Глава двадцать седьмая
Черенчиков любил читать: в особенности те весьма интересные источники, которые хранили в себе накопленную в веках мудрость народов. Бульварных романов – скоротечных, со слабым сюжетом и сомнительными лирическими героями – предпочитал избегать. Впрочем, на каждый литературный труд всегда найдется свой читатель. Быть в теме модных трендов старается любой прогрессивный москвич, но далеко не каждому печатному продукту удается отразить дух времени и вобрать в себя все актуальные и животрепещущие темы. Казалось бы, чего еще не хватает столице для комфортного жития в условиях современной урбанистики…
Именно поэтому наш ненаглядный юноша собрал в кулак весь свой энергичный пыл и решил не тревожить беспокойную волатильность книжного рынка.
Подумать только, некоторое время назад его дружбе с книгами посодействовал бы сам Рене Декарт. Теперь же, после очередной цифровой революции, чтение рукописных символов превратилось в формирование учебного навыка. Философы предупреждали о скорейшей высокотехнологичной машинерии знания, чем способствовали развитию компьютерной грамотности среди студентов высших учебных заведений. Среди желающих открыть книгу было много сильных умов, населявших это замечательное место. Возможно, слишком наивно определять сие коллективное рвение за тягу к знаниям, скорее собравшиеся внутри книжного архива восхищались доступностью и вседозволенностью в обращении с предоставленной им информацией. Среди представленных посетителям книжных редкостей не было антикварных раритетов, также отсутствовали распространённые на развалах блошиных рынков бестселлеры прошлого века. Самой главной характеристикой текущего посещения одного из государственных фондов являлась дань почести кропотливому собирательству управляющих фондом. Несколько видных предпринимателей решили превратить свой интерес к книгам в поощряемое свыше дело, чем создали для себя значительный реестр данных накопленного литературного капитала и популярность среди читателей. Важным отличием литературных образцов прошлого века оказывалась возможность интерессанта потрогать, пощупать или перелистывать бумажные страницы. Поскольку посетители фонда обладали неуемной фантазией, читать на русском или иностранных языках для них становилось наслаждением сродни удовольствию от вкусной еды. Черенчиков заглянул туда на огонёк, взяв за правило проверить наличие в базе данных фонда парочки любопытных литературных экземпляров. Ему очень приглянулись подарочные издания о музыке и музыкантах, а также пособие о правильном употреблении спиртных напитков. В каждом из сотен тысяч информационных примеров, ответов на самые злободневные темы, накопленных за годы бесценного опыта и интеллектуального труда авторов чувствовалась рука помощи. Их просто читали. Особым мастерством наблюдательности среди посетителей могло показаться встретиться глазами с иностранными студентами. Посетившие фонд и имеющие обыкновение читать не только на родном, но и различать причудливые переплетения кириллических символов здесь числились на особом счету. Каждое упоминание о фонде в списке использованной литературы курсовой работы или реферата делало хорошую рекламу тому месту, откуда брались нужные экземпляры. Разумеется, товарищи предприниматели хорошо чувствовали, куда дует ветер, а потому создали искомое пространство идеально комфортным и современным. Внутри просторных светлых помещений стояли горшки с крупными комнатно-декоративными растениями, а вместо стульев внутри залов находились эластичные тюки для удобного расположения во время чтения книг. Черенчиков аккуратно раскрыл имеющиеся экземпляры и подставил шершавую бумагу страниц под свет текущих солнечных лучей, бьющих через прозрачный потолок читального зала. Наконец-то он докопался до истины и мог спокойно утихомирить свою потребность в информации. Нигде ещё простое извлечение информации из бумажной книги не казалось таким удобным и комфортным. Возможно, не хватало ещё вкусного печенья в форме калейдоскопа, хрустящего и употребляемого вместе с ароматным чаем – но за сим посетителям надлежало обращаться в кофейню на верхнем этаже. Классика особо ценилась во все времена, а потому любая новая смысловая форма, выраженная в печатных символах, откладывалась в долговременной памяти на неизведанную доселе тему. Музыка ценилась во все времена, а жажда мучила человечество не меньше. Предприниматели предусмотрели ещё и важный рекламный ход с акцией "приведи друга": каждому посетителю, покидающему фонд предусматривался электронный талон, который конвертировался в дополнительную книгу при возвращении туда со своим знакомым или знакомой. Таким нехитрым способом решалась задача посещаемости этого популярного городского объекта. Настолько, что вручаемые за привод новых гостей талоны в народе окрестили "билетами в жизнь". Настолько предлагаемая возможность окунуться в мир литературы будоражила умы узких любителей читать книги. За книгами Черенчиков досидел на топчане до глубокого вечера, попив в кофейне нечто ободряющее и зовущее на подвиги. Кое-что в музыке он уже смекал, ровно как и в напитках. Спасибо фонду.
Глава двадцать восьмая
Рядом с бургерной находилась точка приёма антикварных книг. Что же, стоило ли найти что-нибудь на тему древнего Востока, так старательно воспеваемого в дифирамбах на выставке музея рядом с памятником писателю Шолохову? Беляшов старательно не переваривал подобные заведения, считая их побратимами канувших в лету оккультных лавок. Не менее интересно было ему найти на книжном развале отдававшего за полтинник любой литературный опус энтузиаста редкий сборник Джеймса Клавелла о стране восходящего корня. Видать, сильно штормило старину. И если сегунат был знаком Кузьме по прежнему багажу знаний, то заклинание гайдзинов он экстраполировал на весь туристический поток старого пешеходного Арбата. Белка удивил продавца и широким жестом купил пожелтевшую книгу ради трогательного доклада в аспирантуре на собрании кафедры. Чего не сделаешь ради фактов.«СДАЁТСЯ ПОСУТОЧНО» Белка не любил Арбат. Он считал этот столичный район бесполезным скоплением туристов, разгуливающих по злачным местам подобно деревенским зевакам. Говорящим, будто попугай, русскоязычным негром, мудрёно одетым в бушлат на кавказский манер уже никого из москвичей не удивишь. Ещё смешнее ему было наблюдать за крепко устоявшимися в сознании приезжих культурных предубеждениями. Какая-нибудь загорелая парочка твиксов, проходя мимо нет-нет да и ляпнет аборигенам сакраментальные слова про несуществование Советского Союза, после чего горделиво подбоченясь, скроется из виду. Мимо уличных музыкантов Беляшову тоже улыбалось не просто пройти франтовым понторезом, а ещё вежливо показать, как именно правильно держать гитару. Рядом с сувенирной лавкой местного футбольного клуба на всю округу орала песня Мика Джаггера, переводя футбольный фанатизм в стране в разряд социального английского явления. Были там и массажные салоны, и приём у мастеров татуажа – все, чего только не пожелает душа гостя. В Москву пришло лето, и об этом сразу же засигнализировали передвижные палатки с ягодами сочной и душистой клубники. Рядом с вахтанговским театром одинокий артист репетировал роль, читая стихи на манер поэтов-шестидесятников. Мимо суетливо топталась экскурсионная группа, чей взор был направлен на "дом рыцарей". Казалось бы, зайти в соседнее посольство или круглосуточный супермаркет европейского образца не составляет труда – однако Белка слишком хорошо знал туристические потоки в это время года. В конце концов, востоковед он или кавер-постановщик пронзительных мелодий девяностых годов на электрухе? Почему бы не сводить гостей столицы во внезапно хорошо охраняемый музей Герцена? Закупиться в продуктовой лавке свежими скоропортящимися молочными коктейлями с кусочками фруктов и задуматься о варианте аренды квартиры в каком-нибудь спальнике? Белка протянул бездомному две сотни и жестом вождя народов указал тому на тихую бургерную, куда тот и направился летящей походкой новичка детского сада. Финский бургер по легенде доступнее самого простенького американского выкормыша, а значит новоявленному клиенту хватит ещё и на стаканчик ароматного кофе. Перед входом страждущий наклонился поднять металлический пятак – отлично, хватит ещё и на комбо с картофелем фри из братской союзной республики. Кузьма присел на лавочку, и, закинув ногу на ногу, нарисовал носком правого кроссовка воздушный овал. Возможно, если летний день продолжится в том же духе, ему обязательно захочется пломбира в вафельном стаканчике. А когда русской душе чего-нибудь захотелось, её уже никто не остановит.
Быть по-настоящему погружённым в тематику изучаемого вопроса – вот что так сильно нравилось Виолетте в учебном процессе, закончившемся ещё совсем недавно. Засидевшись за сериалом и одновременно мастеря очередную авторскую работу, она совсем забыла про ужин. Деньги за аренду квартиры уже были отложены, в холодильнике на кухне заботливо морозились хинкали и соус аджика для вкуса. Неожиданно от приятных забот её отвлёк звук дверного звонка. Посмотрев в глазок, она не узнала человека в коридоре. Перед дверью стоял странного вида пожилой мужчина восточной внешности, сжимающий в руках широкополую шляпу. Сняв трубку домашнего видеофона, Шрамова ответила в трубку по связи незнакомцу в твидовом пиджаке и брюках: – Это Вы? С какой целью пришли? Пожилой мужчина улыбнулся и сверкнул сединой в свете подъездной лампочки. – Меня Бахтияр зовут. Это пятидесятая квартира? Виолетта выдохнула. Не хватало ещё встретить иностранца на пороге собственного дома. – Пятидесятая квартира напротив, развернитесь. Соседи там. Старик Бахтияр с благодарностью помахал в глазок шляпой и отошёл вглубь коридора. – Все, понял. Извините за беспокойство. Шрамова повесила трубку. Что-то в соседях ей определённо не нравилось. Белка поднялся на этаж и спокойно дышал за углом, втихаря жалуясь на спёртый воздух внутри подъезда. Открытая дверь перед стариком впустила на лестничную клетку полоски света, на пороге стояла деловитая экономка. Сухо поздоровавшись с хозяйкой квартиры, Бахтияр вошёл внутрь со слегка понурым видом и тихо пробормотал сакраментальную фразу на родном языке. Дверь закрылась, звонко щелкнул замок. Пришло время Беляшову выйти из сумрака. Право дело, стоило выслеживать этого подозрительного человека с самого Гоголевского бульвара – такие люди всегда вызывают неподдельный интерес. Особенно у него. Удалось же проникнуть в подъезд без ключей, так ведь? Маскировка. Виолетта ещё раз подошла к дверному глазку и увидела Беляшова в свете подъездной лампы. Соседская квартира так и не отпиралась. И хорошо, что она не стала ссориться со стариком – возможно, он здесь осядет, как корабль в порт приписки. А вот этого парнишку стоит опасаться, уж больно сомнительного качества на нём чёрная одежда с рюкзаком за спиной. Она сообщила ему пару дежурных фраз по громкой связи, чем вызвала довольно позитивную реакцию. Кузьма объяснил ей, что выслеживал её нового соседа под видом агента отечественного востоковедения и уж точно ни к кому не собирается лезть без ключей. Шрамова попросила парня сделать пост в социальной сети, после чего сообщить ей полные данные своего профиля на случай, если новый сосед окажется котом в мешке. Они стали фолловить друг друга, даже не видя самих себя в реальности, чем были очень довольны. Белка покидал подъезд в приподнятом настроении.
Глава двадцать девятая
Гуляя по солнечной летней Москве, Виолетта частенько посещала выставки. Возможно, сказывалось воспитание матери, с детства прививающей ей любовь к прекрасному. Однажды Шрамову заинтересовало тематическое мероприятие, посвящённое жизни и творчеству немецких мастеров органной музыки. Заглядывала она и в костёл, в надежде услышать что-нибудь подходящее русскому уху в исполнении маэстро. Позже, при прослушивании профильных аудиокниг, Виолетте было безумно интересно узнать о музыкальных инструментах прошлого века. Ведь именно хитовые песни создавались по принципу "чем проще – тем лучше", чем завоевывали их авторам мощную ватагу поклонников.
И вот, гуляя по Маросейке, Шрамовой попалась на глаза самая что ни на есть настоящая укулелечная аккурат между магазинами и кофейнями бывших хипстеров. Зайдя внутрь, Виолетта увидела внушительных размеров коллекцию виниловых пластинок на продажу. По следам минувших событий яблочный сидр пить расхотелось – гостья взяла стакан орехового латте. Стиляги на входе радушно заулыбались и предложили даме пройти в главный зал. Весь ассортимент музыкальных инструментов, а именно гавайских гитар, был аккуратно расположен висевшим на стене на заботливо вкрученных шурупах.
Виолетта взяла в руки укулеле и наугад взяла мажорный аккорд к неописуемой радости мужского коллектива. Один из стиляг успел отвернуться, чтобы пукнуть пробкой и налить коллегам сидра: рисковать, так рисковать. Трудно описать, какое ассоциативное мышление сейчас занимало сознание Шрамовой: она разом вспомнила все девчачьи музыкальные ансамбли детства, поющие романсы на акустических концертах. Вероятно, в Москву ещё вернутся международные фестивали: требуемых музыкантов отныне надо ловить по небольшим авторским клубам узких ценителей.
По закону маркетинга после покупок предметов музыки настоятельно рекомендуется походить на музыкальные курсы, где приятно проводить время. Виолетта твёрдо решила для себя: когда ей наскучит музицировать в одиночестве, можно всегда повесить инструмент в качестве элемента декора своей комнаты. Ореховое латте томно распределялось внутри организма, на душе было тепло, а летнее московское солнце клонилось к закату.
Документальный сериал о канувшей в лету музыкальной культуре настолько завладел умом и вниманием Кузьмы, что он непременно отправился в магазин Музторг. Находился тот на углу Кузнецкого моста близ музыкального театра, проходя всякого рода жаровни и дорогие рестораны. Клавишные, представленные на продажу легко годились для домашнего или клубного использования, поскольку имели midi- и usb-разъемы. Особое внимание Беляшова привлекла четырехструнная бас-гитара, ценою не больше самого доступного смартфона. Не долго думая и уж тем более не воображая себя новым Крисом Новоселичем, Белка приобрел грошовый инструмент и положил его в наспех застегнутый рюкзак.
Подобно студентам столичной консерватории, чинно расхаживающим с футлярами инструментов с собой, Кузьма выделялся из толпы грифом своего баса, торчащим из-за спины. Теперь можно и на выставку в Манеж заглянуть, ведь именно там любопытные москвичи могли воочию лицезреть легендарные предметы обихода легендарных музыкантов времен уже далекого прошлого.
Попав туда по льготному аспирантскому удостоверению, Белка подивился выставленному напоказ изобилию и разнообразию во всей красе. И только один экспонат пленил душу и мысли всех без исключения посетителей выставки – раритетная драм-машина лучшего образца своего времени.
Некоторое время спустя Виолетта решила поискать в интернете самоучитель для разучивания самых закольцованных песен, используя все те же четыре струны. Удивительны дела провидения: в один день в самом оживленном полисе двумя неисправимыми романтиками были приобретены два струнных инструмента независимо друг от друга. И вот, подобно древнегреческой арфе, звуки каждого из них в своем натуральном звучании стали настолько неотличимы от летних ритмов большого города, что соседи могли их услышать через открытые окна.
Провод, усилитель, звуковая карта. Что-то особенное есть в этой гамме, особенно когда в наушниках звучит метроном. Белка понимает, что без ударного фона акустическое использование бас-гитары будет смахивать на расцвет соула эпохи «Boney M», а потому решает свести полученные файлы ударных через звуковое приложение своего смартфона. Было же нечто гениальное в изобретении портативных фотокамер, теперь от фотопленки особо прогрессивные пользователи перешли к многократным зумам. И только закоренелые апологеты акустических концертов на природе могли противопоставить научно-техническому прогрессу закостенелость собственных взглядов. Белка тяжело вздохнул и нажал на кнопку «stop». В небольшом зеркальном устройстве на его столе находились годы труда инженеров, музыкантов, фотографов, программистов и техников. Для нужного звука требовалось лишь переключить нужный режим на сенсорном экране, ведь его смартфон был и оставался самой надежной драм-машиной. Для Виолетты и Кузьмы будущее уже наступило, ровно как и для всех москвичей.
Глава тридцатая
Черенчиков, слегка щурясь от света полуденного солнца, склонился над экраном смартфона. Вероятно, темные очки могли быть сейчас очень кстати. Впрочем, у него была занятная привычка носить бейсболки в летний период – дабы в самую маковку не напекло. Смартфон выдавал странный выбор: подача сигнала бедствия или блокировка сим-карты. В данной ситуации проще нажать кнопку «отмена», что он и сделал. Парень поднял голову к вершине сверкающей рядом многоэтажки и удивился отсутствию на ней зеркальных окон. Шумный выдох. Нелегко сохранять рассудок, стоя в жару полудня рядом с аптекой у цветочных клумб.
А ведь в далеком детстве Черенчиков разбирал эти нехитрые устройства подобно новобранцу с автоматом Калашникова. Снимал верхнюю панель громким щелчком и аккуратно вынимал аккумулятор, после чего вытаскивал сим-карту мобильного оператора на случай блокировки. Отдельные производители мобильных устройств уже наловчились выпускать для своей мульти-платформы покупные сменные панели, чем немало радовали апологетов серии. В кнопочном устройстве юного парня умещался фонарик, радиоприемник, антиударное покрытие, цветной дисплей и пара-тройка простейших игр. До цифровой революции оставались считанные годы.
Однажды во время поездки внутри вагона Московского метрополитена парень попробовал угадать, о чем думает одетый в темные одеяния рабочий азиатской внешности. Тот был предельно сосредоточен, отражаясь блеском глаз в парных стеклах автоматических входных дверей, и постоянно выглядел занятым умственным трудом. Черенчиков, глядя на его моральные усилия, впервые подумал о возможности телепатии или воздействия на других людей силой мысли. Ведь если человеку из всех рабочих органов оставить лишь головной мозг, то произойдет настоящая революция в науке и технике. Человек окажется способным управлять собой при помощи силы собственных психических импульсов.
Именно поэтому парню не доводилось часто прибегать при помощи средств допинга для собственного сознания: ясность ума в данном случае может превосходить целое множество других сверхспособностей. Черенчиков искренне считал, что искусственный интеллект способен обыграть человека в шахматном матче, однако его бесконтрольное вмешательство в психическую жизнь и сознание вполне может оказаться недопустимым. Любая микросхема или микро-чип может быть воспринято живым организмом человека как инородное тело, а значит неминуем процесс отторжения. Что в этом случае может произойти, оставим на изучение нашим светлоголовым лаборантам.
Черенчиков не любил иностранные чаи, в каждый из которых всенепременно добавлял кислинку в виде дольки лимона. Самых богатых на кофеин сортов листовых он избегал вовсе, поскольку не хотел быть лишенным сна наступающей ночью. В чашку кофе непременно лил свежее молоко для пользы, а новостные приложения читал по диагонали. Его обеденные перерывы часто оканчивались поглощением булочки с сахаром на десерт, поскольку глюкоза восполняла все энергетические затраты его организма. В комнате звучало радио, которое своими мелодиями возвращало его в солнечное детство, где он ловил радиоволны, сидя в наушниках в покрытой вьюном летней беседке. На дворе стояло жаркое лето, а в некоторых помещениях не работали кондиционеры. Самое время купить мороженое.
Глава тридцать первая
Бахтияр молча сидел в кресле-качалке, с причмокиванием жуя грецкие орехи. За прошедшее время в его подъезде случались скачки напряжения похлеще планового отключения света ради успешного проведения ремонтных работ. Он не привык жить по кальке гражданина Германской Демократической Республики, ведь для заграничных гостей этот смурной пожилой мужчина навсегда остался седым узбеком с московской пропиской. Он мог часами вспоминать молодые годы, попивая чай из блюдечка и заедая сливовым вареньем из придорожного супермаркета. Служба солдатом армии Союза в Фергане обернулась для старика отличными показателями на фоне прочих новобранцев части, после чего его в числе лучших командировали в Дрезден сторожить контрольно-пропускной пункт у Берлинской стены.
В его пропитанной ностальгией квартире находилось множество артефактов: от пропитанной кровью и потом лошадиной узды его боевого товарища до трофейных раритетных вещей. Нынешних практически пылящихся музейных экспонатов, привезённых с большой гордостью за собственные успехи при выполнении поставленных высшим командным составом боевых задач. Каждый вечер пятницы пожилой Бахтияр брал в морщинистую руку влажный кусок материи, пропитав предварительно спиртовым раствором, а затем с заботой в каждом движении протирал предметы дефицитной для его советской родины зарубежной техники.
Не переставала блистать изобилием его музыкальная коллекция виниловых пластинок преимущественно восточно-германского и югославского производства. Из музыкальных предпочтений ему на старости лет приходились по нраву поющие романсы русскоязычных шансонье с берегов Франции и полуострова Манхеттен. В моменты прослушивания протяжных песен на своём виниловом магнитофоне Бахтияр становился особенно сентиментален. В это время он грустил о своих разбросанных по миру однополчанах и пытался зажевать рези голода в своём пустом желудке листком свежего салата.
Действительно, станешь тут вегетарианцем… Пожилой ветеран обычно направлял свой путь к почтовому отделению, чтобы почтовыми переводами ни в коем случае не терять связь со своей малой родиной. В этот день водки уже не хотелось. Мэрия столицы высоко ценила боевые заслуги этого скромного и почти одинокого тайного узбека, а потому регулярно снабжала его сберегательный счёт особыми надбавками в обход инфляции. Дверь в его квартиру часто оказывалась распахнута настежь, ведь мудрый Бахтияр был уверен в бессмысленности преступного проникновения. Играть кражу со взломом в музее военной истории по крайней мере глупо.
Единственное, о чем грустил пожилой старик, это слабая возможность донести свою мудрость и опыт до подрастающего поколения. Для него распахивал объятия целый город со всем джентльменским набором страстей и искушений, однако прежде всего этот мужчина продолжал оставаться апологетом собственных культурных обычаев и традиций. Однажды его вражескими рекламными голосами занесло в популярную бургерную на углу Нового Арбата. Мудрый Бахтияр прекрасно прочитал в уме все закономерности маркетинга и попросил симпатичную продавщицу принести комплексный обед из нежного картофеля фри, зернового кофе, а также завернутой в плоский слой хлеба мясной нарезки с соусом, влажной салфеткой и перчатками в комплекте.
Посетитель ресторана решил занять свободное место под неоновыми огнями потолка бургерной, хотя лишь только он вкусил завёрнутый в хлеб мясной ролл – в помещении прозвучал громкий звон металла. Это одна из его сестёр по узкому разрезу глаз уронила металлический поднос для еды. Бахтияр устало вздохнул. Воистину, шайками его, шайками. Шаечками его, шаечками. Шаюшечками его, шаюшечками. Нашла его землячка престижную работу в столице. Бабы, ша…
Этот взгляд он запомнил на все оставшиеся годы. Телевизор можно было уже не смотреть. Бахтияр взял с собой бумажный пакет с едой и решил доесть дома.
В подарке оказался самый настоящий платок. Шрамова слышала об узбекской традиции жениха дарить эту реликвию любимой женщине в знак предложения руки и сердца. Что же, надо будет в церковь заглянуть, раз уже есть чем прикрыть волосья. Инна улыбнулась и чинно наклонила голову набок, рассматривая примеряемый дочкой аксессуар. Теперь Виолетта – настоящая дама на выданье. Они просидели за столом, параллельно нюхая папин букет, до самого вечера. Только куклам известно, какая погода будет за бортом завтра.
Глава тридцать вторая Июль в столице выдался дождливым, если не сказать хмурым. Подорожала даже аренда жилых помещений, что не могло не ударить по карману Шрамовой. Мудрая Виолетта прекрасно знала о привычке воцерковленных москвичей в дни больших праздников фигурально зашивать карманы, а потому продолжала жить по средствам. Авторские работы собственноручно связанных кукол продолжали рекламироваться на сайте, а большинство иногородних заказов она совершенно невозмутимо отправляла почтовыми посылками. Казалось бы, бизнесу ничего не угрожало – и слава Богу. Больше всего, сидя в московской квартире, Виолетта старалась следить за чистотой и время от времени поливала комнатные растения. В ладно скроенный выходной денёк она часто прогуливалась по набережной мимо памятника Петру, искренне не понимая слухов о его уродстве среди подавляющего большинства местных жителей. В хорошую погоду она могла дойти даже до Центрального Дома Художника, косясь на выставленные мастерами картины и внутренне проверяя собственную тягу к прекрасному. Из всех московских грехов Шрамовой становилось не по себе от публичного дурновкусия. Ей было прекрасно известно о любителях кича, публикующих объявления о продаже собственных элитарных хоромов с сусальным золотом и вызывающей оторопь мебелью. Потомственные москвичи, в особенности прослойка интеллигенции, всегда ценят во всём особый шик – а потому Виолетте сложно было угодить собственным знакомым в случае приглашения на столичное мероприятие. Однажды Шрамова отправила Беляшову электронный билет на концерт выступающей в ресторане гаражной рок-группы, чтобы у него осталось приятное впечатление от общения с ней. Мальчики, они такие… Белка без лишних слов принял входящее письмо, затем долго напрягал сознание по поводу собственного прикида. Наконец, он решил устроить внутри клубного ангара настоящую хоккейную толкотню и во время своего участия во всеобщем слэме поделился угарным видео со своей приятельницей. Шрамова повертелась перед зеркалом. Интересно, чего это такого особенного мальчики в ней находят? Подумаешь, первой пошла на контакт. Ах, да. Дальше он проявит в себе замашки джентельмена и пригласит её в кафе с тортиками. Её, Виолетту. А что будет дальше – даже подумать страшно… Белка опасный парень, уж это точно: маме можно не звонить. Эх, а ведь так хотелось культурно время провести. Всеобщую тишину в доме нарушил звук дверного звонка. Это в гости пришла Инна. – Здравствуй, любимая мамочка!, – побежала обниматься с матерью Шрамова, словно ей снова исполнилось четырнадцать лет. Инна нежно обняла её и протянула дочери пакет с подарками. Вечер точно удался. – Все дела свои ведёшь, Виля… Шрамова поцеловала мать в щёку и приготовила домашние тапочки. Квартира была начищена до блеска, словно уже готова была принять обладателей законных прав на жилое имущество. Лучшее средство от летнего зноя – фирменное чаепитие в гостиной, сидя за красивым столом покрытым кружевной скатертью. Два поколения Шрамовых в одной семье мирно беседовали о самых животрепещущих темах, не забывая о нелёгком труде главы своего семейства. Инна уже не тревожилась за дочь, ведь встречаться с ней на нейтральной территории вышло бы намного неудобнее. Виолетта показывала матери тех добрых кукол, что вселяли надежду в трепетную дрожь девичьих сердец.
Лампочка в настольном светильнике слегка замигала. – Только по особым поручениям, молодой человек. Вам, так уж и быть, устрою экскурсию. Идёмте со мной…
Глава тридцать третья Прогуливающегося по дальней открытой станции Черенчикова всегда интересовало, есть ли здесь парковщик. Иногда при изучении подобной автобазы ему попадались раритеты как советского, так и отечественного производства. В стоявшей неподалёку сторожевой будке часто проходили встречи собственников автомашин, вёлся учёт бортового журнала. Кое-где помогали с повторной регистрацией номерных знаков. Зимой сюда привозили шипованную резину, одновременно подкармливая щенка немецкой овчарки из металлических алюминиевых мисок. Вдалеке слышался гул проносящегося мимо лесополосы поезда метро, исчезающего внутри неизменного проводного тоннеля. Автомобили на парковке стояли от мала до велика, самые разные. Что характерно, многие из них до сих пор были на ходу, поскольку любили бережный уход. Кое-какие из них годами ждали своего часа в гараже, ведь сами по себе считались строжайшим дефицитом в прошлую эпоху и часто зимовали в лютые морозы внутри тесных помещений. Расходовать машинное масло в то время считалось экономически невыгодным, а подвергать изменениям температурного режима плохо согреваемый двигатель стало по меньшей мере себе во вред. Прогревать замёрзшие замки в зимний период парящим кипятком из чайника могло быть причиной немалого ущерба теперь уже раритетному автомобилю. Жидкость-незамерзайку никаким боком не вольёшь внутрь мотора прежней сборки, и потом особым престижем среди автовладельцев принято считать полностью аутентичные детали вплоть до родных запчастей. Иногда особенно бережливые хозяева передают подобные бриллианты своим сыновьям и внукам, что и является следствием их сакральной инициации. Лишь редкие подержанные иномарки прикрывали парковку как личину площадки базирования элитарного клуба любителей раритетных машин. И вот, наш герой долго любовался панорамой уходящих вдаль рельсов на фоне лесного массива, прежде чем спуститься вниз по ступенькам мимо урны и газетного киоска по направлению к автостоянке. Парень вообще часто интересовался автомобилями и даже с детства знал большинство названий их брендов, ровно как и их эмблемы. В приложении зарубежных маркетплейсов можно было заказать самые редкие из запчастей через редкие частные почтовые отделения в качестве способа доставки. Впрочем, Черенчикову прекрасно улыбалось заглянуть внутрь общественного объединения автолюбителей вместо формального посещения дилерского центра. Окно в сторожке на контрольно-пропускном пункте автостоянки светилось обычной электрической лампой накаливания. На столе рядом с раскрытым бортовым журналом лежала самая обычная шариковая ручка, которой велись росписи в графе посещений этой автобазы. Парень, заходя на территорию, улыбнулся доброму старику в бейсболке и вежливо сообщил цель своего визита. – Может у отца твоего конь ещё не валялся или деда, а? – душевно спросил администратор. – Сюда многие заходят, подпись напротив даты пожалуйста. – Я метром часто пользуюсь, – успокоил старика Черенчиков и тремя перстами взял шариковую ручку с деревянной поверхности стола. – Хотел глянуть, какие экземпляры у вас ещё ходят. Старик ещё раз улыбнулся и ласково посмотрел ему в глаза. – Ещё ходят, молодой человек, только рейсовые автобусы… И то, лишь по часам в определённых районах. Мы специально охраняем этот объект от всяких проходимцев с общественного транспорта, чтобы сохранить как сами машины, так и легенды об их владельцах. Черенчиков расписался и вернул шариковую ручку на место. – Мне, товарищ администратор, можете всецело доверять. Вряд ли я накоплю хотя бы на один такой раритет, а вот электрические двигатели пойму ещё нескоро. Старик поправил козырёк бейсболки и тихо помычал над росписью парня. – Их и не надо понимать, милостивый государь. Если бы вы только знали, сколько звонили мне из частных коллекций и городских музеев… Телефон мог раскалиться добела. – Вы что, так часто звоните по вертушке? – указал парень на модель связи.