Поголовье

Глава 13

Отдел МВД России по Карабалтаевскому району Республики Башкортостан, Российская Федерация

07 мая 22 часа 00 минут

– Товарищ полковник! – в кабинет начальника районного отдела полиции, даже не вбежал, а наплевав на всякую субординацию, без стука и всяких там «разрешите тащполковник», ворвался, запыхавшийся оперативный дежурный, – ещё пять сообщений!

– Опять! Где? – подполковник Уланов сидел за столом, обставленный телефонными аппаратами и зарывшийся в огромной куче служебной документации. Китель и верхние пуговицы рубашки расстëгнуты, галстук лежит рядом на столе. Вперемешку с табачным дымом, в воздухе кабинета витала усталость, раздражение и растерянность его хозяина.

– Два сообщения из Наганово: опять нападения на местных жителей. Кого-то загрызли даже. Несколько человек вооружились охотничьим оружием и отстреливают этих бешеных. В Рареке похоже тоже начинается. Там женщина упала в обморок, а когда очухалась – загрызла своих внуков. Её потом соседи топором по голове убили. Но перед этим она и их покусала. В военном поселке и близлежащих деревнях катастрофа полная. Нормальных людей совсем мало осталось. Сотрудники тоже впадают в бешенство как и гражданские. Кучки выживших укрываются вместе с полицейскими, где в опорных пунктах, где в административных зданиях. У них там столько раз применялось оружие, что у некоторых даже патроны кончились. Так кого мне отправлять на выезды, товарищ полковник?

– Твою мать…

– Товарищ полковник, мне на происшествия отправлять некого, что там Уфа обещает? Я даже ребят из оцепления места взрыва, что около ЖД дежурили, частично на выезд отправил.

Уланов молча встал, подошёл к окну, шумно вдохнул – выдохнул и закурил.

– Такая ситуация не у нас одних, в Белоозëрском районе вон тоже хрен пойми что творится. Нам в помощь выслали роту оперативного реагирования ППС и отряд «Гром», в сопровождении чинов из министерства. Ещё росгвардейцы должны прислать людей. Со связью не понятно что, линии вечно заняты или перегружены. Военные молчат, я им звоню, значит, а от них не ответа, ни привета, даже гудков нет. Бардак, да и только.

– Когда они будут-то, эти приданные силы?

Подполковник лишь развёл руками, даже не поворачиваясь к собеседнику.

– Не-зна-ю! – протянул он и жадно затянулся сигаретой, – кого ты отправишь!? Все и так уже на выездах, включая моих замов! В отделе только я, ты и твой помощник! Да бабы со штаба и канцелярии! Их что ли предлагаешь отправлять!? Сиди в дежурке и принимай сообщения! Ждём приданные силы! Всë, капитан, иди, не доставай!

Дежурный что-то проворчал, тихонько выматерился, развернулся к выходу, потянулся к дверной ручке и, будто подломившись в коленях и пояснице, упал, гулко ударившись головой об пол.

Начальник райотдела развернулся на шум.

– Нугуманов, что с тобой?! – он бросился помогать подчинённому, как вдруг, нестерпимая, всезаполняющая боль захлестнула его.

Подполковника скрючило на полпути к дежурному. Он упал на четвереньки и единственное, что смог из себя выдавить было – «Какого х…». Уланов тоже потерял сознание.

Капитан полиции Нугуманов пролежал без чувств часа четыре. Приходил в себя долго, болезненно. Некоторое время просто лежал на полу, зажмурив глаза. Какой-то непонятный сгусток боли курсировал по его телу, от головы к ногам, как будто ища выход. Потихоньку боль отпустила, но к горлу подкатил ком. Дежурный перевернулся на бок, и на паркетное покрытие выплеснулись содержимое его желудка. «Что с шефом?» – подумал он, когда увидел рядом с собой неуклюже лежащего начальника. Нугуманов поднялся, доковылял до Уланова и приложил два пальца к его шее, туда, где находится сонная артерия. Сердцебиение было очень частым, что было неестественно для находящегося без сознания человека.

– Жив, – озвучил он состояние Уланова.

Полицейский обошёл стол и сел в кресло начальника. Нет, ему не было наплевать на лежавшего в отключке руководителя, он не стал ему оказывать помощь, лишь по причине того, что сам нуждался в таковой. Капитану было о-о-очень погано, каждое его движение отдавалось нестерпимой, пульсирующей болью в голове. Трясущимися руками он выудил из пачки сигарету, помял её и прикурил. Тут на глаза Нугуманову попался документ, лежащий на столе среди остального вороха бумаг. Этим документом было оперативное донесение с грифом «совершенно секретно». Судя по оттиску печати канцелярии, данная входящая корреспонденция поступила в отдел только сегодня утром. Видимо шеф ещё не успел отписать её начальникам оперативных служб. В этой бумаге сообщалось, что на участок оперативного обслуживания отдела полиции прибыла вооружённая до зубов диверсионная группа, целью которой является проведение теракта на территории военных объектов и вблизи их расположения. Диверсии должны проводиться с использованием некоего биологического оружия, последствия применения которого неизвестны. Так же заместитель министра внутренних дел, просил довести эту информацию до личного состава, подсобного аппарата, общественности, провести мероприятия по выявлению группы, а так же всеми силами оказать содействие смежным силовым структурам, в поимке и уничтожении группы.

– Теперь понятно, почему столько эфэсбэшников в районе, – прокомментировал прочитанное Нугуманов, – да только, что толку от них, когда тут такое творится. Не смогли чекисты предотвратить теракт, не смогли…

Подполковник начал приходить в себя, капитан подошёл к нему и присел на корточки рядом.

– Вы как, Геннадий Валерьевич? Давайте помогу встать.

Вдруг Уланов неестественно выгнулся назад, странно захрипел и поднял веки. Начальник смотрел на подчинённого ужасными, полностью чёрными глазами, в которых не было ни зрачков, ни белков, лишь сплошная чернота, с тёмно-зелёными прожилками. Нугуманов шарахнулся в сторону, но подполковник успел вцепиться зубами ему в кисть левой руки. Послышался омерзительный хруст костей. Капитан бешено заорал и, пытаясь высвободиться, начал дёргать рукой из стороны в сторону. Но мучитель вцепился намëртво и, похоже, отпускать не собирался. Выхватить конечность из зубов Уланова всё же удалось, но не целиком, а без мизинца и безымянного пальца.

– А-а-а-а, су-у-у-ука-а-а-а! – заорал покалеченный дежурный, отбегая к дальней стене, расстёгивая кобуру и доставая пистолет.

Он посмотрел на руку: на месте пальцев остались короткие огрызки, из которых на паркет часто капала кровь.

Подполковник начал подниматься, и капитан открыл огонь. Не смотря на пулевые попадания, в корпус, руки и ноги, эта тварь в обличии шефа, всë равно не сдавалась и пыталась подняться. Патроны кончились. Нугуманов, корчась от боли и пачкая кровью форму и оружие, пораненной рукой поменял магазин, и продолжил стрелять. Одна из пуль попала Уланову в лоб и раскидала содержимое черепа по полу кабинета. Подполковник повалился навзничь и затих.

Нугуманов положил пистолет на стол, здоровой рукой стянул с себя китель и перемотал им повреждённую руку. Но тут его внимание привлёк непонятный звук, который доносился из приёмной. Он взял оружие и подошёл к двери. Прислушался – вроде тихо, открыл дверь и отшатнулся. В приёмной находились две штабистки и помощник дежурного, они стояли на четвереньках и пялились на капитана шестью парами антрацитово-чëрных глаз.

– Мать твою.., – выдохнул дежурный и вскинул пистолет.

Глава 14

Военный поселок, Карабалтаевский район, Республика Башкортостан, Российская Федерация

08 мая 06 часов 55 минут

Забрезжил рассвет, разливая по линии горизонта ярко-алые краски. Пелена предрассветного сумрака отходила на второй план, уступая место первым лучам утреннего солнца. Тёмно-зелёный фордовский фургон, катил по серой, потрескавшейся дороге. Справа от неё тянулась громадина гаражного комплекса, построенного ещё в далёких восьмидесятых. Слева, начинающая зеленеть стена лесного массива. До посёлка оставалось километра два – три, а если напрямик через лес, то и того меньше – метров семьсот, но по лесу на машине не проехать. А без машины никак. Андрей Куличев крутил баранку, старательно объезжая выбоины на старом асфальте. Вроде двадцать первый век, а дороги блин…. На обочине попадались брошенные автомобили, но ни людей, ни заражённых видно не было. Интересно, как обстоят дела в самом посёлке? Есть ли там выжившие? Уцелела ли семья Савкина?

Мои мысли прервала мелодия зазвонившего мобильника. От неожиданности я вздрогнул и застопорился, вопросительно глядя на майора. В моей голове плотно засела мысль о том, что сигнал глушится, ну и забыл я как-то про телефон, не до него было, потому, настолько не ожидал звонка, что растерялся. Куличев ударил по тормозам и свернул к обочине.

– Связь появилась! Что ты смотришь Олег, трубку возьми! – возбужденно возопил он.

Тьфу ты чëрт, точно, это же мой телефон! Я начал рыскать в поисках мобильника по всем карманам и складкам одежды. Да где же ты, собака… Обнаружилась эта "собака" во внутреннем кармане куртки, но к тому моменту входящий звонок уже завершился. Я выудил телефон из своих запазух и провёл пальцем по экрану, снимая блокировку. На экране висело уведомление: «один пропущенный звонок от абонента – "Любимая"». Попросив майора проверить рацию и радио, я прошел из кабины в салон, коснулся контакта и нажал на «вызов абонента». В трубке послышались гудки.

– Алло.

– Милая моя, любимая, дорогая! Как ты?! Как дети?! Где вы сейчас?! Как у вас дела?! Вы дома?!

– Олежек, всё нормально. У тебя как? Мы дома, ты почему недоступен был? – шёпотом произнесла моя ненаглядная.

– Почему ты говоришь шёпотом?

– Мелкий спит.

– У вас точно всё хорошо? – не унимался я, – в посёлке что-то происходит?

– С нами всë нормально, а на улице беспорядки. Даже полиция стреляла. По телевизору и в интернете показывают, что почти везде по стране на людей нападают какие-то безумцы. У гвардейцев и полиции тревога. Неужели и до нас дойдёт?

– Любимая, вы сознание теряли?

– Да дорогой, я теряла. А дети нет. Что-то серьёзное происходит? – в голосе чувствовалась тревога.

– Любимая, обещай мне, что не будете паниковать и станете действовать так, как я скажу.

– Что происходит, Олег, – в интонации жены появились стальные нотки, – ты можешь толком объяснить?

Я улыбнулся, представляя себе, как она делает серьёзное лицо и поджимает пухлые губки. Она всегда так делает когда злится, а мне становится смешно, когда она корчит такую мордашку. Маленькая засранка!

– Обещай! – потребовал я.

– Ну, обещаю.., – растеряно ответила жена.

– Война началась. У нас тут бои идут. И тварей полно, которые людей жрут. Американцы какой-то вирус распылили. Вот из-за него люди и превращаются в этих монстров. Оставайтесь дома, закрой все окна и двери. Никого не впускай и не кому не открывай. Припасов у вас пока хватит. Где ключи от моего сейфа с оружием знаешь?

– Да…

– Открываешь сейф и заряжаешь все ружья. Одно носишь постоянно с собой, с пачкой патронов, лучше гладкоствольное возьми, заряди картечью. Обращаться с оружием я тебя учил, знаешь что к чему. Обзвони всех родственников до кого сможешь дозвониться, пусть перебираются к нам. У нас коттедж как крепость, да и забор просто так не преодолеть, много народу укрыться сможет. Всех кто решит перебраться к нам, предупреждаешь о том, что я тебе рассказываю. Скажи чтоб пустые не ехали. Пусть берут с собой одежду, медикаменты, желательно не портящиеся продукты питания и мыльно-рыльные принадлежности. А также оружие, у кого есть. И ещё, этим сумасшедшим лучше стрелять в голову. Ясно?

– Что? Куда? В голову?

– Ясно, я спрашиваю?

– Да, Олег, ясно. Неужели всё так серьёзно?

– Ты себе даже не представляешь как. Что ещё? Ах да, посторонних не впускать. Повторяю, не впускать и точка. Машину убери в гараж. Топлива для генератора на неделю хватит, потом разберёмся. Все ёмкости наполни водой. Это на случай если отключат электричество и воду. Если начнутся беспорядки, сидите тихо как мышки, свет не включайте. Домой когда попаду не знаю, может быть и сегодня. Тебе всё понятно, моя хорошая?

– Всё понятно любимый…

– Не переживай милая, всё нормально. Береги себя и детей. Попробую позвонить ближе к вечеру. Но не известно, сколько ещё проработает связь. Поэтому будьте дома. Я люблю вас!

– За нас не переживай, сделаю, как ты сказал. И ещё, Олег, я уверена, что ты тоже там воюешь в своё удовольствие, и это мне очень не нравится. Прошу тебя, не лезь на рожон, а то я тебя знаю, ты всегда и везде в первых рядах, вояка хренов, блин. Береги себя. Целую.

В том, что супруга выполнит мои указания, я не сомневался. Жена моя – девушка смышлёная, боевая. Но всё равно тревожно, да так, что аж места себе не нахожу. Из-за происходящего сумасшествия, мысли о семье мою голову, можно сказать, и не посещали совсем. Времени как-то не нашлось думать о них. Даже стыдно. Всё, решено, как только выполним просьбу Романа Александровича – еду домой.

– Ну что? – спросил Андрей, когда я убрал телефон в карман и вернулся, – поговорили?

– Ага, семья в порядке. Жена говорит, что тоже теряла сознание, а вот дети нет. Беспорядки у них начинаются. Как здесь закончим, домой поеду.

– И правильно сделаешь, я бы тоже к своим рванул, да только далеко они, в Омске. Надеюсь, туда беда не доберётся.

– Всё будет хорошо Андрюха, – пообещал я и похлопал его по плечу.

Андрей лишь пожал плечами и тронул автомобиль. Я закурил. Некоторое время ехали молча.

– По радио выступали учёные и правительство, пока ты разговаривал, – угрюмо начал майор, прерывая затянувшееся молчание, – в стране беспорядки. Люди за оружие берутся. Власть мало что контролирует. Связь, интернет, телевидение, пока работает, но с перебоями. Вирус распространяется со страшной силой, целые города косит. В больших городах, просто нашествие какое-то, заражённые жрут здоровых. И те тоже становятся заражёнными. Наши армейцы подтянуты к южным и западным границам. Как в тылу, так и на "ленточке", идут боестолкновения с диверсионными группами. В соседних странах, рядышком с Россией, развёрнуты подразделения НАТО. Пресечено несколько попыток силового прорыва государственной границы. Установлена причастность штатов ко всему этому. Наши готовят ответочку. Короче Олег, жопа…

Я смачно выматерился. Оправдались мои самые худшие ожидания. Такими темпами и до обмена ядерными ударами недалеко.

– По рации поймал волну местного отдела МВД, – продолжал Андрей, – в посёлке группа полиции, человека четыре – пять. Они вместе с гражданскими, закрылись в здании клуба и их мутанты осаждают. Много раненых, боеприпасов почти нет, просят помощи. Я им ответил, сказал чтоб держались, что помощь идёт. Они вроде как приободрились.

– Добро. Только сначала к семье Савкина.

– Посмотрим брат, хрен знает, что в посёлке происходит, планы строить нельзя.

– Согласен, в бою не до обещаний, – вздохнул я, соглашаясь с напарником.

Мы свернули направо. Преодолев небольшой подъём дороги, Куличев свернул к обочине и заглушил двигатель. Здесь, сквозь лесной массив, слева проглядывался пятиэтажный дом, а справа одноэтажные магазинчики. Вот он, военный городок. Мы вышли и прислушались. В самом посёлке было тихо, неслышно даже птиц. Но тишина стояла какая-то… зловещая, что ли, будто пытающаяся скрыть, все ужасы, произошедшие здесь этой ночью.

– Слышишь как тихо? – шёпотом спросил я, – нет ни единого звука и пения птиц нет. Страшно, даже как-то…

– Да уж…, – поёжился мой напарник, – нам какой адрес нужен?

Я достал из кармана скомканный клочок бумаги, развернул его и прочёл:

– Улица Центральная, дом 12, квартира 75. Первый подъезд со стороны магазина «Магнит». Пятый этаж, дверь справа. Квартира двухкомнатная. Дома должны быть жена и двое детей, сын – Алексей 11 лет, дочь – Алёна 16 лет. Жену зовут Савкина Людмила Петровна.

– Знаешь где это?

– Знаю, – кивнул я.

– Тогда вези.

Теперь место водителя занял я – всё-таки местный как ни как, знаю что где находится и как туда проехать. Завёл машину, тронулись. Решили проехать через весь посёлок по центральной дороге, а не петлять по дворам. Метров через четыреста повернул налево, а вот и он, въезд. Справа лес, а слева маленькая церквушка, которая при Союзе была контрольно-пропускным пунктом в военный городок Яркий-6. Но потом, в девяностые, когда началась оптимизация военной инфраструктуры, то есть попросту развал и распил, это КПП и ещё кучу объектов, армейцы передали на баланс поселковой администрации. Ну а администрация, не смогла определить здание под нужды предпринимателей, слишком маленьким и неказистым оно было и, по многочисленным просьбам жителей посёлка, организовала некое подобие церквушки. Сюда раз в неделю из райцентра наведывался святой отец и проводил ритуалы богослужения. Ни заражённых, ни здоровых людей пока видно не было, только кое-где вдоль дороги лежали трупы. Опасаться их оснований не возникало: если они не поднялись раньше, то уже совсем не поднимутся.

Когда мы проезжали мимо церкви, на дорогу, прямо перед автомобилеи выскочил человек и, выставил перед собой руки, останавливая нас. Что бы избежать столкновения, я ударил по тормозам и выкрутил руль вправо. Колеса взвизгнули, автомобиль занесло. Мы съехали на обочину, и машина заглохла, но всё же удалось не наехать на этого сумасшедшего. Я схватил винтовку и выскочил наружу.

– Ты что, мать твою!? Жить надоело!? – кричал я на мужика, водя стволом из стороны в сторону.

Мужик будто впал в ступор. Он смотрел на меня испуганными глазами, пытаясь что-то сказать, но у него это ни как не получалось, его колотила крупная дрожь. Интересно, это я его так напугал, или до меня кто-то? Из-под вязаной шапки торчали пряди чёрных волос, на грудь ниспадала борода такого же цвета, которая подрагивала в такт остальным его членам. Тёмно-синий пуховик, с разорванным правым рукавом, был одет поверх чёрной рясы, по колено измазанной грязью. Это был обычный, православный батюшка.

– Быстро в машину, в лесу какое-то движение! – рявкнул Андрей из окна автомобиля.

Но священник, похоже, не собирался выполнять команду моего напарника самостоятельно, поэтому, что бы не терять драгоценное время и не подвергать опасности ни его, ни нас, я схватил его за отворот куртки и потащил к двери фургона. Однако представитель духовенства начал вырываться, махал руками и мыча, указывал пальцем в сторону церкви.

– Что там? – спросил я, оставив попытки дотащить его до машины.

– Там… там… люди… живые… бросать нельзя… помогите… там женщины и дети…, – выдавил из себя он.

– Заражённые есть?

–Н-н-нет.

– Стрелять умеешь? – я вытащил пистолет и протянул его батюшке.

– Н-н-нет.

– Тогда бегом в машину! Андрюха, я в церковь, там уцелевшие, прикроешь если что! – крикнул я, засунул пистолет обратно в кобуру и поудобнее перехватил автоматическую винтовку.

– Хорошо! – отозвался выскочивший из машины напарник, и начал подгонять батюшку, – мужик, лезь в фургон, живо, живо давай!

Когда я подбежал ко входу церкви, около автомобиля уже вовсю работал АС «Вал» Куличева. Я открыл дверь и прислушался, внутри кто-то тихонько плакал.

– Выходите на улицу к автобусу, прикрываю! И быстрее, быстрее давайте! – моя речь пробежала по помещению гулким эхом.

Внутри послышалось какое-то шевеление и раздался женский голос:

– Кто вы?

– Мы живые люди…

Видимо такой ответ устраивал людей в церкви, потому что внутри зашевелились, засобирались и оживлённо зашептались несколько голосов. Потом уже знакомый женский голос скомандовал:

– Так, все выходим. Женщины, быстрее, пожалуйста. Детей за руки держите. Так, так, все выходим. Ну что вы бабуля, аккуратнее надо.

Послышалась возня, топот и голоса. Через минуту на улицу вышли пять женщин, возрастом от тридцати пяти до семидесяти, с ними трое детей: два мальчика лет восьми и девочка лет двенадцати. Все измазанные грязью, вымотанные, испуганные. Они смотрели на меня глазами, в которых мерцал огонёк надежды. Страшно представить, сколько бед и лишений выпало на их долю прошлой ночью.

– Все вышли? – спросил я обращаясь ко всем сразу.

– Все, – подтвердили мне.

– Держаться за мной метрах в трёх, не отставать и вперёд не лезть! Идём аккуратно но быстро! За детьми смотреть! Вперёд!

Мы двинулись к машине, я с автоматом наперевес впереди, а за мной нестройной толпой следовало всё моё «бабско-детское воинство». До фургона оставалось метров двадцать, когда между автомобилем и нами, на дорогу вышло трое зомбированных. Я открыл огонь. Расстрелять заторможенных, малоподвижных зомби не составило особого труда. Однако, хоть выстрелы и были приглушены ПБСом, всё же они подействовали на моих ведомых ошеломляюще, женщины остановились, сбились в кучу и начали причитать, прижимая к себе детей. Этого мне ещё не хватало! Может, конечно, людей напугали не выстрелы, а их результат, всё-таки не каждый день видишь, как пули рвут человеческие тела. Но настоящий удар меня постиг, когда мальчишки вырвались из объятий своих визжащих мамок да бабок. Один побежал смотреть на тела застреленных зомби, а второй подошёл ко мне, подёргал за куртку и на полном серьёзе спросил:

– Дядя, а вы их точно пликончили, может ещё гланату кинуть для контлоля?

Ах ты ж мать твою, через забор да в душу! Вот ведь забота на мою голову!

– Прекратить!!! За мной!!! – заорал я вне себя от ярости и закинул автомат за спину, женщины замолчали и покорно подались ко мне. Схватив дёргавшего меня за куртку мальчугана и перехватив его бегущего от трупов товарища, я взял обоих на руки и побежал к машине, одновременно следя, чтобы не отстал кто-нибудь из остальных. Андрей продолжал поливать огнём тянущихся к нам со всех сторон тварей, а батюшка предусмотрительно открыл задние двери и принял у меня мальчишек. К этому моменту к машине прибыла и остальная группа спасённых. Я взялся за оружие и начал стрелять в приближающихся мертвецов, святой отец же тем временем, помогал спасëнным забраться в фургон. Убедившись, что женщины и дети находятся в машине, я захлопнул двери и занял место водителя.

– Майор в машину! Уходим! – заорал я в окно, запуская двигатель.

Куличев выпустил ещё пару коротких очередей, занял место рядом со мной и машина тронулась.

– Фуууу, – выдохнул Андрей, а потом заглянул в салон и спросил, – ни кто не пострадал?

– Всё нормально ребята, спасибо вам большое, – донёсся из глубины фургона голос священника, похоже пришёл в себя мужик.

– Ма-а-ам, а мам, а эти дядьки спецназ, да? – спросил кто-то из мальчишек.

– Спецназ, спецназ, Сережа, помолчи ладно, – ответили ему, а потом обратились к нам, – ребята, а почему вас двое всего? Где армия, где полиция? И вообще, почему мы едем в городок, а не из него?

– Армия и полиция примерно в таком же положении как и вы, – начал объяснять я, – мы с Андреем, можно сказать добровольцы, сейчас посмотрим кого ещё можно спасти и поедем в войсковую часть, там более или менее безопасно.

– Но мы не можем участвовать в спасательной операции, мы ведь не бойцы и будем вам только обузой, тем более с нами дети. А если кто-то из них пострадает?

Мы с майором переглянулись. С одной стороны мама Сережи права, мы не имеем права подвергать этих людей опасности. С другой стороны, не можем их отправить к воякам своим ходом, а сами при этом, остаться здесь и приступить к выполнению задачи. Даже если мы с напарником спешимся и отдадим им фургон (всё равно ведь кто-то из них водит машину), чтобы те уехали к нашим, по пути группа может наткнуться на диверсантов и тогда точно не поздоровится. Чëрт знает, сколько их шастает по здешним лесам.

– Свяжись по рации с полицией и спроси, сколько человек в клубе, и сколько заражённых рядом со зданием, – попросил я Андрея.

Полицейские ответили сразу. Как оказалось с ними около тридцати человек, из которых три человека легко ранены. Это не все выжившие, которых им удалось собрать в населённом пункте, были ещё спасённые, но их количество и местонахождение эмвэдэшники не знали. К клубу ото всюду стягиваются заражённые, в итоге их там уже собралось около ста пятидесяти – двухсот голов, а то и больше. Из оружия у заточëнных, всего четыре пистолета, один пистолет-пулемёт и одно двуствольное охотничье ружье. Однако с патронами беда, их очень мало, на один раз отбиться не хватит. В связи с этим группа не имеет возможности идти на прорыв.

– Есть среди вас Савкины? – спросил на всякий случай майор.

– Минутку, я уточню, – ответил полицейский.

Ждать пришлось не долго.

– Приём, Андрей, приём, – снова заговорила рация.

– Да, да, на связи!

– С нами Лëша Савкин, мальчик лет десяти – одиннадцати. На его глазах, люди говорят, мать сестру загрызла…. Теперь он не разговаривает совсем, сидит вон в углу, в пространство перед собой смотрит. Шок наверное. Приём.

– Принял. Отбой. Ждите, мы на подходе. Конец связи.

Мы с Куличевым облегчённо выдохнули. Жалко конечно жену и дочь Романа Александровича, но что ж теперь… Ладно хоть сынишка жив. Теперь надобность в посещении квартиры Савкиных отпадала и это значительно облегчало задачу.

Что делать дальше? Выводить выживших из клуба и везти всех в расположение части. Бог с ним, человек тридцать в машине разместится, плотно, тесно, без комфорта, но разместится. Но ведь для того, чтобы их вывести из клуба, нужно разобраться со стадом мертвецов. Или отвлечь его и увести подальше. Но как это сделать я не знал. Было и ещё одно обстоятельство, которое могло плохо отразиться на ходе нашего мероприятия. Это всё прибывающие и прибывающие к клубу зомби. Их там сейчас должно быть видимо – невидимо. Скорее всего, клубная площадь, проезжая часть и все остальные подъездные пути забиты бродячими мертвецами. А это значит, что подъехать туда на фургоне будет проблематично. На ум приходило лишь одно – спешиться и идти одному, а машину под управлением майора отправить в более безопасное место. Потом найти способ отогнать мертвецов от клуба, обеспечив более или менее безопасный выход выжившим и вызвать Куличева, чтобы подобрал нас. Как отвлечь зомбированных я не знал, поэтому решил действовать по обстановке. Наверное, нужно будет много бегать и громко шуметь, чтобы стать для тварей более интересным объектом охоты, чем люди там, внутри клуба. Ладно, на месте определимся.

Я огляделся, посмотрел в зеркала заднего вида, заражённых рядом не было. Припарковался на обочине, взял с панели радиостанцию, сунул её в карман и посмотрел на Куличева.

– Андрюха, давай мне все свои гранаты.

– Чего? – в глазах напарника читалось недоумение.

– Гранаты говорю давай, – повторил я, – оставишь меня здесь, а сам за руль и езжай к тому месту на въезде, где мы с тобой тишину слушали недавно.

– Зачем? – опять не понял майор.

– В разведку пойду, ё-моё!

– Олег, ты что?

– Некогда спорить, давай гранаты и езжай. Я проберусь к клубу и разведаю обстановку, посмотрим, может получиться увести заражённых. Потом сообщу тебе, ты подъедешь и заберёшь меня и людей.

– Ты что, братан? А если…

– Да пойми ты, Андрей, – перебил его я, – там мертвяков у клуба целая куча и ещё подтягиваются, на машине подъехать не получится.

Я мотнул головой в сторону детей, женщин и священника.

– И ими рисковать мы не имеем права.

– Понимаю я…, – подавлено буркнул напарник, похоже сдался.

– Вон рация, – я указал на стационарную автомобильную радиостанцию, – настрой её на нужную волну и езжай. Увези людей отсюда. Всё хорош болтать, гранаты давай. Время тянуть не будем.

Куличев молча протянул мне две свето-шумовые и одну осколочную, я рассовал их по карманам разгрузки, взял винтовку и вышел из машины.

– «Barret» не возьму, слишком громоздкий, – бросил я и поудобнее перехватил своë оружие.

Майор лишь коротко кивнул, занял место водителя, развернул машину и поехал в обратную сторону, я же, озираясь по сторонам, потрусил к лесополосе. Зомбированных рядом не было, за то я видел, что во дворах их полным полно, и все они медленно брели в сторону клуба, поэтому опасности для меня не представляли… пока не представляли.

***

Рассвело окончательно. К своей цели я пробирался через лес и, чтобы не ввязываться в бой с ходячими мертвецами, по широкой дуге обходил места их скопления – дома, дворы, скверы. Пришлось, правда, пристрелить парочку попавшихся по пути зомби, но сделал я это издалека и относительно тихо, спасибо глушителю. В общем, можно сказать, что добрался без происшествий.

Вон там клуб, прямо за расположившимся перед дорогой строительным объектом. Что это за объект такой было не понять. Похоже, что его строительство начали недавно, месяца три назад, не раньше, потому что когда я был здесь в феврале месяце, этой стройплощадки ещё не было. Сама стройка представляла собой фундаментную кладку метров двадцать длиной и десять шириной, она выступала из земли примерно на метр; от фундамента вверх тянулась кирпичная, метра в два с половиной стена. Располагалось это сооружение между клубной площадью и проезжей частью. Рядом, метрах в пяти от объекта, складирована куча железобетонных блоков, плит и столбов. Что сейчас происходит у клуба, я не видел – мешало это самое недостроенное здание. Но по мычащему гулу, раздававшемуся с площади, угадывалось, что здесь собралась огромная толпа нежити. И эта толпа постоянно пополнялась стягивающимися со всех сторон, новыми заражёнными мертвецами.

Что бы разглядеть обстановку на площади, я, проверил стройку на предмет зомбированных, и не обнаружив таковых, забрался на стену. Открывшаяся картина повергала в шок, бросала в ужас и окатывала волной омерзения: оживших мертвецов тут было около двухсот особей. Все они с различными повреждениями, от ссадин, порезов и следов зубов, до оторванных конечностей, вспоротых животов и разодранных глоток. Ужас просто. Здесь были мужчины, женщины, дети разных возрастов; в изодранной и перепачканной одежде, с лицами, измазанными запёкшейся кровью. Непонятное, монотонное мычание, невыносимая вонь и огромный рой мух, всё это дополняло и без того ужасную картину. На ум не приходило ни одного сравнения, которое бы в полном объёме выражало те чувства, которые вызывал во мне вид этого кишащей массы мёртвых людей! И всё это на фоне потёртого, местами облезлого, двухэтажного здания, построенного в шестидесятых годах прошлого столетия. На стенах из местами раскрошившегося, силикатного кирпича, красовались потускневшие, стилизованные изображения на военную тематику. Типичная картина зомбиапокалипсиса, такая, какой мы привыкли её видеть в фильмах и компьютерных играх.

Справа от клуба, на небольшой возвышенности, за разросшейся до мелколесья полосой акации, расположился детский сад. Слева же, заросший дубом и липой парк, с памятником воинам, погибшим во Второй мировой, Афганистане и Чечне. Вообще посёлок как бы утоплен в лесном массиве, здесь, густой, смешанный лес, не только окружил его со всех сторон, но и проник в сам населённый пункт. Именно поэтому жилые дома и другая инфраструктура, находятся в тесном соседстве с густо разросшимися деревьями и кустарниками. Здесь даже сельсовет и тот носит название – "Лесной", и это полностью соответствует типу местности.