Он развернулся и пошёл прочь. Вермир закрыл дверь, стянул капюшон и тяжко выдохнул. Принуждение ему никогда не нравились, да нравятся ли они кому-то вообще… Он даже не вполне понимает, что от него хотят эти странные люди. Всё и так плохо, ещё им что-то надо. Вермир прошёлся и сел обратно на кровать. До этого момента он совсем не задумывался о будущем, думал лишь о том, как быстрее бы прошёл день, целый месяц, проведённый в зловонной комнате почти в одиночку.
«Как изолятор…», – округлился единственный глаз, а после сощурился, изо рта вырвался смешок. – «Доктор, Водник, Гихил… кто все эти люди, каждый со своей чушью. И именно сейчас… нет, они появились сейчас, потому что… потому что… я не смог себя защитить, лишился глаза и стал уродом. И они просто так не отстанут, не отпустят, потому что они виноваты, а правосудие всегда находит виновных».
Вермир ещё долго сидел, размышляя о случае, который порушил тело и дух. Не в силах совладать с разными мыслями, он решил прибраться, смахнуть пыль, убрать паутину, растопить печь парой поленьев, чтобы пропал запах сырости. В другой комнате, разделяемой лишь занавесью, где только вторая кровать, маленькое стеклянное окошко и нездорового вида комод, в котором Вермир обнаружил аккуратно сложенные вещи отца, пару рубах и штанов. Он сразу же подумал о том, чтобы переодеться в чистую одежду, снять с себя ту, в которой провалялся полуживой целый месяц, которая впитала запах крови и гниения, но ему показалось, что это будет неправильно по отношению к памяти отца.
Закончив уборку и протопив печь, Вермир присел на табуретку, поставил локоть на стол, а подбородок подпёр рукой и посмотрел в окно, вдаль, на заросший берег реки, на поднимающийся на холм лес. В детстве он часто туда ходил с приятелями, там они лазали по песчаному карьеру, исследовали лес, дрались на палках, представляя, что это мечи, а они драконоборцы. Хорошее место, в знойную жару там всегда было прохладно, рядом протекал чистый ручей, котором можно было напиться, не возвращаясь домой. Они забирались на самую высь холма, откуда прекрасный вид на остальную часть леса и даже дома других поселений. От воспоминаний Вермир решил вернуться на вершину и снова взглянуть на этот захватывающий вид, заодно проветрив голову. Он запер дом и пошёл к мосту, уже на полпути вспомнив, что без капюшона не стоит разгуливать днём и надел.
Деревянный мост через речку держится на двух с половиной местами прогнивших подпорках, в лес почти никто не ходит, лесопилку давно забросили и больше этот мост никому не нужен. Мост потихоньку сгнивает, еле держит проходящего Вермира, надеется на чудо, но, в конечном счёте, умрёт.
В лес ведёт песчаная дорога, уже у входа крутой подъём, больше похожий на канал отвода большого количества воды. Когда льют дожди, то дорога превращается практически в непроходимую жижу, незавидная участь подниматься в гору по оползню.
Когда Вермир был маленьким, он с приятелями, как обычно бродили по лесу, но начался дождь, единственную дорогу назад, которую они знали, затопило. Когда они дошли до спуска, то песок таял под давлением ноги. Ребята решили пробежать по склону, они были старше на пару лет, Вермир же побоялся и ушёл искать другой путь. Он продирался сквозь гущу деревьев, пытался слезть по острым склонам, спустился в овраг, а после поднялся. Этот путь в одиночестве занял долгое время, запах и свежесть дождя, сосновых иголок, мокрая одежда и взрывающийся гром врезались в память надолго. Он слез у заросшего деревьями берега, переплыл забитую тиной речку и залез со второго раза по крапиве на другой берег, а после топал до дома пару километров. Позже он узнал, что один мальчик так и не вернулся.
Вермир поднялся в гору и двинулся дальше по ровной вытоптанной тропинке, путь до вершины занимает пару часов, придётся перейти пару оврагов, попасть в парочку паучьих сетей и споткнуться о свалившееся дерево, но это не вызвало раздражения, наоборот, от усилий и движения мышц освободилась голова.
«Работает тело, отдыхает разум. Это действительно работает, я понял это только сейчас, наставник оказался прав», – подумал Вермир, поднимаясь в склон горы, цепляясь за деревья и чувствуя, что пропотел.
Скоро Вермир поднялся на маленький, заросший соснами островок, но увиденное разочаровало, нет больше того величия, того хватающего за сердце чувства при виде раскинувшегося леса, вдали виднеются дома, но всё не так красочно, всё тускло, хоть зелень затмевает взор.
Вермир сел на покрытую иголками землю и упёр голову в сосну.
«Возможно, это не место изменилось, а я? Тогда всё становится просто, не ситуация ужасна, а ты боишься, не другим хорошо, а тебе больно».
Он посидел ещё немного, любуясь на облака, а после полез спускаться. Как юный скалолаз он в позе краба начал движение вниз. Спустившись почти на ровную поверхность, Вермир услышал странный звук, бульканье. Он остановился, а сердце пустилось в пляс, осторожно, пытаясь не издавать никаких звуков, он повернул голову, подождав пару секунд, при этом даже не дыша, звук не повторился. Подождав ещё немного и ничего не услышав, кроме ветра, качающихся деревьев и бьющегося сердца, он двинулся дальше, но через пару секунд всё же решил проверить, откуда бульканье, кому тут булькать, ведь не могло же померещиться. Поднявшись наверх, он двинулся в предполагаемое место, откуда пришёл звук. Практически по отвесной поверхности он шёл боком по скользящим иголкам и вскоре заметил, что земля кончается.
«Всё-таки показалось…», – подумал Вермир, но заметил, что дальше, справа за холмом, начинается камень, плато. – «Или нет… неужели там что-то есть…»
По маленькой, природной полоске камня, пытаясь обнять скалу, Вермир пошёл к каменному куску равнины, пытаясь не смотреть вниз, в огромный овраг, покрытый лесом. Пройдя опасный, скалистый путь он увидел огромное, куда бы поместилось здание градоначальника, плато, и такую же большую и тёмную пещеру. Вермир вгляделся в пещеру.
«Бульканье шло оттуда? Не может быть».
Пытаясь вглядеться в темноту, Вермир почуял волну смрадного запаха, упал на живот и пополз к стене.
«Там живёт какой-то зверь, но кто сюда мог пробраться, кроме горного козла? Скорее всего, запах исходят от остатка добычи, видимо, есть ещё один вход».
Вермир опёрся о стену и выглянул, пытаясь что-нибудь рассмотреть, попутно решая, что же делать.
«Выходи», – прозвучал в голове чужой, рычащий, но слабый голос. – «Я тебя видел».
Вермир уставился вдаль, почувствовал, как в подмышки забегают мурашки.
«Да что это…», – подумал Вермир.
Выглянув ещё раз и продержав взгляд на нутре пещеры, Вермир встал и шагнул в пещеру. Двигаясь тихо и медленно, Вермир держит руки перед собой, а глаз начинает медленно привыкать к темноте, но неизвестного собеседника не видно.
«Что я делаю… что за глупость, надо уйти отсюда, быстрее», – подумал Вермир.
Он уже развернулся, но тут незнакомый голос снова появился в голове:
«Ты пришёл убить меня?»
– Я даже не вижу тебя. То есть, нет, я не убийца. А что ты здесь делаешь? Ты ранен? И почему твой голос раздаётся в моей голове?
Глаз, наконец, привык к густой тьме и Вермир увидел. Он мог видеть только очертания, но этого вполне хватило. Огромный, голова почти достаёт до потолка, а массивное тело занимает большую часть прохода пещеры, когти на лапах больше похожи на слоновьи бивни.
«Дракон…», – подумал Вермир и невольно шагнул назад.
– Это ты? – сказал Вермир, не сумев спрятать страх. – Ты дракон?
Рогатая голова опустилась, но остановилась над Вермиром, смрад усилился в несколько раз, Вермир понял, что запах исходит изо рта. Вертикальные, зелёные зрачки рептилии с любопытством начали рассматривать человека.
«Видимо», – прозвучало в голове, – «ты боишься?».
– Да, мне страшно. Почему ты разговариваешь? Ты особенный? Это твоё логово?
«Что за вопрос, конечно, это его логово», – подумал Вермир. – «Ужас, я разговариваю с драконом, это конец».
«Да, я здесь… живу. Я обычный. А что здесь делаешь ты?»
Вермир, глядя в огромные, зелёные глаза и слушая голос в голове, попытался синхронизировать их, но получилось плохо, он не смог отделаться от чувства, что над ним подшучивают или это всего лишь очередной дурацкий сон, или он, находясь всё ещё в бреду в таверне Нелда, придумывает эту сцену. Дракон, кровожадное существо, пожирающее людей заживо, сжигающих их, приносящий разруху и хаос, оставляющий горящие угли и сплавленные тела, и с ним Вермир беседует.
– Я-а-а… просто гулял и услышал странный звук. Если я потревожил тебя, то извини, я не хотел.
«Что я несу, это неправильно, не этому меня учили в Цитадели», – подумал Вермир, ощущая, как дыхание участилось. – «Я должен уничтожать драконов, а не просить прощения. Если я не убью его, то он меня съест. Только меч я оставил дома…».
Драконья голова опустилась почти до земли, Вермир заметил два больших клыка, торчащих наружу из верхней челюсти, порванные, покрытые коркой и соплями, ноздри, и глаза, вертикальные зрачки, зелёные, как кислота и большие, как дыня. Вермир попытался что-то прочитать, но увидел лишь любопытство и непонимание, удивление и отголосок какого-то другого чувства, которое разгадать не в силах.
«Нет, не потревожил», – прозвучал голос. – «Почему ты не убежишь, ведь ты боишься меня?»
– Я не знаю, – сказал Вермир и сглотнул, почувствовал, как со лба соскользнула капля пота.
«А почему ты меня боишься?»
– Ты большой, сильный и пышешь огнём.
«И страшный?»
– Да.
«Но ты не бежишь».
– Нет.
«Почему?
– Наверное, потому что ты разговариваешь.
Смотря в гипнотизирующие глаза, Вермир заметил на их фоне наполовину оторванное крыло, выглядящее, как поломанная палка, держащая тряпку. Он взглянул на ноздри и перевёл взгляд в глаза.
– Ты ранен.
«Да-а», – ответил дракон.
– Я могу помочь, у тебя наверняка идёт кровь, у меня есть бинты, они остановят кровь. Ещё есть мазь, она остановит гниение.
«Бинты? Что это? И что такое мазь?».
– Бинты – это что-то вроде тряпки, только лучше, – сказал Вермир, пытаясь руками в воздухе изобразить что-то.
«Тряпки?».
– Да, вот такой, – Вермир поднял рубаху и вытянул вперёд, – но только лучше. Она сдержит кровь. А мазь поможет ранам быстрее зажить. Но только они у меня не с собой, придётся сходить домой, только он далеко, это займёт пару часов.
«Дом?».
– Да… здание.
«Хорошо, я подожду», – прозвучал в голове Вермира голос, и драконья голова легла на пол, прикрыв оба глаза.
Вермир, ошарашенный, шагнул спиной назад, всё ещё смотря, сделал ещё шаг, ещё, и только после заметил, что это выглядит очень странно, развернулся против воли, чувствуя, как спина хочет скукожиться в маленькую точку, но упорно шёл нарочито медленно. Выйдя на свет, он прикрыл рукой глаза, а шум ветра оживил пространство, будто вышел из погреба.
«Бульканье…», – подумал он. – «Из его разорванных ноздрей шло бульканье, когда он спал, это лопались сопли. И встретил я его из-за соплей…».
Постояв пару секунд, Вермир двинулся к маленькому уступу, единственной тропе, прижавшись к скале телом, пошёл семимильными шагами. Пройдя опасный путь, Вермир начал оживлённо спускаться, пробежал обратно тем же путём, которым поднимался. Меняя быстрый шаг на бег и обратно, он добрался до моста, а там оставалось совсем немного до дома. В боку сильно закололо, он остановился, смотря на улицу и вспомнил, что следует надеть капюшон.
«Да-а-а…Целый месяц лежания не прошёл даром, годы тренировок дают о себе знать».
Пройдя пару метров, Вермир понял, что дракон ничего не сказал о его внешности, а он даже забыл про своё уродство и необходимость капюшона. Усмехнувшись про себя, он понял, что они в чём-то схожи, он тоже был ранен, истекал кровью, тоже изуродован, тоже скрывался, и ему тоже помогли.
Дойдя до дома, Вермир торопливо отпёр замок и зашёл, закрыл дверь и начал копаться в сумках.
«Да где же они…», – подумал он, вытаскивая из сумки парадную одежду драконоборца, в которой он выпускался из Цитадели. Белый китель с золотыми расписными линиями, серые хлопчатые штаны с золотой линией, двигающейся к чёрным ботинкам с белыми линиями. Увесистый мешочек с монетами, который дают всем драконоборцам при выпуске, и документ, маленькую бумажку с печатью в виде щита.
Вермир взял бумажку и сел, вспомнил, что так и не прочёл её, торопился домой, хотел прочесть вместе с отцом.
«Торсоу Вермир Малдович», – начал читать про себя Вермир, – «бравый муж, прошедший учение драконобоческого дела в Цитадели княжества Рогвельд считается полноправным драконоборцем, имеет право использовать знания, подаренные в стенах Цитадели против драконов, имеет право носить оружие в мирное время, находится под защитой княжества и Цитадели».
Вермир застыл, смотря в бумажку и одновременно никуда. Драконоборец должен противостоять драконам, бороться, сражаться, защищать, его учили этому. Вермир развязал тесёмки на другой сумке, достал рукоять меча. Поразмышляв несколько секунд, перебирая в руках рукоять, засунул рукоять в карман под плащом и полез в другую сумку, нашёл два мотка бинтов и кружку мази, накрытую тряпкой, на самом дне. Вермир сложил вещи обратно в сумку, взял бинты, мазь и вышел, заперев дом.
Вермир шёл и не знал, что же будет делать, когда придёт к дракону, его не покидало чувство неправильности, глупости и, где-то глубоко внутри, стыда. Он стыдился, что разговаривал с врагом человечества, извинялся, предложил помощь и сейчас эту помощь несёт. Отчаянье обуяло душу, он не до конца осознаёт что делает, но по какому-то наитию продолжил это делать, хоть нутро яростно сопротивлялось.
Путь в гору занял дольше, чем спуск, в некоторых местах ему пришлось одной рукой хвататься за землю, что бы поднять почти по отвесной поверхности, а другой держать кружку, бинты засунул в карманы на штанах.
Вскоре уже стоял у каменного уступа, ожидая не понятно чего. Бульканье так и не услышал, хоть дракон перед уходом и показал, что засыпает. Вермир в последний раз всё обдумал и двинулся к тропе. Встав спиной к скале и держа кружку в руках, он шажками двинулся к плато, смотря перед собой, на уходящий вдаль лес, но сердце всё равно разогналось, а навязчивое чувство страха засело в животе. Пройдя опасный путь, Вермир зашёл в пещеру.
– Эй! Ты тут? Я вернулся, – сказал Вермир, двигаясь в темноту
«Надо было сделать факел, я ничего не вижу», – подумал он.
«Я здесь», – отозвался дракон.
Вермир увидел два зелёных глаза на уровне головы, а после и очертания огромного чешуйчатого тела.
– Вот мазь, – сказал Вермир, показав кружку, поставив её, он полез в карманы, – а вот бинты. Наверное, надо начать с ноздрей.
«Давай».
– Хорошо, будет немного больно и жечь, – сказал Вермир, смотря на подранные ноздри и закатывая рукава плаща.
«Ладно».
Вермир собрал засохшие сопли в кучу и бросил на пол, запёкшую кровь, которую смог, потихоньку содрал и нанёс мазь, в разрезе ноздри до самого основания тоже оказалась корка крови, Вермир пальцами вытолкнул её, дракон лишь прикрыл глаза, рану тоже обмазал мазью. Вторая ноздря полностью разорвана, отдельные куски поднимаются от дыхания. Вермир не придумал ничего лучше, чем просто убрать сопли и засохшую кровь там, где можно и нанести мазь, а маленький кусок плоти, который вздымался при дыхании, попытался прилепить к тому, что осталось от боковой стенки.
– Скоро должно стать лучше. Я вижу, у тебя ранено крыло, надо перевязать.
«Спаси-ибо», – прозвучал в голове Вермир ослабленный голос.
Дракон немного развернулся и опустил поломанное крыло. У основания оно оказалось наполовину оторвано, перепончатая кожа рассечена ближе к основанию до кости, будто мечом, а край крыл оказался деформирован, поднят под неестественным углом, из-за чего оставшаяся кожа оказалась натянута.
«Тут бинты не помогут», – подумал Вермир, смотря на это, – «надо вправлять».
– Твоё крыло, оно вывихнуто, – сказал он, – надо вправить, будет больно, очень.
«Хорошо».
Вермир посмотрел в полуприкрытые глаза дракона и пошёл к крылу. Аккуратно взял деформированный конец крыла, Вермир два раза погладил его и резким нажатием выгнул, как палку, сделав прямым. Дракон издал сдерживаемый рык. Вермир шагнул назад, но после секундной задержки обошёл крыло и пошёл к его основанию.
– Вправил, теперь давай займёмся раной.
Вермир ощупал рану, она оказалась серьёзнее, чем подумал с первого взгляда, темнота не дала полностью оценить ситуацию. Сплошной разрез, будто крыло пытались отрубить, открытое мясо задеревенело на воздухе, а кровь наполнила рану и создала защиту, но некоторые места остались открытыми, Вермир обмазал их мазью и наложил бинты, обмотав вокруг кости крыла.
– Вроде, всё, – сказал Вермир, смотря в зелёные глаза. – Сделал всё, что смог, но здесь нужна помощь больше, чем просто мазь и бинты.
«Благодарю тебя», – прозвучал голос в голове Вермира, – «но есть ещё кое-что».
Дракон медленно открыл рот, Вермир шагнул назад, ощущая, как нутро начало холодеть, а рука тянется за пазуху. Повеяло смрадом, рвотные позывы поднялись к горлу, но Вермир справился, прикрыв рот рукой и дыша в ладошку.
«Там что-то торчит», – прозвучал голос дракона в голове Вермира.
Вермир медленно подошёл, пытаясь дышать осторожно, чтобы не вдохнуть испорченный воздух. Он присел, после нескольких секунд рассматривания нёба, Вермир заметил очертания предмета.
«Это меч», – подумал он. – «Чтобы его вытащить, мне придётся наполовину залезть к нему в пасть».
Инстинкты завопили, словно серены, страх, как невидимый путник, начал трясти его за плечо, каждый кусочек тела не хотел лезть туда. Вермир встал.
– Я помогу тебе, не закрывай рот, – сказал Вермир, залезая наполовину. Смрад усилился в разы, Вермир увидел, словно в чёрно-белой картинке, что меч засунут сбоку наполовину в нёбо, рана воспалилась, началось гниение. Он схватился за рукоять, чувствуя, что спина сейчас сломается под тяжестью мурашек, упёрся ногой в зубы. – Сейчас будет больно, – и дёрнул.
Дракон издал протяжный рёв, но рот не закрыл, из раны полился гной, Вермир упал спиной на пол, держа в руках меч. Он встал, оставив меч на полу и кашляя от ужасного запаха.
– Это ещё не всё, сейчас я помажу мазью, – сказал Вермир, прикрывая нос тыльной стороной ладони.
Он взял здоровый кусок мази и полез в пасть, оперившись бёдрами о зубы, дотянулся до раны, но прощупав, понял, что гнойник не полностью выдавлен, другой надавил на надутую часть мяса, гной потёк ручьём вместе с небольшими ошмётками. Дракон благостно вздохнул, словно освободился от ноющей боли, которая не отставала ни на миг. Полностью выдавив, Вермир обмазал рану мазью и вылез. Чувствуя, как в животе творится что-то нехорошее, сел.
– Всё, – сказал он, – теперь должно стать лучше.
«Хотя надо было промыть рану и продезинфицировать, но я не доктор, у меня этого нет, должно помочь и так», – подумал Вермир.
«Ты оказал мне большую услугу», – прозвучал голос дракона. – «Но как тебе отплатить?»
Вермир посмотрел в драконьи глаза и легко улыбнулся.
– Никак, я это сделал не ради награды.
«А почему?», – спросил дракон.
– Я не знаю. Наверное, потому что я привык помогать всем, кому могу помочь.
«Но ты меня боишься, я вижу это в твоих глазах».
– Да, боюсь, но ты не делаешь ничего плохого, почему я не должен тебе помогать? Ты тоже живое существо, ты достоин права на жизнь… как и любое другое существо, как и растение, как и человек.
Дракон долго смотрел на Вермира, а после положил голову на пол и закрыл глаза.
«Это странно», – отозвался он.
– Странно, что всё живое достойно жить?
«Странно, что только ты так думаешь».
– Я уверен, что эта мысль посетила не только меня. Я такой же, как и все, во мне нет ничего особенного, а, значит, хоть из тысячи тысяч найдётся тот, кто думает так же.
«О, нет, ты весьма особенен».
– Точно не больше, чем ты.
Дракон приоткрыл один глаз.
«Почему ты так решил?»
Вермир замолчал, подтянув колени к груди и сцепив руки вокруг них, одновременно удивился, почувствовал лёгкое разочарование и что-то отдалённо напоминающее надежду.
– Ты разговариваешь.
«Ты уверен, что это я говорю? Ведь драконы не знают человеческого языка. Может быть, это ты говоришь сам с собой? Из моего рта не выходят слова, с чего же ты решил, что это говорит дракон?».
Вермир тихонько засмеялся.
– Я не знал, что драконы умеют говорить.
«Они и не умеют», – отозвался дракон, закрыл глаз и тихо выдохнул. – «Это лишь человеческая иллюзия. Драконы даже не знают, что такое иллюзия».
– Но кто тогда ты? – удивлённо и чуть обиженно сказал Вермир, смотря в веки дракона, и хоть глаза рептилии закрыты, он понял, что дракон этот взгляд чувствует и читает.
«Я дракон, самый обычный, таких много, дело в тебе».
Вермир помолчал пару секунд, обдумывая слова дракона.
– Я не понимаю, – тихо сказал он.
Дракон приоткрыл оба глаза.
«А хочешь? Нужно ли тебе это знание, даст ли оно тебе что-то, кроме моральных терзаний? Ты хочешь страдать в плену своего разума?»
– Я… я не знаю, – тихо проговорил Вермир и уткнулся носом в колени. – Наверное, надо. Любое знание важно. Чем больше знаний, тем больше силы, разве не так? Даже если оно приносит боль.
Дракон внимательно смотрел на Вермира, его вертикальные зрачки излучали повседневные чувства, присущие почти всем животным.
«Боль?» – прозвучал голос дракона в голове Вермира. – «Если бы это была обычная больно… но это чувство, оно другое, тяготит, заставляет что-то делать, не оставляет ни на секунду. Это мука. Ты хочешь испытать это чувство?»
– Я уже испытал, – тихо проговорил Вермир, встал и посмотрел в зелёные глаза. – Я должен знать.
Дракон несколько секунд смотрел в одинокий глаз.
«Хорошо, ты узнаешь».
Он положил передние лапы перед собой и уложил на них голову, прикрыв глаза.
Вермир постоял дюжину секунд, ожидая продолжения, но его не оказалось.
– Когда? – спросил он.
«Как придёт время, ты сам всё поймёшь. Не стоит торопить события, знания приходят в самый важный момент. Он ещё не настал».
Вермиру такой ответ не понравился, но недовольство не выказал, но заметил, что дракон не намерен продолжать диалог.
– Ты спать?
«Да», – ответил дракон.
Вермир подошёл и взял лежащий меч, измазанный в крови и гное, заржавевший по краям.
– Я это возьму, он тебе не нужен, – сказал он и пошёл к выходу. Уже находясь у выхода, зачем-то помахал рукой. – Я завтра приду.
Его встретило садившееся солнце, закат засветил в глаза тусклыми, но всё ещё мощными лучиками.
«Скоро будет темно», – подумал он. – «Но у меня всё ещё есть пара часов, как раз хватит, чтобы добраться до дома».
Без большого страха, но осторожно Вермир прошёлся по уступу и двинулся привычной дорогой домой. Через час с небольшой добавкой, он уже подходил к мосту, думая над тем, как бы спрятать меч, чтобы его не увидели, хоть на улице сейчас никого и нет. Он взглянул на вполне обычный меч и заметил на рукояти гравировку, в виде щита.
«Это же…», – только начал Вермир мысль, но не успел закончить.
– Э! Э! Слышь?! – донеслось с другого конца моста.
Вермир поднял глаз и увидел группу парней, одетых в потёртые рубахи и дырявые сапоги. Он не остановился, продолжил идти, будто ничего не назревает.
– А чё ты здесь делаешь, в такую темень, а? – спросил самый смелый из них, с жирными волосами и лицом выдры. – Да ещё и с мечом… нехило ты так, не боишься?
Вермир осторожно прошёл по мосту, держа меч с боку концом вниз, и, не останавливаясь, пошёл к дому.
– Чё это у тебя, меч в говне что ли? – пренебрежительно спросила выдра и скрючила губы, сморщив нос. Остальные захохотали, удавшейся шутке. Выдра преградила дорогу Вермиру. – А чё ты молчишь? Не бойся, мы не волки, живьём не едим.
Вермир медленно перевёл глаз на навязчивого собеседника. Выдра с упорством пытался заглянуть под капюшон.
– Домой иду, – тихо сказал Вермир.
– О, – оживился выдра, – тогда, может, и нам свой дом покажешь? Мы там поспим, ты ведь не против? Угостишь нас чем-нибудь.
Дружки выдры засмеялись, обнажив пожелтевшие зубы. Вермир попытался пойти дальше, обойдя наглеца, но выдра преградил дорогу рукой.
– Куда это ты собрался? – спросил выдра, посерьёзнев. – Тебя ещё никто не отпускал.
Вермир глядел перед собой, сжимая рукоять покрепче, стальной конец задрожал. Выдра глянул на меч и обратно на Вермира.
– А знаешь, – сказал выдра, немного отходя и вытаскивая два кинжала из-за спины, – у меня тоже кое-что есть. Раз ты так любишь разгуливать с оружием, то давай сразимся.
Выдра ждал ответа, но так и не получил, Вермир неподвижно стоял. Выдра ринулся вперёд, занося кинжалы с двух сторон, Вермир отклонил голову назад и, подняв ногу, вдарил ботинком по груди. Выдра упал, выпуская последний воздух, Вермир навис над ним и приставил заржавевший конец клинка к глотке.
– Неплохо, – прозвучал знакомый голос сбоку, – но слишком быстро и легко. Без красной красоты.
Вермир повернулся и увидел Водника, стоящего, словно ожившее пугало, возле остальной шайки, дрожащей, не смеющей открыть рот и взглянуть на живой страх.
– Зато эффективно, – сказал Вермир, – что вы хотите? Я уже знаю, что завтра…
– О, нет-нет, – перебил Водник, – я не за этим, но давайте, для начала, разберёмся с ними.
Вермир посмотрел на скачущий кадык выдры, на безропотных неудавшихся разбойников, и убрал меч от горла.
– Пусть идут, – сказал он, смотря в сторону.
Выдра крабом выполз из под Вермира и понёсся по улице, его дружки, медленно обойдя Водника, словно стараясь не разбудить медведя, побежали за самым смелым из них.
– Опять? – спросил Водник, обнажая острые зубы. – Вы странный, страдаете от своих решений, но при этом упорно не желаете меняться. Вам это не кажется странным?
– Наверное, так и есть.
– Ведь всё же меняется, развивается или приходит в упадок, но вы не хотите этого делать. Стояние на месте в один момент очень дорого скажется на вас. В эти разы вам повезло, но в другие.
– Повезло? – требовательно спросил Вермир, устремив взгляд на Водника. – Вы считаете это везением? Меня изуродовали и оставили умирать, так мне повезло? – спросил он, снимая капюшон.
Водник, словно каменная статуя с застывшей улыбкой, наклонился к Вермиру.
– Вот именно, – сказал он, переходя на тон тише, – вам повезло, что вы выжили, и вы, господин Вермир, должны быть этому рады, потому что вас больше бы не было, вы бы больше не ощущали тепла, холода, боли, вы бы растворились в пустоте, как бесчисленное количество душ до вас и после вас. Радуйтесь этому. А теперь пройдёмте со мной, – сказал он, развернувшись и медленно двинувшись в темноту, но перед тем, как совсем погрузиться в тень, Вермир увидел, как Водник повернул голову, – если, конечно, у вас есть минута.
Вермир с секундной задержкой пошёл за Водником, быстро догнал, сбавил шаг и устроился чуть слева и позади.
– Куда мы идём? – спросил Вермир, через минуту ходьбы по тёмной улице.
– О, это не далеко, вам должно понравиться, но рассказать не могу, это сюрприз.
Вермир посмотрел на растянутую акулью улыбку и больше не задавал вопросов, Водник же смотрел на дорогу стеклянными глазами. Они свернули на забытую всеми улицу, где одиноко лежат два разрушенных дома, Вермир увидел, как вдалеке пылает большой костёр, страх и без этого плясал в животе лишь от одного присутствия Водника, хоть Вермир всеми силами пытался не показать, но теперь он стал больше, словно разгорелся, как костёр.
– И что это? – спросил Вермир.
– Не переживайте, господин Вермир. Этого всего лишь для света, хотя его тоже можно использовать…
Оставшиеся десятки метров Вермир провёл в раздумьях, как одолеть это чудовище, если дела пойдут совсем плохо. Вермир остановился в двух метрах от костра, дабы не сгореть, а Водник пошёл в темноту справа от костра, послышались мычанье и шелестенье одежды. Водник вышел из тени, таща за собой два тела, одно худое, а второе мясистое с чёрной повязкой на глазу, поставил их на колени возле костра, так близко, что можно почувствовать, будто сейчас кожа на лице начнёт плавиться. Вермир увидел, что у них завязаны рты, вспомнил это лицо, эти толстые губы, широкий нос, квадратную челюсть. Водник снова ушёл в тень и притащил ещё двоих, а после ещё двоих, один из которых брыкался, будто заживо жаренный, он упорно не хотел вставать на колени, после нескольких попыток, Водник мощным ударом отправил его в облачную страну. Его лицо упало близко к костру, кожа на лице очень быстро превратилась в цвет расплавленного металла.
– Вспоминаешь? – спросил Водник и, подойдя, положил руку на плечо здоровяка. Вермир отчётливо увидел дрожание большого тела.
– Зачем это? – спросил Вермир, чувствуя, как внутри борются разные чувства, и получается конфетти из беспредельного гнева, непонимания, боли и раскрасневшейся до безумия мести.
– За всё надо платить, – сказал Водник и сжал руку, послышался отчётливый хруст, здоровяк яростно замычал и попытался встать, но Водник поставил его обратно на колени, положил вторую руку на другое плечо. – Прошу прощения, позволил себе лишнего. Они ваши. Не пора ли поработать мечу?
Вермира одолевали воспоминания о том дне, месте, о тех чувствах, что испытывал в тот момент, о том, кто лишил его глаза и изуродовал лицо. Он поднёс трясущуюся руку к пустой глазнице, смотря в землю, спустя мгновенье перевёл взгляд на здоровяка, пускающего слезу за слезой.
– Я… я… – хотел начать мысль Вермир, но её перебили другие.
– Только не говорите, что вы хотите их отпустить, – сказал Водник, ходя за сгорбленными спинами. – Ведь они принесли вам столько боли, страданий, они порушили всё, что вы имели, они хотели вас убить, но не рассчитали, сделали вас таким. И после всех злодеяний вы готовы простить их?
– Нет, – сквозь зубы проговорил Вермир, вернув взгляд к земле.
– Тогда примените меч, – наклонившись, зловеще сказал Водник, растягивая улыбку и зажигая глаза.
– Я.. не убийца, – медленно проговорил Вермир. Улыбка Водника померкла, а глаза приняли серьёзный вид. – Я не буду убивать слабых и связанных, словно мясник, я не стану уподобляться им, становясь пародией на мстителя.
– Что ж, тогда вы не против, если это сделаю я? – спросил Водник, улыбаясь с новой силой и показывая предвкушающие глаза. – Мне не даёт покоя навязчивое чувство справедливости, не могу спать спокойно, когда злодеи не понесли кару.
Здоровяк посмотрел на Водника, яростно замычал, дёргаясь, и перевёл умоляющий взгляд на Вермира.
– О, – сказал Водник, развязывая рот здоровяку, – кажется, он хочет что-то сказать. Возможно, он раскаивается в своём поступке.
– Пожалуйста, пожалуйста, – слёзно проговорил здоровяк, – убей меня.
– Ну-ну, зачем ты так, – сказал Водник, стирая слёзы с лица. – Тебе дают слово, а ты такие нехорошие вещи говоришь. Неправильно ведь.