Алое пламя

– Я понял, что ты не хочешь дарить ложные надежды, но ведь поговорить мы можем? – прервал тишину Вермиру, взглянув на мерно дышащего дракона. – Просто мне больше не с кем.

«Можем, но я буду предельно честен».

Вермир тихо вздохнул, набираясь решимости.

– Если ты знаешь, кто я… то у меня много вопросов.

«Не сдерживайся».

– Ты знаешь, кто оставил меч в твоём нёбо? – спросил Вермир, еле заметно сглотнув.

«Конечно».

– Что стало с хозяином меча?

«Не знаю».

– Извини, – с тучей сожаления сказал Вермир, – но мне необходимы подробности.

Дракон открыл глаза, выпустив воздух из заживших ноздрей.

«Эта битва… она была поистине на выживание. Он умело орудовал мечом, но смог лишь немного коснуться крыла. Как же всё же поражает сила этой стали… невозможно было и представить, что наше пламя способно создать что-то подобное… Я загнал его в угол и начал заряжать пламя, он не испугался, прыгнул и засунул меч нёбо, я схватил его лапой, и тогда он зацепился за ноздри. Что было дальше? Он оказался у обрыва и спрыгнул. Меч я вытащить не смог».

– И ты не убил меня при встрече, но почему? Это ведь странно… ты уже тогда знал, кто я?

«Ты тоже не убил меня при встрече», – утомлённо ответил дракон, выпустив клубы воздуха. – «Это тоже странно».

– Я не убийца, я уже говорил. Я являюсь щитом, который защищает, но никак не мечом, который нападает. Мои действия являются ответом.

«А почему ты решил, что я – убийца?».

– Ну, меня хотя бы не хотел убить дракон.

«Ведь это разные существа с разными составляющими памяти, где тут найти логическую цепочку между ними? Они разные и не отвечают за чужие поступки, хоть и являются представителями своего вида. Тебе не кажется, что считать целый вид врагами, с едиными, как капли, чертами – странно? Даже у муравьёв есть различия».

– Прекрати, – уныло сказал Вермир, закачав головой. – Ты такой один, больше нет дракона, который мыслит подобно или, хотя бы, на порядок ниже. Всё что я вижу, это непонятно как зародившийся гений.

«Ошибаешься, дело далеко не во мне, не в моём разуме. Тебе никто не скажет разгадки, придётся лишь довольствоваться домыслами и подключить веру».

– Дай хотя бы пару намёков. Скоро я потеряю внутренний облик, стану иным. Я чувствую это, знаю, моё сердце поменяет цвет. Пока я ещё тот, кого ты знаешь, дай подсказку.

«А что будет потом? Придёшь и выпустишь меч? Я дал тебе достаточно, чтобы ты всё понял».

– Ты знаешь, моя душа чиста… была. Подобные мне имеют такие же души, но когда она чернеет то… идея, мысль теряет вес. Я одно из олицетворения защиты, когда я прекращу быть только щитом, а это уже произошло, то, что останется от меня? Потеряю себя, так и не приобретя.

«Тебя не жалко, прекрати раздувать мыльный пузырь. Ну, станешь и станешь, что в этом такого ужасного? Ведь ты не потеряешь рассудок».

– Мне дали силу, – медленно произнёс Вермир, смотря в пол, – я не могу ей пользоваться в плохих целях, тогда я оскверню не только себя, но и тех, кто дал силу.

«Вот в чём проблема, боишься подвести кого-то мифического, великого, неоспоримого. А не приходила ли тебе мысль, что он такой же, как и ты? Что он тоже боится, страдает, ест по утрам, ходит в туалет, прогуливается с мыслями о соблазнении, мечтает? Он совсем не так высок, как ты представляешь, он ходит по той же земле. Убей в себе фанатика, никому не поклоняйся и никого не восхваляй, это делает тебя слабым, уязвимым, прозрачным, как старая, видавшая полы, тряпка».

– Разве это не предательство идеалов? – тихо спросил Вермир, взглянув в приоткрытые, зелёные глаза.

«Если идеалы таковы, что следует слепо почитать искусственно выращенный образ, то они ничего не стоят».

– Нет, я так не могу, – прошептал Вермир, сворачиваясь калачиком.

«Всегда трудно поменять изначально заданный курс, изменяться всегда больно, но лишь познав что-то новое, можно увидеть что-то старое под другим углом», – закончил дракон, закрывая глаза.

Вермир долго не мог уснуть, думал, мысли бегали, как несносные щенята, вгоняя в тоску и ещё большие раздумья. Он вспомнил, как валялся в кровати еле живой, единственное, что оставалось, это мыслить, мечтать, хоть как-то выбраться из ненавистных, пропитанных кровью и мухами стен, хоть как-то занять бесконечное время. Вермир углубился в себя настолько, насколько мог, достал сокровенные тайны, вывернул наизнанку шрамы, перевернул тайники, встащил всё, что смог и начал собирать, как пазлы, чтобы понять – кто он.

Ничего не получилось, картина безжалостно разбивалась молотком, даже не добравшись и до середины формы. На поверхность вышло столько всего, что стало только запутаннее, ниточки, которые он проводил от одного участка памяти к другому, превратились в мохнатый клубок. В итоге он начал задумываться о правильности своего существования, о судьбе и жизни родителей.

Начало светать. Вермир промёрз, подрагивал, но вытерпеть холод смог, он приподнял немного ватную голову и положил обратно, в надежде успокоить разбушевавшийся внутренний голос и поспать хоть несколько часов. Не сразу, но с силой и упорством удалось разместить в голове тишину. После пары десятка минут концентрации пришёл желанный, но судорожный и пугающий сон. Вермир увидел образ, силуэт человека, облечённого в массивные, чёрного оттенка доспехи с шипами на наплечниках, наручах и наголенниках, а на голове зловещий, рогатый шлем, но пугало даже не это, а исходивший от силуэта дым.

Вермир проснулся резко, чувствуя бодрость и безграничное спокойствие. Дракон всё ещё лежит с закрытыми глазами, снаружи пробивается свет и пение птиц, холодный воздух тянется к теплу, словно утопающий. Вермир поднялся, дрожа, и пошёл наружу, к свету, теплу. Плато уже нагрелось, холод промёрзшего тела начал спадать, как лишняя броня. Дракон медленно, тихо подошёл к сидящему Вермиру.

«Как ночь? Кости не отморозил?».

– И тебе доброе утро, – сказал Вермир, наслаждаясь теплом от лучей солнца. – Я подумал насчёт твоих слов. Это здравые мысли, мне стоит их принять.

«Так быстро? Ты уверен, что стоит принимать такие вещи настолько резко? Изменения не происходят по щелчку».

– Я знаю, – сказал Вермир, вставая и повернувшись к дракону. – В любом случае, я тебе благодарен.

«За что? Ведь я ничего не сделал».

– Мне стало лучше.

Хоть драконье лицо и не способно творить чудеса мимики, но Вермир увидел, почувствовал кривую ухмылку.

– Я зайду завтра, сегодня слишком много дел. Думаю, смогу принести пищи и воды, – сказал Вермир, направляясь к уступу.

«Не стоит, я выздоровел, могу прокормиться», – дракон сделал небольшую паузу. – «Береги себя, не стоит делать что-то великое непонятно ради чего. Ведь всё что у тебя есть – это ты».

Вермир остановился перед уступом на миг, кивнул и полез. Дорога до города оказалась лёгкой и недолгой, несмотря на раны. Улицы, как всегда, прячутся в тишине, Вермир не стал надевать капюшон, те немногие горожане, кому посчастливилось увидеть его, замедляли ход, сжимались, делались незаметней, пытаясь убраться с пути. Молва о силе драконоборца, вылившейся на разбойников, разошлась на весь город.

Вермир прошёлся по саду, поднялся по каменным ступеням, слуга, как всегда, прикрывает двери телом.

– Если не впустишь – больше никого не увидишь, – холодно сказал Вермир, сверкнув глазом. – На пару часов.

Слуга раскраснелся и только открыл рот, как получил удар в шею и покатился по лестнице, словно мешок с картошкой. Вермир зашёл внутрь и направился в зал, навстречу тревожной походкой вышел Ифи.

– Это вы? – спросил он взволнованно. – Я слышал шум. Откуда раны на голове? И на руках, плащ подранный. Вы же вро…

– Надо написать письмо.

– Официальный запрос?

– Да.

– Это только с подачи Вергилия.

Вермир шагнул, но Ифи перегородил путь рукой. Острый, холодный глаз упёрся в разгневанный взгляд.

– Не торопитесь, – сказал Ифи тихо, еле сдерживаемым голосом. – Не хотите объясниться за свой поступок? Я же просил не показываться. А что теперь? Тебя все боятся и считают за одного из главарей разбойников. Зачем ты всех покрошил? Ты хоть видел, что сделал? И как с этим разбираться? Прикажешь считать драконоборца – убийцей?

– Извини, но обещания не давал, – сказал Вермир, убирая руку, и двинулся в зал. – Ублюдки сами напросились, давно пора провести чистку.

– Что это значит?! – сорвался Ифи, раздув ноздри.

– Ифи, кто там?! – донёсся из зала взволнованный голос градоначальника.

– Ты ещё не успокоился?! – прошипел Ифи, глядя в движущуюся спину.

– А, это снова вы… – расстроенно пробубнил градоначальник, увидев Вермира, и засунул полную ложку в рот.

Вермир остановился лишь у Вергилиевого носа, градоначальник подавился, рукой сдерживая пережёванную пищу.

– Вы напишите официальное письмо от моего имени в Цитадель, – сказал Вермир, глядя на испуганные глаза.

Градоначальник вытряхнул содержимое ладошки на стол и вытер о салфетку на сферообразной груди.

– Почему бы вам самому не написать письмо? – невнятно спросил градоначальник, хлопнув глазами.

Вермир обернулся к встряхнувшемуся Ифи.

– Господин, он имеет в виду запрос, который обрабатывает градоначальник. Не личное письмо, а публичное, – мягко сказал Ифи, слегка пригнув голову.

– А, тогда нельзя, – ответил Вергилий, протягивая руку к золотому кубку с вином.

– Это была не просьба, – добавив в голос грозности, сказал Вермир, повернувшись к градоначальнику.

Рука Вергилия застыла, а рот приоткрылся.

– Послушайте, такое не происходит за пару минут, – тактично сказал градоначальник, сглотнув. – Это же ляжет не только на ваши плечи, но и на наши, и если ваши смогут выстоять, то наши нет. Попробуйте решить проблемы с помощью личного письма. На этом всё, дайте споко…

– Если я напишу личное, то ты полетишь отсюда сразу в кандалы, – сказал Вермир, наступая на ногу градоначальника и приблизившись, Вергилий сжал челюсть и губы, но через секунду взвыл, смотря в потолок. – Делай, как я говорю, иначе даже ходишь не сможешь, а знаешь, как в темнице любят тех, кто не способен даже передвинуться…

– Ладно! Ладно! – истошно закричал Вергилий, тряся вторым подбородком. – Я сделаю, как ты хочешь! Только отпусти!

Вермир убрал ногу с приплюснутого ботинка, Вергилий согнулся, перестав дышать, попытался дотянуться до пульсирующих пальцев, но живот не позволил.

– За что мне это?! За что?! Почему я просто не могу спокойно поесть! – закричал Вергилий, глядя в потолок. – Ифи, иди, и напишите письмо.

– Да, господин.

Вермир развернулся и пошёл к парадной, Ифи сверкнул карие глазами и пошёл за ним.

– Ты ведь блефовал, – сказал Ифи, поднимаясь по мраморной лестнице за Вермиром.

– Ни капли.

– Тогда почему ты сразу этого не сделал? Тогда всего можно было бы избежать. У меня нет такой власти, чтобы позвать кого-то на помощь, мы заперты, как жуки под банкой, но если ты можешь… почему? – спросил Ифи, остановившись.

Вермир поднялся на пару ступеней и тоже остановился, обернулся так, чтобы была видна лишь половина изуродованного лица, и ухмыльнулся.

– Не пристало драконоборцу клянчить помощь, – сказал Вермир и двинулся дальше.

– Ты больной убл…

– О, вот вы где, господин Ифи! – радостно вскричал молодой парень с конвертом в руке, идущий по мраморному, украшенному рисунками цветов коридору. – И вы здесь, господин Вермир, здравствуйте. Вы ранены?

– Что тебе? – недовольно спросил Ифи, поднимаясь.

– Я вас с утра ищу, ко мне на стол попало письмо, адресовано оно мне, а вот содержание относится к вам.

– Говори яснее.

– Ну, я его вскрыл, разумеется, а там… про вас.

Ифи дошёл и выхватил письмо.

– Наверное, следует его прочесть, когда будете одни, – стесняясь, сказал парень.

– Ты его читал? – грозно спросил Ифи, взглянув на парня.

– Ну, чуть-чуть… пришлось.

Ифи закрыл глаза, сжал губы, медленно втянул воздух.

– А вы меня не помните? – спросил парень, улыбаясь и смотря на Вермира. – До участка провожал вас я. Здорово мы тогда поболтали, я как на крыльях вернулся.

– Да, привет, – сказал Вермир, наклоняясь к Ифи. – Ну что, куда идти?

Ифи выдохнул, открыл глаза.

– Если ты хоть кому-нибудь расскажешь… – медленно проговорил Ифи, глядя на парня.

– О, что вы, господин Ифи, конечно, нет, никому. Рот закрыт булавками, – торопливо сказал парень, тряся ладонями и головой.

– Я надеюсь. И не шляйся без дела, – угрюмо сказал Ифи и пошёл вперёд. – Пойдём

Вермир двинулся следом, парень присоединился.

– Это сестра ему написала, – прикрывая рот ладонью и пригнув голову к Вермиру, шепнул парень. – Рассказывает о проблемах, ждёт, любит, спрашивает о…

– Заткнись! – прорычал Ифи, обернувшись. – Иначе…

– Ой, совсем забыл, меня же звал господин Вергилий. Прошу простить, – поклонившись, сказал парень. – До встречи.

Ифи расстроенно вздохнул и пошёл дальше, Вермир нагнал в считанные секунды.

– Честно говоря, – сказал Вермир, когда они уже подошли к последней двери. – Вначале я даже не подумал о том, чтобы просить кого-то, был занят тем, чтобы не сдохнуть и не превратиться в безмозглый мешок с гнилью, а сейчас… в этом нет смысла. Много чести для шайки разбойников.

– Считаешь, что всё так просто? – добавив злую нотку в голос, спросил Ифи и открыл дверь. – Будешь ходить по городу и всех убивать? Устраивать самосуд? Ты не имеешь на это право, никто не имеет.

Ифи вошёл внутрь просторной, светлой комнаты, лучики солнца задорно проникают через большое окно, перед которым массивный, красивый деревянный стол со стулом с мягкой спинкой. Канцелярский запах рванул в коридор, хоть комнату регулярно проветривают, но запах чернил, воска свечей и свежей бумаги врезался в стены, в мебель, став второй, обонятельной и не желающей слазить кожей. У стены шкаф со стеклянными дверками, на полках толпы толстых книг, документов и сбежавшие листочки бумаги. На противоположной стене висит огромный портрет мужчины с похожими, острыми чертами лица, как у Ифи.

– Это не самосуд, а самооборона, – сказал Вермир, заходя внутрь и оглядываясь.

– Шутишь? – спросил Ифи, садясь за стол и открывая нижний шкафчик.

– Вовсе нет.

– Ты распотрошил людей, располовонил. Там были кишки по всему кабаку размазаны, трупы свалены в кучу, как мусор. Наверное, ты просто не чувствовал этот запах, который исходил от их тел, не видел тучи мух, которые пожирали тела и откладывали личинки, их спугиваешь, а они не уходят, даже когда бьёшь палкой. Не наступал на затвердевшую кровь и не рассматривал лица трупов, – твёрдо сказал Ифи, глядя то на холодный глаз, то на изрытое шрамами лицо. – Разве воспоминания не лезут, как блохи? Разве не помнишь аромат смерти?

Вермир вспомнил, эта смесь запахов, настолько древняя и чумная, что дрожит живот, взвившийся дух, проникающий в разум и разбирающий его на составляющие, длинные, кривые и острые когти, по которым спускаются капли больной крови. Внизу желудка застучало, фонтан взлетел по пищеводу, но Вермир смог усмирить его у горла. Кислота проникла к языку, осела в глотке, отдавая крохотные вспышки в челюсть.

– А-аааа, всё-таки даже убийцы чувствуют его, – сказал Ифи, глядя, как Вермир прикрывает рот рукой, а глаз покраснел.

– Я не убийца, – невнятно, раздуто произнёс Вермир, сглотнув.

– Брось прикрываться словами, – устало сказал Ифи, взмахнув кистью. – Если бы не наше положение, то тебя давно бы объявили преступником, – Ифи вздохнул, вытащил из шкафчика громадную, как железный слиток, печать и положил на стол. – Когда я впервые увидел тебя, то решил, что ты сможешь что-то исправить, поменять, вытащить этот проклятый город из жидкого, покрывшегося коркой, говна. Даже когда ты валялся полумёртвый в вонючей комнате. Я верил, надеялся, что светлое пламя в тебе не погаснет…

– …пиши…

– …я ошибся.

– …письмо, – со сталью в голосе сказал Вермир, глядя раскрывшемся, раскрасневшемся с вздутыми сосудами глазом на Ифи.

Из шкафчика Ифи вытащил чашку с чернилами и ручку с острым, как перо, концом.

– Диктуй, – равнодушно сказал Ифи, макнув стальное перо в чернила.

– Совсем недавно драконоборец Бранори Сюгриф пропал без вести, его дом превратился в развалины. Мне, Торсоу Вермиру Малдовичу, ничего об этом не сообщили. Посредством своего небольшого расследования, я выяснил, что у него пропал меч, который на данный момент находится у меня, уверенности в том, что Бранори жив – нет. Но почему достопочтенные господы из Цитадели не сообщили одному из братьев, что случилось с предшественником, и отправили в регион почти вслепую, прикрываясь мнимой заботой? Что же такое делал Бранори, что о его существование в Цитадели решили забыть? Неужели это раскол в рядах самого справедливого, с острым чувством равенства сословия на тех, кому положено знать всё и тех, кому нужно знать меньше?

Ифи поднял возбуждённые глаза.

– Я это писать не буду…

– Так надо.

– Ты хоть представляешь, что будет? Это же тряхнёт всё княжество, всех коснётся, нас в сырую темницу бросят, и пытать будут. Это нарушение закона, нельзя оскорблять честь, тем более честь драконоборцев. Хочешь писать? Пиши, но без нашей помощи.

– Мне надо, чтобы тряхнуло, – сказал Вермир, подходя к столу и упёршись в него руками. – Никогда ещё драконоборец не пропадал так просто и о нём бы старались не говорить. Я тут чуть больше месяца, значит, он пропал где-то за неделю, или пару дней, до этого, но это имя я слышу впервые. Всех, кто погибает, в битве с драконом или от нижних болезней, неважно, увековечивают на каменных плитах, об этом объявляют, даже те, кто не захочет слышать, услышит. В Цитадели сказали о том, что предшественника переводят и назвали другое имя, хоть я и не помню какое, но созвучность иная. Что-то произошло, и чтобы разузнать – надо как следует тряхнуть, дабы в Цитадели начали падать, не в силах удержать равновесие. Личное письмо могут просто сжечь.

Ифи откинулся на мягкую спинку, сложив руки на груди.

– Какая поразительная логическая цепь… какая глупая. Зачем им что-то скрывать? Если бы они хотели что-то скрыть, то стёрли бы всю информацию о нём, ты бы не смог найти даже имени, не говоря уже об адресе.

– Ты же сам говорил, что у вас плохое положение? Разбойники проверяют всё, что ввозят и вывозят, контролируют каждый чих, неужели они позволят пройти письму из Цитадели? Да и кто будет в тупую просить убрать информацию об драконоборце? Не кажется слишком подозрительным?

– Мне, как видишь, письмо пришло. Из Цитадели бы в любом случае пропустили, просто чтобы не обращать внимание на маленький городок, в котором не исполняют волю Цитадели. Но, ладно, даже если так, как ты собрался отправить письмо в Цитадель? Я не уверен, как они поведут себя, прочитав такое, а если это попадёт к дурным людям, то ты просто окажешься в угрожающем положении, станешь изгнанником, кинут темницу или казнят.

Вермир убрал руки от стола, выпрямился.

– Я верю в тебя, – сказал он, вскинув плечи. – Ты сможешь пропихнуть письмо незаметно, тем более сейчас, когда разбойники заняты делёжкой территории и резнёй. К тому же мы можем заключить сделку.

– Да это бред, – громко сказал Ифи, активно жестикулируя. – Я это писать не буду и отправлять тоже, и никакая сделка мне не нужна.

Через пару минут Ифи старательно выводил буквы, согнувшись над столом.

– Господы оставить? – спросил он.

– Да.

– Надеюсь, понимаешь, что об этом никто не должен знать? Если что-то пойдёт не так, то всё свалю на тебя. Готово, проверяй.

– Конечно, – сказал Вермир, взяв аккуратный лист бумаги и забегав по нему глазом. – Да, сойдёт.

Вермир сложил бумагу в три складки, вытащил рукоять меча из пазухи, дыхнул горячим воздухом на эмблему щита и придавил эмблемой сложенное письмо, на светлой бумаге посередине остались очертания щита.

– Ого, значит, печать не нужна была… но мог бы сказать спасибо, что сделал твоё официальное письмо более официальным, – с небольшим укором сказал Ифи, беря бумагу обратно.

– Сработало бы и так, – негромко сказал Вермир, двинувшись к двери.

– Эй, лучше последуй моему совету, остынь, не стоит переться к ним, как разъярённый баран, всё ещё можно исправить.

Вермир открыл дверь.

– Я убил пятерых, но только потому, что они напали. Да, можно было просто отсечь конечности, можно было сделать иначе, было много вариантов, но… я не смог себя остановить, не смог унять ярость. И раз уже нельзя вернуть всё обратно, то стоит идти дальше и выдавить гнойник, – тихо проговорил Вермир и ушёл.

Ифи пару секунд смотрел, не моргая, в мраморный, дорогой коридор, тяжко вздохнул.

– Хоть бы дверь закрыл…

Из зала вышел молодой парень, подтанцовывая и наткнулся на идущего к выходу Вермира.

– О, господин Вермир, как всё прошло? По правде говоря, я удивлён, что господин Ифи вызвался вам помочь, да и, если уж совсем честно, то он не всегда выполняет обещания.

Вермир хотел отделаться парой фраз и идти напралом, а если потребуется, то даже применить природный транквилизатор, но решил, что можно узнать много ценного.

– Неплохо, – сказал Вермир, остановившись, – лучше, чем могло бы быть, но он всё сделает.

– Почему вы так уверены? – скривившись, спросил парень.

– Мы заключили сделку, – проникновенно ответил Вермир. – О последствиях узнаешь совсем скоро.

– Да? – недоверчиво спросил парень. – Это в духе господина Ифи, хотя нет… он никогда не заключает сделок. Знаете, хоть у господина Ифи должность звучит как-то фамильярно: помощник, ха-ха, градоначальника. Что-то вроде подтирания полов и подавания платочка, но это совсем не так, то есть помощники может и такие, но господин Ифи целая, не разваленная, правая рука, – парень понизил тон и прикрыл рот ладонью, пригнувшись к Вермиру. – Хотя на самом деле всю работу делает именно он, и грязную и чужую, господин Вергилий только торгует лицом. Господин Ифи иногда пользуется этим. Ну, имя подставное, если что случится. Господин Вергилий, конечно, об этом и не подозревает, только лопает свои яйца и в парилки сидит, – парень отдалился и повысил голос. – Да-да, я тоже считаю, что благодаря куриным яйцам человек становится лучше!

– Интересно…

– Ну, конечно, он выполняет приказы, – шепнул парень, – но, как грится, с выгодой для себя.

– А как обстоят дела с разбойниками? Насколько сильна резиденция с ними в соитии… эм, как там тебя…

– Ой, да не важно, но, – парень взял Вермир под локоть и повёл в сторону от зала, – о таких вещах, конечно, лучше говорить поаккуратней, не все любят произносить это в слух, хоть и прекрасно понимают. Я знаю, вы тут совсем недавно, поэтому всё с радостью вам расскажу… если сделаете небольшооооооое, кроооооошечное одолжение, – сказал парень, изобразив пальцами размер одолжения.

– Что тебе надо? – спросил Вермир, освобождая руку.

– Не могли бы вы кое-кого придушить? – спросил парень, улыбнувшись.

Вермир резко выпустил воздух из ноздрей, как бык.

– Ну, можете каким-нибудь другим способом убить, я же не навязываю… – шагнув назад, сказал парень и развёл руки.

Вермир двинулся к двери.

– А я тут случайно услышал, что вы хотите узнать, кто же всё-таки на вас охотится… – беззаботно сказал парень, глядя в широкие плечи.

Вермир развернулся и придавил рукой открытый рот к стене.

– Ты сейчас же всё расскажешь, – тихо, грозно произнёс Вермир, буравя сверкающим глазом.

– Нефтоиф фак фелать, никфо не офобриф пофобное пофефение, к фому фе я нифефо не фкафу.

Вермир убрал руку, еле слышно рыкнув.

– Так-то лучше, – сказал парень, рукой шатая нижнюю челюсть. – Не очень приятно, когда чужая рука залезает в рот… а вы знаете, что челюсть способна перекусить человеческую кость? Вот знайте и больше не пихайте пальцы в рот кому попало.

Вермир прижал кулак к груди, придавив к стене, и вздохнул.

– Да что с вами не так, здесь все такие коварные?

– Ой, да ладно вам, вы же сами хотели использовать меня. Все друг друга пользуют, в этом нет ничего зазорного, и не стоит применять силу, просто выполните мою просьбу. Я всё равно никуда не убегу, а побить вас не смогу. А вот если бы вы в первый раз не молчали, как немой, то сра…

Вермир с силой вдавил кулак, парень закашлялся, хватая ртом убегающий воздух.

– Я не знаю, кто ты, но суть происходящего от тебя ускользнула, – тихо сказал Вермир, глядя на мигом потерявшее мнимую власть лицо. – Ты всё рассказываешь, а рёбра остаются целыми, хоть и испуганными.

Парень издал непонятный звук, будто ему не хватает воздуха, Вермир разочарованно убрал руку и отошёл, парень прокашлялся, опёршись о колено.

– Запугиваете вы, конечно, хорошо, но не учли, что со сломанными рёбрами очень сложно говорить, – сказал парень, но увидев, как недружелюбно смотрит Вермир и готов двинуть, поднял руки, – тю-тю-тю. Вы ещё даже не спросили, какая цель, а уже негодуете. Ну же, просто для интереса.

– Ладно, но всё равно не собираюсь этого делать, потому что я не…

– Да-да, знаю, не убийца.

Вермир оглядел пустой коридор и лестницу, жуя нижнюю губу и выдохнул.

– Кого надо придушить?

– Вот так бы сразу, – восторженно, но тихо сказал парень. – Лириха.

Вермира смутило это имя, будто оно когда-то мелькало и имеет важность.

– Что-то знакомое… – задумчиво проговорил Вермир. – Где-то слышал…

– Да, скорее всего. Это один из главарей разбойников и по совместительству мой папка.

– Что? Ты хочешь убить отца?

– Ну, да, а чего скрывать? Ничего в этом шокирующего нет, не делай такое лицо, будто увидел драконоборца в туалете, ха-ха. Не злись, шутка.

Вермир отошёл, глядя в сторону и не зная, что сказать.

– Ой, да ладно тебе, всё равно хотел разбойников проредить, я же просто напоминаю, на всякий случай, что не надо пропускать вот этого тщеловека. Убиваешь Лириха – я рассказываю, кто сейчас самый главный в городе и кто хочет тебя грохнуть. Подсказка: это один человек.

– Нет, – тихо сказал Вермир, мотнув головой, – я не буду убивать по чьей-то прихоти.

– А по своей? Ты же убивал, потому что хотел, – сказал парень, рассматривая изуродованное лицо. – Почему сопротивляешься желанию? В этом ведь нет ничего ужасного, они плохие люди и заслужили смерти, заслужили даже больше, нежели чем просто смерть.

– Замолчи…

– Ты ведь это знаешь, прекрасно понимаешь, осознаёшь, но сопротивляешься, для чего? Ведь это благое дело – очистить мир от мразей. Каждый из них творит вещи, не совместимые со здоровым обществом, грабят, даже тех, у кого не хватает денег на еду, убивают простых и хороших людей без раздумий или сожаления, насилуют, веселясь как на празднике, твою подружку тоже так насиловали…

– Заткнись! – закричал Вермир, ударив ногой рядом стоящий комод с вазой с белыми цветами. Взор затмился белой, пульсирующей пеленой, одним ударом ярость не утолила пылающий голод, подобие ясности не пришло, пока Вермир не разнёс комод, но даже тогда хотелось что-то сломать.

Парень остался стоять на месте, демонстрируя прекрасное самообладание, наблюдая за вздымающимся, взбудораженным телом.

– Твой гнев должен быть направлен против них, – сказал он, спустя пару тихих секунд. – Спусти его, словно кровожадных псов, дай ему растерзать грязные, искажённые делами тела, дай волю зве…

– У вас в порядке? – перебил Ифи, спускающийся по лестнице.

Раскрасневшийся, с вздутыми, красными венами, глаз раскрылся, смотря перед собой, но ничего не видя.

– Да, господин Ифи, – радостно улыбнулся парень, взглянув на Ифи. – Всё хорошо.

Ифи вопросительно посмотрел на спину Вермира, уставившегося в стену.

– Да-аааааа… – тихо, зловеще протянул Вермир, будто только что освободился от чего-то тяжёлого, сковывающего.

Ифи посмотрел на парня и, медленно ступая.

Парень шагнул к Вермиру, почти прижался к нему.

– Осталось всего трое главарей, – прошептал он, глядя в застывшее лицо, – Лирих, Рем и Гихил. Как думаешь, кто из них всё это придумал, кто желает тебе смерти с самого начала?

Вермир развернулся и пошёл к выходу.

– Убей, убей их всех, – яростно зашипел парень и взволнованно посмотрел в сторону приближающегося Ифи.

– Вермир? – громко спросил Ифи.

– Мне надо идти, срочно.

Ифи встал напротив парня, взглянул на закрывшуюся дверь.

– Оказывается, господин Вермир весьма не прочь обмолвиться, – сказал парень и беззаботно, по-детски улыбнулся.

Уголок рта Ифи медленно подтянулся.

Слуга всё так же валяется возле каменных ступеней в неестественной, изогнутой, как рог позе. Вермир бодро шагает сквозь сад к выходу, лёгкий ветерок остужает разгорячённую голову, теребит шрамы, хоть чувствительность лица сильно упала. Бесцельно бродя по улицам, Вермир ощущал ноющую боль в груди, он понимал, зачем идёт, распугивая немногочисленный народ, но не захотел признаваться. Его привлекли крики вдалеке, ускорив шаг и зайдя за угол, Вермир увидел, как лысый, голый по пояс бугай поднял одной рукой хилого мужика, пока остальные двое разбойников прижали к стене укутанную с ног до головы в серые тряпки женщину. Тряпки медленно сползали.

– Ты чё, не понял? – сказал бугай, смотря на хиляка. – Деньги должны были быть в срок, в моём кармане. Если ты забыл, так я напомню, золотая, две серебряные и шесть медных.

– Н-но к-как же… я брал только две серебряные, – не в силах совладать с массивной рукой, беспомощно произнёс хиляк. – И в-время ещё осталось…

– Какое время?! Ты чё несёшь?! Долг вырос, панял? Ну, а раз денег нет, то за тебя оплатит жена. Правильно я говорю, а, парни? Ха-ха-ха.

– Да-аа, – поддержал разбойник с маленьким ростом, но большой бородавкой под носом, и облизнул губы, засмеявшись.

– Босс, хватит уже тянуть, этот тупарылый всё равно ничего не поймёт, – сказал третий, с большим, длинным носом, разрывая тряпьё на груди.

– Завали харю, без тебя разберусь! – прорычал бугай и замахнулся левой, но заметил Вермира. – А ты чё здесь стоишь, дибил? Тоже долг хочешь уплатить?

Мерзкий, сиплый смех бугая пробежался по улице, как единственный звук. Сердце Вермира бешено застучало, щёки, если бы они были целы, раскраснелись, с виска поползли одинокие капли пота. Он шагнул вперёд, предвкушая освобождение, как сломает оковы, как выпустит эту грызущую грудь ярость.

Мимо Вермира пронёсся стражника, придерживая спадающий шлем.

– Всем сто-ооооооо-ять! – рявкнул он, подтянув спавшие штаны. – Все нарушители правопорядка обязаны пройти со мной в темницу, дабы отсидеть положенный срок и получить из этого урок!

Разбойники захохотали, бугай обнажил жёлтые, гниловатые зубы и отбросил хиляка на землю.

– Сегодня будет весело, ребяты, – зловеще произнёс бугай, вытаскивая два здоровых, прямых мясницких ножа из-за пояса. – Потешимся на полную.

Мелкий разбойник вытащил из сапога шило и подошёл к бугаю, носатый недовольно посмотрел на стражника и продолжил играть с затихшей, еле дышащей, но иногда всхлипывающей, женщиной.

– Если вы не остановитесь, то мне придётся применить силу, что чревато побоями или даже чем-то серьёзнее, – мрачно сказал стражник, – положите оружие на землю и сдайтесь, иначе можете отправиться на каторгу. Будьте благоразумны.