– Стой! – закричал Вермир и побежал за Водником.
В то немногое время, когда Вермир видел Водника, эта высокая, худая, вселяющая страх и ужас фигура никогда не бегала, всегда ходила медленно, уверенно, словно император, под властью которого немыслимое число жизней, она никогда не опускалась до того, чтобы разрушить образ всесильного, но сейчас Вермир видел, как эти длинные ноги и руки махают со скоростью мыши, отдаляясь во тьму. Сколько бы скорости и ускорения Вермир не приложил, но догнать его не смог. Оказавшись на распутье, без каких-нибудь признаков Водника, Вермир со злостью остановился, нервно поглядывая на разные дороги и понимая, что придётся начинать поиски заново. Без особой надежды, и, не выбирая улицу, он пошёл вперёд, мечтая о том, чтобы встретить хоть кого-нибудь. Мечта осуществилась через несколько секунд, Вермир увидел на залитой кровью дороге раскинутые тела, некоторые из которых шумно дышали, храпели и хрипели. Пришлось поднять одно из таких тел, Вермир коснулся размокшей от крови тряпки и рывком подтянул.
– А! А! Что! – закричало тело, а увидев Вермира, хоть и не видя лица в темноте, завопило, останавливаясь лишь на то, чтобы втянуть воздух.
Вермир отвесил пару пощёчин, пока разбойник не замолчал.
– Где Лирих?! Отвечай!
– Я не знаю! Я не знаю! Честно!
– Что здесь произошло?
– Мы наткнулись на людей Гихила… они хотели убить нашего босса, мы попытались помешать, они покрошили нас…
– Ты работаешь на Лириха? Где он был в последний раз?!
– На Каменной улице, он шёл к центру, хотел попасть в резиденцию, мы разделились на несколько отрядов, так что я не знаю… Каменная в той стороне, – показал разбойник трясущимся пальцев в ту сторону, откуда пришёл Вермир. – Не убивай… я рассказал всё что знаю… прошу…
Вермир отпустил раскисшую рубаху, тело глухо упало, и выпрямился, смотря в сторону развилки и думая, что выбрал неправильный путь, что Водник уже на месте. Он шагнул вперёд, но в груди загудело, завибрировало, будто чем-то недовольно, Вермир вспомнил о цели, клинок выпрыгнул со звоном, разбойник округлил испуганные глаза и пополз, но врезался в труп и забуксовал. Всё закончилось одним взмахом, разбойник даже не почувствовал боли, голова медленно скатилась по телу и врезалась в ногу трупа. Вермир торопился, сгорал от желания продолжить погоню, но не позволил мимолётной слабости подкосить истинную цель. Он срубил головы всем телам, подающим признаки жизни и нет.
По рыку, отскакивающему от стен, по воинственным крикам и боли, по шуму, издающему множеством людей, Вермир определил, что приближается к Каменной улице. На широкой, мощёной дороге раскинулось сражение разбойников, это не походит на войну, когда две армии вгрызаются друг в друга, это похоже на беспорядочную резню, когда свои не могут отличить друзей от врагов, когда из оружия только кинжалы и ножи, когда нет брони и каждое попадание пускает кровь, когда не видно ничего, кроме силуэта врага и беспробудной темноты.
Вермир встал, поражённый масштабом, количеством жизней, которые готовы грызть врага даже так, в открытую, нежели по старинке потрошить в тёмных углах, он криво ухмыльнулся, радуясь, что не придётся лазать и выискивать разбойников. Он рванул вперёд, рассекая первый ряд на части в мгновенье. И без того заваленная трупами и ранеными улица пополнилась частями тел, кровь лилась, словно река, но камень наотрез отказался это пить. Захлёбывающиеся крики и падение сразу по половине десятка заметили так же быстро, как и перестали драться, просто недоумённо наблюдая, как людей разрезает под этой косой смерти. Паника в захваченных ужасам сердцах разбойников обосновалась, как паук в паутине, заставляя марионеток бежать, ломиться сломя голову по трупам и крови в темноту.
Вермир не остановился, пока не остался один посреди разрубленных, окровавленных тел, в тишине и темноте, вымытый в липкой, дурно, но не отталкивающе пахнущей жидкости, с клинка сползает кровь, не в силах зацепиться, оставляя металл чистым. Наслажденье пронеслось по венам, оставляя приятное жжение в груди, но приятно чувство закончилось слишком быстро, оставив надоедливое гудение. Вермир очистил лицо от крови, провёл по мокрым, загустевшим волосам и пошёл вперёд, с досадой осознавая, что никого не оставил, дабы расспросить о Воднике. Идя по трупам заляпанными, отсыревшими ботинками, проникшей внутрь кровью, и тихонько хлюпая, он наткнулся в конце улице в переулке на Гихила с дюжиной людей.
– Босс, – шепнули Гихилу, – это он. Я вам рассказывал…
– Вермир, – спокойно, но с проникающим внутрь страхом сказал Гихил, смотря, как с силуэта что-то капает. – Что ты здесь делаешь? Мне казалось, что ты не принимаешь участия в наших разборках.
«Он один из них, такой же, как они…», – подумал Вермир, медленно двинувшись вперёд.
– Что-то не так? – спросил Гихил, чувствуя, как сердце забилось быстрее.
– Босс, нам лучше уйти…
– Заткнись! – взревел Гихил, отпихнув разбойника. – Я сам разберусь, когда и куда нам идти!
Вермир остановился в двух метрах, сжал рукоять.
– Так что ты хочешь, Вермир? Убить всех нас? Залить улицы кровью? Говорят, у тебя неплохо получается, но мы тебе не враги. Если хочешь крови, то тебе стоит идти к тем, кто хотел и хочет тебя убить, – громко и чётко произнёс Гихил, но ощущая, как больно стучит сердце. – Мы не такие, как они, мы лишь защищаемся, не даём им поглотить нас. Нелд это понимал, он был с нами, одним из нас.
– Твои люди умрут, – резко, словно хлестанули плёткой, сказал Вермир, – Готов ли погибнуть с ними?
– Босс…
Гихилу потребовалось много воли, чтобы сдержаться и не сглотнуть, рот высох в мгновенье.
– Да…
Вермир рванул вперёд, рассекая надвое первого попавшегося разбойника, но остальные не стали убегать, вытащили ножи, обступая врага в большой круг, Гихил поставил руки перед собой, а колени подогнул.
– Тебе лучше остановиться, – сказал он, боковым зрением глядя на чудовищный труп.
Вермир кинулся вперёд, взмахивая мечом, Гихил отскочил и подкинул руки в последний момент, клинок прошёл подмышкой, разрезая натянутую рубашку, разбойник сзади бросился, занося нож. Гихил схватил запястье с мечом и дёрнул вперёд, ногой вдарив разогнавшегося разбойника. Вермир полетел на мощёную улицу, выпустил меч и схватил руку Гихила, потянув за собой, меч со звоном упал на камень, клинок вернулся в убежище.
– Что за дерьмо, босс?! – закричал упавший от удара разбойник.
Остальные смотрели, как их босс и драконоборец лежат на камне, пытаясь разбить друг другу лицо. Вермир выпутал руку и зарядил в нос, но тут же оказался опять схвачен за запястья, с вытекающей из носа кровью Гихил попытался взобраться на оппонента, но удар локтя в скулу вернул его на землю и замедлил, Вермир освободил руку и потянулся к мечу, но от удара в раненный бок непроизвольно сжался, чувствуя, как открылась рана. Гихил, видя, что удар подействовал, ударил туда же во второй раз, схватив за штаны, но теперь вместо сковывающей боли в Вермире проснулся импульс гнева, мощным ударом ноги он откинул Гихила, хоть удар и оказался заблокированным руками, но частично оглушил и дезориентировал.
– И чё нам делать?
– Надо пришить, пока можем.
– Стойте, идиоты! Это одна из тех вещей, что босс обожает.
– Да? Тогда ладно.
Вермир ударил ещё пару раз ногой, хоть не с такой силой, но со скоростью и полностью высвободился, прополз до рукояти и поднялся, клинок медленно вылез, а на боку разошлось мокрое пятно, слепив рубаху с телом. Гихил поднялся, утирая разбитый нос.
– Успокойся! Мы тебе не враги! – закричал он. – А пока здесь балуемся, Водник делает грязные дела.
– Всё закончится быстро, – спокойно и холодно сказал Вермир, тихо отдышавшись.
– Кажется, мы проморгали шанс, – пропустив в голос страх, сказал разбойник, держа нож.
– Ты сам напросился, – отчаянно сказал Гихил, выставляя левую ногу вперёд и опираясь носком, но перенеся вес тела на правую.
– Босс, – крикнул стоящий за Вермиром разбойник, – уже можно продырявить этого петуха?
Клинок рассёк воздух, создавая чистый звук, и прошёл сквозь шею, голова медленно наклонилась, обнажая стремительно вылезающую кровь, и шлёпнулась о землю. Над переулком повисла тишина, разбойники медленно отошли от Вермира, оставив брешь в кольце, Гихил сосредоточился, следя за клинком и слушая удары сердца.
С улицы, куда стремился и Вермир и Гихил, выбежал человек, держа сломанную пополам руку и дико вопя, врезался в дырявый круг разбойников и упал.
– Ты чё… – грозно сказал пострадавший от тарана разбойник и повернулся, как и большинство.
– Т-т-таа-ам…
Вермир шагнул вперёд, пригибаясь и выбрасывая руку с мечом, планируя если не серединой, то кончиком клинка разрубить ногу, но Гихил рывком поднял её, хоть подошва и оказалась начисто отрезана, и отправил вторую ногу в полёт, развернувшись корпусом и пытаясь левой приземлиться, тыльная сторона стопы достигла щеки и отправила Вермира в строй разбойников, разбив его и повалив, а Гихил упал на бок, когда равновесие удержать не получилось. Вермир после яркой, но короткой вспышки, ещё не осознавая, что происходит, с туманным взором, быстро поднялся, словно посреди крепкого сна он проснулся от чего-то резкого и запаниковал. Разбойник со вторым, дряхлым подбородком схватил Вермира сзади за живот, придавив руки.
– Гаси его, босс!
Вермир размахнувшись, и сжав шею, макушкой черепа достал до носа разбойника, и взмахнул мечом под мышкой, срезая руку разбойника по плечо, тот свалился и безудержно закричал, смотря, как под давлением выливается кровь из огромной раны.
– Ах ты урод! – зарычал рядом стоящий мужик с горбатым носом и шагнул вперёд ударяя ножом.
Вермир уклонился и разрубил грудину, обнажая грудную клетку, часть сердца, лёгких и позвоночника, остальная часть шлёпнулась о каменную дорогу. Гихил поднялся, смотря, как рухнувший труп заливает и так политую улицу. Разбойники отошли подальше от Вермира, держа ножи, а он ещё не пришёл в себя, голова не соображала, мысли словно выбило, желудок так и рвался выкинуть порцию сока наружу, а перед глазами всё плавало.
– Босс?
– Они! – завопил мужик со сломанной рукой, вскакивая, и понёсся через строй.
Гихил посмотрел в темноту, откуда прибежал этот вопящий человек, но ничего не увидел, а спустя секунду почувствовал, как затряслась земля, топот многоликой толпы достиг цели, пробежав по стенам домов насквозь, через десяток секунд показалась туча разбойников, заполнившая небольшую улицу. Оцепление вокруг Вермира дрогнуло и перебежало к Гихилу, встав за его спиной стеной.
– Босс, что будем делать?
– Смотрим.
Вермир стоит во тьме, словно колонна, не обратил внимание на приближающуюся угрозу, но внутри держался, чтобы просто не упасть, чувствуя отвратительную слабость в теле и мутность в животе, будто выпил стакан подсолнечного масла. Из несущейся толпы вырвались двое разбойников. Острое чувство прожгло спину, ворвалось в затуманенный рассудок, разнося адреналин по крови. Вермир резко развернулся, ударяя мечом, голова разбойника слетела, а тело упало, пропахав дорогу. Второй разбойник хотел свернуть в последний момент, но не успел, оказался разрублен по пояс, разлетелся по кускам, нелепо держа нож. Толпу ничуть не испугала кровавая расправа, она скалилась, рычала, пуская слюни и неслась навстречу дичи. Даже когда первые ряды развалились на куски под клинком, толпа не отступила, жажда крови захватила разум, словно паразит, вела подчинённых на бойню. Куски тел с рекой крови завалили улицу, Вермир только успевал махать мечом, отрубая руки с кинжалами и разрубая разбойников пополам, прорезая путь через тучу, сотканную из нескольких десятков тел. Лишь те, кто оказались вне досягаемости клинка, остались живы, падая на землю заляпанные кровью товарищей и уползая подальше, трясясь от страха, лишённые ярости толпы.
– Б-босс…
– Значит, это правда… – поражённо сказал Гихил, смотря на кучу окровавленных тел, оставленных Вермиром, чувствуя, как к ногам стекают ручьи крови. – Он расчленяет людей толпами…
– Надо было его завалить, пока шанс был! – зло сказал разбойник с выпирающей вперёд челюстью. – Зря вы мне помешали, босс. Да и всем нам, мы могли бы навалиться вместе и убить его, пока были в преимуществе, а они прут, как бараны! Из этого ничего не выйдет, они все подохнут. Зря вы решили играть честно, босс.
– Он ещё пригодится, – со сталью в голове ответил Гихил, переведя тяжёлый взгляд на недовольного подчинённого, тот сразу почувствовал взгляд, утих, уменьшился. – Нельзя его убивать, он привлекает слишком много внимания, это нам послужит хорошим делом, пока все будут смотреть на него, мы сделаем всё по-тихому. К тому же, мы бы не разобрались с этой оравой Лириха, а он смог. Да и потом…
– Он завалил двоих… – мрачно сказал другой, с огромной бородавкой под носом, разбойник, – троих! Родерик вон, до сих пор стонет и плачет. Пришить его надо было, ублюдка такого…
– Он уже принёс больше пользы, чем они! – громко и грозно сказал Гихил, осматривая подавленную группку людей. – Соберитесь! Скоро всё будет кончено! Осталось только пройти по открытому для нас пути и взять то, что нам причитается!
– Босс, – тихо спросил молодой разбойник, с кривым, глубоким шрамом на щеке, – за ним?
– К Воднику, – ответил Гихил и пошёл вперёд, пытаясь выбрать свободное место, но стопа каждый раз попадала на часть человеческого тела, облитого кровью.
Только когда последние, напирающие, словно буйволы, ряды оказались последними, то общая ярость и радость сражения пропали, оставив каждого в одиночестве, один на один с безжалостным, светлым клинком. И эту дуэль они проиграли один за другим. Вермир не обращал внимание на испуганные возгласы и просьбы о пощаде, лишь рубил, даже не считая жизни. Яростные крики толпы и топот, сотрясающий землю, превратились в тишину, рассекаемую тихими шагами.
Вермир ещё не оправился, но уже шёл вперёд, хоть не совсем понимая зачем. Мысли начали появляться, но не поодиночке выходя на свет и пропадая, а ломаясь всей толпой, превращая сознание в кашу с салом. В животе засвербело, перекручивая сок, щёки непроизвольно надулись, в челюсть ударила кислота, расщепляясь на маленькие, колющие тычки. Вермир встал на колени, положил меч сбоку, сквозь пищевод поднялся фонтан коричневой жидкость, будоража рецептора на языке, и попёр изо рта, падая на мощёную улицу. Вермир выгнулся, сдавленно выдавив мерзкий звук, понимая, как сильно гудит и кружится голова, но с этим вспоминая истинную цель, за которой он пришёл на эти чёрные, пустые улицы. Гнев пробудился, но совладать со слабостью тела оказалось не так просто. Вермира ещё раз вырвало, но теперь лишь жалкими остатками, забившимися в слюну. Пришёл запах смерти, словно злостный, гадкий, подлый враг, который только и ждал сиюминутной слабости, момента, дабы нанести удар. Вермир выдержать удар не смог, его вырвало и рвало дальше без остановки, пока не перестали выходить даже слюни, а тело содрогалось от рвотного рефлекса. Каждая смерть разбойника прошла через разум, заставляя вспомнить разрубленная тела, заваленную трупами улицу, заставляя вспомнить скольких он убил, и Вермир вспомнил, с самого начала как начал убивать, вспомнил, как устраивал резню за резнёй, отрубал руки и половинил живые тела, понял, как много разбойников убил, утёр рот, взяв меч, и встал, понимая как много их ещё осталось.
Из-за густых, чёрных туч показалась луна, освещая заваленную трупами улицу, освещая покрытого кровью Вермира и идущего к нему среднего роста человека с крепким телосложением, держащим руки в карманах, и лицом злого бульдога.
– Ты… – тихо прорычал он, остановившись и вглядываясь в Вермира и трупы за его спиной. – Засра-ааааанец, что ты здесь забыл? Разве ты не в нейтралитете?!
– Лирих? Сколько у тебя осталось людей?
– Ты ещё смеешь издеваться?! Нихера у меня не осталось! Всё что было, осталось там, за твоей спиной! Благодаря тебе…
– Я вас убью, – холодно сказал Вермир, двинувшись к Лириху, – но знайте, ваш сын желает вам смерти.
– Да ты реально двинулся… Хочешь и моей крови, упырь?! Попробуй, возьми!
Лирих вытащил руки из штанов, показывая здоровенные, стальные кастеты с ямками и выступами, словно шипы. Вермира это не напугало, он как шёл с дубовым лица, так и продолжил. Когда дистанция сократилась до пары метров, Вермир отвёл руку с мечом вбок, готовясь к атаке, Лирих шагнул вперёд, но резкий росчерк клинка, распоровший воздух и создавший чистую волну звука, заставил поспешно уклониться в бок, но кусок кастета на правом кулаке со звоном упал на каменную дорогу. Левый кастет уже летел в и так пораненный бок, Вермир, ощущая гудящее жжение в боку, отскочил и вместо конца драки поранил лишь предплечье, разодрал почти на всю длину, от локтя до запястья, словно от огромных, толстых когтей. Лирих отпрыгнул, держа кулаки перед собой, а чёрными, убивающими глазами следя за движениями врага. Стремительно утекающая из руки сила заставила Вермира вспомнить, что это предплечье сначала изрезали в таверне, потом прокусил огромный волк, а теперь прорвана стальными шипами. Он вспомнил, как сильно устал, сейчас, в разгаре боя, весь холодный гнев ушёл на второй план, оставив боль и жалость к телу, израненному, ослабевшему. Цель, горевшая и зовущая, словно затмевающее горизонт пылающее солнце, ушла, оставив мир в темноте и холоде. Сомнения закружились, словно вороны над падалью, принуждая подумать над кровожадной идеей.
Лирих, увидев, что Вермир только отступает, кружит, как на балу, слабеет с каждой секундой, усмехнулся и пошёл вперёд, атакуя, пытаясь попасть по корпусу, но куда бы он ни хотел ударить, везде маячил клинок.
«Что я делаю…», – подумал Вермир, отступая и вяло отмахиваясь мечом. – «Если так продолжится, я умру… Ну и пусть, может, будет лучше, может, я действительно не прав и всё, что делаю – великая дурость. Надо было умереть ещё тогда, всё было бы лучше, Нелд был бы жив, и Дора, скорее всего. Умри я сейчас, то никому не будет до этого дела… Будет ли? Дракон… доктор… Ифи? Точно не Ифи, вряд ли доктор. Дракон, будешь ли оплакивать меня? Когда я не вернусь, ты поймёшь что со мной случилось… будешь ли ты в печали? Хочется в это верить, ты многое мне дал, а я… дал ли тебе что-то? Моя смерть… ты будешь знать, что я погиб в грязной яме, одержимый истреблением грязи…».
Кастет влетел в и так ослабевшую кисть, прорывая плоть, меч полетел на землю, Вермир шагнул назад, вяло пошатываясь, смотря безжизненным глазом на Лириха.
– Что такое, драконоборец?! Толпу разрубить тебе легче простого, а один на один не можешь?! Где твоя сила?! Неужели обосрался, увидев достойного соперника?! Вставай и сразись! Бери меч.
Вермир упал на колени и повесил голову, чувствуя, как по жилам перестала течь сила.
– Я… не могу…
– Сопляк! – взревел Лирих и ударил кастетом по изрытому шрамами лицу.
Вермир свалился на холодный камень, из четырёх огромных резаных, как от когтей, ран, расположившихся на всей правой щеке, обильно потекла кровь. Безэмоционально смотря на кучи трупов, чувствуя, но не реагируя на боль, он подумал, что сейчас придёт конец, придёт освобождение от проклятия.
«Ну что ты делаешь…», – прозвучал в голове Вермира собственный голос, он не хотел этих мыслей, противился им, но в глубине, там, под остывшими углями, желал этого. В золе появилась искра. – «Ты же можешь, стоит захотеть, и победишь, выберешься наружу, цапая грязь, с обломанными, чёрными ногтями, но вылезешь. В конце концов, они убили Нелда, из-за них погибла Дора, из-за них я стал таким… они сделали меня таким… потушили моё пламя…».
– Нет, постой, – судорожно сказал Вермир, поднимаясь и оглядываясь ожившим глазом.
Лирих с силой ударил ногой в живот, Вермир от удара свалился, так и не поднявшись на ноги, сжался, прижимая руки к животу.
– Куда? Куда?! Лежи и щупай свою беспомощность… Кто бы знал, что такой ужасный и могучий драконоборец окажется таким слабаком, да ещё и мальчишкой, – с презрением сказал Лирих, перевернув ногой Вермира на спину.
Сапог придавил грудь, как наковальня, Вермир схватился за него, пытаясь сдвинуть и ослабить давление, но вес тела одними руками не стащить.
– С-сто… кх-ххххх… я ещё… не…
– Что ты бормочешь? – сказал Лирих, пригибаясь и занося кулак. – Впрочем, неважно.
Вермир ударил под согнутое колено со всей силы, что оказалась доступна в таком положении, Лирих не упал, лишь покачнулся, инстинктивно перенеся вес на левую ногу, мышцы на правой ноге расслабились, Вермир схватился за стопу и вывернул её. Лирих закричал и потерял равновесие, упал на спину, непроизвольно дёргая ногой. Вермир поднялся, взял меч и подошёл к Лириху. Потерянная, забытая, заваленная углями искра разгорелась, превратившись в пламя, не белое, а в пламя ненависти. Грудь горела, лёгкие драло, будто после недавнего спринта в несколько километров, ненависть рвалась наружу, раздувая грудную клетку. Вермир, не в силах сдерживать этот напор, закричал, выпуская яростного духа, но образовавшаяся пустота начала стремительно заполняться новым огнём.
– Так значит, это правда, – сказал Лирих, едва сдерживая в голосе боль, – ты такой же, как и Водник, такая же мразь. Надеюсь, кто-нибудь шкуру вам спустит. Ну?! Чего ты встал?! Ты победил, оставь мне хоть каплю достоинства и прикончи!
– Я убью тебя, а потом Водника и всех разбойников, – сказал Вермир, пытаясь дышать ровно и глубоко, сдерживать напирающий гнев, – но прежде чем начну, что ты такого сделал, что твоей смерти желает сын?
– Этого не может быть… Этого не может быть! Это ложь! Мой сын никогда бы такого не сделал! Он меня любит… он меня уважает… он меня…
Вермир кивнул и воткнул меч в живот до рукояти, Лирих схватился за рукоять, глядя расширенными глазами в пустоту, изо рта полилась кровь. Вермир пошёл вперёд, ведя клинок двумя пальцами, скрежет разрезаемого камня наполнил улицу, клинок остановился, когда голова оказалась разрезана надвое, а под телом показалась тонкая, но длинная дыра, стремительно затопляемая кровью. Вермир вытащил меч, взяв как платочек, и пошёл вперёд, к трупам, чувствуя, как сила распирает тело, льётся по венам, несмотря на порванные мышцы на руке и вытекающую кровь. Каждое движение, наполненное энергией, отдавалось на всю улицу, предвещая скорый конец.
Голова Вермира забилась мыслями о Воднике, хотелось поскорее найти и выпустить эту горячую волну ярости, показать мощь, заставить бояться. Он хотел поковыряться в трупах, дабы отыскать хоть каким-нибудь чудом выжившего, разговорить, но поиски не приносили успеха, только части тел, кровь, смерть. Пройдя половину пути, он остановился, увидев переулок. Ожесточённо рубясь в толпе, он не заметил этот и так сокрытый темнотой переулок, но сейчас что-то царапнуло внутри, задрожало. Вермир всем телом почувствовал, что Водник там, и в подтверждение этой догадки раздался крик боли. Ни секунды не теряя, он побежал туда, ощущая сладковатый страх, предвкушая долгожданную встречу.
Лунного света переулку не хватало, но Вермир издалека заметил разбросанные тела с разбитыми лицами, переломанными руками, ногами, позвоночниками. И все они без сознания.
«… или мертвые», – подумал Вермир, переходя на шаг и внимательно осматривая небольшой переулок.
На свету, у стены, сидит мужчина с раскинутыми, бессильными руками, с заляпанной кровью рубашкой и жилеткой, с разбитым, распухшим до лилового бугра, лицом, залитой кровью глазом и спутавшимися из-за липкой, красной жидкости волосами. Вермир не обратил должного внимания и прошёл мимо, пытаясь вглядеться вперёд, в темноту, играющую с лунным светом.
– Вермир… стой… – еле выговорил мужчина.
Вермир остановился, этот, хоть и слабый, вялый голос показался знакомым. Он развернулся и пошёл обратно, пытаясь внимательнее вглядеться в лицо. Распухшее лицо тщательно спрятало черты, но узнать знакомое лицо оказалось под силу, одежда и длинная чёлка тоже навели на нужный образ.
– Это я, – еле шевеля языком, выговорил мужчина, – Гихил.
– Водник постарался?
Гихил медленно поднял взор, ухмыльнулся разбитыми, вспухшими губами.
– Вижу, тебе тоже досталось… прелестная щека. Лирих – опасный пёс.
– Отвечай.
– Не стоит к нему идти… не сейчас, не ночью… он прячется в тени и выносит с удара… не меня, конечно, но…
– Ясно, – сказал Вермир, разворачиваясь.
– В ловушку ведь идёшь. Он знает, ждёт тебя.
– А я ждал нашей встречи и рад, что теперь он не убежит, – сказал Вермир, уходя. – И ещё, я не убиваю тебя, потому что ты мне помог, но если узнаю, что ты как-то связан со всем этим, то вернусь.
– Думаешь, я такой же, как они?! – из последних сил закричал Гихил и глубоко, рывками задышал.
Вермир остановился, постоял пару секунд и поспешно вернулся.
– Да, – сказал он, подойдя, – я именно так считаю. Но! Я не лишён чувства долга и плачу услугой за услугу.
– Не убивая? – спросил Гихил и растянул растрескавшиеся губы.
– Точно.
– Я уже говорил, что только пытаюсь спасти свой маленький мирок от этих клыкастых пастей? Я помог тебе не просто так, и не сдавал тебя не просто так. Знаешь, я ведь чувствую свою вину… с тем, что с тобой случилось, кем ты стал и что сейчас делаешь… в этом я… есть моя вина…
– Мне это не интересно, – сказал Вермир, развернувшись и направляясь к Воднику, – просто знай, что больше я тебе ничего не должен.
– …никто не знал, что бывает с драконоборцами, вечно красивыми, энергичными и сильными, никто не знал, кем они становятся, если кое-куда нажать… – тихо, почти под нос, продолжил Гихил.
Крик, на который пришёл Вермир, повторился, но теперь совсем близко. Предвкушение схватило за руку волнение и понеслось в пляс, Вермир замедлил шаг, обостряя чувства, выкручивая до предела, сосредотачиваясь. Крик повторился снова, но теперь из другого горла и не такой резкий, не такой обрывистый, по мере приближение к крику, сладковатый страх всё больше и больше захватывал грудь, гнев остыл, поменяв цвет пламени с красного на синий.
Осторожно выйдя из-за угла, Вермир увидел круглый переулок с разбросанными телами, с несколькими прикреплёнными улицами и улочками, лишь частично освещённый луной, в центре Водник, разделённый светом и тенями, держащий в руках стонущую голову. Он выдавил глаза, стоны резко поменялись на безумный крик, но лишь ненадолго, крик прервал смертельный удар колена, проломивший нос. Водник откинул безвольное тело и повернулся к Вермиру.
– А вот и ты, – сказал Водник, обнажая острые, акульи зубы, – я уже и не надеялся, что ты придёшь.
– Зря, – твёрдо сказал Вермир, чувствуя, как глухо забилось сердце, а страх потерял сладость.
– Прекрасно… это так радует… но-ооооо, ты хочешь поговорить, ведь так?
– Я хочу тебя убить.
– А ты никогда не задавал вопрос: почему? Почему ты хочешь меня убить? Я сделал тебе что-то плохое?
– Ведь это ты… из-за тебя я в этой яме, ты направлял их, как возница, правил ими, как конями…
– Ну, с чего ты это взял? Возможно, ты что-то не понимаешь, дополняешь пробелы догадками, но это не значит, что ты прав. Вспомни, ведь с самого начала, я помогал тебе, объяснял при первой нашей встречи, а не просто поставил перед фактом, как непослушного ребёнка, отомстил за тебя, когда ты бы ни за что не решился, ну и наконец – не стал тебя убивать, этого жутко хотели, но я не стал и всё пошло не так, как должно было быть. Можешь не верить в мою доброту, но это так. Можешь смотреть на то, как я разбираюсь с врагами и думать, что я ужасен, но по такой логике ты тоже ужасен, такой же свихнувшийся зверь, как и я.
– Нет, это не так, – сказал Вермир, качнув головой, но под конец последний слог дрогнул, выдав волнение и сомнения.
– Мы родственные души! Нас считают последними ублюдками и не дадут спокойно находится в обществе. Слава о твоих деяниях давно вышла за пределы этого тухлого городка, теперь люди тебя считают извергом, потерявшим человечность, при виде тебя, люди будут поступать, как с диким разъярённым тигром, зашедшим в поселение за свежим мясом, а твоя внешность никогда и никого не обманет.
– Неееет…
– Пойдём со мной, я расскажу тебе всё, что знаю, вместе мы накажем тех, кто заставил тебя страдать. Они заплатят за свой гнусный поступок, преклонятся перед нами, и не только они, вместе мы наведём правосудие в этих местах, ведь мне тоже противны все эти долбаны, возомнившие себя выше остальных, считающие, что они должны получить всё, и не важно, что другие ничего не получат или получат крошки. Эти гниды должны кормить червей. Извини, что выражаюсь, но переизбыток чувств, понимаешь.
– Я… я…
– Пойми, – сказал Водник, качнув головой и выставив длинные руки, – такие как мы, должны держаться вместе, иначе задавят по одному. Прими предложение и давай уже поменяем мир. Я совсем не безмозглый садист, коим меня считают, у меня есть цели, мечты, амбиции, у тебя они тоже есть. И твои и мои пересекаются, как линии на руке.
Вермир посмотрел на меч, дарованный для защиты, чувствуя образовавшуюся пустоту, сомнения закружили, отщипывая куски от рассудка. Он вспомнил доктора, сидящего с книгой, говорящего о равенстве и справедливости.
– Так каков будет твой ответ? Всю ночь провести мы здесь не сможем.
– Я очень хочу, очень, ты даже не представляешь, насколько хочу, чтобы они, чтобы все заплатили за мою боль и страдания! – воскликнул Вермир, выпячивая грудь и становясь выше, пламя забурлило, заплясали языки ненависти. – Я хочу, чтобы они ощутили её, хочу увидеть их лица, глаза… и вырезать их…
– Дааааааа, – радостно сказал Водник, раскрывая длинные руки, как крылья, – именно это, это надо чувствовать, прощать их нельзя.
– …но не могу… – закончил Вермир, осунувшись, расцветшее пламя, словно цветок, опало, потухло. – Мне дали силу не для того, чтобы я равнял существ, а для того, чтобы защищал…
– Ты всех перерезал! Выпотрошил! Назад дороги нет, ты запутался в кривом, гнилом лесу, а тропинки нет, да и не было никогда.
– …но я не смог совладать с собой, не смог сохранить душу в чистоте, и отвечу за это, но прежде закончу начатое.
– Так даже будет веселее… – сказал Водник, растягивая улыбку до предела. – Надеюсь, ты окажешься достойным противником, а-то всех драконоборцев, которых я встречал, довольно легко одолеть.
Водник пошёл вперёд, но Вермир вытянул левую ладонь.
– Постой, – сказал он, поднимая взор, – я вспомнил, что кое-что обещал другу, его пытались запугать, присылали девичий ноготок.
– И что? – нетерпеливо спросил Водник.
– Это случилось, незадолго до того, как ты пришёл ко мне.
Водник рассмеялся, закинув голову.
– Умеешь связать концы порванной верёвки, молодец. Если окажешься сносным в бою, то так и быть, покажу мешок с обрубками. Сам рубил, это большая честь для девочки.