Апокалипсис в шляпе, заместо кролика. Ковчег

****

– Как доложили снизу, а затем проинформировали сверху, то вроде как случайная встреча Никанора с Артемоном в торговом центре, – и как это могли допустить, – и послужила отправным толчком для побега Никанора с Матильдой, а затем и самого Артемона. И выходит, что Артемон был в сговоре с беглецом. – Рассудил программист, следуя одновременно по коридорам своей памяти и внутренним коридорам корпорации, ведущим программиста своим внутренним путём к тому месту, которое он для себя наметил. – Но как это могло случится? И зачем это ему? – вопросил себя программист, забираясь в лифт.

Где он, пребывая в отстранении от внешнего мира, добрался до самого нижнего этажа, на который он вышел, чтобы до плутать до того момента в своих мыслях, чтобы решить в итоге, что всё случившееся на том эксперименте, где подопытный Никанор исчез бесследно вместе с испытуемой моделью, а вслед за ними пропал и сотрудник службы безопасности, есть факт случайного стечения обстоятельств, в некоторых моментах необъяснимых и имеющих конспирологическую подоплёку объяснений, если в этом замешаны конкурирующие структуры. Что, скорей всего, и привело к тому, что дальнейшие эксперименты с разрабатываемыми моделями были заморожены до момента обнаружения пропавшего Никанора с первой экспериментальной моделью «спутницы».

С чем категорически не хотел мириться программист. И он, как и всякий человек, если не такой уж учёный, но близко к этой области находящийся, не могущий ждать ни минуты промедления и ему плевать на осторожность, всякую мораль и всех видов этические правила, не стал ждать, когда всё образуется в деле поиска пропавшей модели, а взяв на себя все риски, приступил к новому этапу экспериментов уже с другой серией модели, названной им Анютой.

– Пусть они там, наверху, думают на этот счёт, что хотят, а я буду делать так, как считаю нужным. – Программист с этими мыслями решительно посмотрел наверх, сквозь бесконечную вереницу лестниц, что навело его на весьма здравую мысль – подниматься наверх по лестнице совсем не перспективная идея, и лучше воспользоваться лифтом. А как только он так разумно подумал, то вслед за этим он оглянулся по сторонам и не понял, а что он тут делает, когда ему нужно находиться совсем в другом месте.

– Вот так всегда, – окатило мыслью бросившегося в сторону лифтов программиста, – увлекусь какой-нибудь мыслью, а потом сам себя ищи, куда это я себя, с помощью её завёл. – С этим убеждением на свой счёт, программист добирается до лифта и благо на него много охотников нет, – лишь двое людей, судя по их форменной одежде и коробкам в руках, курьеров по доставке пиццы, – а это значит, что его на своём пути ждёт максимум одна остановка.

И только так себя воодушевил программист, зайдя в лифт, – а надо понимать, что для человека крайне торопящегося, любая мелочь, которая ведёт к задержке, не такая уж и мелочь, – как тут же началось то, чего больше всего боится и тревожится всякий спешащий человек – никем и в том числе и им непредсказуемые задержки. И ладно бы причиной для задержки послужила какая-нибудь весомая и значимая величина, например, энергетический коллапс, с полным обесточиванием света в здании, но тут причиной задержки движения стала какая-то, возникшая чуть ли на пустом месте, несогласованность действий всех вышеупомянутых пассажиров лифта, к которым как-то очень неожиданно добавилась одна пассажирка. И вот это её добавление к их, строго мужскому коллективу, и вызвало всё это замешательство и последующую задержку. Где все стоящие вокруг этой запоздалой гражданки, вероятно симпатичной наружности (так думалось программисту, оказавшемуся у неё за спиной) люди, стояли, соображали при виде этой гражданки, и всё не могли сообразить, кому первому взять в свои руки рычаги руководства этого средства передвижения, лифта.

Ну а когда проявляется такая нерешительность в действиях людей с виду вроде как решительных и настаивающих на этом, то берётся за дело тот, кого изначально и в расчёт не принимали. А именно эта неизвестная гражданка, которая постояла, постояла, да и подняла руку, с вытянутым пальцем на её острие и начала направлять его в сторону табло с кнопками.

И вот когда эта привлекательная гражданка, кого-то сильно собой напоминающая программисту, уже практически дотянулась до табло с кнопками, вдруг со стороны одного из пассажиров с коробками, того, кто повыше, доносится голос: «На тринадцатый этаж, пожалуйста», и палец девушки, ни смотря на то, что направлялся по совсем другому адресу, не смеет ослушаться и прижимается к этой указанной кнопке. После чего лифт срывается с места как прописано в его технических характеристиках, со скоростью несколько метров в пару, тройку секунд, и начинается свой подъём для каждых из находящихся в лифте людей. А то, что этот подъём для каждого из его пассажиров разнится, то тут дело не только в их различном само и мироощущении, а тут в дело вмешивается внешний фактор со всё той же неизвестной гражданкой, которая всё стоит в одном и том же положении, упираясь пальцем на кнопку и не пойми чего ждёт.

А эта её странность поведения по отношению к кнопке, само собой не может вызвать своего недоумения и соображений у её попутчиков, у которых и раньше имелись свои соображения насчёт непредсказуемого характера поведения представительниц женского пола и их несколькой не торопливости действий, жёстко ими и часто небезосновательно называемой тормознутостью, сейчас получив для себя новые подтверждения, заставила всех этих сторонних от гражданки людей, насмешливо начать выглядеть и всё в сторону этой гражданки, которая, быть может, тут совсем не причём, и всё происходящее с ней есть плод их воображения, или по крайней мере, лифт каким-то загадочным образом, так притягательно оказывает на неё давление. Что, немедленно сейчас и выясняется, когда эта гражданка высокой наружности, а с лица она до сих пор не видна программисту, обращается с волнительным заявлением: «Вы может не поверите, но меня не отпускает кнопка», к стоящему ближе всех к ней курьеру, который соизволил поинтересоваться у неё: А у вас что-то случилось?

И само собой никто и в особой частности программист, ни единому слову этой гражданки не поверили, посчитав её за большую выдумщицу. А вот для чего она это всё тут навыдумала, то совсем не трудно догадаться. Она хочет обратить на себя внимания кого-то из них, а для этого нет ничего лучшего, как выказать свою беспомощность и обратиться за помощью к так называемому сильному полу. И если этот счастливчик, всё это как надо поймёт и сообразит, то он, во-первых, выкажет себя разумным и достойным этой гражданки человеком, а, во-вторых, что можно было поставить и во-первых, он может рассчитывать на милую благодарность со стороны этой гражданки.

Ну а так как эта гражданка с этим заявлением о помощи обратилась не к программисту, а к тому лицу, которое её, скорей всего, и заинтересовало, то программист решил оставаться сторонним наблюдателем и непринуждённо смотреть на то как развиваются события в лифте между этими людьми. И естественно программист сразу подметил некоторые нестыковки в поведении этой гражданки, и несуразность, со своей невнимательностью и малой сообразительностью, ответного поведения этого курьера. Для которого всё происходящее с этой гражданкой, была не логически выстроенная комбинация для его завлечения, а он на всё происходящее с ней смотрит с позиции наивного простачка, и принимает всё ею сказанное на веру.

И если поначалу ответное поведение курьера по-своему внушало оптимизм у программиста, – он цепью умело расставленных вопросов, подвёл её к откровенности, сказанной ему на ушко (ловкач, что и говори, – так было подумал программист), – то когда он попытался из себя строить большого умника, сделав не укладывающееся ни в один помешанный на науке ум заявление: «Это, наверное, статическое напряжение вас держит», то, несмотря на то, что после этих слов гражданка была отпущена кнопкой лифта, программисту стало доподлинно ясно, насколько невежественен в деле науки этот курьер.

– Какое ещё статическое напряжение?! – чуть не тронулся здравым смыслом, ахнув про себя, программист, услышав такую несусветную безосновательность. – И если даже принять во внимание переполненность сердечным волнением разумение этого грамотея, явно решившего продемонстрировать этой гражданке свою учёность, и допустить возможность наличия здесь хоть какого-то статического напряжения, то пусть тогда объяснит, почему её область действия имеет такое точечное приложение. Хе-хе. – Усмехнулся про себя программист, уверенно прогнозируя невозможность такого доказательного исхода со стороны этого курьера. Правда, как только программист увидел какой проникновенной, до самых поджилок, улыбкой одарила гражданка этого курьера, то ему стало совсем не смешно. И он вдруг понял знаковую ошибку в своих расчётах точки приложения этого даже не статического, а динамического напряжения – точка его приложения находилась не на этой кнопке, а несколько повыше, в области сердца, которое сейчас протяжно ущемило его.

И за всем этим ущемлением себя, программист и не сразу заметил себя стоящим у лифта. А как только он это обнаружил, то было несколько поздно возвращаться назад, тем более, как он, обернувшись, заметил, то те два курьера стояли рядом с ним и чего-то ждали.

– Вам куда? – вдруг и непонятно из каких-таких соображений, задаётся вопросом программист к одному из курьеров. На что следует единственно правильный ответ в таких случаях. – Не знаю. – И на этом можно было и закончить этого кратковременное знакомство, если бы спрошенный программистом курьер, своим вопросительным кивком в сторону своего напарника, тем самым не дал возможность продолжить их даже не знакомство, а чёрт знает что. И напарник высокого курьера, к кому обратился с этим недальновидным вопросом программист, оказался более сведущ в этом вопросе, и как оказывается в итоге, и это подтверждает вслух программист, то им всем по пути.

Но что всё это для каждого из них значит, никто пока что не может однозначно понять, и оттого они идут в нужную им сторону в полном молчании, иногда сбиваясь со своей молчаливой мысли при встрече со встречными людьми. И вот когда ими всеми достигается конечный пункт назначения, – дверь одного из офисных помещений, – то лишь тогда их пути дорожки расходятся.

И программист, сам не зная почему, столько потратив времени своего внимания к этим типам, а точнее к высокому курьеру, когда у него столько сверхважных и неотложных дел, как только увидел с другой стороны внутреннюю жизнь того самого знакового офиса, за чьей обыденностью он вёл столько времени наблюдение из окна своего тщательно законспирированного кабинета, то он в момент обо всём произошедшим с ним в лифте забыл и полностью погрузился в свои заботы по поиску куда-то запропастившейся опытной модели.

Для этих целей он, для того чтобы ему никто не мешал и сам он не стал ни для кого помехой в этом зале, переполненном находящимся в броуновском движении людьми, отошёл в сторону, к одной из стен, где оперевшись спиной на стену, вынув из кармана пиджака явно технически сложный прибор, размером с умный телефон и экраном на всю его лицевую часть, принялся с помощью пальцев руки, которыми он начал тыкать по экрану этого аппарата, пытаться отыскать свою потерянную подопытную (а все серьёзные исследования, испокон веков и до нашего прогрессивного времени, только так и проводятся, методом тыка).

И, судя по всему, а именно по экрану этого аппарата, на котором среди множества серых и чёрных точек высветилась одна красная, то программист был не так безуспешен в своих поисках. Когда же эта красная точка высветилась на экране его умного устройства, локатора, то он оторвал свой взгляд от экрана локатора и бросил его в сторону зала, в желании воочию отыскать объект своего поиска. Но здесь оказалось куда как сложнее это сделать, когда вокруг происходит такое, даже не движение, «движуха» (бывают и случаются такие ситуации, когда при их освоении словом в обозначении, лучше обратить свой взгляд в сторону сленга, а иначе, при использовании академического обозначения, будет утеряна вся знаковая изюминка этого события, и для всего происходящего будет невосполнимой утратой не подтверждение знаковым словом того что было), вызванная прибытием курьеров, доставивших для этих работников умственного труда свой перекус на обед, названный почему-то ланчем (что б меньше жрали и тратили времени на него).

В общем, все эти люди умственного труда, которым тоже иногда нужно двигаться (а то можно вслед за ногами застояться в мыслях), а тут они к тому же были мотивированны журчанием своих животов, как только прибыли курьеры с коробками пиццы, побросали все свои дела и, забыв о цифрах над которыми они всё дообеденное время корпели, по вскакивали со своих мест и, не разбирая дороги, бросились навстречу желанию своих желудков.

И вот программисту и предстояло из этого сумбура направленных в одну сторону желаний этих людей, отыскать ту, кто на экране его технически сложного устройства отслеживался и освещался красной точкой (всего вероятней, на отслеживаемой модели был закреплён отслеживающий её локатор-жучок), а именно модель спутницы «Анюту». Что всё-таки совсем не сложно будет сделать, даже несмотря на стоящий здесь бедлам, когда у тебя в руках есть такой отслеживающий каждый её шаг и её перемещение в пространстве прибор и когда ты знаешь, как выглядит в действительности эта Анюта.

Но тогда почему её потеря вызвала такой перепуг в лице программиста в самом начале, и почему он сейчас, обнаружив её на экране своего устройства, не приобрёл в себе уверенности, ну и последний вопрос, возможно, самый главный: Отчего вдруг возникли все эти вопросы, если всё так с этой Анютой очевидно? Или всё-таки мы не всё об этом проекте знаем, и значит, не всё так очевидно. А вот это уже что-то.

И как вскоре всеми нами выяснится, но только после небольшого, с главу, памятливого отступления, то в данном вопросе есть своя неочевидная недосказанность. А именно то, что с реальным воплощением виртуальной модели Анюты, программист не был окончательно ещё ознакомлен – он доверил печатающей машине, то есть принтеру, на которых в наш просвещённый научно-техническим прогрессом век, только и печатают всякий эксклюзив, чтобы значит, конкуренты раньше времени, то есть пока не был запатентован этот технический продукт, не своровали технологии его построения, нужно довести до своего логического ума последние внешние контуры этой серии модели «спутницы».

Так, по крайней мере, можно было и была сделана попытка объяснить эту его растерянность и отчасти несобранность. Хотя это объяснение и не объяснение в общем, разве может вот так безответственно и отчасти халатно подходить к своим обязанностям человек, с научным складом ума, который облачён столькими обязательствами и в чьём подчинении находится целая реальная лаборатория и тут же в компьютере, виртуальный мир. Да и вообще, всё это звучит как-то достаточно несуразно и притянуто за уши. И всего вероятней, даже если принять во внимание то, что люди с научными степенями и таким же образом жизни, часто ведут себя необъяснимо для далёкого от всех этих наук человека, а бывает и так, что их поведение и поступки не укладываются ни в какие разумные ворота и даже осуждаемы обществом, считающим, что этот господин учёный окончательно свихнулся или у него винтики развинтились, программист и сам не знает, чего хочет, вот и придумывает для себя и для окружающих людей, разного рода головоломки и как его там называется на его компьютерном языке…А! Квесты и аркады.

Но при этом всё-таки наш программист очень скромный человек, раз держит своё имя в секрете, а также гениальный и отчасти бесстрашный человек, раз решил подвергнуть опасности не только сторонних людей, но и в первую очередь себя, протестировав работу новой серии модели, в том числе и на себе. Вот почему эта серия модели «спутницы», была выпущена в поле на испытания не из рабочего кабинета программиста, а из совершенно другого места – он нажал кнопку на клавиатуре и тем самым включил Анюту и заодно открыл дверь секретного кабинета, где своего часа и выхода в люди ждала Анюта.

Вот она и дождалась своего часа, если к ней такое обращение будет уместно произносить. Ну а с другой стороны наблюдаемого пространства нахождения программиста, уже он ждал этой встречи, наметив для себя направление внимания и, убрав обратно в карман свой отслеживающий каждое её движение прибор.

Глава 5

Отчасти проведённая в динамике, со своими мысленными поворотами в неосмысленную сторону и связанными с ними поворотами судьбы.

Программист ещё раз окинул взглядом впереди лежащее офисное пространство, наполненное людьми и офисной мебелью, и не стал спешить делать шаг вперёд. А он посчитал, что будет более разумным что ли, постоять на месте и подождать, когда всё вокруг успокоится и тогда можно будет без ненужного никому трения и притискивания себя сквозь эту людскую массу людей, пройти туда, куда ему было нужно. И хотя за этим всем ожиданием теряется время и есть вероятность того, что за это же время может мало ли что произойди, программист, ещё некоторое время назад проявляющий такое рвение в своей спешке, тем не менее, пошёл на такой без инициативный шаг.

А вот что его вынудило к этому шагу, а это именно так и тут его расчётливость совершенно не причём, как бы он эту причину не хотел выдать за основную, то это был его более чем отшельнический образ жизни, где он общался с людьми только через социальные сети, а в друзьях у него и никого нет, если посмотреть на его контакты в телефоне, где записано всего-то несколько телефонов (а это всё издержки его профессии, в которой он к тому же большой специалист). И все эти телефоны, записанные в его телефонной книжке, ещё не факт, что принадлежат реальным людям, так до удивления замысловато именуются все эти контакты.

Вот, к примеру, как понимать следующее имя, записанное у него в контактах: «Ленка-пенка». Что, собственно, это может значить? А? И если с начальным прописным именем, указанном в этом контакте, отчасти есть ясность, – некоторые представительницы прекрасной части человечества, носят это знаковое имя, – то вот это дополнение через тире «пенка», всё понимание об этой Ленке перечёркивает. Склоняя и перенаправляя наше разумение в сторону пресловутых пивных баров, где полно предложений, настоянных на разных сортах пены. При этом многое в программисте говорит о том, что он не большой ходок по такого рода заведениям, и значит, эта знаковая приставка «пенка», имеет некое другое значение. А вот какое, то это тайна за семью печатями.

Но ладно с этим именем, которое, может быть, по чистой случайности, а может быть, для того, чтобы придать веса его записной книжке, оказалось здесь, то вот как быть с другими контактами из его книжки, чьи имена уж точно ничего не имеют общего с реальной действительностью. Вот скажите, вы где-нибудь в жизни и притом реальной, а не виртуальной, встречали какого-то там Мегадрона, Гигабайта или Габота? Пожалуй, нет. А вот все эти и не пойми кто, люди или нелюди, есть в списке контактов программиста.

Ну а то, что он может, исходя своей повёрнутости на микропроцессорах, алгоритмах и программах, где в ходу как раз вот такие условные обозначения жизни, – от байта, самой элементарной, одноклеточной единицы жизни, на подобие амёбы, до тяжеловесных структур со своими приставками мега или гиг, – так заклеймить какого-нибудь доброго человека из среды своих знакомых, то в это несколько с трудом верится, учитывая не озлобленность на мир программиста. Тогда как за этим его отшельническим образом жизни стоял его осознанный выбор этой своей профессии, и никак не его разочарование в жизни. Где он в своё беззаботное время, до своей сердечной бесчувственности обжёгся на отношениях с каким-нибудь сердечно его волнующим человеком и, перестав верить больше людям и в доброту, решил раскрыть людям лицо на свою истинную, расчётливую сущность.

Правда в его списке контактов не обошлось без своих исключений, – их было два, – и это наводит на мысли о не полной зацикленности на себе и своей работе программиста, у которого, всего вероятней, есть человеческое имя, и он ещё полностью не потерян для мира реальной жизни.

Так первое исключение из общих правил, зафиксированных в его записной книжке, – Иван Павлович, – совершенно ни о чём не говорило человеку со стороны, заглянувшему ему в контакты: кто таков этот Иван Павлович, чем он так замечателен и интересен, что был выбран из такого огромного количества людей и был записан в контакты программистом, совершенно не представляется возможным выяснить. А вот второе исключение из правил, ещё больше вызывало вопросов, хотя бы потому, что этот контакт был обозначен знаком вопроса – «?». И само собой, этот знак вопроса, любого бы человека, кто наткнулся на этот контакт, озадачил и заставил бы для начала задаться вопросом: «И что всё это значит?». Потом же, не получив ответа на этот свой вопрос от программиста, человека для себя не знакомого и со стороны, любознатель, озадаченный этим вопросом в квадрате, задался бы следующим по своей логической цепочке вопросом: И кто интересно, скрывается под этим вопросительным вопросом?

А как только и этот вопрос будет задан, то в ход пойдут свои домыслы и фантазии насчёт того человека, кто так был вопросительно зашифрован в контактах телефона программиста. – Это не иначе тот человек, кто для него есть большая загадка. – Пустится мысль этих людей в свои домыслы. – И она, – а кто же ещё, – для него, определённо знаковая фигура. Но вот какая, то он этого пока не понял, и он, таким образом, оберегает её и себя от сглаза. – Вместе с этим объяснением этого вопросительного знака, в котором все вдруг почему-то увидели его тональность в сторону вопрошения, другими словами, склонность программиста к компромиссам (тот ещё мямля), всем представилась та, кто могла бы прятаться за этим знаком вопроса.

Ну а всякая загадка или загадочная личность, всегда представляется в особенном, фантастическом виде. А всё потому, что ей, этой загадочной личности, есть что скрывать, а на это указывает вся эта её скрытность под тем же знаком вопроса. И скрывает эта загадочная личность, как правило, какую-нибудь тайну – либо касающуюся только неё, либо имеющую глобальную значимость для общества, а может и всего человечества. Ну а так как люди здесь всё больше обыденного склада ума, да и программист, как всем думается, птица не столь уж высокого полёта, хоть и допущен на столь высокие этажи здания корпорации, то скрываемая этой загадочной личностью тайна, имеет отношение только к ней.

А уж из этого можно сделать вывод, и он был сделан этими домысливающими людьми, что эта молодая особа привлекательной наружности (всё это не обсуждается, а есть непреложный факт всякого бодрствующего и природного ума, который всегда стремится к красоте), обладает столь прекрасными физическими и душевными качествами, что всякому будет за счастье познакомиться с ней. И вот по этой самой причине, этот программист, явно неуверенный в собственных силах (потому что он мямля), – а её телефон он случайно как-то узнал, – так закодировал её номер телефона.

И с этим программистом во всём вот такая загадка, неясность, и объяснение такой его нерешительности в действиях, отчего он и остался стоять на месте, и стал и не пойми чего выжидать. И как совсем вскоре выяснилось, то эта выбранная тактика бездействия программистом, оказалась верной – свободная площадка перед дверьми, в которые вошёл сюда программист, сейчас превратилась в арену представления. Где главным лицом этого, хотелось бы думать, что импровизированного представления, выступала глава этого отделения, Леонелла Лисс.

И хотя быть в центре всеобщего внимания, по крайне мере на этом этаже, для неё было непреложным правом, но вот только совсем не в том качестве, в котором она вдруг, опять же хочется верить в то, что она это делала не по собственной инициативе, здесь сейчас перед всеми представилась.

А Леонелла Лисс, никто и не знает, что на неё вдруг нашло, правда, на этот счёт у каждого невольного свидетеля происходящего здесь, на площадке перед входом в рабочее пространство офиса со своими столами, имелись свои соображения, вышла в центр этой площадки и тут такое устроила в своём полу шпагате, на который она вывернулась, что только люди с крепкими нервами и без предрассудков на свой и чужой счёт, посмели увидеть на ней то, отчего они по своей нерасторопности не смогли отвести взгляда.

И даже сам программист, при виде той раскорячки, в которую извернулась и пала при своём падении на все четыре кости Леонелла Лисс, забылся о всяких правилах приличия и во все глаза пялился, а не как обычно каждый человек смотрит на тот же предмет своего обожания (это к слову пришлось сказать и было ближе к объекту его лицезрения), на Леонеллу, выставившуюся всю себя во всей своей внешней и за покрывалами тайн красе.

Ну а когда на глаза людям, в общем-то, самым простым, без особых эксклюзивных поветрий в голове, – они предпочитают отдых там, куда все едут и себя впечатляют среднестатистическими удовольствиями, – попадается чуть ли шедевр (в нашем случае, скорей всего, конформизма), то они застывают в одном, полном восхищения положении перед этой шедевральной экспозицией. И возникшая в этот момент глубокая тишина, стала следствием невозможности отвести глаз всех людей вокруг от того, что всем представила на обозрение Леонелла.

И теперь все люди вокруг стояли с открытыми ртами и глубокомысленно пытались сообразить, что всё это могло бы значить. И только редкие единицы из всей этой массы зевак, не впали в это общее заблуждение мыслей и своего рода заворожённость увиденным, – а это был программист и ещё пару людей им тотчас замеченных, – и они не поддались общему мейнстриму мыслей, – ну и даёт наша Леонелла! – а они направили своё внимание в сторону от неё.

И если насчёт тех замеченных программистом людей, прямо не скажешь, что они задумали и на что от Леонеллы отвлеклись, то вот программист всё своё внимание перевёл как раз на этих двух людей, которые хоть и со всем вниманием смотрели на Леонеллу, но как понялось программисту, то они что-то на её счёт задумали.

Так тот высокий курьер, с кем программист пересёкся ещё в лифте и он своей униформой ярко выделялся среди этой массы людей, однообразно одетых в одну серость и не живость, как приметилось программисту ещё до падения Леонеллы на этом открытом пятачке, что-то такое на её счёт задумал и о чём он с наклоном головы сообщил той самой Анюте, ставшей прототипом его модели «спутницы». И именно эта их связка показалась совсем не случайной для программиста, который только на мгновение выпустил их своего внимания, отвлекшись на постороннюю мысль, как тут с Леонеллой и происходит всё это представление, приведшее её к столь запоминающемуся для всех падению.

– Теперь для всех женщин отменят ношение юбок и заставят надеть брюки. – Это первое, что пришло в голову одной даме при виде распластавшейся на полу Леонеллы, близко знакомой с одной строгой дамой, кто прописывает все эти корпоративные правила и стандарты одежды для сотрудников компании, в которых они обязаны появляться на рабочем месте.

Что же касается программиста, то, когда Леонелла оказалась в столь незавидном для себя положении, на расстоянии крайней близости к полу своего вытянувшегося вдоль горизонта тела, то он зафиксировал всё своё внимание на Анюте и ждал от неё движений в сторону Леонеллы. А то, что они сейчас последуют, то в этом программист сегодня почему-то не сомневался, не раз будучи свидетелем придирчивого отношения со стороны Леонеллы к Анюте.

– Взрыв – это одномоментная объективизация субъективных выводов, в следствии перенапряжения сил сублимирующего объекта. – Ещё тогда, стоя у окна, программист уже предчувствовал, что когда-нибудь Леонелла доведёт до своего логического конца своё уж очень язвительное отношение к Анюте. Что уж поделать, бывает и притом очень часто так, что на своём жизненном пути встречаются сперва совершенно незнакомые люди, которым бы надо поладить между собой, ведь им в дальнейшем работать вместе, но они вместо всего этого, как-то сразу же, и не пойми почему, не находят общего языка и не сходятся взглядами на это своё будущее совместное провождение времени на работе. И почему так получается, никто так и не может понять, а объяснения видных знатоков психологии, что всему причиной служит различие полюсов их внутренней энергии, всем кажутся слишком заумными и ничего всё равно не объясняющими.

И эта Анюта, может потому и приглянулась программисту, что он не воочию, а подспудно увидел в ней потенциал противостоять оказываемому на неё давлению Леонеллы, и не ломаться, пытаясь преодолеть все эти служебного и бытового характера препятствия на своём пути, несмотря на то, что природа на её счёт так не слишком позаботилась.

И скорей эта природная данность Анюты собой оттягивала все имеющиеся у неё в наличие силы, чем укрепляла её дух в отстаивании своего я. Что было замечено не только программистом и Леонеллой, пытающейся сломить эту строптивую Анюту, в которой она подспудно видела полную противоположность себе и отрицание всего того, на чём базировались её ценности, успешного и красивого человека, – всякий не красавец-человек знает, насколько глубока пропасть различий в менталитетах между ним и человеком из другой, красивой породы людей, – а по всей программиста сейчас видимости, то и тот курьер из доставки пиццы, всё это в ней заметил, и оттого обратил на неё своё знаковое внимание. Что замечается и программистом, для которого этот курьер становится всё больше и больше интересным.

– Если он курьер, то я … – не стал заканчивать эту фразу программист, отлично и так зная её окончание, когда он увидел, как курьер здесь себя ведёт – а сейчас он нашёл подход к этой до невозможности неприступной Анюте, которая всё также оставаясь ершистой, тем не менее, с податливостью пушного зверька смотрела на этого курьера.

– Да кто он, чёрт возьми, такой? – вопросил себя программист. – И что ему тут надо? – А вот на этот свой вопрос, программист частично получил ответ, когда увидел, к чему привели слова сказанные курьером Анюте. Которая в один момент наполнилась решительностью в лице и ершистостью во взгляде на Леонеллу, – из-за чего программист даже всякую тревожную чертовщину об Анюте подумал, – к которой она вдруг устремилась после того, как её рука была отпущена этим курьером, умудрившимся как-то её взять в свои руки. Что тоже было крайне удивительно для Анюты, никогда не позволяющей такой бесцеремонности по отношению к себе со стороны.