Разум Тани всё никак не мог отключиться. Эмоции и чувства кипели внутри неё, лоб был горячим, а глаза усталыми и опустошёнными. Она лежала в палатке совсем одна, другие девочки, как никогда боялись одиночества, они забрались в большой шатёр и ночевали все вместе. Таня же предпочла остаться наедине с собственными мыслями. Ей было гораздо легче рассуждать здесь одной, чем воочию видеть, как все не перестают рыдать. Ночь была длинной и казалось, будто Таня не может уснуть целую вечность. Укрывшись белой простынёй, она закрыла свои глаза и тихо помолилась Богу. Молитва была долгой. Таня просила прощения за грехи всех людей, за то, что они без видимой на то причины, убивают друг друга, заставляя родных и близких скорбеть всю оставшуюся жизнь. Таня молилась о том, чтобы жизнь наладилась, чтобы война закончилась и больше никто и никогда не пострадал. Она перекрестилась три раза и закрыла свои глаза. Сердце перестало бешено колотится, учащённый пульс начал приходить в норму. Таня начала чувствовать, как внезапно исчезает душевная боль, ей всё больше и больше хотелось спать. Она точно знала, Господь рядом с ней!
ГЛАВА V
На тусклом сером небе виднелись пушистые белые облака. Они плыли, цепляясь друг за друга, создавая общую небесную картину. Раннее утро дарило лёгкую свежесть и надежду на то, что всё наконец-таки образумится. С момента трагедии в медицинской дружине, прошло полторы недели. Всё это время девочки по-прежнему находились во Фряново, не зная куда им идти дальше. В этой местности не проходили серьёзные бои, в основном, здесь просто проезжали танки, чаще всего русские. Здесь была проложена гладкая дорога к Москве, о которой пока-что не знали немцы. Небольшая могила, в которой покоилась Зинаида Ивановна была рядом с девочками, они часами сидели рядом и спрашивали совета, но вот помочь им она уже ничем не могла. За старшую медсестру осталась Шура Фролова. Она следила за порядком в девичьих аптечках, следила за тем, куда направляется русская армия, чтобы знать в какой местности необходимо дежурить. Иногда во Фряново приезжал Николай Семёнович, тот самый водитель, который не бросил дружину в трудную минуту. Он приглядывал за девочками, как мог: привозил им еду и воду, бинты и тёплые вещи, рассказывал им последние события, которые творятся на фронте. Вот и это утро не стало исключением, Николай Семёнович припарковал свой фургон рядом с шатром и стал выгружать из багажника какие-то коробки. В это время Шура расчищала путь к шатру от листьев. Они, как и полагается, полностью осыпались на землю, по приходу холодов. Шура увидела, как измотанный Николай Семёнович в очередной раз навестил их с самого утра, и тотчас же подбежала к нему.
– Доброе утро! Вы сегодня раньше обычного пожаловали. Вам помочь?
– Не надо, Шурочка. Эти коробки тяжёлые, в них банки с закрутками. Их привезли сегодня в Подмосковье, со склада пищевой базы. Такими вот харчами питаются в местных войсках. Я как раз навещал племянника там, вот он и передал мне пару баночек, мол знает, что мне вам помогать надо.
– Вот оно что, теперь ясно! Спасибо Вам ещё раз, не знаю даже, что бы мы делали, если бы совсем одни остались.
– Не думай об этом, милая! Жизнь-зараза, и без того нас всех мучает.
– И то верно! Ума не приложу, куда двигаться дальше. Зинаида Ивановна разочаровалась бы во мне, если б только знала, как неумело я руковожу всеми.
– Не кари себя, дорогая! Ты не виновата, что в свои семнадцать лет повидала много ужаса. Ты юная и имеешь полное право не знать чего-то.
– Я просто хочу, чтобы война закончилась, но для этого нужна отчасти и наша помощь. С Зинаидой Ивановной мы всегда знали куда идти и что делать, а сейчас что? Я стала главной лишь на словах, а на деле даже не знаю, что творится дальше Фряново.
– Зато я знаю! Для чего же вам Николай Семёнович? Я способен не только еду и вещи привозить, но и давать кое-какие наставления. Слушай и запоминай, Шурочка – последние новости. Всё Подмосковье затаило дыхание. Внезапное затишье со стороны третьего рейха даёт нам право полагать, что мы в ещё большей опасности, нежели раньше. Соседние сёла уже готовы к атаке, вовсю строят баррикады, наши солдаты за ночь перезарядили всё огнестрельное оружие. К сегодняшнему вечеру они планируют направиться к Московским воротам и ждать, когда наступят немцы.
– Они полагают, что немцы зайдут в Москву?
– Если бы они попытались атаковать очередное село или небольшой городок, то вряд ли бы стали устраивать временное затишье. Разделяю мнение о том, что они готовятся к чему-то более масштабному.
– Боюсь, что это и есть их коварный план!
Шурины глаза расширились, а скулы, наоборот, стали более узкими. По выражению её лица было отчётливо видно, что девушка за, что-то переживает. Взгляд её был устремлён в одну точку, куда-то вдаль, где совсем ничего не было. Иногда даже казалось, что Шура, что-то вспомнила и теперь формулирует мысль, а может быть даже рождает новый план в своей голове.
– Не понимаю о чём ты! Какой ещё план?
– Николай Семёнович, вспомните пожалуйста! Около месяца назад, Зинаида Ивановна получила послание от старой приятельницы. Та говорила о том, что шестой полк Шиссельбурга под руководством Касселя направляются в Ленинград. Я уверена, что это затишье является лишь прикрытьем. Они не напали тогда на Петербуржцев, значит сделают это сейчас. Все мы как идиоты встанем на ворота Москвы, чтобы враг не прошёл, а они тем временем, со своей сильной армией стрельнут по Ленинграду. Вы понимаете?
– Товарищ Фролова, да Вы просто гений. В таком случае мне в срочном порядке необходимо возвращаться обратно в Подмосковье к племяннику и сообщить всем о том, что целью фашистов сейчас является вовсе не Москва.
– Именно! А я побегу созывать нашу дружину. Мы соберём свои вещи, а как только солнце начнёт заходить, мы тотчас же покинем лагерь и пойдём в сторону Ленинграда, разыщем местных врачей и предупредим их обо всём, а затем временно поживём там, ведь по нашим подсчётам в ближайшие дни немцы перейдут в наступление.
– Вот видишь, Шурочка, Зинаида Ивановна гордилась бы тобой, ведь ты сама приняла решение и разработала целый план! Живо за дело, не будем терять ни минуты.
Шура скромно улыбнулась и побежала в сторону шатра, а Николай Семёнович сел в свой фургон и начал разворачиваться в противоположную сторону. Поговорить с девочками не составило для Шуры большого труда. Она, как и полагается разложила им всё по полочкам, а они в свою очередь прислушались к её мнению и даже разделили его. В незамедлительном порядке они стали готовиться к предстоящему уходу из Фряново, Таня и Оля Жукова собрали самодельные шатры и палатки, Шура перебрала все вещи, которые привозил Николай Семёнович в последние дни, а остальные девчонки приготовили немного еды и положили её в свои сумки, в отделения свободные от медикаментов.
Солнце начинало садиться. Наступало то самое время, когда санитарная дружина была вынуждена покинуть родное селение. За короткий срок, девочки многое пережили в этой местности. Были дни, когда они поистине отдыхали здесь, забывая на время о том, как в соседних окрестностях продолжаются военные действия. Да-да, они забывали про всё и старались вновь почувствовать себя весёлыми и беззаботными. Иногда по вечерам они даже пели песни, тихо нашёптываю слова, сидя у костра. Костёр помогал им не только согреться, но и создавал уютную дружескую атмосферу. Также во Фряново были и потрясения, главным из которых, стала гибель Зинаиды Ивановны и двух подруг. Такое событие забудется ещё не скоро. Конечно, на войне дни летят словно месяца, но не взирая на это, душевная боль ещё долго не будет униматься. Постояв ещё какое-то время у могил своих товарищей, девочки вытерли скупые, солёные слёзы и отправились в путь. Дорога предстояла нелёгкая. Напрямую двигаться в сторону Ленинграда было слишком опасно, да и расстояние было слишком большим. Не оставалось другого выбора, кроме того, как срезать свой путь через тот самый одинокий парк, находившийся рядом. Выйдя из него начиналось разветвление трёх дорог, которые вели в разные местности. Самая длинная дорога и была дорогой, ведущей в Ленинград. С виду широкая тропа казалась безопасной и безлюдной, но всё-таки, с каждым часом на улице становилось всё темнее и темнее, и двигаться дальше, разумеется было страшно. Девочки старались не задумываться о какой-либо опасности, поэтому отвлекали себя тихими разговорами. Тропа была каменистой, с крутыми спусками. По обе стороны стояли высокие деревья, на первый взгляд создавалось впечатление о том, что девочки всё ещё не вышли из парка, но это было далеко не так. Если обернуться назад, то можно увидеть, как вдали виднеется Фряново со своими деревьями, из которого они давно уже вышли. На небе начинала виднеться луна. Она была большой, круглой и очень яркой. Смотреть на неё, не отводя своих глаз, можно было бесконечно. Полнолуние вообще имеет свойство завораживать людей, не зря, именно в такие лунные ночи случаются самые необъяснимые чудеса. Девочки шли быстрым шагом, усталость чувствовалась лишь слегка, поэтому привал намечался не скоро. Внезапно Таня остановилась, ей послышалось, будто кто-то зовёт её.
– Эй, кто меня звал только что?
Ничего не понимающие девочки переглянулись друг с другом и хором ответили:
– Никто! Видно тебе показалось.
– Да, наверное, показалось.
И они снова продолжили движение, однако Таня не переставала думать о том, что слышала знакомый ей голос. Ей было жутко интересно, что это могло быть. Не уж то она совсем с ума сошла, в связи с последними событиями. К счастью, это было вовсе не сумасшествие. Кто-то явно выжидал момента, когда рядом с Таней никого не будет и она одна будет ступать у края дороги. Этот кто-то дождался того, чего хотел. Проходя мимо высоких кустов, за которыми виднелись, слегка кривые стволы деревьев, в кромешной темноте, при свете одной лишь луны, кто-то дёрнул Таню за руку и резко затащил в кусты, придерживая свободной ладонью рот для того, чтобы она вдруг не закричала. К радости или печали, никто не заметил похищения, т.к. Таня шла в самом конце всей колоны, а украли её довольно быстро и тихо. Таниному испугу не было предела, ведь она даже не знает кто её схватил. В голову лезли самые ужасные мысли. Рывок был настолько сильным, что Таня вместе с похитителем упали на землю и лежав к нему затылком, она так и не узнала кто это. Прошла пара минут, прежде чем с её рта убрали ладонь. Ей было настолько страшно, что даже сопротивление не имело смысла. Таня была готова ко всему и даже к смерти. Она почувствовала, как сильные руки перестали держать её тело, она слегка приподнялась и осторожно повернулась, чтобы посмотреть кто это. Сердце бешено колотилось, но опасности Таня уже не чувствовала. Яркая луна светила прямо в лицо и обернувшись, Таня увидела знакомые черты лица: добрые голубые глаза, которые смотрели на неё с теплотой, нежную улыбку, сводящую её с ума, ровный изящный нос и выразительные скулы. Перед ней был Эрих, родной, любимый, такой желанный. Она так скучала по нему всё это время и уже сама поверила в то, что никогда его больше не увидит. Всё то, что случилось с ней после их расставания, казалось Тане сущим кошмаром. Ей так не хватало его поддержки и заботы, его преданности и защиты. Дни без него казались годами, которые она в пустую проживала. От мысли о том, что он сейчас вновь находится рядом с ней, становилось очень тепло, на глаза наворачивались слёзы счастья. Ей так хотелось броситься ему в объятия, поцеловать его страстные губы, заснуть и проснуться рядом с ним, но она понимала, что приняла для себя решение. Таня настойчиво себя убеждала в том, что Эрих не тот, за кого себя выдаёт и все вокруг были абсолютно правы, когда ругали её за то, что она завязала с ним отношения. Сердце боролось с разумом, но он одолевал. Таня поднялась на коленки и посмотрела на него щенячьими глазами. Эрих продолжал лежать на земле, глядя ей прямо в глаза, а затем дрожащим голосом спросил:
– Ты так и будешь молчать? Ну здравствуй, любимая!
–Здравствуй, Эрих. Как ты меня нашёл? И что за спектакль с моей кражей?
– Я вовсе не крал тебя, просто отвёл в сторону, на минуточку. Если захочешь, всегда можешь уйти…Как уже сделала однажды.
В его глазах читалась боль. Он смотрел то на Танины глаза, то на её губы. Ни одна эмоция не читалась на его лице, он просто лежал и смотрел, а потом резко вскочил на колени, выровнялся с Таней до одного роста и подвёл своё лицо максимально близко к её, а затем продолжил свой монолог.
– Нет, ты просто объясни мне, почему ты так поступила? Du liebst mich nicht? Ich glaube nicht. (Ты больше не любишь меня? Я не верю.)
– Объяснить почему я так поступила? Я думала, что ты поймёшь всё сам. Поймёшь, что я не такая глупая, как ты надеялся. Я потеряла рассудок, когда была с тобой, а ты этим пользовался, но однажды, в одну очень правильную минуту, я поняла, как сильно в тебе ошибалась. Ты – враг! Я не могу любить тебя, точно так же, как и ты не можешь любить меня. Я не могу тебе верить, понимаешь? Я не могу! Кто несёт ответственность за твои слова, кто докажет мне, что ты не врёшь? Правильно, никто! Я заблуждалась, когда думала, что могу тебе верить.
– Заблуждалась? Скажи мне, я тебя предал? Скажи мне это в лицо…Я наверно страшно болен, страдаю потерей памяти, ибо я не помню, когда дал тебе повод, думать, что я твой враг.
– Нет, ты не предавал меня…ещё…
– Ещё? Хм, ты думаешь, что я способен предать любовь? Почему ты задумываешься только о моей национальности, только о том, что идёт война? Почему ты не думаешь о том, что в первую очередь я человек, который способен любить? В какой момент ты перестала мне верить, Таня?
– Наверно, я не верила тебе никогда, просто сама того не подозревала. Ты плохо знаешь меня, так чем я могу тебя привлекать?
– Всем, Танечка, всем! Du machst mich zum glücklichsten Menschen der Welt! (Ты делаешь меня самым счастливым человеком в мире!)
– Я не понимаю о чём ты говоришь…
– Рядом с тобой я абсолютно счастлив! Ты – это единственный человек, которого я люблю больше жизни. Ты даже не представляешь себе, как долго я был одинок. Помнишь, Таня, я рассказывал тебе о том, как с детства не ладил с родителями? Так вот, я никогда не чувствовал себя таким нужным, таким, каким я почувствовал себя рядом с тобой. Я пользовался вниманием девушек, женщины в возрасте могли положить на меня глаз, но всё это мне было не интересно! Я думал лишь о себе, я топтал чужие чувства, я был холоден ко всем, судьба сделала меня жестоким и хладнокровным, и ты тоже знаешь про это, я ведь рассказывал тебе это сам. Но ты…Ты изменила моё представление о жизни! Теперь я не думаю о том, как бы застрелить побольше русских, как бы угодить своему генералу, я думаю лишь о тебе. Я хочу быть с тобой, делить горе и радость, делить с тобой вечность. Ты должна мне верить. Я люблю тебя!
С каждым словом, произнесённым Эрихом, Танино сердце сжималось всё больше и больше. Она готова была разрыдаться и кинуться ему на шею, молить прощения о том, что сбежала от него тогда, что не поверила в его искренность, но всё это было лишь минутной слабостью Тани. Сердце чувствовало, что пора сдаваться в плен, пора бросать всё к чертям собачьим и вновь становится его возлюбленной, но разум твердил обратное: «Нет, я не могу сойти на полпути. Покойная Зинаида Ивановна, незадолго до своей смерти, твердила нам всем о том, что человек, которому необходимо от вас, что-либо никогда не сдастся, он пойдёт на всё ради своей цели. Вот и Эрих готов давить мне на больное, лишь бы я растаяла и вновь потеряла голову»
– Ты говоришь много слов, за которые обычно несут ответственность. Спасибо тебе, Эрих за красноречивость, но ответь-ка мне лучше на другой вопрос. Как ты нашёл меня? Откуда узнал куда мы направляемся?
– Эй, милая, ты забыла, что твой любимый находится в отряде немецкой разведки? Работа у меня такая – узнавать всё про всех! Один мой товарищ-шпион, пытался разведать об армии Москвы, прослушивание русского командира показало, что главные врата будут охранять завтра с пяти до одиннадцати утра, а затем большая часть танков направится в сторону Ленинграда и будет выжидать там долгожданного наступления. Из Подмосковья так же будут высланы батальоны, которые кинуться в бой за Ленинград. Краем уха и я подслушал, что скоро туда подойдут санитарки, которые две недели сидели в осаде во Фряново, не знаю почему, но интуиция подсказала мне, что это именно ваша дружина. На свой страх и риск я пробрался сюда в одиночестве, сбежал, так сказать из нашей временной базы, которая находится в подземелье, одного из районов Долгопрудного. Вот решил караулить на этой самой дороге и видно не зря.
Эрих перевёл своё дыхание и замолчал. Его глаза с трепетом смотрели в Танины. Он слегка приподнял свою руку и провёл по её щеке обратной стороной ладони. Своей слегка шероховатой кожей он касался бархатистой, родной ему щеки, которую так хотелось целовать. Вторая рука Эриха, осторожными медленными движениями, приобняла Таню за талию и слегка притянула её к себе. По его телу шли мурашки. Таня насупила свои изящные брови и тяжело сглотнула слюну. В горле давным-давно всё пересохло.
–Ну вот, что и требовалось доказать, Эрих.
–О чём ты? Что я опять сделал не так?
– Ничего, ты просто лишний раз доказал мне то, что ты думаешь ни как влюблённый парень, а как коварный немецкий разведчик. Скажи мне сразу, что ты хочешь узнать с помощью меня? Какую секретную тайну я должна тебе рассказать, чтобы ты наконец успокоился и пристрелил меня?
– Дурочка! Я никогда бы и пальцем тебя не тронул.
Дрожь в голосе Эриха была слышна без особых усилий. Несомненно, он был огорчён тем, что ситуация становилась всё хуже и хуже. Сначала он прибывал в состоянии шока от того, что не мог найти Таню, затем он скучал за ней, не спал ночами, не мог нормально вести военную деятельность. Позже, Эрих понял, что возвращаться Таня не собирается и исчезла она по доброй воли, однако сдаваться он был не намерен. Разыскав свою любимую, пройдя через рискованный путь, он наконец-таки может лично с ней поговорить, но Таня не спешит целовать его и говорить ему слов любви. Она твёрдо стоит на своём. Конечно, в её голосе слышится лёгкая неуверенность. Эрих прекрасно понимал, что ещё не всё потеряно, что до Тани ещё можно достучаться, но сделать это очень и очень непросто. Опустив свои руки вниз, Эрих повернул голову в сторону и прискорбно шмыгнул носом. Таня поднялась с колен, оттряхнула свои руки и поправила длинные тёмные волосы, которые слегка растрепались во время падения.
– Рада была тебя повидать, а теперь извини, но мне пора. Не хочу, чтобы дружина устроила бунт, перепугавшись, что я пропала. Возможно, я ещё успею их догнать.
– Конечно успеешь. Ты всегда добиваешь своих целей.
– Ты прав…Что ж, тогда я пойду…
– И даже не поцелуешь меня на прощанье?
– Эрих…
– Молчи! Не говори ничего!
К стоявшей в полный рост Тани, Эрих приполз буквально на коленях. Двумя руками он схватил её за ноги и крепко накрепко сжал их, уткнувшись в них своим лицом. Таня никогда не чувствовала себя такой любимой, такой важной для кого-то. В ней больше не было сил бороться со своим разумом. Чувства взяли вверх и по её щеке покатились слёзы. Она положила свои руки Эриху на плечи, а сама со всей силы закусила нижнюю губу, чтобы не издать ни единого всхлипа. Эрих принялся целоваться её колени, затем спускался ниже и целовал ей лодыжки. Такая нежность свела бы с ума любого человека, даже самого чёрствого. После пары секунд тёплых прикосновений, Эрих поднял свою голову наверх, но так и не встал с коленей.
– Я докажу, что не враг тебе! Я докажу то, что люблю тебя больше жизни, то, что хочу быть с тобой рядом каждую минуту, каждую долю секунд. Только скажи мне, что тебе это нужно…
– …Эрих, я… очень тебя люблю!
В этот момент Таня разрыдалась. Она не просто пустила воду из глаз по своим щекам, она по-настоящему дала волю своим эмоциям и чувствам. Юная красавица, не стыдясь ничего, стала плакать во весь голос, то ли от страха любви, то ли от счастья. На секунду казалось, что Эрих сам вот-вот расплачется, и это было нормально, ведь он так долго ждал, когда Таня его простит. Со всей силы он вновь потянул Таню к себе, и они оба упали, с грохотом, сломав при этом пару веток. Холодная земля уже не казалась такой холодной. Тепло их тел грело не только друг друга, но и весь окружающий мир. Они лежали неподвижно, переплетая между собой пальцы рук. Казалось, что уже ничто не может разъединить их и этот союз, по-настоящему является чистым и светлым. Вокруг стояла немая тишина. Эту безлюдную дорогу, окружённую высокими кустами, они будут помнить вечно. Этот счастливый момент отложится в их общую шкатулку воспоминаний, где уже находится их первая встреча, боязливое, но такое любопытное знакомство, их первый поцелуй, тайные свидания и первая совместная ночь. Теперь расставание – лишь отголосок из прошлого. Но как быть дальше? Что делать сейчас? Вечно стоять на пороге, между любовью и предрассудками– глупо, но как заставить себя жить спокойно, в такие нелёгкие для всех времена?! Эрих потянулся своими губами к Таниным, но это был уже не прощальный поцелуй, это был поцелуй, который начинал их жизнь с чистого листа.
– Ты моё счастье, милая! Я хочу, чтобы ты мне верила.
– Я тоже хочу, чтобы я тебе верила…
–Кажется я знаю, чем раз и навсегда смогу доказать тебе то, что ни в коем случае не причиню тебе вреда.
На мгновенье Эрих задумался, будто сомневался правильное ли решение он сейчас принимает. Подумав немного, он сжал Таню в своих объятиях ещё сильнее и добавил:
– Да-да, я докажу тебе это! Ты должна знать одну военную тайну. Дослушав меня до конца, ты поймёшь, что если бы я тебя не любил, то никогда бы не рассказал об этом.
Таня и Эрих немного привстали и между ними появилось напряжение. Войти в положение Эриха было не трудно, ведь немецкий разведчик многим рискует, делая такие громкие заявления, однако Таня была только рада, ведь именно этого она ждала всё время. Ей безумно хотелось, чтобы Эрих сумел доказать ей свою честность, и она со спокойной душой могла остаться с ним.
– Я полностью во внимании…
ГЛАВА VI
Лунный свет освещал место, где сидели двое влюблённых. Волнение между ними было лёгким и вполне оправданным, ведь раскрыть какую-то военную тайну человеку, находящемуся в команде противника – было очень рискованным и серьёзным поступком. Эрих долго не раздумывал и уже спустя пару секунд он перешёл на шёпот. Взяв Таню за обе руки, он начал смотреть ей прямо в глаза, так нежно, как и раньше, только шептал он ей, уже совершенно другие слова.
– Слушай меня внимательно и запоминай! Один наш полковник, по фамилии Вигман, был назначен ответственным за наступление на Москву, которое должно состояться через два дня.
– Погоди! Ты сказал на Москву? Но по подсчётам, немцы сейчас подходят к Ленинграду, они вот-вот должны атаковать его.
– Не перебивай меня, Таня! В этом и заключается план, разработанный Гитлером. Это классическая игра в три хода. Мы перебили ближайшие деревни под Ленинградом, а затем сами распространили весть о том, что собираемся брать Москву. Советская армия конечно же уверена, что мы водим их за нос и по-прежнему собираемся нападать на Ленинград. Вы ставите туда свои самые сильные войска, а врата Москвы остаются слабыми. На следующий день к четырём часам утра, восемнадцать наших танков въезжают на территорию Москвы и разваливают её за пару минут, пока ваши ожидают нас совершенно в другом месте. Наш уважаемый основатель тоталитарной диктатуры Третьего рейха, готовился к этому захвату с первых недель начала войны. Самые крупные базы с мощнейшими танками находятся в Касселе, моём родном городе, именно поэтому полковник Вигман принимает так много участия в этой операции. Отряд разведчиков, в котором я нахожусь, получил задание проникнуть в советскую столицу одними из первых. Мы должны поджечь местный центр управления, а тем временем, пока всё внимание будет прикреплено к нам, неожиданно начнётся самая сильная атака за всю историю.
Такого поворота событий Таня никак не ожидала. В этот момент она абсолютно без сомнений поверила в каждое слово Эриха, ведь он не мог придумать всё это на пустом месте, более того, наконец, весь паззл сошёлся воедино. Такой расклад событий был действительно выгоден для Германии, поэтому сомневаться было бы глупо. Танины руки затряслись от ужаса. Мысль о том, какой коварный план разработал Гитлер, не давала ей покоя. Подумать только, уже через два дня от Москвы может остаться только пепел и сражение безоговорочно будет проиграно. Зная теперь обо всё, Таня не мола просто сидеть сложа руки. Она срочно должна была предпринять хоть какие-то меры, только вот, что могла сделать семнадцатилетняя санитарка из районной дружины?! Единственным спасением был Эрих, который наплевал на правила военной тайны и рассказал всё Тане.
– Не могу поверить своим ушам! Эрих, но как же так? Ведь это подло…
–А война по сути своей – подлая штука! Зато теперь ты знаешь всю правду, причём практически их первых уст. Теперь я заслужил твоё доверие?
– Заслужил! Далеко не каждый решится на такое. Я очень люблю тебя, Эрих. Только вот, что теперь делать, ума не приложу.
– А что тут сделаешь? От меня ничего не зависит. Остановить сотни солдат я никак не сумею, да и ты тоже.
– Остановить мы не сумеем, но мы сможем предупредить советскую армию.
– Мы?
– То есть не мы, а я!
– Таня, Танечка, запомни, никто не должен узнать о том, кто тебе рассказал об этом!
– Я знаю это, знаю! Я придумаю, как сказать всем об этом. Господи, как же я засиделась здесь с тобой. Боюсь, не догоню теперь своих, а мне это ещё больше, чем раньше нужно.
– Догонишь. Я уверен, что они не ушли далеко. Дальше обрывистая дорога, скорее всего они сделали привал.
Таня подскочила как резиновый мяч, со всей любовью и нежностью, в очередной раз, поцеловала Эриха и тихо произнесла:
– Будь осторожен послезавтра! Когда наши войска узнают о «Тайфуне», у вас вряд ли останется шанс на победу. Я буду ждать тебя рано утром рядом с центром управления, попытаюсь до последнего оставаться незамеченной. Встретимся там, а дальше будем смотреть по обстоятельствам. Пока не известно, какая битва там развернётся.