Большой костёр, громко потрескивая пылающими в нём дровами и ветками, освещал на большой радиус шумный лагерь нордов. Языки огня, словно соревнуясь между собой, сошлись в энергичном танце, вздымались вверх, стараясь перерасти друг друга, отпуская в ночное небо, которое ныне казалось огромной тёмной бездной, многочисленные яркие искры, что постепенно скрывались в ночном мраке вместе с густым серым дымом, поднимающимся столбом от большого костра.

Рядом стоял, молча скрестив на могучей, закрытой плотной кольчугой груди, скрывшись под стальным серебристым забралом, что отблёскивал на себе пылающие огоньки горящего костра, солдат, наблюдая за скопищем воинов в центре лагеря. Большие палатки вместе с многочисленными маленькими палаточными лежанками окружали горящий в центре лагеря костёр. Из некоторых палаток доносились тихие, протяжные стоны и отрывистый кашель раненых солдат, что в этот момент постепенно уступали надвигающемуся царствованию натяжной и напряжённой, наполненной обращённым вниманием сотни воинов на картину в дали от яркого свечения огня, тишины.

Норд заглянул Тхингаллу в глаза, поравнявшись с ним лицом к лицу. Каджит хладнокровно изучал его физиономию, нахально, и даже с лёгкой насмешкой, приподняв край губ. Они были одного роста, оба плечистые и самоуверенные в себе, с набитой, тяжёлой рукой, способной крепко держать рукоять оружия.

Простояв так некоторое время, молча изучая скулистую морду каджита, солдат усмехнулся, сплюнул на землю, после чего повернулся к остальным каджитам, что находились на другом конце образованного скопищем солдат круге. Он не спеша прошёл к центру, прижал руки в меховых бурых перчатках, закрывающих практически всё предплечье, по бокам.

– Интересная находка же, – сказал он. – Тут у нас и философ, что избегает ненужных проблем, предпочитая скрываться в тени, и вояка, что любит размахивать своими лапищами направо и налево, – солдат посмотрел на Дро’Зарима, потом на Тхингалла. – Очень часто идут споры о том, а что сильнее? Острый, как бритва, язык, подкреплённый изощрённым умом, или же хорошо набитые кулаки, подкреплённые изощрённой дурью?

Собравшиеся солдаты молчали, кто-то перешёптывался со своим товарищем, стараясь не выделяться из толпы. Норд, что по-видимому являлся главным в этом лагере, обладающий твёрдым авторитетом перед своими соратниками по оружию, медленно прошёл к концу, где стояла скучковавшаяся группа пленных. Джи’Фазир прижал свою жену, что при приближении норда стиснулась, сковалась, стараясь скрыться от этих хладнокровных глаз, что в момент пали на неё. Дро’Зарим встретился с нордом взглядом. Каджит стоял ровно, спокойно вздымая грудь в нервном дыхании, что перебирало его.

– Оружие всегда носит тот, кто готов его применить, – сказал солдат, поравнявшись с каджитом. – В неумелых руках это всего лишь побрякушка, которая, в случае неразумного применения или же страха, когда поджилки трясутся перед лицом обидчика, может оказаться в одном месте, придавая очень неприятные ощущения. Поэтому, раз носишь клинок с собой, то будь готов применить его, пролить кровь.

Норд снова отстранился, медленно прошёл к центру, попутно харкая себе под ноги. Потом он остановился, скрестил руки на груди, посмотрел на Дро’Зарима.

– Получается, что клинок твой – вещь ворованная. Существо с такими взглядами как у тебя, каджит, принципами, которые нагоняют на мысли о вечном укрывательстве от глобальных проблем, войн, заставляя трусливо забиваться в норы, не способно держать в лапе свой меч. Этот клинок достался тебе, получается, не путём пролития крови, не путём проявления отважной доблести и чести, а путём воровства. Самого мерзкого, что ни на есть человеческого порока… У кого ты украл меч, хвостатый, и зачем он тебе, если ты предпочитаешь постоянно скрываться, бежать?

– Этот меч мне выковал один из лучших кузнецов Сиродила в Имперском городе, – спокойно ответил Дро’Зарим. – За него я заплатил не кровью, а золотом. Однако, этот клинок множество раз окроплялся кровью тех, кто пытался украсть самое ценное, что есть у меня и моих сородичей – жизнь.

– Громкие слова, – сказал норд, вновь подойдя к каджиту и посмотрев на него. – Но это всего лишь слова, ни подкреплённые ничем, – солдат кинул взгляд на Тхингалла, что молча стоял на другом конце. – А вот ты, мой хвостатый друг, проявил себя крайне дерзко. Смог уложить двоих моих солдат, причём как трус.

– Как трус? – с усмешкой переспросил Тхингалл. – Твои солдаты очень плохо прятались и напали из-за угла, практически раскрыв себя раньше нужного. Стоит признать, что вашим лучникам не помешало бы потренироваться в точности стрельбы, а то только и слышно, как стрелы свистят мимо ушей. Вот почему, наверное, вы не можете выбраться из своих заснеженных сугробов и отвоевать свою родину. Умения не хватает.

Толпа ненавистливо загудела. Кто-то выкрикнул в адрес Тхингалла несколько ругательных слов, связанных с ним и его матерью. Однако ругающиеся не знали, что каджит не помнил своих родителей, и слова эти пролетели мимо ушей подобно стреле, что некогда была пущена в его сторону.

Норд вновь прижал свои руки в плотных меховых перчатках к поясу, полностью развернувшись к Тхингаллу.

– Оправдание от того, кто притворился без сознания, чтобы нанести удар нашему Брату. Дерзкие слова, каджит. Однако позволь прояснить тебе пару моментов, – норд снова прошёл к центру скопища. – Мои солдаты следили за твоим перемещением с тех пор, как ты выехал на большак. С недавних пор наши разведчики прослеживают все большие тракты, что пролегают через центр страны. При желании, они могли уложить тебя стрелой ещё до того, как ты остановился на привал. Потом, тебе было дано предупреждение, чтобы ты убирался отсюда, ибо стрела была направлена не на тебя, а в твою сторону. Но ты включил дурь и вынул клинок, тогда же было решено схватить тебя и доставить сюда. Как видишь, с этим мои парни справились, пускай и не так, как планировалось. Так кто же из нас неудачник?

– Очень смелый поступок: пленить каджита, нацелив на него пять стрел и окружив большим числом мечей и секир, – ответил Тхингалл.

– Считаешь, что смог бы справиться с нашим солдатом один на один? – спросил норд, слегка скосив свой взгляд.

– Так бы и случилось, – уверенно ответил Тхингалл.

– Ну, что ж, вот какая картина у нас нарисовалась, – сказал норд, посмотрев сначала на Тхингалла, потом на Дро’Зарима. – Два изрядно «правильных» и воинственных каджита сейчас в нашем плену, и оба много болтают. Струнвар! – крикнул норд, посмотрев на толпу. Из скопления солдат, слегка расталкивая стоящих впереди, вышел коренастый, невысокого роста мужчина, с окладистой рыжей бородой, бритой головой, на которой была изображена боевая раскраска синего цвета, что покрывала собой затылок, верхнюю часть головы и доходила до глазниц, изображая собой рисунок черепа. Вышедший солдат посмотрел на норда. – Сегодня день выдался изрядно нудным, долгий переход через ущелья – утомительным. Не помешало бы нам насладиться небольшим представлением, что подарят нам наши заморские друзья-коты. Неси сюда два клинка.

Мужчина, молча кивнув, растворился в толпе. Дро’Зарим бросил слегка обеспокоенный взгляд в его сторону, а потом посмотрел на Тхингалла. Каджит тоже смотрел в гущу толпы, напрягая свой разум нагоняющими беспокойство мыслями. Нисаба глядела на Тхингалла, пытаясь поймать на себе его взгляд, однако каджит лишь мельком взглянул на неё, слегка поникшей головой, в тот момент, когда низкорослый норд вновь вернулся, держа в обеих руках по мечу. Он подошёл к главарю лагеря и подал их. Норд, приняв мечи, крутанул один из них в руке, после чего подошёл к Тхингаллу, посмотрев на него.

– Как думаешь, каджит, это хороший клинок? – спросил норд у Тхингалла.

Тот молча посмотрел на блеклое лезвие меча, но не ответил.

– Эти мечи некогда принадлежали нашим Братьям. Они пролили кровь имперских оккупантов, а до того неисчислимое количество раз набивали руку солдатам на тренировках, что крепко держали их рукоять во время сражений. Сейчас они лишены своих хозяев. Их убили, когда мы предотвратили вторжение имперцев в Винтерхолд. Клинок, знаешь ли, тоже обладает своей памятью, воспоминаниями. Клинки чувствуют, когда их рукоять вмещается в ладони действительно сильного, смелого и воинственного солдата, готового драться до конца, а не мести мусор с дорог своим языком.

Норд протянул один меч каджиту, не убирая глаз с его морды. Тхингалл посмотрел на него.

– Хочешь, чтобы я бился с тобой, норд? – спросил каджит.

Солдат улыбнулся еле заметной улыбкой.

– Нет, не со мной, – ответил солдат.

Двое подошли к каджиту и разрезали его путы, после чего клинок был впихнут в его лапы.

Норд не спеша подошёл к Дро'Зариму. Каджит, посмотрев на него уже понимающим взглядом, сказал:

– Не будет этого.

– Боишься пораниться? – усмехнувшись, спросил солдат.

– Не имею желания участвовать в этом абсурде. Проливать кровь свою и своего сородича на потеху скопившимся здесь людям, – ответил Дро’Зарим.

– Сейчас не то положение у тебя, чтобы говорить, чего ты желаешь, а чего нет. Не будешь биться с ним – умрешь сразу же, а потом и все твои друзья-каджиты.

Нисаба посмотрела на Дро’Зарима, молча стоя у него за плечом. Каджит поник головой, глубоко вздохнул. Солдат не спускал с него взгляда, держа клинок на вытянутой руке. После продолжительного молчания в лагере, сопровождаемого треском горящего хвороста в костре, Дро’Зарим поднял свои хладнокровные глаза и вытянул свои лапы.

– Не очень то удобно драться, когда лапы связаны, – неохотно протянул он.

Норд кивнул рядом стоящему солдату. Тот, вынув кинжал, небрежно разрезал путы одним движением. Каджит потёр кисти, что ужасно горели от грубой верёвки, после чего не спеша принял клинок, повертев лезвие и изучив его.

Норд отошёл от него.

– Итак, Братья! Сейчас у нас выдастся уникальная возможность понаблюдать за поединком двоих каджитов, неистово стоящих на своих принципах, прямо противоположных! Холодный рассудок или горящие эмоции? Умение полагаться на свой разум или на свою дурь и силу? – норд указал пальцем на Тхингалла. – Оружие окропится кровью и победителем выйдет лишь тот, кто не побоится её!

Тхингалл, опустив свой клинок, наблюдал за танцующими языками пламени, что вздымались ввысь за многочисленными головами окруживших их нордов. Дро’Зарим не спеша вышел вперёд, держа остриё меча опущенным вниз. Каджит смотрел на Тхингалла, чуть сузив свои зрачки. Его лапа прошлась по чёрной гриве, бережно приглаживая её.

Нисаба затаила дыхание. Каджитке хотелось закрыть глаза, стать слепой и глухой, чтобы не видеть дальнейшего, не переживать то, что ледяной волной нахлынуло на неё. Поразило, словно огромный и острый айсберг, её сердце, что вырывалось из груди учащённым биением.

Ра’Мирра спрятала глаза в грудь мужа. Джи’Фазир успокаивал её, поглаживая по голове. Они были единственными, чьи лапы были свободными от жгучих пут, но страдали они от этого насильственного плена не меньше, чем их друзья.

– Да пускай этот поединок станет предвестником большой бури, что вот-вот обрушится на эти земли, – сказал, завершая свою речь, норд, после чего отошёл к своим соратникам в гущу толпы.

Круг сомкнулся. Тхингалл вышел навстречу Дро’Зариму. Каджиты встретились хладнокровными взглядами друг с другом. Тхингалл встал в стойку, приготовившись к своему выпаду. Дро’Зарим же не желал атаковать первым, не спеша обходя каджита слева, перебирая нижними лапами в поношенных кожаных сапогах и нарезая круг параллельно тому, что сковал их вместе этой холодной ночью, что наблюдал за каждым их движением. Сотня взглядов была обращена к ним. И, возможно, в этот момент, когда их клинки переливались серебристым заревом, само время стало для двоих каджитов густым течением, что постепенно искажало и поглощало собой всё то, что находилось за могучими спинами столпившихся нордов, лишая границы живого круга ощутимой и зримой реальности.

Тхингалл, крутанув мечом в лапе, сделал рывок. Дро’Зарим отступил, парировал удар, заставив Тхингалла своей, казалось бы, заранее предупреждённой контратакой отпрыгнуть назад. Толпа слегка зашумела. Главарь, что стоял в окружении своих подопечных, скрестил руки на груди, с ухмылкой наблюдая за начавшимся поединком.

Тхингалл сделал выпад, нанёс два удара сверху, меняя местоположение своего клинка. Дро’Зарим, увернувшись корпусом от первого, парировал второй и атаковал каджита резаным сбоку, переведя его на рубящий с левого плеча. Тхингалл отбил летящий в него клинок, сделал быстрый разворот и нанёс боковой удар. Дро’Зарим, опустив остриё вниз, блокировал атаку, зафиксировав меч каджита. Они вновь посмотрели друг на друга. Тхингалл увидел, как в глазах его оппонента полыхают языки отражённого пламени. Дро’Зарим оттолкнул его, сделал выпад с финтом, нанёс серию ударов с различных верховых позиций. Тхингалл резво отступал назад маленькими шагами, поочерёдно парируя удары, увернулся от последнего, переступил с ноги на ногу и оказался за правым плечом каджита. Развернувшись через левое, Дро’Зарим, сгруппировавшись в низкой стойке, нанёс каджиту колющий удар в район живота. Тхингалл отбросил его клинок блоком. Тогда Дро’Зарим, подпрыгнув, влетел в каджита и нанёс ему удар кулаком. Тхингалл не успел увернуться и кулак саданул его по носу. Он отстранился, закрыл лапой свой нос, выставил клинок перед собой, тряханул головой и обхватил рукоять обеими лапами. Не теряя ни минуты, каджит атаковал Дро’Зарима комбинирующими ударами, часто меняя положение своего клинка. Тот, отступая назад, парировал два первых, увернулся от летящего по боковой траектории режущего, переступил с ноги на ногу, вновь увернулся, отпрыгнул, скрестил свой клинок с клинком Тхнгалла, крепко сжав рукоять обеими лапами. Тхингалл, сделав рывок лапами вверх, заставил Дро’Зарима открыться. Он пнул каджита в грудь, тот отринулся назад, свалившись на землю. Тогда Тхингалл занёс свой клинок над головой и нанёс рубящий удар. Дро’Зарим зафиксировал его, оттолкнул нижней лапой Тхингалла, резко перевернулся и поднялся.

Бой сопровождался вскриками глазевших солдат, что поднатаскивали обоих каджитов различными советами, руганью и нескончаемым свистом.

Нисаба наблюдала за тем, как двое друзей, сородичей одной крови, пленённые чужой жестокостью, пытаются достать друг друга острым клинком, стараясь друг друга ранить, причинить боль. И всё это на потеху толпы. Жестокой и насмехающейся над их болью, к которой они стремятся. Оба, словно опьянённые возгласами нордов, что гонят их друг на друга вновь и вновь. Каджитка не смогла и пискнуть, ибо чувствовала огромный ком, что словно сжимал её горло, перехватывая дыхание.

Дро'Зарим медленно переступал нижними лапами вправо, не сводя взгляда с Тхингалла. Тот, приняв нижнюю стойку, ринулся на каджита, финтами обманывая его внимание, однако с этой техникой Дро’Зарим был хорошо знаком. Некогда они с Тхингаллом во время одной из тренировок отрабатывали спарринг в двух стойках и сейчас же полностью копировали свой бой, практически до точности повторяя отработанные ранее движения.

Бой был фикцией, хоть и сопровождающейся реальной болью, ощущающейся на их мордах от ударов их крепких кулаков. И лишь они двое знали это.

Каджит ушёл от атаки разворотом корпуса, блокировал удар с резкого разворота Тхингалла, потом пируэтом ушёл от новой атаки. Дро’Зарим резво менял свое местоположение, не заостряясь на одном месте, показывая наблюдающим за их боем солдатам всю достоверность их сражения. Они желали представления. Они его получали с полной отдачей. Каджиты чувствовали себя словно на тренировочном поле, отрабатывая хитрые комбинации и финты. Для них это была тренировка, незримая и скрытая за тенью их обмана и фальши. Но их сородичи, что с тревогой и трепетом наблюдали за каждым новым взмахом их клинков, ощущали страх. Истинный страх.

Они снова встретились взглядами. Тхингалл, в очередной раз крутанув свой клинок, не спеша обходил Дро’Зарима справа. Следящие за их боем норды выкрикнули и каджит тут же сделал выпад, мастерски обойдя защиту своего оппонента, заставив обманным движением своего клинка его перевести вес не на ту нижнюю лапу. Тхингалл сбил Дро’Зарима наземь, обезоружив его и нацелив своё остриё ему в гортань. Лишившийся своего клинка каджит, учащённо дыша, поднял лапы. Дро’Зарим на тренировках так и не смог усвоить этот приём и выработать против него эффективную защиту, чем сейчас и поплатился.

Тхингалл слабо усмехнулся, держа каджита на прицеле. Пленные с замиранием сердца наблюдали за этой картиной.

– Убей! Убей! Убей! – гулким хором стало доноситься из толпы.

С губ каджита медленно спала его улыбка. Он осмотрел окружившее их скопище нордов, всех вооружённых до зубов солдат, что все как один выкрикивали лишь одно слово:

– Убей!

Одно слово, повторяющееся целой сотней (а то и больше) нордов, переросло в томный гомон, что эхом разносился в ушах каджита.

Тхингалл пробежал по живому кругу беглыми глазами. Сейчас ему показалось, что его голова вот-вот закружится. Почва постепенно уходила из-под его нижних лап. Слившиеся лица переливались друг с другом, отражая от колеблющейся образованной полосы эхо их многогранных, глубоких и грубых голосов.

– Убей!

Вдали от лагеря, в сумраке, рассекая тёмную пелену ночи, каджит увидел всадника. Тот стоял на высоком холме, держа узды своего тёмного, источающего смрад коня, чьи багровые горящие глаза прорывали постепенно сгущающийся вокруг них мрак. Издалека они были похожи на ярко горящие маленькие огоньки. Всадник, плотно укутанный в чёрный плащ, что слегка развевался от дуновений лёгкого ветра, неподвижно восседал на своём коне, полностью развернувшись в сторону лагеря. Каджит чувствовал его взгляд на себе, чувствовал холодное дыхание смерти, однако всадник находился далеко от них и лица его каджит не видел. Его и не было. Но присутствие чего-то по-настоящему страшного и зловещего, заставляющего кровь стынуть в жилах, каджит ощущал наяву.

– Убей! Убей! Убей! – нескончаемо повторялось в скопище солдат, что окружили двоих каджитов.

Дро’Зарим, не опуская лап, пристально глядел на Тхингалла. Тот прижал ладонь к морде, сжал её, застонал, отбросил меч в сторону и с резкого разворота накинулся на ближайшего солдата. Норд не успел ничего предпринять. Каджит сбил его с ног мощным ударом локтя. Стоящие рядом тут же кучей накинулись на разъярившегося каджита.

Завязалась драка. Крики, пыль, ругань. Тхингалл, будто в него вселился демон, нападал на кучу, что пыталась повалить его на землю. Дро’Зарим резко вскочил, сбил с ног пробегающего мимо норда. Они вместе упали, каджит нанёс два удара по лицу, однако почувствовал сильный удар по затылку. Он свалился, держась лапами за больное место, вскочивший на ноги норд напал на него, напал и тот, кто нанёс свой удар сзади, начав избивать каджита ногами.

Нисаба накинулась на отвлёкшегося потасовкой солдата сзади и обхватила его шею руками, крепко сжала её, завлекая солдата к себе в горячие объятия.

Крик, пыль, ругань – всё в мгновение смешалось в лагере.

Главарь сошёлся с Тхингаллом в самой гуще борьбы. Норд, вынув из ножен свой меч, занёс его над головой. Тхингалл, уложив одного из мешавшихся под ногами поваленного солдата сильным ударом в открытую челюсть, перехватил руки норда, вывернул их и мощно саданул коленом под рёбра. Норд выругался, чуть нагнулся от боли, нанёс по морде Тхингалла апперкот. Каджит свалился на землю, однако не растерялся. Он оттолкнул норда мощным пинком в живот, поднялся и накинулся в ответ, нанося избивающие удары кулаками. На каджита набросилась толпа, оттащила его от главаря. Низкорослый норд, с рыжей окладистой бородой и странным рисунком на выбритой голове, нанёс несколько крепких ударов кулаком по животу и челюсти Тхингалла.

Раздался громогласный крик, схожий на рычание разъярённого медведя:

– Что это ещё, Шор побери вас всех, сукиных детей, здесь происходит?!

В гущу на своём коне въехал норд, расталкивая скопившихся солдат. Все тотчас замолчали, кто-то сразу же поднялся, оборачиваясь на приезжего. Всадник, облачённый в офицерские меховые доспехи, плечи которого накрывала сделанная из медвежьей шкуры накидка со свисающими вниз лапами, в шлеме из медвежьей головы, осмотрел всех присутствующих здесь.

Тхингалла схватили по обе лапы двое плечистых солдат, завернули их за спину.

Главарь не спеша поднялся, сплёвывая на землю густую кровавую слюну.

– Я повторяю вопрос, – снова спросил всадник, уже переведя взгляд на главаря. – Что здесь творится? Ваш шум и крик слышен аж с башен Валтейм! Это что, лагерь разведчиков или редгардский базар?!

Главарь, отодвигая стоящих перед ним солдат, вышел к всаднику.

– Вас слышно за сто вёрст. Наверняка лазутчики легиона уже в курсе о вашем здесь нахождении. Молодцы, салаги вонючие. Вы дали себя раскрыть раньше времени, – брызжа слюной, всадник оскалил свои пожелтевшие зубы и стал похож на разъярённого медведя не только голосом.

– Мы ждали твоего прибытия, Галмар, – сказал главарь, просовывая меч в ножны. – Разбили лагерь, как и ты приказал. После того, как мы здесь обустроились, я послал своих лучших людей разведать местность. Вернулись они не одни, – норд указал жестом на Тхингалла и стоящих за ним скрученных остальных каджитов. – Они поймали шпионов, что ошивались здесь неподалёку. И, как я понял, все хвостатые из одной шайки, ибо знают друг друга. По крайней мере, вот эта, – солдат указал на Нисабу, чью шею обвили мощные руки одного из солдат, лишая её возможности двигаться, – знает вон того полудурка, что затеял весь этот сыр-бор.

Галмар медленно осмотрел стоящих каджитов, потом остановил взгляд на избитой морде Тхингалла, что смотрел на него оскалившимися из-под бровей горящими яростью оранжевыми глазами.

– Как эта шерсть на ногах смогла положить целую кучу наших ребят? М, Рагнар, что скажешь? – Галмар посмотрел на главаря. – Вам что, прочитать лекцию по основам рукопашного боя, или заместо мечей выдать детские деревянные имитаторы оружия?! Какого лешего вы себя на позор выставили перед этими самыми… «шпионами»?

Он не спеша слез с коня, отдал уздцы рядом стоящему солдату. Потом, прижав руки, сжатые в кулаки, к поясу, прошёл меж скопившихся солдат к группе каджитов. Остановился норд перед ними, ещё раз окинул их взглядом, более спокойным.

– Откуда вы и что здесь забыли? – спросил он.

Никто из каджитов не ответил. Ра’Мирра с мужем были до смерти напуганы, Нисабе рот перекрывало широкое предплечье норда, Дро’Зарим, сидевший подле двоих скрутивших его солдат на коленях, весь избитый, держался за ноющий затылок, который слабо кровоточил, а Тхингалл просто стоял и жарко дышал, звонко и полной грудью.

Галмар, приподняв бровь, остановил взгляд на Тхингалле.

– Ладно, чёрт с вами. Свяжите их и приставить по десятку к каждому. Кто заснёт на посту охраны, тому я раскалённый чугун засуну глубоко в его зад! – сказал норд, после чего вернулся к коню, открыл висячую на коричневой попоне кожаную сумку такого же цвета и вынул оттуда свёрток пожелтевшей бумаги.

– На вот, – сказал он, кинув его Рагнару. – Прочитай, ознакомься, займись наконец чем-нибудь полезным сегодня. Ралоф ещё не вернулся?

– Никак нет, – ответил Рагнар, стаскивая со свёртка нить и разворачивая его. – Если в двух словах, какие распоряжения с Виндхельма, Галмар? – спросил норд, бегло изучая текст.

– Самые что ни на есть радикальные и полные решимости, – ответил тот, приказывая солдату отвести коня к остальным жеребцам. – Я выехал из Виндхельма тремя днями ранее. Ульфрик собрал все силы в кулак и направил их сюда. К утру здесь будет наше войско. Я приехал, чтобы подготовить лагерь к осаде или битве. Не знаю, как долго продержится Вайтран. Его стены стары, но всё ещё крепки. Сюда стягивают несколько осадных машин, пехоту и кавалерию. Того не менее шести тысяч голов.

– Шесть тысяч? – Рагнар, спросив, посмотрел на Галмара. – Так мало?

– Столько, сколько можно было собрать. Ульфрик не стал рассредотачивать резервы, а наоборот только укрепил их, дабы с тылу не было внезапного удара. Ты в курсе, что в Рифтене произошёл военный переворот? Теперь там эта сука Мавен, подстилка Империи! Её интересы сосредоточены в потоке монет, а значит, она продаст даже свою матку за деньги, что о городе говорить? Мы перекрыли все большаки, мелкие тракты, имперскому легиону просто так не добраться до города. Везде наши посты, да и дорога пролегает через север. К тому же сам Туллий озабочен предстоящей битвой, поэтому Рифтену ещё очень долго придётся ожидать подкрепление легиона, о котором Мавен так страстно мечтает. Мы свергнем эту шлюху и вернём в Рифтен старую власть! Ярл Лайла Рука Закона смогла вместе со своим приближением покинуть город, ей помогли наши агенты. В скором времени, когда мы разберёмся с шакалами в Вайтране, она вновь усядется на свой трон. Ну а пока… Надо обговорить всё с нашими офицерами, тьфу это имперское поганое слово… Вожаками, что вот-вот приедут. Подготовьте шатёр, там будет совещание по поводу грядущей битвы. Выпивки туда принесите. С ней думается лучше.

– Сделаем, как говорится, в лучших традициях, – сказал Рагнар, свёртывая послание.

Каджитов группой отвели в сторону сгустка деревьев. К каждому стволу, а их было не менее пяти, рассадили по двум пленным, привязывая их к ним. Тхингалла привязали вместе с Нисабой полубоком друг к другу, лишая возможности хоть чуточку развернуться, дабы увидеть те желанные друг другу глаза, которые и сейчас остались недосягаемой для них роскошью.

– Я думала, ты погиб… – сказала Нисаба сразу после того, как солдат затянул узел и устранился, оставив их наедине.

– Я тоже так думал… Насчёт вас всех. Прости. Прости, что оставил тебя сражаться одну, что покинул тебя в тот момент, когда должен был быть рядом, – ответил Тхингалл, всё ещё ровняя своё возбуждённое дыхание, стараясь хоть каплю развернуться, чтобы посмотреть на неё. Однако верёвки туго прижали его к стволу.

– Всё произошло быстро, – ответила каджитка. – Мы не ожидали нападения… Если бы не Маркиз, нас бы точно застали врасплох. Хотя, так оно и было, но он принял удар первым. Ты не представляешь, сколько их было там… Они заполонили наш лагерь, выбили нас из нашего гнезда. Нам пришлось бежать. Они настигли нас у берега. Маркиз… Он, он принял решение, которое стоило ему жизни. Он задержал их…

– Я был там, – сказал Тхингалл, повернул голову влево. – Встретился с Маркизом. Мы отбили одну атаку. Вторая волна была больше. Мы разделились. Я половину увёл за собой, а он остался на берегу.

– Значит, всё-таки… Мёртв он, – тихо произнесла Нисаба, поникнув головой и закрыв глаза. – Мы все знали, что это так. Но не хотели верить, старались найти глубоко в сердце то чувство надежды. Особенно Кейт… Она ждала его возвращения.

– А где Кейт? Где Джи’Зирр и М’Айк? Стало быть, и Ахаз’ир не вернулся к тому времени вместе со Старейшиной? – спросил Тхингалл.

– Мы долго блуждали по лесу. Вышли на тракт, наткнулись на брошенную хижину, переночевали. На следующее утро двинулись в Ривервуд, дошли. По дороге туда нам опять пришлось бороться за свои жизни. Волки настигли нас. Если бы не М’Айк, нас бы и не было здесь возможно… Он высвободил свой потенциал, еле смог его контролировать… В Ривервуде мы переночевали. Там у них своя беда. Бандиты обложили поселение данью. Их шайка держит в страхе всю тамошнюю окрестность. Кейт хотела, чтобы мы помогли жителям с этой проблемой. Да и сами жители ждали от нас чего-то… невозможного. Но мы уши. Когда были уже на пол пути сюда, М’Айк обнаружил, что забыл свой кошель в таверне. Он вместе с Джи’Зирром и Кейт вернулись в Ривервуд, а мы обустроили небольшой привал на опушке леса, отдалившись от тракта на небольшом возвышении. Но они так и не вернулись. Прождали мы вечер и переночевали там же. Нас схватили, застали врасплох рано утром. Теперь мы здесь. Ты тоже. Что с тобой произошло? Где ты был? Придя сюда, ты уже выглядел весь побитым. У тебя губы все разбитые, – закончив, Нисаба так же старалась повернуться, однако в безуспешных попытках натёрла себе некоторые места.

– Долгая история…. – ответил ей Тхингалл. – Я не знал, где вас искать. Я завёл всех гнавшихся за мной тварей на ту поляну, где мы обычно тренировались. Они зажали меня, у меня не было шанса… Но в самый последний момент на поляне появился незнакомец. Ты не представляешь, как он всех их… Это не магия, Нисаба… Это что-то большее. Он просто… Крикнул, но крик был наподобие грома. Вся поляна в миг залилась неукротимым пламенем.

Каджитка непонимающе повернула голову в сторону голоса Тхингалла.

– Исчадия всполыхнули, как спички. Он спас мне жизнь и напутствовал дальнейшими действиями, – продолжал каджит. – Рекомендовал ехать в Фолкрит. Там у них тоже проблемы были, пришлось разгребать их. Вот поэтому я и предстал перед тобой такой… симпатичный. – Тхингалл усмехнулся, но потом закашлял, сплёвывая всё ещё красноватую слюну себе под лапы на траву. – Да, помотала нас всех жизнь за эти два дня…

– Мне казалось, что прошла целая вечность… – сказала Нисаба, оперевшись головой и смотря вдаль, где горел костёр в лагере. Перед местом, где усадили пленных, расположился отряд солдат, который сторожил их.

– Согласен… – ответил Тхингалл, поднимая глаза на ночное небо, усеянное многочисленными звёздами. – Знаешь, мне всё-равно, что сейчас мы здесь, связанные и лишённые свободы, находимся в сердце войны и, возможно, скоро можем погибнуть. Но знай вот что… Я рад, что эти минуты я проживаю рядом с тобой, со всеми вами. Я не могу смотреть на тебя, не могу касаться тебя, но я слышу твой голос. Это согревает мне душу…

Тхингалл услышал, как за его плечом каджитка глухо всхлипнула.

– Я тоже рада этому… – сказала она спустя некоторое время молчаливого плача, слегка дрожащим голосом. – Если это последний наш момент в жизни, то пусть он продлится как можно дольше…

В лагере послышались крики, громкие возгласы. Каджиты увидели, как несколько всадников спокойно топчут землю верхом на своих буланых меринах, проезжая к центру лагеря, загораживая собой горящий, высоко вздымающийся своими языками костёр. Как приезжих встречают вскриками и взбрасыванием вверх рук, сжатых в кулак. Стало понятно, что вожаки приехали и вот-вот начнётся совещание.

Дро’Зарим слегка поёрзал, стараясь немного ослабить тягу верёвок.

– Это бесполезно, друг мой, – сказал Джи’Фазир, наблюдая за каджитом, сидя напротив. Позади томилась Ра’Мирра, отвернувшись в сторону лагеря, которая не видела происходящего, но прекрасно понимала, что делал Дро’Зарим.