Два шага назад и в светлое будущее! Но вместе с императорами Том I. До и После

Ранее я уже писал, как ее папочка, Император Павел, заметив возникающие симпатии у своей любимицы, быстренько женил своего гатчинского любимца (который умудрился стать любимцем – не путайте с любовником – даже чугунной Марии Федоровны) на другой Екатерине Павловне – Скавронской, выступив даже в роли посаженного отца. Молодых, естественно, ни о чем не спрашивали.

Почему бы в новой истории нам эту историю не переиграть? Багратион знал Екатерину Романову, когда та была еще подростком. С 1800 по 1811 гг. на него, шефа лейб-гвардии егерского полка, возложили обязанности по охране царской семьи, выезжавшей из Петербурга на летние месяцы. Очевидно, что деликатная роль стража и телохранителя ставила Багратиона в особое положение, сближая его с венценосной четой и их детьми. Если Павел I благоволил к генералу за служебную безупречность, столь ценимую им, то на Марию Федоровну не могло не действовать обаяние человеческой натуры Багратиона. Этот неустрашимый, презиравший смерть воин в обыденной жизни был скромным, немногословным и сдержанным. После убийства ее мужа, Павла I, порфироносная вдова видела в нем едва ли не единственного человека, кому могла доверить жизнь свою и своих детей. В тот мартовский день 1801 г., когда разыгралась кровавая драма, Багратиона не было в Петербурге. Вынужденная была отлучка или нет теперь уже едва ли удастся выяснить. Но в глазах Марии Федоровны, подозревавшей в кознях и злом умысле свое ближайшее окружение, Петр Иванович был чист. А это значило многое. Однако намечающийся роман Екатерины и сорокалетнего генерала не мог не тревожить Императрицу. Младшая дочь, с детства самостоятельная до дерзости, не раз создавала острые ситуации в семействе. Однажды, еще девочкой-подростком она увлеклась человеком не их круга, заставив всех изрядно поволноваться. Правда, Багратион уже был женат. Но для сумасбродной, умеющей настоять на своем Екатерины это ли препятствие? И действительно, такие преграды ее остановить не могли. Роман продолжался, причем достаточно серьезно. По крайней мере, после его смерти она была очень озабочена судьбой своих писем к возлюбленному, которые ее, тогда уже женатую даму, могли скомпрометировать²².

Но вернемся еще к одному иностранному претенденту на руку Екатерины, самому именитому. В Эрфурте Наполеон закинул удочку Александру через Талейрана – захотел сразу двух зайцев убить. И только что созданный союз с Россией укрепить, и «брюхо» (его выражение) приобрести для продолжения своей династии. Мне даже жаль, что в старой истории этот брак не сложился – думаю, Екатерина Павловна быстро бы научила его Россию любить и не смотреть на нее так односторонне.

По словам Куракина, и ума, и духа у нее хватало, отличалась силой воли, а понятие робости ей совершенно не было свойственно. Яркий пример: ее смелость и совершенство в верховой езде вызывали зависть даже у мужчин. Да и характер у Екатерины был скорее мужской: резкий, критический, легко постигавший сложные понятия в самых разных сферах, ну и не забудем про внешность – вот отрывок из дневника известного театрала и писателя С. Жихарева, повстречавшего ее в мае 1807 г. в Павловске: «Великая княжна Екатерина Павловна – красавица необыкновенная; такого ангельского и вместе умного лица я не встречал в моей жизни, оно мерещится мне и до сих пор». Многие отмечали, что «когда она входила, делалось как будто светлее и радостнее». Точно – не Жозефина!

Но поставить такой эксперимент истории не удалось, и тут мы подходим к их очень своеобразным отношениям с братом Александром. Прямо отказать Наполеону он не мог, хотя из политических соображений должен был бы просто ухватиться за такое предложение. Но вот не ухватился, как всегда, выкрутился, заявив, что она уже обещана другому и даже просватана. И быстренько выдал сестру замуж за Георга Ольденбургского, ее кузена.

Брак был достаточно удивительный и неравный. Единственное положительное качество, которое отмечали у принца – хороший и спокойный характер. Был он почти что интеллектуал, почитал немецкую литературу и Шиллера цитировал при каждом удобном случае. Внешность у него была малоприятная даже в военном мундире (по словам Екатерины). На русскую службу приехал за деньгами, а получил в жены великую княжну и генерал-губернаторство по площади, превосходящей его княжество на порядок. Почему такое случилось?

Первое и самое главное: Александр буквально обожал сестру, причем не только как умную личность и советника, но и как женщину. Его письма к ней настолько напоминают послание влюбленного, что трактовать их иначе очень затруднительно. Не хочу их много цитировать, интернет этим забит. Историки пишут аккуратно, что это обстоятельство даже породило миф о совершенно «неродственных» (читай – любовных) отношениях между ними. Чтобы вам в этом вопросе разобраться самим, я рекомендую ознакомиться в интернете с работой еще одной Екатерины: «Венские ночи Императора Александра или Бизям Бизямовна с плоским носиком²³». Обещаю – не пожалеете! И от воссозданных ее фантазией писем, и от комментариев автора к ним.

Приведу из этого произведения только маленький отрезок, прямо по нашей теме: «Почему я выбрал тебе в мужья Георга? Почему не красавца Леопольда? (который, между прочим, стал потом королем Бельгии и одним из богатейших людей Европы). Наверное, именно потому, что принц Саксен-Кобургский был хорош собой. Мне было бы невыносимо представлять тебя в его объятиях. Пусть уж лучше Георг. По крайней мере, не так обидно… Странно, в конце концов я даже по-своему полюбил его. Честный малый, хоть и недалекий. Георг, ты знал про нас? Знал и все же посватался к Катрин? Она была завидная невеста. Для тебя, конечно. Русская великая княжна. Огромное приданое. А сколько почета! Директор путей сообщения. Генерал-Губернатор. Тверская, Ярославская и Новгородская губернии в подчинении. Территория величиной с неплохое европейское государство, куда больше твоего Ольденбурга. Ради этого можно было кое-что и не заметить».

Вы можете сказать, что это воображаемое письмо. И будете правы, но ведь созданное на реальной основе. Судите сами, для чего все-таки приведу небольшой отрывок и из настоящего послания Александра уже замужней сестре от 25 апреля 1811 г.: «Я люблю Вас до сумасшествия, до безумия, как маньяк!.. Набегавшись, как сумасшедший, я надеюсь насладиться отдыхом в Ваших объятиях… Увы, я не могу воспользоваться моими прежними правами (речь идет о Ваших ножках, Вы понимаете?) и покрыть Вас нежнейшими поцелуями в Вашей спальне в Твери…»

Впрочем, в наши дни некие «политически неангажированные» исследователи предпочитают верить в версию чисто платонической любви между Екатериной и Александром. А Император жил и постоянно смотрел на два ее портрета в своем рабочем кабинете и на бюст на столе и вспоминал любимую даже после ее смерти.

Красивая, грациозная, страстная, очень обаятельная, крайне честолюбивая и энергичная Екатерина Павловна обладала блистательным умом и активно вмешивалась в политику, используя расположение к себе брата – Императора Александра I. Она имела на него большее влияние, чем кто-либо другой из родственников.

Однако и отношения с генералом Багратионом блистательная Катиш не прерывала, даже когда из княжны превратилась в великую княгиню. Чтобы прекратить этот нежелательный роман, брат вскоре после свадьбы сестры принял решение об отправке Багратиона в Молдавскую армию в помощь главнокомандующему А.А. Прозоровскому. Дальше было трудно загнать.

О способностях Екатерины Павловны справляться с государственными делами можно судить по ее деятельности в Твери, которая стала центром объединения сторонников «русской партии» – консерваторов национально-патриотического направления. Муж ей не мешал совершенно и находился всецело под ее влиянием. Великая княгиня (наверно, по его примеру) стала знатоком и покровительницей литературы (но только русской) и пользовалась и уважением, и вниманием поэтов и писателей, назову наиболее известных: Г. Р. Державин, Н. М. Карамзин и В. А. Жуковский.

Вокруг нее («тверской полубогини», как называл ее Карамзин) собирались люди с ярко выраженными консервативными и националистическими политическими взглядами. Она искренне верила, что монархическая форма правления идеальна не только для России, но и для западноевропейских государств. Для нее, как и для большинства русских консерваторов тех лет, характерно было неприятие галломании – одной из первых исторических форм западничества, в то время как «французолюбие» поразило тогда многих образованных людей в России.

После того как в декабре 1812 г. от «злокачественной горячки» (вероятно, тифа) скончался принц Ольденбурской, великая княгиня выехала за границу для лечения, где, кстати, выполнила ряд важных дипломатических поручений Александра I. В дальнейшем Екатерина Павловна сопровождала брата в заграничном походе русской армии 1813–1814 годов, участвовала в Венском конгрессе.

В январе 1816 г. она вступила во второй брак – еще с одним кузеном, наследным принцем Вильгельмом Вюртембергским, который вскоре стал королем. В отличие от первого, это не был брак по расчету. Вильгельм был одним из прежних претендентов на ее руку, и когда они случайно встретились во время ее европейских поездок, чувства его опять пробудились. А у нее возникла симпатия, которой она, конечно, поделилась с братом. Реакцию его не знаю, вряд ли была положительной. Но пока принц активно занимался сложным бракоразводным процессом с прежней супругой и ждал одобрения Рима, они с Екатериной оживленно переписывались. Недолго ей удалось пожить в образе королевы, скончалась внезапно в январе 1819 г. в Штутгарте.

Так в старой истории закончилась короткая (ей было всего 30 лет), но яркая жизнь одной из создательниц «русской партии», которую при дворе уважительно именовали Екатериной III.

С моей точки зрения, это готовая и очень сильная кандидатура для Восточной империи, особенно если при ней Багратион сыграет такую же роль, как Потемкин при ее бабушке.

Анна Павловна

Она родилась в январе 1795 г. и на момент переноса ей еще и 14 лет не исполнится. И в новой истории она может стать второй российской мишенью матримониальной охоты Наполеона Бонапарта, одержимого идеей иметь наследника для своей не унаследованной, а созданной собственным воинственным пылом и амбициями короны, которая нашими стараниями теперь раскинется на огромном пространстве трех континентов. С одной стороны, теперь будет поменьше проблем уговорить его подождать до достижения совершеннолетия потенциальной невесты. Ведь, по сути дела, и выбора у него иного в ситуации, которая должна возникнуть (тьфу, тьфу), нет, и торопиться теперь особенно некуда. Ну и столько супер срочных дел и в Африке и в Америке предстоит порешать – пока ведь точно не до свадьбы будет. Но бороться с его идефикс – неодолимым желанием продолжения собственной династии – лучше только до определенного предела. Дальше будет взрыв с непредсказуемыми последствиями.

И что здесь сложного, можете вы спросить? Подождали, сколько нужно, и выдали Анечку со всеми полагающимися церемониями. Но… мой внутренний голос, достаточно развившийся в процессе написания этой серии, упорно такому развитию ситуации противится. Давайте посмотрим – почему?

В старой истории, когда Император в первый раз обратился к «венценосному российскому брату» именно с этим предложением в 1809 г. (после заключения Шенбруннского мира с Австрией и официально объявленного развода с императрицей Жозефиной), его уже била дрожь нетерпеливого ожидания. И на размышление об ответе семье Романовых было выделено очень мало времени: два раза по 10 дней. Все понимали сложность ситуации, ни мать, ни брат отдавать эту еще совсем молоденькую овечку на съедение волку не хотели, но боясь негативных последствий, лихорадочно искали приемлемый выход. А в это время графа Коленкура, который тоже торопил события, всюду встречали с распростертыми объятиями, давали в его честь приемы и балы. В своих донесениях в Париж он хвастливо писал о том, что пользуется дружбою и полным доверием русского Императора и всей семьи.

После 20 прошло еще 15 дней, и Александр, наконец, решился на ответ: «Я не могу, Ваше Величество, возражать матери, которая все еще неутешно оплакивает безвременную кончину двух своих дочерей, умерших от слишком ранних браков. Я знаю, что Ваше Величество торопится, и это понятно: заявив Европе, что Вы желаете иметь детей, Вы не можете ждать более двух лет, хотя единственным препятствием к браку, усматриваемым Императрицей-матерью, является лишь возраст Великой княгини Анны». И разгневанный Наполеон, делая вид, что ничего особенно не случилось, переключает свое внимание на Австрию. Да и Талейран не устает ему нашептывать на ухо, что невеста от Габсбургов – это вещь со знаком качества и историей! А вот от Романовых – даже и близко не стояла. Но уже приняв решение, Наполеон продолжает зондировать ситуацию в Петербурге.

А там великая княжна Анна Павловна к шестнадцати годам превратилась в стройную, привлекательную, грациозную, прекрасно воспитанную и образованную барышню. Вот как писал о ней посол Франции в России, граф Огюст де Коленкур в секретном донесении Императору Наполеону: «В январе 1810 г. великая княжна Анна вступит в свой шестнадцатый год. Она высока ростом для своих лет, у нее прекрасные глаза, нежное выражение лица, любезная и приятная наружность и, хотя она не красавица, но взор ее полон доброты. Нрав ее тих и, говорят, очень скромен. Доброте ее отдают предпочтение перед умом. В этом отношении она совершенно отличается от своей сестры Екатерины, слывшей несколько высокомерной и решительной… Она уже умеет держать себя как подобает взрослой принцессе и обладает тактом и уверенностью, столь необходимыми при большом дворе». И далее добавляет, зная, что в первую очередь может интересовать Наполеона: «По словам лиц, посещающих двор ее матери, она физически сформировалась вот уже целых пять месяцев. Великая княжна Анна походит на мать и все в ней обещает, что она унаследует ее стать и формы. Известно, что Императрица Мария и поныне, несмотря на свои пятьдесят лет, представляет из себя готовую форму для отливки детей».

По внешнему виду Марии Австрийской такого заключения не сделать, но поезд уже ушел. Таким образом, прошлая история второй раз прошла мимо возможности закрепления русско-французского союза брачными узами.

А теперь, как мы предполагаем, 2010 г. наступил и в новой истории. И та же «готовая форма для производства детей», а по определению Наполеона, «брюхо» находится в состоянии готовности к исполнению главного требования Наполеона, которое (исходя из того, что мы знаем об Аниной замужней жизни) вроде как должно исполниться с высокой долей вероятности. В старой истории – каждые два года по ребенку. Да еще в основном сыновья. Если в Голландии со своей основной обязанностью – рожать наследников – Анна справилась отлично, то и здесь следует ожидать подобного развития событий. Тем более, что Наполеон доказал всем, а самое главное, себе, что способен к воспроизводству (думаю, что Жозефина внушала ему прямо противоположную мысль).

Из дальнейшей жизни Анны нас может интересовать только ее способность успешно прижиться на чужой почве, после того как в феврале 1816 г. сверкающий снегами Санкт-Петербург пышно отпраздновал (вихрем бесконечных балов и маскарадов, санных катаний и забав на ледяных горках) бракосочетание цесаревны Анны Павловны с наследным принцем Нидерландов и Люксембурга Людвигом – Вильгельмом Оранским. Наследник короны молодого государства, недавно появившегося на карте Европы, и сам был молод и привлекателен, отлично образован в Оксфорде и Берлинской военной академии. Храбро отличился в сражении при Ватерлоо, получив серьезную рану в плечо. Вдовствующая Императрица – мать Мария Феодоровна – очень благоволила к молодому принцу, симпатизировала ему и Екатерина Павловна, мнение которой тоже значило очень много. В 1815 г. отец принца Оранского провозгласил себя королем Нидерландов Вильгельмом Первым. Его сын, разумеется, тотчас же стал наследным принцем. Началось обустройство нового государства. Под пристальной опекой союзников, в первую очередь, России и Англии… Празднества свадебные растянули на целых полгода. Дальние земли терпеливо ждали свою юную повелительницу…

После отказа Наполеону ее судьба могла сложиться и по-другому: в 19 лет она имела шанс стать супругой герцога Берри (будущего французского короля Карла X). Чуть позже – осчастливить эрцгерцога Фердинанда Австрийского. Но в обоих случаях помешали политические расклады. А вот в этом, наоборот, помогли. За создание этого нового государства активно выступали Россия и Англия. Ну вот – своего добились. Теперь надо достигнутое укреплять. И еще один фактор, не зря в семье ее считали самой набожной. В данном случае жених, ослепленный своей удачей, не только своей прежней избраннице Шарлотте Уэльской дает полный отказ, но и разрешает Анне остаться на всю будущую жизнь православной. А это ее бзик, она понимает, что прежние претенденты ей бы этой возможности не предоставили никогда. И даже соглашается, чтобы будущие дети стали кальвинистами (но любовь к России прививала им с младенчества).

О том, что с ней было потом, мне даже писать не хочется. Ничего особенно хорошего: в Голландии она, по большему счету, не прижилась, хотя и язык старательно выучила.

Ее основными качествами являлись: набожность, порядочность, достаточно выраженная занудность и показная принципиальность, а, кроме этого, еще и странное пристрастие к соблюдению всех церемониальных правил этикета. Любила помпезность и трудно сходилась с людьми. Вообще, была, можно сказать, чопорной религиозной дамой с закидонами. Не особенно ладила с мужем, который не только не скрывал своих амурных похождений, но еще и был очень жадным. И, по ее мнению, занимался делами, похожими на криминальные. Из-за этого принципиально жила отдельно от него, хотя и оплакивала его смерть несколько дней, стоя на коленях у гроба и рыдая. До тех пор пока его труп не начал пахнуть, не разрешала его хоронить. С сыном, ставшим королем, отношения тоже были непростые. Упершись в православные каноны, не дала ему материнского благословления для женитьбы на своей двоюродной сестре. А дочери в такой же ситуации – дала. Их конфликт достиг максимума через 6 лет после того как сын сел на трон. Хотела вернуться в Россию, но ей это запретили сделать, и она жила на присылаемые ей братом Императором деньги в маленьком замке, но с православной часовней, в которую превратила охотничью хижину сына.

Подытожим ситуацию словами историков: «У Анны Павловны был достаточно трудный и плохо уживчивый характер, и все окружающие ее побаивались. В выражении ее лица было что-то суровое… Можно предположить, что окружавшая ее среда, излишне буржуазная, была ей чуждой, и это стало причиной ее капризов». Представления достаточно совпадают с моими, которые я подытожил выше, ранее прочитав про нее все, что нашел.

И теперь попробую объяснить, почему я принципиально против заключения ее брака с Наполеоном. Как вы поймете дальше, я достаточно хорошо изучил его характер, в том числе и отношения к женщинам. Детей ему Анна нарожает, но по характеру не подойдет совершенно и равноправной супругой не станет. Жозефине она проигрывает полностью.

В конечном итоге, с практической точки зрения полезности для Мира Ковчега от нее не будет, разве что кроме воспитания детей в любви к Родине-матери. Но что-то ее голландские отпрыски недолго ее в памяти хранили.

Это далеко не Екатерина, которая была женщина-огонь, могла бы и за себя постоять, и интересы Мира Ковчега отстаивать.

Но и отказываться от предложения Императора, я уверен, не стоит. Он и на этот раз может что-то подходящее для себя отыскать. Например, на Пиренеях или в той же Германии. Там, в конце концов, крепеньких невест, плодоносящих и с приемлемой родословной, всегда было пруд-пруди. А я бы на его месте вообще на Валевской остановился, зачем ему теперь женская родословная, он сам себе уже полный и неоспоримый основатель династии. Доказывать-то теперь некому, а там уже наследник в проекте (он же про это прочитает). Но будем думать, что идефикс – вещь неубиенная.

Мне представляется лишь один хороший выход из этой ситуации: подмена. Конечно, можно Анну из прошлого вывезти с помощью Сущности в нашу Россию и попробовать подготовить к предстоящей миссии, в том числе и в сексуальном отношении, чтобы Жозефина отдыхала со своим шестом. А заодно и испанскому и португальскому языкам обучить. Полтора-два года в спецшколе должны дать результат. Но очень сильно боюсь, что характер уже сложился и переделать его будет невозможно. Особенно меня ее религиозность смущает и, скорее всего, невысокий умственный потенциал при полном отсутствии гибкости мышления. Думаю, гораздо проще найти и подготовить заранее в нашей России такую кандидатуру, которая отвечала бы всем нашим пожеланиям и была на Анну слегка похожа. Этого достаточно – дети растут и меняются. С кем ее Наполеон сравнивать будет, непонятно. А Коленкуру язычок подмажем или подрежем. Уверен, что в наших спец. структурах такая многогранная барышня найдется и вопрос будет правильно решен. Вот вам и готовая регентша при правильных сыновьях после смерти Императора. И непонятно, когда она наступит в новой реальности. Еще непонятно, какого типа у него может быть рак, если по старой временной дорожке пойдет. Может его вообще по аналогии с его отцом придумали, чтобы признаки отравления замаскировать?

А я очень долго думал, может, удастся все переиграть с Катериной? Это же теоретически возможно. Но все-таки решил, что вариант подготовленного агента лучше во всех отношениях, а Екатерина нам еще на Балканах огромную пользу может принести, особенно в связке с Наполеоном.

При этом никто не мешает попробовать поработать и с Анной, может, у нее куча внутренних резервов имеется, и я ошибаюсь с ее потенциалом. В тихих омутах еще какие чертовки водятся, точно знаю.

Ну вот, мне остается только передать Сущности свои соображения – а дальше, если доживу до переноса, увижу, как к ним прислушались.

Поскольку первый том называется «До и После» то почти все, что было до дня трансформации, выше и изложено. То, что будет после, предсказать никто не может. Что-то знает Сущность, показывая мне отдельные картинки и это лично у меня рождает НАДЕЖДУ. Мне кажется, что самой трудной задачей станут преобразования внутри Мира Ковчега, если говорить прямо – в России. И я даже не берусь за предсказания того, как и когда все это произойдет.

А вот попробовать прикинуть, что будет происходить вокруг – я попробовал. Чему и посвящена следующая глава.