– А зачем вам, вообще к нам возвращаться? Вы, что, всерьёз думаете, что дома вам будет лучше? У нас тут уже и менее забалованным товарищам приходится туго!
На той стороне эфира задумались. Скоро послышался ещё один голос, спокойный, более того, уверенный:
– Слушай, ты ведь там как старый, мудрый ворон – всё видишь, всё знаешь! Скажи, пожалуйста, совет! Тут вокруг, реальный зомбиапокалипсис происходит. Только зомби с автоматами бегают и перед тем как сожрать, норовят ещё и трахнуть! А у нас тут женщины, дети. Поверь, в посольстве полна коробочка набилась и нас тут пока не трогают только потому, что есть более жирные цели. Но, скоро и до нас доберутся, поэтому надо, что-то делать.
Связист задумался. «Зомбиапокалипсис, Европа, Андрей Круз «Я еду домой»» и хотел было посоветовать им основные тезисы из прочитанной довольно давно книжки, но как мужчина взрослый, умный и образованный, здраво рассудил, что в текущих условиях, для реализации этих тезисов нужна армия. «Так, армия! Тут как раз такая нарисовалась! О-о-о!» – подумал он и ничтоже сумняся отправил парням в Париж, все полученные с Урала материалы, с которыми сам так и не успел ознакомиться, сопроводив их самыми лестными рекомендациями:
– На Урале парни так уже сделали! И ничего – живут! Действия у них идут по нарастающей, а там тоже ситуация не сахар! Перенимайте опыт, старайтесь! Домой вы всё равно, просто так, хрен попадёте, да и дома пиз…ц творится! И помните – «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих»!
Мегодядя сам не мог понять, он им это серьёзно рассказывал или таким образом просто старался злодейски отделаться. Потом посчитал, что большего сделать для них он всё равно не смог-бы и спокойно сдал смену и отправился спать.
Каково было его изумление, когда выспавшись он придя на пост, получил от сменщика внеурочное сообщение, принятое тем из парижского посольства. В сообщении извещалось о формировании воинского подразделения по образу НОАР, с название пока были непонятки, но устав и общие принципы организации приняты без изменений. Из Парижа слали горячий привет, новым товарищам на Урал и предлагали, по возможности, поддерживать связь.
– Да, они там еба..лись с горя! – прокомментировал сменщик разводя руками.
– Как бы нам самим, от таких дел, не еба…ся. – ответил мегодядя почёсывая всё, что выше плеч у него выросло.
Подъём провели не по воскресному рано. Двадцать четыре мужчины одеваясь, стыдливо не смотрели в сторону их новой пулемётчицы, живущей в их кубрике у стены напротив, которая тоже одевалась по возможности стараясь не светить открытым телом. Проведя зарядку, бойцы дружно завалились в умывальник и начали активно с шумом плескаться. Зашедшая Анка, оценивающе осмотрела умывающиеся тела, притихшие при её появлении:
– Дрищи! – категорично заявила она, – Вас, что, папа плохо кормил?
Парни потупились, начали ерзать опустив глазки. Положение и самооценку воинов спас комиссар, которому это полагалось делать по службе:
– Ничего ты Анка в мужиках не понимаешь! Накачанные бугаи, хороши в спортзалах с климатическими системами и зеркалами на стенах, а для нашей службы они не очень пригодны. Для нашей службы, нужны злобные дрищи!
Парни заулыбались, прямо зацвели, а Сергей добавил:
– Иван, ну-ка зарычи!
– Грэ-е-е! – нежно грассируя промурлыкал Иван и смачно чмокнул губами поцелуй в сторону Анки. Все засмеялись, а Анка заткнув полотенце за пояс и взявшись за подол майки начала было её снимать, но остановилась едва оголив животик:
– Ведь никто не будет против, если я сниму майку и омою пот? Я помню в нашем подразделении культ чистоты насаждается доктором, который пропагандирует его своим примером, презирая стыд и половые условности.
Никто не успел открыть рта, а она уже стянула майку и начала плескаться. Тут Сергей понял, что вчера он действительно пропустил, что-то важное. Его размышления прервал Иван, переглянувшись с товарищами, он громко заявил берясь за ширинку и норовя картинно приспустить штаны:
– Ну, раз доктор говорит – гигиена превыше всего!
– Да, у меня тоже кое-что употело! Надо ополоснуть, пока не запрело! – подъиграл ему товарищ, тоже берясь за ширинку.
Также, за штаны, схватились ещё несколько бойцов.
– Смирно! – что было мочи гаркнул Сергей и бойцы, только вчера пришедшие из ВС РФ, вытянулись в струнку кинув руки по швам.
– Мы, не гусары! Товарищи, не забывайте это, мы егеря! Балы, красавицы, лакеи, юнкера и вальсы Шуберта, и хруст французской булки нам не светят! Нам досталась не лёгкая участь солдат, это наша судьба – мы, её не послушные дети! А, что делают с непослушными детьми? … Правильно, воспитывают! Сначала легонько, а если не помогает лайт версия, довольно грубо и даже жестоко!
Из дверей туалета вышел доктор и замер наблюдая эту картину, слушая речи товарища и не решаясь нарушить идиллию воспитательного процесса. А Сергей продолжал, обращаясь теперь к Анке:
– Увидев тебя, я вспомнил рассказ «Гадюка». В нём повествовалось о не лёгкой судьбе девушки, прошедшей горнило гражданской войны в одном строю с мужчинами, плечом к плечу, разделяя с ними все радости и горести! Так, вот! Пройдя вместе с ними сквозь все испытания, она сохранила свою невинность и чистоту! Увидев тебя, я подумал, что ты хочешь, также как та девушка, разделить с нами горечь наших трудностей и радость нашей победы! А тебя, оказывается, просто на мужиков потянуло?! Ты, подумала об отце? Что с ним будет, когда узнает о твоих выходках? Зачем ты его позоришь, своей несдержанностью и вульгарностью?
Не дождавшись ответа, Сергей обратился к молодым мужчинам:
– А, вы, что млеете? И ведётесь на этот цирк?! Точнее на этот стриптиз? Женщину украшает скромность! – Сергей поднял вверх руку и начал загибать пальцы, – Чистота – тела, дома, души, помыслов! Дети! Четыре – умение готовить! Пять – персональный мужчина и верность ему!
Сергей сжал пальцы в кулак и потряс им над головой:
– А, вы, каким из перечисленных качеств восторгаетесь у этой вертихвостки? – комиссар смолк и не дождавшись ответа продолжил, – Сиськами! Только сиськами! Так, мои-то больше!
Сергей демонстративно напряг мышцы на груди:
– И готовлю я лучше! И веду себя скромнее! И дети у меня есть! И персональные мужчины, аж двадцать три штуки и я им верен!
– Так, почему вы меня не теребите и не тилимоните!
Выдержав эффектную паузу, Сергей продолжил:
– А я знаю почему! По тому, что это аморально! А теребить девку толпой, тилимонить её парой, руками, глазами, мыслями – это не аморально?!
– Так почему, вы, это аморальное дело позволяете себе делать, а то нет?! С высоты опыта вам скажу, сегодня позволите себе одно аморальное дело! Завтра позволите себе другое – ещё более аморальное!
Сергей опять выдерживал паузу. В дверях, туалета и коридора в расположение, уже скопились все бойцы их армии и некоторое количество, проснувшихся на шум, прочих жителей казармы. Все наблюдали происходящее в умывальнике воспитательное действо и боялись шелохнуться. «Пора закругляться» – подумал Сергей, видя, что накал воспитательного процесса уже максимальный:
– И вот, позволяя себе одно аморальное дело, потом второе – вы не сможете потом остановиться и пойдёте по наклонной! Вплоть до моих сисек!
Сергей опять поиграл грудными мускулами, а все присутствующие не вольно улыбнулись.
– Но, я не позволю, вам, так низко пасть! Даже не надейтесь!
– На сегодня, инцидент считаю исчерпанным! Всем его участникам предъявляю постыдность их действий! При повторении чего-то подобного буду принимать решительные меры!
– Все свободны! Продолжаем заниматься по распорядку!
Все отмерли, продолжили заниматься своими делами и Сергей вернулся к своему умывальнику. Рядом с ним встал доктор:
– Да, Серёга, ты крут! Такую речь задвинул, меня самого пробрало! – и понизив голос до шёпота добавил, – Особенно, когда ты про свои сиськи заговорил! И про прочие достоинства! У нас ведь с тобой общие дети и я, как твой мужчина, скоро начну ревновать тебя к остальным двадцати двум!
– О-о-х, мало мне было одного тебя разложенца, так ещё эта появилась. – Сергей кивнул в сторону Анки, которая тихонько как мышка, выбиралась из умывальника.
После завтрака, новое войско в полном составе выдвинулось оборудовать стрельбище, так как своего стрельбища у части не было, а в случае необходимости пострелять, всех участников возили КАМАЗами практически за шестьдесят километров. Перед выдвижением, самые ушлые из войска бойцы, бывшие офицеры, прошерстили все закоулки части и вытащили всё, что могло пригодиться для этой работы: пилы, молотки, топоры, гвозди, проволоку. Они-же, нашли целую пачку мишеней, а в качестве мишенных стоек решили использовать всё плоское, что смогли найти: крышки от ящиков, куски фанеры и ДВП, разных размеров и даже картонную дверь, планируя всё это установить вертикально с помощью сосновых жердей, в изобилии нападавших в сосняке рядом с частью. По затее комиссара, в качестве силуэтных мишеней-гонгов, для размещения на дистанциях триста и четыреста метров, решили использовать старые диски колёс, в изобилии валяющиеся возле ремонтных боксов.
– В них же дырок много! Если в них пули будут попадать? – обратился к Сергею Иван, констатируя всем видимый факт.
– А ты попадай между дырочек! – весело сказал Сергей похлопывая бойца по плечу и видя неудовлетворенность того ответом, добавил:
– Не переживай, Иван, твои пожелания учту и диски повесим той стороной где дырочек нет!
С площадкой для стрельбища, по началу вышли затруднения. Во всей окрУге не было никакой полянки. Доктор даже предложил под стрельбище использовать дальнюю полосу отчуждения вокруг их складов, но от этой идеи решили отказаться, чтобы не огорчать военнослужащих части. После не долгих раздумий пришли к выводу, что кроме как на просеке по которой проходила железная дорога, в трёх километрах от части, делать стрельбище больше не где. Последний поезд, прошёл там ещё в начале недели и ожидать движения поездов в ближайшее время не приходилось. Так и решили сделать, а то, что дорога находилась в трёх километрах, которые приходилось преодолевать пешком, всеми было признано как достоинство нового стрельбища, пусть маршевая втянутость нарабатывается.
От казармы выдвинулись традиционной колонной по три человека, всё необходимое несли на руках, благо его было не много. При подходе к повороту с асфальтовой дороги на лесную, отцы-командиры прямо на ходу перестроили своё войско в колонну по два, потратив на это достаточно много усилий, помогая бойцам определиться со своим местом голосовыми командами и иногда, прямо за руку отводя бойца на его место. В лес, по чуть присыпанной снежком дорожке, входили уже двумя колоннами и скоро вышли на намеченное место.
Стрельбище оборудовали быстро. Увидев, как быстро получается сколачивать из соснового валежника мишенные стойки и какие хорошие они получаются, решили из двери сделать стол, закрепив её на двух Х образных ножках. Вместе со столом, из того-же валежника, соорудили две скамьи, разместив их вдоль и немного в тылу у стрелкового рубежа. Колёсные диски разместили на дальних рубежах, подвесив на проволоку к специально сколоченным стойкам. Диск, ободом поворачивали к стрелкам и он довольно хорошо имитировал грудную фигуру. На четыреста метров вывесили только один диск, здраво оценив свою меткость. Закончив возведение обязательных объектов и видя, что времени остаётся ещё достаточно, принялись возводить вспомогательные сооружения. Из всё того-же, соснового тонкоствольного валежника, устилавшего окрестный лес так, что порой и пройти по нему было не легко, сделали несколько стеночек разной формы и размеров, которые можно было передвигать, формируя и конфигурируя стрелковый рубеж. Также, заготовили немалый штабель напиленных брёвнышек в качестве дров и вспомогательного материала. И когда пришло время выдвигаться в часть, выбранная площадка вдоль железнодорожного полотна, упирающаяся в поворот дороги, единственная предусмотренная мера предохранения, представляла собой довольно хорошо оборудованное стрельбище, хоть и полностью лишённое какой-либо автоматики. В часть выдвинулись марш-броском, чередуя шаг с бегом. Задававший режим движения Сергей, вел войско, стараясь иметь максимальную скорость движения, но не позволяя при этом людям употеть, стараясь ещё, чтобы те бойцы, которые употели в работе на стрельбище, дорогой обсохли. Прибыв в казарму, все принялись умываться и чиститься, готовя себя к торжественному построению. Доктор, взяв втихомолку флаг их армии, отправился в штаб, где ему припасли заранее обещанное древко для флага. Доктор, тоже заранее, нашел старый, в хлам разорванный кирзовый сапог, вырвал из его подмётки несколько медных гвоздиков, распрямил им кончики и как мог заточил. Оказавшись в штабе, доктор продел приготовленное древко в рукав флага и заготовленными гвоздиками его закрепил. Он полюбовался получившимся результатом и аккуратно свернув флаг, надел на него заранее сшитый Зинаидой чехол. Закончив с флагом, доктор, сдал его до поры дежурному и тут, ему пришла в голову ещё одна мысль. Доктор всерьёз приступил к дежурному с требованием выдать закреплённый за ним ПМ. Дежурный, вслух подивился докторской наглости и вместо того, чтобы просто послать на хер, послал того, получать пистолет к дежурному по штабу их армии.
– Ты, аху..л? – доктор искренне возмутился коварству бывшего сослуживца, – Плохо я тебя лечил? Или твоих детей, или супругу?
Сказанное доктором было правдой и дежурный устыдился, но пистолет давать отказался:
– Ну, сам понимаешь, как я могу без приказа отдать пистолет! Ну, даже тебе? В казарме у меня ружьё охотничье, ну хочешь я его тебе отдам!
– И, что я с ним делать буду? – доктор опять искренне возмутился.
Дежурный офицер быстро нашёлся с ответом:
– Обрез сделаешь! У вас это модно! Будешь его за поясом носить, тебе очень пойдёт!
На поднятый доктором шум, подтянулся начальник штаба и оглядев сотворённое доктором знамя, просто, но выразительно сказал:
– Отдай ему пистолет.
Доктор остался очень доволен и по возвращению в казарму, извлёк из своих вещей кобуру и прицепив её на ремень, разместил в ней свою добычу.
После полудня, все проследовали на плац. Сначала проследовало командование, затем гражданское население части двинулось не стройной колонной и когда оно заняло отведённое место, военнослужащие обеих армий с автоматами на груди, прошли строем под звуки марша, раздававшегося над плацем из расположенных на столбах динамиков. Построившись на плацу, все выслушали приветствие командира и военные, очень стараясь, ответили ему. Последовала команда к выносу знамени части. Знамя части выносили три молодых офицера с алыми перевязями, два крайних, браво отмахивали шашками в такт звучавшему маршу. Когда знамённая группа заняла положенное место, командир обратился ко всем присутствующим с торжественной траурной речью. В своей речи, командир части рассказал о коварном противнике, подло напавшем на их Родину, рассказал о миллионах уже погибших сограждан, чья смерть является тяжёлой, невосполнимой потерей и память о которых, будет храниться ныне живущими вечно и эту память они увековечат в памятниках, рощах и аллеях. В красках рассказал о том, как разрушена мирная жизнь всего населения и присутствующих здесь людей в частности. Командир чётко указал, что враг начавший эту войну, подписал себе смертный приговор в ту минуту, когда первые ракеты взорвались над нашими городами.
– И вот сейчас, своих лучших сыновей, – голос командира до этого звучавший уверенно и чётко, на этом месте дал сбой, но он справился и продолжил первоначальным тоном, – и дочерей, мы готовимся проводить на встречу подлому врагу и вручаем им это знамя!
Командир подал команду, знамя внести и ещё одна знамённая группа под звуки марша вошла на плац. Три офицера несли свернутое и зачехлённое знамя. Ещё одного комплекта шашек в части не нашлось и поэтому, ассистенты маршировали держа на правой руке автоматы с примкнутыми штыками. Выйдя на средину плаца они остановились, а командир зарокотал:
– Право вручить знамя предоставляется женщине-матери, женщине исполнившей свой долг и родившей троих детей! Женщине, которая вместе со своими детьми, как и все женщины и дети нашего мира, нуждается в защите сильных и смелых воинов! Вот они, эти воины – стоят перед ней!
Пока командир говорил эти слова, ко второй группе знаменосцев вышла женщина. Решая вчера в штабе, кого задействовать для вручения знамени, после не долгих споров, было решено – для вручения знамени пригласить молодую ещё и весьма хорошую собой, светловолосую супругу одного из вступивших в НОАР офицеров части, капитана сохранившего свой погон на груди, которого и было решено выставить принимающим знамя. Женщина подошла к знаменосцу и когда командир смолк, и зазвучала переливчатая, совсем не военная музыка, приняла знамя. Знаменосец, передав женщине знамя удерживая древко в горизонтальном положении, развязал шнуры и расчехлил флаг, а затем начал аккуратно его распускать помогая женщине, на глазах которой уже видны были слёзы. Распустив флаг, офицер вернулся на своё место и замер вытянувшись, и держа руки по швам. Переливчатая, журчащая музыка сменилась маршем времён второй мировой войны и женщина начала поднимать флаг вверх. Когда она подняла флаг, музыка, доиграв куплет, смолкла. От строя НОАР отделился принимающий знамя боец и торжественно печатая шаг, двинулся к своей супруге. Встав перед ней, он протянул руки и она вручила ему поднятый флаг. Не вероятным усилием сдерживая слёзы, женщина, не в силах сдержать всех своих чувств обняла мужа и начала горячо целовать его, покрывая поцелуями всё его лицо и ей едва хватило сил отпустить своего супруга, понимая, что отпускает его быть может на вечно, лицо её при этом стало решительно и торжественно. А капитан, не в силах повернуться спиной к своей женщине, когда вновь зазвучал марш, повернулся на право, сделал несколько шагов по центру плаца и выйдя на уровень своего батальона, повернул на право ещё раз и занял место в голове своего строя.
Большинство присутствующих, начав испытывать трепет и душевное терзание ещё в начале построения, слушая слова командира, сейчас пустили слезу, а некоторые и откровенно разревелись. Даже начальник штаба украдкой утёр пару слезинок, выступивших в уголках глаз. У женщины вручавшей знамя и теперь возвращавшейся на своё место в группе зрителей, ручьями текли слёзы. Да, и, у большинства женщин, сейчас слёзы текли по щекам и как те не старались успокоиться и унять их, ничего не помогало. Даже Анка, находясь в строю, пустила ручеёк слезинок и теперь украдкой их размазывала.
Когда знамя новой армии заняло своё место, музыка стихла. Командир произнёс ещё несколько подобающих фраз о том, что флаг всегда должен гордо развеваться, что Солнце изображённое на флаге, всегда должно озарять нашу землю своими лучами, что воины под светом истины, должны смело идти в бой, защищая свою землю и свой народ. Закончив свою речь, командир передал право выступить с ответной речью полковнику, который вышел из строя и в ответной речи, поклялся не знать покоя, пока подлые враги не сгинут в страшных муках. Полковник обещал приложить все силы и свои, и своих людей, для скорейшей победы. Также, он передал всем присутствующим горячий привет, уже полученный по радио его другом майором-связистом и переданный полковнику перед самым построением. Привет из далёкой Франции, от вновь созданного по их примеру воинского подразделения, также состоящего из представителей их народа. Полковник заверил, что все они, только первая частичка армии-победительницы и скоро численность этой армии вырастет многократно. И его словам поверили все, кто их услышал.
Когда полковник смолк и вернулся в свой строй, командир снова взял слово. Он предложил, теперь уже без сомнения, двум дружественным армиям почтить память погибших при начале этой войны, которую он без сомнения считает великой, минутой молчания. При его первых словах тихонько зазвучала траурная музыка и когда командир закончил говорить, музыка резко оборвалась. В наступившей тишине все замерли, иногда слышался чей-то не произвольный всхлип или вздох. Отстояв минуту, погружённые в свои мысли, люди глубоко вздохнули как только из динамиков вновь послышалась музыка. Командир поднял руку привлекая внимание, музыка стала потише, а с первыми словами командира совсем смолкла. Командир, завершая мероприятие, сказал несколько фраз, пожелав всем его участникам скорейшего возвращения к мирной жизни, крепкого здоровья, долгой жизни. Новой армии, он дополнительно пожелал успехов в боях, укрепления тела и духа личного состава, увеличение его численности и скорейшего возвращения обратно к ним, с победой, заверив, что все будут дожидаться их с нетерпением и любовью.
Заканчивая торжественное мероприятие, войска прошли торжественным маршем с развёрнутыми знамёнами и покинули плац провожаемые взглядами родных, чьи глаза до сих пор были «на мокром месте». Командир, провожая взглядом своё войско и давая ему оценку, подивился – «Неделя не прошла, а бойцы изменились. Причём разительно, прямо небо и земля!».
Разоружившись в казарме, все двинулись на обед. Причем, доктор со всеми договорился, чтобы их подразделение пропустили первыми.
После обеда вся армия, точнее её часть находившаяся внутри страны, в полном составе, с оружием, толпилась у крыльца казармы. Намечались стрельбы. Сергей, вместе с одним из бойцов, сходили к машине, достали ящик с патронами и потащили его к казарме. Сергея ощутимо поджимала жаба, он всерьёз подсчитал в уме, что и одного цинка хватило бы для тренировки, но сегодня надо было провести пристрелку оружия – «Да и день праздничный, пусть побахают вволю, и так выходит всего по семьдесят патронов на ствол.» – подумал он, помня, что надо оставить ещё патронов для пристрелки автомата «амбарных воинов», с которыми он встретился на обеде и которые подтвердили свою явку на стрельбы, заверив также, что они возьмут мушковод и помогут с приведением оружия к нормальному бою. Чтобы не тащить ящик с патронами, его вскрыли и раздали каждому бойцу по три пачки патронов для транспортировки, а сам пустой ящик, поручили тащить двоим «малышам». От казармы, опять выдвинулись в колонну по три, а перед входом в лес, опять перестроились в колонну по два. В этот раз, перестроение прошло гораздо успешнее.
На стрельбище, первым делом установили пустой ящик на стол и открывая принесённые пачки, и высыпая из них патроны, бойцы его наполнили. Потом, получая по пять патронов, бойцы снаряжали магазин и отстреливали его лёжа с упора в пристрелочную мишень, размещённую на пятидесяти метрах. Практически всем удалось зацепиться пробоинами за мишень, а Анка дождавшись своей очереди, улеглась на расстеленный по верх плащ-палатки каримат, установила свой пулемёт на сошки, покрутила прицел и выстреляла положенные пять патронов по гонгам, не допустив ни одного промаха. Причём пристрелявшись и убедившись в своих силах, последние два патрона она выстрелила в дальний гонг, расположенный на четырёхстах метрах. После чего, она поставила пулемёт на предохранитель и вышла из упражнения лишь бросив короткий взгляд на комиссара, который внимательно наблюдал за каждым стреляющим. Пора было соображать с пристрелкой, но бойцы, большинство из которых не умело как следует даже стрелять, не то, что попадать, настрелявшие в свои мишени чего-то там и сжимающие их сейчас в руках, не наработали достаточно точного материала для ввода поправок в прицельные приспособления. Сергей начал было грустить, прикидывая, что придётся всё делать самому, как в лесу послышался шум мотора и вскоре к ним подъехал санитарный УАЗик из которого вылезли довольные «амбарные хищники» и оценив грустные выражения лиц у Сергея и полковника, сразу начали вытаскивать из машины и устанавливать, и стрелковый стол, и табуреточки, и мешочки с песком, и пристрелочный станок и чемоданчик со всякими мелочами.
Расположившись и ознакомившись с достижениями предварительной стрельбы, майор оружейник решил сразу стрелять на сто метров. Бойцы, по трое бежали к мишенным стойкам, снова закрепляли на них свои мишени и по возвращении, предоставляли свои автоматы с присоединёнными магазинами, в который было заряжено семь патронов, в порядке расположения мишеней, специалистам. Прапорщик, сидевший на табуретке за столом, принимал оружие, проверял прицельную планку, снимал оружие с предохранителя и передёргивал затвор. Затем, разместив автомат в пристрелочном станке производил выстрелы. Закончив отстрел, возвращал автомат владельцу и принимал следующий. Отстреляв первую тройку автоматов, уже шестеро бойцов бросилось к мишеням. Первые снимать, а вторые вешать свои. По их возвращению, битые мишени были тщательно изучены. Прапорщик заслуженно собой погордился, его пробоины на мишени были весьма кучные. По точности возникли вопросы и «амбарные воины» довольно импульсивно пообсуждали с Сергеем, как надо пристреливать оружие, по советским стандартам, для прицеливания под мишень или по модному, для прицеливания в желаемую точку попадания. В итоге, все согласились с доводами Сергея, что стрелять надо в желаемую точку, а не по силуэту. Причем Анка, примером своей стрельбы, поставила окончательную точку на этом споре. Майор взялся за свои инструменты и глядя на лежащую перед ним мишень, начал приводить прицельные приспособления к заданному положению. Провозились больше двух часов. Пригодились и сколоченные утром скамейки, и дрова. «Амбарные хищники», закончив с автоматами, перекурили и принялись заводить процесс на второй круг. Снова бойцы забегали со своими мишенями и на этот раз, полученные результаты отстрела всех удовлетворили. Прапорщик целился в центр мишени и группы пробоин, расположенные аккуратными кучками, не выходили за пределы девятки.
– Ну, ты понял, что должен был нам свой автомат просто так отдать, да ещё и коньячку добавить! – обратился майор к полковнику, очень вальяжно и с наигранной обидой.
– Молодцы! Спасибо! – похвалил полковник и пообещал, – Я вам иностранных автоматов пришлю для коллекции и самые лучшие версии Арок подберу!
– Ну, будем ждать! Как без этого! – заверили оружейники и притащили из машины свой укорот и цинк патронов. Все с интересом притихли, настало время испытывать укороченные версии. Также, послав «малышей», вывесили три мишени на стойках, также вручили прапорщику, завоевавшему всеобщее доверие, автоматы, также он произвёл семь одиночных выстрелов из каждого. Потом, когда мишени принесли и положили в рядок на стол, положив с верху в рядок мишени отстрелянные из обычных автоматов, майор скрупулёзно сравнив их, сказал:
– Не вижу особой разницы. Вот, если с хорошей оптикой, да с упора, да метров на триста – разницу наверное можно будет уловить.
С его мнением все согласились. Майор, также вывел прицельные приспособления укороченных автоматов на точку попадания и вторым кругом, из них стреляли уже их владельцы, а за третий автомат взялся сам майор. Постреляли хорошо, точки попаданий стабильно ложились в центральную часть мишеней, хоть и не так хорошо, как у прапорщика, но очень достойно.
Оружейники отошли к костру отдохнуть, повесили над ним привезённое с собой, закопчённое ведро наполненное водой и приготовились пить чай, попутно наблюдая тренировку егерей.
Боевая учёба закипела. Сергей взялся руководить стрелковым процессом, обоснованно полагая, что своё право на это он заработал своими точными выстрелами при освобождении магазина, да и учить своих детей стрельбе, он не хотел доверять не проверенным людям. Никто, в общем-то и не возражал. Прикинув, что израсходована уже четверть боеприпасов и время оставшееся до темноты, Сергей решил первым делом ещё раз напомнить о правилах безопасности, за три часа на стрельбище бойцы пообтёрлись, можно сказать расслабились.
– Оружие всегда следует считать заряженным! Кто не считает оружие всегда заряженным тот казёл, ещё и тупорогий! – говоря это, Сергей снял с плеча ближайшего бойца автомат, снял с предохранителя и нажал на спусковой крючок. Ничего не последовало.
– Усложняем! – Сказал Сергей, передёрнул затвор и нажал на спуск. Последовал сухой щелчок. Сергей вернул автомат и пошёл дальше, говоря:
– Даже если Вы, бесконечно круты, знаете как пользоваться оружием, как из него стрелять и даже умеете из него попадать, это не избавляет Вас, по крайней мере на ближайшую перспективу, от того, что кто-либо из не очень осторожных, но очень любознательных Ваших товарищей, взяв в руки Ваш ствол, не сделает вот так!
Говоря эти слова, Сергей подошёл к Анке, уже начавшей, что-то подозревать и немного занервничавшей, снял с её плеча пулемёт, снял его с предохранителя и направив вверх нажал на спусковой крючок. Тишину, разорвала пулемётная очередь. Все впечатлились. «Наглядный пример подействовал» – подумал Сергей отсоединяя магазин, отдавая его хозяйке и затем выщелкивая оставшийся в стволе патрон в свою ладонь.
– Штраф! – проговорил он, обращаясь к Анке указывая на патрон и кладя его к себе в карман. И затем, уже обращаясь ко всем произнёс:
– Все заметили, как я удерживаю пулемёт при перезарядке? – Сергей удерживал пулемёт левой рукой за цевьё и положив приклад на правое плечо. – Отметьте этот способ! Его плюсы – легко удерживать на весу даже тяжёлый ствол, для автомата это особенно актуально если у вас подствольник или тяжёлый ночник, оружие прикрывает мой корпус, одна рука полностью свободна, – Сергей поднял правую руку, продемонстрировал, – могу спокойно перезаряжаться, – Сергей достал пустой магазин из своего подсумка и пристегнул, – могу выхватить пистолет и его использовать. – за неимением пистолета, Сергей имитировал его извлечение из кобуры и стрельбу чистой рукой.
– Подсоединив магазин, – Сергей наложил руку на магазин, – Мне удобно двигая оружие вперёд, наложить правую руку на рукоятку затвора и привести оружие в боеспособное положение.
Сергей проиллюстрировал свои слова передёрнув затвор.
– Понятно? – спросил он отсоединяя свой магазин, производя контрольный спуск, включая предохранитель и возвращая пулемёт владелице.
– Сейчас, выполняем первое упражнение. На рубеже пятидесяти метров, устанавливаем четыре мишенные стойки, их нумерация общая, слева – первая, вторая, третья, четвёртая. – Сергей для наглядности посчитал воображаемые стойки тыкая пальцем.
– Работаем парами. Выходя на рубеж, стрелок берёт два магазина, в каждом по десять патронов. Огонь ведётся с перезарядкой. Первый магазин, отстреливается первым стрелком в мишень номер один, одиночными выстрелами. Второй стрелок, соответственно, отстреливает первый магазин в мишень номер три. Затем, стрелки производят смену магазина и производят ещё десять выстрелов в мишени, соответственно два и четыре, ведя стрельбу короткими очередями.