20 Глава
Агрессивный колючий мячик громко зашипел, еще сильнее раздулся, став похожим на рыбу-шар, и рванул в атаку, перебирая короткими, как сардельки, лапами, но, не добегая до нас буквально метра, свернул в сторону и, что есть духу, чесанул куда-то в сторону леса.
– Мать моя женщина, – Ершова медленно выдохнула, – неприятная встреча.
– Кажется, этот круглый нас тоже не ожидал тут увидеть, – усмехнулся я.
– Как бы он сюда сейчас родню не привел, давай ка сваливать побыстрее. Гребаный колючий одуванчик! А ведь я чуть не сглупила – могла и выстрелить.
Оглядев местность на предмет наличия поблизости друзей сбежавшего зверька, мы двинулись дальше, стараясь теперь вглядываться еще и в траву, где могла затаиться еще одна тварь. Та круглая хрень хоть и выглядела как разжиревшая подушечка для иголок, но кто знает, какие сюрпризы она может принести. Мало ли зверек умеет стрелять своими шипами или они снабжены нервнопаралитическим ядом. Вариантов масса, и ну его к лешему, проверять на себе, что именно придумала здешняя природа.
Пригород Полиса показался спустя полчаса после памятной встречи с колючим колобком, ряды деревянных, по большей части, зданий выстраивались в ровные, как по линеечке улицы, и складывалось ощущение, что сюда их кто-то специально поставил. Почти все дома выглядели, словно памятники старины или деревенские постройки середины двадцатого века. Ни тебе пластиковых окон, ни котельных с их блестящими фольгой трубами, ни двухэтажных коттеджей из твинблоков, что так полюбились многим горожанам, желающим переехать из панельных многоэтажек поближе к природе. Только небольшие домишки разной степени обветшалости с шиферными или реже железными крышами.
– Как-то не так я себе это все представляла, – сказала Маша, осматривая ближайшие дома. – Будто к бабке в деревню наведалась, там примерно так же все выглядело.
– У тебя еще есть силы удивляться? – усмехнулся я и тут же скрючился от боли в груди.
– Совсем плохо? – Ершова взглянула на мое скривившееся лицо. – Ты мне тут не откинешься случайно? Я одна в Перекресток идти не хочу, мало ли как они отреагируют на одинокую девушку, появившуюся неизвестно откуда.
– Топай, давай, одинокая девушка.
Все дома, возле которых мы проходили, выглядели так, будто жители покинули их достаточно давно, но сделали это осознанно и без лишней спешки. Двери почти везде были закрыты, в окнах я не заметил следов панического сбора вещей, а также разбросанного мусора, что неизбежно появляется в таких случаях. Нет, все было весьма аккуратно и цивильно, из гаражей исчезли машины и инструменты, во дворах не осталось ничего лишнего.
Тем не менее, встречались и следы мародерства. Если окраина деревни выглядела совершенно нетронутой, то чем дальше к городу мы продвигались, тем чаще я замечал выбитые двери или открытые дворовые ворота, через которые явно вытаскивали какие-то ценности. Что интересно, неизвестные люди, решившие поживиться в одном доме, могли совершенно не обращать внимания на другие. Такое чувство, будто мародеры или, вероятнее всего, рейдеры четко знали, что и где искать.
Чтобы не торчать на виду у возможных наблюдателей, мы с Машей свернули с центральной дороги и углубились в переулки, выглядывая какой-нибудь подходящий для ночлега дом. Критерии выбора были очень просты – наличие колодца поблизости и, желательно, деревянные ставни на окнах, в случае появления тварей зеленой зоны, лишними они точно не будут.
Соответствующее нашим требованиям место пусть и не быстро, но нашлось. Маленькая, ничем не примечательная избушка, огороженная хлипким забором, совершенно не выглядела как надежное укрытие, но с другой стороны, принимать в ней бой – последнее, чего мне хотелось. К тому же, если нас каким-то образом найдут люди Креста, то тут хоть в бункер прячься – все равно выкурят.
Дверь в дом ожидаемо оказалась заперта, но дешевый навесной замок, быстро сдался под напором железного ломика, нашедшегося в надворных постройках. Маша, как заправский домушник, одним движением сломала проушину, и, распахнув дверь, первая вошла в сени. Я шагнул следом, прикрыв за собой створку и закрыв ее на хлипкий засов.
Внутренне убранство дома выглядело… странно. Нет, вроде все, как и должно быть: кирпичная печь в центре единственной комнаты, занавески на узких окнах, шкаф, двуспальная кровать, диван, кухонный закуток. Казалось бы, все на своих местах, но чего-то не хватало. Каких-то мелочей, что обязательно должны присутствовать в таком доме. Где красный уголок с иконами, бумажные календари на стенах, тумбочка под телевизор, в конце концов? Много всего цепляло глаз и создавало ощущение неестественности. Нет, я, само собой, не исключал, что люди, обитавшие здесь, имели какие-то особые взгляды на жизнь или, покидая это место, забрали с собой лишние элементы интерьера, но вряд ли. Впрочем, а какая собственно разница? Главное, что в доме не протекала крыша, стены не были покрыты пятнами плесени, а заглянув в подвал, мы, ко всему прочему, обнаружили там запыленные банки с соленьями и компотами.
– Не хилтон конечно, – сказала Ершова, осматривая избу, – но сойдет.
– Не отсвечивала бы ты возле окон лучше, – морщась от боли в груди, я уселся на диван, – и принеси воды из колодца, если не сложно, заодно и ставни закроешь, которые на улицу выходят.
– Ну, ты и тиран. Не дал девушке отдохнуть с дороги, а уже на работы отправляешь, – усмехнулась Маша, – ладно-ладно, шучу, сама все понимаю.
Пока Ершова разбиралась с колодцем и проводила ревизию оставленных хозяевами вещей, я немного оклемался и подключился к осмотру дома. В первую очередь меня интересовала одежда – носить провонявшую потом робу “чистых” осточертело до тошноты. Хотелось снять этот символ рабства, облить бензином и поджечь, наблюдая, как плавится грязная, выцветшая ткань.
Обновить гардероб получилось благодаря покосившемуся шкафу, стоявшему возле кровати. Из-за надломленных ножек он еле стоял и норовил в любую минуту придавить неудачливого модника, решившего покопаться в его закромах, однако меня такие мелочи не пугали, и в итоге, из недр шкафа были извлечены вполне еще живые штаны из плотной ткани и рубаха. Такие вещи, наверное, предназначались для работы в полях или выхода в лес, но меня все устраивало. Помимо этого я откопал потертый и вполне удобный рюкзак, годный для переноски не особо тяжелых вещей.
– Ну, все, будешь первым парнем на деревне, – Ершова, вернувшись в дом с водой, оценила откопанный наряд. – Все девки твои.
– Только непонятных девок нам тут и не хватало, – улыбнулся я. – На улице все спокойно?
– Да, тишина, как на кладбище, никого в округе нет, даже колобков этих волосатых поблизости не видела. Не думаю, что нас тут кто-то найдет, мы от Лесного ушли километров на десять.
– Очень на это надеюсь, – кивнул я, – Маш, если не сложно, налей воды в тазик – умыться хочу, сил нет.
– Я тебе говорила, что ты – эксплуататор?
– Еще нет.
– Тогда говорю, ты – эксплуататор. Хрупкую девушку заставляешь поднимать тяжести, вот кто так делает?
– Эта хрупкая девушка пару часов назад здоровенному мужику голову практически оторвала, – усмехнулся я.
– Вот и бойся меня! – Ершова состроила максимально грозное выражение лица и отправилась искать тазик.
Какого-то негатива или недовольства в голосе девушки я не услышал. Маша, кажется, немного расслабилась, поняв, что от возможной погони мы ушли, и пришла в приподнятое расположение духа.
После гигиенических процедур и смены одежды я почувствовал себя гораздо лучше. Очень хотелось затопить баньку и полежать там, наслаждаясь жаром и ощущением обновленного организма. Последние несколько лет на Земле я неоднократно наведывался к одному своему товарищу, живущему за городом. Там под холодное пиво и сушеную рыбку можно было провести в бане по несколько часов к ряду, чередуя заходы в парную и долгие беседы за пенным напитком. Увы, но в ближайшее время даже такие скромные радости жизни нам были недоступны.
За домом, где мы решили обосноваться на ночь, баня тоже имелась, но, естественно, топить ее никто не собирался, как и разводить огонь в принципе. Вполне возможно, наш след затерялся среди полей и рощ, но не факт, что в округе вообще нет людей, а идущий из трубы дым – отличный сигнал, как для тварей зон, так и для любых заинтересованных личностей.
Когда вопрос с водой и одеждой получил свое решение, Маша полезла в погреб с целью найти там хоть что-нибудь съестное. В итоге на столе появились несколько пыльных и не факт, что целых банок, по крайней мере, жидкость в одной из них сильно помутнела.
– Не понимаю чего бабы в Лесном на недостаток еды жаловались, – девушка вскрыла ножом одну из банок и принюхалась. – А нет, понимаю – испортилось все. Блин, а воняет-то как…
Спустя несколько минут из пяти банок с соленьями мы забраковали четыре, оставив лишь одну относительно нормальную, где плавали скукоженные и немного пожелтевшие огурцы. Выглядели они не слишком аппетитно, но на вкус были вполне съедобными. Понятно, что голод такой едой особо не утолишь, но хоть желудок перестало крутить, а найденные на чердаке сухари оказались вообще царским подарком. Черные и сухие, как солома, они оказались отличным подспорьем двум голодным путникам.
– Маша, забыл спросить, ты, когда охранников обыскивала, что-то еще помимо оружия забрала?
После еды я приземлился обратно на диван, стараясь не шевелиться лишний раз. Ершова же заняла кровать.
– А то, – девушка довольно улыбнулась и полезла в карман, – вот гляди.
На свет появились два круглых медальона, которые использовались в этом мире в качестве кошельков. Правда, денег на них было совсем немного – пара сотен на обоих, но даже эта сумма нам очень пригодится в Перекрестке, если туда доберемся, конечно. В ценообразовании ни я, ни Маша пока не разбирались, но очень хотелось надеяться, что этих денег хватит хотя бы на пару дней.
Один из пурсов Ершова бросила мне, позволив впервые разглядеть вблизи этот своеобразный механизм, способный хранить местный эквивалент валюты.
Выглядел кошелек скорее как дешевая китайская безделушка, выполненная из дешевого металла и снабженная рядом мелких разноцветных камешков, идущих кругами. В самом верху находилось отверстие, в которое была продета прочная на вид цепочка, выполненная из материала очень похожего на серебро. Следов изготовления или способов разобрать пурс я, сколько не искал, так и не обнаружил. Складывалось ощущение, что изделие было отлито из какого-то металла и ничем кроме как украшением служить не могло, однако люди в этом мире считали по-другому.
Большая часть камней в данный момент были окрашены в черный, но некоторые имели цвет, а если точнее, то на медальоне очень слабо светились одна желтая и три оранжевые точки, что в сумме составляло сто тридцать единиц. На втором кошельке числилось девяносто семь монет.
Ради интереса мы попробовали перегнать деньги с одного пурса на другой, и это получилось без каких-либо проблем, еще в отстойнике игроман-Андрей объяснил мне способы взаимодействия между двумя кошельками, да и Маша была в курсе принципов работы данного девайса.
– Ну, все, считай полноценными членами общества стали, – усмехнулась Ершова, вешая на шею пурс, – при деньгах и оружии.
– Нравится мне твой оптимистичный настрой. Не помню, чтобы ты хоть когда-то такой довольной была.
– Рада, что из Лесного свалили, нам тут осталось пройти не так много, если ты завтра здоров будешь, то десять километров пройдем влет.
– Хотелось бы верить, – кивнул я, – как думаешь, у Насти из-за нас проблем не будет? Все-таки мы втроем пришли в Лесной.
– Да ну, Крест с женщинами не воюет, так все говорят, к тому же там Симонов остался, а у них с Куликовой все серьезно, и, зуб даю, через месяц эти двое свадьбу сыграют, я такие вещи сразу вижу. Егор Настю в обиду не даст, он в Лесном на хорошем счету, при деньгах и, типа, должности, так что все с нашей истеричной дурехой будет хорошо.
Дальше разговор плавно стек к каким-то не слишком важным делам, мы вспоминали Землю, гадали о будущем и просто болтали ни о чем, а затем я почувствовал, что начинаю вырубаться. Изнурительные работы, недоедания и полученные ранения сказались на организме, он требовал отдыха. Маша мое состояние заметила и пообещала остаться на карауле, а ночью разбудить меня, чтобы поменяться. На том и порешили, улегшись на старый диван, я подложил под голову найденную в нем подушку и почти моментально выключился.
***
– Макс, Ма-акс, – сквозь сон до меня донесся взволнованный голос Маши. – Просыпайся, у нас гости.
Открыв глаза, я понял, что на улице уже рассвело. Сквозь щели в ставнях пробивались утренние лучи солнца, высвечивая, висевшую в воздухе пыль.
– Рассказывай, – я поднялся с дивана, стараясь, чтобы ни одна пружина не скрипнула, выдав нас громким звуком. Понятно, что неизвестные люди вряд ли находились где-то поблизости, но сонный мозг эту информацию пока не обработал.
За ночь все полученные мною ранения испарились без следа. Тело ощущалось вполне здоровым и отдохнувшим, жаль только есть хотелось как буйволу во время засухи, а в ближайшее время о перекусах, судя по всему, придется забыть. Непонятно еще, почему Маша не разбудила меня ночью, но с этим вопросом можно будет разобраться позже. Сейчас есть куда более насущные проблемы.
Ершова, поняв, что я окончательно проснулся, шепотом продолжила:
– Я звук двигателя слышала. Машина где-то недалеко проехала, вроде бы грузовая, но могу ошибаться. Блин, а если это из Лесного по наши души приехали?
– Давно это было?
– Да только что. Я минут десять назад проснулась. Да, да, можешь называть дурой неорганизованной, но уснула ночью, сама не знаю, как так вышло, а сейчас вот проснулась, пошла по делам… ну ты понял, и услышала машину.
– Это точно люди Креста. До перезагрузки остался один день, рейдеры по зонам уже не шастают, так что тут без вариантов. Есть, конечно, небольшой шанс, что я ошибаюсь, но очень маленький. Как они нас нашли, интересно?
– Раз нашли, значит, есть способы, Макс, уходить надо, зажмут нас здесь, как крыс и все – привет Лесной.
– В какой стороне ты машину слышала?
– Где-то возле въезда в пригород, точнее сказать не могу, но вроде там катались.
– Придется к Полису идти и постепенно к Перекрестку загибать, если что можно будет последний участок просто пробежать, а потом и застрелиться нафиг. Лишь бы нас кто-нибудь раньше не перехватил.
– Сплюнь! – нахмурилась Маша. – Уйдем, не сомневайся, я в Лесной больше ни ногой, в жопу такую жизнь!
Из дома мы выходили с большой опаской. Стараясь, чтобы дверь не скрипнула, я очень осторожно ее открыл, после чего прислонил створку обратно и накинул на проушину замок. Где-то в стороне выхода из пригорода действительно слышались звуки работающего двигателя, но что за техника прибыла сюда, разобрать было невозможно.
Если верить карте, то до Полиса оставалось по прямой не больше двух километров. Затем нам предстояло идти какое-то время непосредственно по городу, придерживаясь, по возможности, его окраин – они все еще находились в зеленой зоне, и лишь в самом конце маршрута, преодолеть около километра синей территории. Дальше уже начинались земли Перекрестка, по крайней мере, по моим расчетам, именно там можно было спокойно уходить на перерождение.
Вглубь города соваться не собирались, там уже и фиолетовые участки встречались, да и в целом местность была куда опаснее, чем на окраинах.
Двигались перебежками. Затаишься возле забора, прислушаешься, нет ли кого-нибудь поблизости, осмотришься и быстро перебегаешь к следующему. Если имелась возможность не выходить на открытое пространство и шагать по огородам или палисадникам, шли именно там.
Первые минут десять такая тактика приносила свои плоды, никто нас не преследовал, а подозрительные звуки так и остались на границе пригорода, однако затем мы вновь услышали звук двигателя – кто-то приближался, причем делал это весьма целенаправленно, будто зная, где сейчас находятся беглецы.
Таиться больше не имело смысла, если сюда приехали залетные рейдеры, то два оборванца им интересны не будут, а если здесь разъезжают люди Креста, то они нас явно каким-то образом пеленгуют. Странно, правда, почему погоня появилась только сейчас, но наверняка этому есть какое-то объяснение.
– Маша, – обернулся я к девушке, – выбрасывай нафиг пурс, есть у меня подозрение, что они их как-то отслеживают.
Надо отдать должное Ершовой, вопросов она не задавала и без сожалений сняла с шеи медальон, выбросив его куда-то далеко в кусты, я последовал ее примеру, после чего мы максимально быстро попытались удалиться от этой точки. Бежать старались не по прямой и на любом перекрестке меняли улицу, придерживаясь при этом заданного направления.
Увы, но маленькая хитрость не удалась – звук едущей машины все приближался, наверное, дело все-таки было не в выброшенных кошельках. Каким-то образом наше местоположение вычисляли, но каким именно, я не понимал. Как бы мы не меняли маршрут, погоня не отставала, постепенно нагоняя беглецов. Нужно было что-то придумывать, от машины убежать не получится и единственный вариант, который я видел – укрыться в Полисе. В синей зоне рейдеры, по идее, не рискнут пользоваться техникой.
В итоге, туда мы и направились, плюнув на скрытность и осторожность – не до того, сейчас нас могла спасти только скорость.
Пригород и Полис разделяла достаточно широкая – метров двести, полоса не занятой постройками земли. Встречались там и какие-то заброшенные производственные здания, но было их не так много. Вылетев из царства деревянных избушек, мы вдруг оказались на открытом пространстве, хорошо просматриваемом со всех сторон. Естественно, останавливаться не собирались. Преследователи (а в том, что это были именно они, мы уже не сомневались) так от нас и не отстали. С каждой секундой рев мотора становился все ближе.
21 Глава
На наше счастье в том месте, где заканчивался пригород, не было дороги, ведущей в Полис. Чуть в стороне я заметил широкую магистраль, уходящую куда-то вдаль, но сейчас все грунтовки, по которым мы бежали, обрывались, и это давало некую надежду, что преследователям придется замедлиться, чтобы найти способ преодолеть широкий пустырь, изобилующий глубокими впадинами, торчащими из земли кусками арматуры и прочим строительным мусором.
Двести метров, отделяющие нас от Полиса мы преодолели за считанные секунды. Не разбирая дороги, неслись вперед как два зайца, убегающие от голодных борзых, но даже такой скорости не хватило, чтобы остаться незамеченными – возле крайних деревенских домов показался бортовой грузовик, в кузове которого, вероятно, сидели люди. Тут же раздались выстрелы, поднявшие фонтанчики земли сильно в стороне от нас – видимо какой-то уникум попытался подстрелить беглецов на ходу. Ну и флаг ему в руки – больше патронов потратит. Даже я – далекий от военной темы человек, понимал, что попасть по движущимся целям, находясь в трясущемся автомобиле, практически нереально.
Неизвестный стрелок, видимо, пришел к такому же выводу, ну или получил по шапке от начальства за растрату дорогостоящих патронов. В любом случае, выстрелы больше не повторились, а мы благополучно забежали под защиту серых пятиэтажек, из которых по большей части состояла окраина Полиса.
– Догоняют, суки, – на ходу выкрикнула Маша, – от машины не убежать, Макс, надо в синюю зону двигать.
Других вариантов у нас действительно не было. Соваться на территорию серьезных монстров, которые даже перед обновлением этого мира представляли опасность и в изобилии водились на подконтрольной им территории, совсем не хотелось, но и оставаться в зеленке – тоже так себе идея. Нас очень быстро нагоняли, причем прятаться от преследователей не имело смысла. Каким-то образом наше местоположение пеленговали, скорее всего, не слишком точно, иначе давно бы поймали, но даже этого людям Креста хватит, чтобы не упустить нас. Бежать напрямик к Перекрестку не стоило по той же причине – автомобиль в отличие от людей не устает, и, рано или поздно, мы упадем, как загнанные лошади, после чего солдатам останется лишь подобрать наши обессиленные тела.
– Принял, – после небольшого раздумья я ответил Ершовой, – на следующем перекрестке сворачиваем ближе к центру города.
Бешеная гонка продолжилась. Понимая, что от нашей скорости зависят жизнь и свобода, мы выжимали из себя все возможное. Из-за такого бешеного темпа разглядывать архитектурные особенности Полиса не было уже ни сил, ни времени. Дома вокруг слились в одну серую, однородную массу, разбавленную вкраплениями зелени заросших газонов и редкими деревьями, растущими возле тротуаров. Изредка попадались препятствия в виде старых, проржавевших автомобилей, стоящих на дороге, да разнообразный мусор путался под ногами. Очень хотелось где-то затаиться, спрятаться, но любой двор, который встречался на пути, мог оказаться тупиком, что автоматически означало бы западню или в лучшем случае, потерю драгоценного времени, так что приходилось, не останавливаясь, двигаться по узким улочкам города, смещаясь постепенно к его центру.
Переход в синюю зону мы почти не заметили, просто в какой-то момент асфальтовое покрытие под ногами немного изменилось, став чуть более темным. В крошке битума и щебенки появились синие прожилки, пронизывающие все вокруг. Это походило на человеческие вены, просвечивающие сквозь бледную кожу, или след от молнии, на который вылили бледно-голубую краску.
Осознав, что окружающее пространство изменилось, я невольно замедлился, и Маше, бегущей позади, пришлось сделать то же самое, впрочем, поддерживать прежний темп мы уже не могли чисто физически – гул крови в ушах начал заглушать шаги, а в боку появилась неприятная режущая боль. Ершова выглядела не намного лучше.
– Макс, я сейчас сдохну, – послышался позади запыхавшийся голос, – дай передохнуть, хотя бы минуту.
Игнорировать такое заявление я не мог, да и не хотел – сам еле шевелил ногами, и пару раз едва не упал, запнувшись о какие-то малозаметные препятствия.
Оглядев территорию, в которую мы забрались, я приметил небольшой закоулок, заросший густыми кустами, похожими на сирень. Плотная растительность вполне могла скрыть нас от посторонних глаз, но при этом не помешает увидеть приближение погони на прямой, как стрела, улице.
Преодолевая усталость и боль в мышцах, вызванную длинным спринтом, мы кое-как доковыляли до растений. Машины, везущей людей Креста, пока видно не было, но судя по звуку мотора, отражающемуся от стен пятиэтажек, пустырь они все-таки преодолели и уже на всех парах мчались сюда, и ведь не заблудились, твари, не сбились с пути. Они шли по следу, как стая волков за раненым зверем.
С нашего наблюдательного пункта была отчетливо видна граница между зонами. Если доверять словам Симонова, то рейдеры очень не любили использовать технику в царстве синих и фиолетовых цветов. Чревато это, можно огрести столько неприятностей, что за раз не разгребешь, и сейчас я рассчитывал, что погоня этому правилу не изменит.
Грузовик, чадя дымом из выхлопной трубы, вырулил из-за поворота, проехал еще немного и остановился, не доезжая до синей зоны нескольких метров. Все-таки правила выживания в этом мире диктовали свои условия, нарушать которые наши преследователи не осмелились.
Из кузова автомобиля, выбралось порядка десяти человек. Разглядеть подробно, кого именно отправил Крест, я не мог, но как минимум два рейдера среди этих людей имелись – их сразу можно было определить по лучшей экипировке, оружию и крупным размерам. Рядом с солдатами они выделялись как два волка среди лаек. Помимо прочего я заметил еще одного кадра, который в данный момент активно тыкал пальцем в сторону кустов, где мы затаились. Складывалось ощущение, что мужик либо отдавал команды, либо указывал солдатам наше местоположение. В любом случае, спустя минуту вся эта ватага весьма резво стартовала в указанном направлении.
– Вот ведь суки настырные! – сквозь зубы прошипела Ершова. – Как акулы на запах крови идут.
– Ничего, – ответил я, – нам не так далеко осталось. Если двигаться на восток, то километров через пять начнется территория Перекрестка.
– Рядом с фиолетовой зоной придется идти, – заметила Маша.
– Не идти – бежать, и другого выбора у нас нет, все, уходим, а то эти гаврики уж больно резвый темп взяли.
Расстояние между нами и людьми Креста действительно стремительно сокращалось. Улучшенные мышцы рейдеров и солдат позволяли им развивать весьма солидную скорость, что мне категорически не понравилось. Отдохнувшие и прокаченные бойцы против уставших беглецов – расклад явно не в нашу пользу.
Погоня продолжилась. Отодвинувшись от кустов, послуживших нам временным укрытием, мы нырнули в ближайший переулок, скрывшись от глаз преследователей. Вряд ли этот маневр собьет их с пути, но так мы хотя бы окажемся не в прямом простреле, мало ли у кого-нибудь из солдат найдется снайперская винтовка или какое-нибудь дальнобойное умение.
Как и было показано на карте, рядом с той территорией, где мы бежали, располагалась фиолетовая зона. Пару раз я даже замечал в разрыве между домами, темную полосу, разделяющую ареалы обитания разноуровневых монстров. Насколько я знал, шляться тут было крайне опасным занятием, и уберегало нас от встречи с местным зверьем лишь конец очередного цикла жизни этого мира. Уже через день окружающее пространство будет кипеть от тварей разных форм и размеров, но сейчас все на время затихло. Точнее мне так казалось. Впереди нас поджидала очередная неприятность.
Стараясь не упустить приближение погони, я как-то перестал обращать внимание на то, что творится впереди, и лишь окрик Маши заставил меня бросить взгляд на кучу мусора, лежащую возле дороги, а точнее на то, чем эта куча оказалась.
Достаточно крупная тварь, покрытая длинными густыми волосами, свалявшимися в неопрятные космы, практически сливалась с местностью. Опавшие листья и мусор, налипший на шкуру, отлично маскировали существо, а проросшая местами трава делали его еще более незаметным, и если бы эта волосатая туша не поднялась на четыре длинные лапы, мы бы так и пробежали мимо, даже не обратив на него внимания.
Едва существо поняло, что возможная добыча сейчас скроется в неизвестном направлении, оно тут же рвануло нам навстречу, высоко поднимая неестественно худые лапы. От скорости движения шерсть на его теле отклонилась назад, позволив рассмотреть усеянную зубами морду. Ну кто бы сомневался, что тварь окажется хищником. Вероятно, другие разновидности фауны здесь и не водятся.
Мы оказались между молотом и наковальней. Впереди к нам большими прыжками несется монстр синей зоны, а позади, стучат каблуками сапог вооруженные солдаты, и вся эта братия хочет только одного – нашей смерти.
– Стой, – крикнул я Маше, – от этого не уйдем, и не трогай пистолет – фиолетовая зона рядом. В общем, я принимаю его, ты бьешь. Приготовься!
Маша, кивнув, убрала руку от кобуры и сосредоточилась на бегущем монстре.
Лохматая тварь с каждой секундой становилась все ближе. Преодолевая за один прыжок сразу несколько метров, она мчалась на нас с сумасшедшей скоростью, выбивая когтями искры из асфальта. В итоге, поспешность сыграло с волосатым монстром злую шутку – он так и не смог ухватить юркую цель. Прием, спасавший меня не один раз, сработал и сейчас. Зубастый урод пролетел мимо, но тут же развернулся и пошел на второй заход, правда, уже не так резво, он явно учел свою ошибку.
Размахивая руками и громко матерясь, я, как только мог, привлекал к себе внимание хищника, лишь бы тот не переключился на Машу, которая тихой сапой пыталась обойти его сзади. Получилось. Монстр как стрела арбалета, выпущенная стальной тетивой, бросился на меня, но наткнулся на активированную “каменную кожу”. Умение остановило напор взбешенной твари, а я, ухватив ее за вонючее туловище, как можно сильнее прижал к себе, сковывая движение, чтобы Ершова успела атаковать. Нож не использовал, какой смысл – пробить копну свалявшихся, похожих на дреды волос вряд ли получится.
Секунды безопасности утекали. Пять, четыре, … подбегает Маша, три… удар, брызги крови, вой раненой твари, две… я отталкиваю агонизирующее тело прочь, но хищник цепляется когтями за одежду, не желая даже перед смертью отпускать добычу, одна.... мы все еще боремся, тварь уже умирает, заливая меня кровью, но продолжает размахивать лапами как бракованный вентилятор. В последнюю секунду я все-таки умудряюсь освободиться от захвата и отбрасываю волосатую тушу в сторону.
Монстр мертв. Все вокруг залито кровью, я пытаюсь поднять, но тут же падаю на землю, опускаю глаза и вижу, что кривые когти хищника все-таки достали меня – из глубокой раны на ноге течёт кровь.
– Вот и добегались, – констатирую я очевидное. – Маха, уходи, тут недалеко осталось. Успеешь.
– Ты охренел? – зашипела Ершова, – Вместе уйдем! Придумаем что-нибудь. Ну-ка давай плечо.
Маша не уйдет. В ее глазах я видел холодную решимость довести дело до конца, и никакие уговоры тут не подействуют. Может застрелиться? Тогда она со спокойной совестью уйдет к Перекрестку. Девушка, кажется, прочитала мои мысли и, прошептав что-то вроде “не вздумай”, ухватила меня за руку.
До границы возрождения в Перекрестке мы действительно не добежали всего ничего. Пара километров не больше, однако, с моей раненой ногой преодолеть это расстояние быстро, не представлялось возможным.
Кое как поднявшись на ноги, я оперся о плечо Ершовой, и стараясь не обращать внимание на текущую кровь, попытался хоть что-то придумать, осматривая местность. В данный момент мы находились в синей зоне, а буквально за соседним домом начиналась фиолетовая, туда я и потянул Ершову.
– Ты что задумал? – спросила девушка.
– Есть одна идея, – ответил я, – но она тебе не понравится. Помнишь, что Симонов насчет стрельбы возле фиолетовой зоны говорил?
– Хочешь стравить тех молодцев, что за нами гонятся и местных зверушек? Это рискованно, это капец как рискованно. Там столько случайностей может произойти – мама не горюй.
– Маша, я без пяти минут труп, мне есть смысл так рисковать, тебе – нет. Уходи, я разберусь со своими проблемами.
– Разберется он, как же, – фыркнула девушка, – ты ходишь-то еле-еле. Куда тебя тащить?
– Вход в подвал видишь? – я понял, что спорить бесполезно и кивнул в сторону пятиэтажки, за которой начиналась фиолетовая зона. – Вот там наших друзей с автоматами и дождемся.
Тяжелая металлическая дверь подвала выглядела так, будто ее проектировали для защиты от прямого попадания ракеты воздух-земля ну или против бомжей вооруженных газовыми резаками, так что открывали мы ее с большим трудом. Казалось бы, такая броня станет для преследователей серьезной преградой, но внутреннего засова дверь не имела, и блокировать ее пришлось куском арматуры, подобранным по пути.