Старичок, кстати, нашёлся на своём боевом посту: когда Роман вышел из-за угла он увидел, как тот рассматривает на столе большой журнал со сканвордами. Шаги капитана заставили сторожа переключить внимание. Брови его поднялись, глаза при этом прищурились и это выглядело ещё комичнее из-за его больших очков.

– А-а-а, это вы… Ну что? Нашли, чего искали?..

Может пошатанные нервы искали выхода, а может и в самом лучшем своём настроении Роман сказал бы тоже самое, но он ответил:

– Человек пребывает в постоянном поиске… Мда… А вы, случайно, полицию не вызвали?..

Брови старичка, хоть это и кажется невозможным, взлетели ещё выше.

– Это ещё зачем?.. – От удивления он откинулся на спинку. – Чегой-то нехорошее случилось?..

Птачек взглянул на него с укором и кивнул через плечо, будто на самого себя, только что пробежавшего куда-то вглубь здания.

– У вас тут посторонние, между прочим, шастают. А вдруг чего набедокурят?..

Несколько секунд сторож сидел молча, а затем, точно отмёрзнув, пригляделся к посетителю внимательнее.

– А-а-а!.. Это вы себя, что ли, посторонним именуете?..

– А хоть бы и себя… – Роман склонил голову набок. – Я тоже вполне могу оказаться… ну, скажем, разбойником.

И снова сторож несколько мгновений не двигался и аж будто не дышал. Когда он ответил, голос его прозвучал уже без всякого панибратства, даже жёстко, поучительно:

– Не говорите глупостей. Или вы надо мной смеётесь?.. Я вас прекрасно помню. Помню вас и вашу дочь. У меня вообще, – он сделал акцент, – хорошая память. Так что не волнуйтесь, я здесь не зря сижу.

Теперь брови поползли вверх уже у Романа. Перед старичком ему стало неудобно, но внешне он этого не показал, только с добрым чувством кивнул, произнёс: «Рад это слышать» и пошёл дальше, к главному выходу.

Проводив спину посетителя пристальным взглядом сторож крякнул, провёл указательным по усам и снова засел за сканворды.

Парадная дверь, показалось, будто чем-то подпёрта… А-а-а, нет, это просто доводчик тугой. И как это несколько минут назад его удалось так быстро отворить?.. Наверно адреналин.

Выйдя на улицу Роман уже хотел пойти к машине, но встал: его остановила мысль, что девочки идут следом и им тоже придётся мучится с этой пневматикой. И как они каждый день справляются?.. Решив подождать Птачек встал к двери боком и прислушался. Само полотно толстое, но уж близкие-то шаги он должен услышать.

На часах перевалило за восемь. На улице темно, будто глаза закрыл, и только свет фонарей мрак немного разгоняет. Холодный ветер завывает, хватает снежинки и мечет из стороны в сторону, швыряет тебе за шиворот. Выдохнув особенно большое облачко Роман поднял голову и вгляделся в небо, где уже сквозь серость мёрзлого тумана просвечивает Большая Медведица. Веся эта зимняя неудобность, эта тьма, ветер и снег, а более всего кусачий, отрезвляющий холод подействовали сейчас на него самым лучшим образом – все тревожные мысли выветрились из головы ракетой! В сущности – а стоило ли тревожится?.. Дочь могла и позвонить, предупредить, что её задерживают… Но нет, она этого не сделала. Мчался он сюда тоже, как угорелый – зачем?.. Ведь в аварию мог попасть запросто, голого асфальта на дорогах мало, по бокам так вообще лёд один. На себя плевать, не жалко, но что стало бы с Настей, если бы он разбился?.. Спешил к ней и разбился – вот была бы ирония… А Даша – почему эта девчонка его так волнует?.. Да, надо признать, что она весьма, просто исключительна красива… Более, чем. Если Бог есть и он правда сотворил женщину, то первая должна была бы быть похожа на Дашу, честное слово! Но ведь ей только пятнадцать… Пятнадцать, как Насте! Какого чёрта он, взрослый мужик, вообще о чём-то рядом с ней переживает?! Да ему должно быть плевать! Плевать на неё! Сама мысль о том, чтобы… чтобы с ней… Это кажется невероятным. Невозможным! Неосуществимым…

Роман почувствовал, как кулаки в карманах сжимаются, а щёки горят так, что никакой мороз нестрашен. Разозлившись на себя он покрутил шеей – не видит ли кто? – и несколько раз ударил себя ладонью в лоб, приказывая вытряхнуть из головы всё лишнее! О деле надо думать! О деле! А не глупостями страдать!

Из-за двери донеслись неразборчивые шумы. Резко замерев Птачек прислушался, но звук странный, не понять – идёт там кто-то, или кашляет… Пальцы уже в третий раз за день ухватились за ручку парадной школьной двери. Мышцы напряглись и створка, злобно упираясь, всё-таки поддалась. Дверь распахнулась, а перед вставшем на пороге мужчиной от неожиданности застыли две юные девятиклассницы.

– А-а-а, девочки! А я как раз вас жду. – Роман сделал шаг в сторону, пропуская. – И как вы с этой железякой сами справляетесь? Даже у меня нелегко получается.

Перед отцом вся в своих любимых светлых одёжках сначала вышла Настя. Белые штаны, белая куртка, белые варежки… и лишь длинные чёрные локоны выбиваются из-под белой шапки, обрамляя белое же лицо. Причём всё это ещё такой кричащей чистоты, будто только вчера выкипячено с хлором. Дочь можно ставить вместо дорожного знака – заметят за километр!

– А мы сами никогда и не открываем! – Она переступила порог и стрельнула в отца острыми глазками. – У нас, пап, вообще-то для этого мальчики есть!

– Во-о-он оно как… – Роман взглянул на неё с шутливой претензией. – И много ли у вас мальчиков?..

Настя не успела ответить: слуха обоих коснулся певучий девичий голосок:

– Спасибо вам, Роман Павлович, что подумали о нас. – В своём элегантном тёмно-синем пальто с пушистым воротником, в угольных кожаных сапогах, придерживая высокую чёрную меховую шапку порог переступила Даша. Вместе с благодарной улыбкой к капитану обратились и её серо-голубые полные теплоты глаза. – С этой дверью и в самом деле постоянная проблема. Когда с классом проходим, то, бывает, по двое человек её тянут.

У Романа возникло чувство, что внутри него звонко хрустнуло нечто стеклянное, а может и хрустальное. Тот кокон льда, который он всего минуту назад вокруг сердца возвёл, те мысли, которые он специально думал, настраиваясь на безразличие – всё рухнуло! Стоило этой девушке вновь появится, оказаться на расстоянии вытянутой руки, посмотреть на него, сказать доброе слово – и крепость его идеи пала, сокрушённая самым грозным на свете оружием!

На грудь будто кто-то надавил, помешал дышать. Секунду или две Роман смотрел Даше в глаза и пытался что-то ответить, но точно некая неведомая сила держала язык. Наконец он почти бесстрастно выдал:

– Да ладно… пустяки…

Внутренне он вознёс благодарность, что удалось это всё-таки более-менее сказать нормально, а не вышептать.

Даша улыбнулась ещё теплее и прошла мимо.

– Наконец-то мы уходим! Устала уже здесь… – На лице Насти отчётливо проявилось недовольство, что её прервали. Но через миг свои же слова натолкнули её на мысль, что они наконец-то покидают школу и это подняло ей настроение вновь. – Пойдём, подруженция! Пора уже нам с тобой отдыхать!

Голос Даши всплеснул весёлым задором:

– А и пойдём!

Выстрелив этой фразой она совсем по-детски подпрыгнула на носках и, это было видно, еле удержалась, чтобы ещё и залихватски крутануть сумкой! Перехватив рюкзак поудобнее Настя дождалась, пока одноклассница поравняется с ней. Сцепившись локтями нога к ноге они пошли вместе.

– Пап, а где машина? – Настя вытянула шею и огляделась. – А! Всё! Нашла!

Незаметно, но глубоко вздохнув Роман закрыл глаза, досчитал до десяти, тихо выдохнул и отправился вслед за девочками. Первые шаги получились неуверенными, точно младенец учится ходить, но уже скоро капитан шёл так, будто ничего с ним не и случилось и его сердце каменное, железное.

Снег хрустит под парой зимних ботинок, парой зимних белых кроссовок и парой чёрных кожаных сапог. Догнав дочь с одноклассницей Роман отстал от них на два шага и шёл так почти до самого авто.

– Насть, а что мы будем делать с тестом? – Даша повернула лицо к подруге. – Нам ведь и в самом деле его надо выполнить…

– Ох, Да-аш! – Настя шумно вздохнула. – Умеешь же ты настроение испортить! Да ну сделаем конечно!.. Завтра вон, на физре, в раздевалке. Нечего вообще переживать по этому поводу!

Роман не смог не возразить:

– Доченька, ты неправа. Ваш учитель, я так понял, ради вас нарушил какую-то инструкцию. Вы, девочки, просто обязаны уж если и не сделать, как он просил, то хотя бы его не подставить.

Как услышала это Даша оглянулась. Её глаза стрельнули в Романа пристально, будто изучающе. В следующий миг она вернулась обратно.

– Насть, твой отец прав. – Голос дочкиной одноклассницы стал чуть настойчивее. – Артур Каримович прямо сказал, что тесты нужны ему с самого утра. И уже готовыми.

Холодный ветер вдруг дунул особенно сильно и все трое закрылись, кто как – рукавами и воротниками.

– Теперь вы двое против меня, да?! – Отняв варежку от лица Настя неосознанно слизала несколько прилипших к губам снежинок. – Собрались, значит, против меня в союз?!

Её недовольный взгляд остановился на подруге, но отца не задел.

– Доча, ты же сама понимаешь, что так будет правильно. – Роман рискнул догнать девочек ещё на шаг. Теперь он смог бы их коснуться. – Давайте. Сделайте уж, за что взялись, и отдыхайте с чистой совестью.

Ему захотелось добавить: «Правильно ведь, Даш?», чтобы мягко, но ещё ближе дочь к верному решению подтолкнуть. Он не стал.

– О-о-ох! – Настя запрокинула голову, от её воя взметнулся белый столбик. – Да знаю я! Знаю… Просто я уже за сегодня так устала…

– А ты не переживай. – Даша ткнула подругу локтем и ласково улыбнулась. – Мы вместе тест сделаем. Я тебе помогу!

Сказано это было ласково и с заботой, но эта фраза заставила Романа не в шутку напрячься.

– Вместе?.. – Настя поняла не сразу. – А! Точно! О, слушай! Супер! Ты ведь у нас по Истрии отличница! Покажешь мне, где и как отвечать, да?.. И как это ты сегодня тройку схлопотала? Ума не приложу…

– Я сама удивлена. – Даша опустила взгляд и пожала плечами. – Вроде бы отвечала всё правильно…

– Папа! – Настя резко остановилась и, заставляя удивлённую одноклассницу пробежаться по кругу, решительно развернулась. – Можно Даша сегодня к нам заедет?! На часок! Мы с ней сделаем это задание а ты потом её домой отвезёшь! – Белая варежка сжалась в кулачок и прильнула к дочкиному подбородку. – Ну пожалуйста!

Всё это произошло так быстро, что Роман чуть в них не врезался.

– Настя! – Он недовольно отступил. – Какая же ты у меня всё-таки взбалмошная!

Дочь глядит во все свои большие серо-зелёные глаза, замерла в надежде. Даша рядом с ней еле оправилась от неловкости, такого резкого пируэта явно не ожидала. Чисто машинально, по уже наверное въевшейся в её характер привычке она сперва оправила свои каштановые локоны, потом прошлась ладонью по воротнику и только потом подняла глаза на мужчину.

– Разрешите нам, Роман Павлович. – Её взгляд стал одновременно и тёплым, и рассудительным. – Мы поработаем вместе, это займёт совсем немного времени. Я обещаю.

Теперь уже они обе уставились на Романа, как кошки на норку, из которой показался мышиный хвостик. Пронзённый внимательными взорами Птачек почувствовал, как в груди что-то шевельнулось; как белое и чёрное в его голове сшиблись две мысли: Даша поедет вместе с Настей и она попадёт к ним домой, а это значит, что она, во-первых, увидит их невзрачную, без какого либо шика квартиру и это может ей не понравиться, это уронит его, Романа, в её глазах… А во-вторых какое-то время Роман и сам пробудет рядом с ней, что с одной стороны даёт возможность насладиться её красотой, но с другой это же и значит быть этой красотой угнетённым, как угнетается нищий и голодный, когда проходит мимо шикарного ресторана. Он видит там роскошные кушанья, хочет их, но не то, что дотронутся – и в сам ресторан-то зайти не может…

С изменившимся выражением Даша вдруг спросила:

– Роман Павлович… Всё в порядке?.. Вы так нахмурились…

Осознав, что лоб взбороздили морщины, капитан Птачек постарался расслабиться и взглянул на девочек как смог свободнее. Голос он, хоть это и оказалось сложно, попытался поставить беззаботным:

– Да-а-а, всё в порядке, – он отмахнулся, – просто один рабочий момент внезапно вспомнился… Конечно же, девочки, я не против. И даже за. Тем более ваш учитель о чём-то таком вроде бы и просил…

– Ура! – Настя подпрыгнула на цыпочках, чем вновь заставила подругу пошатнуться. – Спаси-и-ибо-о-о!

Может и Даша хотела что-то добавить, но новая встряска сбила её с толку и она сосредоточила всё внимание на однокласснице.

– Пойдёмте. – Роман обогнул девочек и двинулся к уже почти приблизившейся машине. – Мы и так порядком здесь задержались. – Подумав, стоит ли говорить, он всё-таки не скрывая усталости добавил: – Я и сам уже хочу домой. Тоже ведь за целый день вымотался.

Зимние ботинки, зимние кроссовки и кожаные сапоги вновь зашаркали по снежному насту. За спиной послышалось горячее шушуканье а за ним и звучный смех. Девочки звонко хохочут, но это вовсе не раздражает. Сопровождаемый этим перешёптыванием и даже не пытаясь его понять Роман дошёл до машины. Не вынимая из кармана он нажал кнопку на брелоке – автомобиль подмигнул и замки щёлкнули, приглашая.

Пройдя мимо водительского Роман сделал ещё шаг… и внезапно застыл, поняв, что намеревался придержать для Даши дверь! Чуть было не сделал этого! Обернувшись он поймал взглядом лица улыбающихся девочек и кивнул на авто.

– Присаживайтесь. Сейчас поедем.

– Боже, пап! – Настя прошла мимо. – За кого ты нас держишь? Уж как-нибудь догадаемся, чай не из деревни. Ты, наверное, сегодня уже совсем выдохся…

Ухватившись за ручку дочь уверенным движением открыла дверь и с маху прыгнула на сиденье позади водительского.

– Даш! – Она высунула голову. – Зайди, пожалуйста, с той стороны! Не хочу перелазить!

– Хорошо…

Со светлым улыбчивым ликом Даша двинулась вкруг, а Роман, стараясь её не замечать, уселся за руль и воткнул ключ в стартер. Замочная скважина поддалась охотно – двигатель сперва тихонько буркнул… а потом сразу же взрычал в полную мощь, будто готовясь к решающей гонке!

Сзади справа щёлкнуло, донёсся еле слышный скрип и по шее повеяло холодком. Машина еле заметно качнулась, как если бы на неё прыгнула кошка, и сразу после хлопнуло. Ветерок спал.

– Ну что? – Роман привычно потянулся к зеркалу заднего вида, но, передумав, руку уронил. – Все на месте?

– Да на месте, пап! На месте! Давай уже скорее ехать!

Что-то Настя разбушевалась, надо бы её приструнить… или это просто от волнения так кажется?.. Может всё-таки ей что-нибудь сказать?.. Поняв, что медлит, Роман сжал губы и вдавил газ. Старенький «форд» выкатил за угол школы, а оттуда уже и на Ставропольскую.

Уже такая знакомая, такая заученная дорога до дома привычно прыгнула под колёса. Птачек рулил почти не думая, лишь разглядывая вид за окном, как посетитель галереи разглядывает картины. Тем временем Настя на заднем развернула настоящий монолог.

– Фу-у-ух! Я уж думала мы там до ночи останемся! – Дочь энергично всплеснула руками, да так, что задела отцовское кресло. – И какая только муха историка укусила?! Даш, вот скажи: это нормально – людей вот так после уроков оставлять?..

Подруга виновато улыбнулась и пожала плечами.

– Я вот вообще не понимаю – чего он так напрягается? – Настя скептически подняла ладони. – Постоянно умничает, фразочки какие-то непонятные говорит, будто кто-то эту его дурь понимает… Наш классрук вообще нормальный?.. Нет, я тебя спрашиваю?..

Настя воззрилась на подругу, будто та сейчас пустится в яркий и сочный ответ, однако Даша лишь снова виновато улыбнулась и пожала плечами.

– Теперь вот и ты странная… – Дочь капитана прищурилась. – Молчишь, будто в рот воды набрала… Давай, скажи чего-нибудь! Тебе же нравится эта дурацкая История! Вечно пятёрки по ней получаешь!

У Романа возникло острое, прямо-таки жгучее желание встрять, но он сдержался: ему стало любопытно, как ответит Даша.

Голос дочкиной подруги прозвучал неожиданно спокойно, даже прохладно:

– Насть… Ты излишне строга. Артур Каримович просто делает свою работу. Вот и всё. – Однако быстро он снова стал тёплым и ласковым и Роману, хоть тот и смотрел строго перед собой, ярко представилось, как Даша вновь улыбается. – Ты вообще, Настён, зря переживаешь. У тебя вон по физре тоже почти пятёрки одни. Ну и что, что История тебе тяжело даётся? Просто надо немного постараться и…

– О боже, только не ты! – Настя протестующе выставила ладони. – Меня вон отец целыми днями мучает, чтобы я училась хорошо! Не присоединяйся к нему, я тебя прошу!

Сознание Романа, как нахальный художник, зацепилось за последние слова дочери и причудливо их раскрасило; в его голове возникла пикантная картинка… Силой воли его отогнав Птачек сжал руль крепче и приказал себе выкинуть из головы всё, не касающееся дороги и дома. В глубине его души, однако, в этот момент на еле слышной струне сыграло чувство, похожее на сожаление…

После Настиного восклицания неожиданно повисла тишина. Дочка – не понять, то ли обиделась, то ли просто обо всём уже сказала – отвернулась и глядит в окно с отсутствующим выражением. Даша тоже ведёт себя тихо; наверное и она смотрит на ночной город… Минуты две Роман рулил и жал на газ, стараясь ни о чём лишнем не думать, но вот эта последняя мысль – что же делает Даша? – как катящийся с горы ком росла в его сознании, пока не заполнила собой ВСЁ. И в самом деле – ну чего плохого будет, если просто на неё глянуть?.. Это ведь даже не напрямую, а через зеркало – в него как раз хорошо видно заднее правое сиденье…

Мысль посмотреть стала настолько навязчивой, что в очередной уже раз проклиная себя за слабоволие Роман поддался и поднял к зеркалу глаза: Даша и в самом деле смотрит в окно. Повернув голову в пол-оборота она глядит куда-то вдаль, а её руки, их видно только отчасти, покоятся на коленях.

На миг проверив дорогу Роман вновь, уже без внутреннего сопротивления обратил взор к дочкиной подруге.

Проводив взглядом мелькнувшую машину Даша опустила глаза и будто о чём-то задумалась… Сжав губы она повернулась налево, к Насте. Посматривая на дорогу Роман ждал, что девушка сейчас что-то скажет, однако Даша, смерив одноклассницу продолжительным взглядом, вновь глаза опустила и стала в чём-то тихонько, еле слышно копаться. Должно быть в сумке…

Старенький «форд» вырулил на Советскую и там, словно специально, не оказалось ни единой машины. Вот он момент – прибавь! Но сам того не замечая Роман наоборот инстинктивно сбросил; любопытство взыграло в нём и затмило любую другую мысль.

Покопавшись ещё немного Даша медленно подняла какой-то маленький, еле заметный пузырёк. Снова поглядев на Настю, на этот раз лишь скосившись на неё глазами, девушка тихонько, но без какой-либо скрытности пузырёк откупорила и перевернула, поставив его горлышком на указательный.

Стараясь быть тише тени Роман напряжённо вздохнул и на мгновение снова дорогу проверил.

Подержав так несколько мгновений школьница вернула пузырёк горлышком вверх, а её тонкий, блестящий капелькой пальчик поднялся и застыл возле стройной девичьей шеи. Неторопливо, с элегантностью, будто и не едет сейчас в старой машине, а сидит в известном парижском салоне Даша дотронулась до себя сначала слева, затем справа. После второй точки её рука замерла… и потянулась уже к середине груди, чуть ниже шеи, где смыкаются полы пальто.

Роман почувствовал, как в горле собрался колючий ком, что невозможно проглотить. Вновь кинув взор на дорогу он настрого приказал себе смотреть вперёд и только вперёд! Он не должен пялиться на неё… это неправильно… так вести машину опасно… Но уже не чувство, а какая-то магия завладела им. Понимая, что должен сопротивляться, должен противится всеми силами, что ведёт себя недопустимо, слабовольно поддаётся своему всё-таки абсолютно разрушительному влечению… Роман безнадёжно вздохнул и снова глаза поднял…

Даша больше не дотрагивается до себя, нет: она тоже смотрит в зеркало…

Его и её глаза встретились. Лицо девушки умиротворённо: она выглядит, будто обратила взор к отражению случайно, и чисто случайно же встретила там чужие глаза. Роман же почувствовал, точно чья-то невидимая рука коснулась его – сердце встрепенулось и замерло, словно пойманная в кулак птица! Глядя девушке в глаза он ощутил, как от пронизывающего напряжения со скрежетом натужились его скулы, пальцы на руле сжались так, что сейчас проломят пластик, а стопа на педали того и гляди втопит до упора…

Секунда. Две. Три. Четыре…

Красно-розовые нежные губы не шевелятся, хотя так и представляется, будто они сейчас растянутся в улыбке или что-то скажут… Девичье выражение вообще спокойно и не показывает смущения. Однако глаза… Дашины очи, хоть она и выглядит, будто просто засмотрелась в одну точку, не кажутся лишёнными мысли или задумчивыми. О нет! За этим вроде бы ничего не значащим взглядом скрывается работа немалого ума…

Мысленный таймер отбил «пять». С чувством, словно заживо отрывает от себя, Роман снова перевёл взгляд с девушки на дорогу. В этот же момент сзади донёсся счастливый Настин возглас:

– Ура! Наконец-то приехали!

Ухватившись за водительское кресло дочь привстала и выдвинулась так, что её голова оказалась напротив отцовского уха.

– Пап – ну чего ты тащишься, как неживой?! На дороге ведь никого!.. Пап, а съездишь за конфетами? Я хочу те, которые мы в прошлый раз покупали! С кокосом!

Чувствуя, что уже злится на себя, что уже переживает, что Даша могла понять, как на самом деле она ему ужасно нравится, Роман от досады стиснул зубы.

Боже! Какой же он дурак!

Именно с таким выражением он оглянулся переспросить, про те ли самые конфеты понял, но, только его увидала, Настя поспешно юркнула обратно. Сзади донёсся её недовольно-обиженный голос:

– Ну и ладно… Ну и не надо ничего…

***

Любимую стоянку кто-то занял, так что пришлось отъехать подальше. Припарковались, вышли. Не пытаясь скрыть в голосе усталые нотки Роман буркнул: «Пойдёмте», и двинулся первым. Шаг он не сокращал, наоборот пёр через снег, как бульдозер, расшвыривая куски наста. Дочь за спиной что-то сказала, Даша ей ответила… Из-за шума сминаемого снега их почти не разобрать, но Птачек и не пытался. Он просто шёл домой и хотел попасть туда как можно скорее.

Как зашли в подъезд, голоса девочек заиграли отчётливей.

– А я тебе говорю, что ему Голунова нравится. Уж поверь мне, я в этих делах секу!

– Никогда бы не подумала… Насть, а на каком вы этаже?

– На третьем.

На пролёты взбирались с таким топаньем, будто на плечах мешки с картошкой, а на ногах пожарные ботинки. У входа в квартиру Роман вообще встал и, сбрасывая снег, хорошенько потопал, потом ещё и о коврик подошвами потёрся. Гам по подъезду прокатился такой, что услышали, наверное, и голуби на крыше.

Удерживаемый нетерпеливой хозяйской рукой ключ зашёл в замочную скважину и провернулся. Механизм захрустел, щёлкнул. Дверь приглашающе отворилась.

Родная уже квартира, хоть и некрасивая, и даже не особо-то и прибранная показалась утомлённому царским теремом. Переступив порог Роман, чтобы дать девочкам место, прошёл чуть дальше и только тогда стал раздеваться.

– Вот, Даш, проходи. – Следом порог переступила Настя. – Тут-то мы и живём! Зайди, оцени.

В словах дочери послышалась ехидность, но Роман сказал себе, что он просто взволнован и раздражён и от того ему кажется.

Чёрные высокие сапоги переступили порог. В подъезде они стучали, будто пластмассовые молоточки, но здесь дали мягкий приятный звук. То ли по привычке, то ли наоборот от созерцания чего-то нового Даша подняла руку и взялась за свой тёмный меховой воротник. Её глаза прошлись по невзрачной старенькой обстановке и остановились на вешалке с длинным белым шарфом.

– Ну-у-у… – Она двинула плечами. – Квартира как квартира… А что ты, Насть, хотела услышать?..

– А по-моему, – напрягая голос в тоже время дочь небрежно скинула кроссовки, – здесь не помешал бы хороший ремонт. Не считаешь?..

Даша вновь осмотрелась, даже сделала это будто показательно серьёзно… однако в её обращённом ко всему ветхому и потрёпанному взгляде не нашлось и намёка на брезгливость. Выражение её осталось по-прежнему добродушным.

Роман поймал себя на том, что он, кажется, опять предательски медлит и ловит искоса, что Даша делает. И что напрягает слух и ждёт, что она скажет…

– Знаешь, Насть, я о таких вещах не задумываюсь. – С видом человека, который пытался найти в работе модного художника нечто особенное, но так и не отыскал, Даша взглянула на подругу чуть наставительней. – И вообще я считаю, что важны в первую очередь люди, и только потом вещи.

Все перестали двигаться. В квартире повисла космическая, просто-таки первозданная тишина… У Роман как-то сама собой выпрямилась спина; резко появилось чувство, что стало легче дышать. Да не просто! Кто-то словно бы коснулся его исстрадавшегося, нервированного сердца и смахнул все заботы! Захотелось вдохнуть глубже, улыбнуться! Сдерживаясь, чтобы в самом деле не начать глупо лыбится, капитан неспешно продолжил раздеваться.

Слова одноклассницы произвели впечатление и на Настю: несколько мгновений она стояла соображая, что ответить. Наконец, подбоченившись, дочь с умным лицом возразила:

– Мало ты, Даш, понимаешь. В человеке должно быть прекрасно всё! И внешний вид, и его дом в не меньшей степени.

Это позабавило всерьёз, да так, что Роман не сумел сдержаться и звучно хохотнул!

Ох Настенька, кровиночка родная… Ты, конечно, удачно у мамы с папой выдалась и одеваешься не хуже всех, парни наверняка на тебя поглядывают… Но ведь Даша… Это же девушка, от которой глаз не оторвать! Которая при этом ещё и наряжается, будто собралась на светское мероприятие. И говорить ей такое… Это всё равно, как если бы он, Роман, встал перед чемпионом по бегу и начал объяснять ему, что вот, мол, спорт, а особенно лёгкая атлетика – это важно…

– Папа! – Настя с неудовольствием обернулась. – Ты это чего?!

– Прости. – Еле сдерживая смех Роман протянул руку и, привлеча её голову, чмокнул в ароматно пахнущую макушку. – Прости, доченька, я просто вспомнил нечто смешное. Извини, это не к месту…

Поспешно от родителя отстранившись Настя уставилась на него озадаченно, потом перевела полный недоумения взгляд на подругу. Приподняв плечи она картинно развела ладони, как бы удивляясь: «Нет, ну ты это видела?!»

– Не буду вам, девочки, мешать. – Отделавшись наконец от верха Роман провёл ладонью по волосам. Опустив руку он поглядел по очереди сначала на своего всё ещё кривляющегося ребёнка, потом на её сияющую, точно лилия среди сорняка, подругу. – Вам надо заниматься, а я пойду, приготовлю что-нибудь на ужин.

Как по взмаху волшебной палочки Настя перестала паясничать сразу. В её тут же поменявшемся взоре наивный углядел бы кротость.

– Как это, пап?.. Я ведь тоже кушать хочу…

Стало неудобно, будто пнул котёнка. И в самом деле – Роман будет набивать живот, а дочь оставит голодной? Нет, так не…

– Насть, ты чего?.. – Теперь уже Даша взглянула на одноклассницу с вопросом. – Мы же собирались тестом заняться, разве не?.. Давай уже поскорее доделаем его, да и освободимся. Так ведь будет лучше.

Стараясь игнорировать мысль, что его ребёнок будет страдать голодным, Роман положил дочке ладонь на плечо и кивнул.

– Настенька, твоя подруга права. Сделал дело – гуляй смело. Как говорится… А я пока приготовлю на всех, обещаю. Вы как раз к концу управитесь.

Губы дочери сомкнулись в тонкую линию, её взгляд стал серым и даже унылым… Длилось это мгновение, потому как уже в следующий миг Настя вскинула указательный и, глядя отцу в глаза, с энергией заявила:

– Ну хорошо! Но тогда и посуду сегодня тоже моешь ты! Согласен?.. Эй, ну па-а-ап!..

– Согласен, золото моё. – Несмотря на протесты Роман вновь притянул дочкину голову и стал целовать её в макушку. – На всё согласен, родимая.

Немного посопротивлявшись Настя всё-таки сдалась и дала себя расцеловать всю, вплоть до румяных после мороза щёк. Правда, как только Роман убрал руки, дочь тут же от него отбежала и повернулась ко всё ещё ждущей у порога однокласснице.

– Даш, ну чего ты?! Не стой там, проходи! Комната моя – вон! А я пока печенье принесу!

После этого топая, как самый настоящий жеребёнок, она унеслась на кухню. Роман даже не успел возразить, что нечего аппетит портить!.. В следующее мгновение ему подумалось, что если он нечто подобное скажет – это может гостью обидеть, так как она решит, что угощение жалеют из-за неё… Глупой была мысль, или нет, но Роман ей поддался; повернувшись ко всё ещё не начавшей раздеваться девушке он посмотрел на неё с таким простым и бесхитростным выражением, на которое только оказался способен, и произнёс:

– Даш, ты это… в самом деле проходи… чувствуй себя, как дома… – Глядя в её красивые глаза Птачек через силу сглотнул. – Если что понадобится – только скажи… Ну ладно… я пошёл…

Он хотел уже отвернуться, но дождавшись, когда он закончит, с теплотой в голосе и лаской во взоре девушка ответила:

– Спасибо вам, Роман… Павлович. – Неотрывно поглядев на него несколько секунд она с тихим, но совершенно очаровательным шёпотом добавила: – Извините, что по отчеству, просто звать вас при дочери лишь по имени как-то неловко…

Уголки губ сами, без всякой команды приподнялись и капитан Птачек понял, что снова улыбается. Нет… Они вместе улыбаются, глядя друг на друга… Почувствовав некое волшебство момента Роман заговорщицки Даше подмигнул и у же не глядя, как та отреагирует, лёгкой походкой двинулся на кухню.

По дороге с тарелкой зефирных печений на него наткнулась дочь. Настя держит блюдо на поднятой левой, а в правой вот только вынутый из холодильника лимонад: видно, как на бутылке конденсат блестит.

– Папа! – Чуть не врезавшись в отца Настя отступила. – Осторожнее!

Несмотря на то, что виновата явно она, Роман дочке лишь улыбнулся, сказал: «Не застуди горло» и ушёл на кухню.

Проводив его недоумённым взором Настя снова взглянула на подругу, озадаченно надула губы и пожала плечами.

***

Что девочки делали дальше Роман не видел, только слышал их смешливо переговаривающиеся голоса, хохотки и то, как закрылась дверь в дочкину комнату.

Первым делом капитан Птачек поставил чайник, затем в тёплой воде хорошенько сполоснул лицо, помыл руки и постоял так, неспешно вытираясь, наконец-то наслаждаясь уютом. Когда полотенце снова прыгнуло на крючок, в голове уже немного приободрившегося следователя созрела задумка о главном блюде вечера – армянской яичнице! Сочная, с зеленью и такими мясистыми помидорами, что и в самом деле начинаешь верить, что томат – это не овощ, а ягода.