А вот весь 1711 год Петр отсутствовал на Балтике. Сначала он находился в Воронеже, а потом в Прутском походе в связи с вновь начавшейся войной с Турцией. Он пишет Меншикову 21 мая, что ему «не без грусти, ибо от обоих флотов лишен». Урегулировав взаимоотношения с Турцией (1711), Петр ставит задачу – окончательно овладеть шведской Финляндией. Первым шагом в решении этой задачи была кампания 1712 года.
С 23 апреля по 17 июня 1712 года Петр непрерывно находился на Балтийском море. Свой флаг он держал на фрегате «Самсон» и выступал в роли командира отряда корабельного флота, который осуществлял крейсерство в районе Котлина. В мае Петр на шняве «Лизета» совершил поход в Выборг, чтобы проверить, как идет заготовка провианта сухопутным войскам для финляндской операции. А 17 июня Петр отправился к своим войскам в Померанию. Сначала он шел на шняве «Лизета», потом на скампавее дошел до устья реки Луги, а затем и до Нарвы.
Почти весь 1713 год, находясь на кораблях, Петр участвовал в боевых действиях Балтийского флота по вытеснению шведов с территории Финляндии. 26 апреля он отправился в поход с галерным флотом, который шел к берегам Финляндии тремя частями. Авангардной частью командовал контр-адмирал Петр Михайлов, с которым был и царевич Алексей. Авангардия Петра занимала правое крыло в боевом порядке. Но когда галерный флот 2 мая продолжил движение от Котлина далее по маршруту, Петр пошел до Березовых островов в составе корабельного флота на корабле «Полтава». А перед тем как галерный флот начал входить в финские шхеры, он вновь пошел с его авангардом.
Петр приказал соблюдать всевозможные меры пре- досторожности от внезапного нападения шведов. По его указанию во время похода шхерами впереди каждой «шквадры» (эскадры) шли две лодки или скампавеи, а уже потом основные силы эскадры, которые держались днем на расстоянии трех пушечных выстрелов, а ночью на расстоянии одного выстрела. Соблюдая этот порядок, гребной флот прибыл к важной крепости шведов Гельсингфорс и 10 мая начал ее осаду с моря. Авангардия под предводительством Петра шла впереди и расположилась в проливе. Петр поставил прамы и бомбардирский корабль в глубине рейда, ближе к батареям, и начал бомбардировку крепости с кораблей, которая длилась всю ночь. А с рассветом русские галеры высадили десант, и Гельсингфорс был взят.
14 мая с участием галерного флота (Петр попрежнему командует авангардией) русская армия взяла шведский город Борго на побережье Финского залива. Путь к столице Финляндии Або был открыт. Но для захвата Або нужно было создать в финских шхерах хорошо укрепленную временную гавань для русского галерного флота, чтобы туда можно было оперативно доставлять из Выборга необходимые запасы и провиант, а уже далее все это двигать шхерным путем на мелких судах. Место для этой гавани отправился отыскивать сам Петр и нашел его у острова Форсбина, в 28 верстах от Борго. Петр срочно направил туда из Борго галерный флот и 3 тыс. пехоты. На избранном месте уже 28 мая начали выгружать с судов провиант и строить укрепления.
Сам же Петр на шняве «Мункер» в сопровождении трех бригантин и пяти скампавей 31 мая убыл в Петербург для подготовки корабельного флота к переходу в Гельсингфорс, чтобы запереть там шведскую эскадру. 7 июня он прибыл на флот, стоявший у Березовых островов, куда пришли и первые корабли, купленные за границей. Петр поднял свой флаг на корабле «Полтава» и на другой же день учинил смотр этим новым кораблям. Для их испытания он сам ходил на них между Березовыми островами, становился на якорь, снимался с якоря. Отзыв Петра о закупленных кораблях был далеко не лестным. Он назвал их «приемышами» по отношению к отечественным кораблям.
В день празднования очередной годовщины Полтавской победы 27 июня 1713 года в Петербург прибыл персидский посол. Его встретил сам Петр I. А вечером в его честь царь устроил фейерверк. 5 июля посол прибыл на скампавее на котлинский рейд. Его разместили на корабле «Выборг». На море в это время разыгрался шторм. Но на другой день Петр устроил в честь посла большой прием на корабле «Полтава», а потом показательные маневры флота.
А тем временем в Ревель прибыли еще три корабля и два фрегата, закупленные за границей. Их надо было как можно быстрее подключить к действующему корабельному флоту. Но исполнить это предстояло почти на виду у шведов. Для провода судов из Ревеля к Котлину Петр послал капитан-поручика Сенявина Ивана, а затем еще капитана Сиверса с офицерами и матросами. Уже 6 июля Сиверс был в Ревеле и через три дня успел подготовить отряд к переходу. Между прочим, корабли в Копенгагене закупал младший брат Ивана Сенявина – Наум.
К 25 июля 1713 года все корабли из Ревеля прибыли к Кроншлоту. Петр пришел на рейд, чтобы лично осмотреть новые суда. А уже 31 июля он пошел со всем корабельным флотом к Березовым островам. Здесь он пересел на шняву «Мункер» и с преображенским батальоном, размещенным на пяти скампавеях, повел в финские шхеры очередной отряд судов с провиантом для русской армии. Но сильный ветер и шторм задержали Петра в шхерах. Он чуть было не потерпел крушение на шняве «Мункер». Шнява стояла на якоре в узком проливе. Порывом ветра ее понесло на берег, до которого оставалось не более 12 саженей. К счастью, успели бросить другой якорь, а также резко поменялся ветер, что и спасло шняву.
5 августа 1713 года Петр прибыл с отрядом гребных судов на шняве «Мункер» в Гельсингфорс. На другой день генерал-адмирал Апраксин объявил Петру о пожаловании ему чина полного генерала «за радение и службу». 17 августа Петр вместе с Апраксиным пошел на скампавеях из Гельсингфорса к Або, который был взят русскими 28 августа. 3 сентября Петр отправился в обратный путь с восемью скампавеями, сначала в Гельсингфорс, а 14 сентября он уже был в Петербурге. Но, озабоченный доставкой провианта в Финляндию, Петр с эскадрой кораблей с 14 октября еще три дня крейсировал в море, охраняя скампавеи и бригантины, шедшие с провиантом в Гельсингфорс. Окончательно Петр завершил свое морское плавание в 1713 году 20 октября и возвратился в Петербург.
Зимой (1713–1714) Петр лично руководил подготовкой Балтийского флота к новой кампании. Управление флотом в это время было не простым: умер Боцис, смещен был с командования корабельным флотом вице-адмирал Крюйс К. Поэтому контр-адмирал Петр Михайлов (Петр I) «главное начальство над корабельным флотом возложил на себя, как на старшего флагмана».
9 мая 1714 года Петр поднял свой флаг на галере «Св. Наталья», и галерный флот торжественно выступил из Петербурга в путь. Галеры шли одна за другой и, проходя мимо Петропавловской крепости, обменивались салютами. Дойдя до Котлина, в ожидании очищения моря ото льда занялись окончательным распределением по галерам десантных войск и другими приготовлениями к дальнейшему переходу. У Котлина Петр вступил в командование корабельным флотом в числе 18 кораблей, фрегатов и шняв, поднял свой флаг на корабле «Св. Екатерина». От галерного флота корабельному флоту были переподчинены 9 скампавей и 9 бригантин.
20 мая оба флота (корабельный и галерный) пошли к Гельсингфорсу, но в районе Биорко задержались, так как лед еще стоял во всю ширину Выборгского залива. Здесь у генерал-адмирала Апраксина Ф.М. состоялся военный совет. Решено было корабельному флоту под командованием Петра I идти сначала в Ревель для соединения с находившимися там кораблями, вновь пришедшими в состав Балтийского флота. При этом было определено, что на переходе в бой со шведами вступать, только если русский флот будет на треть превосходить силы противника. А галерному флоту надо было продолжать идти шхерами к Або. Если встретится на пути противник, то надо об этом дать знать Петру в Ревель.
Оба флота простояли несколько дней у Березовых островов, занимаясь обучением команд. 30 мая Петр отпраздновал там день своего рождения. Ему было уже 42 года. На другой день русские флоты пошли по своим планам. Во время перехода в Ревель Петр принял меры по соблюдению крайней осторожности от неожиданных встреч со шведским флотом, который находился в Финском заливе. Поэтому он поставил впереди 4 корабля (шнява, два фрегата и корабль) в пределах видимости друг друга. В случае появления шведского флота они должны были сообщить об этом условными сигналами. На переходе морем Петр, заметив, что командиры плохо сохраняют заданную дистанцию между кораблями, приказал за подобное упущение вычитать с виновных месячное жалование. Обстановка в этом плане сразу же изменилась к лучшему.
11 июня 1714 года котлинская эскадра Петра пришла в Ревель. На ревельском рейде теперь собрался уже весьма значительный парусный русский флот, состоявший из 16 кораблей (от 72 до 42 пушек) и 8 фрегатов и шняв (от 32 до 18 пушек). Общее количество орудий на этих судах было 1060, а численность экипажей до 7 тыс. человек. Со своим галерным и таким корабельным флотами Петр наконец-то чувствовал себя довольно сильным и в шхерах, и на море.
Летом 1714 года Петру представилась возможность испытать искусство своего молодого флота. Петр I вместе со своими морскими сподвижниками смог блестяще осуществить гангутское морское сражение.
После сражения 1 августа 1714 года галерный флот продолжил движение к Або. Петр со своей скампавеей по пути сумел еще захватить два шведских купеческих судна (шхуны), шедших из Стокгольма и никак не ожидавших здесь встречи с русскими кораблями. С 5 по 8 августа галерный флот пошел дальше к Або, к Аландским островам и захватил еще несколько шведских торговых судов.
А 15 августа Петр в сопровождении пяти скампавей, захватив с собой пленного шаутбенахта Эреншельда и других шведских офицеров, отправился в Петербург. 21 августа он подошел к Гельсингфорсу, где находился весь корабельный флот, пришедший из Ревеля. Петр отправил его к Березовым островам, а сам продолжил путь на скампавеях тоже туда, и только 30 августа он перешел на корабль «Св. Екатерина». Но на другой день на море начался сильный шторм, который через сутки еще более усилился. В результате почти все корабли и особенно гребные суда получили повреждения.
Едва стихия начала успокаиваться, как Петр, беспокоясь о галерах, оставшихся в Биоркозунде, решился идти туда на шлюпке, чтобы самому увидеть их состояние. Это привело всех в ужас, так как еще сохранялся сильный ветер и волнение моря было тоже большое. Плавание в этих условиях было рискованным. Но Петр был непоколебим. Он сел в шлюпку и пошел к берегу. Добравшись благополучно до него, он сообщил об этом на «Св. Екатерину» с помощью костра, который разожгли на берегу.
В 1715 году Петр продолжал лично заниматься устроением Балтийского флота, неоднократно ходил на остров Котлин осматривать там ход работ, участвовал в спуске на воду нескольких новых кораблей, в том числе 64-пушечного корабля «Ингерманланд».
Но главным морским событием в 1715 году для Петра было то, что он смог продемонстрировать свой молодой военный флот Англии и Голландии. Уже будучи вице-адмиралом, Петр I сумел воочию сравнить русский Балтийский флот с двумя лучшими европейскими флотами, которые привели в Ревель в июне месяце более 100 купеческих судов, охраняя их от набегов шведских каперов. Вместе с ними пришли и три корабля, купленных за границей для русского флота.
Петр предлагал английскому адмиралу Норрису, старшему флагману на англо-голландском флоте, подождать в Ревеле прихода с Котлина русского флота. Но, простояв в Ревеле с 19 по 28 июня, Норрис ушел к берегам Померании. А русский флот смог прийти лишь 8 июля. Флагманом на переходе флота был генерал-адмирал Апраксин Ф.М. на корабле «Леферм», а вице-адмирал Петр Михайлов (Петр I) держал свой флаг на корабле «Ингерманланд».
В конце июля адмирал Норрис вновь должен был прийти в Ревель с объединенным англо-голландским флотом для конвоирования судов, возвращающихся из русских портов. В ожидании прибытия Норриса Петр приказал своему флоту крейсировать в районе Ревеля. Сам же он 20 июля на шняве «Лизета» в сопровождении галер ходил осматривать удобные гавани в Моонзунд и к острову Даго, где определил строительство военной гавани Рогервик.
Палдиски – в прямом смысле «град Петров». Этот полуостров и эта бухта были выбраны лично Петром, задумавшим построить здесь морскую крепость, которая должна была прикрывать новую российскую столицу. 23 июля 1718 года Петр собственной персоной заложил новый порт, а вскоре прямо в плитняковой толще балтийско-ладожского глинта каторжане принялись вырубать классическую бастионную крепость того времени, получившую «шведское» название Рогервик. Ныне это порт Эстонии на берегу Финского залива.
Но как только англо-голландский флот Норриса прибыл в Ревель, Петр поспешил явиться туда со своим флотом.
Наконец-то исполнилось желание царственного моряка Петра I увидеть созданный им флот на фоне двух лучших европейских флотов. Ему хотелось своими глазами сравнить свой флот с иностранными. А также ему хотелось представить свой флот на суд знающих морских ценителей и осязательно доказать Европе, что Россия действительно уже по праву должна иметь значение морской державы. При этом Петр I был озабочен относительно этого необычного события сохранением достоинства русского флага во всех предстоящих официальных церемониях и встречах с прибывшими гостями.
Появление иностранных военных кораблей в этом русском порту для Петра было настоящим праздником, и он с огромным наслаждением провел несколько дней в своей любимой морской среде. Взаимные посещения и приемы следовали один за другим. На рейде Ревеля несколько дней беспрестанно раздавалась пушечная стрельба, гремели взаимные салюты. На флагманском корабле с участием гостей торжественно отпраздновали первую годовщину гангутской победы.
Домик Петра в нынешнем Таллине (бывший Ревель), в котором Петр жил с 1714 года
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
Три недели пребывания англо-голландского флота в Ревеле пролетели незаметно. При расставании Петр щедро одарил своих дорогих гостей: адмирал Норрис получил портрет государя, украшенный алмазами, английский и голландский шаутбенахты – по драгоценному перстню, каждый из командиров кораблей (их было 32) – по паре соболей. А корабельным экипажам на каждый корабль было отпущено по две бочки французского вина. 16 августа 1715 года иностранные флоты с пришедшими из Петербурга англо-голландскими коммерческими судами отправились из Ревеля в море. Петр I был максимально доволен.
Главной заботой Петра в 1715 и 1716 годах была задача подготовить сухопутные силы и Балтийский флот для высадки совместно с Данией десантов на территорию самой Швеции. В январе 1716 года он отправился в Померанию. По пути он лично осмотрел русские галеры, зимовавшие в Либаве, и приказал им идти сначала в Данциг, потом в Росток и затем в Копенгаген. В Либаве к Петру с докладом прибыл князь Бекович (он в 1714 году был послан Петром I в Астрахань и на Каспийское море), который доложил, что турки и крымский хан стараются склонить горцев и другие племена к принятию подданства Персии. Петр вновь отправил Бековича в Хиву, прикомандировав к нему морского поручика Кожина в целях открытия водного пути в Индию (составил ему подробную инструкцию).
В июне 1716 года русские галеры пришли в Росток, куда после лечения в Пирмонте прибыл и Петр, и 10 июня он сам перевел их в Копенгаген, где его торжественно встретил король Дании.
Заботясь о приготовлении к высадке десанта, Петр строго приказал ревельской эскадре корабельного флота, находившегося под начальством Сиверса, быть готовой к выходу в море по возможности раньше, чтобы успеть прийти в Копенгаген до появления в море шведского флота. Но на деле это получалось с трудом из-за низкого качества управления и материальных недостатков петербургского Адмиралтейства и ревельского порта, где недоставало даже самых необходимых предметов для снаряжения флота.
Пример подготовки русского корабельного флота к переходу в Копенгаген ярко показывает, как зависел успех любого морского дела от личного участия в нем самого Петра. В его присутствии, несмотря на трудности и проблемы, всякая работа шла быстро и успешно, силы всех частных деятелей согласно направлялись к достижению одной цели. При этом были незаметными несовершенства самого управления и личные недостатки отдельных морских деятелей. Но в отсутствие Петра все это выступало наружу и очень вредило делу. Так было и весной 1716 года. Не было на месте Петра, не было генерал-адмирала Апраксина. Адмиралтейскими делами заведовал Меншиков. Его помощники – возвращенный из ссылки вице-адмирал Крюйс и определенный в 1715 году к Адмиралтейству в должность оберштеркригс-комиссара Чернышев Г.П. – находились во враждебных отношениях и постоянно ругались. В итоге ревельская эскадра с большим трудом готовилась к походу. Это раздражало Петра, он негодовал на то, что заблаговременно, еще осенью 1715 года, не было доставлено из Петербурга в Ревель все необходимое для снаряжения судов. Петр, угрожая Крюйсу, писал: «…ежели впредь так поступать станете, можете живот свой потерять». В сердцах он даже угрожал поставить на счет Крюйса деньги, использованные на позднюю доставку разных предметов берегом, а не морем. С горечью Петр писал Ф. Апраксину: «…ежели бы я ведал, что такое будет, лучше б на себя взял сие дело».
Можно только удивляться, как в этих обстоятельствах эскадра Сиверса 20 апреля 1716 года в составе семи лучших линейных кораблей, трех фрегатов, трех шняв и нескольких более мелких судов успела выйти из Ревеля. Но такое замедление с выходом, тревожившее Петра, не прошло даром. Подходя к острову Борнхольму, Сиверс узнал, что шведский флот уже крейсирует в море, и это заставило его вернуться назад в Ревель. Только 19 июля 1716 года ревельская эскадра пришла в Копенгаген, где уже находились русские корабли, пришедшие из-за границы и из Архангельска.
Корабельный же флот должен был пополниться строящимися в Петербурге 10 кораблями (от 70 до 90 пушек каждый). Для ускорения работы надзор за их постройкой Петр поручил шести сенаторам, приказав разделить корабли между собой.
Открытие памятника Петру Великому в Таллине (Ревель). 1910 г.
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
Однако и в 1717 году совместная с союзниками высадка десанта на территорию Швеции не состоялась. Но русские военные корабли в продолжение навигации 1717 года смело ходили по всему Балтийскому морю. Шведскому флоту пришлось скрываться в своих гаванях, так как в начале мая сильный английский флот (23 корабля и 3 брандера) зашел в Зунд, угрожая Швеции. В мае 1717 года Петр приказал вывести русские войска из Мекленбурга. Тогда же русские галеры перешли из Ростока в Ревель. А в Петербурге были спущены на воду два 70-пушечных корабля «Ревель» и «Св. Александр» и 20 галер. Петр приказал заложить там еще 12 фрегатов (30- и 40-пушечных).
10 октября 1717 года Петр вернулся в Петербург. Он тотчас же отправился в Адмиралтейство осмотреть строящиеся корабли. После долгого отсутствия в России он первым делом окунулся во флотские дела. Несмотря на то что в марте 1718 года на Аландских островах все же начались переговоры о мире со Швецией, Петр для большей успешности их усиливал и гребной, и корабельный флоты. Этим он хотел показать и шведам, и сочувствующим им державам полную готовность России к продолжению войны и значительность ее морских сил.
Парусный русский флот уже в количестве 27 кораблей, трех фрегатов, пинка и двух бомбардирских кораблей вытянулся 6 июня 1718 года на котлинском рейде. Начальствующий над всем флотом генерал-адмирал Апраксин Ф.М. держал флаг на корабле «Москва» и находился в кордебаталии. Авангардией командовал вице-адмирал Петр Михайлов (Петр I), имевший флаг на корабле «Ингерманланд», а арьергардией – шаутбенахт князь Меншиков А.Д. на корабле «Св. Александр». Кроме этих флагманов на флоте в то время были шаутбенахты Паддон и Шельтинг и капитан командоры Сиверс, Сандерс и Гордон Я. (сын генерала Гордона П.). Общее число членов корабельных экипажей составляло более 10 тыс. человек, а число орудий было 1436.
16 июня 1718 года корабельный флот снялся с якоря и 19 июля прибыл в Ревель, где находился до 1 августа, потом перешел к Гангуту, куда прибыли из Абогалеры князя Голицына М.М., а также 36 галер из Петербурга. Часть кораблей парусного флота отправили к Биорко, а другая часть должна была до середины сентября крейсировать в районе финских шхер.
Петр I на галерах отправился в Або, а оттуда 17 августа перешел к острову Аштерлоту, где собрался весь русский галерный флот, состоявший из 121 галеры. Здесь Петр пробыл 10 дней, в течение которых устраивал различные маневры и «экзерциции» (учения). При этом галеры целенаправленно подходили к шведскому берегу в целях демонстрации силы шведам, «дабы тем их скорее склонить к миру». 27 августа 1718 года Петр на петербургских галерах вместе с Апраксиным и Меншиковым пошел шхерами в обратный путь. 1 сентября они у Биорко-Зунда перешли на суда корабельного флота, на которых и прибыли к Котлину.
Смерть Карла XII (30 ноября 1718) и последовавшая за этим казнь его первого министра барона Герца, главного руководителя мирных переговоров с Россией, отодвинули казавшееся близким заключение мира. При этом сложились новые коалиции союзников: короли Польши и Англии склонились на сторону Швеции, приглашая в этот союз другие страны; датчане по-прежнему действовали нерешительно. Выведенный из терпения, Петр I решился действовать один, как это уже было в 1714 году. Он решил сделать нападение на территорию Швеции только своими силами.
Кампания 1719 года началась для России блистательно: крейсеры, разосланные из Ревеля ранней весной, захватили много призов. Петр, получивший известие о том, что три шведских корабля конвоируют транспорт с хлебом в Стокгольм, послал в погоню за ними Сенявина Н.А. с ревельской эскадрой (4 корабля и 4 шнявы). У острова Эзель Сенявин вступил в бой с парусными кораблями шведов, одержал победу и взял в плен 52-пушечный корабль «Вахмейстер», 32-пушечный фрегат «Карлус-Кронвапен» и 12-пушечную бригантину «Бернгардус».
А на Котлине и в Санкт-Петербурге готовились деятельно к выходу в море корабельный и галерный флоты. 2 июня у острова Котлин стояла уже готовая к походу эскадра из 12 кораблей (48–90-пушечных), 2 прама, 2 бомбардирских судна, гукора, шнявы и бригантины. Командовал этой эскадрой вице-адмирал Петр Михайлов (Петр I), держа свой флаг на корабле «Ингерманланд». Ночью 23 мая случилось странное крушение нового линейного корабля «Лесное» – он по неосторожности получил большую пробоину в подводной части корпуса от навала на собственный якорь, принял много воды, повалился на борт, сломав все мачты, и затонул у берега в котлинской гавани.
9 июня 1719 года корабельный флот с Петром пошел в Ревель, а галерный под началом генерал-адмирала Апраксина – в Финляндию, к полуострову Гангут, где его ожидал князь Голицын М. со своими силами. Эскадра Петра из-за плохих погодных условий продвигалась медленно, но через 10 дней она успешно достигла Ревеля, где уже была готова к выходу другая эскадра из 21 вымпела, в том числе девять 50-пушечных кораблей. Соединившийся здесь русский корабельный флот теперь имел в своем составе 23 линейных корабля. Число орудий на всех судах корабельного флота достигало 1672, а численность экипажей – 10 711 человек. Эта сила уже давала Петру возможность, даже без участия несговорчивой союзницы Дании, обезопасить свой галерный флот при переходе его с десантом к шведским берегам.
10 июня оба флота тронулись в путь к шведскому берегу. Галерный флот состоял из 132 галер и более 100 лодок, на которых было до 26 тыс. войска для высадки десанта на территорию Швеции. 11 июля войска подошли к шведскому берегу в 70 верстах от Стокгольма. Корабельный флот, убедившись, что шведский флот не принимает никаких мер для противодействия галерным силам генерал-адмирала Апраксина, с Петром возвратился к острову Ламеланд, оставив у шведского берега 7 кораблей для крейсерства. Но при подходе к Ламеланду из-за встречного ветра и неумелых действий сели на камни три корабля, в том числе и «Ингерманланд», который просидел там более двух часов с Петром на борту.
21 августа Петр спустил свой флаг на «Ингерманланде» и вместе с Апраксиным на пяти галерах отправился в Санкт-Петербург. Корабельный и галерный флоты тогда же пошли к Ревелю. Армия была оставлена на зимовку в Финляндии. 30 августа Петр был торжественно встречен в Петербурге.
В половине сентября 1719 года большая часть ревельских кораблей (из-за недостатка мест стоянки) была переведена в Кроншлот. При этом два корабля на пути туда сели на мель и разбились («Портсмут» и «Лондон»). Петр, сознавая недостаток хороших гаваней для Балтийского флота, повелел немедленно укреплять Гельсингфорс «так, чтоб в будущую зиму там со всем флотом зимовать было можно».
В 1720 году Петр, опасаясь случившегося объединения Англии со Швецией, укреплял берега Эстляндии и Финляндии войсками, а порты Ревель, Гельсингфорс и остров Котлин артиллерией, ставил боны и готовил там старые суда к затоплению на проходах. Флоты были вооружены очень рано – Ревельский в конце марта, а Котлинский в конце апреля. Но корабли из портов базирования не выходили, чтобы не иметь встреч с неприятельским флотом. Но все-таки Петр приказал с открытием навигации осуществить очередное нападение на шведские берега галерным флотом со стороны Вазы и Аланда, но только с величайшей осторожностью. В результате был разорен город Умео в Ботническом заливе и его окрестности. Это вынудило отозвать от ревельских берегов пришедший туда англо-шведский флот. 2 июня он спешно снялся и ушел к берегам Швеции.
Далее время тянулось в ожиданиях и переговорах. 27 июля 1720 года состоялся неожиданный, но победный морской бой русских галерных сил со шведским отрядом кораблей у острова Гренгам. Эта победа, не связанная с общим планом военных действий – набегов на шведские берега, не влияла на всю кампанию 1720 года, но она сказалась на повышении морального состояния и доставила Петру самое искреннее удовольствие. В июле 1720 года Петр выходил в море от Котлина до Выборга, пробуя новопостроенные суда и возвратился в Кронштадт через две недели.
В начале 1721 года был учрежден мирный конгресс в Ништадте. Но Петр делал приготовления к новой кампании, не полагаясь на добровольные уступки шведов. Швеция тоже вооружалась, рассчитывая на помощь Англии, которая снова угрожала России своим флотом. Не сознавая в себе довольно сил, чтобы бороться на море с двумя флотами, превосходящими русский флот численно и, конечно, гораздо более опытными, Петр рассчитывал на выигрыш времени, полагая, как и в 1720 году, что успеет организовать нападение на шведские берега ранее прихода туда английского флота. Поэтому русские флоты вооружались даже зимой.
Март, апрель и май 1721 года Петр провел в Риге. Его пребывание там ознаменовалось важным событием в развитии морской торговли. 22 мая он заложил в Риге партикулярную верфь для торговых кораблей. Здесь в Риге Петр получил доклад о том, что английский и шведский флоты уже в середине апреля вышли в Балтийское море. Такая ранняя готовность неприятеля изменила план Петра. Он решил в этой обстановке послать только часть галерного флота в Ботнический залив под прикрытием ревельских кораблей. А главную высадку – у Стокгольма – произвести только по обстоятельствам.
Отправленные из Финляндии к шведским берегам на 30 галерах и 30 лодках 5 тыс. человек пехоты и 450 казаков во второй половине мая 1721 г. Снова начали разорять селения на шведском берегу.
В конце мая английский флот остановился у острова Борнхольма, где была в то время и русская ревельская эскадра. По приказу Петра она тотчас же возвратилась в Ревель, куда 25 мая прибыл и сам Петр. Он анализировал ситуацию: надо ли выводить русский флот в море? Получив информацию о благоприятных результатах на мирном конгрессе в Ништадте, он отменил выход флота в море. 7 июня Петр I поднял свой флаг на корабле «Ингерманланд» и со всем флотом вышел к Рогервику, чтобы в очередной раз проконтролировать там строительство порта. А 15 июня он на «Ингерманланде» с частью судов пошел к Кроншлоту, где стояли основные силы Балтийского флота.
В 1721 году Петр еще не один раз ходил в море на кораблях Балтийского флота. В июле (с 16 по 18 число), подняв флаг на корабле «Ингерманланд», он обучал экипажи эволюциям и оценивал мастерство действий под парусами. В этих учебных маневрах участвовало 18 линейных кораблей и другие силы флота. Сам Петр находился в составе сил кордебаталий (командир – контр-адмирал Гордон Т.). На маневрах Петр ввел новые сигналы для совместного плавания судов, велел заняться остойчивостью некоторых кораблей, проверял практику артиллерийской стрельбы.
В эти дни у Петра гостил в Петербурге герцог Гольштинский, будущий супруг его дочери Анны Петровны. Петр с радостью показывал гостю город и его окрестности, особенно все то, что относится к морю. Он показал Адмиралтейство, где в их присутствии был спущен на воду корабль «Пантелеймон-Викто- рия», названный именем святого, празднуемого в день гангутской и гренгамской побед. 30 июля 1721 года Петр с герцогом осматривал котлинскую гавань и Кронштадт. А 2 августа он с гостем на царской яхте «Принцесса Анна» прибыл на рейд Котлина, где стоял весь корабельный флот. Корабли были расцвечены флагами и салютовали герцогу 15 выстрелами. Гости перешли на флагманский корабль Петра «Ингерманланд». На следующий день состоялись показательные учения с артиллерийскими стрельбами. 4 августа Петр и герцог ходили по кораблям, а на следующий день возвратились на Котлин и отбыли в Петербург.
Так удивительно случилось, что послание из Ништадта о мирном трактате, заключенном 30 августа 1721 года, то есть весть об окончании Северной войны, вице-адмирал Петр I встретил в море, на пути в Выборг. И царствующий моряк лично принес эту весть в Петербург, войдя туда на бригантине под пушечный салют. Так Петр Великий завершил Северную войну, прослужив все ее годы на Балтийском флоте и получив за это звание полного адмирала.
Подписание мирного договора в Ништадте 20 августа 1721 г. Петер Шенк
Создание Каспийской флотилии
Вспомним, что мысль о Каспийском море появилась у Петра I еще во время первой поездки в Архангельск в 1693 году. Но с тех пор другие интересы не позволяли ему вплотную заняться Каспием. Несмотря на значительное торговое движение, существовавшее на этом море в древние времена, мореплавание на нем в начале XVIII века было в самом зачаточном состоянии. Поэтому с самых первых лет Северной войны Петр заботился о развитии мореплавания на Каспийском море.