Каджиты переждали, пока группа отдалится на безопасное расстояние и скроется за многочисленными камнями, и только потом вновь оседлали своих коней и двинулись дальше.

– Ну и видок у этих Изгоев… Очень мутные они ребята, – сказал Ахаз’ир спустя некоторое время после пересечения пустоши.

– Суровый образ жизни в этих суровых и извращённых землях, – ответил Старейшина. – Можно сказать, что племена здесь выживают, каждый день имея дело с охотой и сражением с другими группами людей, что забредают сюда. Бандиты или патрули солдат часто на них наталкиваются. Изгои засады устраивают и нападают словно ветер: бесшумно и быстро. Лишь схлестнувшись в бою дикари эти показывают свой оскал звериный. Много очень женщин, что держат оружие в руках. И, заметить стоит, весьма умелыми являются охотницами и воительницами они, практически не уступая в этом мужчинам. Иметь врагов таких на пути своём крайне опасно, поэтому избегать любого их скопления должны мы.

Близился поздний вечер. Солнце, ярко светившее в полдень, разогнав все тучи, неохотно опускалось за горизонт, погружая скалы и горы Предела во мрак. Каджиты остановились, разожгли небольшой костёр возле подножия скалы. Ахаз’ир быстро нашёл хворост, а Старейшина, используя свою магию, смог заманить несколько кроликов в ловушку. Сейчас они жарили их мясо. Быстро перекусив, они свернули свой привал, взобрались на коней и двинули дальше, огибая скалу и поднимаясь по склону вверх за ней, подъезжая к очередной пустынной поляне.

Она была ещё более заросшей, чем предыдущие. Въехав по извилистой тропе, каджиты увидели за ней огромное сооружение. Перед ним друг за другом находились огромные бетонные арки, за которыми стояла стена с большими вратами на ней и высокой крышей. К стенам вели многочисленные ступени, спускающиеся вниз.

– Вот она, – сказал Старейшина, остановив коня. – Гробница Горшула. Древнее нордское сооружение, здесь неимоверное число веков покоящееся.

Ахаз’ир молча разглядывал каменистую армаду. Сам вид гробницы внушал неспокойствие, тревогу. Даже отсюда каджит чувствовал ледяное дыхание смерти, чьей обителью являются эти огромные врата и стены, уходящие вглубь высокой скалы, что прорезалась за ней.

Подъехав к подступам ступеней, каджиты слезли с коней.

– Не думаю, что они захотят блуждать мимо нордских захоронений, – сказал Ахаз’ир.

– Оставим их. Привязывать не будем. Пусть погуляют или отдохнут. Времени у них будет предостаточно, – ответил старый каджит.

Они начали подниматься по ступеням, преодолевая огромные арки, нависшие над ними. Идя следом за Старейшиной робкими шагами, Ахаз’ир заворожённо осматривал вздымающиеся бетонные сооружения: их камни были исписаны резьбой с древними акавирскими рунами. Подойдя к стальным огромным вратам, старый каджит приложил ладонь к рельефной поверхности, изучая рисунки.

– Да уж, древние норды умели строить, – сказал Ахаз’ир, не переставая осматриваться. Его лапа лежала на рукояти меча.

– Гробницы такие расположены по всему Скайриму. Каждая хранит в себе тайны и опасности. Немало искателей приключений пропадают бесследно, лишь только вступив во владения мёртвых, – сказал Старейшина.

– Что-то мне не кажется, что там нас ждёт тёплый очаг и дружественные лица… – пробубнел Ахаз’ир.

– Готовы мы должны быть. Не только ко встрече с мертвецами неупокоенными, но со всем, что встретим мы там…

Огромные каменистые ворота с грохотом затворились, погрузив спускающиеся вниз, в глубины древней гробницы, ступени во мрак. Ахаз’ир вынул свой меч, схватив рукоять обеими лапами. Тусклый отсвет вечернего неба еле просачивался через тонкие щели в стенах. Узкие светящиеся полосы не смогли просочиться сквозь тьму, что погружала нижние ярусы гробницы.

Старейшина произнёс заклинание. Над каджитом образовался огромный светящийся шар, что на большой радиус осветил своим лунным свечением стены и ступени из светло-коричневого камня. Как и снаружи, стены были разукрашены резьбой, на которых были изображены различные символы и рисунки.

М’Айк Лжец Старший подошёл к стене справа. Пройдя посохом по каждой строчке, старый каджит внимательно осматривал запечатлённые в вырезанных на запылённых потресканных камнях картинах события далёкой давности – историю этих земель.

– Каждый из символов этих имеет смысл свой. Рисунки на стенах являются сказителями какого-либо эпизода или события. Здесь, в начале гробницы, на стене этой показано, как люди, вооружённые мечами и топорами, идут в бой со своим злейшим врагом.

Ахаз’ир смотрел в сторону Старейшины, но не сделал и шагу. Кромешная тьма, окутавшая древние камни нордской гробницы, тревожила его. Но больше тревожила мертвенная тишина. Когда Старейшина прерывался в монологе, молча изучая тексты и рисунки на стене, можно было услышать эту тишину, почувствовать её плотность, что словно надавливала на уши, заставляя звон содрогать барабанные перепонки.

Старый каджит шёл вдоль стены, спустившись ниже по лестнице.

– А тут древние норды уже бьются с ним. Горшул – его узнать можно по развевающемуся плащу и чешуйчатой броне, что покрывает его изображённую фигуру. А обруч на голове словно источает какую-то энергию. Так норды жрецов драконьих обозначали. Вот, держит он в руке посох, что говорит о том, что Горшул практиковал тайные знания, когда в жизни драконам служил.

– Они его показали намного больше, нежели всех этих остальных людей, – сказал Ахаз’ир, осторожно ступая вниз, следом за Старейшиной.

– Так они обозначали опасность его и силу тоже, – ответил Старейшина.

Они спустились ещё ниже. Магический свет освещал дальние концы стены, рассекая мрак, на которых рисунки приобрели ещё больший масштаб.

– А тут уже победа над Горшулом, – сказал Старейшина, остановившись. – Вот, валят высокие копья и мечи жреца драконьего. Повествуют тут о поражении его, – старый каджит прошёл ниже. – А здесь древние норды запечатывают его тело под магической печатью, поместив небрежно Горшула в тёмную гробницу. Впереди стоящие, облачённые в длинные мантии, видимо, древние жрецы и маги. Вместе они слова молвят, а от рук их, вытянутых вперёд, исходят линии. Видимо, так они обозначили их силу, что заточает Горшула.

Посмотрев дальше, старый каджит спустился по ступеням на нижний ярус гробницы. Стены, уходящие прямо в даль, образовали коридор с невысоким потолком. Каджиты пошли по нему. Ахаз’ир часто осматривался. Свет шара вырисовывал из мрака первые двери, что находились по обе стороны от них. Некоторые из них были заперты, некоторые выбиты. Слева обозначился проход в другое помещение. Свернув, каджиты оказались в небольшом зале, заставленном старыми и полурассыпавшимися каменными стеллажами.

– Может, здесь что интересного найдём мы, – сказал Старейшина и не спеша начал обходить их. На всех полках валялись почернённые книги.

Ахаз’ир обошёл комнату и нашёл несколько факелов, находящихся в стальных подставках, висячих на стене. Взяв один, он подошёл к старому каджиту.

– Все книги испорчены и трудно разобрать, что написано в них, – сказал он после продолжительного осмотра. Направив два пальца на факел, Старейшина выпустил тонкий поток огня, что зажёг его. В комнате стало ещё ярче.

– Идём дальше.

Они вышли и направились вдоль коридора, минуя все двери и проходы. В некоторые из них, где находились стеллажи или просто навесные полки, каджиты заходили и ненадолго останавливались. Но всё лежащее тут было гнилым и испорченным.

– Думаю, что-то по-настоящему важное древние норды спрятали бы от глаз нежелательных за семью печатями, – сделал конечный вывод Старейшина после осмотра последней комнаты.

Вниз уходили ступени, ведущие на нижний ярус гробницы. Тьма и тишина царили здесь. К этому времени магический шар погас и дорогу освещал лишь факел.

На этом ярусе раскрылось большое помещение. Слева из мрака высветились находящиеся в стене проёмы, в которых лежали тела, полностью закостеневшие. Ахаз’ир, увидев их, сглотнул. Помещение было огромным. Такие захоронения были повсюду. Каджиты ступали тихо, словно боясь потревожить сон покойников.

Помещение уходило влево и образовывало собой ещё один продольный коридор. По обеим сторонам в стенах находились захоронения, что лежали друг за другом до самого потолка. Всё это напоминало настоящий муравейник из мёртвых тел.

– Ну и сколько же их здесь… – прошептал Ахаз’ир, осматривая местные достопримечательности гробницы.

Старый каджит, опираясь на свой посох, молча шёл, оглядывая протекающие мимо тела древних нордов.

– Это солдаты, погибшие во времена далёкой войны с драконами. Многие из покоящихся здесь являлись служителями Драконьего культа Алдуина.

– Сюда погребли всех сразу? И тех, кто воевал против, и тех, кто за драконов? – спросил Ахаз’ир.

– Да. Гробницы, на самом деле, очень малы, чтобы захоронить всех по отдельности, как и всех вместе тоже. Поэтому, неисчислимое множество их в Скайриме. Как больших, наподобие этой, так и малых.

Коридор заканчивался узким арочным проходом в следующее помещение. Оно было большим и в нём так же имелись захоронения. Прямо перед каджитами показалось горизонтальное углубление в стене, в которой мёртвый, сложив костяные руки на костяной груди, стоял вертикально. Каджиты осмотрели его. Ахаз’ир провёл факелом рядом с телом. После чего они свернули и пошли вдоль захоронений, минуя несколько таких же вертикальных гробниц. Когда они прошли мимо очередной, глаза мертвеца открылись. Они засветились мертвенно-синим светом.

Раздался скрежет.

Каджиты обернулись. Было пусто. В прямом значении слова. Захоронение, которое они прошли, оказалось вдруг пустым.

Ахаз’ир попятился.

– Что за чертовщина? – спросил он. – Где он? Где покойник? Он же был тут…

Старый каджит обхватил посох обеими лапами.

Позади них раздался рык. Мертвец замахнулся своим мечом, с ходу атаковав каджитов. Ахаз’ир с разворота увернулся. Удар заставил его выронить факел из рук. Он покатился и ударился об стену. Пламя резко погасло, их накрыла тьма.

Из темноты показались синие глаза, что медленно приближались к каджиту. Старейшина произнёс заклинание и магический шар ярко вспыхнул в тот момент, когда мертвец замахнулся своим древним мечом для очередной атаки.

Ахаз’ир свалился на пол. Выставив меч вперёд, он смог блокировать атаку мертвеца. Страх затуманил его глаза. Лапы дрожали и предательски лишились сил. Сердце подпрыгнуло из груди к глотке и перекрыло дыхание.

– Dir volaan! – зашипел мертвец и вновь поднял свой меч. Но тут же был сбит с ног ловким ударом посоха. Старый каджит повалил мертвеца на пол, сделав ему подсечку сзади. Ловко перевернув посох в лапах, он со всей силы воткнул его в череп мертвеца. Ловкий удар проник в глазницу. Мертвец издал скрежет. Его пустая левая глазница медленно потухла.

Не теряя времени, М’Айк Лжец Старший подал лапу Ахаз’иру. За его спиной послышался ещё один скрежет. Обернувшись, Старейшина увернулся от режущего удара топора, перебросив посох, ударил им в бок мертвеца, после чего, покрутив его в лапе, с разворота саданул его верхней частью по костяной челюсти. Череп вылетел и покатился по полу, останавливаясь под ногами мертвецов, что перекрыли собой узкий проход.

– Вставай, Ахаз’ир! – крикнул старый каджит, схватив посох обеими лапами и встав в стойку. – На вид твари эти страшны, но справиться и с ними можно. Нам уж тем более.

Голос Старейшины звучал яростно, воинственно и убедительно. Он придал Ахаз’иру уверенность в сердце. Каджит поднялся, схватил свой меч и крепко сжал его.

Мертвецов в проходе было двое. Оба выглядели подобно мумиям, только полностью голыми. Всё, что было на их иссохших, костяных телах, это сами кости, да обрывки тканей, что свисали в разных местах на теле. Один мертвец, судя по внешнему виду, являлся женщиной. Когда-то.

Нежить кинулась на каджитов. Старейшина твёрдо блокировал удар меча сверху, зафиксировав его. Переведя посох по часовой стрелке, он заставил мертвеца выронить свой меч, обезоружив его. Резко последовал пинающий удар концом посоха в район живота. Мертвец нагнулся. После этого Старейшина приложил все силы и саданул посохом по черепу нежити. Она развернулась, ударилась и повалилась на пол.

Второй мертвец напал в тот же момент, что и первый. Ахаз’ир блокировал удар сбоку. Когда клинки воссоединились, он взглянул в глаза мертвеца, горящие мертвенно-синим светом, в которых отсутствовало всё, кроме магии, что поддерживала жизнь в этих неупокоенных телах.

Ахаз’ир нажал весом на свой меч и опустил руку мертвеца вниз, после чего вогнал клинок ему в брюшную полость. Мертвец заскрежетал. Каджит вынул сталь и с размаху срубил ей череп нежити. Он покатился туда же, куда и первая голова. Обезглавленный мертвец рухнул у ног каджита.

– Уходим, Ахаз’ир! – крикнул Старейшина, воткнув посох в глазницу поваленного им мертвеца.

Разобравшись с ними, каджиты ломанулись по проходам через древние захоронения, из которых вставали мёртвые и кидались следом за ними. К счастью для каджитов они были неповоротливы и медлительны, что дало возможность обоим оторваться от преследователей.

Они вновь вышли в открытый зал, полный нордскими захоронениями.

Послышался звук разящего лезвия откуда-то. Из захоронения начали подниматься мертвецы. Некоторые из них были облачены в древние стальные доспехи. Драугры вынимали свои древние мечи и топоры, наставляли их на двоих каджитов, яростно поскреживая своими зубами.

Старейшина поднял правую лапу над головой. Проговорив заклинание, она осветилась мертвенно-фиолетовым светом. Спустя мгновение в лапе появился клинок такого-же цвета, источающий лёгкий магический дым.

Четверо драугров, что окружили каджитов, ринулись в атаку. Ахаз’ир чувствовал себя уже уверенно. Убитая им нежить вернула в его лапы силы. Он ловко увернулся от разящего удара сбоку и тут же закрутился под лезвием второго драугра, оказался у него под боком и вогнал туда свой меч. Драугр не успел развернуться, как клинок был быстро вынут. Увернувшись от бокового с разворота, Ахаз’ир срубил голову драугра. Но тут подоспел и второй. Он начал рубить ударами сверху, был намного ловчее и быстрее первого. Ахаз’иру пришлось отступать назад, парируя его удары. Краем глаза он увидел, как Старейшина ловко уворачивается от атак сразу двоих мертвецов, поочерёдно парируя и нанося контратаки. Наконец, выбрав момент, Ахаз’ир прокрутился под рукой драугра и оказался у него за спиной. Тот час клинок срубил голову мертвецу, и она покатилась по полу и скрылась во мраке.

Магический шар начал постепенно увядать, теряя свою силу. Старейшина увернулся от удара сбоку, низко прогнувшись вперёд, резво резанул драугра клинком по его лицу. Мертвец подался в сторону и тут же из-за его спины на каджита накинулся второй. Старейшина блокировал его удар посохом, воткнул призрачный клинок в его грудь, после чего, переведя посох вниз, сбил мертвеца подсечкой. Резко вынув клинок, он вонзил его в пустующую глазницу драугра. Свечение в его глазах погасло и он успокоился. Первый драугр пришёл в себя и тут же накинулся на старого каджита, однако, как только он поднял свой меч над головой, внезапно появившийся блеклый клинок срубил его голову. Но рука драугра не остановилась, ибо уже летела на старого каджита. Старейшина сбил траекторию движения руки, быстро развернулся и пропустил летящее тело мертвеца мимо себя. Оно рухнуло и слегка покатилось по каменистому полу.

Мертвецы были побеждены. Ахаз’ир осмотрелся. Драугры лежали на полу. Старейшина пытался отдышаться. Его призрачный меч в мгновение испарился. Погасло и свечение магического шара.

Из коридора, в котором каджиты схлестнулись с первыми мертвецами, послышались рыки и скрежет, говорящие о приближении нежити. Старый каджит вновь проговорил заклинание и магический шар тут же взлетел над ним.

В узком проходе показался один из мертвецов. Ахаз’ир был готов встретить его. Каджит схватил меч обеими лапами и собирался было ринуться навстречу, однако яркая вспышка остановила его. Старейшина пустил в сторону прохода мощный разряд молнии. Она поразила мертвеца, заставив его отлететь назад. От мощности разряда его костяное тело разлетелось в разные стороны.

Вскоре в проходе появились и остальные мертвецы. Старый каджит разил их по одному, выпуская из лап яркие вспышки молний. Вскоре последняя нежить отлетела назад, ударилась о стену и разлетелась. У прохода образовалась кучка из костей и черепов.

Справившись с мертвецами, Старейшина выпрямился, упёрся о посох и восстановил дыхание. Ахаз’ир не убирал меча и был наготове вновь вступить в бой, однако мертвецов, как и закованных в броню драугров, уже не было.

– Ух… – проговорил старый каджит, нормализовав дыхание. – А я ещё огого!

– Думаю, лучше держаться отсюда подальше, – сказал Ахаз’ир.

– Прав ты. Идём, нужно покинуть этот зал проклятых, – ответил ему Старейшина.

Древний нордский меч, клинок которого в некоторых местах был обломленным, яростно схлестнулся с блеклым клинком каджита, разбросав в разные стороны быстрые и яркие искры. Ахаз’ир, отступив назад правой нижней лапой и переняв на неё вес тела, блокировал мощный рубящий сверху. Драугр был куда опытнее тех двоих, кого он обезглавил некоторое мгновение назад. Этот ходячий мертвец имел броню массивнее и целее, чем у обычных «рядовых» мертвецов. Взгляд сияющих мертвенно-синим светом глаз прямо-таки пронизывал каджита, стараясь сразить его своей неистовой ненавистью, нагнать страх в его сердце. Но Ахаз’ир больше не боялся неупокоенных мертвецов в склепе. Крепко выставив блок, он подсел на задней нижней лапе. Драугр-призрак держал клинок обеими костлявыми руками. Ахаз’ир отставил левую нижнюю лапу в сторону, тем самым уходя с линии атаки и заставляя меч драугра утонуть. Нежить слегка подалась вперёд. Тогда Ахаз’ир, освободив свой клинок от клинка нежити, резво развернулся в пируэте и вложил свой вес в летящий рубящий удар сбоку, пронеся свой клинок над головой. Он срубил голову драугра и та покатилась вниз по лестнице, туда, где Старейшина сбил с ног такого же мертвеца, придавив его костяное тело подошвой кожаного сапога и вогнав ему в глазницу конец посоха. Расправившись с врагами, Ахаз’ир быстро пробежал по лестнице вниз, мчась на помощь Старейшине, за спиной которого поднимался ещё один мертвяк, выбираясь из своего захоронения в стене. С лёту Ахаз’ир вогнал свой меч в его брюхо, заставив неуклюжее костяное тело прижаться к стене, после чего его голова была так же ловко срублена, как и голова их местного «вожака».

– Они не отступают… – громко дыша, сказал Ахаз’ир, глядя на лестницу, за которой из-за поворота коридора вновь послышались рыки, стоны и скрежет неупокоенных.

– Уходим! – скомандовал старый каджит.

Они ринулись вдоль зауженного коридора, минуя полупустые захоронения. Некоторые из них имели лишь сгнившие останки, которые обыденно покоились в этом склепе. Не все мертвецы вставали на их пути, а лишь те, что были прокляты драконами за предательство и наречены вечно бродить по склепам гробницы, не имея покоя, убивая всех, кого они встретят в своих владениях и охраняя своих старых хозяев.

Миновав коридор, каджиты быстро спустились по лестнице, за которой был коридор намного шире. Но им пришлось остановиться. Коридор заканчивался арочным проходом, за которым, издавая звук режущей стали, из разъёмов в стене летели в противоположные друг другу стороны округлые серебристые лезвия, похожие на лезвия огромных стальных секир. Долетев до противоположной стороны, они мчались обратно.

Ахаз’ир с горечью посмотрел на этот проход. Путь их был перекрыт смертоносной ловушкой, которая разрежет их на мелкие кусочки, ежели они осмелятся сунуться туда. Тем временем скрежет и вой становились всё сильнее. Мёртвые приближались.

– Ахаз’ир, – сказал старый каджит, ставя свой посох к стене и глядя на своего напарника, – ты моложе и более ловчее меня. Постарайся сквозь лезвия разящие пробраться на ту сторону и потянуть рубильник, дабы остановить их.

– Это невозможно! – крикнул Ахаз’ир, глядя нервно то на ловушку, то в сторону комнаты, из которой доносились скрежет и вой. – Их там многое множество, я не проберусь!

– Проберёшься ты, лишь поверить в себя ты должен. Иначе, умрём мы здесь от рук драугров! – сказал Старейшина.

– А вдруг нет там выключателя?!

– Есть там он. По этому принципу и выстроены ловушки нордские. Преодолевал я их, будучи как ты, молодым. Ну, иди, времени не теряй! Близко уже они!

Старый каджит слегка толкнул Ахаз’ира в сторону прохода. Ахаз’ир посмотрел на Старейшину. Проговорив заклинание, в его лапе появился призрачный клинок, мертвенно-фиолетового цвета. Старый каджит встал в стойку и приготовился. Ахаз’ир не знал, что старик некогда был воином и глубоко удивился, увидев, как он ловко орудовал своим посохом.

Времени было мало. Со стороны лестницы показались двое драугров, неуклюже перебирая своими костяными ногами. Ахаз’ир ринулся к проёму. Остановившись возле него, каджит выжидал. Лезвия синхронно с двух сторон пересекали узкий коридор, так же синхронно прячась в разъёмах в стене. На это уходило немного времени. Потом они снова вылетали. Между ними находилось небольшое пространство, которое позволяло пережидать те доли секунд, чтобы бежать вперёд.

Самые первые лезвия, как и все остальные, были близки друг к другу. Когда они спрятались в щелях в стене, Ахаз’ир мигом промчался мимо, резко остановившись прямиком возле появившегося лезвия из щели впереди. Переждав и выбрав момент, каджит пробежал вперёд, остановился, выждал, потом снова ринулся, добежав так до середины комнаты.

Он обернулся и посмотрел назад. Старый каджит парировал удар драугра, прокрутил свой призрачный меч за спиной, одновременно прокрутившись сам, оказался за спиной у нападавшего и резанул по драугру, что был за первым. Срубив ему голову, Старейшина, не дожидаясь, пока неповоротливый мертвяк развернётся, резанул по нему и срубил ему череп. Показались и остальные мертвецы. Позади всех ступал драугр в стальных мощных латах. Его череп был закрыт под огромным шлемом с рогами, изогнутыми в бока. «Вожак» ступал позади тех, кто шёл впереди, держа в костяных руках стальную двуручную секиру.

Старый каджит увернулся от двух атак, потом парировал удар, отступил, увернулся, срубил голову одному из мертвяков. Драугры заставляли его отступать всё ближе и ближе к проходу с ловушкой, постепенно зажимая его.

Наконец «вожак», растолкав неуклюжих мертвецов, вышел вперёд.

– ZUN-HaaL-ViiK!

Голос драугра был подобен стали, а стены склепа разнесли по гробнице его эхо. Призрачный меч в лапе Старейшины выпал, растворившись на полу. Старый каджит удивлённо посмотрел на драугра. Тот, вытянув вперёд руку с секирой, дал знак своим подчинённым атаковать каджита. Старейшина проговорил заклинание, слегка приподнял лапу вверх, после чего его тело озарилось яркой вспышкой. Синеватый цвет окружил его. Драугры кинулись в атаку. Тогда же старый каджит крепко соединил ладони и вытянул обе лапы, выпустив в толпу мертвецов огромный огненный шар. Комната осветилась нестерпимой вспышкой, раздался мощный взрыв, что содрогнул стены, заставив засохший бетон посыпаться на каменистый пол. Мертвецы разлетелись, вспыхнули, словно спички.

Увидев это, Ахаз’ир тотчас развернулся обратно, выждал момент, проскочил мимо очередного лезвия. До конца оставалось ещё немного.

Тем временем «вожак» закрылся лишь рукой от яркой вспышки. Когда кости разлетелись, он крепко схватил свою секиру и направился к каджиту. Старейшина вновь призвал призрачный клинок. Драугр замахнулся и каджит блокировал рубящий сверху, подсев на задней нижней лапе. Оттолкнув секиру в сторону, он тут же контратаковал драугра, но тот умело блокировал его удар своей рукоятью. Они сошлись в смертельной схватке. Драугр был искуснее всех остальных, с кем каджиты сражались ранее. А Старейшина постепенно выдыхался, постоянно уворачиваясь от мощных режущих атак.

Ахаз’ир добежал до последних лезвий. Казалось, будто эти летели быстрее, чем остальные. Выждав момент для броска, каджит кинулся вперёд, но неточно рассчитал время появления лезвий. Или же сами лезвия предательски быстро появились. Одно смогло достать каджита, саданув своим краем его по ботинку. Удар был предельно сильным. Ахаз’ир споткнулся и упал, резко обернулся, вздохнул. Он уже был на другой стороне и блеклые лезвия не могли его достать. За ними он видел, как Старейшина уже вплотную подошёл к проходу, отступая от атак разящего клинка драугра. Быстро осмотревшись, Ахаз’ир увидел на стене рубильник. Поднявшись, он надавил на него. Лезвия, совершив свой последний бросок, остановились, спрятавшись в щелях стены. Путь был открыт.

Тем временем старый каджит отступал всё дальше и дальше, парируя атаки мертвеца, что неутомимо усиливал натиск. Старейшина замахнулся и рубанул, но драугр остановил его клинок рукоятью. Зафиксировав его, он ударил старого каджита рукоятью по лицу. Старейшина отошёл назад. Призрачный клинок выпал из его лап и растворился на полу. Ахаз’ир кинулся ему на помощь, громко крикнув. Драугр замахнулся, но старый каджит тут же выставил вперёд свои лапы, создав перед собой магический оберег. Клинок секиры ударил по нему и он разбился, издав звук бьющегося стекла. Старейшина вновь отринулся назад.

– Назад! – крикнул он Ахаз’иру, не оборачиваясь. После этого Старейшина выставил вперёд обе лапы и направил в сторону драугра мощный разряд молнии. Яркая ослепительная вспышка. Драугр упал на пол. Тогда старый каджит, подойдя ближе, направил лапы на него. Огненный поток окутал мертвеца. Раздался визг и скрежет. Постепенно драугр начал обугливаться. Все попытки подняться оказались провальными. Старейшина выставил вперёд одну лапу. Из коридора в неё прилетел посох. Схватив его, старый каджит с криком вогнал конец посоха в глазницу мертвеца. Тот раскрыл челюсть, приглушённо взвыл. Мертвенно-синее сияние постепенно погасло и его челюсть застыла в таком положении.

Старейшина облокотился спиной о стену. Ахаз’ир подбежал.

– Ранены?! – спросил он.

– Нет, Ахаз’ир, – спокойно ответил Старейшина. – Устал малость. Всё же, староват стал я для таких приключений…

Ахаз’ир подал лапу старому каджиту. Тот принял её, опираясь на свой посох, и они пошли дальше, вглубь склепа. Каждый из них думал, что всё худшее уже позади. Но они ошибались…

Спустившись по тёмному коридору по ступеням, каджиты миновали широкий проход и оказались в огромном полупещерном зале. По обеим сторонам от центра возвышались узкие колоны, доходящие прямиком до скалистого потолка. За колонами находились бетонные возвышения с каменистыми ступенями на них. По центру располагался пьедестал на огромном каменистом возвышении. За пьедесталом стоял запечатанный чёрный бетонный саркофаг, на который падал тонкий луч звёздного света, что просочился сквозь брешь в потолке. Кроме саркофага, по обеим сторонам на возвышениях вертикально стояли каменные гробы, что были тоже запечатаны.

Это место издавало леденящее дыхание смерти.

Каджиты не спеша шли и оглядывались. Была гробовая тишина. Позади вдруг раздался звук механизма, что закрывал металлические ворота. Каджиты обернулись. Проход назад был запечатан.

– Чем-то тут мерзко воняет… – прошептал Ахаз’ир, вновь почувствовал леденящий и колющий страх, заставивший его лапы жадно ухватиться за рукоять меча. Старейшина чувствовал сильную вибрацию в воздухе, ощущал присутствие чего-то потустороннего. Из-за щелей вылетела стая чёрных летучих мышей. Ахаз’ир выругался, замахал мечом, отгоняя их.

Чёрный саркофаг был огромен. Каджиты подошли к узким ступеням, поднялись на возвышение, оказались перед пьедесталом. Раздался резкий гул, разносящийся эхом по всему огромному полупещерному залу. Потом гул перерос в смех. Смех стал грозным голосом, что исходил из ниоткуда, но был везде:

– Оррххх, как долго я ждал этого момента…. – проговорил он. Каджиты осмотрелись. – Наконец-то я освобожусь от векового заточения и обрету свободу!

Старейшина опустил взгляд на пол зала. Здесь, практически везде, лежали останки.

– Да, многие из авантюристов пытались разгадать тайны склепа, заполучить его богатства. Но многие пали здесь, подпитывая меня своей силой, – голос говорил медленно, растягивая слова. Его тон был насмешливым. – Все они пополнили собою здешнюю флору… Они стали частью этого места. Всяк смельчак, что осмелился вторгнуться сюда, питал меня своей силой. Я становился всё сильнее, но этого было недостаточно. И вот, после долгого перерыва в моём доме вновь объявились незваные, но столь желанные гости…

Ахаз’ир сглотнул, не переставая бегло осматриваться.

– О даааа… Я чувствую… Среди вас есть тот, кто неразрывно связан с Силой. Кто может контролировать силу природы, кто обладает способностями, которые не даны обычным смертным! Я чувствую это… И рад, что наконец достойный претендент вступил к пьедесталу, чтобы дать мне то, что я возьму и без разрешения…

– Ты ошибаешься, Горшул… – сказал Старейшина, осматриваясь. – Мы здесь, чтобы уничтожить тебя во веки вечные!

Голос усмехнулся.

– Смело, но, это пустые слова, не имеющие под собой твёрдой почвы… Они разлетятся словно ветер… – голос засмеялся. – Колдун… Твоя самоуверенность меня забавляет… Мне будет приятно видеть, как вы падёте. Тогда я, как мочалку, выжму из вас все силы и наконец обрету долгожданную свободу!

Раздался грохот. Земля содрогнулась, посыпались камни. Слева и справа откололись крышки гробов. На каменистый пол ступило двое драугров, одновременно вынимая из-за спин огромные стальные секиры. Мертвецы были в стальных латах и шлемах с рогами, изогнутыми в бока.

– Твою мать… Опять они… – прошипел Ахаз’ир, становясь в стойку.

Старейшина поднял лапу вверх, проговорил заклятие. В мгновение его тело окутал огненный плащ.

– Убейте их… Медленно… – протянул злобный голос. Драугры-главные палачи кинулись на каджитов, громко заскрежетав.

Первым в бой вступил Ахаз’ир. Выбежав навстречу, он нанёс рубящий удар сверху. Драугр парировал его, второй удар сбоку зафиксировал в мёртвом блоке, перевёл вес секиры, заставив каджита выгнуться, после чего рукоятью саданул его по морде. Ахаз’ир свалился, выронив свой меч. Тогда драугр нанёс удар, от которого каджит увернулся, перевернувшись. Резко поднявшись, он с ходу схватил свой меч и рубанул им в прыжке. Драугр оказался изрядно поворотливым. Он отбил летящий клинок, размахнулся и ударил Ахаз’ира по ногам, вновь повалив его на пол. Каджит ударился лопатками и головой, но чувство боли осталось позади, когда он увидел летящее на него острое лезвие секиры. Ахаз’ир блокировал этот мощный удар, ухватившись за меч обеими лапами. Блок просел от силы удара и тяжести оружия, но клинок не коснулся груди каджита.