Медикус. Обретение знаний

Перед глазами Энвис поплыли невнятные образы. Она видела человека, который отшельником жил в башне среди песков величайшей пустыни. Его компанию составляли лишь змеи, он гладил их, кормил их молоком, наливая в блюдечко. Змеи трогали его лицо и руки своими подвижными раздвоенными языками. Он знал их наречие, он мог подзывать змей или голосом отгонять их, он мог с ними разговаривать и договариваться. Этот человек подошел к Энвис и сказал ей, что она – это он.

Дальше картинка поменялась. Энвис уже была одета в его одежду, рядом находилась башня, а змеи теперь вились вокруг неё, шуршали чешуёй и заглядывали ей в глаза.

Бокор подошел к Энвис, начал лить ей на голову какую-то жидкость, читая при этом заклинания на змеином языке с шипящими согласными. Она физически ощущала потусторонние сущности, вьющиеся над головой, чувствуя легкое покалывание на макушке. Энвис чувствовала, как сознание впитывает в себя духа – ориша. Появился огненный шар, который через канал втянул ориша в себя. Сборка личности произошла.

Её ори¹⁵ стал ориша Эшу Айеде. Аспект Эшу пророческих и мистических видений, получаемых от Духов. И теперь она уже не была прежней Энвис, она изменилась. В первую очередь, изменилось, дополнилось, расширилось её сознание. И, как символ глубинных изменений произошла смена имени. Теперь она не ощущала себя Энвис, теперь её имя было Эолиндис.

С тяжёлым вздохом осела на земляной пол Мари Лаво. Та, которую современники уже называли не иначе, как «Королева Мари». Даже её питон по кличке Зомби выглядел усталым. Мари обратилась к бокору:

– Антуан, притащи кролика из вольера, а то Зомби мой совсем плох, надо покормить змея, – подкрепив просьбу усталой улыбкой. Все три барабанщика сидели у своих инструментов в расслабленных позах, и каждый из них пытался ответить себе на вопрос, чего он хочет сейчас больше, спать или, всё-таки, есть? Унси же, видимо, решила для себя этот вопрос. Она свернулась калачиком на циновке около алтаря и уже тихо посапывала.

–Мари, я благодарен тебе, – сказал Эшу, вставая, – теперь в мире Эйо появится сильная мамбо, и духи-ориша станут ещё чуть сильнее. На днях я навещу тебя, и мы подробно обсудим твои нужды и нужды твоей общины.

– Спасибо, папа Легба, – устало улыбнулась креолка, – мы будем ждать тебя.

– А сейчас мы с Эолиндис покинем вас, нам пора, – он пристально оглядел присутствующих, – скоро рассветёт.

Эолиндис и Эшу поднялись из подвала и вышли на тротуар. Восток уже светился алым.

– По домам? – усталым голосом спросил Эшу.

– Да, – согласилась Эолиндис.

– Ну, тогда до скорого, – Эшу лихо взмахнул своей соломенной шляпой. Мир закружился вокруг Эолиндис, верх и низ неоднократно менялись местами, на внутренней стороне сомкнутых век водили хороводы маленькие серебряные звёздочки. И, наконец, когда она открыла глаза, то обнаружила себя в своём номере, в постели, стискивающей подушку в объятиях.

Глава 3.1

Симба Ситоле и Эолиндис¹⁶ заняли места на балконе, нависавшем над общим залом трактира «Валет и камбала». Надо сказать, что, невзирая на сравнительно раннее время, там были заняты почти все места. Только столик, заблаговременно зарезервированный за Адио, выделялся пустотой незанятых мест.

– Эоли, так что ты говорила о возможных неприятностях? – обратился Симба к сидящей напротив него Эолиндис.

– Мой ори, Эшу Айеде¹⁷, предупреждает о высокой вероятности того, что сегодня начнутся крупные уличные беспорядки, – она тоже окинула взглядом ровно гудящий застольными разговорами трактирный зал.

– Неожиданно, как-то. – скептически хмыкнул Симба, – ничто, вроде как и не предвещает.

– А оно всегда так и бывает, – Эолиндис улыбнулась и нанизала на вилку истекающий соком медальончик из жареного в специях из Гиндао мяса молодого тяка, – тем не менее, Нтанду и Амади мы на дирижабль отправили.

– Ну, да, так оно поспокойнее будет, – согласился Симба, – по крайней мере, случись чего, не придётся по городу искать друг друга.

– Ага, смотри, Сим, вон и племяш твой пожаловал, – Эолиндис окунула мясной медальончик в судочек с пряным соусом, откусила жемчужными зубками кусочек, и указала вилкой с остатками медальончика вниз, где Адио Ситоле резво пробирался между столиков к своему месту.

– Ну ладно, пока всё по плану, – капитан заинтересовано повёл носом над тарелкой острого супа из моллюсков, которая только что была поставлена перед ним расторопной официанткой, – наблюдаем, наслаждаемся местной кухней и спокойствием, пока оно есть. Если что, то дирижабль вызовем, – сказал он и потянулся за ложкой.

Ну, вот я и на месте. Дядюшка, и его полукровка-эллилон¹⁸, она же жрица-мамбо по совместительству, на балконе предаются чревоугодию. Немного беспокоит это невнятное предсказание, сделанное с утра Эолиндис, бывшей Энвис, с подачи её новоявленного покровителя в мире духов. Уличные беспорядки нам сейчас совершенно без надобности. Очень уж неохота попадать под раздачу. С другой стороны, всё, вроде как, пока спокойно. Будем надеяться на лучшее. А если что, то дирижабль нам в помощь.

Сзади прозвучал вкрадчивый голос:

– Разрешите составить вам компанию? – передо мной на стол со стуком опустилась толстостенная оплетённая бутыль, в которой плескалась фиолетово-чёрная жидкость. Лучшее вино из сока лозы, растущей на здешних солнечных склонах. К бутылке прилагался уже знакомый мне господин в котелке и с затейливым моноклем. Он опустился на стул напротив, прислонил к столу свою изящную тросточку и, стянув с рук пижонские белые лайковые перчатки, размашистым жестом подозвал официантку.

– Чего изволите? – лучезарно улыбаясь, поинтересовалась миловидная работница местного общепита, заглядывая в бездонные глубины направленного на неё монокля.

– Сначала – два стакана, а потом, большую сырную нарезку, две большие лепёшки с чесноком, ну, овощное рагу, наверное, и жареное на огне мясо на шпажках, всего по порции на каждого из нас.

Он посмотрел на меня, взглядом вопрошая, не возражаю ли я. Возражений у меня не было, а потому я утвердительно кивнул. Официантка посмотрела на него, на меня и тихо дематериализовалась, но, только для того, что бы, буквально через три секунды поставить перед нами два вместительных гранёных толстостенных стакана. Поставив стаканы, она потянулась к нашей бутыли.

– Не, оставьте нам штопор, мы сами откроем и нальём, не маленькие, – усмехнулся харр Рукко, – вы тащите еду, а то есть хочется, как перед смертью.

– Вы бы, это, поаккуратнее, – я осмотрелся. Показалось, что возле входных дверей мелькнула знакомая затрёпанная кожаная курточка юного воришки Мадальгара, – а то, не ровён час, накаркаете.

– Вы что-то чувствуете? – мгновенно подобрался мой собеседник. Но это, следует отметить, никоим образом не повлияло на филигранную точность, с которой он разлил вино по стаканам. Я ухватил свой стакан, отсалютовал харру Рукко и негромко провозгласил:

– За встречу и плодотворное сотрудничество!

– За встречу! – подхватил владелец монокля, – так что вы там говорили о возможных неприятностях?

– Ну, про неприятности, как таковые, я пока не говорил, а вот вы как то сразу бурно на намёк отреагировали.

– Вы знаете, харр Адио, витает что-то в воздухе, непонятное такое, витает, да, – он покрутил в воздухе пальцами правой руки, изображая подобным жестом то самое неопределённое нечто.

На стол опустились два больших деревянных блюда, на одном из которых лежала весьма богатая сырная нарезка, а на втором – две свежайшие, только из печи, лепёшки и солидная горка горячего овощного рагу, распространяющая завлекательные запахи.

– Мейн харрен, мясо сейчас будет готово, – профессионально улыбнулась официантка и упорхнула, профессионально же увернувшись от шлепка, коим харр Рукко хотел её осчастливить.

В примерно это же время, в таверне «Голубая мечта утопленника», что располагалась в районе городской гавани, в одном из кабинетов на втором этаже проходило небезынтересное совещание.

– Фрайхарр Аклерих фан Триассо вчера наотрез отказал нунцию Предстоятеля в его настоятельной просьбе отменить действие эдикта о свободе совести и признании, того, что ни одна из духовных организаций не может выступать собственником недвижимого имущества на территории его феода. То есть мы, как были арендаторами наших собственных храмов, так таковыми и остаёмся. И продолжаем платить налоги в казну феодала, – брат-келарь церковной общины Триассо гневно сверкнул линзами очков и продолжил:

– Мало того, на нашу просьбу отдать общине в вечную аренду месторождения красного стекла и права на их разработку на условиях раздела продукции тоже последовал отказ.

– А вот это, наверное, самое плохое известие, – скорбно пробубнил себе под нос, облачённый в белоснежную рясу инок, представлявший орден Святого Домигиса.

– Почему это самое страшное, а не то, что наши храмы нам фактически не принадлежат? – вскинулся представитель курии ордена «Меч предстоятеля» брат Фавст. Брат Фавст был прекрасным воином, но как интриган и политик был, прямо скажем, так себе.

– А потому, – нудным, назидательным тоном начал объяснять домигисианец, что это последнее неразрабатываемое месторождение на материке. Одно из месторождений эксплуатируется Империей Кенин, а второе – разрабатывается государственной гильдией магов в Республике Братства Свободных Геллов. Ни к одному из этих месторождений нас никто не подпустит даже на пушечный выстрел. А красное стекло – это уникальное сырьё для изготовления накопителей маны, и мы без него эти накопители делать не сможем. Как следствие, не сможем использовать огромные запасы артефактов, которые пребывают у нас на складах в рабочем состоянии, но без источников питания. Технологии изготовления и зарядки этих накопителей мы разыскали в архивах, на что, кстати, ушло около семидесяти лет и усилия сотен братьев нашего ордена. Технологии, надо сказать, примитивнейшие, но это лучше, чем ничего. То есть, от того, будет ли у нас месторождение сырья для изготовления накопителей, во многом зависит и судьба нашей Церкви. Если мы сможем оживить наши артефакты – то мало кто сможет сравняться с нами в силе. А тогда и многие политические и хозяйственные вопросы мы сможем решать совсем по-другому – и на порядок эффективнее.

– Я всё понял, – подтвердил приём информации представитель воинствующего рыцарского ордена, – тут есть, за что побороться.

– Да, за что побороться, тут определённо есть, – брат келарь поправил очки, – через полчаса нас почтит своим присутствием нунций Предстоятеля и даст все необходимые разъяснения, указания и распоряжения. А пока предлагаю отдать должное местной кухне. Со своей стороны, очень рекомендую пряный суп-пюре из морских гребешков. Хотя, положа руку на сердце, – произнеся эти слова, брат келарь прижал свою левую ладонь к области сердца, хотя, следует отметить, она тут же органично так сползла чуть ниже, в область желудка, – все находящиеся на нашем столе блюда достойны самого пристального внимания.

В кабинет бочком протиснулся служка и все присутствующие, уже отдавшие должное местной кухне, воззрились на него в немом вопросе.

– Нунций его Святейшества Предстоятеля пред троном Демиурга брат Сервий! – насколько мог, торжественно, провозгласил вошедший и тут же посторонился, открывая проход шествовавшему за ним дородному высокому мужчине с властным лицом, на котором выделялся прямой нос благородных очертаний. Окутанный бирюзовым облачением нунций окинул взглядом присутствующих:

– Во имя Демиурга!

– Во славу его! – отвечал ему нестройный хор голосов присутствующих, неловко порывавшихся встать в момент произнесения приветствия.

– Сидите, сидите, – вальяжно махнул холёной ладонью нунций Предстоятеля, опускаясь на роскошное кресло, которое пододвинул ему служка.

Пока нунций устраивался на кресле, служка наполнил его хрустальный бокал с золотой отделкой чёрным густым вином с ягодным ароматом. Брат Сервий глубоко вдохнул своим античным носом аромат напитка, сделал большой глоток и медленно обвёл всех служителей культа, рассевшихся за столом тяжёлым, не предвещающим ничего хорошего, взглядом.

– Сейчас у меня был сеанс связи с Консисторией. Предстоятель крайне недоволен результатами той работы, которую должны были провести вы, епископ Опитер, – нунций обличающим жестом указал на поскучневшего епископа. Надо отметить, что речь свою нунций начал относительно спокойно.

– А должны вы были к моему приезду сюда обеспечить, в первую очередь, вечную концессию на разработку местных залежей красного стекла силами именно наших подрядчиков с полными правами собственности на добываемые нерудные ископаемые, – по мере того, как речь брата Сервия продолжалась, голос его становился громче, а используемые формулировки жестче. Крылья его аристократического носа уже хищно раздувались, – как вы понимаете, мой визит к фрайхарру Аклериху фан Триассо, должен был носить исключительно формальный характер. И, вместо того, что бы получить все, надлежащим образом, права на интересующие нас прииски я, нунций Предстоятеля, получаю в высшей степени оскорбительный отказ!

–Это происки, происки недоброжелателей и конкурентов. Всё было согласовано, – проблеял брат Опитер, в одночасье спавший с лица и разом растерявший всю свою степенность и благообразность.

– Мы разберёмся, чьи это были происки! – продолжал сверкать очами брат Сервий, – Взыскание будет на вас наложено, можете в этом не сомневаться. Но только после того, как комиссией Вопрошающих Святого Отдела Расследований Греховности будет проведено всестороннее расследование того, насколько рационально вы использовали ресурсы, предоставленные вам Консисторией для решения поставленной задачи. Мы выясним, откуда у вас вдруг появились средства на приобретение роскошной виллы с двумя гектарами уникальных виноградников. И средства на организацию богопротивных мистерий и кутежей, кои вы с завидной регулярностью проводили последние несколько месяцев на этой самой вилле. С участием куртизанок премиум-класса, которые, кстати, и мне-то не всегда по карману! – осознав, что ляпнул что-то не то, скромнейший нунций Предстоятеля, брат Сервий, закончил свою эмоциональную речь и посвятил ненадолго всё своё внимание хрустальному бокалу с вином.

– Наветы завистников, – из последних сил выдохнул епископ Опитер и, картинно закатив свои свинячьи глазки, размяк в кресле бесформенной грудой плоти.

– Как и ожидалось, Святейшая Консистория приняла единственно верное решение. Если фрайхарр Аклерих фан Триассо не желает идти навстречу ясно выраженным пожеланиям церкви Тринадцати Поводырей, то тем хуже для него. Сегодня начнутся стихийные народные волнения, в результате которых тирания местного феодала будет свергнута и многострадальный народ Триассо провозгласит свою волю. И воля эта однозначно определит, что отныне государственным устройством Триассо станет теократия церкви Тринадцати поводырей, – нунций ещё раз окинул орлиным взглядом всех присутствующих и закинул в рот изрядный пластик сыра.

– Докладывайте, брат Фавст, – брат Сервий одарил солдафона в рясе благосклонным взглядом, и поудобнее устроился в кресле, всем своим видом излучая повышенное внимание.

– Во всех храмах нижнего города, коих насчитывается семь, сформированы народные дружины, численностью не менее пяти сотен бойцов каждая. Плюс к ним присоединятся цеховые дружины союза портовых рабочих и отряды теневых гильдий Нижнего города. Руководство дружинами будет осуществляться представителями ордена. Координация действий – через сеть магических артефактов, – не привыкший к столь пространным выступлениям, брат Фавст промочил горло хорошим глотком вина.

– А что по артефактам у нас? – поинтересовался нунций.

– Магические артефакты собраны в надлежащем количестве. Единственный минус в том, что полноценный заряд, на который мы можем рассчитывать, не превышает трёх дней.

– Впритык, но, надеюсь, что хватит, – глубокомысленно прокомментировал нунций, – а что по Верхнему городу?

– К сожалению, наш храм в верхнем городе не смог сформировать сколь-нибудь заметных отрядов. Те три десятка благочестивых граждан, которые изъявили желание вступиться за святую веру, будут задействованы в качестве разведчиков и диверсантов, – следует отметить, что как только речь зашла о Верхнем городе, брат Опитер, продолжавший талантливо разыгрывать бессознательную груду мяса, непостижимым образом сполз под стол ещё глубже. Но никто не придал этому никакого значения. Всё внимание присутствующих было сконцентрировано на докладе представителя ордена «Меч предстоятеля».

– А общий план каков?

– Народные выступления начнутся по сигналу – колокола во всех церквах Нижнего города ударят в набат. Боевые дружины заблокируют отряды городской стражи в Нижнем городе и постараются ворваться в пределы стен Верхнего города. После овладения Верхним городом будет начат штурм замка фрайхарра, возведённого на господствующем над городом холме.

В качестве меры психологической поддержки и воодушевления восставших предполагается проведение стихийных казней попавших в руки восставших высших чиновников городской администрации, как представителей тирана и угнетателя. Мы решили казнить всех приспешников тирании милосердно, без пролития крови, через повешенье.

– Что ж, – поощрительно почмокал губами нунций, – гуманно и действительно милосердно. А что с материальным обеспечением восстания?

– Всё предусмотрено. На храмовых территориях организованы склады оружия, провианта, напитков и необходимых для раскрепощения сознания наших сподвижников веществ. Логистика так же отработана надлежащим образом.

– Отменно, – выразил своё удовлетворение представитель Святого Престола, что-нибудь ещё? – спросил он, как бы намекая, что пора заканчивать прения.

– И еще, возьму на себя смелость анонсировать дополнительную меру, призванную воодушевить штурмующих твердыню фрайхарра. Мы запланировали концерт. Непосредственно на ратушной площади. Представьте себе. Площадь, переполненная ликующим народом, который в едином порыве вершит своё правосудие. И, на фоне виселиц и снопов пламени и искр, вырывающихся из пылающих административных зданий, на высоком помосте стоит фисгармония и растрёпанный музыкант в длиннополом фраке вдохновенно бьёт по клавишам. А над всем пространством, над толпами верующих, бьющихся в божественном экстазе, плывут усиленные магией звуки священных псалмов!

– Феерично! – восхитился нунций нетривиальной идеей, на секунду оторвавшись от бокала, содержимому которого он отдавал должное на всём протяжении доклада брата Фавста.

Глава 3.2

Ну, так что, харр Рукко, по рукам? – невольно скаламбурил я. Поднялся со стула и протянул правую ладонь собеседнику, – вы нам три полных комплекта документов, включая свидетельства о рождении, на трёх молодых женщин возрастом от двадцати пяти до тридцати лет, и на одного пятидесятилетнего мужчину. Имя одной из женщин – обязательно Эолиндис. Всё остальное – на ваше усмотрение. А мы – оговоренную сумму. Аванс на столе, – я кивнул на пузатенький кожаный мешочек, прячущийся среди стаканов.

– Замётано, – услышал я подтверждение со стороны подрядчика и ощутил его крепкое рукопожатие.

И тут воздух содрогнулся и низко завибрировал, откликаясь на голоса колоколов храмов Нижнего города. Тягучие волны густого, физически ощутимого набата затопили город Триассо.

– Харр Рукко, может вы в курсе, что бы это могло быть? – я обернулся к своему визави, как раз в тот момент, когда он бережно укладывал упомянутый кожаный мешочек себе за пазуху. Тот посмотрел на меня каким-то странным, оценивающим взглядом, как будто прикидывая, стоит ли сейчас со мной связываться, или практичнее будет решать свои проблемы индивидуально. Судя по тому, что взгляд его глаза, не прикрытого моноклем, всё-таки остановился на моём лице, какое-то решение он всё-таки принял.

– У нас проблемы, вляпались мы с вами, харр Адио, в грандиозный блудняк, – мрачно сообщил он, и тут же заорал во весь голос, который у него, как это ни странно, оказался весьма и весьма раскатистым, – Мадальгар! Ко мне!

Посетители трактира всё ещё крутили головами, в надежде понять происходящее. А Мадальгар, следует отдать ему должное, уже соткался из табачного дыма справа от своего босса.

– Где все наши? – задал вопрос юному дарованию обладатель монокля.

– Годо и Фарман должны дежурить за углом, на всякий случай, – он поднял глаза на шефа, – позвать?

– Пока не надо, пусть будут тут, под рукой, и ждут указаний, – бесцветным голосом проинструктировал подчинённого, и тут же задал ещё один вопрос, – А где звезда Мастера Карт?

– Так это, они сопровождают фру Магелинд с девчонками. Они же сегодня на Лоскутном рынке в Нижнем городе работают.

– Как не вовремя то, – вздохнул харр Рукко, – и, уставившись сверлящим взглядом в лоб Мадальгара, начал медленно, как будто забивая каждое слово, словно гвоздь, в кости его черепа, инструктировать мальчишку, – слушай меня внимательно.

Воришка нервно сглотнул и устремил преданный взгляд на шефа.

– Находишь Мастера Карт. Говоришь ему, чтобы брал всех наших и впереди собственного визга рвал когти сюда, к трактиру «Валет и Камбала». Времени ему час. Если успевать не будут, пусть бросают и балаган, и прочий хлам. Главное, что бы все были через час тут. Если ворота в Нижний город уже закроют, то пусть пробираются через Клоаку Червя-Дерьмоглота. Где входы, ты знаешь, да и Мастер Карт знает, – он наморщил лоб, вероятно пытаясь вспомнить еще что-то упущенное, – если будут трудности – Мастер прикрывает девчонок и Магелинд. Всё. И да, скажи Фарману и Годо, пусть сидят тут и никуда без команды не дёргаются. Теперь беги.

Мадальгар понял всё буквально, а потому сорвался с места, как наскипидаренный.

-Адио, так что происходит-то? – дядюшкин голос заставил меня подпрыгнуть от неожиданности.

– Я так понимаю, что прогнозы уважаемой Эолиндис начинают сбываться, – вывалил я свои соображения.

– Меня не может не радовать, что прогноз таки сбывается, – раздался мелодичный голос мамбо, – хотя этот прогноз как раз из того разряда, что лучше бы и не сбывался вовсе.

– Согласен, – буркнул носитель котелка.

Далее, я позволил себе взять инициативу в свои руки и провел процедуру блиц – знакомства. После чего Эолиндис в подробностях изложила то, как духи видят происходящее и ближайшее будущее в свете тех событий, что имеют место быть. Надо сказать, что по мере того, как она излагала причины и следствия, и очерчивала вероятный горизонт событий, мрачнел не только харр Рукко, но и дядюшка изрядно посмурнел.

– Харр Рукко, – обратился Симба Ситоле к новому знакомому, – можете быть уверены, наши жизненные интересы не дают нам самоустраниться, и мы крайне заинтересованы в том, что бы эта, с позволения сказать, клерикальная авантюра закончилась пшиком. А каковы ваши мотивы участия во всём этом, ну за исключением, разумеется, вполне понятного желания выжить и сохранить нажитое?

– Первая моя задача – это обезопасить своих людей, – харр Рукко снова угнездился на стуле и хмуро предложил нам всем, – да вы садитесь, в ногах правды нет.

Действительно, народу в зале стало заметно меньше. Видимо, основная часть посетителей бросилась минимизировать тот ущерб, который мог быть им причинён набирающим обороты бунтом.

– Харр Рукко, вы, наверное в курсе местных раскладов, – решил я немного прояснить ситуацию, какими ресурсами обладает фрайхарр Аклерих фан Триассо для купирования назревшей проблемы?

– Сейчас. Давайте заказ сделаем, а? – харр Рукко окинул нас взглядом, – всё равно ещё минут сорок мне надо будет тут посидеть, пока мои соберутся.

– Не возражаю, – одобрил дядюшка, предварительно переглянувшись с Эолиндис.

– Фруляйн, две бутылки черного виноградного со склона Падших Дев урожая прошлого года и мяса радужного борова. Жареного. Много, – крикнул харр Рукко, после чего вернулся к обсуждаемому вопросу, то есть к перспективам местного феодала.

– Начнём с того, что феод до недавнего времени сводил концы с концами исключительно за счёт контрабанды. Товар завозится в гавань Триассо, а затем формируются караваны горных осликов, на которых контрабанда и попадает на гораздо более интересные рынки стран, расположенных севернее. Конечные пункты – это южные поселения Империи Кенин, горные анклавы империи Аррагон ну и прочие, сравнительно платежеспособные регионы. А товар? Ну, в первую очередь, подакцизный, то есть изысканные вина, крепкое спиртное, курительные смеси, интересные всякие вещества, как очищенные, так и в виде сырья и полуфабрикатов – оборот этих товаров я и контролирую в интересах фрайхарра. Отдельная статья – это живой товар – я этим не занимаюсь – это весьма мутная область деятельности и те, кто этим занимаются, долго не живут, конкуренция, сами понимаете. Невзирая на то, что в Империях, что Кенин, что Аррагон, что в Республике Братства Свободных Геллов рабство и работорговля запрещены законом, живой товар пользуется устойчивым спросом, есть подпольные рабские рынки, ну, и вся сопутствующая инфраструктура. Законы рынка, спрос рождает предложение, ну и наоборот.

Оратору пришлось прерваться. На столе появились две оплетенные бутыли и большая бронзовая жаровня, на которой шкворчали аппетитные кусочки истекающего ароматным соком мяса. Задорно сверкнув моноклем, харр Рукко откупорил бутыль и сноровисто набулькал тягучего напитка в гранёные стаканы.

– И ещё, фруляйн, какой-нибудь зелени и немного сыра, – крикнул я вдогонку убегающей официантке. Дядюшка, тем временем сидел с закрытыми глазами, устремив задумчивый лик в потолок.

– Что это он? – вполголоса спросил меня харр Рукко, кивнув на дядюшу.

– Сеанс связи, – пояснил я.

– У вас и артефакты связи есть? – с нотками зависти в голосе поинтересовался мой собеседник.

– Конечно, без них как-то, некомфортно.

– Адио, – обратился ко мне дядюшка, – я вызвал, на всякий случай «Алигету». Ситуация непонятная, и, наверное есть смысл держать средство передвижения под руками.

– А что есть «Алигета»? – ласково толкнул меня вбок явно нервничающий владелец монокля.

– Дирижабль.

– Ага, а жизнь то налаживается, – как бы про себя довольно буркнул харр Рукко.

– Харр Рукко, а не продолжить ли вам краткий экскурс в историю и экономику здешних благословенных земель? – решил я вернуться к описанию ситуации.

– Ага, так на чём я остановился то?

– На местной контрабанде и работорговле.

– Ага, так вот, – харр Рукко сделал изрядный глоток вина и продолжил, – Имевшаяся стабильность была нарушена. Судя по происходящему, агенты церкви Тринадцати поводырей уже довольно продолжительное время дестабилизировали ситуацию, подбивая контрабандистов к уклонению от уплаты налогов и вообще, к гражданскому неповиновению. Уровень жизни большинства населения феода, мягко говоря, к сохранению социальной стабильности не располагает. Единственное, что для меня решительно непонятно, почему они решили так форсировать события.

– А это уже, скорее всего, мы как раз и виноваты, – неожиданно прояснил ситуацию дядюшка.

Монокль харра Рукко, равно, как и его свободный от оптики глаз, впились взглядом в лицо Симбы Ситоле, тщась установить связь между этим, новым для местных сложных раскладов человеком, и, поистине, тектоническими событиями, сотрясшими сонный мирок субтропического побережья и расположенного на этом побережье городишки.

– Красное стекло, – коротко пояснил дядюшка.

– Ах вот оно что, – я слышал, что представители церкви Тринадцати поводырей настойчиво домогались исключительных прав на разработку этого загадочного минерала, причём хотели это обставить, как благодеяние с их стороны. И не платить за это ничего, – харр Рукко откинулся на спинку стула и задумчиво уставился в глубины своего стакана, – а вы что предложили Фрайхарру?

– А мы, – дядюшка улыбнулся одними губами и продолжил, – а мы сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться.

– То есть? – вопросительно приподнял брови харр Рукко, хотя его уникальный монокль при этом остался на месте.

– Мы предложили ему партнёрство в разработке и обрисовали примерные перспективы, – дядюшка устремил свой взгляд в потолок, – и показали ему кое-что, что подкрепило наши слова.

– Та-а-ак, – протянул задумчиво харр Рукко, в свою очередь, устремив взгляд в потолок.

– Так мы немного ушли от темы, – решил я взять в свои руки конкретизацию сложившейся ситуации, – какими ресурсами для наведения порядка обладает на текущий момент феодал?

– Подразделения городской стражи, общей численностью в две тысячи рыл, – харр Рукко обвёл взглядом присутствующих, – обратите внимание, я сказал не штыков, а рыл, вовсе не потому, что дурно воспитан, а просто потому, что используемое мною определение ближе к сути. Кроме того, есть полторы тысячи штыков феодальной гвардии.

– А, исходя из характеристики, которую вы дали страже, и того, что всё уже началось, я так думаю, что большая часть бравых стражников, либо ещё ничего не поняла, либо уже благополучно заблокирована в своих околотках в Нижнем городе.

– Согласен, – мрачно кивнул харр Рукко и потянул на свет божий за золотую цепь свой массивный хронометр, открыл толстую крышку и бросил взгляд на циферблат, – пора бы моим уже быть тут, – встревожено пробормотал он.

Дядюшка опять закрыл глаза и ушёл в себя. Наверное, принимал доклад с борта «Алигеты». Открыв глаза, он тут же нашел взглядом носителя котелка и предложил ему:

– Харр Рукко, давайте-ка поднимемся на борт дирижабля, – и залихватски подмигнул ему, – сверху, оно, наверное, получше видать будет, а? А своих Фрод… простите, Годо и Фармана отправьте к воротам – пусть там ждут. Если что, какую-никакую силовую поддержку окажут. Как вам такое предложение?

– Наверное, я приму его. Сверху действительно виднее.

– Ну, тогда, двинулись, – дядюшка глянул на меня, – Адио, ты с нами?

– А куда ж я без вас то, – демонстративно прокряхтел я и мы, оставив пару крупных серебряных монет на столе, поднялись на выход.

За пределами трактира, как водится, собралась немаленькая толпа зевак, для того, чтобы поглазеть на чудо летающее. Хорошо, хоть не нашлось придурков карабкаться по трапу без приглашения. Мы чинно, по очереди, начали взбираться по верёвочной лестнице. Сначала Эолиндис начала своё восхождение, элегантно и изящно. Потом дядюшка, автоматически переставляющий руки и ноги с зажатой намертво в зубах неизменной своей трубкой. Далее, на глазах у изумлённой публики, харр Рукко, зажав подмышкой левой руки свою антикварную тросточку, самоотверженно карабкался вперёд и вверх. Ну, и замыкал эту процессию ваш покорный слуга.

Вскарабкавшись на борт, мы всей весёлой компанией проследовали в ходовую рубку, остекление которой позволяло окинуть взглядом панораму Нижнего города.