– Далит. – Тритон ещё раз встряхнул колбу, показав её Пугачу, – Чистый, как родниковая вода.
Из-за спин бойцов показался ещё несколько человек. Чистая, опрятная чёрная форма выдавала в них солдат Охранки, которые занимались предателями и революционерами в рядах Империи. Тритон, под непонимающий взгляд бородача закинул в карман ампулу и посмотрел в глаза стрелка.
– Феникс.
Железнорукий, прошептав слово, сделал быстрый жест ладонью и на его руке вспыхнуло пламя. Длинные языки огня поползли вверх по его руке, поглощая в себе тело стрелка, который улыбался уголками губ, сжимая челюсти до скрипа. Температура была настолько высокой, что Тритон отпрыгнул назад, чувствуя, как опалились его брови. Бывший штурмовик смотрел за тем, как быстро сгорал стрелок, обращаясь в чёрную кучу пепла, не издавая ни единого звука боли. Огонь пожирал его кожу, уничтожал кожу и мясо. Пламя добралось до железной руки и притороченный к ней баллон взорвался, развеивая оставшийся от стрелка пепел.
Тритон поднялся на ноги и посмотрел на белую стену дома, на которой остался силуэт только что сидевшего там человека. Бывший штурмовик никогда не видел такой силы магии. Да, маги огня могли испускать струи пламени из своих рук, призывать дождь из огненных камней или создавать полноценные огненные волны, проходящие многие сотни метров и выжигая всех на своём пути, но их пламя никогда не могло стать таким, что люди в считанные мгновения превращались в простые кучки пепла.
– Чёрт бы его побрал… – сбоку поднялся Пугач, тоже подошедший к стене дома, – Пламя как из самой преисподни… – бородач снял фуражку и приложил её к груди.
Неожиданно из-за спин оцепеневших в удивлении бойцов показались люди в чёрной униформе. Они подошли к месту самосожжения, отогнав ошарашенных штурмовиков и попытались что-то отыскать.
Друзья же, остановив проезжающего гражданина, заставили, под предлогом помощи императорской армии, доставить их к резиденции этого самого императора. Сама резиденция с каждым днём всё больше и больше превращалась в одну из крепостей, которыми был полон город. Пройти туда удалось лишь из-за одного проходящего рядом офицера пехоты, который заметил бывших штурмовиков на коронации. Уже там, внутри стен резиденции они узнал о том, что княгиня находится далеко не в лучшем состоянии. Пуля ныне мёртвого стрелка вошла в живот княгини-регента и пробив лёгкое, навылет вышла из её спины. Лучшие врачи были вызваны к Анастасии, но пока что они не смогли вытянуть княгиню из комы, в которую она впала практически сразу после покушения. Больше информации врачи выдать не смогли, и друзья разошлись по своим комнатам, осознавая происходящее.
Тритон, не снимая своих крепких ботинок, рухнул на кровать и уставился в потолок, пытаясь развязать клубок мыслей в своей голове. Кто был этот убийца? Треугольный? Нет. Эти ребята просто ненавидят любого рода магов, даже тех, кто использует свои способности с помощью пересадок. Кто тогда? Сектант? Всё же Пугач правильно подметил то, что пламя было настолько горячим, будто шёл из самой Преисподни. Но зачем тогда железнорукий произнёс «Феникс», да и далит такой чистоты не может получить простой солдат. Виваевский? Он хочет прибрать всю власть к своим рукам? Тогда и налетевший на них самолёт вписывается в теорию, но зачем, если есть возможность просто взять всю их компанию в плен ещё на пункте Лома. Во всяком случае, стоит быть осторожнее к этому генералу.
Не успел Тритон сесть на своей кровати, как в комнату ворвались чёрные мундиры гвардии. Их было пять человек и их обнажённые пистолеты в руках намекали на далеко не дружелюбные намерения. Бывший штурмовик не успел выхватить револьвер, но двинул плечом, ощущая покалывания на кончиках пальцев. Он посмотрел в уверенные лица гвардейцев, которые явно не ожидают сопротивления.
Главный из них, отличавшийся от своих бойцов лишь воронённым затвором своего полуавтоматического пистолета, выступил вперёд.
– Вратов Андрей, вы обвиняетесь покушении на княгиню-регента. Сдавайтесь и вам будет сохранена жизнь.
Тритон стоял, пытаясь быстро найти выход из ситуации. Было непонятно, кто мог подумать над тем, что бывший штурмовик мог стать убийцей монаршей семьи, но кому-то это было выгодно. Тем более, что истинный убийца замёл все следи своей смертью. Хотя, Тритон сейчас мог стать простой пешкой на большой шахматной доске, где ведётся баталия за жизнь Империи.
– Капитан Вратов является почётным ветераном. Он не только воевал за нашу Родину, но и спас княгиню из рук кровожадного мясника. После его подвига вы хотите его арестовать? – позади чёрных солдат показалась высокая фигура генерала в сопровождении большого Пугача.
Гвардия выступает против генерала? Получается, что его власть далеко не такая крепкая, как Тритон представлял до этого? Или же это коротенькое театральное представление, для переманивания оставшихся штурмовиков на сторону лояльных короне сил.
– Это личный приказ майора Бактарова. – гвардеец повернулся к Генералу, пока Тритон тихо вытаскивает из кармана своё оружие.
Командир отряда гвардейцев осклабился, но вернул пистолет в кобуру и весь отряд вышел из комнаты, бросив злой взгляд на Тритона, который вернул поудобнее перехватился за рукоятью пистолета, понимая, что стрельбы удалось миновать.
– Капитан, мне нужно с вами переговорить. – генерал оправил свои одежды и вышел из комнаты.
Тритон переглянулся с другом и вышел за Виваевским. Они проследовали во всё тот же кабинет, где его в первый раз принял генерал. Сев за стол, генерал налил в стакан янтарного напитка и посмотрел в глаза сидящему напротив Тритону.
– Капитан, ты не растерял хватки. Как ты поймал его в подземельях?
– Старый приём штурмовиков. Этот стрелок явно знал подземелья под городом, да и глаз у него был не родной. – Тритон медленно потянулся ладонью к бедру, – Генерал, я видел его здесь – в резиденции. Откуда он мог здесь быть?
– Здесь? – генерал сощурился, – Среди солдат?
– Да. Я столкнулся с ним вечера. Неужели вы так безалаберно отнеслись к достойным посещения резиденции? У вас точно должны быть списки всех тех, кто имеет малейшие аугментации.
– По словам вашего друга у него была паромеханическая рука, заменена по предплечье левая рука, а также глаз. Всё верно?
– Да. Думаю, что оттиск на руке должен был сохраниться и вы сможете отыскать мастера.
Едва Тритон успел закончить свою фразу, как в кабинет вбежал запыхавшийся адъютант, глубоко вдохнув, он вытянулся по стойке "смирно" и приложив ладонь к фуражке, выпалил, – Господин генерал, в двух сотнях километров вниз по течению Великой реки был замечен бандитский отряд из Срединного Царства численностью в четыре сотни кавалеристов. Они переправились на самодельных понтонах и уже сейчас на нашей территории. Пограничный отряд выступил им на встречу, но был разбит. Налётчики разделились на несколько отрядов и самый большой из них закрепился в деревне Краснолесье. Что прикажете предпринять?
– Это не могли без меня решить?! – генерал сжал кулак, смотря на вбежавшего солдата, но затем расслабился и перевёл взгляд на Тритона, – Штурм же по твоей части? Поможешь?
Прелая листва и редкие веточки хрустели под подошвами крепких штурмовых ботинок. Тритон медленно шёл сквозь лес, стараясь как можно быстрее подобраться к окраине зелёной зоны, окружающей захваченную деревню. Жаркое солнце припекало, но бывший штурмовик не ощущал этого, чувствуя себя прекрасно за счёт надетого на себя снаряжения. Тяжёлый шлем с опущенным забралом, что сильно сужало обзор, латные наручи, закрывающие руки от плеч до самых кистей, толстая кираса и стальные щитки, прикрывающие голени. Весило всё это снаряжение далеко не один килограмм, но нагрузка была привычной, а потому практически не чувствовалась. Руки, затянутые в кожаные перчатки, сжимали совершенно новый полуавтоматический карабин, который ему достали прямиком с резервных складов пограничных крепостей.
За спиной бывшего штурмовика шло отделение в десяток человек. Каждый из бойцов был снаряжён в серую форму штурмовиков и в привычное Тритону снаряжение. Бывший штурмовик удивился, когда на складе получил броню, но тут же проскочила мысль о том, что Виваевский явно рассчитывал возродить этот особый полк.
Глава 6
До места они добрались на небольших дирижаблях, высадившись в нескольких километрах от захваченного поселения, рассчитывая на то, что неискушённые войной с профессиональными армиями бандиты, не догадаются выставить дозоры. Уже там, выделенная Тритону рота, была разделена на множество отделений, которым был отдан приказ на окружение деревни. Правда, один из офицеров предлагал взять Краснолесье с наскока, но увидев злой взгляд командира, отступил.
На протяжении всего пути Тритон пытался понять, зачем налётчики решили закрепиться за рекой в этой деревне, а не продолжали совершать налёты на окрестные поселения? Навряд-ли хоть кто-то из военачальников Срединного Царства настолько окреп, что попытался вторгнуться на земли хоть и ослабшей, но готовой биться восток Империи? Таких дураков там не водилось.
В один момент Тритон присел на колено, вздымая вверх сжатую в кулак ладонь. Прищурившись, он заметил, как под одним из кустов лежал боец, смотрящий куда-то в обратную сторону. Тритон повернулся к своим бойцам и приложил указательный палец к губам. Закинув карабин за спину, он вытянул из ножен свой клинок и перехватившись поудобнее, медленно зашагал к солдату, внимательно находя место куда поставить ногу в беспросветной ночи леса.
Так он двигался долго, стараясь слиться с шумом ветра и оказался в паре шагов от солдата. В один прыжок оказавшись сверху, он приставил нож к шее солдата, слегка надрезая кожу на горле. Развернув его лицом кверху, он осмотрел напуганного бойца, выронившего оружие. Широкие, карие глаза, светлые, короткостриженые волосы, завившиеся усы и клиновидная бородка. Одет он был в привычный степнякам халат и кожаную шапку.
– Твоё имя?! – достаточно громко шепнул Тритон, – Сколько в деревне бойцов?! Какие у них позиции?!
– Je ne comprends pas ta langue! – залепетал пленённый солдат, поднимая ладони в защитном жесте, – Je vais tout vous dire, mais ne me tuez pas!
– Бонарит?! Какого чёрта вы тут делаете?! – яростно прошептал Тритон, сильнее нажимая ножом на горло пленника. Подняв того на ноги, он повёл светловолосого к оставленному отряду, который успел рассредоточиться, покрывая все сектора вокруг себя. Бросив его в листву и направив на него ствол пистолета, Тритон обратился к молодому и вёрткому бойцу, которого взял к себе в отделение, – Мотылёк, ты же в Республике обучался? Бонаритский знаешь? – дождавшись одобрительного кивка, он приказал, – Допросить!
Тритон присел на колено, продолжая целиться между глаз пленного из своего пистолета. Мотылёк быстро говорил с ним, явно общаясь на одном языке с светловолосым, который не пытался скрывать информацию, с испугом косясь на затянутого в серую броню штурмовика. Пленный попытался было подняться на ноги, но получив рукоятью пистолета в лоб, вновь рухнул на листву.
– Сотня бойцов. Остальные двинулись на Запад, но он не знает зачем. Весь отряд расквартировался по домам. У них есть винтовки, пистолеты и пара лёгких пулемётов.
– Он один с Запада?
Тритон посмотрел в сторону деревни. Где-то там было сто налётчиков и ещё полторы сотни мирных жителей. Бонаристы были далеко не лучшими бойцами, но опыта в войнах у них было достаточно, тем более что дисциплина у них была на порядок лучше, чем у любого из налётчиков Срединного царства.
– Восемь человек. Все из них офицеры.
– А почему он в разведке?
– Вызвался добровольцем. Надеялся сбежать. Их позиции тут, тут и тут.
Палец молодого бойца гулял по небольшой карте, которую разложил перед ним Тритон. Получив всю нужную ему информацию, он скомандовал отряду выдвигаться, оставив пленника на Мотылька. В голове Тритон представлял, как вокруг деревни сжимается кольцо из их роты. Оказавшись на краю леса, Тритон посмотрел в сторону деревни. Несколько человек, держа винтовки в руках, ходили из стороны в сторону, патрулируя или хотя бы пытаясь это делать. Обернувшись к одному из бойцов, он кивнул и тут же по лесу раздались крик совы. Выждав несколько секунд, отделение Тритона ринулось к деревне. Подбегая к дому, один из бойцов встал на колено, оперившись спиной на стену и сцепливая пальцы в замок. Тритон с разбегу поставил ногу и его подкинули на второй этаж большого дома, стоящего на краю деревни. Штурмовик оказался на втором этаже и насколько это возможно тихо, толкнул дверь, ведущую с балкона.
– Qui es-tu? – в тёмной комнате оказался один из офицеров-бонаристов, спешно пытающийся чиркнуть зажигалкой, но так и оставшийся с сигаретой в зубах.
Тритон, стиснув зубы, успел ударить его прикладом в челюсть, сбивая офицера с ног и слыша отчётливый хруст. Бонарист упал, но перекатнувшись в бок, вытянул из сапога свой нож. Тритон понимал, что нельзя поднимать шумиху и выхватил клинок из ножен, прыгая вперёд. Бонарист ударил наотмаш, но его нож проскрежетал по защите руки, уйдя в сторону. Бонарист ударил ногой Тритона в живот, из-за чего рана прострелила сознание. Тритон рухнул на землю, но кувыркнувшись назад, вспрыгнул на ноги, уворачиваясь от очередного удара, нацеленного прямиком в щель забрала. Нож врезался в щель между досками пола и офицер не стал пытаться освободить его, а просто схватил отлетевший в сторону карабин и передёрнул затвор, направляя его в сторону Тритона.
– Н-н-на, мразь! – раздался звонкий удар чего-то твёрдого о железо.
Бонарист рухнул на пол, выронив оружие, а в проникающем в комнату свете, показался невысокий мужчина в широких трусах и сковородкой в руке. Он почесал затылок, косясь на лежащий карабин, но оказавшийся в руках Тритона пистолет резко переубедил человека браться за оружие и тот медленно опустил сковороду, после чего поднял руки вверх.
– В доме ещё есть налётчики? Где пулемёты?
– Он был один. Один пулемётчик на мельнице у реки, а второй лежит на складе для брёвен.
– Держи его на прицеле.
Рукоятью вперёд Тритон передал пистолет мужичку и закинув за спину карабин, залез на двускатную крышу, устраиваясь удобнее. Приложив бинокль к глазам, Тритон посмотрел сначала на мельницу, где стоящий в полный рост пулемётчик был отлично виден даже в свете луны. Пулемётчик был намного более профессиональным и смог замаскироваться в куче налетевшей туда листвы. Выдал его новенький, отполированный ствол пулемёта, блеснувший в свете луны.
Тритон присел на колено, стараясь удержаться на покатой крыше и прижал приклад к плечу, мысленно ругая себя за то, что не додумался установить на карабин увеличительную линзу. Штурмовик медленно выдохнул и прицелился в пулемётчика, понимая, что бонристы очень грамотно расставили пулемётчиков на возвышенностях, ставя желающих вторгнуться в деревню под перекрестный огонь, не давая и шанса на выживание. Тритон плавно нажал на спуск и в ночной тишине грохнуло. Вспышка на момент ослепила штурмовика, огненным шаром, вырвавшимся из короткого ствола карабина, но он был почти уверен, что тяжелая пуля вошла в его грудь, прорывая мясо и мышцы, дробя рёбра и пронзая сердце, выходя из спины вместе с фонтаном крови.
Выстрел послужил сигналом к начавшейся атаке, и рота штурмовиков открыла огонь по позициям налётчиков, прижимая к земле и быстро продвигаясь к близлежащим домам. Тритон, скользя по уложенной черепицей крыше, перебрался на второй скат, пытаясь выцелить второго пулемётчика, который успел переместиться на другой край и штурмовик с удивлением отметил, что пулемётчик был одет в так называемый костюм «леший». Упиравшись ногами в крышу, Тритон прицелился и открыл огонь по всполохам, идущим из ствола пулемёта. Штурмовик не знал убил ли он пулемётчика или нет, но стрелок заткнулся, позволяя всем силам наконец войти в окружённую деревню. Закончив свой магазин, он перезарядился и спрыгнул на балкон, а затем мягко приземлился на землю, где его дожидалось отделение.
Идти в бой Тритон дальше не решился. Он был командиром роты и как бы ему не хотелось помочь своим бойцам, понимал, что недавние ранения очень сильно снизили его боевые качества, а потому отдал командование одному из бойцов и вернулся наверх, где до сих пор стоял тот же самый полный мужчина, держащий на прицеле лежащего на полу бонариста. Как только Тритон появился в проходе, то в кирасу ударила пуля, сбившая штурмовика с ног. Тритон покатился по лестнице, кувыркаясь по ступенькам. Рухнув на первом этаже, он резво встал на ноги, благодаря придумавших сидящем на нём шлем. Со второго этажа, перепрыгнув перила, спустился ещё один бонарист, ударивший стальными ногами по полу. Он поднял взгляд вверх и улыбнулся уголками губ. Из его предплечий выскользнули узкие и прямые клинки, напоминающие клинки шпаг. Тритон выхватил из кобуры пистолет и несколько раз быстро выстрелил в корпус бонариста. Пули со свистом уходили в стороны, вонзаясь в деревянные стены дома и Тритон попытался выстрелить в лицо напавшему, но тот прыгнул вперёд, пытаясь достать клинком в незащищённое горло штурмовика. Тритон закрылся рукой, отскакивая в сторону и опустошая магазин пистолета в полёте. Бонарист на своих стальных ногах скакал по стенам, вцепляясь в стены и уворачиваясь от пуль. Пистолет опустошился быстро, но ни одна пуля так и не попала в механизированного солдата, улетая в стороны. Бонарист бешенным прыжком оказался рядом с Тритоном, яростно вонзая клинки в то место, где секунду назад был штурмовик. Сам же Тритон перекатился, гремя бронёй по дереву и за ремень подхватил свой карабин, сразу же открывая огонь. Тяжёлые пули карабина дробили стены в мелкую щепку, преследуя бонариста, который пауком прыгал по стенам, уворачиваясь от лишней дозы свинца в собственном организме. Видимо, в один момент бонаристу это надоело, и он выстрелил одно из своих лезвий, что устремилось в лицо Тритону. Штурмовик практически слышал, как смерть погладила косой его сердце. Лезвие звенело, стремительно подлитая в шею штурмовика и тот понимал, что не успевает закрыться и чувствуя, как сердце останавливается.
Видимо, удача вновь улыбнулась вояке и лезвие ударило в шею сбоку, не задев артерий. Однако разлёживаться на полу Тритон не мог, ведь бонарист прыгнул сверху, молниеносно атакуя штурмовика. Он свистел своими лезвиями, словно бестия, прорезая воздух и лишь немного не достигая тела Тритона. Штурмовик двигался всем телом, уворачиваясь от заточенной до уровня зеркала стали. Боль медленно поглощала тело Тритона, а рана на шее и не собиралась затягиваться, продолжая кровоточить. Времени перезарядиться не было, и Тритон использовал свой карабин словно щит, отбивая удары, но ситуация для штурмовика медленно ухудшалась, ведь биологическое тело Тритона начинало уставать от постоянных уклонений в отличии от механического бонариста. Тритону пришлось что-то делать.
Множества вариантов у него не было. Тритон постарался сосредоточиться, продолжая уклоняться от смертоносных ударов, чувствуя, как в кончиках пальцев начинается покалывание. Поднырнув под укол бонариста, Тритон ударил его в челюсть своим ножом, который он вытянул из ножен, отбросив опустевший карабин, но механизированный боец успел отвернуть голову в прыжке, пытаясь пробить горло штурмовика.
– Хрен тебе! – Тритон прижал левую ладонь к груди бонариста, закрывая лицо второй рукой и мощным толчком перевёл энергию из всего тела в ладонь.
Белёсый импульс ударил в грудь механизированного воина, отправляя его тело к потолку дома, позволяя Тритону, пересиливая боль, подобрать карабин и перезарядить его. Бонарист тяжело рухнул вниз, звеня конечностями о деревянный пол. Механизированный солдат тяжело дышал, пытаясь подняться на ноги, но Тритон, держащий карабин одной рукой, встал на его спину и вдавил спусковой крючок. Пуля карабина влетела в закрытый капюшоном затылок бонариста, взрывая его голову. Смесь из крови, мозга и костей залила деревянный пол, а тритон всё продолжал жать на спуск, даже после того, как затвор щёлкнул в холостую.
В дом вбежал напряжённый Пугач, прицеливающийся в тело обезглавленного бонариста, – Живой?
Тритон несколько раз моргнул, возвращаясь в этот мир и закрывая рану ладонью. Вытянув из подсумка на поясе бинт, он приложил его к шее, останавливая кровь. Закинув за спину карабин, он пнул железную ногу обезглавленного бонариста, – Задача выполнена?
– Да. Среди гражданских потерь нет. Мы потеряли двоих двухсотыми и одного… – бородач посмотрел на друга, – двоих трёхсотыми. Потери противника мы ещё подсчитываем, но семерых мы взяли пленными: шестеро из срединного царства и один иностранец, предположительно из Республики Бонар.
– Значит их уже трое. – Тритон перезарядил свой пистолет, шипя от боли в руке, покрытой паутиной чёрных вен, – Пойдём наверх. Там есть ещё один пленник.
– Сиди давай. Ты ранен. – Пугач хлопнул друга по плечу и держа наготове свой карабин, поднялся наверх, но стрельбы не последовало, и вскоре бородатый здоровяк спустился вниз, ведя перед собой маленького мужичка и неся за пояс ещё одного офицера-бонариста.
За это время Тритон успел нормально заткнуть свою рану и присел подле обезглавленного трупа бонариста. Тритон достал поднял свой нож с пола и с усилием перевернув его тело, после чего разрезал довольно плотный серо-голубой плащ. Раздвинув в стороны его края, он осмотрел конечности бонариста, поражаясь мастерству, с которым они были выполнены. Тонкие газовые трубки и гидравлические мышцы переплетались между собой, образуя отличные конечности с широкими пальцами. В ножнах на предплечье у него были задвинутые клинки, а из центра ладони торчало сопло. Колени на ногах бойца были вывернуты в обратную сторону, что позволяли ему прыгать на огромные расстояния.
– Второй имплантант за двое суток. Совпадение? – Пугач толкнул мужичка на истерзанный клинками диван, закинув туда и тело уроженца запада.
– Похоже на то. – Тритон кивнул, поднимаясь на ноги и поворачиваясь в сторону Пугача, – О, ты же тот мужик с поезда! – штурмовик снял с головы шлем, утирая пот со лба тыльной стороной ладони.
– Барин, вы нас спасли! – мужичок попытался было встать с дивана, широко расставив руки, но его остановила огромная ладонь Пугача, вжавшаяся в его толстую грудь, – Я думал, что вы тогда погибли!
– Нам нужно возвращаться.
Тритон, через раскрытую Пугачом дверь, вышел наружу и вытянул из-за пояса широкую трубку. Подняв её в небо, дёрнул за шнур и землю освятило зелёным светом от удаляющейся вверх ракеты. Этот сигнал должны были увидеть за многие десятки километров и вскоре за ними придёт транспорт. Штурмовики собрали своих павших и раненных, после чего снесли всё добытое в бою оружие в одну кучу. Тритон подошёл к ней и поднял одну из винтовок, рассматривая её ложе, созданное из ясеня. На нём было выжжено клеймо в виде цветов тюльпана выложенных на манер ромба. Это было клеймо республиканского оружейного дома имени первого президента республики Поля Дюран. Тритон перебрал ещё несколько винтовок и один пулемёт. Везде было выжжено одно и тоже клеймо из четырёх цветков. Если наличие бонаристов в рядах налётчиков ещё можно было объяснить желанием заработать денег наёмничеством, то вооружение явно показывало интерес республики к происходящему в Империи.
– Где Мотылёк? – Тритон, не поднимаясь, повернулся к стоящему рядом бородачу.
Рыжебородый выругался и с места рванул в лес, снимая с плеча карабин. Тритон побежал за ним, сетуя на свою глупость. Лес принял их ночной тишиной, не пропуская ни одного звука. Здоровяк бежал первым, пробивая путь вперёд сквозь плотное переплетённое ветвей и шурша травой под ногами. Тритон хорошо ориентировался в лесах и хорошо понимал, что через несколько минут они оказались на нужной поляне, но там не было никого. Абсолютно никого. Тритон вытащил из разгрузки химический факел и свернул крышку, освещая поляну жёлтым светом. Капитан сел у дерева, где только недавно сидел пленный бонарист. Под ним было только пятно крови, расползающееся по корням дерева, вылезшем из-под земли.
– Мать его… – выругался бородач, всплёскивая руками, – Куда они могли деться?
Тритон не ответил сразу. Он сканировал поляну, надеясь на то, что его отряд не затоптал все следы, что могли дать ответ на вопрос стоящего позади здоровяка. Химический факел давал достаточно света, позволив Тритону отыскать липкие капли крови, дорожкой идущие в глубину леса.
– Двигай к роте. – Тритон поправил ремень карабина и перепроверил свой доспех, – Возвращайтесь в город, а я отправлюсь за Мотыльком.
– У тебя ран больше, чем полосок на зебре! – Пугач помотал головой, – Я возьму отделение и отправимся за мальцом.
Тритон кивнул, и Бородач рысью понёсся в сторону деревни. Капитан дождался, пока здоровяк уйдёт и отправился по следам, до рези в глазах пытаясь отыскать следи в непроглядной темноте густого леса. Поляна оказалась в нескольких километров, но Тритон всё ещё шёл по следам еле видимых в траве капель крови. Он поднимался по холму, цепляясь руками за молодые деревья и сетуя на боль в боку. Взобравшись на верхушку холма, Тритон заметил, как в низине перед ним, что-то поблёскивает. Приложив окуляры бинокля к глазам, штурмовик понял, что в низине встал небольшой домик, из окна которого и мигал свет.
Тритон по холму обошёл дом с той стороны, где не было окон и только потом стал спускаться по пологому склону, старясь не шуметь в ночной темноте, хотя и понимал, что в лесу это практически невозможно сделать. Подступив к окну, он осторожно заглянул туда, пытаясь увидеть хоть что-то разглядеть. Оказалось, что свет исходил от плохо работающего газового фонаря, что освещал сидящую у стены чёрную фигуру. Тритон выхватил из кобуры пистолет и осторожно потянул дверь на себя. Она со скрипом открылась, и штурмовик кинул внутрь подобранный тут же камень. Ни взрыва, ни крика, ни стрельбы не послышалось, и Тритон вошёл внутрь, рассматривая дом сквозь прицел пистолета. Из горницы он проник в жилую комнату, а затем и в кухню, но ничего кроме пустоты и забвения он найти там не смог. Штурмовик присел подле сидящего в доспехе тела и под прицелом пистолета снял с головы человека шлем. Молодое, чисто ещё от шрамов и ран лицо и светлые, вьющиеся волосы даже в темноте давали понять, что это Мотылёк. На его бедре была глубокая рана, нанесённая узким клинком. Что-то подсказывало Тритону, что она была нанесена таким же оружием, что использовал убитый им бонарист. Тритон вытащил из подсумка бинт и разрезав штаны Мотылька, перевязал до сих пор кровоточащую рану. Подняв фонарь, капитан увидел, что лицо молодого штурмовика сильно побледнело от вытекшей крови. Тритон быстро снял с него тяжёлую броню и вскинул его молчаливое тело на плечи. Капитан быстро побежал по знакомому лесу, стараясь как можно быстрее доставить Мотылька. Силы медленно покидали капитана, но тот продолжал тащить тело практически в беспамятстве, не разбирая дороги в поглощающей тьме, заливающей глаза. Последнее, что он увидел, это то, как к нему подходят несколько человек, держащие штурмовиков на прицеле…