Чёрта с два, если кто-то скажет ему, что эта малышка не стоила и десятка жизней, которые молодой капитан, возможно, загубил тем, что отказался искать настоящего убийцу.
В конце концов, что мог он сделать один против всего города? Зачем он вообще рефлексирует на тему этой сраной правды и клятой справедливости?
В его случае это был скорее вопрос самосохранения.
Шарикова бы замочили быстрее, чем он успел бы разобраться в этой истории. Он должен был благодарить вселенную за то, что вместо кнута она дала ему пряник.
Эпизод 6. Как делают дела в Зверске.
Глава 26
Страшно просыпаться не сразу, как положено; а медленно. Шариков просыпался постепенно, выныривая из кошмара внутреннего в кошмар настоящий. Вспоминая события прошедшего вечера.
Молодой капитан, похоже, сходил с ума? Сначала чуть не застрелил коллегу по работу; затем – самого сына мэра. Шариков дрожал, свернувшись клубочком рано утром. И простыня не согревала его.
Природа-Мать, что же он натворил? В последнее время слишком часто задавал он себе этот вопрос. Это всё игра. Игровая зависимость молодого капитана окончательно растоптала его. И не осталось ничего. Только долги.
И зачем сел он играть?
Сколько же денег ты проиграл, Шариков… Какой кошмар. Ты скорее сам окажешься в рабстве, нежели вытащишь из неё свою возлюбленную.
И самое дерьмовое – не то, что было вчера. А то, что предстояло сегодня. Ведь это была суббота. День суда над Звероедом. Несколько часов он будет очень хорошо помнить, как продал свою совесть комиссару Лосеву за четыре бл*дских звёздочки.
Утром капитан Шариков надел парадный мундир. Блистая погонами, прибыл он в комиссариат. Его заждались. А вот и волчара. Неизвестно, кому из них двоих хуже.
Куча народу окружили комиссариат, желая увидеть волчару Серова своими глазами.
Молодой капитан, как и гласила инструкция на такие случаи, был пристёгнут наручниками одной лапой к лапе подсудимого. Издалека казалось, будто они прогуливаются на свидании.
Бойцы отгоняли особо наглых зверей, норовивших ударить или плюнуть в волчару. А тот лишь смотрел полуприкрытыми глазами и, похоже, очень хотел спать.
Загнанный в угол хищник. Знала ли Мать-Природа, наделяя его смертоносными клыками, что в современном зверином обществе они приносят столько боли?
Положив лапу на шею подсудимого, Шариков завёл его в кузов полицейского фургона. Усадил на скамью, сел рядом. Затем бойцы закрыли двери на засов и сели напротив них.
Их синхронно качнуло в одну сторону, когда фургон тронулся с места. Кто-то стучал по корпусу со стороны улицы, пока фургон набирал скорость.
Волчара не спал трое суток из-за вещества, которое ему вводили; от этих внутривенных инъекций бешено колотилось сердце и болезненно воспринимались звуки.
Врачи намеренно кололи его стимуляторами три дня перед судом, а в день суда – чтобы добить бешеную скотину – ширнули его транквилизатором.
Впрочем, это было необязательно.
После трёх бессонных ночей Серов едва ли понимал, что происходит. Весь окружающий мир для него стал представлять собой чёрный тоннель, по которому его вели чёрные люди в чёрных касках и через который он должен был пройти ради спасения своей дочери.
Глазные яблоки Серова стали закатываться ко лбу через пару минут поездки. Один из бойцов, Бубин, пнул его по голени: Отставить сон!
Шариков нехотя потряс его за плечо: Не спать, подсудимый.
Чёрт, - подумал Шариков, - в таком состоянии зверь не может пребывать без хорошего ширева.
Жуткого маньяка накачали успокоительным. Комиссар бы сказал, что это сделано из соображений безопасности. Молодой капитан думал, что они сделали это, дабы подсудимый не мешал им вести над собой суд; самый гуманный суд в мире.
“Пассажир” продолжал засыпать.
Он склонился набок. И тогда другой боец, Рубин, закричал: Ты, мразь, не будешь спать больше никогда! (схватил волка за ворот рубахи, притянул к себе и ударил его в грудь дулом винтовки)
В ту же секунду волк, пожалуй, сам не осознавая своих действий, зарычал и кинулся Рубину в горло. Шариков и Бубин принялись растаскивать их.
Шариков: Серов, я имею право застрелить вас, немедленно сядьте!
Волчара почти прогрыз резиновый слой брони. Но остановился, когда в мрачном освещении кабины прямо перед его лицом блеснул Наган.
Молодой капитан усадил всех на место, продолжая тычить револьвером в волчью морду.
Рубин: Ну ты и мразь психованная. Тебе на зоне п*здец, я тебе это обещаю!
Шариков: Прекратить это, солдат! На кой хер ты ударил его? Ты не делаешь ничего без приказа, дебил, никогда в своей жизни, запомни это! Как твоя фамилия?
Боец виновато опустил голову и буркнул: Рубин… Товарищ капитан…
Шариков: Я напишу на тебя рапорт, рядовой Рубин. Ты действовал некомпетентно и подверг риску транспортировку важного зверя. Дерьмовая раб…
Смертоносная сила толкнула их в неизвестную сторону. И они в мгновение оказались совершенно дезориентированы и подвешены в невесомости.
Свистело в ушах, лёгкие придавило и молодой капитан беспомощно кашлял, стоя на четвереньках. Под ним располагалось то, обо что они опирались спинами мгновение назад. Шариков дёрнул волчару. Попинал бойцов. То ли прикидываются, то ли и в самом деле вырубились.
БАХ-БАХ, БАХ!
Затем погромче – ТАХ! Дробовик прострелил замок и двери фургона отворились. Брызнул свет. Рубин, один из бойцов, широко раскрыл глаза, схватился за автомат, но игуана стрекотнула языком, перевела дуло автомата и спустило курок.
Ласка направляла свою Беретту на Шарикова: Опусти. Опусти ствол, капитан, тебе ничего не угрожает. Мне нужен Серов. Но ты с нами пойти должен, а то… (она махнула головой на наручники, которые соединяли сопровождающего с подсудимым) Господин Зорга обещает вам обоим неприкосновенность. Но если продолжите вы*бываться, я тоже начну.
Стрекотали автоматные очереди и языки хладнокровных убийц. Под давлением обстоятельств молодой капитан кивнул и убрал Наган в кобуру.
Ласка приобняла Шарикова за шею и повела на выход; следом за ним, прикованный наручниками, поплёлся и волчара, который почти ничего не слышал из-за выстрелов. Выйдя из перевёрнутого фургона они увидели то, что снесло их с дороги. Дальнобойный грузовик, в прицеп которого их двоих усадили для дальнейшей транспортировки.
Глава 27
Грузовик съехал на лесную тропку и запрыгал по кочкам. После пары минут этих качелей они остановились и Ласка открыла ворота прицепа.
Игуаны вывели пса и волчару на свежий воздух.
Шариков нервно сглотнул слюну, увидев справа от себя сидящую в зарослях вооружённую толпу рептилий: Здравствуйте.
Зорга не без насмешки ответил из темноты: Здравствуйте, капитан Шариков.
Ласка закрыла двери фургона, взмахнула кому-то лапой и фары нескольких автомобилей загорелись, освещая окружающую местность.
Шариков осмотрелся; вокруг был густой лес. Он не мог этого знать, но они находились в лесу, прилегающем к особняку Зорги. Так что их с волчарой жизни напрямую теперь зависели от воли крота.
Шариков окинул взглядом присутствующих: Нас же всего двое. К чему так много оружия?
Зорга: Мы задерживаем не вас, а подсудимого. Вы идёте в комплекте. Ваши наручники стали причиной, по которой вы здесь. Я хочу поговорить лишь с убийцей моей дочери.
Шариков: Ради этого вы устроили аварию и, рискуя жизнями, похитили двух зверей?
Зорга: Капитан, я уважаю закон. Но когда он не работает, я не собираюсь ждать ремонтников. У меня есть сомнения в том, что именно этот зверь убил мою дочь. Господин Серов, верно?
Серов ответил не сразу: Да, господин Зорга.
Боковым зрением Шариков увидел приближающийся справа силуэт. Отпрянул, попятился. При свете луны на него двигалось существо, вооружённое неким инструментом.
Зорга: Расслабьтесь, капитан. Мы разделим вас.
Волчара косился на Шарикова, но и тот едва ли знал, как правильно себя вести? Возможно, следовало бежать. Без оглядки. Кинуться в эти древесные заросли и бежать, пока игуаны не отстанут.
Может, этим он спасёт жизнь волчаре…
Но через секунду пара игуан схватили их за плечи и уложили лапами на принесённый лист металла.
Зарычала болгарка и искры взлетели над их головами. Оба зажмурились на полминуты.
Цепь была распилена и оба они ощутили лёгкий дискомфорт теперь, когда оказались свободны друг от друга. Шариков встал, а Серов продолжил сидеть на земле, лишённый всяких сил.
Зорга: Итак, Серов. Подскажите, не вы ли убили мою дочь? Юная лисица по имени Малышка Зи.
Серов: Это сделал я, господин Зорга.
Шариков испытал разочарование от услышанного; теперь-то, когда дело обрело столь крутые обороты, волчаре явно ни к чему было брать на себя чужую вину.
В конце концов, молодой капитан был единственным ментом в радиусе многих километров. И ему ничего не угрожало.
Зашелестел дождь.
Зорга: Как именно вы сделали это?
Серов замялся.
Шариков: Говори как есть, волчара, здесь тебе опасность не грозит. Я хоть и мент, но буду защищать тебя до последнего вздоха. Просто скажи правду.
Шариков пожалел о сказанных словах. Будто, сама совесть заговорила его голосом.
До последнего вздоха – ну ты и даёшь, капитан. Давно ли таким храбрым стал?
Зорга: Вы и в самом деле можете не бояться. Капитан прав, вам не угрожает опасность. Я лишь хочу убедиться, что это и в самом деле сделали вы. Опишите то, что вы сделали с ней, сухими фактами.
Серов: Я изнасиловал её и… убил своими клыками. Как и остальных. Простите меня, господин Зорга.
Зорга: То, что вы говорите – действительно правда?
Серов: Угу.
Зорга: И на вас не оказывалось давления в ходе следствия?
Серов: Угу. То есть нет. Не оказывалось.
Зорга: Если давление всё же оказывалось – вы можете рассказать, и вам будет гарантирована защита. Вы будете оправданы, если выяснится, что обвинения против вас были сфабрикованы. Я дам вам лучшего адвоката. Но если выяснится, что вы всё же виновны – я гарантирую вам смертную казнь и миллионные компенсации на шею вашей семьи. Так что если вы невиновны – вам лучше рассказать мне всю правду, и клянусь честью – я спасу вас от беспредела полиции.
Шариков затаил дыхание, не сводя глаз с задумчивой морды Серова. Волчара приоткрыл пасть в попытке что-то сказать, но затем ушёл куда-то глубоко во внутреннюю бездну. И, наконец, выдал:
– Это сделал я.
Зорга: Я вас услышал. Итак, суд мы уже провели, настало время вынести приговор. (он взмахнул лапой над своим правым плечом, и Ласка положила на его ладонь Кольт Паттерсон, который слишком долго бездельничал в сейфе) Я приговариваю вас к смерти, Серов. Через расстрел.
Волчара закрыл глаза. Вот оно.
Свершилось.
Шариков предупредительно выставил лапы: Постойте, вы хотели просто поговорить…
Зорга: И так как вы, капитан, решили по доброй воле присутствовать на суде, а не уйти сразу – я не могу оставить вас в качестве простого свидетеля. Значит мне придётся убить и вас.
Шариков заскулил, и в брюхе у него заурчало. В пасти пересохло и язык беспомощно повис на клыке. Какой дурак, – думал он. Какой же ты дурак, капитан, бл*ть, Шариков. Как же так… не может же быть так глупо?..
Шариков: Г… господин Зорга. я не сделал ничего плохого и никому не скажу. Я могу уйти сейчас…
Серов: Зассала псиная морда.
Шариков признал, что волчара был прав. Серов выглядел внушительно уверенным для запуганного подозреваемого.
Но молодому капитану было что терять; он по-настоящему влюбился и стремительно взбирался вверх по карьерной лестнице. Неужели путь его должен был закончиться так случайно и глупо?
Зорга: Но я не убью вас, если вы сами приведёте приговор в исполнение.
Шариков: Чт…
Ласка протянула молодому капитану его Наган рукоятью вперёд. Шариков в бреду, ещё не отойдя толком после контузии свето-шумовой гранаты, медленно взял револьвер.
Зорга: Убейте этого подонка и скажите, что это был побег Серова, организованный его друзьями из волчьей своры. Они взяли вас в заложники, но вам удалось выбраться. Серова вы убили при самообороне. Я гарантирую, что никто из присутствующих даже не зевнёт в вашу сторону после этого. Это останется тайной. Вы верите мне?
Серов: Давай, псина. Делай, что должен.
Шариков: Не называй меня так. Не называй…
Разум молодого капитана несколько прояснился. Он глянул на крота, Ласку, окинул взглядом стоящую за их спинами армию игуан. Что же он теперь должен был сделать? Убить зверя? Волчару, два раза отсидевшего за изнасилование, но всё же… в первую очередь… зверя. Близкого собрата, почти такого же, как и он сам.
Хррррчик – собачий коготь как-то сам собой потянул на себя язычок, приводя курок в боевую готовность.
Шариков: Сколько их было, Серов? Девушек, которых ты убил. Сколько их в итоге?
Серов задумался: Четыре.
Шариков: Четвертой была малышка Зи.
Серов: Всё верно.
Шариков: И как ты её убивал.
Серов: Ну… кусал. Закусал её… простите уж… до смерти закусал.
Закусал. Да кого ты там закусал? – подумал молодой капитан и опустил револьвер.
Шариков: Я понятия не имею, господин Зорга, что случилось, пока я был в реанимации… Но у меня есть причины полагать, что мы взяли не того зверя. Мне жаль это признавать, но полиция Зверска в лице майора Когтина и комиссара Лосева делала всё, чтобы пустить расследование по ложному следу. И они затыкали меня как только могли. (молодой капитан глянул на своё правое плечо, с которого на него обвиняюще смотрели четыре маленьких звёздочки) Малышку Зи убили клыком мёртвого волка. И её не ели. Ни кусочка не оторвали. Серов врёт, он не трогал вашу дочь. Полагаю, полиция неплохо с ним поработала.
Зорга вскинул бровь: Возмутительно, детектив. И его вы везли в суд? Зверя, в виновности которого не уверены сами?
Ласка презрительно хмыкнула: Мусора, господин Зорга.
Шариков: Слушайте, я делал всё, что в моих силах. Я, блин, полгода как из института, меня тыкают носом во все косяки – даже те, в которых нет моей вины. (молодой капитан наклонился к волчаре) Говори, дурак. Говори, мы тебе помочь хотим.
Волчара молчал.
Зорга: Это ваш шанс, Серов. Обещаю вам жизнь, если расскажете правду.
Эх, подумал Серов, интересно жизнь складывается. Прямо сейчас скажет он – и помогут ему, и в самом деле помогут, спасут от злых мусоров, накажут злодеев, лишивших его мужского достоинства, похитивших его дочь. И никакого срока. Только дочь менты, скорее всего, убьют. Вот неприятность одна. Большая.
Наконец Серов сдался: А хер его знает, начальник. Я уже и не помню половину. Устал я что-то.
Да убей ты его, Шариков! Убей! Героем будешь. Богатым будешь. При бабе будешь. И что же ты, Шариков, медлишь? Ведь знаешь, что варианта у тебя только два.
Шариков сжал челюсти, зарычал: Господин Зорга, я не могу быть уверен, что этот зверь и в самом деле виновен. По крайней мере в убийстве вашей дочери. Меня уже длительное время терзают сомнения на тему компетентности местной полиции. Как минимум в двух случаях они подделали материалы дела в угоду своей правде.
И кто же тебя за язык тянет, – мысленно долбал себя Шариков. Долбал, но продолжал твёрдо стоять на ногах, держа в лапе заряженный револьвер.
Зорга сделал пару шагов к нему и наклонился: Капитан, такие слова – если они ложны – не проходят бесследно ни для кого. Поэтому, если вы пудрите мне мозги…
Шариков искоса глянул на крота и тихо, едва раскрывая пасть, перебил: Природой клянусь – вашу дочь убили крупным волчьим клыком. А в полицейском отчёте, который сформировал мой босс, сказано, что она погрызана волком. На её теле были слабые укусы от какого-то зверя с большими клыками. Но её не пытались съесть. Говорю вам, господин Зорга, если вы прямо сейчас выкопаете вашу дочь и проведёте новую экспертизу, то узнаете, что смертельные отверстия на её шее нанесены клыком, который принадлежал волчаре по фамилии Ногтин. Он давно умер. А клык…
Зорга передёрнулся. Затем махнул лапой в сторону, развернулся и зашагал прочь. Ласка подтолкнула молодого капитана вперёд и повела следом за кротом.
Через сотню метров они трое вновь поравнялись.
Зорга нащупал пуговицы своей рубашки и стал расстёгивать их одну за другой: Не пугайтесь, капитан. (затем, когда подолы рубашки распахнули грудь, молодой капитан увидел волчий клык, висящий на шее крота в качестве амулета) Полагаете, клык был похож на этот?
Большой клык. Вот уж и правда – наградила Мать-Природа.
Но уж лучше маленькие в пасти, чем большие на груди, – подумал Шариков. И сказал: Думаю, нечто похожее. Простите, но как это понимать? Это можно считать признанием в убийстве?
Зорга усмехнулся, покачал головой: Вы не должны были увидеть его. Этот клык… не для хищных глаз. Это знак принадлежности к ордену высших травоядных. (он начал застёгивать рубашку) Повторите фамилию того, кому принадлежал клык.
Шариков: Ногтин. Но в отчёте этого нет. Медэксперт пробил следы от клыков в день, когда убили вашу дочь. Полагаю, это…
Зорга улыбался, опустив голову: Эта информация определённо не могла быть вами выдумана, капитан. И клык Ногтина принадлежит мэру этого города. Но мэр был у меня на глазах в момент смерти Зи.
Ласка: Сын мэра был одним из посетителей клуба Милк, которые находились в VIP-зоне в одно время с Малышкой Зи. Они провели весь вечер в личной VIP-комнате оленя Бамби. И, похоже, вместе с ними была Малышка Зи. Она сама или случайно покинула клуб в тоннель, замаскированный под вентилляцию в личной VIP-комнате Бамби.
Шариков: Бамби был её любовником?
Ласка: Сорвал, что не знает её. Её изнасиловали?
Шариков: Насилуют, обычно, в более мягкой форме. Интимная зона, будто, с паровозом столкнулась. При всём уважении.
Ласка: Получается, что фамильным клыком своего отца Младший убил Малышку Зи. А олень Бамби либо участвовал, либо был рядом с ним. Господин Зорга – надо брать п*дорасов.
Зорга покивал, повертел носом, принюхиваясь; как-то отчётливо уловил он витающий в воздухе запах крови: Найди мне пацанов. А я свяжусь с комиссаром и назначу встречу. (затем он поднял чёрные линзы своих очков на молодого капитана, который не мог взять в толк: как это у старого крота получается – быть слепым и при этом проникать своим взглядом в самую сердцевину звериной душонки) Вы, капитан, поедете с нами.
Ну вот ещё что. Такие неприятности Шарикову были совсем ни к чему. Он и так наговорил столько, что хватит на целую крепкую пулю где-то у переносицы.
Шарико нервно усмехнулся: Мне ясно дали понять, что если я продолжу любопытствовать, мне отрежут нос.
Зорга вздохнул, сунул лапы в карманы брюк и вновь поводил носом, вынюхивая, не подобрался ли к ним кто-то из темноты: Вы оказались меж двух огней, капитан. Меж очень богатых и влиятельных огней. Что ж… у вас не так много вариантов. Всего два, если быть точнее.
Ах чёрт. И в самом деле. Куда он пойдёт сейчас? Поздно, поздно капитан. Надо было думать раньше, когда язык зубы толкал. А эта Ласка – горячая девчонка – спустит в него обойму без лишних мыслей, если пёс будет чудить. Так что и в самом деле…
Шариков обратился к Ласке, когда крот ушёл: Какой второй-то?
Ласка: Второй вариант очень мягкий. Внутри.
Ну да. Шариков и не сомневался. Теперь: или с кротом. Или с гробом.
Глава 28
Узкую луну заволокло тучами. Ночь накрыла маленький город Зверск.
Звери – хищные и травоядные – попрятались по своим хаткам.
Город укутался в свои тёплые одеяла, прикрыл глазки и провалился в тревожную бездну ночных сновидений.
Но мэр Косой, комиссар Лосев и майор Когтин спать не собирались. Теперь направлялись они на стрелу, которую забил им крот Зорга. Лосев вёл по грунту свой джип, поглядывая в зеркало заднего вида, где мелькала оранжевая волга Когтина.
Мэр на пассажирском – жевал литья коки с глазами на выкате. Комиссар понимал, что это не поспособствует мирному урегулированию сложившейся ситуации.
Но как ни пытался он вразумить мэра – получалось у него слабо.
Косой долго молчал, глядел в окно, всматриваясь в темноту своими безумными красными глазами; затем, наконец, буркнул себе под нос: Этот слепой п*дорас совсем ох*ел. Надо завалить его. Как того козла Травкина.
Лосев задумчиво отозвался: Боюсь, с кротом так не получится. Господин мэр, вы позволите замечание?
Косой: Ну.
Лосев: Сейчас нам предстоит непростой разговор. И я бы попросил вас тщательно обдумывать каждое сказанное слово.
Косой резко повернулся на комиссара: Ты что имеешь в виду?
Лосев: Полагаю, вы понимаете, что крот Зорга не тот зверь, которого можно просто задавить. И… (комиссар осёкся)
Косой покачал головой, не глядя на лося: Нужно валить его.
Лосев: Это очень нехорошо, госп…
Косой подпрыгнул и толкнул комиссара в плечо: Да это МОЙ город! А этот гандон думает, что может вытворять на улицах такую дичь?! Похищать МОИХ подсудимых, покушаться на МОИХ ментов, крушить МОИ тачки!
Лосев тяжело вздохнул, осознавая, что следующие сорок минут могут иметь самый непредсказуемый исход: Понимаю ваше негодование. Мы запросто можем проделать друг в друге много дырок и остаться лежать на земле. Или можем всё обсудить, выслушать вторую сторону, избавиться от недопонимания и разъехаться. Зорга просто хочет найти убийцу своей дочери и… Это не тот зверь, которого мы собирались судить. Теперь он об этом знаете.
Косой: И как же он, бл*ть, узнал? Ты говорил – у крота нет доступа к делу.
Комиссар догадывался, что скорее всего подробности расследования рассказала Зорге эта бешеная собака. Блохастому идиоту следовало этой же ночью перерезать горло.
Лосев: Полагаю, в этом вина нашего сотрудника, капитан Шариков.
Косой: Пид*рас, я его убью лично.
Но Лосев уже застолбил капитана: Впрочем, это пока не имеет значения. Сейчас я хочу быть уверенным, что мы оба будем спокойны и сдержанны. Потом – мирно разойдёмся. И дальше заживём свои сытые жизни. В конце концов, господин мэр, мертвецы не жуют коку.
Последний аргумент подействовал на зайца больше, чем вся речь комиссара до этого. Он тяжело вздохнул и потянулся к шкатулке с листьями коки на своих коленях.
Лосев положил бионическую лапу на шкатулку и глянул зайцу в глаза: Господин мэр. Нам есть что терять. И есть, за что. Прошу вас осознавать это.
Косой раздражённо отмахнулся: Да, да. Есть что терять.
Наконец, на горизонте показались огни фар – это Зорга уже ждал их. Мэр и комиссар – вышли. Фары кадиллака погасли.
Первое, что решено было сделать – вернуть комиссару похищенных Шарикова и Серова. Когтин взял на себя волчару и, заковав его в новую пару наручников, усадил на заднее сиденье своей волги. Сам – сел за руль и направился прочь от Зверска.
Косой кивнул на Шарикова: Ты тоже давай. Езжай с ними.
Зорга: Боюсь, капитан будет вынужден остаться. Он нужен нам для полноценного разговора.
Лосев: Господин мэр и я рассчитывали поговорить искренне.
Косой с пренебрежительным раздражением переводил свои красные глаза с Шарикова на Ласку.
Зорга: Капитан здесь с твёрдо обозначенной целью. Поэтому он будет присутствовать. А Ласка… полагаю, вы, господа, понимаете, что зверю моей биологии непросто передвигаться без помощника. Уверяю вас, оба хищника уведомлены, что вы – лица неприкасаемые. А также понимают, что если подробности нашего разговора выйдут за пределы этой узкой группы лиц – они умрут.
Косой фыркнул, подошёл ближе: Пусть остаются. Давай уже, падла ты безглазая, поясни нам свою сегодняшнюю выходку.
Зорга: Тебе бы тоже не помешало кое-что пояснить, мэр. И тебе, комиссар.
Лосев: Стоит отметить, что это не мы организовали вооружённое нападение на полицейский конвой. Так что ты – первый скажи.
Зорга: Начнём с того, что волк в убийстве моей дочери невиновен. А если вы продолжите настаивать на его вине, то мы повторно допросим его. Без кулаков и в обстановке гласности.
Лосев: Это ты к чему про кулаки сказал?
Зорга усмехнулся: Да брось ты, комиссар, корчить из себя! Все знают, как работает полиция Зверска. Я, конечно, догадывался о методах вашей работы, но не думал, что вы и в самом деле возьмёте первого попавшегося волчару и свалите на него все громкие убийства города. Нужно было срочно найти крайнего. Выставили какого-то алкаша. Особо никто ж вопрос не задаёт, а? Лишь бы сверху не заявились, но у вас лапы стальные.
Лось невольно глянул на бионические лапы, сложенные вместе на уровне мотни.
Косой подался вперёд: Ты нам предъявлять собрался?!
Зорга: Нет, нет, увольте. Ваши теневые заработки мне известны более чем. Однако они редко волновали меня, наши интересы не пересекались. До этого момента. Покажи-ка свой клык, мэр.
Лосев придержал Косого, который от такой просьбы едва не кинулся на крота: Это что значит? Может, нам снять штаны и показать другие свои клыки? (он стрельнул глазами в Ласку) Дама определённо оценит.
Зорга молча покивал, затем положил правую лапу на плечо Шарикова: Этот молодой человек утверждает, что мою дочь закололи большим волчьим клыком. И этот клык принадлежал Ногтину.
Косой сощурился. Виду не подал. Но колени задрожали, задёргался маленький хвостик: И чё?
Зорга: Я хочу проверить гравировку на твоём клыке. Если я правильно помню – так звали твоего волка.
Лосев подошёл ближе, умиротворяюще выставив копыта перед собой: Этому зверю мы верить не можем.
Зорга: Отчего же?
Лосев: Бл*ть, да потому что он хищник. Мало ли, что говорит этот пройдоха! Выдумал какое-то имя…
Шариков: Я хорошо запомнил…
Косой топнул ногой в сторону молодого капитана: Ты вообще захлопнись! Волчара! Ещё погоны ему дали, форму! Волчара натуральный! Да может ты девок и порешил! Твои клыки кто проверял?
Зорга: Мы проверим и его клыки. И твой.
Лосев теперь пристально смотрел на капитана, отчего тот едва не заскулил; с одной стороны на него эти жутким слепым взглядом смотрел крот, а с другой – комиссар и мэр; и все трое могли пришить его прямо сейчас: Не знаю, откуда он взял эту фамилию… но в деле этого нет. Иначе мы обратили бы на это внимание.
Зорга: Обратили бы? И в самом деле? А вот капитан говорит…
Шариков решил ответить сам; он посчитал, что раз уж ему предстояло подохнуть от лап одного из трёх самых высокопоставленных зверей города – не стоило так уж робеть на их фоне: В комиссариате вы устроили бардак. Дела об убийствах были в беспорядке. И в обмен на молчание вы, комиссар…
Лосев: Лучше бы тебе…
Шариков: Предложили мне те погоны, которые сейчас на моих плечах. И если вам мэр…
Косой: НЕ СМЕЙ, СУКА, КО МНЕ ОБРАЩАТЬСЯ! (дрожащими лапками он потянулся себе за спину, извлёк оттуда бежевый пистолет, передёрнул затвор и направил на молодого капитана) Какая же ты мерзкая лохматая бл*дина!
Из-за своих криков мэр этого не заметил, но теперь, когда запал его иссяк, он обнаружил у своей головы Ласкину Беретту92.
Лосев поднял копыта кверху; он понимал, что мэр втянул его в жестокую и бессмысленную авантюру. На кону теперь была не только его должность, но и такая приятная чёртова жизнь: Господа, если мы не успокоимся, всё кончится очень плохо!
Косой: Всё уже плохо! Какая-то еб*чая безродная собака обвиняет меня, МЭРА, в убийстве!
Зорга: Что? Охохохо, Косой. Никто не обвиняет тебя. Весь вечер ты был со мной на вечере в доме Природы. Пусть я не видел тебя, но твой визгливый смех мне пришлось слышать до того момента, пока мне не сообщили о смерти дочери. Поэтому я обвиняю твоего сына.
Дрогнуло трусливое сердце. Мэр расчитывал, что комиссар окажет ему помочь в сложившейся ситуации, но тот не спешил вытаскивать оружие из кобуры.
Зорга: Считаю, что ты должен дослушать меня, дурачок. Твоим именным клыком твой сын убил мою дочь. Вы попытались замять дело, выставить крайним какого-то волчару.
Крот сделал паузу, но заяц, вытаращив глаза, лишь стоял напротив; вооружённая лапа его теперь чуть приопустилась так, что если бы он выстрелил – то попал бы Шарикову в живот. Молодому капитану было не слишком комфортно находиться в статусе мишени для распалённого мэра, но постепенно он привыкал к этому ощущению.
Зорга развёл лапами и продолжил: Мы, господа, можем доказать это официально. Комиссар. (лось насупился и взгляд его упирался кроту в грудь) Впрочем, как вы можете судить, господа, с недавнего времени я клал х*й на законные процедуры. Поэтому твой п*здюк и его дружок-олень уже у нас. Зайчишка пошёл в отказ, послал меня подальше. (крот загадочно хохотнул) Ждёт папу. А вот с оленем у нас вышел более чем полноценный разговор.
Громко стучали из багажника потрёпанной бэхи. Стучали копытами. Скованный строительными стяжками олень Бамби отчаянно пытался выбраться. Но выбрался он лишь тогда, когда автомобиль остановился, а багажник отворился; без его помощи.
И сильные лапы игуан под зловещее стрекотание их языков вытащили оленя наружу. Он увидел вокруг один только лес – одинаковый и непроглядный. Две игуаны, бряцая автоматами, несли его подмышки.
А Бамби кричал: Да вы совсем охуели?! Вы знаете, кого взяли?! Еб*ные ящерицы, вы, суки, хвостов лишитесь НАВСЕГДА!!! (затем, когда его сбросили в яму, он понял, что угрозы не помогут и тон его сделался более мягким) Послушайте, я не богач. У меня есть пять или шесть миллионов. Я могу занять ещё столько же. Но больше у меня нет.
Из темноты раздался спокойный голос Зорги: Не деньги нам нужны. Ты здесь по другой причине.
Когда крот вышел из тени, Бамби обомлел: Гос… господин Зорга. Здравствуйте.
Зорга глянул на игуан, затем вновь на оленя: Думаю, ты понимаешь, что мне-то угрожать бесполезно. За такого жалкого х*есоса, как ты, никто даже носом не поведёт в мою сторону. Мы знаем, что ты и зайчишка-сын мэра убили мою дочь. И мне нужно знать подробности. Будь уверен, что мы получим от тебя правду, какой бы она ни была.
Бамби: Я… не делал, господин…
Зорга: Мы подвесим тебя за яйца на любом дереве и будем пускать через твою мошонку электрические разряды. Детей ты после этого иметь никогда не сможешь, понимаешь?
Тут Бамби заметил за спиной Зорги молодого капитана и Ласку, которые вышли из-за деревьев и подошли к его яме.
Зорга: Вам будет очень больно, молодой человек. Верно, товарищ капитан?
Шариков не то, чтобы легко мог устроить описанные кротом процедуры, но всё же покивал для внушительности: Да, это можно.
А! – олень отпрыгнул в другой конец ямы, узнав Ласку, которую он пытался изнасиловать несколькими днями ранее.
Ласка: Хотел вставить что-то в меня. А в итоге будет наоборот.
Зорга наклонился к оленю: Послушай, сучонок, ну чего ты кобенишься? Думаешь, кто-то тебя спасёт? Ты в яме, которая выкопала в моём лесу.
Бамби: Гос… Господин Зорга… Я не участвовал. Я не участвовал. Я не… это Младший. Из обиды. А что мне было делать? Да все в курсе, мэр, комиссар! Лосев покрывал это дело, объяснял нам, как вести себя при допросе полиции на случай, если… (он глянул на Шарикова) этот будет лезть не в своё дело.
Зорга: Ты сказал – из обиды?
Бамби не мог отдышаться, и хищники вокруг пугали до ноющей боли в заднице: Я готов… Готов сотрудничать. Если вы не будете… ничего такого…