Каджит пригнулся. Впереди него, восседая на толстой ветке дерева, распустила свои белые крылья фельсадская крачка. Внешне она напоминала ястреба, но отличалась с ним цветом и была полна, что и привлекло внимание охотника. Прикинув расстояние, время полёта стрелы и свою позицию, каджит присел на одно колено. Он приподнял свои лапы, не спеша натягивая тетиву. Его глаз прищурился, голова чуть склонилась вбок.
Резко слева от него взмыла ввысь стая чёрных крикливых ворон. Добыча встревоженно взмахнула крыльями и полетела прочь, преодолев несколько деревьев, снова присела на одну ветку, сложив свои белые крылья.
Каджит выругался. Он посмотрел на стаю ворон, что, громко каркая, кружились над местностью, не далеко от того места, где был наш каджит. Их разделяла плотная стена деревьев, но стая была весьма близко. Вороны сгруппировались и полетели прочь. Тхингалл проводил их злобным, прищурившимся взглядом.
– Проклятые пернатые выродки… – под нос пробормотал каджит, сплюнул, привстал не во весь рост, и поплёлся за своей добычей, которая, слава богу, не улетела далеко.
Подойдя к кустарнику и скрывшись за ним возле толстого ствола дерева, каджит снова присел на одно колено, поднял свои лапы, натянул тетиву и прищурил один глаз. Нужен был лишь один выстрел. Один выстрел – один труп. Но попасть было нужно точно в цель. Малейшая оплошность и дичь улетит, громко махая своими пернатыми крыльями, куда прочь от злополучного места. И останется охотник без своего скромного трофея, а лагерь – без похлёбки с вкусным мясом крачки.
Охотник затаил дыхание, стараясь не сбить прицел даже своими выдохами. Ловя ритм сердцебиения, каджит крепко держал своими пальцами натянутую тетиву. Стрела слегка дрыгалась. Вдали что-то послышалось. Что-то странное, обрывистое. Сперва охотник не придал этому значения. Он не сводил своего взгляда с птицы, что сидела на высоте в пять метров от земли. Но звук вновь повторился. Теперь он сопровождался криком и ужасным верещанием, нечеловеческим рычанием и шумом бьющейся стали.
Тхингалл повернул голову туда, откуда шёл, притаившись, некоторое время назад. Звуки доносились с той стороны, где находился лагерь. Его губы слегка задрожали, а глаза загорелись. Сейчас он мгновенно позабыл о своей дичи так же, как позабыл своё собственное имя.
Каджит встал и рванул по узенькой, извилистой и заросшей тропинке обратно. Фельсрадская крачка резко взглянула в сторону, где охотник создал волнение кустов, шум листвы под своими лапами. Взлетев, птица полетела следом за отдаляющимся каджитом, что резво прорубал себе путь через кусты быстрыми махами лап,
С каждым пробежавшим метром звуки были всё громче. Каджит старался не сбить дыхание, но, несмотря на упорные тренировки, такой кросс через плотную чащу, где приходилось перепрыгивать в некоторых местах пологой неровной тропы, делать рывки, вновь перепрыгивать, требовал уйму сил.
Вскоре звук немного стих. Тхингалл остановился, звонко дыша и оглядываясь. Птица присела на ветку позади него, наблюдая за отчаявшимся каджитом. Потом он побежал, срезав вправо, где вновь послышались одиночные крики, лязг стали, то же самое рычание, ужасное, нечеловеческое. Без сомнений каджит знал, что шёл бой. Не важно с кем, но на его лагерь напали, он это чувствовал. Он горел желанием вбежать в самую гущу сражения, рубить врагов, что желали смерти его сородичам. Защитить любимую…
Их было много. Или мало.
Целая орда, или маленький отряд, что по воли случая наткнулся на их лагерь.
Неважно. Тхингалл пообещал себе, заранее, что убьёт их всех.
Он не знал, жива ли она сейчас, но бежал, чувствуя, что он не остался в этом мире один. Воображая себе, что Нисабу окружила орда врагов, он бежал ещё быстрее. Бежал, спотыкаясь, но находя в себе силы не упасть, чтобы спасти.
Среди крон деревьев каджит увидел мельком пробегающие силуэты. Их было много. За ними бежали другие, все такие чёрные и мерзкие. Они опротивели каджиту даже издалека.
Тхингалл увидел, как кто-то в широкой броне, бежавший позади всех, свалился наземь. Его догнала одна из преследующих тварей, занося свой меч на ходу.
Каджит инстинктивно, спонтанно поднял лапы, натянул тетиву и, не прицеливаясь долго, пустил её. Стрела поразила тварь в висок. Бестия упала. Воин поднялся, взял свой меч и, прихрамывая, бежал из последних сил.
– Маркиз… – нервно прошептал каджит. – Дело дрянь.
Тхингалл рванул через чащу, следуя за преследователями. Он намеревался обогнать их на распутье, чтобы первым добраться до отбивающихся от тварей сородичей.
Каджиты выбежали из лесного массива на проросший высокой зелёной травой берег. Слева расстилался через быстротекущую речушку неширокий деревянный мост.
Группа смогла немного оторваться от преследователей в непроходимых дебрях, но шум их верещания был слышен всё отчётливее и ближе. Выиграв немного времени, каджиты остановились у самого моста. Ра’Мирра и Джи’Фазир, обнявшись, глубоко и учащённо дышали, ловя как можно больше воздуха после изнурительного кросса. Всё же, они были уже не молоды. М’Айк Лжец слегка нагнулся, делая то же самое. Каджит вступил на мост, опёршись одной лапой за оградку, смотря, как со стороны леса выбегают остальные каджиты. Все они, не теряя времени, перебрались через мост на другой берег. Никто не знал, что будет дальше. Куда бежать? Будет ли этой погоне конец, или же она будет длиться целую вечность? Но силы были уже на исходе.
Последними из лесной чащи на заросший травой берег выбежали Маркиз и Дро’Зарим. Маркиз запыхался от учащённого дыхания. Мощные, тяжёлые латы требовали много сил на такой резвый бег через неровные узенькие тропинки и кусты, одновременно отражая атаки бестий, что, словно стая шакалов, гналась за ними следом, желая загнать свою добычу в силки. И раны, что не переставали кровоточить, давали о себе знать.
– Дро’Зарим…– каджит положил лапу на плечо каджиту, когда тот остановился рядом с ним. – Веди остальных в безопасное место. Спрячьтесь и переждите, а потом идите, куда глаза глядят. Куда сочтёте безопасным. – Маркиз посмотрел ему в глаза.
– Что? Вести их? А как же ты?
– Я остаюсь. Я постараюсь задержать этих тварей, пока вы не скроетесь из виду. Пока они не потеряют ваш след, ваш запах.
– Бросить тебя?! Ты в своём уме?! – каджит чуть не кричал.
– Иного выбора нет… – Маркиз выпрямился, крепко сжимая свою рукоять. Верещание бестий становилось всё громче. Они приближались. – Они не отстанут, и тогда могут погибнуть все. Небольшая жертва одним, чтобы дать возможность всей общине, – он смотрел в глаза Дро’Зариму, в которых были видны огни отчаяния и… наступающие слёзы. Мало кто видел, как плачут воины.
– Прости… Веди их, береги нашу общину, Дро’Зарим, – каджит посмотрел в сторону крон деревьев. – Это моё предназначение, я должен исполнить его. Идите, скорее! – он толкнул Дро’Зарима. Тот обернулся, не спеша ступая спиной вперёд и смотря в глаза Маркизу.
Каджит повернулся спиной, схватив рукоять своего меча обеими лапами. Дро’Зарим обернулся и побежал, пересекая мост. Кейт обернулась, остановившись посреди моста. Она последней вбежала на него. Увидев приближающегося Дро’Зарима, она посмотрела на Маркиза, что остался на берегу и приготовился к бою.
– Что?… – тихо произнесла Кейт. Каджит подбежал к ней. – Что?! Нет!! Маркиз!! Пусти меня!! – каджит резко схватил её, старавшуюся вырваться из его лап, броситься на берег, но каджит держал крепко… и не справлялся.
– Пусти меня!! Сукин сын!! Пусти!! Маркиз!! Маркиз!! – каджитка орала, не щадя своих связок. Остальные каджиты, что были уже на противоположном берегу, смотрели на происходящее. Не без глаз, полных горьких слёз. Все понимали, что происходит. Что Маркиз жертвует собой ради спасения всей общины. И что Кейт, молодая и наивная каджитка, не желает мириться с такой печальной судьбой и что пытается всеми силами вырваться из крепких лап своего сородича.
Дро’Зарим развернул Кейт, хватаясь за плечи, и нанёс ей удар кулаком в челюсть. Каджитка в мгновение отключилась, выронила свой меч. Ноги подкосились. Дро’Зарим схватил её, поднял на лапы и, посмотрев на берег, где воин стоял в ожидании врагов из тёмного, мрачного леса, мигом пересёк мост.
– Уходим! Быстрее! – крикнул он на ходу. Каджиты, чувствуя угнетение от безысходности, от бессилия повернуть всё вспять, чтобы итог был иным, не таким печальным и драматичным, побежали за ним. Нисаба, не спеша отходя спиной, смотрела на Маркиза, что был таким грозным в такой могучей броне, но таким слабым перед ордой бестий, что вот-вот вылезут из плотной чащи, звонко рыча, оскалив свои клыки и смотря на воина своими багровыми глазами. Но он не испугается. Он посмотрит смерти в лицо и усмехнётся, ожидая её холодных объятий. Нисаба смотрела на него, возможно, в последний раз.
– Нисаба! – крикнул Джи’Зирр, оборачиваясь. Каджитка посмотрела на него, потом снова кинула взгляд на противоположный берег. Потом развернулась и побежала, догоняя группу, что скрылась из виду среди плотной стены хвойных деревьев.
Маркиз стоял молча. Каджит выравнивал дыхание, успокаивал биение сердца, что вырывалось из груди. Боялся он? Возможно, но лёгкая дрожь проскользнувшая по его телу, не сбивала его пылкость и не могла потушить бушующее пламя, бушующую злость и ярость внутри него.
Наконец, бестии показались. Сначала выбежала одна, остановилась, заверещала, растопырив ноги и взирая на окровавленного воина. Потом появилась вторая, третья. Вскоре берег заполонили эти проклятые исчадия. Они окружили каджита, лишая его пространства для манёвра, оттесняя всё ближе к краю берега.
Одна тварь ринулась на него. Отпарировав её удары, каджит резанул бестию по лицу. Она упала, и тут же напала другая. Каджит увернулся от режущего удара, рассёк твари бок и, когда та свалилась, вогнал свой меч в грудь, держа рукоять обеими лапами и опускаясь на колени, вкладывая весь свой вес, ибо сил было уже немного.
Твари окружили каджита, но не сломили. Послышался хруст веток и из чащи, словно грозный тигр, выпрыгнул Тхингалл. Он накинулся на ближайшую бестию, свернул ей шею. Выхватив её чёрный клинок, каджит отбил атаки двух исчадий, поочерёдно парируя их и отступая маленькими шагами. Расправившись с одной, каджит ловко увернулся от удара по боковой траектории и воткнул меч в брюхо бестии. Маркиз увидел, как в тылу идёт бой. Бестии громко верещали, нападая на Тхингалла. Маркиз встал и ринулся на них, когда всё внимание было приковано к внезапно появившемуся каджиту.
Завязался бой. Тхингалл умело расправлялся с тварями, не чувствуя ничего, заглядывая в их глаза без души. Хладнокровие овладело каджитом и придавало ему сил. Хладнокровие и ярость, неутолимая жажда крови этих тварей, желание слышать их предсмертные крики, месть за своих сородичей, общину. Он убивал их без малейших эмоций. Маркиз вёл бой с двумя бестиями, лишь парируя их атаки. На контратакующие выпады сил у него уже не хватало.
Расправившись со всеми тварями, усеяв этот проросший зеленью берег их телами, Тхингалл подбежал к Маркизу. Он проткнул бестию со спины насквозь, потом вынул меч и с мощным махом срубил второй твари голову.
Маркиз упал на колено, стараясь отдышаться. Каджит присел, положив лапу на его плечо. Воин обхватил её своей, в стальной перчатке, поднял глаза и посмотрел на Тхингалла.
– Спасибо, дружище… – проговорил он медленно, еле слышно, и улыбнулся. Но вдруг снова послышалось верещание. Твари приближались. Их было ещё больше. Они разгоняли стаи ворон, что взлетали высоко над лесом, громко каркая.
Каджиты посмотрели в сторону лесного массива. Они снова приближались.
– Это не все… – сказал Маркиз, глядя на тела убитых. – Проклятье, сколько их там…
– Не важно. – Тхингалл крепко схватил каджита за руку. – Вставай, давай. Уходим отсюда.
– Нет… – ухватившись другой лапой, выронив меч из неё, Маркиз поднялся и отстранился. – Они настигнут нас. Я ранен, бежать не могу. Ты можешь. Уходи отсюда, найди остальных и… выживайте. Выживайте изо всех сил…
Тхингалл смотрел на Маркиза. Глаза воина были наполнены отчаянием и… слезами. Да, сейчас он плакал от сильной горечи на сердце.
– Мне надо было тебе многое поведать, Тхингалл… – сказал он. Каджит ничего не ответил. – Но, похоже, судьба решила всё за нас. Мы лишь пешки в её игре. Игре, в которую ей не надоест играть.
Воин наклонился, поднимая свой меч. Верещание становилось всё громче. Твари были всё ближе.
Каджит посмотрел на клинок, что, несмотря на запёкшуюся кровь на его лезвии, по-прежнему сиял, отблескивая даже это серое, хмурое небо, полное унылых, мрачных туч. Он протянул лапу.
– Нет… Чем же ты будешь защищаться? – каджит недоуменно посмотрел на воина.
– Не волнуйся обо мне. Сохрани его. В память. Прошу, – по его морде полили струи слёз. Тхингалл, чьи глаза горели, словно яркое пламя, взял рукоять и крепко сжал её.
Оба они молчали, смотря друг на друга. Твари повылезали из тени. Они, друг за другом, наступали на берег, окружали каджитов. Их было ещё больше, чем раньше.
Маркиз вынул свой кинжал из ножен, встав в стойку. Тхингалл так же принял боевое положение, вертя клинок в воздухе.
– Уходи!! – крикнул Маркиз.
– Без преследования я не смогу уйти, – ответил Тхингалл, осматривая бестий, что встали в полукруг. – Я возьму на себя некоторых, уведу их куда подальше. Постараюсь скрыться. Сил у меня достаточно.
Каджит спешно начал отходить в бок. Бестии глядели то на него, то на Маркиза, оскаливая в рычании свои острые, как бритва, клыки.
Одна из тварей кинулась на Тхингалла. Каджит ловко проскользнул под летящим клинком, оказался за спиной у твари. Нанеся режущий удар по её ногам, он свалил бестию на землю, после чего перерезал ей глотку. Путь, по которому можно было отступить, был открыт.
– Эй ты, выродок бледнокожий! Хочешь утолить свою жажду моей кровью? Тебе придётся очень сильно поработать! – крикнул Тхингалл, тыча остриём в сторону одной из бестии. Та взирала на него, громко вереща. – Попробуй догнать меня, тролличья сопля!
Каджит резко ринулся вдоль берега. Бестии, посмотрев на него, кинулись следом. Группа тварей разделилась. Маркиз краем глаз посмотрел в сторону, куда отдалялись исчадия в погоне за каджитом.
Одна из тварей напала. Каджит ловко отстранился от острого клинка, потом увернулся от бокового удара и резанул по глотке кинжалом, не целясь. Тварь выронила меч и схватилась за глотку, из которой ручьём потекла чёрная кровь, заливая зелёную траву под ногами. Тварь упала на колени.
Следующая бестия резво махала своим оружием, хаотично, словно в приступе неконтролируемой ярости. Каджит парировал удары, уворачивался, стараясь завершить дело одиночной контратакой. Приняв удар сверху и остановив его, каджит ударил коленом в пах. Ноги бестии подкосились, тогда воин вогнал кинжал в её череп, изрядно покрутив рукоятью. Тварь пала.
Третье исчадие появилось в тот момент, когда каджит расправлялся со второй. Воин не смог среагировать на её удар. Бестия поразила воина в бок. Каджит резко отстранился, нагнулся и, выждав новый взмах готовящегося удара, что было сил выставил свою лапу вперёд, принимая лезвие своим кинжалом, ударил тварь в солнечное сплетение кулаком и вогнал кинжал в её спину, когда она нагнулась.
Бестии напали группой. Каджит, полностью выбившись из сил, парировал удары. Рана кровоточила, оставляя на броне каджита кровавый окрас. Одна бестия поразила воина в грудь, но броня смягчила удар. Каджит развернулся и прорезал твари лицо. Другая, занеся меч над головой, нанесла удар по нижним лапам каджита. Воин упал на колено, выставил вперёд свою лапу и блокировал рубящий удар, потом перехватил рукоять своими пальцами и вогнал кинжал прямо в то место, где у любого существа находится сердце.
Воин открылся. Бестия, встав напротив, вогнала меч прямо в грудь Маркизу. Каджит вскрикнул, хватаясь за рукоять клинка, сжимая её и глядя на тварь полными ненависти глазами. Он поднялся, сосредоточив в своей воле последние силы, сильно ударил тварь в лицо своим лбом. Вынув кинжал из груди убитой ранее бестии, он вогнал его в грудь твари, что поразила его. Он смотрел в её глаза, полные злобы, горящие огнём неутолимой кровожадности.
Следующий меч поразил каджита в спину. Тварь, громко вереща, углубляла клинок, давя на него всем своим весом. Воин стиснул свои клыки до боли, пал на колени, не отпуская своего кинжала. Он так же не опустил и взгляда. Его глаза горели, пронизывая бестию, словно луч.
Следующий удар он получил под правую грудь. Каджит не кричал. Он молча отдавал себя в объятия смерти, но не спешил умирать. Он ехидно улыбался, смотря в глаза всех тварей, что поочерёдно наносили удары. Его улыбка была полна презрения к этим исчадиям, полна отсутствием страха.
Клинок поразил его в сердце. Каджит схватил бестию за шею, нагнул её и всадил кинжал туда же. Потом он опустил тварь и упал на спину. На мягкую траву, что казалась ему словно мягким покрывалом. Каджит чувствовал, как немеют его конечности. Чувствовал холод, ледяное дыхание смерти. В этот момент он отрёкся от всего мира. Он не слышал никого. Тишина полностью окутала его. Его глаза устремились в небо, пробиваясь через скопище окруживших его чёрных бледнолицых тварей. Тучи постепенно рассеивались и лучи солнца прорезали её плотные заслоны. Берег был освещён её яркими и тёплыми лучами. Каджит не видел никого, не ощущал ничего. Перед его глазами были лишь прорезающиеся лучи, что слепили их, но в то же время грели душу, что постепенно покидала это сильное, могучее тело, и возносилась ангелами на небеса. В мир, куда уходили каджиты после смерти. В мир, где он, храбрый воин, падший на поле боя, хоть и на чужой ему земле, запирует вместе со своими предками, друзьями, с кем прошёл через огонь и воду, через войны и смерть. Встретит своих родителей, чьи лица снились ему каждую ночь.
Агония окутала воина. Его глаза забылись. Насовсем.
Исчадия настигли каджита на поляне. Тхингалл резво пересекал непроходимые дебри кустов, некоторые из них срубая стальным клинком. Он бежал без оглядки. Твари, словно стая шакалов, догоняли свою добычу, намереваясь расправиться с ней. Однако каджит оказался ловок и быстр.
Он остановился возле огромного, заострённого камня. Тхингалл старался перевести дыхание. Он присел на одно колено, опустив свой меч остриём вниз. Его лапа сжимала рукоять, а глаза горели, словно светящиеся на ночном небе звёзды. Он повернул голову. Бестии заполонили поляну, окружили каджита, не дав ему пространства для отхода. Их было так много, они были со всех сторон. Чёрные, ужасные, лишённые души отроки тёмной магии. Могущественной и старой, как сама история этого мира.
Тхингалл поднялся. Он держал меч в одной лапе. Она всё ещё была полна сил. Каджит осмотрел беглым взглядом каждую тварь, что верещала, раскрыв свои пасти, показывая свои острые, бледные клыки. Нет, это были не орки. Орками их называли простые люди, кому посчастливилось однажды пересечься с ними, и главное суметь остаться в живых, ибо иного названия исчадиям дать не могли. Но даже самые уродливые орки, для которых слово «уродство» не таило в себе оскорбления, ибо красота для этих воинственных представителей расы Нирна не имело ни ценности, ни даже самого ничтожного значения, закалённые в бою, выглядели куда более привлекательно.
Каджит встал в боевую стойку. В любой момент он был готов отразить удар. Его клыки сжались, оскалились в насмехающейся улыбке, полной презрения к этим существам.
– Сейчас покатятся чьи-то головы, – процедил каджит.
Одна из тварей бросилась вперёд. Занеся меч над головой, она с громким рыком напала на Тхингалла. Каджит полным оборотом увернулся от чёрного клинка, оказался у бестии за спиной и рубанул мечом по её ногам, вложив в удар всю свою массу. Добить бестию не получилось. Сразу же за ней напала вторая. Каджит парировал удары, провёл ловкий финт мечом и вогнал клинок в солнечное сплетение. Третья тварь появилась за спиной у первой. Каджит подался назад, слегка согнув нижние лапы, дабы не упасть, уворачиваясь от острия. Потом принял удар, скрестив клинки, провёл мечом дугу понизу и, резко занеся меч над головой, разлучил голову бестии с её плечами. Она упала, покатилась. Туловище некоторое время ещё стояло на ногах. Каджит оттолкнул его, и оно свалилось на землю, окрашивая траву в кровавый цвет.
Исчадия зажимали каджита всё ближе к подножию высокого камня. Круг смыкался. Тхингалл отчаянно отбивался от каждой твари, ловко орудуя своим клинком и телом, но их было слишком много, а силы постепенно утекали, подобно быстрой речушке.
Он облокотился о край камня спиной, запав назад. Ухватившись о рукоять двумя лапами, каджит блокировал мощный, рубящий удар сверху, заставивший его нижние лапы слегка подкоситься. Тхингалл заглянул в глаза бестии. Лишённые зрачков, они горели багровым пламенем. Существо не верещало. Оно медленно раскрыло пасть в злобной улыбке. Улыбке уверенной, что превосходство на стороне чёрного клинка. Однако ещё одной смерти сегодня не суждено было сбыться.
Позади послышался стук стальных подошв о каменистую основу. Над бестиями возвысился неизвестный человек. Он спокойно окинул взором всех нижестоящих, словно пастух своих овец. Его взгляд был спокойным, движения головы ровными.
– На землю, – сказал он звучным, мелодичным голосом каджиту.
Тхингалл посмотрел на него. Человек был облачён в стальную броню, переплетённую на груди крест-накрест широким кожаным ремнём. На поясе свисал длинный меч в тёмных ножнах, а широкие, могучие плечи закрывал серый льняной плащ с капюшоном из грубой ткани.
Каджит действовал инстинктивно. Его тело словно повиновалось словам неизвестного воина. Оттолкнув бестию, Тхингалл ударил её в челюсть кулаком, вложив в удар весь свой корпус. Исчадие отринулось назад и тогда каджит резко упал на землю. Он не знал, зачем делает это, зачем повинуется неизвестному, но его тело в это мгновение словно обрело свой собственный разум. Разум, подконтрольный голосу неизвестного воина, стоящего на огромном камне.
– YOL-TOOR-SHUL! – словно громом среди ясного неба разлетелись эти три слова на непонятном языке, с непонятным звучанием, но наполненные могуществом. В миг пространство перед лежащим каджитом заполнилось нескончаемым пламенем. Исчадия были в мгновение окутаны грозным огнём, что уничтожал их. Было слышно громкое рычание, писклявое верещание бегущих прочь с поляны горящих тел. Однако далеко им уйти не удалось. Все твари попадали на границе поляны, догорая уже лёжа на земле. Все были уничтожены, в одно мгновение ока. Они все возгорались как спички и полыхали ярким свечением. Каджит, изумлённый происходящим перед его глазами, слегка приподнялся, упёршись лапами в землю. Он, открыв рот, наблюдал, как твари становились похожими на огромные факелы, нервно и беспорядочно снующие по поляне, убегавшие вдаль к лесу, убегавшие прочь с этой поляны, окутанные огненным плащом.
Встав во весь рост и подняв свой меч, он ещё некоторое время смотрел на поляну, покрытую уже мёртвыми, горящими телами, источавшими смрад. Потом каджит развернулся и посмотрел на неизвестного человека, молча стоявшего на огромном камне и наблюдая, как врагов уничтожал огонь. Потом человек не спеша развернулся и сошёл со своего пьедестала, устраняясь с поляны среди крон деревьев.
– Кто ты?
Тхингалл шёл следом за незнакомцем. Человек ни разу не повернулся. Его серый плащ веял от дуновений ветра. Он не проронил и ни единого слова, пересекая тропинку через лес. По обеим сторонам возвышались высокие хвойные деревья, что слегка волновались от лёгкого ветра.
Он долго не отвечал. Каджит догнал его уже на перепутье. Посреди лесной тропы возвышался столб с приколоченными табличками на нём. Чуть дальше была граница фолкритского леса и простирался широкий каменистый тракт. Каджит увидел издалека, как возле тракта снуёт чёрного цвета лошадь. Возможно, ожидает своего всадника, ибо она полностью была снаряжена.
– Я хотел бы поблагодарить тебя, незнакомец, – спустя длительное время снова сказал каджит. – Хоть и не знаю твоего имени. Ты дал мне возможность пожить ещё немного времени.
Незнакомец слегка повернулся и посмотрел на него. Из-под железного изрубленного шлема с опущенными вниз концами бычьих рог на каджита смотрели голубые глаза. Человек остановился, не спеша снял шлем. Его широкий подбородок покрывала темноватая щетина. Локоны тёмных длинных волос спадали на его плечи. Тхингалл молча смотрел на него, в надежде услышать хотя бы одно слово от этого человека.
– Много имён я ношу в здешних краях, – столь длительное ожидание каджита закончилось. Мужчина осмотрел взглядом приближённую лесную местность. – Странник, авантюрист, искатель приключений, наёмник. Все эти имена мне дают люди в разных деревушках, кои я посещаю во время своих скитаний. Но Скайрим знает меня и под другим именем.
Человек посмотрел на каджита. Тхингалл молчал.
– Довакин. Драконорождённый или истинный Драконоборец. Как тебе удобнее.
– Довакин… – словно эхом прошептал каджит. Несмотря на то, что его воспоминания отсутствовали, Тхингалл мог себе поклясться, что данное имя ему всё же знакомо. В одной из бесед с М’Айком Лжецом он слышал истории о драконах, что пытались поработить людей, о древнейших пророчествах и о герое, на чью долю упало исполнение данных пророчеств. – Довакин… – снова повторил Тхингалл.
Человек снова пошёл по тропе. Каджит некоторое время стоял на месте, пытаясь вдуматься, вспомнить хотя бы одну легенду о Довакине. Но всё было тщетно. Он быстро догнал человека, что уже подходил к тракту. Лес остался позади.
– Ещё раз спасибо тебе за помощь, – сказал Тхингалл уже возле лошади Довакина.
– Не так давно я вернулся с долгого и изнурительного путешествия на далёкий остров, – воин подправил седло, проверил, крепки ли ремни. – Проезжая по этому тракту, я услышал звуки боя в глуши леса. Деревья передавали собой волнение. Вороны кружили над одним местом. Любой сведущий человек знает, что эти стаи кружат там, где происходит резня, где проливается кровь и кто-то погибает. Они выжидают, чтобы спуститься на поле брани и устроить себе кровавое пиршество. – он не спеша обошёл своего коня, поправляя попону.
Тхингалл молчал. Он наблюдал за человеком, выслушивая его весьма внимательно.
– Не знаю, почему я слез с седла и пошёл туда. Возможно, моё изощрённое любопытство. Будь оно не ладно… Всегда из-за него какие-то приключения случаются.
– Моё имя Тхингалл. Рад познакомиться и ещё раз хочу поблагодарить тебя, странствующий воин. Ты спас мне жизнь.
Довакин посмотрел на него, потом провёл ладонью в стальной перчатке по гриве своего коня.
– Тенегрив. Всегда возит меня по тем местам, где кто-то нуждается в помощи. Расскажи-ка мне, что случилось?
Тхингалл начал свой рассказ. Отступив от предыстории, которых он и не помнил, каджит поведал воину об общине, которая некогда жила своей жизнью в глуши хвойного леса, о других каджитах, о их ремесле и занятиях. Об ужасных существах, что пришли к ним и выбили их из своего гнезда, заставив разбежаться. Об ужасной смерти его друга, хотя Тхингалл не знал наверняка, жив ли Маркиз? Спасся? Смог одолеть саму смерть в латах? Однако голос в глубине себя говорил совершенно иное. И голос этот казался Тхингаллу знакомым, очень знакомым.
– Не знаю, выжил ли кто-то ещё. Или же я последний каджит из общины. – Тхингалл положил свою лапу на коня, слегка проведя ей по его туловищу.
– Что намерен делать? – человек обошёл коня и встал рядом с каджитом.
– Не знаю… Думаю, отправлюсь на поиски своих сородичей. Надеюсь, многие из них спаслись, – ответил Тхингалл.
– Оставаться здесь теперь опасно, – воин снова осмотрелся. – Леса стали непроходимыми. Много путников застревают там, навсегда, становятся частью здешней флоры. С гор спускаются ужасные твари. Во истину, теперь то уж и наступил конец света.
– Ты думаешь, эти исчадия пришли со стороны гор?
Довакин посмотрел в сторону горного горизонта, что был похож на неровные зубцы дракона.
– Могу сказать наверняка – это не твари природы, – воин взглянул на каджита. – Здесь замешана тёмная магия.
– Что ты знаешь? – Тхингалл взглянул в глаза норда, что были такими многообещающими. – Наверняка, крупица истины находится в твоей голове.
– Только то, что рассказал мне ты, – он обошёл каджита, встав рядом с мордой коня. – И то, что я видел. Во время своих скитаний я видел многое, поверь мне. Я видел драконов, что извергают пламя, что способны сотрясать небосвод своими Криками. Я бился с ними. Я видел ходячих мертвецов в древних нордских склепах. Видел вампиров, оборотней. Даже, чёрт побери, говорящую собаку, – он резко посмотрел на каджита. – Нет, она далеко не похожа на вас, кошколюдов. Это обычное животное, только через чур болтливое.
Тхингалл слегка задумался. Никогда он не встречал говорящих собак, ибо сказал бы им пару ласковых слов.
– Но то, что я увидел сегодня, на той поляне – это я вижу впервые. И что это за отродья – могу лишь предполагать. Уверен, что здесь замешана магия. Поэтому, надо искать ответы среди магических писаний и манускриптов.
Он замолчал. Тхингалл тоже заговорил ни сразу. Дорогу перелетали обесцветившееся листья, подгоняемые ветром.
– Такой поразительной силы я не встречал, – сказал каджит. – Что это? Как ты это сделал? Ты заставил их всех вспыхнуть, как спички.
– Это называется Ту’умом. На простом языке именуется как Крик. Там, на поляне, я воплотил свою жизненную силу в Крик и поразил всех твоих врагов.
– Это магия? – морда Тхингалла выглядела весьма заинтересованной.
– И да, и нет. Скорее, это энергия. Жизненная сила, которая протекает в каждом живом существе. Вся магия основывается на ней. Голос же, или Крик, это физическое воплощение энергии. Это искусство, которым овладевают годами, и даже десятилетиями. Но таким искусством способен овладеть только норд, упорно тренируясь. Долго я пытался поразмыслить над этим. Искал ответы, почему же нам, нордам, дан такой дар, если практически все расы, все животные наделены подобной энергией. Но даже Арнгейр, мой учитель с Высокого Хротгара, не дал мне ответа, – воин подошёл к кожаной сумке, что свисала на боку у коня, и открыл её. – Истина где-то бродит неподалёку, но мы словно в тёмной комнате и пытаемся поймать чёрного кота за хвост.
Тхингалл немного ухмыльнулся от такого фразеологизма.
– В любом случае мы оба слепы. И нам надо найти ответы на интересующие нас вопросы, – сказал Довакин, доставая из сумки ещё один плащ, но коричневый.
– Что мне делать? – после недолгого молчания спросил каджит.