Страж

Деревянная крышка, отпущенная безвольными руками, с гулким стуком упала на каменные плиты пола.

Епископ упал на колени.

– ОН ЗДЕСЬ! – воскликнул он, воздев руки, – Братья! Господь услышал наши молитвы! ОН ЗДЕСЬ!

Герцог, всё это время не сдвинувшийся с места, осторожно подошёл к Епископу.

– Кто? – спросил он шёпотом. – Святой отец, КТО здесь?

– Ангел, – лицо Епископа сияло. – Ангел Божий! Вот кто! Ты что? Ещё ничего не понял? Иди сюда! – он встал и, схватив герцога за руку, подтащил его к ящику. – Вот! – торжествующе указал он внутрь. – Узри знамение!

Епископ, погрузил руки в ящик и осторожно, будто держал новорождённое дитя, достал из него небольшую деревянную шкатулку. На её крышке, едва заметным, словно призрачным, светом мерцал большой зелёный камень.

– И где он? – недоверчиво спросил герцог.

– Здесь! – епископ, не в силах сдержать радость, улыбался во весь рот, – в этом самом зале!

– И кто это? – герцог явно не понимал (или, что скорей, не хотел понимать) куда клонит Епископ. – Кто?! – герцог указал на Дамаса пальцем. – Он?! Вы в своём уме?!

– И в светлой памяти! – заверил его Епископ, светясь от счастья.

– Вы, видимо, забыли, святой отец! – возмутился герцог, – что этого, с позволения сказать, ангела, совсем недавно схватили мои люди за занятием, мягко говоря, не совсем ангельским! Он шпионил! И хотел нас обокрасть! – герцог отошёл от Епископа и, медленно вышагивая, подошёл к Дамасу вплотную. – Что скажешь, Ангел?

– Скажу, что я не собирался ничего красть, – нахмурился Дамас, (последние события совершенно сбили его с толку), – я собирался завладеть…

– Ох, простите великодушно, господин Ангел! – герцог показушно раскланялся, обходя Дамаса со спины, – а, впрочем…, – произнёс он задумчиво, – есть лишь один способ проверить ваши слова, святой отец…

Он, с быстротой кошки, подскочил к ничего не подозревающему Дамасу и всадил ему между рёбер кинжал.

Тот, вскрикнув, стал медленно оседать. Герцог, «заботливо» сопроводив его тело до самого каменного пола, резко выдернул клинок из Дамаса и отошёл назад. Кровь, потратив пару мгновений на раздумья, хлынула из раны обильным ручьём.

– Что ты наделал! – в ужасе закричал Епископ и кинулся Дамасу.

– Что сделано, то сделано! – безразлично ответил герцог. – И поторопитесь, Епископ! У вас мало времени! Ещё немного и ваш «Ангел» предстанет перед Высшим Судом.

– Что вы сидите! – закричал Епископ, придерживая Дамаса за шею, – несите воды! Быстрее!

Старший Сын, оцепенев от увиденного, продолжал сидеть неподвижно, не в силах даже пошевелится. На призывы неожиданно откликнулся Младший и бросился стремглав в угол зала, где стоял небольшой бочонок с водой. Набрав полный ковш, он помчался к месту трагедии, по пути расплескав добрую половину.

– Вот, Святой отец! – он подал ковш Епископу.

– Грааль! – вскричал тот, – быстрей неси Грааль!

Коадьютор бросился к ящику, по пути растянувшись во весь рост на каменном полу, но быстро поднялся и, схватив шкатулку, одним прыжком оказался рядом с Епископом и, умирающим на его руках, Дамасом. Священник, подняв шкатулку за крышку, вытряхнул её содержимое. По полу с глухим звуком покатилась небольшая деревянная чаша. Едва успев поймать её Епископ начал совать Грааль в руки Дамаса.

– Вот, держи! – причитал он. – Держи! Ты должен её держать! Вот! Хорошо! Теперь вода! Где вода!

Младший сын торопливо подал Епископу ковш, по пути расплескав ещё немного жидкости.

– Чего ждёшь! – гневно сверкнул глазами Епископ, – Лей!

Тот, опрокинув ковш, налил полную чашу.

– Вот, пей! – Епископ помог Дамасу поднести чашу к губам, – пей…

Дамас сделал глоток. Другой… и обмяк, словно тряпичная кукла.

– Пей! – Епископ сделал попытку залить в рот еще немного воды, но она, струясь по подбородку, вытекала обратно, – Нет! – рыдал священник, – не умирай, прошу тебя!

Его взгляд упал на шкатулку, небрежно лежащую рядом. Зелёный камень на крышке безмолвствовал.

Дамас был мёртв.

– Argumentum baculinum,¹⁶ – громко, чтобы все услышали (прежде всего, конечно же, Епископ), заявил герцог и, резко развернувшись, решительным шагом направился к выходу, – приберите здесь, – распорядился он, обращаясь к страже, – не переношу запаха крови.

Глава 4

Посвящение

Тьма…

Такая странная…

Даже находясь в абсолютно тёмной комнате и ничего не видя, всегда ощущаешь, что ты именно в комнате. Даже ни к чему не прикасаясь, чувствуешь стены, под ногами чувствуешь твердь пола, строишь предположения, где выход…

Здесь ничего такого не было. Тьма была порождением пустоты. Пустотой был и он сам. Появившись здесь, он ничего не изменил, не заполнил собой хоть какую-нибудь, её часть.

Он… часть… пустоты. Он не мог поднять руки, чтобы потрогать себя (ни рук, ни его самого не было), он не мог даже моргнуть или хоть как-то двинуться. Он мог только думать… Сердце (сердце???) защемило от тоски. Он попытался вспомнить хоть что-то. Замок… темница… боль… Картинки воспоминаний мелькали, словно опавшие листья, гонимые осенним ветром, и он совсем не был уверен, что они, эти воспоминания, принадлежат именно ему, Дамасу. Дамас! Точно! Его зовут… точнее его звали так… когда-то. А может быть и нет… Сейчас он ни в чем не был уверен. Даже в том, где здесь верх, а где низ. «Что это за место?», – спрашивал он. «Не знаю…, – отвечал он сам себе, – почему это, вообще, важно?». Эти мысли почему-то развлекли его, и он засмеялся.

«Забавно, что ты смеёшься», – прозвучало в его голове.

«Интересно, это я подумал? – пронеслась мысль. – «Или не я?»

«Не ты», – усмехнулся голос.

«Тогда кто?» – спросил Дамас.

«Боюсь, тебе этого не понять. Вы, людишки, слишком мелки сознанием. Ваше представление о мироздании сводится к набиванию живота и накоплению никому не нужных побрякушек. Вы – никто без своих вещей, чью природу вам познать не дано. Но ничего не поделаешь – такими уж вы задуманы, – голос обречённо вздохнул. - Поэтому, не будем понапрасну тратить время, ибо я – и есть оно».

«Ты – Бог?», – спросил Дамас и изумился обыденности своего вопроса.

«Ты не слушал? – удивился голос. – Впрочем, чему я удивляюсь… Нет, я не Бог. Я – Время!»

«Не понимаю», – растерянно подумал Дамас.

«Ещё бы…», – хмыкнули в ответ.

«Где это я?», – спросил Дамас.

«Нигде, – ответил голос. – И Никогда».

«Была бы на месте голова – непременно бы разболелась!», – подумалось Дамасу и он мысленно потёр виски ладонями.

«Ха-ха-ха! – громко захохотал голос, – насмешил! Давно я не смеялся! Ладно, попробую растолковать тебе хоть что-то! Продолжим разговор так, как есть? Или соткать для тебя что-нибудь? Что-нибудь, более привычное?» – уточнил голос.

«Что-нибудь, Где-нибудь, и чтобы обязательно -Когда-нибудь, – обрадовался Дамас, – на твой выбор».

«Опять насмешил! – засмеялись в ответ, – Ну что же… Допустим…, вот так!»

Тотчас, ослепительный свет ворвался в сознание Дамаса, вчистую его поглощая. Инстинктивно он прижал ладони к глазам и… о чудо! Руки были на своём законном месте! Как и всё остальное! Не веря в своё счастье, он упал на колени (Упал! На колени! Господи! Какое же счастье!), продолжая закрывать ладонями лицо.

– Можешь открыть свои глаза, – насмешливо произнёс незнакомый дребезжащий голос.

Дамас опасливо опустил руки и огляделся. Он стоял на коленях посреди большой пещеры. Всё вокруг: стены, потолок и даже пол под ногами были испещрены непонятными знаками, вырезанными в камне. В глубине, возле дальней стены, горел небольшой костёр, отбрасывая причудливые тени. Перед ним, изредка кидая в сторону Дамаса насмешливые взгляды, сидел совершенно лысый, и на вид древний как сам мир, старик и грел над огнём руки.

– Подходи, – старик сделал рукой пригласительный жест. – Поговорим. Нет ничего лучше, чем разговор у костра.

Дамас кивнул, соглашаясь с собеседником и, поднявшись с колен, подошёл.

– Присаживайся, – старик указал, нерешительно топтавшемуся Дамасу, на место напротив себя.

Тот сел на каменный пол пещеры и поджал под себя ноги.

– И что же ты хотел узнать, Дамас Бонне? – насмешливо улыбаясь, спросил старик.

– Кто ты? – неуверенно спросил Дамас, взъерошив рукой волосы.

– Я же тебе уже сказал…, – вздохнул старик. – Я – Время.

Дамас непонимающе смотрел на него.

– Ну, как бы тебе объяснить…, – старик задумался, – вот, к примеру: человек рождается, живёт, затем умирает. И всё это происходит во Времени. Без Времени ничего нет. Даже самого Времени.

Дамас, переваривая услышанное, сидел с совершенно глупым видом и хлопал глазами.

– Когда-нибудь, – старик, прищурившись, посмотрел на ленивые языки пламени. – Когда огонь Времени иссякнет, ОН, – старик многозначительно указал пальцем вверх, – уничтожит всю Вселенную. Но даже тогда Время останется. Время над Временем. И имя ему – Вечность.

– И когда это случится? – спросил, ничего так и не понявший, Дамас, – сколько времени осталось до того, как огонь, – он указал на костёр, – совсем погаснет?

– Время нельзя измерить или посчитать, – поджал губы старик, – Скудоумные людишки решили, что им это под силу. Глупцы! – он усмехнулся, – вот скажи мне: как ты думаешь: сколько времени прошло там, – он махнул рукой в неопределённом направлении, – откуда ты пришёл, с момента твоего здесь появления?

– Немного совсем, – нахмурился Дамас, – наверное…

– Тут ты прав, – согласился старик, – немного. Если быть точным – три тысячи лет.

– Скооолько? – выпучил глаза Дамас.

– Триии тыыысячи! – передразнил его старик и засмеялся.

– Значит, – прошептал поражённый Дамас, – с момента моей смерти прошло уже три тысячи лет?!

– С чего ты взял, что ты умер? – спросил старик, улыбаясь (происходящее явно его забавляло, и он этого не скрывал).

– Ну как же…, – пробормотал Дамас, в конец запутанный, – меня ударили ножом, а потом…

– А потом ты испил из Чаши Жизни. – перебил его старик, – и оказался здесь. Но это вовсе не означает, что ты умер.

– Так это правда?

– Что? – непонимающе спросил старик.

– Ну, всё это! – с пылом воскликнул Дамас , – Бог, Грааль…

– Правда…, – усмехнулся старик, поправляя угли, – правда состоит в том, что она одна, но каждый толкует её по-своему. И люди будут продолжать грызть друг другу глотки, отстаивая СВОЮ, как они думают, «единственно-правильную» правду и отвергать ЧУЖИЕ доводы, совершенно не желая при этом понимать, что говорят-то они… ОБ ОДНОМ И ТОМ ЖЕ. Когда-нибудь они поймут это, но будет слишком поздно. Впрочем, – старик вздохнул, – так будет даже лучше. Для всех.

– Но Грааль! – не унимался Дамас. – Это же доказательство!

– Конечно, доказательство, – кивнул старик и пронзительно посмотрел на Дамаса. – Но с чего ты взял, что это доказывает ТВОЮ правду? Чаша – осколок Бога. Его неотъемлемая часть. А потому – ей надлежит вернуться и воссоединиться с ним. Причина, по которой она оказалась в твоём мире, мне неизвестна. Как неизвестно мне и то, когда и как она должна вернуться к нему. Мне известно лишь, что её сохранность – отныне твоё бремя. Поэтому ты здесь.

– Моё?! – ужаснулся Дамас. – Но я, всего лишь, простой человек!

– Ну, уж! Не такой уж и простой, – усмехнулся старик, – а теперь – уходи. Нет у меня на тебя Времени, скудоумный человечишка! – он протянул руку к Дамасу и коснулся его лба…

***

– Argumentum baculinum, – громко заявил герцог и, резко развернувшись, решительным шагом направился к выходу, – приберите здесь, – распорядился он, обращаясь к страже, – не переношу запаха крови.

Вздох изумления заставил его застыть в дверях. Он медленно развернулся и обомлел.

Посреди зала стоял пленник… убитый им несколькими мгновениями ранее, а теперь… целый и невредимый.

То, что его удар был смертельным, сомневаться не приходилось (практика, полученная и отточенная им в многочисленных походах, довела искусство убийства до совершенства), но глаза не обманешь… Глаза упрямо твердили ему (да и не только ему) об обратном. Пленник (Как его там? Дамас?) стоял с потерянным видом посреди зала и испуганно озирался вокруг, явно не понимая, что он тут делает.

Взгляд герцога упал на шкатулку, лежавшую немного поодаль. Камень на её крышке светился знакомым зелёным светом, но гораздо ярче, чем до убийства.

«Что, черт возьми, здесь происходит?» – подумал герцог. Он, конечно же, был удивлён, как и все остальные, но, отнюдь, не ошарашен. Он привык, что всё удивительное и необъяснимое, как правило, (а если точнее – всегда) результат шарлатанства. Так он думал и сейчас. «Как? Как это возможно? – натужно думал он, разглядывая Дамаса. – Не иначе как колдовство», – решил герцог. – Что же… Похоже только костёр справится».

– Да ты не уймёшься никак! – возмутился он, рывком выхватывая меч из ножен. – Стража! Взять его!

Стража, однако, его энтузиазма совсем не разделяла и в испуге жалась к стенам, беспрестанно крестясь.

«Трусы! – поджал губы герцог, – потом с вами разберусь!», – и решительно направился к пленнику.

«Мне известно лишь, что её сохранность – отныне твоё бремя. Поэтому ты здесь», – вертелись в голове Дамаса последние, услышанные им, слова странного старика. «Почему? Почему – я?».

Какая-то тень мелькнула сбоку. Дамас медленно повернул голову: в двух шагах от него, занеся меч для удара, стоял его старый знакомый – герцог.

«Один раз он уже убил меня», – подумал Дамас и, зажмурив глаза, приготовился к смерти. Но её всё не было.

Немного подождав для верности, Дамас осторожно приоткрыл глаза. Герцог так и стоял, неподвижно застыв с, занесённым для удара, клинком.

«Что это с ним?» – рассеянно подумал Дамас, с интересом разглядывая своего убийцу.

«Это тебе небольшой от меня подарок», – усмехнулся знакомый голос.

«Время! – обрадовался Дамас. – Какой подарок?»

«Способность управлять временем. Разумеется, только своим, – ответствовал невидимый старик, – Так тебе будет немного проще выполнить своё предназначение».

«Хранить Чашу?», – вспомнил Дамас.

«И не только, – вздохнул старик. – Но всему своё время… А теперь – прощай!»

«Постой!», – окликнул его Дамас, но ответа не последовало. Старик ушёл.

Дамас огляделся вокруг: Герцог продолжал замахиваться на него мечом. Рядом, перепачканный его, Дамасовой, кровью, стоял на коленях Епископ, державший в руках деревянную чашу. Возле стены стояли двое стражников с застывшими перепуганными лицами…

«Грааль…», – спохватился Дамас. Он подошёл к Епископу и, аккуратно разжав пальцы, забрал чашу из его рук. Оглядевшись, он поднял с пола брошенную шкатулку и бережно поместил в неё Грааль. Ещё раз оглядевшись, Дамас неторопливо направился к выходу.

Лишь, когда дверь за ним неслышно закрылась, меч, описывая смертельную дугу пронесся над тем местом, где недавно стоял Дамас. Не встретив на пути своей первоначальной цели, клинок ударился в гранитный пол, высекая искры. Герцог, увлекаемый вперёд, споткнулся и упал, рассыпаясь в проклятиях.

– Где он! – кричал он в ярости, – Куда он пропал!

«Он ушёл…, – улыбался Епископ. – Слава тебе, Господи!»

– Где Грааль?! – бесновался герцог, вертясь на месте и оглядываясь в поисках Святыни. – Где Он?! – орал герцог, схватив Епископа за шиворот и с остервенением тряся его.

«Конечно же он забрал его, – не переставая улыбаться, думал Епископ, – как же иначе?»

***

Бернар сидел в трапезной и задумчиво смотрел в, украшенное витражом, небольшое окно. Несмотря на то, что цепь последних событий складывалась вполне удачно (вроде как), на душе почему-то было тоскливо и его никак не оставляло предчувствие, что план, так тщательно им разработанный и теперь претворяемый общими усилиями в жизнь – не более чем бесполезная суета.

В дверь настойчиво постучали, возвращая аббата из мира рассеянных раздумий на грешную землю.

– Войди, сын мой, – вздохнув, обронил Бернар.

Дверь открылась и в комнату заглянул монах. Глаза его возбужденно блестели, сбивчивое дыхание свидетельствовало о чувствах, переполняющих его.

– Святой отец! Из Тулузы прибыл отряд, во главе с графом де Сантье. Магистр де Пейн сейчас их встречает возле ворот.

– Хорошо, сын мой, – кивнул Бернар, – пригласи их обоих ко мне. Постой! – окликнул он, кинувшегося выполнять поручение, монаха, – распорядись настоятелю о размещении отряда. Тот понимающе кивнул и умчался, громко топая по коридору.

«Ну вот и развязка близится, – подумал аббат и энергично растёр лицо ладонями, – только вот что-то наш «Иуда» безмолвствует…».

В дверь опять постучали.

– Входите, – ответил Бернар, развернувшись к двери.

В трапезную вошёл Гуго, пребывающий в приподнятом настроении, за ним в дверной проём с трудом протиснулся высоченный розовощёкий детина с всклокоченными рыжими волосами и весёлыми карими глазами. Казалось, он мгновенно заполнил почти всё (надо заметить, довольно-таки немалое) пространство трапезной, отчего здесь вдруг стало совсем тесно.

«Чудны дела твои, Господи! – невольно промелькнула мысль в голове Бернара. – Ну и громадина!»

– Познакомьтесь, святой отец! – Гуго указал на вошедшего громилу. – Граф де Сантье!

Бернар, улыбнувшись, вежливо кивнул вошедшему.

– Знакомьтесь, граф…, – теперь Гуго указал на аббата, – аббат Бернар из Клерво.

– Святой отец…, – де Сантье поклонился, насколько позволял ему это сделать его исполинский рост, – много наслышан о ваших проповедях. О них говорят даже в Германии.

– Я много странствую, сын мой, – улыбнулся Бернар, – прошу тебя, присаживайся!

Дождавшись, когда граф, с трудом протиснувшись между столом и стеной, попутно сметая с подоконника парочку глиняных горшков, наконец, усядется, Бернар поинтересовался:

– Сколько воинов в вашем отряде, граф?

– Не так уж и много, святой отец, – ответил де Сантье, с виноватым видом разглядывая осколки горшков, павших жертвами его «грациозности», – пятьдесят человек. Но брат Годфруа сказал…

– Этого вполне достаточно, – кивнул аббат, – возможно сегодня ночью нам понадобятся ваши услуги.

– Возможно? – пропыхтел граф (бедняге стоило больших трудов находится в столь стеснённых для себя условиях).

– Возможно. – Кивнул Бернар. – Мы ждём сигнала. А пока, – засмеялся он, – не смею более тебя подвергать пытке теснотой. Тебе и твоим людям надо отдохнуть с дороги и набраться сил. Возможно…, – повторил он снова, – они вам понадобятся уже сегодня ночью. Магистр де Пейн тебя проводит.

Граф кивнул и предпринял попытку встать из-за стола.

– Стой! – воскликнул Гуго и, подойдя к подоконнику, забрал с него глиняный горшок, невесть как уцелевший, после последних территориальных притязаний графа, – вот теперь вставай, – сказал он со смехом, – а то весь монастырь без посуды оставишь!

***

По выходу из зала перед Дамасом открылся знакомый коридор, по которому совсем недавно его, связанного, конвоировал герцог.

«Странная штука – это Время, – размышлял он, неспешно шагая по тёмному проходу. – Совсем недавно я был за тридцать веков от этого дня, и вот теперь я снова здесь. И вроде по порядку получается, что я в прошлом, но я-то знаю, что – в настоящем. Чертовщина какая-то!». И опять ему почудился дребезжащий смех старика.

Появившись на площадке перед спуском по винтовой лестнице, совершенно огорошив, стоящего там стражника, он повторил фокус со временем (на удивление тот получился весьма уверенно), связал замершего часового (его удивлённое лицо немало позабавило Дамаса) и забрал у него меч. Попробовав его на баланс и удобство лежания в руке, Дамас решил, что он хоть и хуже его собственного оружия, но всё же довольно недурен, подпоясался им и пошёл вниз. Дойдя до темницы, он повторил все действия и с этим стражником (только этому он ещё вставил в рот кляп – говорливый больно), открыл клетку, развязал де Онье (вытаскивать его из клетки он поостерегся: мало ли чего) и усилием воли заставил время течь в обычном порядке.

Стражник замычал в углу, Жак продолжал сидеть, поджав ноги к подбородку.

– Вставай, – хмуро сказал Дамас, – или тебе помочь?

Жак поднял голову и изумлённо посмотрел на него.

– Чего уставился? – усмехнулся Дамас, – будто привидение увидел. Вставай, говорю.

– Откуда ты взялся? – изумился Жак, обретая, наконец, дар речи.

– Из двери, конечно. Откуда же ещё? Вставай уже! Все вопросы потом. – Поторопил его Дамас.

– Я не могу, – покачал головой Жак, – затёк совсем, ноги совсем не слушаются, да и руки судя по всему тоже.

– Давай помогу, – Дамас схватил его за подмышки и выволок из клетки. – Вот! Давай разомну тебе ноги. Чтобы ты хоть идти смог.

Дамас принялся энергично массировать затекшие ноги товарища. Жак морщился (кровоток, восстанавливаясь, делал процедуру весьма болезненной), но уже достаточно скоро он смог встать на ноги и, прихрамывая, следовать за Дамасом.

Кое-как они преодолели лестницу и вышли во внутренний двор замка.

«Интересно, герцог уже успел поднять тревогу?» – подумал Дамас.

Словно дожидаясь этой его мысли на башне забил колокол, возвещая гарнизон о происшествии.

«Чтоб тебя! – ругнулся Дамас, – не могли чуть-чуть подождать!»

***

Вот уже больше суток минуло с того момента, как Бернар, доверившись агенту из крепости, отправил двух рыцарей (совсем ещё мальчишек) на верную погибель. Новостей, с момента их пленения (к слову, запланированного им же самим!) еретиками, не было никаких и это выматывало не меньше изнурительной работы. От долгих раздумий и томительных ожиданий у аббата не на шутку разболелась голова.

«Почему же он молчит? – раздумывал Бернар. – Неужто что-то случилось? Нет! Решено: будут известия или нет – сегодня же вечером отряд направится к крепости! Нет сил больше ждать!».

Внезапный стук в дверь оборвал его душевные терзания.

– Да! – встрепенулся Бернар, – Войди, сын мой!

В келью ворвался Перье, его правая рука покоилась на перевязи (результат встречи с патрулём Монсегюр).

– Он здесь! – выпалил Перье.

«Наконец-то! – воскликнул про себя священник. – Хвала Господу!», – и поспешно распорядился, – Проводи его в трапезную. Я сейчас буду.

Как только дверь закрылась, священник вскочил на ноги, не в силах усидеть на месте и, было, кинулся к двери, но тревожные мысли заставили его остановиться. Ноги будто сами несли его в трапезную, но противный голосок внутри него заставил замешкаться и застыть на месте, откладывая встречу с агентом на как можно более долгий срок. «Что он мне сейчас скажет? – вертелось в голове. – А что, если они мертвы?», – аббат от тоски закусил губу. Усилием воли отогнав мрачные мысли прочь, Бернар вышел из кельи. Сам не заметив, как оказался перед нужной комнатой, священник выдохнул, успокаиваясь, и решительно толкнул дверь.

Войдя в трапезную, он привычно расположился за столом и, посмотрев в темноту, спросил:

– Почему так долго?

Темнота, влажно вздохнув, ответила:

– Мои визиты к вам, связаны с определённым риском, святой отец. И меня совсем не радует перспектива распрощаться с жизнью только лишь из-за вашего желания видеть меня как можно чаще. Тем более, что я, вроде как, и не обещал наведываться к вам каждый день.

– Что с пленниками? – скрипнув зубами, нервно спросил Бернар.

– Ваши люди живы, – безразлично отозвалась темнота.

«Хвала Господу! – возликовал аббат. – Они живы!»

– Но, если не поторопиться – это ненадолго. Епископу стало известно об истинных причинах нахождения ваших людей в окрестностях замка. И, надо полагать, вы понимаете, в какой ярости он сейчас пребывает. Впрочем, – усмехнулся голос, – нет худа без добра. Это позволило мне улизнуть из замка незамеченным.

– Что нам делать? – уже не сдерживаясь, вскричал аббат, – как нам их спасти?

– Не переживайте, святой отец, – пророкотал голос (явно довольный реакцией священника), – я здесь как раз с целью вам помочь. За небольшое вознаграждение. Если вы не забыли.

– Да, да! – заторопился Бернар, – Конечно! Прошу прощения… совсем забыл…

Он вскочил и, распахнув дверь, выкрикнул:

– Перье! Перье, чёрт бы тебя побрал!

Тот немедленно материализовался из темноты.

– Вызови сюда Гуго! И побыстрее!

Священник поспешно занял свое место за столом и вглядываясь в темноту сказал:

– Деньги сейчас будут. Теперь говорите, что нам делать!

– Прежде всего: надлежит немедленно направить к замку отряд…, – с раздражающим спокойствием начал голос. – Надеюсь у вас есть отряд?

– Есть! – с жаром ответил Бернар.

– Позвольте полюбопытствовать о его численности и вооружении…

– Пятьдесят конных воинов в полном снаряжении.

– Хорошо. Этого вполне достаточно, – удовлетворенно произнёс голос из темноты.

Дверь резко распахнулась и в помещение влетел запыхавшийся Гуго. Бернар жестом остановил его возможные вопросы и указал за стол, приглашая садится. Тот поспешно плюхнулся на лавку возле священника и с интересом уставился в темноту.

– Итак, я повторюсь: надлежит немедленно направить отряд воинов к воротам замка, – спокойно продолжил голос, словно их и не прерывали, – это отвлечёт весь гарнизон и позволит моему человеку освободить пленников и вывести их на свободу.

– Человеку?! – не выдержал Гуго, – ты ничего не говорил про подельников! И как он выведет наших людей из замка, гарнизон которого поднят по тревоге?

– Я совершенно не обязан раскрывать все свои секреты, – огрызнулся незнакомец. – Договорённость была только об освобождении ваших людей из плена. Кстати, – уточнил он, – за вознаграждение, которое вы мне задолжали!

Аббат кивнул взбешённому Гуго и тот, поигрывая желваками, снял с пояса кошель с золотом.

– Какие у нас гарантии, – сухо спросил он, подбросив на ладони увесистую ношу.

– Они перед вами, – скучающим тоном ответил голос (Гуго готов был поклясться, что незнакомец зевнул), – пока сюда не войдут ваши люди, я не сдвинусь с места. Я и есть ваша гарантия!

***

Покинуть взбудораженный замок не составило особого труда (ранее, конечно, это было бы затруднительно, но с теперешними-то возможностями!). Остановив течение времени, Дамас не торопясь пересёк внутренний двор, разоружил и связал стражу, охранявшую ворота, переломал, на всякий случай, все арбалеты, какие нашёл, и открыл ворота, отделявшие их от желанной свободы. Немного осмотревшись он заприметил у одного из стражников потрёпанную дорожную сумку и, присвоив её, осторожно поместил в неё драгоценную шкатулку. Затем он также неспешно вернулся к Жаку, застывшему с нерешительным лицом в дверях, ведущих в подземелье и позволил времени течь обычным порядком.

– Опоздали! – тут же воскликнул Жак.

– Куда? – участливо поинтересовался Дамас.

– Туда конечно! – Жак указал на ворота.

– Почему опоздали? – усмехаясь спросил Дамас, с удивлением отмечая, что его безобидные издёвки над, ничего не понимающими людьми, доставляют ему искреннее удовольствие.

– Потому что не успеем мы сделать и пары шагов, как тут же умрём! Вон – весь гарнизон на ушах! – сокрушался Жак, – но я не намерен сдаваться! Лучше погибнуть с оружием в руках, чем закончить жизнь на виселице!

– Похвально, друг мой! – улыбнулся Дамас, – но не спешите умирать! У нас ещё много славных дел впереди! Идём! – и он, увлекая всё ещё прихрамывающего Жака за собой, направился к воротам.

– Стой! – упирался тот, – Куда ты меня тащишь?

– На выход, конечно, – с трудом сдерживая улыбку ответил Дамас, – Не беспокойся, со стражей я договорился.

Жак подозрительно посмотрел на него, но ничего не сказал и сопротивление прекратил.

Дела сразу пошли гораздо быстрее, и они беспрепятственно покинули замок. Несмотря на то, что скорость их передвижения оставляла желать лучшего (Жак всё ещё достаточно сильно хромал), довольно скоро они достигли той самой поляны, на которой ранее их пленил патруль. Дамас оглянулся на крепость: колокол не переставал надрываться.

– Сейчас бы пару лошадей, – мечтательно проговорил Жак, – вмиг бы до Лавлане домчали.

– Ничего, пройдёмся, – буркнул Дамас, – Здесь недалеко. Да и тебе не повредит размяться.

– Что есть, то есть, – согласился Жак, попеременно сгибая и разгибая ноги.

И они направились по дороге, ведущей вниз по склону. Однако, далеко уйти у них не получилось, поскольку совсем скоро до их слуха донесся стук множества копыт: какой-то отряд во весь опор скакал по дороге. Едва они успели спрятаться в кустах, как мимо них стремглав промчался небольшой (человек двадцать, не больше) отряд вооруженных всадников.

– Что это? – заволновался Жак, выглядывая из кустов вслед удаляющимся воинам. – Погоня?

– Непохоже, – хмуро обронил Дамас, – но хорошего в этом немного. По крайней мере для нас. Идти теперь придётся по лесу. На дороге слишком опасно.

Как уже достаточно скоро выяснилось, опасения Дамаса были не напрасными: через льё с небольшим они буквально напоролись на тот же самый отряд, но уже расположившийся на склонах невысоких холмов, нависающих над дорогой с обеих сторон. Даже полностью не искушенному в военном деле человеку, достаточно было одного взгляда, чтобы понять: здесь устроена засада. Дорога, пролегающая в неглубоком лесном овраге, была полностью под контролем арбалетчиков, умело замаскированных в густых зарослях кустарника. Кого бы они здесь ни поджидали, тот, вне всяких сомнений, был обречен. Даже если речь шла о численном перевесе, пусть даже и в несколько раз, шансов выбраться из этой ловушки живым практически не было.

«Кого это они тут стерегут?», – осторожно выглядывая из-за дерева подумал Дамас.

– Что делать будем? – спросил Жак, озабоченно разглядывая препятствие, неожиданно возникшее у них на пути.

– Придётся сделать круг, чтобы обойти этих…, – Дамас кивнул в сторону засады. – Пошли! Хотелось бы добраться до Лавлане как можно быстрее.

– Пошли! – согласился Жак и они осторожно, стараясь не шелестеть прошлогодней листвой, плотным ковром устилающем землю и не наступать на предательски хрустящий под ногами валежник, пошли по лесу, обходя подальше неприятельский пост.

Манёвр, предпринятый беглецами, занял гораздо больше времени, чем предполагалось и к знакомой дороге они вышли уже затемно. До заветного Лавлане и, ещё более заветного монастыря, было уже рукой подать, когда до слуха, изрядно уставших от лесных скитаний путников, донеслись знакомые звуки: по дороге галопом нёсся вооруженный отряд, числом, превышающим предыдущий, попавшийся им сегодня днём, не менее, чем вдвое.

– Да, что здесь происходит? – возмущённо воскликнул Жак, когда конница скрылся за поворотом, – Что-то уж как-то больно оживлённо нынче на просёлочных дорогах!

«Как бы это не было связано с нашими персонами…, – подумалось Дамасу. – Ну ничего! Думаю, скоро мы во всём разберёмся!» – и он решительно шагнул на дорогу.

– Подожди-ка здесь, брат. Я скоро за тобой вернусь. – обратился он к, застывшему словно изваяние, Жаку. – Ты даже оглянуться не успеешь…, – добавил он усмехнувшись.

***

– Отряд в пути, святой отец! – доложил Гуго входя в трапезную, – скоро они будут на месте.

– Хорошо, сын мой! – кивнул Бернар. – И что же теперь? – спросил он уже у агента, всё также скрытого плотной пеленой беспроглядной темноты.