Бывший штурмовик встал сбоку от трапа, рассматривая генерала Вознесенского. Тритон прекрасно понимал, что Вознесенский точно знал, что на борту дирижабля была княгиня. Она вышла последней, осторожно спускаясь по деревянным ступеням трапа, опираясь на вытянутую руку старика и опасливо смотря на военных.
– Княгиня, я так долго вас ждал! – Вознесенский улыбнулся уголками губ и широко расставил руки в приветствии, – Я собираю все верные вам войска и поверьте мне, скоро мы вернём корону вашему брату!
Молодая княгиня встала в ступоре, смотря в глаза Вознесенского, который продолжал улыбаться, дожидаясь слов наследницы престола. Пугач, держа заряженный пулемёт, смотрел на старика, который наверняка знал больше, чем все остальные.
– Генерал, я являюсь личным защитником княгини Анастасии, а потому считаю своей обязанностью защищать её даже здесь – в её нынешней столице.
– Конечно. – Вознесенский надел на голову фуражку, – Я не могу ничего сделать против личных слуг княгини, но настаиваю на том, чтобы мы отправились в дворец княгини, где сейчас её ожидает брат Пётр.
Глаза княгини загорелись пламенем радости, и она что-то прошептала на ухо старику. Тот кивал, внимательно слушая нежный голос молодой княгини. Дослушав её речь, старик сказал, – Мы сейчас же отправляемся.
Генерал кивнул и развернувшись, последовал к стоящим в стороне от посадочной площадки паромобилям. Старик с княгиней и генералами сели в первый автомобиль, а Тритон и Пугачёвское семейство в другой. Краем глаза Тритон успел заметить, как из дирижабля вытаскивают тела солдата и капитана воздушного судна.
Пара автомобилей быстро покатила по удивительно хорошо асфальтированной дороге. Такое было в новинку для многих людей, ведь не везде, даже в столице, дороги были покрыты асфальтом. Но, всё больше Тритона удивляла разношёрстность одежд местного населения. Помимо привычных для горожан курток, плащей и платьев, среди людей часто мелькали зелёные мундиры пехотных частей, чёрные ментики уланов, чёрные бушлаты морской пехоты, коричневые куртки пилотов паратронов и тёмно-синие мундиры артиллеристов. Солдатская одежда показывалась настолько часто, что становилось понятно, что генерал смог собрать множество войск под свои знамёна. Эти войска, если генерал ударит прямо сейчас, вполне могут дойти и до столицы. Смотря на полные товарами магазины, бывший штурмовик пожалел о том, что не взял с собой свои деньги, ведь потратить их можно было много где. Помимо асфальта, удивляли высокие, больше пяти этажей, дома, непривычные для остальной страны. Где-то над домами маневрировали паровые самолёты, отлично вписываясь в шумиху торгового города, полного криков, гудения машин, гудение заводов и пения редких птиц.
Ехали они долго, порядка нескольких часов, маневрируя между серыми кораблями домов. Оказалось, что Виваевский в качестве своей резиденции выбрал дом губернатора, приватизировав его в добровольно-принудительном порядке. Сам дом был расположен практически в центре города окружённый двухметровым, сплошным железным забором. На крыше Тритон заметил стоящих стрелков. Машины въехали в открывшиеся ворота и все новоприбывшие вышли из транспорта.
У дверей стояли двое солдат из егерских полков, которые при приближении генерала, отдали тому честь и раскрыли тяжёлые, дубовые двери, пропуская людей внутрь резиденции. Пугачёвское семейство с Тритоном сразу определили в пару гостевых комнат огромного трёхэтажного дома. Вещей у Тритона на было, а потому он сразу ушёл в пристанище Пугача.
– Ну и что ты планируешь делать? – Тритон хрустнул шеей и сел на одну из кроватей.
– Воевать за корону. – Пугач повернулся к другу, смотря тому в глаза и, выждав пару мгновений, спросил, – А ты?
Тритон посмотрел в потолок и не ответил. В один момент мысли в его черепушке смешались, образуя странный, полный острых углов и противоречий, водоворот, где сложно было отыскать истинную мысль.
Бывший штурмовик закрыл глаза и откинувшись на кровать, ответил, – Нет. Это не моя война. Я вернусь в столицу и закончу свою миссию.
Неожиданно бородач рассмеялся. Громкий, басовитый, долгий его хохот заполнил всю комнату, напугав членов семейства и введя в ступор Тритона, который в непонимании уставился на старого друга.
– Ну ты, Андрей, выдал! – Пугач утирал своим толстым пальцы выступившие слёзы, продолжая посмеиваться, – Ты хочешь мне сказать, что просто застрелишь того чиновника и вернёшься в свою деревню садить репу с картошкой и заниматься пасекой, думая о том, что война обойдёт тебя стороной? – лицо бородача вновь посерьёзнело, – Не смеши меня, дружище. Ты не из тех, кто просто прижмёт свою задницу и засунет в неё язык. Да, тебе плевать кто будет у власти, но я не поверю в то, что тебя не будет заботить, то царство Войны и Смерти, которое поглотит нашу Родину.
Тритон ничего не ответил. Он понимал, что слова Пугача имеют свою правду, но что-то внутри останавливало его от полного согласия с старым другом.
– Ладно, пойду пройдусь, а то мозги скрипят. – Тритон поднялся на ноги и, хлопнув здоровяка по плечу, вышел из комнаты.
Дом купца был большим. Даже огромным. Тритон как-то слышал о нём и покопавшись в памяти, смог вспомнить его имя: Игнатий Жалов. Говорят, что своё состояние он поднял, переправляя на тот берег Великой реки оружие, насыщая запасы военачальников Срединного царства, и вывозя оттуда дурман-траву, которая пользовались особенным спросом у подрастающей аристократии. Немудрено, что этот дом, полный лепнины, золота и дорогой, импортной мебели, был конфискован в пользу царской семьи.
Тритон шёл по коридору, часто останавливаясь и вглядываясь в развешанные по стенам квартиры. Ухом он уловил стук, но не успел повернуть голову в сторону источника, как в его плечо кто-то врезался. Тритон хотел было высказать пару ласковых этому человеку, но что-то заставило его передумать. Невысокий мужчина, стуча по полу каблуками сапог, быстро шёл по коридору в артиллерийском мундире, неся какой-то чемодан в механической руке. Тритон мысленно махнул на это рукой и вновь вернулся к рассматриванию картины. Однако, долго созерцать искусство ему не дали.
– Андрей Вратов, вас вызывает к себе генерал Виваевский! – молодой, запыхавшийся адъютант подбежал к бывшему штурмовику, – Прошу вас пройти за мной!
Тритон кивнул и поправив кобуру, последовал за адъютантом. Они быстро поднялись на второй этаж и вскоре оказались у массивной двери. Адъютант встал подле неё, а Тритон, минуя нормы приличия, без стука вошёл внутрь. Генерал сидел за широким столом, рассматривая разложенную карту.
– Андрей? – генерал поднял взгляд на вошедшего капитана и свернул карту, после чего убрал её в ящик стола, – Проходи, садись. У меня к тебе разговор. – дождавшись, пока Тритон сядет напротив, Виваевский продолжил, – Не думал, что встречу знаменитого капитана, но это очень неплохо. Без лишних прелюдий хочу предложить присоединиться ко мне. Уверен, что многие пойдут за стол опытным военачальником.
– Я ожидал такого предложения. Виваевский, ты уверен, что за мной пойдут. В последнем бою из всего моего полка осталось полтора десятка человек. Такая себе слава.
– Я знаю, что тогда было. Если бы вам выделили артиллерию и парочку паратронов, то всё вышло намного легче и с меньшими потерями. – Виваевский протёр очки и сложив их, налил в стакан из стоящей рядом бутылки коньяка, – Я дам тебе сразу майора и полк со всеми дополнительными средствами. Задачи будут старые и тебе привычные. Корона точно не забудет тебе твои подвиги. – ожидая ответа, он отпил из стакана.
– Генерал, ты видимо меня совсем не знаешь. – Тритон помотал головой, двигая раненным плечом, – Ты же со мной на одних и тех же фронтах воевал, да побольше моего. Сколько побед мы одержали? Много ведь, но всё это были враги Родины. А сейчас ты что предлагаешь? Своих же валить?
Виваевский залпом допил янтарное содержимое стакана и испытующе посмотрел в уставшие глаза Тритона, – Я ожидал чего-то подобного, а потому приглашаю тебя на провозглашение Императора по случаю прибытия княгини. В этом ты мне не откажешь, а, капитан?
Бывший штурмовик кивнул и вышел из кабинета, слыша, как сзади зашуршал бумагами генерал. Тритон медленно шёл по коридорам вниз, раздумывая о Виваевском. Он ни разу не воевал под его руководством, но, судя по ходившим вокруг фигуры него слухам, генерал был довольно рисковым и изобретательным рубакой. Тритон знал, что именно Виваевский был первым человеком, который додумался осуществить десант паратроников прямо в тыл врага. Это внесло такую сумятицу в стан врага, что обернулось потом серьёзным котлом с последующим блицкригом на столицу противника. Однако генерал не был тем идеальным полководцем, о котором мечтал каждый солдат. Генерал был жесток и никогда не потерпел бы отказа от своих предложений.
Из резиденции Тритону удалось выбраться довольно легко. Он обратился было к солдатам, охраняющим периметр, но те просто махнули рукой, говоря, что запомнили его в лицо, а потому может ходить без проблем. Тритон пожал плечами и вышел на улицу. Бывший штурмовик не привык к таким высоким домам, а потому чувствовал себя муравьём, зажатым между огромными бетонными стенами зданий. Повертев головой в поисках нужного направления, он уверенно зашагал по улице, всунув ладони в карманы куртки. В Желтоозёрске он не был ни разу, а потому его удивляла эта странная архитектура и неожиданную оживлённость. Складывалось ощущение, что население города совсем не беспокоила общая апатия, которая постепенно поглощала остальные земли Империи. Магазины были полны различных товаров, по дорогам гоняли паромобили, а лица горожан наполнены радостью. Было ли это заслугой Виваевского или нет Тритон не знал, но надеялся, что со временем и остальные территории вернуться в нормальное состояние. Бывший штурмовик шарил взглядом по ярким вывескам, которыми были полны широкие улочки города. Взгляд зацепился за вывеску в виде раскрытой книги и надписью «Суваевская печать». Это вполне подходило под нужды Тритона, а потому он, толкнув ладонью лёгкую дверь, вошёл в магазин. Хотя, магазином назвать это было сложно. Это было княжество, царство, империя книг! Десятки, сотни, тысячи переплётов сияли на полках и стеллажах магазина. Детективы, справочники, романы, энциклопедии, учебники, сказки – всё это было здесь и всё это можно было купить. На несколько минут Тритон даже забыл зачем он зашёл в этот магазин. Бывший штурмовик любил книги и провёл множество вечеров за их чтением, вливая в свой пропитанный порохом мозг знания. Он ходил между стеллажей, рассматривая переплёты и иной раз раскрывая книги, читая их содержания. Это было интересно, и Тритон думал выкупить парочку заинтересовавших его томов, но старый, с приятной хрипотцой, голос вовремя пробудил его.
– Молодой человек, вас заинтересовала книга? – между стеллажей прошёл суховатый старичок в брюках и клетчатой рубашке. Он поправил толстые очки на носу и посмотрел на обложку книги, – Очень рекомендую. Хороший, но тяжёлый роман с философской ноткой над которой придётся подумать.
– А вы ценитель? – Тритон вернул книгу на полку и посмотрел в малахитовые глаза старичка.
– Без любви к книгам продавать их – кощунство. – мужчина развёл руками и скосил взгляд на торчащую из-под куртки рукоять пистолета, – Вы военный?
– Бывший. – бывший штурмовик скрыл пистолет полами куртки, – У вас есть карта города?
– В наше время бывших военных не бывает. – старичок пошёл между стеллажей и по пути, не глядя на полки, вытянул небольшой журнал. Подойдя к кассе, он положил журнальчик и произнёс, – Все думают, что пуля выигрывает войну, но победу в такой войне можно добыть лишь словом. С вас половину серебряного.
Тритон промолчал и вытянул серебряную монету. Положив её на столешницу, он забрал журнал и кивнув в благодарность, вышел из магазина. Отойдя от этого царства книг, он опёрся спиной о стену и раскрыл карту. Карта была поделена на несколько частей, соответствующих районам города. Найдя искомое здание, Тритон свернул журнал в трубочку и зашагал дальше по асфальту.
Искомым зданием оказался отлично выбеленный, кирпичный дом высотой в три этажа. Зайдя в пустой двор, единственной примечательностью которого являлась наваленная в углу гора природного асфальта. Вход в подвал был ничем не примечателен, но Тритон проследовал туда. Толкнув решетчатую дверь ногой, он оказался в уютно оборудованной пивной. Время ещё не настало, а потому зал был полупустым, с далеко не самым привлекательным контингентом. Бывший штурмовик ощутил чувство дежавю, но всё же прошёл к барной стойкой, за которой стоял хозяин пивной, который, казалось, был срисован прямиком с страниц сатирических журналов. Это был большой, толстый, гладко выбритый мужик в фиолетовой рубашке и надетой поверх неё рубашке. Он смерил пришедшего Тритона взглядом и прохрипел.
– Чего тут воякам делать? Баров тут много, а ты решил к нам заявиться? Ну ты, гоблин, точно бажбан.
– Я от Весёлого. Он сказал, что ты мне должен посылку передать.
Бармен поднял правую бровь вверх, но отставив кружку, которую вертел в руках, ушёл в зашторенный проход за своей спиной. Тритон посмотрел на ассортимент разнокалиберного алкоголя, понимая, что Пугач бы раскритиковал бутылки с самогоном. Сзади хлопнула дверь, ведущая в помещение пивнухи. Тритон глянул на него. Обычный мужчина в шерстяном пальто с кепкой-восьмиклинкой на голове. В зубах вошедший держал «козью ногу», дополняя аромат витающего в заведении дыма ещё одним запахом. Он сел в углу заведения и тут же заказал один из сортов предложенного перечня кислого пива.
– Давно этот товарищ у вас? – спросил у бармена Тритон, глазами указывая на сидящего мужчину.
Бармен положил принесённый свёрток на стойку и глянул на вошедшего человека. Смотрел он несколько секунд, изучая каждый миллиметр его образа. Он остановил подошедшую официантку и что-то выспросил у неё.
– Не, залётный какой-то. Из ваших? – прохрипел бармен.
– Если бы из моих, то я бы не спрашивал. – Тритон, закрыл спиной обзор пришедшему человеку и развернул свёрток.
В большую тряпку был уложен странного вида пистолет. Всё было привычным: рукоять, затвор, магазин, но кое-что выбивалось из общего образа – широкий и круглый ствол. Тритон выщелкнул магазин и посмотрел на узкие и остроносые патроны. Вставив магазин обратно в рукоять и передёрнул затвор, загоняя патрон в патронник. Сграбастав со стойки два плоских магазина с отверстиями, он положил их во внутренний карман куртки.
– Вы где такое чудо нашли? – бывший штурмовик повертел в руках пистолет и заткнул его за пазуху, – Я такого даже у разведчиков не видел.
– У нас свои каналы. – бармен усмехнулся и кивнул в сторону странного пришельца, – Мне его замаслить?
– Не стоит. Придержу на пару минут, чтобы я смыться успел.
Бармен сделал какое-то странное движение рукой и несколько из сидящих посетителей поднялись со своих мест, не переставая непринуждённо болтать о чём-то своём. Несколько этих верзил, вооружённых бутылками и киями, окружили человека, задавая ему провокационные вопросы, а Тритон расслабленно вышел из заведения, надеясь на то, что запах крепкого сигаретного дыма и кислого пива рано или поздно выветриться из его одежды. Остановившись на выходе, он увидел, как кий обрушивается на голову пришельца с треском разлетаясь щепками в разные стороны. Тритон улыбнулся и вышел из здания пивной.
До ночи был ещё много времени, а потому бывший штурмовик, посмотрев на имеющуюся карту пошёл в сторону набережной. Она оказалась с отличной отделкой из тёсаного камня, которым была выложена вся длинная набережная. Тритон сел на скамейку, смотря на широкую, в пару километров реку. По ней ходили большие сухогрузы и шныряли туда-сюда боевые катера, охраняющие протяжённую границу с Срединным царством. Множество людей прогуливались по мостовой, совсем не беспокоясь о происходящем. Тритон посматривал на другой берег, думая о том, что всего в нескольких десятках километрах шла война и умирали люди, а здесь было на удивление спокойно и безмятежно настолько, что бывший штурмовик решил сделать то, чего не делал многие года или даже десятилетия – купить мороженное.
Тритон практически забыл о том, насколько гениален и прекрасен этот десерт в хрустящем, вафельном стаканчике. Он не ел его очень давно, а потому испытал гастрономический оргазм, откинувшись на спинку скамейки. Поедая мороженное, Тритон почувствовал, что неожиданно быстро привык к большому количеству окружающих его военных и даже почувствовал себя спокойнее. Он наблюдал ходящих по набережной сотен солдат, напоминая Тритону о славном ратном прошлом. Тритон просидел там до позднего вечера, поглотив не один вафельный рожок, но чувство усталости от прожитого дня всё же взяло своё и он пошёл обратно к резиденции, оставив карту на деревянном сидении скамьи.
Ночью охрана у резиденции охрана усилилась во много раз. Тритон ещё на подходе заметил в окнах рядом стоящих домов нескольких стрелков, которые особо и не прятались, демонстрируя себя во всей красе. Перед самым зданием стояли два «носорога» – приземистых паратронов, выглядящих как две больших стальных коробки с пулемётами сверху и короткой автопушкой на носу паратрона, за что и получил своё название. Помимо них стояли, казалось бы, обычные солдаты в стандартных мундирах, но красные полосы на рукавах и глубокие капюшоны, закрывающие лица намекали на принадлежность к магическому корпусу. Когда-то они господствовали на полях сражение, способные быстро разбить целые орды солдат одними только заклинаниями, но развитие порохового оружия и дороговизна их обучения свели важность магов на поле боя практически к нулю. Теперь они занимали роль пережитков прошлого, и лишь немногие военачальники продолжали их использовать.
На воротах стояли знакомые солдаты, которые уже не переговаривались, скучающим и усталым взглядом осматривая окрестности через прутья забора. Узнав подходящего штурмовика, они приободрились и спокойно пропустили внутрь, даже не удосужившись обыскать. Тритон почувствовал облегчение, но внутренне осудил такую безалаберность солдат.
В резиденции никто не спал. По коридорам до сих пор носились слуги и адъютанты, таская в своих руках вещи и кипы бумаг. Тритон, смотря строго вперёд, делая вид что всё в порядке. Добравшись до собственной комнаты, он закинул второй пистолет под матрас и сам лёг сверху, поглаживая простреленный бок. Рана не кровоточила, но постоянный надоедал, мешая расслабиться. Хотя, как тут расслабиться, когда даже в окружении лояльных солдат ты находишься под постоянной слежкой? Тем не менее, Тритон понимал Виваевского, который, как никто другой, обязан был держать всё под строгим надзором, не допуская к власти любых нелояльных ему элементов. А мог ли быть строптивый, прославленный офицер таким элементом? Вполне. Вот генерал и следил за Тритоном, готовясь нейтрализовать такого человека. Бывший штурмовик оглядел стену на предмет «глаз», но никаких, даже малейших признаков, обнаружить не сумел. Однако, расслаблять не стоит, ведь в этих толстых стенах вполне мог затесаться какой-то особо худой шпион. Тритон повесил куртку на край кровати, положил основной пистолет под подушку, и отвернулся к стене, закрывая глаза и мгновенно выключаясь.
Проснулся он от шороха открываемой двери. Глаза ещё не раскрылись, а пистолет, рукоять которого удобно легла в ладонь, уже был направлен в сторону источника шума. Сам источник замер и Тритон раскрыл глаза, смотря на вошедшего в комнату Пугача.
– Слушай, ты какой-то нервный. Тебе может чайку налить?
Бородач стоял в серо-зелёной форме штурмовиков, идеально подогнанной по телу. Гимнастёрка, ремень, широкие штаны «галифе», удобные штурмовые ботинки, кобура с пистолетом и даже воронённый значок-символ в виде росомахи – всё было подобрано идеально. Тритону показалось, что на мгновение он вернулся в своё бытие штурмовика. Сунув пистолет в карман висящей куртки, бывший штурмовик протёр глаза.
– Пугач, откуда вещички? – Тритон свесил ноги с кровати и похлопал по матрасу ладонью, там, где виднелся бугорок от лежавшего пистолета.
– Из лесу вестимо. – хихикнул Пугач, снимая с предплечья принесённую одежду и ставя перед другом ботинки, – Виваевский подогрел. Как будто прямо из того времени, да?
Тритон быстро оделся, практически впрыгнув в своё снаряжение. Встав на ноги, он огладил форму и навесил кобуру. Размер был подобран просто прекрасно, и форма легла как вторая кожа.
– Удобно, чёрт его дери! – улыбнулся Тритон.
– А то! Оделся? Давай тогда за мной!
– Секунду. Подожди в коридоре.
Бородатый кивнул и вышел в коридор. Тритон перепроверил пистолет и вышел за своим другом. Вместе с Пугачом они спустились вниз, где во дворе резиденции уже стояла машина, источавшая из себя облака пара. Друзья сели на заднее сидение и водитель, резко стартовав, повёз их по улицам города. По широким улицам они ехали долго, но затем, через час вдыхания дорожной пыли, они оказались около здоровенного собора. Большое, этажей в десять, здание, с сверкающими золотом куполами и начисто выбеленными стенами. У собора были десятки, если не сотни маленьких и больших корпусов с сотнями витражей и окон. Её окружало множество высоких башен, которые были увенчаны большими золотыми кольцами, в которые мог пролететь целый самолёт.
Машина припарковалась, и Тритон вышел из машины. Он поднял голову вверх, пытаясь отыскать верхушку куполов собора. Тень от этого величественного здания покрывала далеко не одну сотню метров. Хоть Тритон никогда не верил ни в одного бога, но это здание внушало какое-то благоговение и внутренний трепет. Изнутри доносилось завывание какой-то религиозной песни, приводя задумавшегося Тритона в транс.
– Не тормози! – бородач хлопнул друга по плечу, – Нас ждут.
Тритон несколько раз моргнул, возвращаясь в сознание и зашагал к дверям. Внутри собора было великое множество людей. Это были и зажиточные горожане, и купцы, промышленники и чиновники, религиозные деятели и крайне много офицеров. Мундиров было настолько много, что Тритону казалось, будто он попал в военную часть, а не в религиозное здание. Прямиком по центру, у задней стены помещения собора было ступенчатое возвышение, вокруг которого и столпились все пришедшие люди. Там, сидя в свете от огня ламп, на величественном троне из чистейшего золота, восседал маленький мальчик с интересом разглядывающий пришедших людей. Прищурившись, Тритон понял, что это единственный выживший мужской потомок почившего императора – Пётр. Рядом, по правую руку от маленького князя, на троне меньше, сидела княгиня Анастасия в царском одеянии. Где-то снизу стоял какой-то старый священник, на котором было золота больше, чем заработал Тритон за годы усердной службы на благо Родины. Неожиданно для всех, висящий под потолком колокол резко зазвучал, оглушая своим звоном всех находящихся внутри. Все разговоры моментально прекратились и взгляды гостей обратились к возвышению, на которое, медленно передвигая больными ногами, поднимался священник, нёсший в сморщенных руках корону. Корона эта сияла множеством филигранно обработанных бриллиантов. Выполнена она из белого золота и из-за камней казалась не короной, а очень звездой, сияющей на императорской голове и затмевающий любого, кто хотел бы посягнуться на столь же бесконечную власть.
Старик встал перед присутствующими людьми, загораживая своей сутулой спиной маленькое тельце Петра. Он воздел руки вверх, поднимая корону над своей головой и неожиданно мощным, крепким голосом заговорил.
– Бог наш, Араким, хранит нашу святую землю! Демоны, захватившие столицу и раскинувшие свои склизкие щупальца, не смогли пресечь нашу святую династию! Ангелы-благодетели защитили своими телами царевича Петра и княгини Анастасии, дав им шанс возродить нашу великую Империю, что сотнями лет правила этими землями! Здесь, в божественном граде Желтоозёрск, собралось священное воинство, готовое изгнать демонов с земель нашей Родины! Властью, данной мне Богом, я провозглашаю Святым Императором Петра Дмитриевича из рода Светлоярских!
С этими словами, громом проходящими под сводами собора, священник возложил корону на голову маленького Императора. В момент, как корона коснулась его медных волос, то зал взорвался аплодисментами. Хлопали все: мужчины и женщины, дети и взрослые, аристократы и купцы, военные и промышленники. Все глаза были обращены на новоиспечённого правителя Империи и все они были полны священного трепета и готовности подчиняться. Военные были полны готовности воевать прямо сейчас и казалось, могли в момент отбить столицу.
Тритон тоже хлопал для приличия, но смотрел в глаза молодой княгини. Они были не счастливые, как у её младшего брата, не спокойные, как у спускающего священника, и не хитрые, как у генерала Виваевского, затесавшегося среди толпы. Глаза княгини были скорее серьёзными и очень задумчивыми. Это выглядело очень странным на её молодом лице и было совсем не присуще это девушке. За то недолгое время, пока Тритон был рядом с княгиней, он привык видеть на её лице испуг, заинтересованность и непонимание, но никак не серьёзность. Княгиня сильно сжала челюсти и было понятно, что ситуация её сильно напрягала. Но почему? Это из-за принятия титула княгини-регента? Или из-за Виваевского?
Тритон терялся в догадках, продолжая хлопать, не задумываясь. Он продолжал пристально смотреть на княгиню, пытаясь считать каждое движение на её лице, распознать каждый импульс на её бледном лице. Княгиня смотрела в одну точку, которая была где-то в толпе. Тритон, с высоты своего не самого великого роста, пытался высмотреть объект интереса княгини, но тут грохнуло.
Выстрел прозвучало неожиданно и звук множество раз отразился от стен собора. Люди посыпались в стороны, поднимая испуганный крик, не давая обнаружить стрелка. Тритон перевёл взгляд на возвышенность, надеясь не увидеть худшего. На синем платье княгини, в области живота, расплывалось кровавое пятно. Княгиня широко раскрыла глаза, поражённо смотря на своё ранение. Она медленно повалилась вбок, стремительно теряя сознание. Гвардейцы тут же окружили брата с сестрой, закрывая их своими телами.
Ворота собора распахнулись и люди повалили оттуда, стараясь спасти свою жизнь. На глаза Тритону попал бегущий мужчину, рука которого отблёскивала металлом. Тело среагировало быстрее мозга, и Тритон погнался за ним, на бегу вытягивая из кобуры пистолет. Множество людей бежали из собора, унося свои сердца как можно дальше от опасности, Пугач куда-то подевался, но Тритон сконцентрировал свой взгляд на этом бегущем человеке. Можно было позавидовать скорости и проворности железнорукого, который рысью ворвался в черту города.
Бывший штурмовик побежал за ним, пытаясь на ходу подстрелить железнорукого. Пули свистели рядом, как будто-облетая его невысокую фигуру. Железнорукий сходу ворвался в один из старых домов, и Тритон через несколько мгновений запрыгнул за ним, оказываясь в тёмных катакомбах. Старая привычка с закрытием одного глаза, помогла тут и бывший штурмовик мало-мальски мог ориентироваться в сумраке старых катакомб. Он увидел ускользающие ботинки, уходящие в темноту. Стараясь услышать каждый шорох, Тритон рванул за железноруким. Стрелок носился по катакомбам, как будто не смущаясь непроглядного сумрака, царившего в подземельях. Тритон такой способностью не обладал и постоянно прикасался ладонью к стене, чувствуя, как свежий бетон сменяется поросшими зеленью кирпичами, а потом и вовсе каменной кладкой. В один момент стена резко расширилась, и бывший штурмовик вслух выругался. На удивление, ухо Тритона услышало свой же отражающийся голос. До рези в глазах он вгляделся в темноту и увидел силуэт второго этажа. Оказалось, что это был какой-то зал в подземельях под городом. Где-то сбоку послышался шорох, и Тритон сразу же отпрыгнул в сторону, спасая от вжикнувшей по камню пуле. Распластавшись на полу, он два раза выстрелил в сторону, где только что была вспышка от выстрела. Пуля ударила во что-то металлическое и раздалось громкое шипение. Тритон вспрыгнул на ноги рванул в сторону стрелка. Шипение было всё сильнее, и бывший штурмовик выпрыгнул из-за колонны, направляя пистолет на стрелка. Однако нужды в этом не было, ведь железнорукий лежал у стены, пытаясь справиться с обезумевшей рукой. Тритон подобрал его отлетевший в сторону револьвер и поднял стрелявшего на ноги. Заткнув револьвер за пояс, он ударил рукоятью стрелка между лопаток.
– Попался, урод!
– Нихрена ты не понимаешь, штурмовик. Я ради нашей Родины стараюсь! – железнорукий сплюнул на пол.
– Сработали уже так одни. Вот и погрузилась наша страна в анархию.
– Капитан, образумься. Если будут жива старая монархия, то начнётся война. Ты же лучше меня должен знать, что будет, если Виваевский получит контроль над монархом. Мы потеряем малейший шанс на свободу! Опомнись пока не поздно и отпусти меня! Скоро ты всё поймёшь, но уже будет поздно…
Железнорукий хотел было сказать что-то ещё, но ещё раз получил рукоятью между лопаток. Тритон чиркнул зажигалкой и по пламени стал выбираться из подземелий. Потребовалось не менее получаса, чтобы вернуться на поверхность. Приходилась часто подбадривать железнорукого тычками пистолета в спину. На поверхности к тому времени солнце уже встало в зенит, и Тритон выволок стрелка на улицу. Тащить его было тяжело, и бывший штурмовик не нашёл ничего более логично, чем выстрелить в воздух. Буквально через несколько минут и к нему подбежало несколько бойцов, взявших бывшего штурмовика на прицел.
– Опусти ствол!
– Это глава штурмовиков, придурки. – из-за спин бойцов показалась здоровая фигура Пугача, который растолкал молодых офицеров, подходя к другу, – Поймал?
– Да. Этот чёрт во тьме видит, как мы с тобою днём.
Рыжебородый сел на коротки перед замолкшим стрелком и долго рассматривал его в упор, – Да он аугментированный.
Тритон убрал пистолет в кобуру и тоже присмотрелся. Его железная рука была обвита различными трубками, которые шли в прикреплённой к стальному плечу плоский болон. Одна из таких трубок и была перебита пулей Тритона. Один из глаз парня был с ярко выраженной фиолетовой радужкой и смахивал больше на кошачий. Капитан поднял правую руку стрелка и оттянув рукав его зелёного мундира, он увидел несколько коротких шрамов, оплетающих его предплечье. Тритон быстро обшарил карманы и быстро обнаружил какую-то ампулу. Достав её из внутреннего кармана мундира, он потряс колбу. Внутри был мелкий, похожий на маленькие кристаллы, голубой порошок.