Христофоровна пристально посмотрела на парня, пытаясь увидеть в нем человека, а не офисную дафнию.
– Мне на днях ноутбук подарили. Не спалось… Посмотрела в интернете фильм «Чтец». В фильме судят тетку, которая просто хорошо выполняла свою работу. Правда работала она надзирателем в концлагере. Одних заключенных водила в газовые камеры, другим не дала выйти из горящей церкви, чтоб не разбежались. Она не нацистка, не испытывала ненависти к ним. Просто у нее были такие служебные обязанности, и она их старательно выполняла. Мне кажется, между вами нет никакой разницы. Попадёте на ее место, будете точно также тщательно выполнять указания свыше.
Молодой человек побледнел, сжал зубы. Минуту сидел молча. Во взгляде усталость и равнодушие сменилась ненавистью. Эта метаморфоза не испугала Христофоровну. Она видела – ненависть направлена внутрь себя. Он встал, опёршись кулаками о стол, тихо и зло произнес:
– Думаете, я не понимаю, что каждый мой рабочий день – это маленький гвоздь в крышку гроба экономики страны. А что делать? В дворники? Мало платят и не интересно. Сельским хозяйством? К нему тяга должна быть, иначе ничего не получится! На завод? С китайцами тягаться!? Вот и получается – только в бюрократы. Мимо нас не проскочишь, всегда при деле. Уберите уборщицу, заметят через день. Нас половину можно уберать, в лучшем случае никто не заметит, в худшем – облегченно вздохнут.
– Паразиты вы… – без желания обидеть прошептала Христофоровна.
– Ошибаетесь. Паразит гораздо слабее своего хозяина, мы, скорее, хищники – ответил клерк тихим, но уже угрожающим тоном.
По тембру голоса, выражению лица, взгляду, стало ясно – он только что осознал свои роль и место «в пищевой цепочке» общества.
– Мы диктуем правила вашей жизни. Но посмотрите на это с другой стороны, для нас выращиваются продукты питания, шьется одежда, строятся дома, изготавливаются всякие гаджеты. А если бы нас не было, все эти производители остались бы без работы. Мы как домашние питомцы, забота о нас открывает рабочие места и хозяева при деле. Разница только в том, что МЫ диктуем хозяину условия нашей жизни. Ладно, это философия… – монолог прервал телефонный звонок.
– С концлагеря? Ой, с детсадика? Заберу. Да, тут философская беседа. Молоко, хлеб, овощей. Хорошо. Без проблем, я ж не пенсионер! – улыбнулся. – Ты когда придёшь? Ладненько, целую.
– Жена. Читает пенсионерам курсы по закупкам. Хотите, запишу? Ажиотаж страшный.
Христофоровна отрицательно покачала головой, с трудом поднялась со стула и пошла к выходу. В дверях обернулась, посмотрела в глаза молодому человеку, хотела что-то сказать, но передумала…
Охранник открыл перед Христофоровной дверь, с сочувствием смотрел ей вслед, пока сухенькая сгорбленная фигурка не скрылась за воротами городского парка.
Старушка присела на первой скамейке центральной аллеи, по обеим сторонам которой росли мощные липы, давным-давно посаженные ее классом на ленинском субботнике. Воспоминания вытеснили события сегодняшнего дня.
От усталости и легкого головокружения воспоминания превратились в галлюцинации, спроецированные на громадный цилиндрический экран, уходящий высоко в небо. В центре этого «зрительного зала» сидела Христофоровна и смотрела на фрагменты своей жизни. Вот она маленькая, бежит к вокзалу, еле поспевая за мамой. Прошел слух, что едет эшелон с фронта – может отец вернулся.
Чуть в сторонке она с подружкой сажает тоненькую липку, Васька тащит им лейку с водой. Напротив, по другую сторону аллеи классная руководительница ругает двух раздолбаев – Петьку и Сашку-рыжего, за то, что криво посадили дерево. Теперь оно вымахало и отличается от всех остальных, если бы не это дерево, Христофоровна, возможно, не вспомнила бы ни тех ребят, ни то мгновение.
Небольшой поворот головы и вот их стройотряд толпится на перроне. Отправляются на целину.
Экран отображал любой эпизод жизни Христофоровны или ее друзей, послания от которых приходили из разных уголков СССР. Васька стал вулканологом, периодически присылал письма с шикарными описаниями природы Камчатки, за что в кругу бывших одноклассников получил прозвище Пришвин. Сашка‑рыжий служил в Якутии, женился на местной. После службы обосновался в селе Синск, что на слиянии рек Синяя и Лена. Больше в родных краях не появлялся. Петьку занесло в Херсонскую область, там всю жизнь работал агрономом. Подружку судьба забросила в Ташкент на авиационный завод. Так что Христофоровна почти в любом уголке Советского Союза могла найти знакомого человека.
Вдруг высоко над экраном появилась черная точка, приближаясь, она увеличивалась в размерах, постепенно превращаясь в гигантский болотный шар, армированный эффективными и не очень менеджерами. По его поверхности пробегали изображения бравурных презентаций. Между презентациями всплывали какие-то планы, но их тут же покрывали, как бык овцу, милые сердцу менеджера дорожные карты. Приближаясь, шар закрывал собой небо, постепенно погружая страну Христофоровны во мрак. Старушку охватил ужас. Но, вопреки ожиданиям, он мягко чвакнулся на экран-цилиндр. «Зрительный зал» погрузился во тьму…
Фильм Христофоровны закончился. Без титров и финальных аккордов.
2020г.
Исаак
В дверь редакции робко постучали.
– Войдите!
На пороге стоял юноша лет двадцати, высокий, худощавый с длинными вьющимися волосами.
– Здравствуйте, можно войти? – смущаясь, спросил молодой человек.
– Я же сказал, входите, – лениво буркнул хозяин кабинета, – с чем пожаловали?
– Мне кажется, – нерешительно продолжил посетитель, – я сделал важное открытие, вот посмотрите.
Он протянул листок бумаги, исписанный на треть.
Редактор взглянул на текст:
Первый закон
Существуют такие системы отсчёта, относительно которых тело сохраняет состояние покоя или равномерного движения без воздействия на него внешних сил.
Второй закон
Сила, действующая на тело, равна произведению массы на ускорение этого тела: F=ma
Третий закон
Тела взаимодействуют друг с другом с равными силами, разными по направлению.
– Ваше имя, молодой человек, – в голосе едва улавливался скепсис.
– Исаак!
– И шо Вы хотите за сие творчество? – с нескрываемой иронией спросил редактор.
– Хочу опубликовать это за четыре фунта. Понимаете, – оживился Исаак, – несмотря на краткость законов, я потратил около трех лет на размышления и опыты. Эти три закона являются краеугольным камнем в фундаменте натурфилософии. Их знание незаменимо в механике, строительстве, военном деле, – от смущения не осталось следа, лицо светилось вдохновеньем, но редактор оборвал его на полуслове.
– Четыре фунта за треть странички! Никому не известному автору? Шекспир в гробу перевернется от зависти! – редактор посмотрел в глаза Исааку и после паузы напутственным тоном продолжил, – вот что, голубчик, вижу, в этом есть смысл, я тридцать лет в издательстве работаю, но за такие деньги нужно написать хотя бы тысячу страниц. Напиши введение, предысторию возникновения идей, сошлись на труды Аристотеля, он тоже о силе размышлял, опиши опыты. Почему именно эти три буквы в формуле?
– Force, mass, acceleration – чтобы каждый школьник запомнил… Я еще о дифференциальном исчислении труд начал писать, тоже хочу у вас издать… Можно мне хотя бы аванс?
– Иди, иди, пиши! И про школьников что-нибудь вставь, молодым везде у нас дорога! Напишешь, тогда с деньгами разберемся.
***
Экипаж остановился у парадного входа Университетской библиотеки.
Из него вышел мужчина, рассчитался с извозчиком и быстрым шагом направился к входу.
– Добрый день, как пройти к директору библиотеки? – спросил он у швейцара.
Мужчина постучал в дверь кабинета директора и, не дожидаясь разрешения, вошел в прокуренный кабинет.
От удивления директор привстал со стула, трубка выпала изо рта, автоматически освободив его для вопроса:
– Мистер Фейнман? Каким ветром!
– Здравствуйте!
– О, извините, здравствуйте! Присаживайтесь, – директор указал на кресло рядом с чайным столиком, – чай, кофе?
– Пожалуй, кофе. Со сливками, если можно.
Через несколько минут секретарь принесла две чашечки кофе.
– С чем пожаловали?
– Собираюсь прочитать доклад на Харитоновских чтениях…
– Харитоновские чтения? Не слышал, – удивился директор.
– Естественно, это ж в России. Назвали в честь талантливого ученого – Харитона. У них знаменит тем, что изобрел порох с колоссальной теплотой сгорания. К сожалению, умер в молодости от дифтерии – не успел раскрыть свой талант. Так вот, суть моего будущего доклада – анализ работ малоизвестных ученных, которым не удалось реализовать свой потенциал. Хочу раскрыть причины этого печального явления.
– А чьи работы Вас интересуют?
– Распыляться не стану, возьму одну работу – Исаака Ньютона.
– Не припомню такого…
– Рукопись точно есть в Вашей библиотеке, сын-студент готовил доклад об истории науки и наткнулся случайно. Тысяча страниц… Упоминается Аристотель, Библия, какие-то школьники… Но гениальная мысль занимает всего несколько строчек. Развитие науки задержалось лет на двести! Помните, в прошлом году Ландау изобрел паровой двигатель, так вот – Уатт сделал это лет сто пятьдесят назад. Работы точно также провалялись на полке. Из-за обилия слов никто не стал искать суть в его трудах. Я хочу вдолбить в голову людям, что ценность информации обратно пропорциональна ее длине, требовать объем – это ИДИОТИЗМ, чёрт побери!!!
Фейнман на полуслове запнулся, судорожно пытаясь идеально сформулированную по форме и содержанию мысль перевести на литературный язык.
Директор библиотеки, интеллигентный человек, по выражению лица ученого понял суть затруднения и попытался помочь собеседнику.
– Мистер Фейнман, не горячитесь, не все так плохо!
– Извините, действительно, кофе замечательный!
Июль 2020 г.
Линейка
«В сфере государственного регулирования обеспечения единства измерений к применению допускаются средства измерений утвержденного типа, прошедшие поверку в соответствии с положениями настоящего Федерального закона…»
Федеральный закон от 26.06.2008 №102-ФЗ «Об обеспечении единства измерений»
Особо рьяные поборники этого закона понимают его слишком буквально. Если они, допустим, увидят линейку, валяющуюся на тротуаре, то предъявят претензии мэру за то, что в городе валяются средства измерения без свидетельства о поверке.
Часть 1
– Привет. Чего такой расстроенный? – спросил Петрович.
Опередив хозяина кабинета, первым поприветствовал Петровича сквозняк, сдув со стола несколько чертежей.
– Привет. Взбучку получил… Премии обещали лишить…
– …? – Петрович вопросительно посмотрел на Василия.
– Комиссия СМК6 вчера посетила, а у меня линейка на столе лежит… с органайзера штангенциркуль торчит. Сразу два «грубейших нарушения» – перебор…
– За линейку так сурово?
– Ну да, это ж замечание предприятию, пиши план устранений, отчет о выполнении. Куча геморроя…
– Вася, заболтать не мог?! Сказал бы, это не линейка, а предмет, похожий на нее. Помнишь, как в 90-е в бане был человек, похожий на прокурора, или как на приемосдаточных испытаниях мы предъявили изделие без маркировки, военпред даже смотреть не стал – сразу устранять. В данном случае он был прав, не написано, что это, значит, это не оно. Действовать надо такими же методами. Будем прогибаться под каждого клерка – опять страну просрём!
– Я по-другому попытался реабилитироваться. Типа использую их нетрадиционно. Линейкой спину чешу, штангелем сахар размешиваю. Не прокатило… С ними бесполезно спорить. В прошлом году никому не известный чел раком поставил две госкорпорации исключительно из-за особенностей личного понимания текста ГОСТа. И ничего не докажешь, хоть кол на голове чеши… Так что иди прячь линейку со штангелем. Завтра к вам заявятся.
– Значит, пытался нетрадиционно… Эту мысль нужно «углубить». Пойду готовиться к партизанской войне с бюрократией, – сказал Петрович и с таинственно-ехидным выражением лица ушел.
До конца рабочего дня оставалось полчаса. Петрович крутил на экране 3D-модель блока спектрографов, но мысли вращались вокруг «нетрадиционности» и «толерантности». К 17:00 план созрел. По дороге домой, собрав силу воли в кулак и отбросив предрассудки, Петрович решительно зашел в секс-шоп.
– Добрый вечер – поздоровался он с продавщицей. – Мне нужно некое изделие не менее тридцати сантиметров длинной с полостью внутри. Чтоб вот это влезло – и достал из сумки металлическую линейку и штангенциркуль.
У видавшей виды продавщицы глаза поползли на лоб. С такими фантазиями она еще не сталкивалась. Петрович прервал полет ее воображения: «Чехол для инструмента нужен. Ничего особенного…».
– Согласна, ничего особенного, обычный чехол. Вам счет и паспорт на изделие для оформления пропуска на внос нужен? – знакомая со спецификой производства, ехидно спросила продавщица.
– Спасибо, я как-нибудь пронесу. И подарочную коробку себе оставьте.
На следующее утро Петрович пришел в кабинет пораньше, чтобы без посторонних глаз подготовиться к началу рабочего дня.
Комиссия начала свое шествие с другого конца коридора и только к обеду добралась до кабинета Петровича. Первой из членов комиссии вошла девушка…
Петрович – приверженец минимализма почти во всем (данное исключение не рассматриваем – обстоятельства). В кабинете ничего лишнего: вешалка, книжный шкаф, два стола – письменный и для компьютера, кресло, несколько стульев для микросовещаний. Под оргстеклом на письменном столе производственный календарь, таблица допусков и периодическая таблица Менделеева. Там же два предмета: небольшой органайзер с карандашом, ручкой и скрепками и большой орган, точнее, его имитация, содержащий внутри запрещенные к использованию без свидетельства о поверке предметы: линейку и штангенциркуль.
По высоте орган соперничал с монитором. Производитель, усиленно подчеркивая свою толерантность и солидарность с мировыми трендами, выполнил его в цветовой гамме типичного афроамериканца. На фоне светлых обоев и мебели это был единственный предмет, который сразу бросился в глаза юной леди. Она непроизвольно выскочила из кабинета. Старшая коллега девушки, оценив степень смущения, спросила: «Он что там, голый?!» – и, не дожидаясь ответа вошла.
– Это что за безобразие!? – вместо «здравствуйте» с порога вскричала дама.
– Где? Идеальный порядок, ничего лишнего! – спокойно ответил Петрович.
– Вот! Торчит!
– А, это… У некоторых кактусы, а у меня вот. Поливать не надо… очень удобно. Один раз в неделю протер пыль тряпочкой и все, неприхотливая вещь. Кстати, материал приятный на ощупь, хотите попробовать?
– Что Вы имеете в виду?! – взвизгнула дама.
– Потрогать…– развернуто пояснил свое предложение Петрович.
– А-а-а как Вам пришло в голову это безобразие притащить на работу?!
К этому моменту в кабинете собрались все члены комиссии.
– Я его не притаскивал. Слышали такую гипотезу: «Мысли материализуются»? Похоже это правда. Видать кто-то из ваших, о-о-очень влиятельный, решил: «Х… им, а не линейка!» – он и появился. Вечером уходил, не было, а утром стоит. Простите за каламбур!
– Бросьте, просто кто-то пошутил!
– Я вечером дверь опечатываю. Утром печать была нетронута.
– Может через окно?
– Я Вас умоляю… Четвертый этаж, выход на крышу под сигнализацией. Ради такой ерунды никто не стал бы разворачивать спецоперацию.
– Давно он у Вас? – в разговор вмешался мужчина, чуть старше среднего возраста.
– Несколько лет. Примерно с того времени, когда запретили конструктору на рабочем столе иметь линейку без свидетельства о поверке. Поэтому я и связал эти два события с возможностью материализации мыслей. Нужно попробовать еще что-нибудь запретить с такой же формулировкой, тогда посмотрим. Правда вероятность события очень маленькая и где это проявится неизвестно. Возможно поэтому данная гипотеза не получила должной поддержки в научных кругах – с серьезным видом рассуждал Петрович – вероятность обнаружения эффекта мизерная.
Комиссия немного растерялась, забыв о цели своего визита. С одной стороны, они научные сотрудники крупного научно-исследовательского института и верить в чудо им не положено по должности. Но с другой стороны – не верить в чудо – отрицать существование Бога (а это сейчас не модно), хотя божьим промыслом это тоже трудно назвать. Чувствовалось – назревает серьёзная философская дискуссия, с глубиной темы не на один семинар.
Тут мужчина старше среднего возраста вовремя перевел разговор в плоскость культуры, народных традиций и межличностных отношений в трудовых коллективах.
– Позвольте… В нашей культуре как-то не принято… – нужные слова явно не находились – к Вам же приходят сотрудники… сотрудницы. Как это все? Вы сами не хотите от него избавиться? «Икебана» еще та!
– Вы знаете…– в глубокой задумчивости медленно произнес Петрович – хотел выбросить! Но сначала сдерживало его таинственное появление. Потом заметил, что прекратились опоздания на работу, отчеты о выполнения плана ложились на стол за две недели до начала отчетного периода. Сотрудники начали требовать план на следующий квартал еще в черновиках, до утверждения, чтоб начать обдумывать технические решения. Я понял – есть смысл оставить. Он магически действует на трудоспособность коллектива!
Речь Петровича была тихой, неторопливой, во взгляде читалось – знает гораздо больше, чем может или хочет сказать. Претензий у комиссии, похоже, не было, но и покидать помещение по неведомой причине она не торопилась.
– Шкалы на нем нет, значит это не измерительный инструмент. Все согласны? – подытожил проверку мужчина средних лет.
– Это можно трактовать, как непроходную пробку… – краснея, произнесла девушка.
– Почему ж не проходную? – усомнилась в ее квалификации старшая коллега.
– Хватит галдеть! А то всю СМК к х… сведете – прервал дамский спор мужчина старше среднего возраста – у нас еще два отдела сегодня по плану. Замечаний нет! Идем!
Мужчина, подхватив дам чуть ниже талии, чем слегка нарушил корпоративную этику, вывел их из кабинета. Дамы не возмутились, видать магия действовала.
На следующий день весть о чудо-члене, обрастая подробностями, разнеслась по всему городу. Прикола ради, или потому, что дурной пример заразителен – многие стали заказывать сей предмет в интернет-магазинах.
***
Не то что Петрович, ни один футуролог не предугадал бы, чем обернется мелкая шутка, которую, казалось, все должны забыть через пару дней…