Косой почти не смотрел на неё. Он предпочёл ласкать джойстик компьютерной приставки. А вот олень взялся за неё вплотную.
Бамби: Итак. Откуда ты, девчонка?
Ласка: Да так. Кое-от-куда.
Бамби: Из большого города, да? (оленья морда потянулась к Ласке и горячие губы принялись скользить по её шее) Да, ты городская девочка. От тебя даже пахнет по-другому.
Косой: И как по-твоему пахнет баба из города?
Бамби: Бабками, Младший. Большие города пахнут деньгами, а этот запах я узнаю сразу.
Он убрал губы от её шеи и попытался поцеловать Ласку, но та отвернулась, заёрзала на месте, рассмеялась: Вообще-то, я иногда бываю тут. Приезжаю к семье. Я тут искала подругу, но она что-то… хих….
Бамби: Что за подруга? Какого вида?
Косой: Лисичка. Малышка Зи. Знаете её?
Мальчики затихли на несколько мгновений. Младший обернулся, услышав знакомое имя, однако зачем-то отрицательно покачал головой.
Бамби: Не, детка. Таких не знаем. Она твоя подруга?
Ласка: Да, я из-за неё и приехала. Так вы… (она бегло глянула на обоих) не знаете Малышку Зи?
Косой: Мы же не всех в городе знаем.
Бамби: Давай пустим дорожку, а потом подумаем, где нам её найти.
Ласка проводила взглядом оленя, склонившегося над столом: Я пропущу. Что-то мне и так хорошо.
Заправленный Бамби вновь откинулась на спинку дивана и взялся за Ласку с новой силой. Прижал к себе; железными лапами закинул её ноги на свои; она ощутила растущий бугорок в области его ширинки: Как тебе мои клыки, детка? Это самые большие клыки в городе, знаешь?
Ласка осторожно коснулась правого ножа, торчащего из травоядной пасти и улыбнулась: Большие. И правда очень большие.
Косой усмехнулся, продолжая сидеть к ним спиной: Видела бы ты другие клыки.
Ласка: Какие это?
Косой: Показал бы я тебе.
Бамби раздражённо цокнул и отстранился от Ласки: Да там… есть клыки и побольше моих, конечно. Но они не считаются.
Ласка: У кого это?
Косой: У волков. У особенных волков. У волкодавов. Такие один на миллион. Я бы показал тебе, но не сегодня…
Ласка: И что они… Правда большие? Я бы взглянула на этого парня.
Косой: Что ж, показал бы я их тебе, да боюсь… Ты потом не будешь смотреть на Бамби такими голодными глазами.
Бамби громко усмехнулся, отчего заяц подпрыгнул на месте: Прекрати эту х*йню, дружище. Мои клыки – это мои клыки. А ваши вам не принадлежат.
Ласка вопросительно наклонила голову: Я что-то совсем запуталась.
Бамби: Это ничего, детка. Не забивай голову. Дружище, (он положил лапу на плечо Младшему) Принеси-ка выпить что-нибудь хорошее. Пожалуйста, братишка. Два мартини. Три. Нас же трое.
Младший ничего не ответил. Устало вздохнул, встал и вышел. Теперь границы между Лаской и оленем были сведены к минимуму.
Бамби вновь попытался поцеловать её, но она вновь отвернулась, начиная выводить его из себя: Ну же, поцелуй меня, детка. Один маленький поцелуй.
Ласка: Эй, не думай, что я пришла сюда, чтобы трахнуться с первым встречным. Я не простая хищница. Понимаешь?
И по её взгляду Бамби понял теперь. Она и в самом деле непростая: Я, ведь, тоже непростой. Если хочешь знать – это мой клуб.
Ласка махнул лапкой: Да гонишь.
Бамби: Природой клянусь – мой клуб. Младший тебе подтвердит.
Ласка усмехнулась: Я, ведь, буду не первой тупой тёлкой, которую ты с твоим дружком развёл на тройничок, прикинувшись владельцами клуба.
Бамби: Младший не владелец клуба. Младший никто. Он… сын мэра. И всегда будет просто сыном мэра. А я…
Бамби встал (а Ласка заметила, что у него уже конкретно стоит) и подошёл к мини-холодильнику в углу комнаты. Играя мускулами, он закатал рукава рубашки и отодвинул холодильник.
Бамби: Я кое-что покажу тебе.
За холодильником Ласка увидела вентиляционную решётку; недоумевающе нахмурилась: Ты знаешь, где тут вентиляция. Вот это да.
Бамби достал из кармана связку ключей: О, детка, это не просто вентиляция. Как думаешь, каждый посетитель может сделать так? (одним из маленьких ключиков он провернул в замочной скважине решётки и та послушно отворилась) Это мой личный проход. (Ласка встала и подошла ближе) Раньше это правда была простая вентиляция. Но затем я нанял пару ребят, чтобы они сделали из этого проход. Когда я был подростком, папа хотел контролировать меня. Хотел, чтоб я тусовался только в его клубе и не наделал глупостей где-то ещё. Я обманывал так старика до самой его смерти. Запирал VIPку, спускался по этому проходу и шёл веселиться. Ну как? (он обнял её и притянул к себе) Я убедил тебя?
Ласку начинало подташнивать от назойливых ласк: Может быть.
Наконец, олень получил своё. Губы их соприкоснулись (клыки чертовски мешали целоваться), он прижал её к стене. Затем вновь переключился на её шею, а бионические лапы принялись поднимать подол платья. Долго поднимать не пришлось. Спустя мгновение серые трусики скользнули вниз по её ногам.
Ласка: Постой. Постой, ну…
Бамби едва осознавал себя в тот момент, будучи охвачен выброшенными в кровь гормонами; он торопливо приспустил брюки, приподнял её над полом и спустя мгновение Ласка закричала. В то же мгновение стальная лапа зажала ей рот.
Бамби: Всё хорошо. Я понимаю. В начале всегда немного больно.
Затем над правым ухом оленя раздался щелчок и нечто прижалось к его виску. Боковым зрением он разглядел Беретту в лапах Ласки. Медленно опустил её.
Ласка оттеснила его назад, продолжая держать на прицеле: Какие клыки имел в виду зайчишка? Расскажи мне.
Бамби присел на диванчик и подтянулся в угол комнаты: Это богатые звери, о них не говорят. Послушай, я всё понял. Меня не интересует конфликт с вооружённой бабой из большого города.
Ласка: И что у них за клыки?
Бамби: Это не их клыки, а волчьи. Большие такие. Просто аксессуар. Я сам видел только пару раз, об этом… об этом не принято говорить, детка. Они богаче всех нас вместе взятых. И они творят что хотят. Эти клыки, это доказательство того, что они выше и сильнее. Так что я бы тебе не советовал о таком расспрашивать… Опусти пистолет, я всё понял, ну…
Оленя прервал медведь-охранник, залетевший в VIP-комнату. Его вызвал Бамби при помощи тревожной кнопки, о которой говорил Ганза, когда Ласка навещала клуб впервые. Впрочем, очередной медведь ей был даже не интересен.
Проходя мимо медведя, Ласка ткнула того стволом в мотню: Осторожно – яйца. (медведь оттянул таз назад и прижал лапы к ширинке) Ладно, мальчики. Извините за суету.
Эпизод 5. Идеология пули.
Глава 22
Молодой лейтенант, делай то, что должен и получи то, что заслужил – слова из клятвы выпускника полицейского института. Шариков это говорил. И Когтин – задолго до него.
Стоять на страже справедливости. Быть готовым рискнуть жизнью ради государства и общества. Клянусь.
Мурка гладила его по спине, изредка почёсывая коготками: Там было плохо?
Шариков, склонившийся над очередной дорожкой, поднял голову и зашмыгал носом: Мне плохо всю мою жизнь, милая.
Мурка: Да, но… в тебя стреляли. Ты был на том свете. Не каждый зверь возвращается оттуда.
Шариков: Думаю, меня дурачил мой разум. Вряд ли я и в самом деле видел то, о чём все говорят.
Мурка коснулась мягкой лапкой выбритого участка на его левом боку; от пули остался едва заметный шрам: Обидно, что никто за нас не вступится. Если что-то случится.
Шариков догадывался о том, что чувствует провинциальная проститутка. Будь он по-настоящему плохим ментом, он, уверенный в своей безнаказанности, делал бы с ней разные неприятные вещи.
Шариков: Я могу вступиться. Есть повод?
Мурка игриво усмехнулась и упала головой на подушку: Сейчас нет. Но я жалею, что не встретила тебя раньше. Хороший ты парень, лейтенант.
Шариков закурил сигарету и подошёл к окну: Тебе нужно уехать из этого места. Вместе со мной. (он заглянул в её хищные печальные глаза)
Мурка горько усмехнулась: Едва ли меня отпустят.
Шариков: У меня есть ксива и ствол – они что-то да значат в этом бл*дском мире.
Мурка: Лейтенант, я работаю проституткой с тех времён, когда мои сверстницы носили школьные сарафаны. Я выплачу долги чуть больше, чем через два года и стану свободна. Но если мы убежим…
Два года. Шариков не мог столько ждать.
Шариков: С чего всё началось? Ну… это всё. Твоя работа.
Мурка с грустью отвела глаза: Некоторые звери считают, что можно оплачивать карточные долги своими дочерьми.
Шариков: Тебя продали в рабство?
Мурка: Думаю, у меня слишком плохое настроение, чтобы обсуждать это сейчас. Лучше расскажи, каково быть героем. Не знаю, зачем тебе услуги проститутки, (она подползла к другому краю кровати и потянулась лапой к его мошонке) на твоё достоинство теперь с радостью запрыгнет любая сука.
Шариков: Прекрати. (он смущённо улыбнулся, затушил сигарету и нырнул к ней под одеяло; молодой лейтенант обхватил её белоснежное тёплое тело, прижал к себе и положил голову ей на грудь; исходящий от неё запах подсолнухов пьянил его) Я бы не стал спать с ними и продолжил бы ходить к тебе. Даже, если бы ты подняла цену.
Мурка рассмеялась: Псина, ты дурак!
Шариков приподнял голову, облизал её шею, схватил за холку и притянул к себе: От тебя так пахнет, у меня стояк (и он принялся карабкаться на неё, а лапа его скользнула вниз по её животу).
Шариков по-прежнему был слаб. Но должно было пройти совсем немного времени, прежде чем его пытливый нос и ум стали представлять угрозу для коррумпированного комиссариата Зверска.
Глава 23
Вторая неделя выздоровления молодого лейтенанта прошла легче.
Он вышел на работу.
Дереализация от литров морфина всё же преследовала его порой. Но он был по большей части трезв рассудком; пожалуй, трезвее, чем до этой чёртовой пули.
Узнав об исчезновении Матиаса, Шариков приуныл.
Если бы барсука пырнули ножом в одной из подворотен Зверска, его труп нашли бы на следующий день или чуть позже.
Но Матиас исчез больше недели назад. Посему, оставалось лишь два варианта: по какой-то причине он ушёл добровольно или же стал жертвой осознанного расчётливого убийцы.
Мог ли он стать жертвой Звероеда? Ну нет… опрометчиво было бы полагать, будто Звероед был единственным убийцей в этом городке. Но если Матиас что-то узнал… быть может, он и в самом деле что-то узнал; возможно, даже случайно…
Шарикову вернули его пушку и ксиву.
И он захотел поговорить с волком Серовым.
Когтин: Подсудимый отправлен в лазарет. Я, ведь, говорил.
Шариков сощурился: Он не ходит?
Когтин: Не знаю, но холодные стены нашей тюрьмы серьёзно сказались на здоровье волчары. Впрочем, так ему и надо.
Шариков: Он нужен мне.
Когтин нахмурился: И зачем это, малой?
Шариков: Я вёл расследование вместе с вами. В конце концов, я едва не погиб и хочу знать, действительно ли мы сделали правильный выбор. Если убийства продолжался… Я не знаю, что и думать, босс.
Когтин поразмыслил немного, глядя в окно: Не суетись, малой. Преступник найден. Но едва ли доживёт до суда, если мы продолжим беспокоить его. Врачи делают всё возможное, чтобы на суде он предстал в здравом уме и на твёрдых ногах.
Шариков: Босс…
Когтин уловил тревожную паузу и глянул на лейтенанта: Чего?
Шариков: Его кто-то покалечил?
Когтин сменил выражение лица на недоброе: Не неси херню, малой. Мы по-твоему – дикари? Если бы нам потребовалось калечить его – мы бы бросили его в общую камеру. За одну ночь его растащили бы на трофеи. Но мы держали волчару отдельно – как раз для его безопасности.
Шариков наведался в архив – впервые за всё время своей работы в Зверске. Ранее он ни разу не читал отчёты Когтина.
Минус первый этаж, затхлый подвал, покрытые пылью папки.
Дела об убийствах были разбросаны по разным стеллажам; первые два дела (будто с чьей-то помощью) умудрились затеряться в стопках административных правонарушений. Ещё одно – на полке с кражами.
Впрочем, сами папки для суда были неважны.
Когтин предоставил комиссару один общий отчёт вместо тонны бумажек; именно этот отчёт молодой лейтенант передаст прокурору, когда доставит обвиняемого в суд.
Шарикову потребовался вечер, чтобы разобраться во всех делах. За четыре месяца бесцельного дерьма и три недели комы он многое успел забыть.
Первые три смерти – бобриха, олениха и лошадь – имели схожие черты.
Выписка из протокола судебно-медицинского эксперта Барсука Матиаса от 3 марта.
Жертва – молодая бобриха. Рост – 1,2 м, вес – 20 кг (при жизни).
Молодой лейтенант вспомнил, как отец этой самой бобрихи сначала вмешался в его конфликт с оленем Бамби, а затем подкараулил его на выходе из Борделя со своим непристойным предложением. Как он тогда сказал? Я хотел бы провести свой собственный процесс. И вынести приговор, который соответствовал бы его вине.
Тело найдено в недостроенном здании Клык-Квартала;
ул. Остроножная, 19.
Обнаружено хищными школьниками, пришедшими туда по неустановленным причинам.
Когтин тогда пытался крепить этих ребят, долго допрашивал и не выпускал двое суток после их страшной находки. Но они были слишком юны, чтобы он мог безнаказанно выбить из них признание.
Да и показания их не расходились: в заброшенное здание они уже не в первый раз ходили с одной целью – курить гашиш. Официально это не зарегистрировано по личной просьбе родителей.
Природа клыков на теле – волчьи. Убийца действовал в одиночку. Тело изъедено в нескольких частях, а именно: правая голень (до кости), левое бедро, ключица (до кости), грудная клетка (до кости). Некоторые раны нанесены клыками; некоторые – ножом (предположительно, убийца отрезал куски для готовки)
О попытке изнасилования свидетельствует наличие крови в интимной зоне – попытка нарушения девственной плевы. Неудачная.
Выписка из трасологического отчета: одна пара следов на брусчатке перед зданием; мужская спортивная обувь (*44), вес подозреваемого *предположительно* 30 кг.
Предположительно. Это было одно из тех слов, которые майор Когтин решил не замечать в расследовании этих убийств.. У волчары Серова был 44-й размер ноги, он весил 31 килограмм. На двух этих фактах он и построил своё обвинение.
Опрос свидетелей – без отметок. Тело найдено незаинтересованными лицами.
Что это? Природа-Мать, какие ужасные фотографии. И не в том плане, что шокируют. А в том, что они совершенно не позволяли определить характер повреждений на теле жертвы. Это уже трудно было назвать халатностью. Сама собой напрашивалась мысль о направленной диверсии в отношении важного расследования.
Шариков взял другую папку.
Жертва – молодая олениха. Рост – 1,5 м, вес – 70 кг (при жизни).
Тело найдено проезжающим водителем на обочине трассы №49 в промежутке, подпадающим под юрисдикцию администрации города Зверск, 20-25 км)
Ох, а вот на дальнобоя, обнаружившего второй труп, майор Когтин клыки точил очень даже основательно. Шариков помнил, как уже тогда ужаснулся – вот так, нашёл тело, а его на тебя и повесят. И что у нас за общество такое будет? Где трупы вокруг валяются только потому, что звери боятся сообщить о них куда надо.
Нижние клыки выбиты тяжёлым неорганическим предметом (предположительно – металл).
Причина смерти: удушение.
Особые отметки: изнасилована биологически с применением контрацепции, вследствие этого отсутствуют биологический образцы для исследования. Предположительно – помимо биологического (или вместо) применялся сторонний неорганический предмет.
Природа клыков на теле – волчьи. Тело изъедено в нескольких местах, а именно: левая голень (до кости), бедро (до кости), спина (2 см до кости), шея (изъедена до 2 см в диаметре)
Шариков тряхнул головой. Как такое могло быть? Он отчётливо помнил, что они нашли труп со следами порезов. Но клыков на теле не нашли.
Три предыдущих убийства объединяли лишь надрезы, которые исполнитель совершал для отделения кусков мяса от тел. Но комиссариат к тому моменту по-прежнему неровно смотрел на волчий квартал, хотя вторую и третью смерть мог принести в этот мир любой, кто в состоянии держать нож.
Матиас составил отчёт, который противоречил воспоминаниям молодого лейтенанта. Клыков они на третьем теле не видели, как не видели их и на втором.
На этот раз лишь одна мыльная фотография показывала изрезанное тело девочки. Это совсем никуда не годилось. Но самое интересное ждало лейтенанта впереди.
Третья барышня.
Молодая лошадь. Рост – 2,2 м, вес – 130 кг (при жизни).
Природа клыков на теле – волчьи.
Собственной лапой бесследно исчезнувший Матиас заполнял эти отчёты. И писал откровенную ложь. Возможно, Когтин запугал его? Возможно, майор и убил его друга-барсука!
Знал бы молодой лейтенант в тот момент, как бессмысленны теперь его рассуждения.
Голова разбита тупым предметом или камнем, что впоследствии привело к нарушению мозговых процессов, повлекших за собой смерть.
Тело изъедено в нескольких частях, а именно: оба бедра (до кости), спина (со стороны рёбер), шея (голова почти отделена от тела – 4-5 см).
Особые отметки: неудачная попытка дефлорации (девственная плева нарушена, проникновение не осуществлялось).
Закопанное в землю тело обнаружили местные жители в лесистой местности, прилегающей к городу.
Наконец, она.
Малышка Зи.
Выписка из протокола судебно-медицинского эксперта Барсука Матиаса от 7 июня.
Жертва – молодая лисица. Рост – 65 см, вес – 15 кг.
Тело найдено на обочине пригодной трассы Зверска. Частично изъедено. Следы волчьих клыков, отпечатки в базе результатов не дали.
Как же не дали? Шариков помнил про Ногтина.
Тебя мёртвая девка так рассмешила? – спросил его тогда Когтин.
Но Шарикова насмешила схожесть фамилии майора и того волчары, клыком которого убили Малышку Зи. Ногтин. Когтин-Ногтин. И где это?
Ссадины и синяки; стёрта шерсть и кожа в области головы и шеи справа (предположительно от скольжения по дорожному покрову или прилегающему грунту – предположительно выброшена из машины во время езды).
Изнасилована несколько раз. Имеются внутренние повреждения из-за несопоставимых размеров половых органов между насильником и жертвой. На клиторе и половых губах имеются ожоги.
Фотографии тела, которые производил Матиас, должны были доказать ложь в его отчёте. Но в этот раз они и вовсе отсутствовали в материалах дела.
Шариков вернулся к Когтину: Босс, мне не даёт покоя одна вещь, которую вы, похоже, упустили.
Последние несколько дней майор бездельничал; уезжал куда-то надолго и не всегда возвращался в тот же день. Шариков понимал, что Когтин может просто уйти сейчас, не ответив на его вопрос.
Но молодому лейтенанту уже порядком осточертело подобное к себе отношение. В этот раз он хотел получить хоть сколько-нибудь разумный ответ на свои достаточно разумные вопросы.
Когтин курил сигару и пил кофе с виски (это была n-ная чашка): Придумал что-то интереснее своих прежних теорий заговора?
Шариков хотел ударить майора: Клыки на теле малышки Зи. Последняя жертва.
Когтин: И что с ними не так, гений?
Шариков сделал глубокий вдох, собрался с мыслями (предательски задрожали колени): Те отчёты, которые ты сдавал в архив – там одна неправда. Я осматривал все четыре тела вместе с тобой и знаю, что говорю.
Когтин переменился в лице: Ты смотрел дело?
Шариков: Это сложно назвать делами. Там даже фото нет. (он сощурился и ткнул указательным когтем на майора) Вот, что я скажу, босс. Ты пытаешься меня на*бать.
Когтин окончательно потерял самообладание: Твою мать, есть отчёт, дурачок ты! И там есть все нужные фото. Глянь и не суетись.
Когтин подался к нижней полке своего рабочего стола и спустя мгновение бросил перед Шариковым перевязанную белой нитью картонную папку.
Итак, что они имели.
У них был отчёт майора Когтина, который будет зачитан прокурором в качестве обвинительной речи. С ещё более дерьмовыми изображениями тел.
Также у них был подозреваемый (обвиняемый), с которым Шариков вряд ли сможет поговорить до суда – и это явно было не простым стечением обстоятельств.
Исчезновение Матиаса – самый странный аспект этой истории. И он больше всего мучил молодого лейтенанта. Теперь, глядя в узкие хищные зрачки своего босса, Шариков был почти уверен, что это он убил их судмедэксперта.
Шариков: Что с Матиасом?
Волоски в ушах Когтина тревожно дёрнулись от услышанного: По-твоему я должен это знать?
Шариков пожал плечами: Может, и не должен. Но неужели у самого опытного мента Зверска нет никаких предположений насчёт исчезновения своего коллеги?
Когтин: У засранца было много проблем, все это знали.
Шариков: Кто это ВСЕ?
Когтин: Малой, ты тут меньше года. И считал этого барсука своим единственным дружком, хотя знал о нём меньше, чем о той белой шалаве, к которой ходишь в Бордель. (Шариков зарычал, но майор лишь презрительно фыркнул) Да брось ты это, дурачок. Не того пугаешь. А про Матиаса я вот, что скажу: мы с этим мудаком работали бок о бок пятнадцать лет. Он был по уши в долгах, плотно сидел на наркоте и ещё хер знает какие секреты хранил при себе. А ты, тупая шавка, клеился к нему в друзья. Да на тебя смотреть смешно было.
Майор мог сказать ещё очень много чего про Матиаса. Но Шариков верить ему не собирался.
Когтин: Послушай, ты же ещё новичок. Звери почти всегда не те, за кого себя выдают. Такова наша природа. Мы же не ходим голыми? Мы надеваем одежду в попытке скрыть своё тело, и надеваем улыбку – чтобы скрыть свою (он постучал когтем себе по затылку) заднюю часть головы.
Ублюдок Когтин мучался от безделья и пытался уболтать его философской беседой. Он закурил сигарету; клубы дыма, освещаемые солнцем, заструились к потолку.
И тишина, прерываемая лишь едва слышным потрескиванием тлеющей сигареты.
Шариков нервно посмеивался, поглаживая свою лохматую немытую голову: Босс, ты морочишь мне голову.
Когтин привстал и рыкнул: Какого дьявола ты так со мной говоришь, щенок?
Шариков: Ты с самого начала держал меня за дурака, но я дур…
Когтин: (фыркнув): Ты сам вёл себя, как дурак!
Шариков: Нет, босс! Я пытался вытянуть расследование, помочь делу. А ты только пинал меня и затыкал. Всё ссаное расследование – п*здёж от начала и до конца. Мы без устали щемили этого волчьего барона. А потом за сутки нашли какого-то волчару, который подписал чистосердечное. И он почему-то попал в санчасть закрытого типа после твоего допроса. Хе. Хе-хе, товарищ майор, (он откинулся на спинку и запрокинул голову, обнажая горло)
Когтин помедлил с ответом, глядя в солнечное окно и допивая очередную чашку кофе-виски: Возьми выходной, лейтенант.
Шариков громко засмеялся и пришел в себя не сразу: Боже, вы всё же сделали это. Вы сшили дело и повесили убийства на первого встречного! Кто, вообще, такой этот Серов…
Когтин: Осади, малой. Ты в этом городе никто, так что…
Глаза Шарикова покраснели: Не смей больше оскорблять меня!
Когтин: Это не оскорбление, а правда. Твой единственный друг – шлюха из местного борделя, она тоже никто. Ты и представить себе не можешь, какими последствиями для тебя может обернуться эта твоя детская любознательность. Расследование закончено – говорю в последний раз. Хватит ходить по архивам и мутить воду. В Зверске не любят дураков, которые наводят лишнюю суету.
Шариков: Мы же не поймали Звероеда. Убийства продолжатся. Теперь я просто хочу знать, почему вам так нужно закрыть это дело, несмотря на то, что по городу продолжит ходить настоящий убийца?
Когтин встал и направился к холодильнику: Хватит нести чушь. Мы нашли убийцу, размер ступней и вес совпадают, алиби отсутствует – мы основывались на доказательствах, которые собрали в ходе расследований. (майор достал две бутылки воды и бросил одну лейтенанту) Освежись и не пори горячку. Возможно, мы неправильно провели задержание, действовали не совсем по регламенту… Но тебе не нужно так зацикливаться на этом деле. У тебя ещё вся жизнь впереди. (затем он как-то загадочно посмотрел вдаль, пожал плечами и улыбнулся) Если захочешь, конечно.
Шариков замер с бутылкой воды в лапе; в голове его соединились две долго шедшие ниточки: Вы не хотите, чтобы приезжали федеральные силы. У вас тут происходит что-то по-настоящему неправильное, раз даже десятка девок не жалко угробить, лишь бы скрыть это от лишних глаз.
Когтин оставался невозмутим, но невольно подумал: а может, и не такой тупой лейтенант, раз так здраво всё расписал. И сказал: С таким базаром ты живо на нож напорешься – это как пить дать.
Шариков жадно присосался к бутылке, залпом осушил её и, тяжело дыша, встал напротив Когтина: А вот и угроза, майор. Ожидаемо.
Когтин стиснул челюсти, пушистый хвост его заходил из стороны в сторону: Может и угроза. Пока что я не отх*ярил тебя лишь из уважения к твоему ранению.
Шариков: Считаешь, у тебя получится?
Когтин: Я уважаемый зверь, Шариков. Мои лапы длиннее, чем тебе кажется. И это не угроза, а пища к размышлению.
Шариков: Будь моя воля – я бы уложил тебя в спячку прямо сейчас, лживая ты падаль.
Когтин вскочил с кресла, сделал шаг вперёд и ударил Шарикова под дых, отчего тот, скуля, согнулся: Ты, кажется, стал забываться. Начал считать себя крутым после того, как выкарабкался с того света. Знаешь ли, по-настоящему сдохнуть в этой жизни – совсем не проблема. А в этом городе – тем более.
Для майора Когтина это было подсудное дело – нападение на коллегу-сотрудника. Было бы. Если бы молодой лейтенант не кинулся на майора в ответ.
Они нанесли друг другу по несколько ударов и отползли по разным углам. Запах крови в носу Шарикова провоцировал его на ещё большую кровь, но он отчаянно сдерживал себя в лапах.
Когтин вытирал окровавленное лицо листом бумаги: Ты, дебил, подписал себе смертный приговор. Никуда ты, на хрен, отсюда не уедешь! Ты останешься здесь навсегда. (Майор хотел добавить, что лейтенант продолжит свою службу в земле на местном кладбище, но в последний момент мысленно схватил себя за язык)
Шариков: Если уж мне нечего терять, я пойду сейчас и расскажу волкам, кто перестрелял их шестерых братьев при задержании седьмого. Одной Матери-Природе известно, что вы там вытворяли с этим Серовым!..
Лейтенант открыл дверь.
Когтин потянулся лапой к лежащей на столе кобуре: Ты не доедешь до волчьего квартала, если отправишься туда сейчас. Я не шучу, идиот! Не доводи до беды, псина.
Шариков, стоя спиной к Когтину, услышал, как застрекотал взведённый курок.
Этого было достаточно, чтобы он с ловкостью и непредсказуемостью мухи вытащил свой Наган из кобуры, развернулся и шмальнул по своему… похоже, теперь уже бывшему боссу.
Когтин пошатнулся и слегка поднял правую ногу. А в метре от него на его рабочем столе вдребезги разлетелась настольная лампа.
Целую вечность они стояли в этом кабинете, направив друг на друга стволы.
Затем в дверном проёме кабинета появились развесистые рога, а следом за ними – комиссар Лосев: Чем занимаетесь, мальчики?
Когтин, убирая оружие в кобуру: Лейтенант стрелял в меня.
Шариков: Майор первый направил на меня оружие.
Лосев выглядел довольно спокойным, если рассматривать ситуацию, при которой один его мент едва не завалил другого прямо в комиссариате: Жду две объяснительных на своём столе к вечеру. Лейтенант, следуйте за мной.
В коридоре стоял туман или это уже начал чудить рассудок Шарикова?..
Боже мой, что он наделал – едва не убил офицера. Если бы выстрел пришёлся чуть левее – ему был бы гарантирован пожизненный срок. Самое страшное, что он целился именно в Когтина. Но, видимо, револьвер и в самом деле барахлил после того, как упал тогда, в доме лисов.
Он вспомнил, что так же промахнулся, пытаясь остановить лиса Богдана.
Да, револьвер требовал ремонта, но Шариков был благодарен Матери-Природе за то, что сейчас его пуля не попала в цель.
Ранее молодой лейтенант себе таких выходок не позволял. Сейчас же он просто устал. Он чуял обман. Подлог. Угрозу. Недоброе чувствовал молодой лейтенант Шариков.
И город этот с его недобрыми жителями вызывал всё большее отвращение с каждым днём. Нужно было сваливать. Но без Мурки сваливать было нельзя. Он отчаянно гадал, у кого бы перехватить восемьсот тысяч, чтобы выкупить её из Борделя.
А тут ещё эта офицерская честь: как это, бл*ть так, посадили невиновного зверя, надо разобраться! И давай сыпать угрозами и махать пушкой. Тоже хорош. Псина, потому что ведёшь себя как псина.
О, Шариков, закопают тебя, как… Матиаса, блин… И никто тебя не найдёт…
Гулкие шаги отсчитывали секунды до смерти. Шариков обернулся. Ему почудилось, будто кто-то идёт за ним и прямо сейчас, в эту секунду уже заносит оружие над его затылком, чтобы покончить с ним навсегда.
Так мы ведём дела в Зверске!
Войдя в кабинет, комиссар смягчился ещё больше, расплылся в улыбке. Но Шариков оттого напрягся еще сильнее.
Лосев: Ох, и о чём же вы думали, лейтенант?
Шариков: Майор Когтин первым достал пистолет.
Лосев: Но стреляли-то вы. Если хотите – проведём баллистическую экспертизу, обоснуем всё документально. (комиссар хохотнул, сложив копыта у подбородка) Но вы-то, как полицейский, должны понимать, что иногда лучше сразу признать свою вину.
Шарикову надоел этот трёп: Я могу знать, что со мной будет после такого?
Лосев продолжал играть: А сами как считаете?
Шариков: Кажется, мой поступок требует объяснений. Майор Когтин угрожал мне. И у меня были основания полагать, что он попытается выстрелить в меня первым. Честно говоря, после того, что случилось, я не могу быть уверен в собственной безопасности, пока нахожусь в Зверске.
Лосев: Уверен, майор Когтин скажет, что просто хотел почистить оружие. Ваши страхи безосновательны, лейтенант. Никто в нашем городе не тронет полицейского даже, если… Вы выглядите болезненным.
Шариков поднял измотанные глаза на комиссара и оттянул ворот рубашки: Просто жара, товарищ комиссар. Но я в здравом уме и рассудке. У вас не будет воды?
Лосев: Простите, нет. Так о чём вы?
Шариков: Так вот. Теперь я почти уверен, что майор Когтин саботировал наше расследование и обвинил не того зверя. И мне кажется, что после того, как я напрямую указал ему на это, он попытается разобраться со мной.
Нашёл, кому это говорить, – подумал Шариков, – неужели тупой майор Когтин мог сшить липовое дело за спиной у комиссара?
Лосев наигранно вскинул брови и опёрся локтями о стол, чтобы лучше слышать молодого сыщика: В самом деле? У вас есть основания думать на саботаж со стороны Когтина?
НА САБОТАЖ СО СТОРОНЫ ВСЕГО КОМИССАРИАТА!!! – чуть было не закричал Шариков. Но тихо сказал: О, у меня есть не просто основания. Дело сфабриковано, это поймёт любой дебил из федеральной службы.
От услышанного Лосев опешил. Вот уж действительно – сунул нос лейтенант не в своё дело. Виду не подал, лишь задумчиво помолчал, пристально глянул на Шарикова: Понимаю твои сомнения, лейтенант. Ты молодой сыщик, роешь землю своим (комиссар с усмешкой помотал мордой вверх-вниз) носом, хочешь проявить себя. Это похвально. Но майор Когтин – опытный следователь, да и в Зверске мы дела ведём определенным образом. Это может отличаться от того, что тебе рассказывали в полицейском институте, но там (он вскинул копыто и ткнул куда-то в сторону двери) учебники. А здесь – настоящая жизнь. (он сделал очередную красноречивую паузу, во время которой молодой капитан встал и направился к двери) Шариков, а ну стоять, щегол!