэт – Джейми похолодел и прищурился, вглядываясь в незнакомку, а после увидал чересчур длинные зубы, которые скорее походили на… Не тратя времени на лишние раздумья, Джейми щелкнул клином и выстрелил в тварь, что сидела на Стефане. Поймав болт прямо в грудь, та взвизгнула, скатилась с кровати и грохнулась на пол.
Стефан перевел взгляд на оставшееся в живых чудовище, что лежало около, издал какой-то странный звук и буквально улетел в ближайший угол. Рыжая бестия, что теперь приняла свой истинный облик, медленно поднялась на ноги, фырча, точно озлобленная кошка, и скаля выпирающие наружу клыки. Выпученные глаза с вертикальными, как у змеи, зрачками. Три свисающих груди. Огромный от уха до уха жабий рот. Бледная до синевы кожа. Острые когти на пальцах рук и ног. Стрыга. Но в городе? Прямо под носом у церковников?
– А вот сейчас ты совершил самую глупую ошибку в своей жизни, – прошипела тварь. – Позабавившись, мы бы просто перерезали вам глотки – вы бы подохли с улыбками на лицах, даже не ведая, что уже мертвы. Но теперь ты будешь умолять меня о смерти.
– Скоро здесь будут Мечи, – не моргнув и глазом соврал Джейми, перехватив арбалет как кистень, надеясь выгадать себе немного времени и судорожно размышляя, что предпринять. – Так что ты умрешь вместе с нами.
Стрыга, уже изготовившаяся для прыжка, на мгновение замешкалась, точно размышляя, лжет ли он или нет, так что его план отчасти сработал; и тут в комнату ворвались двое мужчин, что спали снизу, видимо, услышавшие шум на втором этаже. Верзила сжимал в руках шипованную дубинку, а старик в спешке подтягивал сползающие штаны.
– Какого хера тут происходит? – рыкнул здоровяк.
Тварь огляделась, злобно рыкнула и тут же бросилась к окну. Не успел никто из произнести хоть слово, как чудище выбило ставни и выскользнуло в ночь. Но праздновать было рано – вторая стрыга оказалась чуть более живучей, чем предполагал Джейми, и, судя по всему, отступать не планировала. Одним прыжком преодолев полкомнаты, тварь ринулась прямо на него, вереща как сотня трещоток – Джейми едва успел рухнуть на пол, как воздух над ним разрезала когтистая лапа.
Детина, было бросился на помощь – храбрый поступок, но, увы, последний в его жизни. Стрыга с легкостью увернулась от обитой сталью дубины и метнулась к новой жертве – острющие когти мелькали в воздухе словно ножи, и через несколько мгновений мужчина рухнул ничком, располосованный с искусством заправского мясника.
– Это и есть твои Мечи? – ухмыльнулась стрыга и переступила через останки несчастного, глядя прямо на Джейми. – Два недотепы, что думали, будто мы с сестрой обычные человеческие шлюшки?
Джейми ничего не ответил и окинул комнату быстрым взглядом, впрочем, не найдя ничего, что могло бы хоть как-то послужить оружием. К счастью ему на выручку подоспел Стефан. Громкий треск – и стул обрушился прямо на башку стрыги. Древесина разлетелась на куски, тварь пошатнулась, но устояла на ногах. Резко развернувшись, она оскалила пасть, как Стефан что есть силы вонзил острый обломок, оставшийся в его руках от ножки, прямо ей в глаз. Вопль боли и ярости взлетел до небес – Джейми же, не теряя времени, подхватил дубинку, что лежала подле мертвого верзилы.
Разбитым горшком хрустнуло колено – и стрыга рухнула на пол словно подкошенная, дабы следом лишиться сразу нескольких зубов. Она попыталась было подняться, но Джейми снова занес руку. Удар, еще удар – из треснувшего черепа полилось что-то густое и мерзкое, походившее на смолу, но демоница все еще упорно цеплялась за жизнь, хрипя и пытаясь достать Джейми острыми когтями. Запыхавшись, Джейми перехватил дубину двумя руками и поднял над головой – однако его опередил Стефан, схвативший с небольшого столика две лампады.
Через мгновение волосы чудища, облитые маслом, вспыхнули как сухая солома, комнату наполнил запах горелого мяса, а от визга твари чуть не задрожали стены. Отойдя на несколько шагов, Джейми и Стефан лишь тяжело дышали, наблюдая за тем, как умирающая стрыга медленно превращается в обугленную головешку.
Едва она дернулась в последний раз, как Джейми переглянулся со Стефаном, подошел к тому, что от осталось от твари, и пинком перевернул ее на спину. Глаза чудища лопнули, вытекши на щеки, плоть обгорела, а пасть раскрылась в последнем безмолвном крике, обнажая два ряда похожих на иглы зубов, правда, изрядно поредевших – вот теперь, похоже, тварь отправилась в бездну окончательно. Но все ж лучше отрубить ей голову и сжечь тело – до сего момента со стрыгой Джейми еще не сталкивался, однако слыхал, каким могущественным колдовством могут владеть эти создания, так что лучше не рисковать. Отбросив дубину, Джейми присел на краешек кровати, а Стефан пригладил торчащие во все стороны волосы и произнес:
– Ну и ну. Это ж стрыга?
– Она самая, – ответил Джейми, размышляя, кто в Мьезе может заплатить за голову чудовища.