Я – Виджая

Эпизод 5. Разлука

Малышка проснулась от того, что проголодалась, и сразу же заревела, требуя еды. Она не замечала танцующих на стенах солнечных зайчиков, висящую над головой странную штучку с яркими висюльками, не заинтересовали ее и гремящие фигурки. Только когда женщина приложила ее к груди, Вика умолкла и сосредоточенно зачмокала.

Господи, сколько же эта девочка ест! Ничего удивительного, что она такая круглая и мягкая. Надеюсь, моему нынешнему избраннику нравятся полненькие, иначе он не обратит на нас никакого внимания.

Что-то стукнуло, и в поле зрения появились пожилая женщина, как выяснилось – мама мужчины – и старшая девочка – Ирина. Воздух наполнился запахами солнца, травы, реки, а кожа девочки показалась мне странно розовой. Ирина смеялась и убирала с лица растрепавшиеся волосы, затем потянулась к нам, но мама не позволила дотронуться.

Ирина исчезла, но вскоре вернулась, добавив неизвестный мне душистый аромат. Закружилась, разбрызгивая воду и чем-то щелкнула – покои наполнила веселая музыка. После долгого бездействия я не удержалась и закружилась в танце. К моему удивлению Вика оторвалась от еды и тоже стала размахивать пухлыми кулачками. Переговорив с мамой, Ирина взяла нас на руки, очень осторожно, придерживая голову, и стала пританцовывать. Взрослые снисходительно улыбались нашему веселью.

– А ведь ее отняли у меня, – услышали мы с Викой голос и повернулись – от окна на маму задумчиво смотрел Индра.

***

Я стояла перед троном Стража Восточных небес. Все живое замерло в ожидании его гнева, только озеро подернулось рябью, и лотосы поспешно сворачивали тонкие лепестки.

– Я тебя отправил только прервать аскезу, а не ублажать смертного! – глаза резануло от ослепительной вспышки. – Почему не ушла немедленно после того, как достигла цели? – будто сквозь меня прошел громовой раскат.

Сестры и гандхарвы отшатнулись, но магический дар внутри меня не позволял склонить голову, и я продолжала стоять на месте, несмотря на то, что трава вокруг превратилась в пепел.

– В плотских утехах быстро растрачивается достигнутое духовное совершенство. Я старалась как лучше, чтобы вы дольше о нем не услышали, мой Царь.

– Не пытайся меня одурачить, апсара, – рябь на озере превратилась в опасные волны. – Ты готова была остаться с ним в нижнем мире, – по стайке сестер пробежал недоверчивый ропот. Бывали случаи, когда, влюбившись, апсара оставалась со смертным, но это скорее исключения – нам нравилось в царстве Индры. Нравилось петь, танцевать, носить красивые украшения и пить медовую воду. Даже если, выполняя поручения царя, апсаре случалось забеременеть, она подкидывала ребенка на воспитание брахманкам, а сама возвращалась в Сваргу. – Что бы ты там делала? Ждала его с войны и рожала детей? – не желая еще больше гневить властелина, я молчала. – Как же мне с тобой поступить? – Индра нахмурил высокий лоб и разгладил длинную прядь. – С одной стороны, ты справилась с заданием и достойна награды, а с другой – проявила слабость к смертному и заслуживаешь наказание.

Сестры опасливо подошли ближе, чтобы расслышать какая судьба меня ожидает и одновременно оставаться вне досягаемости гнева господина.

– Подойди, не бойся, – позвал меня Индра.

– Мне нечего бояться. Если я достойна наказания, то приму его, – я откинула голову и подошла к трону.

– Это твоя награда, – грудь придавило тяжелое золотое ожерелье, и вокруг меня заплясали отбрасываемые камнями кровавые отблески, а по поляне пронесся восхищенный вздох. Металл холодил кожу, вызывая воспоминания о теплых прикосновениях Торила. Как бы я хотела оставить все украшения и лететь к нему легкой и счастливой. Наверное, что-то изменилось в моем лице, потому что, словно в ответ на эти мысли, Индра продолжил: – А в наказание тебе запрещается принимать участие в развлечениях сестер. Тебе нельзя видеться ни с гандхарвами, ни с попавшими сюда с поля брани. Ты свободна, но только в пределах моего царства и в обществе других апсар, – он выжидательно сверлил меня взглядом.

Я смиренно поклонилась и удалилась. Под раскидистые кедры, подальше от всех. После встречи с Торилом во мне что-то изменилось – раньше я не роптала против запрета на участие в веселых игрищах. Я и без этого была полностью счастлива, гуляя по лесу и купаясь в водопадах. Но сейчас, узнав в объятиях смертного, что радость и удовольствие могут дарить не только танцы и пение, во мне рос протест на решение Индры. Нет, мне не нужны были музыканты и все смертные вместе взятые, но запрет помешает встретить Торила. Ведь он обещал, что придет за мной. А я ему верила, ему нельзя было не верить. Что же, подожду, и если он не появится, то начну искать сама.

Эпизод 6. Взросление

Время летело. Слабенькая пухлощекая кроха сначала начала ползать, потом сидеть, а следом и пошла. Вика бегала, не разбирая дороги и собирала все углы. Порой, я в последний момент удерживала ее, чтобы она не разбила свой маленький и любопытный носик. Мама и бабушка следили за ней в четыре глаза, но все равно Вика умудрялась устроить переполох: то, карабкаясь на подоконник, роняла горшок с цветком и сидела усыпанная землей и с зелеными листьями на голове; то, раскидывала в купальне голубоватый порошок и пачкала все, до чего могла дотянуться. Вытащила черную пасту, которой натирают обувь, и вымазалась с ног до головы, а потом громко ревела, когда отмывали.

Папа мало бывал дома и все время баловал любимых дочек то красивыми нарядами, то игрушками. Воспитанием занимались мама и бабушка, уж они-то держали сестричек в строгости.

Летнее тепло сменилось дождями, а они – белой крупой и морозами. На улице щипало нос и щеки, но как весело было лететь на санках с горки, падать в хрусткие сугробы и щуриться на сверкающие ледяные кристаллы, блеском напоминающие украшения апсар.

В этом мире есть своя красота, только ее надо понять и принять. Потихоньку я привыкала и полюбила новую семью. Вика меня чувствовала и говорила, что у нее есть невидимая подружка, которая учит танцевать. Танцевать нравилось нам обеим и, едва заслышав музыку, мы с удовольствием предавались любимому занятию. Не отставала от нас и Ирина. Правда, стало немного скучно, после того, как сестра начала где-то пропадать днем, а, появившись дома, с серьезным видом садилась за стол и что-то делала с листами бумаги. Когда же Вика донимала просьбами поиграть, то Ирина сердилась и жаловалась маме.

Мы с Викой стали еще ближе. Я ее развлекала, придумывала игры и рассказывала о жизни в Сварге. Нам с ней было хорошо в обществе мамы и бабушки. Но однажды наступил тот день, когда на Вику надели нарядное платье, а каштановые кудряшки первый раз заплели в косы.

Повертевшись перед зеркалом, она одобрила фиолетовое с оборками платье, придавшее зеленым глазам еще большую яркость, и нетерпеливо приплясывала, пока собиралась мама. Я же не понимала, что происходит. Нас привели в большую, полную детей комнату и оставили там, наказав вести себя хорошо.

В первый же день неугомонная девчонка подралась с мальчиком из-за того, что он стукнул ее по голове, вылила на себя и соседей компот и, словно обезьяна, взобралась на крышу маленького домика, когда всех вывели на улицу. Снимали непоседу несколько взрослых.

А вечером состоялся серьезный разговор с мамой и бабушкой.

– Вика, дочка, нельзя себя так вести. Нельзя обижать других детей. Нельзя обливать их компотом, иначе с тобой никто не будет играть, – увещевали они.

– Ну и пусть! – Вика так тряхнула головой, что развязавшийся пурпурный бант упал на пол, а получившие волю кудряшки – разлетелись. – У меня уже есть подружка и с ней играть намного веселее, – заявила она.

Но на следующее утро нас опять повели в тот странный дом, и опять. Продолжали водить несмотря на все проказы.

Постепенно Вика обзавелась подружками, они вместе играли, но когда приходило время засыпать, она всегда просила меня рассказать сказку.

– Вика, девочка моя, – сказала однажды мама, одевая нас, чтобы забрать домой. – Воспитатели все время жалуются, что ты совсем не можешь сидеть на месте.

И со вздохом вытащила нас из-под скамейки, где мы доставали закатившуюся игрушку.

– Воспитатели посоветовали занять тебя чем-нибудь подвижным, чтобы там ты избавлялась от излишка энергии.

Мама отвернулась к шкафчику, а повернувшись, уже увидела дочку у дверей комнаты.

– Ты куда? – воскликнула она, возвращая нас на скамейку.

– Я забыла попрощаться, – бесхитростно ответила Вика.

– Вика, – мама устало заправила за ухо выбившуюся прядь. – Ты хотела бы учиться танцевать?

Казалось, Вика, занятая тем, что старалась достать из под шапки бантик, который больно давил на голову, ничего не услышала, но я ее подтолкнула.

– Конечно! – воскликнула она и сразу же завертелась в маминых руках, пытаясь танцевать.

– Не сейчас. Не сейчас, – уговаривала мама, застегивая куртку.

Не знаю, стало ли взрослым спокойнее после того, как Вика начала заниматься танцами, но на ближайшем празднике ей поручили танец и рассказать стих.

Утро знаменательного дня было суетливым – нарядное платье, белые банты в тугих косах. Воспользовавшись тем, что мама проверят положила ли сандалии, Вика вытащила ее туфли на высоких каблуках и затолкала в рюкзак, где все время носила игрушки.

– Ты ничего не понимаешь. Так надо, – остановила она мои возражения. – Будет праздник, а на праздник приходят на каблуках. Я знаю. Я видела.

– Милая, с кем ты говоришь? – оглянулась мама.

– С подружкой, – улыбнулась Вика, а я только неодобрительно покачала головой.

Никто из взрослых не заметил принесенных вместо игрушек туфель, и, когда Вика приковыляла из-за занавеса, чтобы рассказать стихи, зал сначала онемел, потом раздались отдельные смешки, но стоило всем рассмотреть, что девочка утонула во взрослых туфлях, стены содрогнулись от раскатистого смеха.

Мероприятие оказалось под угрозой срыва, но пунцовая от стыда мама, сорвалась с места и утащила упирающееся чадо за занавес.

***

Не знаю, сколько времени я провела в одиночестве, гуляя в тенистых рощах и засыпая под звонкое пение ручьев. Солнце сменялось луной, то узкой и бледной, то круглой и желтой, но моя жизнь не менялась – Торил не появлялся, и Индра меня не возвращал. Что если он не смилостивится и навечно обо мне забудет? Такое будущее меня не устраивало, и я стала раздумывать как сбежать из Сварги и как найти возлюбленного среди множества незнакомых людей.

Я сидела на прогретых солнцем камнях, а прозрачные холодные струи омывали ноги, когда, появившись ниоткуда, сестра опустилась рядом.

– Он тебя призывает, – сообщила она.

– И я сразу же должна прийти? – я откинула с лица волосы и посмотрела на Васанту.

– Да, – кивнула она.

– Нет! – встала я. – Ни одна из вас не пришла ко мне. Он не вспоминал обо мне. Почему сейчас я должна лететь по первому зову?

– Пойми, мы не могли. Ты несла наказание по его приказу, – Васанта подошла ко мне и погладила по волосам, но я стряхнула ее руку. – К господину пришли гости. Высшая троица с супругами. И он хочет, чтобы ты танцевала.

– С супругами? – встрепенулась я. – Значит и Лакшми там? – надежда, что сестра поможет в поисках, понесла меня на зов Индры.

– Вот она, мое сокровище, – Индра подтолкнул меня к Тримурти, и я упала на колени.

При моем приближении, змея на плечах Шивы угрожающе подняла голову, но Парвати положила руку на плечо супруга, и змея успокоилась. Прекрасная Лакшми и ее муж Вишну ласково мне улыбнулись, а Брахма внимательно осмотрел.

– Хорошо, что ты не утратил часть своей силы. До нас дошли слухи, что Виджая пропала, вот мы пришли посмотреть, так ли. Рад, что это оказались всего лишь слухи. Потанцуй для нас, апсара. Слухи также говорят, что нет никого лучше тебя в искусстве танца. Проверим это.

Гандхарвы за спиной начали играть, а я – танцевать.

Я кружилась, стан изгибался. Звенели украшения, разлетались волосы, из-под развевающейся юбки мелькали ступни. Придавленная тяжелым ожерельем грудь мерно колыхалась, а вокруг меня сыпались выпавшие из волос цветы, окутывая сладким дурманящим ароматом.

Тогда я и заметила его – он стоял в стороне от всех, подперев плечом гладкий ствол дерева.

Возможно, стоял там уже давно, и я прошла мимо, не заметив. Потому что он задумчиво смотрел на меня и крутил в руках цветок. Такой же, какими я украсила себя.

На нем не осталось ни одного шрама, а тело уже не было таким иссушенным, как запомнила я. Длинные волосы спускались ниже поблескивающей груди, а за спиной виднелся лук и колчан.

Опасаясь выдать себя, я продолжала танец, но старалась украдкой посматривать на Торила. Его лицо было бесстрастно, словно он меня не узнал.

Внутри больно кольнуло, когда к нему подошла Мохана, погладила по груди, отводя волосы, и прижалась всем телом. Сестра потерлась о него, потом взяла за руку и потянула к густой заросли кустов, а у меня уже готовы были хлынуть слезы.

Но Торил мягко отстранил ее руки и покачал головой. Оставаясь неподвижным, он продолжал наблюдать за моим танцем.

– В этот раз слухи не соврали, – сказал Брахма, когда музыка закончилась. – В танце тебе нет равных. А теперь можешь вернуться к сестрам. Он отпил из кубка сому и повернулся к другим Богам.

Поклонившись, я полетела подальше от глаз Индры, в густую рощу, и заметила, что Торил, оттолкнувшись от дерева, последовал за мной.

Эпизод 7. Воля Индры

То ли возымело действие занятие танцами, то ли Вика освоилась, но взрослые стали намного реже жаловаться на ее непоседливость. Живая и общительная, она обзавелась кучей друзей и теперь спешила поскорее с ними увидеться. Мальчик, в самом начале стукнувший по голове машинкой, превратился в самого главного защитника и нередко брал на себя вину за очередные проказы. Ревностно следил, чтобы за столом она сидела рядом с ним, спать ложилась рядом с ним и на прогулке тоже была рядом. Стоило же кому-то из мальчишек занять его место, как сразу же набрасывался с кулаками.

В это время я оставляла Вику одну и позволяла ей самой, пока еще неосознанно, использовать женские уловки. Ее притягательность для противоположного пола и радовала меня, и настораживала. С одной стороны, значительно повышало шансы привлечь внимание возлюбленного, кем бы он сейчас ни был, а с другой… она могла увлечься кем-то другим.

Еще больше, чем играть с друзьями, Вика любила проводить время с отцом, в те недолгие периоды, когда он появлялся дома. Если он приходил совсем уставший, и не мог уже никуда идти, то Вика сворачивалась клубочком у него на коленях и превращалась в пай-девочку. Когда же он, что бывало чаще, приняв душ, подшучивая над их медлительностью, звал дочерей гулять, девочки с веселым визгом висли у отца на шее, не замечая, как его лицо покрывает меловая бледность.

Когда была плохая погода, они шли в кино или цирк, а мама с бабушкой в это время затевали стряпню, и по возвращении домой девочек ждала выпечка, благоухающая сдобой, ароматом ванили и сливками.

Летом же, неизменно ходили в парк аттракционов. Больше всего сестры любили вращающиеся на безумной скорости карусели. Их визг, смешанный с восторженным смехом, слышали, наверное, все посетили парка.

Или шли на лодочную станцию и катались на яликах. Обязанностью Иры при этом было следить, чтобы вертлявая сестренка не кувыркнулась в разбегающиеся за лодкой волны, пока отец сидит на веслах. Они же не знали, что я тоже слежу за непоседой и ни за что не позволю ей навредить себе.

Все закончилось внезапно. Отец как обычно ушел на работу и больше не вернулся. Вместо него дома раздался телефонный звонок, после которого мама, пошатнувшись, упала.

Бабушка вытолкала внучек в их комнату и закрыла дверь, но ничто не мешало притихшим девочкам слушать.

– Дочка, что случилось, вставай, – причитала она.

Потом воцарившуюся тишину разрезал дверной звонок и резко запахло лекарствами.

«Сердечный приступ», – услышали мы незнакомые голоса. – «Прямо над операционным столом. Мгновенно».

И сухие рыдания бабушки.

Мама стала словно тень. Всем занималась бабушка – отводила в сад, проверяла у Ирины уроки.

А потом был дождь, наваленная горкой мокрая земля около глубокой ямы и люди в черном. Мама, бабушка и Ира плакали, Вика с сухими глазами смотрела на беловолосого мужчину с пронзительно синим взглядом. Он стоял в стороне ото всех и наблюдал, как деревянный прямоугольный ящик медленно опускают в черноту ямы.

– Так надо, Виджая, – сказал он. – Она должна была погибнуть в автокатастрофе, – Индра кивнул, на бледную заплаканную маму. – Но он отнял ее у меня. Практически оживил. Сейчас будет смотреть, как мучаются его любимые дочери. Иначе мне тебя не заполучить

– Это ты виновата! – тишину, нарушаемую лишь шорохом дождя и отдельными всхлипами, разорвал пронзительный визг.

– Вика, девочка моя, что случилось? – бабушка обняла нас и прижала к себе, но Вика продолжала кричать и извиваться, стараясь вырваться.

– Она! Это она во всем виновата! Я ненавижу ее!

Бабушка вытряхнула из пузырька два желтых приторно пахнущих кружочка и заставила внучку проглотить.

– Ненавижу ее. Ненавижу, – захлебываясь рыданиями, продолжала твердить Вика.

Я не знала, к кому она обращается, ко мне или маме, но после этого Вика отгородилась от обеих.

***

Торил нагнал меня, когда мы достаточно далеко отошли от празднества.

– Наконец-то я тебя нашел, – горячие пальцы сомкнулись на запястье, и меня потянули.

Развернувшись, я упала на широкую грудь. Сердце пело, и было так легко, что я невольно взлетела.

– Куда? – вернул он меня на землю и прижал к себе. – Теперь уже ты от меня так просто не сбежишь.

– Тебя так долго не было. Я очень скучала. Я не могла спуститься на землю. Индра меня наказал.

Я льнула к нему, как лиана, желая оплести и уже никогда не отпускать. Он же, зарывшись пальцами в мои волосы, сначала рассматривал лицо, потом коснулся губами щек и, уже не сдерживаясь, покрывал поцелуями лоб, глаза.

– Никогда больше не оставляй меня, – ненадолго отстранившись, прошептал он, и время превратилось в вечность, пока длился наш поцелуй.

– Никогда, – ответила я, тая в его руках.

Нега разливалась по телу и щекотала, как мелкие брызги покалывают кожу.

Поцелуи пьянили, ласки будили спящий внутри меня свет, и он разгорался все ярче, пока не ослепил нас обоих.

Я забыла где мы, гладила, целовала сильное тело. Дрожь, пробегающая по тугим мускулам, вызывала довольное урчание. Я чувствовала его желание и хотела только одного – чтобы это никогда не кончилось.

– Виджая… – прохрипел Торил, и среди дня зажглись звезды.

В такт нам вздрагивала земля. Солнце, луна и звезды кружились в бешеном танце. Наши вздохи смешивались с бурей, гнущей древние кедры. Вскрики заглушил грохот срывающихся в пропасть камней. Пока, наконец, горячая лава не накрыла нас обоих, растекаясь по всему телу и сплавляя нас в единое целое.

– Как ты меня нашел? – я лежала на широкой груди и вдыхала самый восхитительный запах его тела.

Сияние снова начало разгораться, и я, словно случайно, положила ладонь на твердый живот, с удовольствием чувствуя, как резко сократились мышцы.

– После того, как ты прервала аскезу, – он взял мою ладонь и приложил к губам, другой рукой обрисовывая контур скорпиона на бедре. – Я вернулся домой. Сразу сказал брату, что не буду оспаривать трон. Хочу лишь защищать земли от набегов. Я принимал участие в каждой битве, надеясь, что рано или поздно погибну. И однажды это случилось. Твои сестры привезли меня сюда, и я сразу стал разыскивать тебя. Но никто ничего не говорил, – Торил перестал поглаживать мое бедро и положил руку на грудь. Я задохнулась от удовольствия, и тут же рощу озарила ослепительная вспышка. – Прекрати, а то больше ничего не услышишь, – он зарылся лицом в мои волосы с остатками вплетенных цветов и запутавшимися новыми.

– А ты не дразни, – я прильнула губами к выемке у горла, чувствуя, как меня стискивают сильные руки.

– Апсара! – будто обвиняя, проворчал Торил и посадил меня на себя.

Я одновременно растекалась по нему водой и сжимала, как удав. Вбирала в себя, не желая ничего упустить. Пронзала молниями небо и возвращалась дождем на землю. Практически ослепнув, затихла, только иногда вздрагивала, отчего покачивались верхушки деревьев.

– Индра узнал о моих поисках и нашел меня, – продолжил Торил свой рассказ. – Он сказал, что хочет заключить со мной сделку – сделает меня царем гандхарвов, но я не должен к тебе подходить. Могу выбрать в жены любую из апсар, но про тебя должен забыть.

– Ты его обманул? – в ужасе отстранилась я.

– Иначе я бы тебя не нашел, – Торил поцеловал меня в лоб. – Никуда не уходи. Я сейчас вернусь и обменяемся гирляндами. После этого мы станем мужем и женой. И никто не сможет нас разлучить.

Торил ушел, а я осталась лежать, глотая слезы и наблюдая, как белые, словно лебеди, облака сменяются черно-серыми тучами, вспарываемыми острыми изломами молний.

Я знала, что это значит – Торил так и не вернулся.