И вновь, несмотря ни на что, строили «наугад», шли вперед. В первый год строительства этого канала тысячи рабочих, среди которых было свыше 7 тысяч одних казаков, полегли от голода и болезней.

Многие миллионы рублей были истрачены непроизводительно, так как едва готовые плотины и дамбы тотчас же поглощались зыбучим песчаным грунтом и трясинами.

Однако с 1723 года, когда во главе работ стал генерал-майор Миних Х.А., это крупное предприятие начало постепенно осуществляться. При постройке канала работало более 25 тыс. человек. Через 7 лет после смерти Петра Великого осуществился этот его проект. Санкт-Петербург оказался связанным удобным судоходным каналом, без шлюзов, со средней и южной Россией, с Астраханью и Каспийским морем.

Карта Ладожского озера при Петре I

(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)

К сожалению, как это часто бывало вообще, так и идеи создания системы каналов у Петра рождались внезапно, строить начинали торопливо, без особых расчетов и предварительных проработок. Поэтому многое не получалось, приходилось переделывать то, что уже построили. Строились каналы каторжным трудом русских людей и строились с «закрытыми глазами, наугад».

Петр хотел соединить водный путь Петербург – Астрахань с рекой Москвой. Отправляясь в 1722 году в Персидский поход, он приказал генерал-майору Геннину В.И. «осмотреть положение мест и течение рек» между Москвой и Волгой, чтобы с помощью канала «зделать от Москвы до Волги судовой ход». Но начатые в конце царствования Петра Великого работы по строительству канала Москва – Волга не были доведены до конца.

Поражают своей грандиозностью замыслы по строительству целой системы каналов на острове Котлин, которая означала буквально революцию в мореплавании и обслуживании флота (базирование кораблей, работа гаваней и портов, ремонт и докование кораблей). Согласно грандиозному плану, составленному Петром I, остров Котлин предполагалось перерыть четырьмя каналами. Эти каналы предназначались не только для перевозки внутри острова и сообщения с доками. Они главным образом предусматривались для маневрирования, оперативной передислокации боевых кораблей, для нанесения внезапных и мощных ударов по неприятельским кораблям. Это были поистине уникальные по сложности и объему работ проекты. Из всего задуманного удалось построить на Котлине (да и то уже после смерти Петра) только один канал (он носит и сегодня имя Петра I). Он оказался после достройки очень удобным для докования и ремонта кораблей.

Памятник Петру I – скульптурный монумент, установленный в 1841 году в Кронштадте (в 132-ю годовщину со дня Полтавской битвы).

Автор монумента – скульптор из Франции Теодор Жак.

(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)

У Петра была мысль: в случае получения соответствующих возможностей в Западной Европе построить канал для выхода русских кораблей самым коротким путем в Северное море. Были у него и замыслы создания каналов в Азиатской части России.

Увы, только Вышневолоцкая система, замечательная по остроумному подбору вошедших в нее рек и озер, осталась единственным законченным при Петре Великом опытом осуществления задуманного грандиозного плана. Хотя почти все, что он планировал сделать по строительству каналов в России, было все равно сделано, но уже гораздо позже, в XIX–XX веках.

Морские забавы Петра

Морские «забавы» – эта оценка, которую давали некоторые приближенные русского царя, недовольные тем, что он чрезмерно увлекался морем и флотом. На самом деле речь идет о вводимых Петром праздниках по случаю морских побед, об обязательных церемониалах и других морских обычаях, которые уже давно стали в российском флоте хорошими традициями.

С победы под Азовом царь считал обязательным долгом отмечать торжественно вместе с российским обществом все важные события в жизни флота, его успехи. Например, в январе 1722 года было театрально обставлено празднование Ништадтского мира в Москве. После торжеств в Москве он велел доставить «дедушку русского флота» в Санкт-Петербург. Торжественный ввод ботика в Петербург состоялся 29 мая 1723. На руле стоял сам Петр, который встретил бот еще в Шлиссельбурге. Вечером ведомый императором ботик в сопровождении 10 галер и яхты пришел к Александро-Невскому монастырю.

Гравюра Шхонебека. Фейерверк в Москве

12 февраля 1697 года в честь победы под Азовом

На следующий день, 30 мая, в день своего рождения в 10 часов утра Петр Великий снова сел в ботик и сопровождаемый галерами направился к Троицкой площади. У Смольного монастыря он был встречен императрицей Екатериной и гребными судами Невского флота. Когда процессия поравнялась с пристанью напротив Троицкого собора, прозвучал салют пушек Петропавловской крепости, Адмиралтейства и фрегата, стоявшего напротив летнего сада. Лейб-гвардии Семеновский и Преображенский полки приветствовали Петра Великого ружейной пальбой. После торжественного богослужения в Троицком соборе над Невой прогремел салют из пушек. Затем в здании Сената был дан торжественный обед. Звучали тосты за здравие императора и ботика.

Желая воздать новые почести ботику, Петр велел доставить его в Кронштадт. В начале августа 1723 года пришедшие с моря корабли Балтийского флота были стянуты на Кронштадтский рейд. В составе флота уже насчитывалось 22 линейных корабля, большое число фрегатов и других судов. Грозная сила собралась приветствовать своего «дедушку». Смотр флота состоялся 11 августа. На самом ботике находились: как командир – генерал-адмирал Апраксин, на руле был сам адмирал Петр Великий, гребцами – вице- адмирал Сиверс, контр-адмиралы Наум Сенявин и Сандерс, на баке за лоцмана – вице-адмирал Меншиков, а оберцехмейстер Отто за канонира отвечал из четырех малых пушек на салюты флота.

Дедушка русского флота.

Художник Родионов Игорь Иванович (род. в 1962)

Приветствуемый салютами кораблей ботик обошел весь флот. Каждый корабль при подходе ботика опускал свой флаг, барабаны били «в поход, музыканты играли на трубах». Матросы, стоявшие на реях, приветствовали ботик троекратным «ура!». В первом часу дня «дедушка» вернулся в гавань. На берегу в палатках, устроенных из корабельных парусов, для всех были накрыты столы. Матросам на кораблях также поднесли чарку и закуску. Обед начался в 6 часов вечера и закончился в 4 часа утра.

Все эти морские «забавы» Петр действительно любил. Сами «забавы» и рождались потому, что он все и всегда на флоте делал с радостью, легко, как бы играя и веселясь, с энтузиазмом и задором. Море и флот – это была его родная стихия, где он получал от всего удовольствие, заряд бодрости и оптимизма. Он готов был этим заниматься непрерывно. Поэтому никогда не упускал случая, чтобы «отдаться» морским «забавам». Одной из таких «забав» была закладка корабля.

Петр I. Художник Е. А Лансере (1875–1946)

17 сентября 1721 года в Адмиралтействе в присутствии Петра Великого закладывался новый корабль. Закладывался киль будущего корабля. Главный строитель корабля Головин, он же и генерал-майор по армии, должен был вбить первый гвоздь и прежде всех помазать немного киль дегтем. После этого все остальные корабельщики, в их числе был и Петр, последовали его примеру. В этот момент в Адмиралтействе палили из пушек.

Но самой большой морской «забавой» у Петра был спуск на воду вновь построенного корабля. Эту традицию он завел еще с Переславской флотилии, где сам впервые участвовал в спуске на воду только что рожденного корабля (в конце апреля 1689 года). С тех пор спуск на воду нового корабля для него был величайшим морским торжеством. Эта церемония должна была происходить обязательно в его присутствии и под его руководством.

28 сентября (11 октября) 1714 года во время торжественного спуска корабля «Шлиссельбург» царь Петр I, обращаясь к сенаторам, генералам, морским начальникам и иностранным гостям, приглашенным на празднество, с гордым сознанием содеянного торжественно заявил: «Есть ли кто из вас такой, кому бы за двадцать лет пред сим пришло в мысль, что он будет со мною на Балтийском море побеждать неприятелей на кораблях, построенных нашими руками, и что мы переселимся жить в сии места, приобретенные нашими трудами и храбростию? Думали ль вы в такое время увидеть таких победоносных солдат и матросов, рожденных от российской крови, и град сей, населенный россиянами и многим числом чужестранных мастеровых, торговых и ученых людей, приехавших добровольно для сожития с нами? Что доживем до того, что меня и вас станут так уважать чужестранные государи?»

«Спуск корабля на воду при Петре I».

Дементий Шмаринов. 1946 год

А 27 июля 1721 года под руководством Петра Великого спускали на воду очередной корабль

«Пантелеймон». Петр лично обошел вокруг корабля и осмотрел все ли приготовлено как нужно. Найдя, что все готово, он взошел на корабль и приказал начать его освящение. При Петре на русском флоте как такового акта крещения корабля не было еще, но при церемонии спуска корабля на воду выполнялся молебен. Судно и поднятые на нем флаги окроплялись святой водой. По окончании богослужения Петр Великий спустился с корабля, чтобы собственноручно сделать первый удар при отводе подмостков. Выплыв на середину реки, корабль повернулся и шел некоторое время по течению, потом остановился на якоре. Этот счастливый спуск несказанно радовал императора, который, лишь только корабль остановился, тотчас пошел на него в своей шлюпке и стал принимать там всех гостей, спешивших один за другим, чтобы поздравить государя на новом корабле…

Но у Петра были не только торжественные морские «забавы», но и более простые и веселые как, например, праздник Нептуна. Очередной такой праздник он устроил 27 июля 1722 года во время Персидского похода. В этот день он праздновал годовщину гангутской и гренгамской побед. Кроме обычного торжества и пира он устроил по этому по- воду еще и праздник Нептуна, как это делают моряки при переходе через экватор. Все новички, впервые посетившие Каспийское море, были обречены на невольное купание в море или могли избавиться от этого, но уплатив денежный штраф. Купание происходило на гукоре (парусное судно) Апраксина под руководством капитан-лейтенанта Соймонова Ф.И. Первым испытал удовольствие купания (на беседке из досок летел вниз в воду, откуда его тотчас поднимали вверх) генерал-майор Головин Иван Михайлович, потом сам Петр Великий, за ним Апраксин и другие. В журнале императора эта «забава» была названа «купаньем с райны».

В России история торжеств в честь флота берет свое начало со времен именно первого российского императора, которому принадлежит идея проводить ежегодные военно-морские праздники с парадами кораблей и орудийными салютами.

Сама традиция военно-морских парадов пришла из Европы. В 1698 году в Англии Петр I, изучавший теоретические основы кораблестроения, впервые увидел торжественный ритуал, когда стоявшие на рейде боевые корабли, украшенные флагами, обходит первый лорд-адмирал флота, а затем его встречают на флагманском корабле под звуки горна и духового оркестра. Уже в следующем 1699 году, 18 марта, в присутствии турецкого султана Петр устраивает первое подобие военно-морского парада. Смотр сил только что созданного Азовского флота должен был способствовать установлению дипломатических отношений с Турцией и подписанию мирного договора.

Первый военно-морской парад в России: вход

9 сентября 1714 года в Неву русских и трофейных шведских

кораблей, захваченных в сражении у мыса

Гангут. Гравюра XVIII века работы Девитта Хендрика по рисунку Питера Пикарта, оттиск XIX века

Однако до первого настоящего морского парада должно было пройти еще 15 лет. За это время Россия успела вступить в войну со Швецией, укрепить свои позиции на северо-западе и одержать несколько крупных морских побед в водах Балтийского моря. Самая знаковая из них (победа у мыса Гангут (27 июля (7 августа по новому стилю) 1714) по сей день является Днем воинской славы России. Это событие стало поводом для первого настоящего военно-морского парада. Как проходило празднование этой победы?

9 сентября 1714 года Петр I лично торжественно привел от Кроншлота в Петербург взятые в плен шведские корабли. При встрече победителей в городе везде развивались флаги. Берега Невы были покрыты народом. Дома, выходящие на набережную, были украшены различным образом.

Шествие открыли три скампавеи расцвеченные флагами. За ними шли пленные шведские суда: впереди шхерботы, потом галеры и фрегат с пленным шаутбенахтом Эреншельдом. За фрегатом следовала флагманская галера, где находился сам победитель Петр I. Процессию замыкали две скампавеи с сухопутными войсками. При шествии судов у многих домов раздавались выстрелы. Салютовали Адмиралтейская и Петропавловская крепости, сначала обыкновенным образом, а затем дважды из всех пушек сразу. На эти салюты на флагманской галере отвечали три раза со всех пушек.

Против Троицкой площади суда остановились. Под звуки артиллерийского салюта береговых крепостей участвовавшие в шествии сошли на берег. В береговой процессии шли преображенцы и две роты Астраханского полка. Они везли отнятые у шведов пушки и несли флаги пленных судов и знамена, взятые у шведов в Финляндии. За ними вели пленных шведских офицеров. Шаутбенахт Эреншельд шел за своим флагом. Сам же государь занимал в строю место полковника Преображенского полка.

На мосту Петропавловской крепости в честь победителей были построены триумфальные ворота, украшенные разными символическими картинами. На одной из них был представлен орел, напавший на домов раздавались выстрелы. Салютовали Адмиралтейская и Петропавловская крепости, сначала обыкновенным образом, а затем дважды из всех пушек сразу. На эти салюты на флагманской галере отвечали три раза со всех пушек.

На мосту Петропавловской крепости в честь победителей были построены триумфальные ворота, украшенные разными символическими картинами. На одной из них был представлен орел, напавший на слона, и надпись: «Орел не мух ловит» – и указывала на название взятого в плен шведского фрегата «Элефант» («Слон»). Шествие остановилось перед зданием Сената, находившимся вблизи крепости. Шаутбенахт Петр I тут же был произведен в вице-адмиралы. На четвертый день торжеств на Неве состоялся праздничный фейерверк, во время которого на пленных судах горела надпись «Уловляя уловлен», указывавшая на то обстоятельство, что шведы, желая остановить русский флот, сами потеряли при Гангуте часть своего флота.

Традиция проведения морских парадов сохранилась в Военно-Морском Флоте России до сих пор. А с 2016 года в Санкт-Петербурге стали проводить Главный военно-морской парад в честь Дня ВМФ.

За некоей внешней парадностью или, может быть, маскарадностью во всех морских «забавах» Петра на самом деле скрывалась большая нравственная сила, огромный нравственный заряд не только для личного состава флота, но и для всего российского народа. Они укрепляли морскую силу в духе любви к военным людям и морякам и уважения к флотской службе. Жизнь сама отмела то, что было лишним, искусственным в этих «забавах», и оставила только то, что соответствовало духу флота.

Главный морской парад ВМФ РФ в 2021 году

(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)

Многострадальный флот.

Несмотря на то что Азовский флот был первым в России регулярным Военно-Морским Фло-

том и первым детищем Петра Великого в российском военно-морском строительстве, это был «многострадальный» флот Петра. Почему?

Многострадальность этого флота была заложена изначально самим монархом. Строительство Азовского флота началось явно поспешно, без подготовленной для этого важного дела базы.

У самого русского царя и в кругу его ближайших сподвижников, когда в 1696 году появилась мысль о необходимости флота, была всего лишь только общая доминирующая мысль без предварительно разработанных деталей и частностей, не продуманная до конца и не соотнесенная с имеющимися возможностями и реальными средствами. Эта мысль, перейдя затем в выражение настойчивой воли Петра I, была подана молодым царем сверху в наивной надежде, что будет подхвачена исполнителями, которые сами ее осуществят и найдут средства. Но исполнители, многого не зная и не понимая, начали хвататься то за одно, то за другое, что-то бросать, отыскивая новые средства и пути. Отсюда росли ошибки, которые надо было потом исправлять, но которые иногда уже исправить было трудно.

Гравюра. Я. Нахтгласс. «Триумф на взятие Азова». 1700 г.

Петр же, придав своей воле о флоте форму приговора Боярской думы, только в главных чертах наметил средства его осуществления в виде адмиралтейского строения и «кумпанств», дал несколько общих указаний. И, будучи автором идеи, уехал на полтора года за границу, предоставив начатому делу развиваться самостоятельно (то есть почти стихий- но), только торопя из-за границы исполнителей и давая порой неконкретные, расплывчатые и даже профессионально неграмотные указания.

Поэтому строительство Азовского флота с самого начала шло крайне неустойчиво, зыбко, «на авось». Отсутствие последовательно продуманного, твердо установленного плана строительства, недостаток технических специальных знаний, опыта, очень слабое и неэффективное управление задуманным необычным делом привели к тому, что в результате первые воронежские суда были построены плохо и некачественно. Они строились из сырого леса, без крытых эллингов, поэтому все время подвергались вредным воздействиям погоды. Огромное количество и быстрые сроки строительства кораблей, строгая воля и торопливость царя не позволяли даже думать о создании необходимых нормальных условий. В итоге на первом этапе строительства Азовского флота (1696– 1698) на многие корабельные работы были непроизводительно потрачены труд, деньги и время.

Вообще, скороспелый Азовский флот оказался недолговечным. В июне 1699 года в Азове было 2 корабля и 23 галеры. А в 1705 году после осмотра судов нашли возможным ремонтировать только 3 галеры. Остальные были непригодны даже к ремонту.

Но неудачи не лишали молодого царя бодрости, а только активировали его деятельность. Он исправляет суда, уже построенные, и спешит строить новые. В итоге летом 1699 года впервые Азовский флот с участием Петра I вышел в море. Но он торопился приготовить флот к кампании 1700 года. Своей энергией, волей, неимоверной жестокостью и упорством он заставлял всех преодолевать любые трудности. И к весне 1700 года почти все суда второго этапа постройки (1698–1700) были готовы. Но и эти корабли были построены плохо. Многие из них царь приказал доделать и переделать прямо на стапелях. При этом он заложил еще три новых корабля, из них два 60-пушечных.

Однако с началом войны со Швецией положение Азовского флота существенно изменилось к худшему. Деятельность Азовского флота теперь зависела полностью от степени уверенности Петра I в мирном настроении Турции и от хода военных действий со шведами. Почти к каждой весне флот спешил приготовиться к выходу в море и никогда не выходил в сколько-нибудь значительном числе судов. По большей степени мешала своевременному выходу трудность мелководного сообщения или недостаток сил, в том числе и людских. Большие затруднения представляла и непрочность судов, начинавших через 2–3 года по спуску приходить в негодность и требовать ремонта, который был не легче новой постройки.

Сам же Петр, несмотря на войну со Швецией, успевал постоянно появляться на Дону. Он жил здесь недели и месяцы, старался наладить дела и побуждал всех к усиленной деятельности.

Возникает вопрос: зачем нужно было пополнять новыми кораблями Азовский флот, если театр военных действий переместился на северо-запад и Россия вела войну не с Турцией, а со Швецией? Ведь еще и старые корабли Азовского флота, и недавно спущенные галеры и фрегаты быстро гнили в пресной воде Дона и ни один из них не участвовал ни в одном морском бою, а их пушки не произвели ни одного боевого залпа. Не были ли эти хлопоты царя бесцельной тратой народных ресурсов и своего рода данью его пристрастию к флоту и кораблестроению вообще?

Пожалуй, двух мнений здесь быть не должно: непрестанные заботы Петра I об Азовском флоте окупались тем, что они охлаждали воинственный пыл турок и долгое время удерживали их от объявления войны России. Русский резидент в Турции – Толстой Петр Андреевич так доносил царю: «Более же всего боятся твоего, государь, флота». А Толстой был не только талантливым дипломатом, но он еще хорошо постиг военно-морское дело, обучаясь ему в Венеции. Следовательно, не случайно Петр послал в Турцию такого человека, поскольку приливы миролюбия Порты сменялись такими же приливами воинственности. От Турции можно было ожидать военных выпадов против России.

Это и вынуждало Петра I попечение о воронежских верфях и Азовском флоте относить к числу важнейших своих забот. Будучи неуверенным в истинных намерениях Турции (Россия с ней заключила 3 июля 1700 года перемирие на 30 лет), Петр I к весне 1701 года хотел иметь Азовский флот в готовности.

Опыт многих лет показал Петру всю несостоятельность кораблестроения в Воронеже. Несмотря на неимоверные труды, огромные расходы, потерю людей и истощение края, Азовский флот находился всегда в весьма неудовлетворительном состоянии и никогда не имел возможности в необходимый момент явиться в море достаточно сильным.

С наступлением 1710 года морская деятельность Азовского флота усилилась. В Белоколодске (севернее Воронежа) строилось 35 парусных лодок. В Азове и Таврове ломали старые и чинили более пригодные суда. В Таврове заложили даже четыре новых 48-пушечных корабля. В Таганроге углубили гавань, и туда велено было сплавить части 60-пушечных кораблей.

Но в ноябре 1710 года Турция все-таки объявила войну России. Петр I приказал Апраксину Ф.М. снарядить к весне 1711 года весь Азовский флот. На помощь прибыл вице-адмирал Крюйс К. и опытные капитаны Шельтинг, Бредаль, Беринг. Предполагалось вывести парусный флот в числе до 30 вымпелов. Но на деле оказалось годным только небольшое число судов. Такой флот становился почти бесполезным. Это была катастрофа, которая проявилась еще до прутских событий 1711 года.

Турция еще перед объявлением войны предложила России ультимативные условия. Но русский царь их не принял, так как они были слишком «притеснительные». Из семи пунктов три означали для него уничтожение созданного таким трудом и лишениями Военно-Морского Флота и всех его пунктов базирования. После Полтавы, считая свое положение сильным, Петр воспринял эти условия турок недостойными для России.

Иванов Михаил Матвеевич (1748–1823). «Лагерь русских войск на Пруте

Но уже в июле 1711 года по условиям Прутского мира Петр I принял почти все те же условия и вынужден был подписать мир с Турцией. Этим самым был подписан им и окончательный, «смертельный» приговор Азовскому флоту, который прекратил свое существование. В соответствии с мирным трактатом, заключенным с Турцией, русские в начале 1712 года очистили туркам Азов, взорвали таганрогскую гавань и крепость, а гарнизоны перевели в укрепления под Черкасск. Жителей Азова и Таганрога переселили в Осереду, где в 1715 году образовался город Павловск. Из судов и кораблей, находившихся в Азове и Таганроге, три корабля и 20 мелких судов отвели к Черкасску, несколько кораблей по ветхости сожгли.

«Предестинацию» и еще три судна хотели перевести вокруг Европы на Балтику, но когда турки отказали пропустить эти суда, то их вместе с таганрогской артиллерией, якорями, порохом и канатами продали за хорошую цену туркам. В 1716 году суда в Черкасске было велено сломать. А суда в Таврове догнивали на стапелях еще до 1727 года.

Так окончил свое существование Азовский флот, стоивший России величайших жертв – человеческими жизнями и материальными средствами. Неудачи, постоянно преследовавшие этот флот, и печальный его конец могут привести к заключению, что громадные средства, потраченные Петром, и необыкновенная энергия, с которой он сооружал и поддерживал Азовский флот, пропали бесследно. И что сама мысль о необходимости для России этого флота была со стороны Петра I большой ошибкой, не принесшей государству ничего, кроме истощения целого Воронежского края. Частично это так и было.

Но подобное заключение не вполне справедливо. При всех своих неудачах «многострадальный» Азовский флот представлял все-таки серьезную угрозу Турции и служил повышению политического значения России в Западной Европе. В морском же отношении существенная заслуга Азовского флота состояла в том, что он дал возможность приобрести опыт в новом деле – кораблестроении, подготовил людей и ознакомил правительство России с источниками средств, способствовал быстрому созданию Балтийского флота.

Азовский флот стал большой морской школой для России. Там были заложены прочные основания по всем частям морского дела в стране. И хотя при создании Азовского флота царствовали неурядицы и полная неопытность, все носило характер временного, а не постоянного учреждения, но воля и энергия Петра создали все-таки Азовский флот – первый регулярный Военно-Морской Флот России.

Для снабжения Азовского флота были построены заводы, фабрики, мастерские и другие важные источники. В Воронежском Адмиралтействе положено начало правильному портовому управлению и разделению работ.

В Азовском флоте появились первые морские правовые документы: правила совместного плавания, начало морского устава, таблицы условных сигналов, морские карты и т.д. Здесь начала устанавливаться русская морская терминология.

Азовский флот дал первый опыт строительства таких морских сооружений, как таганрогская гавань, шлюзы и доки в Таврове. Здесь был начат канал для соединения Волги с Доном.

Можно догадываться, что, создавая Азовский флот и веря, что со временем он будет достаточно сильным, Петр I готовился тем самым заключать трактат о мире с турками не на Пруте, а на Босфоре, где флот играл бы первенствующую роль. Несмотря ни на что, создание Азовского флота – это важная заслуга Петра как сотворение совершенно необычного дела. Появление Азовского флота показало Европе самым осязательным образом, какие подвиги в состоянии совершать Россия с таким царем.

Флот «на крови людей»

Бесспорно, все успехи Петра Великого, в том числе строительство Военно-Морского Флота, были высоко жертвенны. Великие жертвы принесла Россия ради создания своей морской мощи. Сурово, но совершенно точно звучит: петровский флот был рожден «на крови людей».

Мы уже говорили о цене, которая заплачена за появление русского морского дела. И все-таки еще раз вернемся к этой теме, чтобы подчеркнуть, что не только силой воли, талантом, страстью и энергией Петра родился российский Военно-Морской Флот, но еще и великой жертвенностью русского народа. Так что это был флот не только Петра Великого, но совершенно справедливо и без пафоса – это был флот народа России.

Как бы ни был русский народ заинтересован во всех выгодах создания Военно-Морского Флота, но для конкретных людей, живших в России в начале XVIII века, эти выгоды перечеркивались прямыми и невыносимыми трудностями, которые создавала для них эта новая военно-морская мощь. И связывали люди все эти трудности прежде всего с именем царя Петра.

Петр I на строительстве Санкт-Петербурга.

Художник Песис Георгий Александрович (1928–1980). 1953 г.

Людей отрывали от дома, от хозяйства, от семьи. Разорялись крестьянские дворы, снижалась рождаемость, уменьшалось число семей в России.

С 1699 по 1714 годы был проведен самый большой призыв в армию и на флот: призвано около 531 тысячи новобранцев. Но, кроме того, еще шел ежегодный призыв на принудительные работы для больших строительных проектов, имеющих так или иначе отношение к морским делам: строительство верфей и кораблей на них, новых крепостей и гаваней (Азов, Таганрог, Нарва, Ревель, Рогервик, Кронштадт), но- вых каналов. Наиболее тяжелый из всех этих проектов – строительство на болотах и топях крепости, военно-морской базы и порта Санкт-Петербург.

Весной 1703 года на болотистом острове Невы начали строить новую крепость из шести бастионов и назвали ее в честь святого Петра – Питербурх. И потянулись по воле царя с востока бесконечные обозы, толпы рабочих. Тысячи людей, пришедших за тысячи верст, перевозились на плотах и челнах на правый берег Невы, на остров, где на берегу стояли шалаши и землянки, дымили костры, стучали топоры, визжали пилы. Люди шли сюда без возврата. Не хватало хлеба, жить было негде. В Ингрии началась чума, не стало оттуда подвоза. Ели корни и толкли древесную кору. Но, несмотря ни на что, обозы шли и шли, доставляя все новых и новых рабочих.

Мавродин В.В. «Основание Петербурга». 1983 г.

На постройке крепости было занято очень много людей. Сначала пришлось «поднимать» сам остров, так как при подъеме воды в Неве нередко значительная часть его затоплялась. Многие тысячи людей, кто в старых мешках и рогожах, а кто и в подолах платьев (здесь работало много женщин), приносили и привозили землю из отдаленных мест. Не хватало лопат и другого шанцевого инструмента – землю копали руками. Низкие шалаши, сооруженные зачастую прямо на болоте, служили жалким пристанищем для первых строителей. Сырой и смрадный воздух, недоедание, а порой и голод, изнурительный труд вызывали массовые болезни.

Но строили крепость быстро, невиданными по тем временам темпами. Однако какой ценой?! Бедным людям очень трудно было прокормиться, они употребляли в пищу больше коренья и капусту, хлеба же почти не видели. Крепость строилась на костях русских людей – солдат и матросов, подкопщиков (землекопов), переведенцев (мастеровых людей, направляемых для работ в принудительном порядке), вольных плотников, немногочисленных коренных жителей этих мест. Счет погибшим здесь не велся. Однако без сомнения можно утверждать, что многие десятки тысяч строителей крепости и порта Петербург остались лежать под быстро растущим городом.

Так что Петропавловская крепость, Санкт- Петербург безусловно являются не только памятником самому Петру Великому, но и фактическим памятником тем, кто ценой собственных жизней создавал и строил этот город. Все честолюбивые замыслы Петра смогли стать реальностью только благодаря тяжелому принудительному труду, поту и крови многих тысяч чернорабочих. Между 1699 и 1714 годами Петр I умудрился привлекать к принудительному труду для этих целей в среднем около 17 тысяч человек ежегодно. А с конца 1709 года стало привлекаться 40 тысяч человек. В основном это были крестьяне, которые строили, умирая в землянках от тяжелого труда, голода и болезней. В 1726 году на принудительном труде в Петербурге были заняты 32 тысячи человек, из которых около тысячи умерли, а еще тысяча серьезно болели.