Апофис 2068 и его Тайна

Рыть яму другому по-американски

Джордж Ласт, третий президент Объединенной Конфедерации Америки, курил трубку сорта «Вирджиния», его светлых сортов, выдыхая сизоватый дым из тонких нервных ноздрей прямо в потолок своего рабочего кабинета. Душистый и сладковатый вкус именно этого сорта табака был им особо любим и почитаем – вымоченный в различных соусах, он имел меньшую крепость, чем темный вариант, но успокаивал нервную систему лучше, чем молекулярный спрей, принесенный его лечащим врачом. Джордж часто вспоминал курильщиков-президентов США и особенно тридцать пятого- Джона Кеннеди. Тот предпочитал кубинскую марку сигар Petite Upmann, и никакие доводы близких людей не могли заставить его бросить курить. Один раз Джон попросил своего секретаря Пьера Сэлинджера выполнить одно пикантное и необычное поручение – найти тысяча двести штук сигар его любимой марки. Озадаченный секретарь потратил ночь на поиски нужного количества сигар, поскольку знал все фирменные магазины в Вашингтоне, да и сам был, шельма, заядлым курильщиком. К утру поручение было выполнено: 1200 штук «тяжелой артиллерии» ручной скрутки лежали на вишневом столе президента. Увидев это, Джон Кеннеди тотчас же достал указ и подписал знаменитое эмбарго против Кубы.

Джордж задумался, выпустил струю ароматного дыма строго перед собой и мысль, порожденная именно его старым добрым мозгом, а не «небиологией» озарила его: «Кеннеди рассчитывал прожить остаток жизни равный по времени выкуренных им 1200 сигар? Забавная мысль, забавная. Джон мыслил, как простой смертный, несмотря на верховный статус в обществе, поэтому и делал очевидные ошибки. А вот я не сделаю, даже если и захочу – я бионик, а это гарантия безошибочности».

Напольные антикварные часы устало пробили девять раз, затем замолчали и только длиноходный маятник отмерял земное время ритмичными звуками «тик-так». Солнечный луч скользнул по табличке на часах и в полумраке покоев проявились слова первого президента-тезки -«Люди без принуждения не примут и не будут выполнять меры, наилучшим образом рассчитанные для их собственного блага».

После курения табака Джордж всегда хотел пить, это стало уже некой традицией, а традиции надо чтить безоговорочно. Благо, Перигор, его помощник, знал толк во все возможных чаях, и Джордж попробовал, вероятно, все знаменитые и не очень марки этого напитка. Один раз, отхлебнув странного цвета настой, он спросил помощника: «Что это?» и получил ответ: «Это кипрейный чай. Его пьют великороссы и называют Иван-чаем. Он дает силы и проницательность». Джордж хотел позвать помощника, но передумал: «Силы пока есть, проницательности мне не занимать, начнем».

Президент сложил пальцами левой руки комбинацию из пальцев, отдаленно напоминающую индийскую мудру и, в воздухе появилась карта небесного свода, точно воспроизводящая такую же карту, хранящуюся в секретном «облаке» Пентагона. Отчетливо было видно звездное небо с созвездиями, планетами и идущими в данный момент метеорными потоками. Живое полотно карты завораживало и гипнотизировало президента, он настроил фокус своих глаз легким касанием на глазницы и увидел то, что хотел увидеть – алую точку на северо-востоке карты. То был Апофис.

Об этом астероиде, носящим такое мрачное имя Джордж Ласт знал практически все – от верований древних египтян до последних сводок НАСА о движениях этого загадочного небесного тела. А загадочность его была в том, что он несколько раз незначительно, но менял траекторию своего движения, по не понятным современной науке его личным «апофисным» законам. Высказывались предположения о некой разумности астероида, что не могло не беспокоить военную и научную общественность ОКА, да и президента, что уж здесь скрывать.

Последнюю неделю Джордж Ласт начинал утро с изучения этой небесной карты, пытался сам понять природу движения Апофиса, задавал вопросы вслух летящему метеориту, но тот молчал, лишь начиная быстрее мерцать на небосводе. Или это только казалось Джорджу – не помогала ни в сотни раз увеличенная скорость мыслительных процессов в логическом левом полушарии, ни последние технические сводки астрофизиков о поведении небесного тела.

Метеориту американцами было отведено решающее значение за мировое господство в мире. Выдвинутая в двадцатые года нынешнего столетия Россией идея многополярного мира не была до конца ею реализована. На планете была пятерка могущественных государств: Объединенная Конфедерация Америки, Великороссия, Китай, Индия, Корея, но список возглавляла все равно ОКА. Катастрофически не хватало своей территории, почти 22 миллиона квадратных километров было мало для решения грандиозных задач, оставался только Мировой океан, с его безграничными возможностями. Но там, без оглядки на Мировое сообщество, хозяйничали великороссы, которые развернули в этом, перспективном направлении слишком бурную хозяйственную деятельность. Законсервировав в тридцатые годы месторождения нефти и газа в Сибири и на Дальнем Востоке, они принялись производить биодизельное топливо из водорослей в Тихом океане, используя новейшие технологии. Мало им высокоразвитого сельского хозяйства, которые ученые связывали с потеплением в азиатской части Великороссии из-за изменения ими течения Гольфстрим – так они образовали целую сеть военных баз в Атлантическом и Тихом океанах, а это уже неизбежный военный конфликт с использованием интеллектуального ядерного оружия.

Джордж Ласт движением руки убрал карту небесного свода, бросив прощальный взгляд на точку Апофиса, и правой рукой материализовал другую картину, о которой надо рассказать особо. Ролик, назовем его так, длился ровно десять минут, и каждый раз президент восторгался с каким филигранным умением и технологичностью для того времени была совершена эта уникальная операция. Джордж погрузил себя в пространство картинки в виде не подвижного объекта и вновь и вновь ощутил восторг этого действа, которое он мог потрогать тактильно. По крайне мере так ему казалось. Итак, на картинке 27 марта 2036 года, центр космических полетов возле города Балтимор, огромный монитор на котором пока нечеткие изображения небесных тел. Затем появляется линия на карте небесного свода, прогнозирующая возможный путь Апофиса. Метеорит-убийца может пройти вблизи Земли на расстоянии, где примерно находятся геостационарные спутники – примерно 36 тысяч километров относительно Земли. А возможно и ближе – до 15 тысяч километров, ведь в пятницу 13 апреля 2029 года орбита астероида изменилась и стала ближе к Земле. Астероид находится на орбите, которую принято называть резонансными возвратами. Его путь в космосе всегда будет пересекаться с земной орбитой.

Напряжение в центре нарастает, на мониторе появляется четкое изображение метеорита Апофиса. Большой булыжник диаметром почти 400 метров и весом около 30 миллионов тонн, летящий со скоростью 7,3 км/секунду, расстояние до земли 15777 километров. Команда «Старт!» чьим-то сорвавшимся от напряжения голосом и на экране появляется ионный ракетный двигатель, который мягко приземляется на поверхности астероида и начинает жесткое закрепление на поверхности объекта. Астероид вращается, и включается сложная система управления ракетным двигателем. На площадке ракетного плазменного двигателя под непроницаемым куполом тайно устанавливается боевая лазерная установка переменной мощности и очень высокой точности В71—13 с новейшей системой наведения и компактным источником энергии. В качестве резервного оружия под куполом размещена одна ракета с ядерным боезарядом.

Конечная цель оптического квантового генератора, а именно так ученые называют этот отнюдь не миролюбивый лазер – город Мурманск (Великороссия). В Мурманске был расположен крупнейший в мире ядерный подводный флот с интеллектуальными ядерными боеголовками, аналогов которым не будет в ближайшие 50 лет, как минимум.

12 апреля 2068 года Апофис гарантированно пройдет мимо планеты Земля (в диапазоне от 30 000 до 1 000 000 км) и об этом знает научное мировое сообщество, которое поддерживает научные исследования астероида Объединенной Конфедерацией в виде установки на его поверхности научного аппарата.

В мире царит полная гармония, но в нужное время, до секунды, сработает лазер Судного дня и нанесет непоправимый ущерб Великороссии. Она не сможет отреагировать своевременно на эту угрозу потому, что не знает как, и никогда не узнает про коварные планы лучшей во Вселенной страны. Да и расстояние до поверхности Земли для боевого лазера – миг, а по сему ответный удар с европейской ее части, где расположено парламентское политическое руководство в полном составе, невозможен. Удар возмездия с великоросской восточной территории маловероятен, ведь без команды «Старт!» любое воинское формирование, будь-то корабль, подводная лодка, ракетный полк – это всего лишь груда высокотехнологичного металла. Ни один командир на свете не станет брать на себя ответственность и развязывать мировую войну на уничтожение без команды сверху. А ее не будет.

Мир вновь станет однополярным, и огромная территория вечного врага окажется собственностью ОКА. Великой Объединенной Конфедерации Америки. Чтобы сохранить территорию Великороссии в пригодном для использования состоянии, особенно озеро Байкал с его кристально чистой водой, сила излучения боевого лазера была уменьшена на 40%. Для европейской части Великороссии, где концентрировалось основное население, этого было более, чем достаточно. Заражение этой территории от своего же ядерного оружия, после удара американским боевым лазером, будет минимальным и станет пригодным для практического использования ориентировочно через тридцать лет. При невозможности ее использования, по разным причинам, европейскую часть Великороссии ждала консервация до востребования.

Очертания метеорита уменьшались на экране, он уходил по своей орбите, унося на своих плечах торжество американской военной научной мысли – великолепную лазерную установку В71—13. Чтобы вернуться через тридцать два года для выполнения чрезвычайной миссии. «Они», согласно их традициям, 12 апреля будут праздновать День Космонавтики.

Президент Джордж Ласт вывел себя из пространства картинки, устало вытер выступавший крупными каплями пот на высоком лбе и громко позвал помощника:

– Перигор, зайди ко мне и принеси чай. Кипрейный. Иван-чай.

Мастер-сержант как точка отсчета

В Объединенной Конфедерации Америки отшумели президентские выборы и в ноябре по итогам выборной компании главой Нового Белого Дома во второй раз стал уже известный нам Джордж Ласт. Он по старой памяти и устоявшейся американской традиции в День благодарения «помиловал» 50-фунтовую индюшку, со странным именем Монеточка, которая попыталась ущипнуть и обгадить его в награду за свое спасенье.

В ОКА до сих пор сохранялась странная система выборщиков, которая была основой избирательного права аж с 1787 года и являлась своеобразным «проклятием» Америки. Тогда, это было сделано для того, чтобы защитить южные, рабовладельческие штаты, в которых было мало белых и богатых, но много бедных и цветных.

Теперь же, спустя двести восемьдесят лет американское общество конфедерации поменялось радикально: цветные и латинос были отправлены на свою историческую родину (туда же отправились дети от смешанных браков), и грязную, низкоквалифицированную работу выполняли белые из охваченной температурной аномалией Австралии. Избранный президент был республиканцем, и проводил жесткую миграционную политику своих двух предшественников. В ОКА были ликвидированы более 50 вариантов пола, среди которых были «андрогины», «бигендеры», «гендерквиры», «гендерфлюиды», «демигендеры и прочие больные сообщества, развращенные слюнявой демократией псевдо-гражданского общества. Объединенной Конфедерации Америки грозило физическое вырождение, и накопленные правдами и неправдами богатства не кому было оставить. Нужны были меры чрезвычайного и радикального характера и они появились.

Были воссозданы пуританские общины, девизом которых было латинское выражение «Vinci qui patitur» – «Страдающий побеждает». Со временем в американском обществе воцарились строгость нравов и сознательное ограничение в потребностях, аскетизм и крайняя суровость по отношению к нравам.

В гражданских и военных госпиталях страны были проведены малоинвазивные хирургические операции по возвращению традиционных полов и стиранию ненужной информации из коры головного мозга. Озабоченные половой идентификацией граждане получили новый чип, который был вживлен в гипофиз и сразу же нормализовал половые отношения в обществе. В конгрессе была ликвидирована крупнейшая новоявленная партия, лоббирующая интересы условных «много-гендеров» и успевшая пронизать своей политикой все слои американского общества. Уцелевшие чудом члены многоцветной партии со своими немногочисленными сторонниками перебралась в Соединенную Европу, где триумфально влились в их причудливое общество под оглушительные аплодисменты сексуально озабоченных «нью», как они прозвали себя, граждан. В Европе царило общество вседозволенности и тотальной толерантности. Объединенная Конфедерация махнула рукой на эту пропащую старую деву умирающей цивилизации, но также по-отечески, как и много десятилетий, якобы опекала, при этом крепко держа её за дряблое горло. Параллельно с проявлением отцовских чувств, Конфедерацией вывозились оттуда новейшие технологии, военные разработки, неординарные творческие люди, морские биоресурсы и много чего не перечислишь. Европа стала абсолютно атеистическим местом на планете Земля, в единичных оставшихся католических церквях вместо человеческих пасторов служили роботы, которые приветствовали зашедшего прихожанина и предлагали выбрать голос и тип благословления и могли вести беседы с ним на любые темы. Другими словами, произошла роботизация католической церкви Европы.

В нашем повествовании нет цели детальной характеристики политической и экономической деятельности ОКА в описываемую эпоху, это утомительно не интересно, а посему заглянем в душу и мысли вождя американской белой нации, чтобы понять страну в целом. Какой президент – такая и страна, а великороссы сказали бы: каков поп – таков и приход.

Джордж Ласт, будем иногда его называть «третий», готовился к своей инаугурации – торжественной церемонии присяги и вступления в должность президента и вице-президента ОКА. По традиции сама инаугурация всегда проводилась публично перед Капитолием в Вашингтоне, с привлечением большого количества зрителей, среди которых простые миллионеры являются неудачниками по жизни, здесь публика покрупнее и родовитее. После программной речи президента устраиваются торжественный парад и бал. Но сейчас все события разворачивались в славном городе Филадельфия.

Джордж уже обостренно испытывал эти чувства четыре года назад, сейчас все было проще и знакомее. Тем не менее, в самых укромных уголках души 3-го, самодовольно расцветала улыбка тщеславия – простой парень из Оклахомы, второй раз становится президентом величайшей из стран. Он рано начал интересоваться политикой, став помощником сенатора-республиканца от штата Техас, в котором всегда тайно процветали мысли о превосходстве белой расы над остальными, с отсылкой к Библии – Иисус был светлокожим белым. (Многочисленные исследования ученых говорят, что это, мягко говоря, не совсем так).

Он часто вспоминал свое не радужное детство в криминальном пригороде Оклахома-Сити, который с индейского языка племени Чокто означает «красные люди». Официальным девизом штата Оклахома было вечное «Труд побеждает всё», что очень напоминало фразу «Arbeit macht frei», что в переводе с немецкого означает «Труд делает свободным», которой украшали нацисты ворота многих концлагерей Европы в 40-е годы прошлого века. 46-й штат в американском порядке городов еще называли «Штат торопыг» или «Штат землезахватчиков». Своими прозвищами Оклахома обязана переселенцам, которые заняли участки земли на нераспределённых территориях, составляющих сегодняшнюю территорию штата, до момента официального подписания президентом Кливлендом Акта о Присвоении Земель Индейцев в 1889 году, разрешающего их заселение. В Оклахоме во все времена было очень много диспенсариев, где по официальному рецепту можно было купить марихуану, не боясь, что тебя осудят. Вот такой город контрастов – консервативный, религиозный и насквозь пропитанный марихуаной.

Джордж вспомнил драку со сверстником – индейцем с соседней улицы, на которую он и его товарищи не смели ступать без их разрешения. Драка была один на один, и вначале Джордж побеждал, ведь он был спортивным парнем, с хорошей трудовой и не изнеженной генетикой, но индеец достал короткий нож и ударил его в бок. Когда лилась кровь, Джордж подумал, что ему повезло, ведь удар подлой краснокожей руки пришелся в левую часть тела, а не в печень. В больницу к нему приходили его товарищи с колледжа, подбадривали его и приносили подарки. Пришел к нему и Вихо, его обидчик, попросил извинения и предложил мир между их районами. Джордж прогнал его, и с тех пор затаил обиду на всех цветных граждан его страны, которых в душе презирал и ненавидел. Это чувство руководило им потом, при расовой чистке Объединенной Конфедерации Америки.

Джордж воочию убедился, что Конгресс США – не только законодательный орган, но и крупная бизнес корпорация, в которой сенаторы помимо своих прямых обязанностей, занимаются многомиллионной помощью родственникам, лоббируют интересы «своих» компаний, участвуют в налаженных и разветвленных коррупционных схемах. Шеф-конгрессмен посоветовал Джорджу для приобретения политических очков поступить на службу в американскую армию, на какую-нибудь тихую армейскую базу, вернувшись через три года перспективным политиком с «армейским, суровым по-спартански, опытом». Все это для обывателя-избирателя, он это любит и проглотит.

По протекции своего шефа молодой помощник заключил трехлетний контракт с Пентагоном и был направлен служить в американский штат Гавайи, на аэродром стратегической авиации. Обывателям Гавайи видятся райским местом на Земле, с песчаными пляжами, экзотическими фруктами, желто-соломенными юбками и морскими ожерельями прекрасных гавайек. Но оказалось, что 50-й штат США имел много цивилизационных и не только болячек, которые сразу и не разглядеть: высокие цены практически на все, сепаратистское движение за отделение от США, вулканическое происхождение островов. Но самое страшное оказалось не этим: офицеры элитных подразделений ВВС во время боевых дежурств употребляли наркотики, при этом умудряясь обманывать командование во время тестов на профпригодность. Джордж со страхом и изумлением видел офицеров на аэродроме с расширенными зрачками, бессмысленными улыбками и странным поведением: от миролюбивого до враждебного. Ее величество скука порождала наркоманию среди офицерского состава, беспорядочные половые связи с «многогендерным» населением острова. Картина было воистину ужасной: наркоманы обслуживали ядерную кнопку, при том с кучей венерических и прочих экзотических заболеваний. Джордж Ласт информировал своего шефа-конгрессмена об обстановке на аэродроме и получил ответ: «Не сей панику в мире. Это внутреннее дело аэродрома. Разберемся».

Среди офицерского состава Джордж Ласт приобрел двух цветных недругов: летчика 1 класса латиноса Агилара Каррильо и технического сержанта афроамериканца Алекса Янга. Один раз они вдвоем окружили Джорджа и Каррильо крикнул в лицо мастер – сержанту: «Гринго. Белая задница!».

Но самая опасная ситуация для будущего двухсрочного президента ОКА случилась в конце его трехлетнего контракта. После успешного испытания новейшего истребителя шестого поколения F/A-28E/F Super Hornet на аэродроме была организована славная пирушка с употреблением традиционного американского напитка – кукурузного 40 градусного бурбона. В компании было порядка двадцати человек, летный и обслуживающий персонал аэродрома. Все натуральной половой принадлежности, мужской гендер превалировал над женским в пропорции 2 к 1. На время проведения увеселительного мероприятия у собутыльников местными программистами была отключена «небиология», т.е. на определенное время заблокирован чип в гипофизе, и они временно стали людьми с чувствами начала столетия. Это было запрещено различными инструкциями, но желания сильнее наказания. Это было сродни наркотической зависимости – вновь и вновь возвращаться в человеческое естество.

Джордж Ласт к тому времени окончательно стал «своим парнем», научился курить рассыпной табак сорта «Вирджиния», что считалось дикостью на территории материковой страны, при этом мог выпить пинту бурбона и не опьянеть. У Джорджа проявились ораторские способности, возможности манипулировать аудиторией голосом, делая в нужных местах усиление или ослабление интонаций, умение держать паузу «по-станиславски». Недруги были переведены на другие аэродромы, и все умные подумали, что это неспроста – кто-то влиятельный стоит за этим статным и не простым парнем.

Играла тихая музыка, все пили желтоватый бурбон, и с каждым глотком уходило напряжение и скованность. Джордж обратил внимание на нового авиационного инспектора эскадрильи, которая пила наравне со всеми бурбон и бросала на коллег пока еще нейтральные взгляды. Она бесцельно ходила по залу, слышала спор двух летчиков, когда один из них сказал другому: «Я уже вышел из возраста, когда мне дают советы», смотрела на товарищей по оружию слегка затуманенным взглядом и думала про все уведенное ею сегодня, что-то вроде: «А им самим не тошно?». Затем ее взгляд уперся в интересного мастер-сержанта, и она, поправив комбинезон цвета хаки подошла к столику, за которым сидел Джордж.

– Микки Вуд, старший инспектор эскадрильи, – представилась она, и не спросив разрешения, села напротив. Микки, а это сразу бросилось в глаза Джорджу, была необыкновенно хороша собой и чем-то напоминала героинь кино начала столетия. Модная в то время стрижка в стиле короткого каре очень шла ей.

«Что она здесь делает при такой внешности, в богом забытом аэродроме, в не крупном городе у четырехзвездочного генерала на посылках в штабе армии?», – подумал мастер-сержант и спросил:

– Как служба, Микки, в нашей объединенной базе? Домой не тянет? Да, кстати, я не представился, мастер-сержант Джордж Ласт, – и они пожали друг другу руки. Рука у Микки была не по-девичьи крепкой и почему-то холодной, как льдинка. Но первый тактильный контакт был уже создан.

– А, ты знаешь, Джордж, что я могу не допустить до полета самого авторитетного здесь летчика? Знаешь? – игриво спросила она и уставилась на него своими большими глазищами.

«На вопрос не ответила, а задала свой, да еще красуется. Но это бурбон в ее теле, чип же его не видит. Бурбону все можно», мысленно усмехнулся он и спросил:

– Микки, а ты в курсе, что в старых ирландских пабах, виски запивают водой? А мы бурбон не запиваем, а заедаем, вон, жареными креветками, стейками из свинины. На худой конец маршмеллоу.

Микки посмотрела на Джорджа взглядом полным неподдельной святости и вместо ответа вновь задала вопрос:

– Запивать виски водой? А смысл?!

«Наш парень», – подумал Джордж и чокнулся с Микки бокалами.

Кампания разделилась на группы по 2—3 человека, дым стоял коромыслом, включили погромче музыку и зазвучала бессмертная «Unchained Melody» из старого фильма «Приведение» с Деми Мур.

– Джордж, пойдемте танцевать. Это приказ! – Микки штормило и она шаткой походкой подошла к Джорджу, взяла его за руку и резким движением подняла его с места.

– Возьмите меня за талию, ну смелее. Талия специально создана для того, чтобы ее обнимать. Так, чуть медленнее, чувствуйте мелодию, мастер-сержант!

Они медленно танцевали в такт культовой на все времена песни, и на них никто не обращал внимания: в углу несколько пар играли в карты, некоторые выпивали и разговаривали, перебивая друг друга, кто-то пытался смотреть матч по бейсболу.

Микки была прекрасна, с розовыми щеками, она безуспешно пыталась сдуть с лица непокорный локон русых волос и улыбка не сходила с ее лица. Неожиданно она остановилась и, заглянув в лицо Джорджу сказала:

– Я в юности занималась спортивной гимнастикой, мы можем танцевать так, – и она легко закинула свою правую ногу на левое плечо мастер-сержанту.

– А теперь прижимайте меня к себе, так сильнее, стоп. Ведите плавнее, чувствуете – другие ощущения?

Со стороны эта танцевальная конструкция производила странное чувство прелюдии половых отношений, но зрительно не отторгала. Так они и танцевали – он держал ее за талию и медленно синхронизировал свои покачивания телом, она на полном шпагате слилась с ним в одно целое…

Утром заплаканная Микки нашла на аэродроме Джорджа и заикаясь сказала ему:

– Джордж, я должна ув-в-олиться после моего вчерашнего возмутительного по-о-ведения. Мне никогда не было так стыдно, какая же я дрянь!

Джордж подошел к Микки поближе, взял ее за плечи и заглянув ей в глаза сказал:

– Микки, когда ты смотришь на фотографию, где много разных лиц и в том числе твое, кого ты ищешь прежде всего?

– Себя, конечно.

– Все правильно, детка. Об этом писал еще великий Дейл Карнеги.

– Ты читала Дейла Карнеги? Правильно – не читала. А так бы знала, что в этом мире всех нас интересует только Наше лицо, Наше поведение, Наши болячки. Ну и так далее. Я уверяю тебя, Микки, мы вели себя в рамках приличия, а вся наша вчерашняя компания вспоминает только себя любимого, остальные люди – это всего лишь зрительный фон и декорация. Понятно?

Рядом с ними быстрым шагом проходил штаб-сержант Кевин Холл, принимавший участие во вчерашней попойке.

– Кевин, – окликнул его Джордж.

– Как настроение после вчерашнего, все нормально было, как считаешь, старина?

Кевин сглотнул сухую слюну и тихо сказал:

– Все было здорово, мы так давно не собирались. Но я нажрался, как боров, половины вечера не помню. Как-то мне не уютно, Джордж. Какая-то печаль у меня на сердце.

Джордж приобнял Кевина:

– Ты был великолепен вчера, Кевин. Был веселым и остроумным, как никогда. По крайней мере ты мне таким запомнился. У самого голова болит.

– Правда? – Недоверчиво спросил он.

– Великолепен? – Кевин Холл улыбнулся и довольный, легкой походкой, махая рукой, побежал по своим делам.

Джордж подошел к Микки и спросил:

– Тебе все понятно? Как насчет увольнения? Ах вы передумали, самокритичная леди, – и Джордж рассмеялся.

Микки подошла к Джорджу, взяла его за руки и сказала:

– Джордж, ты лучший. Если бы я не была помолвлена, я бы увлеклась тобою. Но я из пуританской семьи. Понимаешь? Теперь ты мне друг.

Микки развернулась на каблуке и растворилась за не большой рощицей.

Через неделю Джордж Ласт получил по закрытым сетям сообщение от шефа-конгрессмена: «Женщины созданы для не того, чтобы осложнять жизнь мужчинам, а чтобы с их помощью можно было покорять любые вершины. Покорять их будешь с другой женщиной. И запомни: бурбон, даже хороший не стоит твоей карьеры. Готовься к увольнению. Скоро выборы в конгресс. Есть мысли. И помни: кругом глаза».