В этот момент телефон разразился причудливой трелью. Марк быстро схватил трубку.
– Какая, нахрен, пицца? – он удивлённо спросил, взглянув на брата.
Тот пожал плечами.
– Нет, это не “Papa John’s Pizza”. Вы ошиблись номером, – Марк в сердцах швырнул телефонную трубку, – Звонят какие-то уроды, только от дел отвлекают… Так вот в секретном псалме, судя по обрывкам дошедшей до меня информации, есть занятные вещи. Например, про священный нагрудник, используемый в еврейском священнослужении и состоящий из 12 пластинок с драгоценными камнями. Всем нам впаривается уже много лет, что это 12 знаков Зодиака и соответствующие им камни. A на самом деле – это камни “колен Израилевых”.
– Ну, ты Марк и загнул, – удивился Соломон, – Такого в сценарии нет. Никаких там камней и Знаков Зодиака.
– Молчи, и как я уже сказал, слушай старших, – Марк раскраснелся, хлебнул ещё немного виски и продолжил, – Ты библию не читаешь – “Талмуд, Талмуд – его нужно изучать!” Так невежественным и останешься. B Библии есть чёткое объяснение, что такое “Число 12”: это 12 колен, 12 знаков Зодиака, 12 часов, 12 драгоценных камней, 12 апостолов, 12 месяцев, 12 ворот, – он замолчал, взглянув на брата – тот сидел на стуле с широко раскрытыми от удивления глазами.
– Не сходится, – Соломон замотал головой, – Сначала у тебя 12 колен и 12 знаков Зодиака, а потом ты мне говоришь о 13-ом израильском колене… Не сходится, – не соглашался Салли.
– Ну, какой же ты тупой, – Марк резко вскочил с кресла и с возмущением взглянул на брата, – Ещё Птолемей, самый крутой древнегреческий астроном, которому не было равных на протяжении целого тысячелетия, составил звёздный каталог, который потом подтвердили ученые. Так вот этот греческий чувак сформулировал геоцентрическую модель мира, которая была принята в западном и арабском мире, причём он это сделал без современных телескопов… Так вот, Птолемей вычислил, что кроме 12-ти зодиакальных созвездий существует ещё и 13-ое созвездие – “Змееносец”, которое не входит в стандартную астрологическую модель… Понял?
И не дожидаясь ответа, Марк добавил:
– A в еврейском летоисчислении есть 13-й високосный месяц. Когда в еврейском календаре совершается скачок, вот как раз тогда и появляется тринадцатый месяц. Я надеюсь, что такое високосный год ты знаешь? Так что всё сходится, брателло!
Марк ещё раз взглянул на Соломона – тот молчал, переваривая услышанное…
Так и не дождавшись ответа, Марк махнул рукой:
– Ни хрена ты не понимаешь, и говорить с тобой бесполезно, только время на тебя зря трачу, – одним большим глотком допил виски и направился к двери.
Он уже почти вышел из комнаты, но обернулся к Соломону и строго приказал:
– Никуда не уходи, сиди у телефона. Будут мне звонить – всё аккуратно запиши. Я скоро вернусь, – и закрыл за собой дверь.
21. Прага – “Старо Място”
Ходить по брусчатке неудобно. Особенно если на ногах не кроссовки, а цивильные туфли на скользкой подошве. Тем не менее, Семён довольно быстро пересекал площадь, двигаясь в направлении старых еврейских кварталов.
Семён был хмур и раздражен, поэтому он остался равнодушен к красоте старинных золоченых часов, а также к торчащему справа католическому собору. Всю площадь перегородили ярмарочные шатры и палатки, из палаток доносились шум, гомон и всяческие вкусные запахи. Вокруг толпился народ, мешая двигаться и путаясь у Семёна под ногами.
Несмотря на поганое настроение, Семён заметил невдалеке, по ходу его движения, аппетитную попку, обтянутую защитного цвета бриджами, а затем разглядел и её владелицу – темноволосую, коротко стриженую девицу, что-то обсуждающую со странного вида типом в старомодном черном костюме.
– Прежде, чем ехать в Мелник, – донеслось до Семёна, как раз в этот момент проходящего мимо парочки, – нам необходимо пообедать! Вон там есть ресторан “Вепрево колено”. Я давно мечтал попробовать это самое колено!
Мужчина указал пальцем на уютный подвальчик в углу площади. В ответ девица покачала головой и что-то вполголоса возразила.
При упоминании Мелника по спине Семёна непроизвольно пробежали мурашки, и он обернулся к говорившему, чтобы получше его рассмотреть. Да и голос этого типа показался почему-то знакомым.
Тип в черном нервно поправил кипу, и Семён вдруг с изумлением увидел собственную физиономию, но в обрамлении классических ортодоксальных пейсов, да ещё и украшенную сверху сдвинутой набекрень кипой.
– “Вепревое колено” – это просто свиная нога, a я свинину не ем, – произнесла по инерции темноволосая и замолчала, внимательно рассматривая две застывшие фигуры.
– Семён! Борька! – братья одновременно узнали друг друга, и рванулись обниматься.
Проходящие мимо местные жители и туристы-разини с удивлением оглядывались на близнецов.
– Вот как бывает, – причитал Борис, поглаживая брата, – а мы как раз собрались смотаться к тебе в Мелник.
– Этот чёртов Мелник я надолго запомню, – Семён перебил брата, – Но сейчас всё уже позади. Я очень рад тебя видеть, Борька!
– Я тоже, – отозвался Борис, – Но как-то странно… приехал к тебе, а тебя нет. Может ты объяснишь, что происходит? Мотаешься по всему миру, попадаешь в какие-то темные истории, да и у меня проблемы появились, и если бы не мой ангел-хранитель, то неизвестно, когда и где мы бы встретились… Может быть только на небесах, – Борис с чувством посмотрел на стоящую рядом Суламифь.
Та, улыбнулась в ответ, оценивающе оглядела Семёна, кивнула ему и пропела:
– “Шалом, мой друг, шалом”, – а затем продолжила внимательно оглядывать проходящих мимо людей.
– Конечно, конечно, – согласился Семён, – Обязательно всё расскажу, но история это долгая. Ты, кажется, хотел перекусить? Пойдём… Здесь есть правильный ресторанчик, он кошерный. Там очень вкусно готовят… Мадам не возражает?
– Мадемуазель, – уточнила Суламифь, – Мадемуазель – не возражает.
– Вот и хорошо… следуйте за мной, – и Семён уверенно возглавил процессию.
Буквально через несколько шагов Борис догнал Семёна, и братья пошли рядом. Они о чём-то оживлённо болтали, размахивая руками, никого не замечая вокруг. Суламифь шла следом. Изредка она останавливалась и пудрила свой хорошенький носик, пользуясь маленьким карманным зеркальцем.
Братья Левины прошли уже три квартала, как вдруг Суламифь ловко втиснулась между Семёном и Борисом.
Она взяла их под руки и глядя вперёд негромко заметила:
– Кажется, у нас хвост. Два парня следуют за нами от самой площади. Они не очень похожи на любителей кошерной кухни. Надо провериться. Сворачиваем в переулок направо…
– Тебе показалось, – возразил Семён, но Борис сжал локоть брата, – Ты её слушай. Суламифь ещё ни разу не ошиблась. Делай, что она говорит.
Семён пожал плечами, но как только “нарисовался” ближайший переулок, послушно повернул направо.
– Сюда, – и Суламифь первая вошла в открытые ворота маленького дворика.
Она пропустила братьев вперед, закрыла чёрную металлическую дверь и поднесла указательный палец к губам – “всем молчать”.
Послышались быстрые шаги и мимо их убежища, проследовало два человека.
– “Бен-зана, кус ахта”, – тихо выругался Семён, – Опять тот же самый парень, который стрельнул у меня сигарету. Таких совпадений быть не может. А ведь ты права, истинная дщерь Израиля, за нами действительно следят.
– За мной с Борисом слежки не было, я проверялась, – Суламифь внимательно смотрела на Семёна, – вероятно, они срисовали вас, уважаемый. Вы сказали, что кто-то у вас прикуривал. Где это было?
– В пражском аэропорту, – недоуменно ответил Семён, – он меня ещё по плечу похлопал.
– И вы были в этом же костюме?! – полу-утвердительно заявила Суламифь.
– Ну да! Очень удобный костюм для таких путешествий! Не мнется и вид вполне представительный! – самодовольно произнес Семён.
– “А поворотись-ка, батько!”, – приказала девушка и начала пристально изучать спину и плечи одетого в “представительский” пиджак Семёна.
После недолгого поиска она вытащила из плечевого шва маленькую булавку с шариком на конце. Похожими булавками скрепляют в магазине мужские рубашки. Отличие заключалось лишь в цвете – булавка была абсолютно черная и, поэтому, абсолютно не заметна на темной ткани.
– Ждите меня, – скомандовала Суламифь и, прихватив с собой булавку, выскользнула из ворот на улицу.
Через десять минут она вернулась с удовлетворенным выражением на лице:
– Наши “хвосты” сейчас преследуют один туристический автобус. Народу в нем достаточно, так что они не скоро разберутся. У нас есть время замести следы и пообедать. Давайте переместимся в Верхний город – на Градчаны. Там много всяких ресторанчиков.
После найденной булавки-передатчика авторитет Суламифь взлетел на недосягаемую высоту. Семён помалкивал, а Борис смотрел на Суламифь как на божество. Очевидно, перед поездкой в Прагу Суламифь серьезно изучала город по картам. Нисколько не сомневаясь, она уверенно двигалась в сторону района Пражских Градчан. Причём, Суламифь кружила по улицам как лисица у Маршака в “Разноцветной книге” – “Вот прошла по ней лисица, заметая след хвостом…”. Путешественники топали по пражскому булыжнику узких улочек то вверх, то вниз… Они прошли несколько кварталов, обогнули парк, перешли мост, пересекли “Пражский Град”, спустились вниз по Чернинской, и уткнулись в маленькую и тихую улочку Новый Свет.
– Пришли, – уверенно заявила Суламифь, – Мы в Градчанах. Тут есть кошерный ресторан “Царь Соломон” – нам туда”.
Буквально через несколько десятков метров Борис увидел в витринном окне, как толстый мужик с буйной седой бородищей, а-ля праотец Авраам, в очках и ермолке сидит за столиком, и что-то наворачивает с широченного блюда, энергично работая локтями. А на витрине под золотым могендовидом – бутылка “Stolichnaya” и здоровенная матрешка.
– Да, похоже, мы пришли, – согласился Борис, глотая слюну, – Смотри, как раввин наяривает. Сразу видно, что вкусно.
22. Градчаны – ресторан “Царь Соломон”
Усевшись за свободный столик, покрытый узорной скатертью с бахромой из маленьких кисточек, они тут же получили от приветливой девушки-официантки тарелку с горячими лепешками и по порции хумуса. Борис разорвал лепешку на две части и, густо намазав её хумусом, с аппетитом впился зубами в ароматное угощение.
– А теперь, братец, рассказывай, что тебе понадобилось в Праге? – заявил Борис, проглотив первую порцию и намазывая хумусом вторую, – и почему нас так неприветливо встречают в этом городе?
Семён быстро взглянул на Суламифь. Та разрешающе кивнула.
– Я начну с середины, так будет короче, – заговорил Семён, не отставая от брата в деле поглощения лепешек с гороховой приправой, – В вашингтонской библиотеке я нашел авторское свидетельство на сценарий фильма – исторического фильма – о возникновении еврейского народа. Самого сценария там не было, но краткий анонс меня сильно заинтересовал. А главное, я обнаружил, что автор этого сценария живет в Мелнике. Пришлось лететь сюда, чтобы попытаться выяснить, откуда у него такая информация… Cам он всё это выдумал или основывался на каких-то реальных документах.
– Приехав в Мелник, – продолжал Семён, – я нашел его адрес в местном муниципалитете и заявился в гости. К сожалению, встретиться c Франтишеком, так автора звали, мне не удалось. Его вдова рассказала, что год назад он зачем-то отправился в лес и там сорвался со скалы. В этом лесу много лет назад местный скульптор вырубил из скал две огромные головы гоблинов, ну или троллей – я точно не помню. Зачем он это сделал, никто толком не знает, но туристы теперь туда зачастили. Вот под этими головами Франтишека и нашли… со сломанной шеей.
Семён остановился и оглядел слушателей. Как раз в это время к столу подошел официант и изъявил желание принять заказ у достопочтенных гостей, осчастлививших своим посещением данное кошерное заведение.
Гости соизволили заказать, после чего Семён продолжил:
– Вдова Франтишека Леви – это их фамилия, Леви – оказалась весьма радушной женщиной и поведала мне много интересного. Оказывается, её Франтишек считал себя потомком самого Рабе Лёва – пражского раввина, знаменитого тем, что создал глиняного Голема. И даже хранил какие-то древние бумаги с записями этого Лёвы. Любил он их полистать на досуге. А на старости лет, по слова вдовы, совсем рехнулся. Решил на этих бумагах заработать – написать то-ли роман, то-ли сценарий для кино. Ну, вот и заработал…
Борис и Суламифь внимательно слушали Семёна. Затем девушка быстро оглядела ресторанный зал и попросила докладчика говорить потише, так как к остальным посетителям его рассказ никак не относится.
Семён кивнул и понизил голос:
– Мне удалось посмотреть на документы Франтишека. Там, правда, всё было на идише. K сожалению, этот язык у меня не так хорош как иврит, но кое-что интересное я в них обнаружил. Затем – звонок у входной двери. Вдова пошла открывать… Bозня в коридоре, и грохот упавшей мебели мне чётко просигналили – пора сматывать удочки. Я прихватил бумаги и через заднюю дверь выскочил в сад. А потом ничего не помню, и документы как испарились…
Семён остановился и залпом выдул бокал красного вина.
– Мы навели справки в отделении полиции города Мелник – тебя нашли в местном краеведческом музее… Как ты туда попал? – Суламифь негромко задала вопрос.
Она не увлекалась хумусом как братья, а ела очень умеренно, часто поглядывая в висевшее на ближайшей стене зеркало, в котором отражалась входная дверь ресторана.
– Так я же говорю – ничего не помню, – Семён нервно налил себе ещё вина, и никому не предлагая, быстро выпил, – Очнулся в каком-то подземелье… Место просто жуткое. Это уже из него я в музей попал.
– Так что это за история возникновения Еврейского народа, блин, из-за которой такие проблемы: то катки неуправляемые, то мотоциклисты с пистолетами, то подземелье с костями? Я так ничего и не понял, – Борис с удивлением смотрел на Семёна, – Неужели у евреев есть ещё какие-то секреты? Ведь всё давным-давно известно.
– В том то и дело, что есть секреты, – Семён наклонился поближе к Борису, – Есть секреты и, похоже, известно далеко не всё.
– Я тебе не рассказывал… не мог я, Борька, это сделать, так как был связан словом, но теперь время пришло. Так вот, немного больше месяца назад встретился со мной один раввин… имя его я пока не буду тебе называть – это не важно, а важно то, что рассказал он о принадлежности нашего рода к секретному обществу Охранителей. До сих пор в ушах звучит его голос: “Мы пришли в этот Мир не случайно, а по космическим законам, постичь которые до конца нам не дано. Космос заинтересован в нас, в нашей жизни и в наших успехах…”. Я-то грешным делом думал, что это фантазии, но после того как ознакомился с документами Франтишека, оказалось не всё так просто. Получается, что Еврейский народ оказался на планете Земля совсем не так как мы считали. Прилетели наши “братцы” с другой планеты, и как говорится “по приезду” стали Землю-матушку осваивать, и делали это Еврейские колена – отряды…
– Ты знаешь как называют евреев, которые приезжают в Израиль? – неожиданно задал вопрос Семён, обращаясь к Борису.
Тот перестал жевать и во все глаза смотрел на Семёна.
– Кажется, Олимы, – неуверенно промямлил Борис, после минутной паузы.
– Правильно, – Семён согласно закивал, – Подавляющее большинство израильских евреев сегодня – либо Олим, либо потомки совершивших Алию. Алию! Ты понял, о чём я говорю?
Борис молчал.
– Алия на иврите означает “подъём”, “восхождение”, а в 1979 году вышел фильм “Alien”. Eго в Совке перевели как “Чужой”. Тебе это ни о чем не говорит? – Семён задал очередной вопрос и не дождавшись ответа пояснил, – Алия… Пришельцы… Eврейские колена… Вот ими и завоёвана наша планета. И фразу “Евреи – люди БОГА”, надо именно так и понимать – Евреи или ИВЕРЫ – люди, произошедшие от ИНОПЛАНЕТЯН. Их “колена” – это отряды, которые воюют между собой за сферы влияния, а отнюдь не гойские народы сами по себе.
– Совсем обалдел, братан, – возразил Борис, – Сам-то понял, что сказал?
– Ты совершенно фишку не сечешь, – Семён раскраснелся, замахал руками, и чуть не перевернул стоящую на столе пустую бутылку, – По мнению некоторых знаменитых учёных, евреи действительно загадка, они не как все, они даже не народ. Все – да, a евреи – нет. Ведь ни под одно определение, что такое есть народ, они не подпадают. Ведь для того, чтобы называться народом, должны быть некие объективные критерии принадлежности к народу, как то: общая территория, язык, генеалогия, культура, совместная история… И если мы проверим человеческую историю за последние 2000 лет, период становления современных народов, то заметим, что евреи, действительно, не вмещаются ни в какие рамки. Так что же их объединяет?
Борис просто окаменел, а Семён продолжал:
– Язык? Все евреи говорят на разных языках. Русский, идиш, арабский… Культура? Присмотрись к евреям из России и из Йемена. Разница, как говорится, налицо… Общая территория? Не была она общая никогда. И даже сейчас большинство евреев живёт за пределами Израиля. Совместная история? Никакой! Ну, разве, что их периодически везде били. Генеалогия? Да, мы потомки Исраэля и его сыновей, но человек любой национальности, который захочет принять духовное наследие евреев, тоже может стать евреем – надо только пройти гиюр. Религия? Но нерелигиозный еврей – это тот же самый еврей!
Семен явно разгорячился:
– Евреи действительно не подпадают ни под одно определение. Представь себе человека: он живёт на Аляске, говорит по-арабски, выглядит китайцем и на вопрос, кто ты, отвечает – еврей! Загадка! Но я тебе поясню…
– Как образовался Еврейский народ, ты конечно забыл? Могу напомнить… Возникновение евреев как народа и принятие их веры произошло не постепенно, с интервалом в сотни лет, как у других народов, а в одно и то же время! Более трех с половиной тысяч лет назад разрозненное племя потомков Авраама, Ицхака и Яакова выходит из Египта, чтобы получить Тору на горе Синай. Там, на горе Синай, евреи в один момент стали НАРОДОМ, получив свои законы, традицию, культуру… Вот они пришельцы, вот они Алины… С тех пор всё Еврейское находится в Торе и только в Торе. Что это ещё, если не воинский Устав? Тора-Устав регулирует и охватывает все аспекты жизни. По этой причине еврей может существовать без общей территории, без общего языка, без общей культуры и столько времени, сколько кто-то и где-то учит Тору… Там, где это происходит, “еврейское-бессмертное” будет существовать вечно, а там, где этого нет – всё еврейское исчезает в течение нескольких поколений. Понял?
В продолжение вышеизложенного словоизлияния Суламифь, казалось, была целиком поглощена замечательной фаршированной щукой, которую им подали нарезанной на круглые ломтики в желе из застывшего бульона, украшенного зеленью и пятачками оранжевой моркови. Услышав, однако, про пришельцев и космическую миссию еврейского народа, она чуть не подавилась кусочком рыбы и подняла изумленный взор на вдохновенного оратора.
Борис, напротив, вдруг весело рассмеялся, увидев замешательство их телохранительницы:
– Не удивляйтесь, Суламифь. Семён ещё в детстве придумал эту “байду” начитавшись американской фантастики. Он в восьмом классе знал наизусть романы Кларка и Азимова. Вот и решил внести свой вклад в литературу. Представляете, он даже в журнал “Пионер” отправлял свои сочинения. Только его оттуда послали далеко и надолго – про евреев в то время писать было не принято. Признайся, Сёма, что хотел на красивую девушку впечатление произвести!
Семён, разгоряченный приятной компанией не меньше, чем выпитым вином, молча показал Борису из под скатерти увесистый кулак, но затем все-таки рассмеялся.
– Будь честен, братец. Некоторые вопросы я объяснил исторически правильно, – Семён улыбался, – A что такое еврейский народ, и с каких пор его считают избранным – на это ведь так и не нашли достойного ответа.
– А про Охранителей – это что-то новенькое в твоем репертуаре. Ты лучше расскажи, куда путь держал перед нашей встречей на площади? – обратился к брату Борис.
Семён посерьезнел. Он тщательно намазал кусочек фаршированной рыбы хреном, положил сверху ломтик лимона, отправил всё перечисленное в рот и выдержал “мхатовскую” паузу.
– Я шел на кладбище, – ответил он спустя пару минут, – На старое еврейское кладбище в пражском гетто. Я уже имел честь доложить вам, что вдова Франтишека дала мне почитать старые бумаги. Так вот, в одной из них было написано, что Рабе Лёв сам изготовил для себя надгробный камень. Это его своеобразное послание потомкам, так как на камне зашифрованы секреты каббалы и, возможно, тот самый утраченный псалом. Я хотел найти могилу рабе и сфотографировать обелиск.
– Мы тоже пытались найти эту могилу, – сказал Борис, оглянувшись на Суламифь, – там человек сто каждый день заняты тем же самым. Считается, что в обелиск Рабе Лёва нужно воткнуть записку с заветным желанием, и желание обязательно сбудется. Поэтому все старые надгробия истыканы записками. Изо всех щелей бумажки торчат.
– Но сдается мне, что самого надгробия на кладбище давно нет, – вступила в разговор Суламифь.
– Как нет? – удивился Семён.
– Я поговорила со стариком сторожем, который за могилами ухаживает. Он, ещё мальчишкой, чудом уцелел во время оккупации Праги немцами. Так вот, сторож рассказал, что в сорок пятом году на кладбище появился очень важный русский со свитой генералов. Он попросил показать могилу Рабе Лёва. Генералы обращались к нему по имени отчеству, но старик запомнил только имя – Лазарь.
– Хорошее русское имя! – съязвил Семён.
– Этот Лазарь долго осматривал камень, а потом надгробие сняли с могилы, погрузили на “Студебеккер” и увезли. В Москву, наверное, сторож точно не знает, – закончила рассказ Суламифь.
– Во-дела! – озадаченно вымолвил Семён, – А что жe они голову посетителям морочат?
– Ну, здесь ясно как день… вход на кладбище платный. Нужно как-то посетителей привлекать. Поэтому про надгробие особенно не распространяются. Бизнес есть бизнес! – пояснил Борис.
Суламифь утвердительно кивнула.
– Среди больших начальников при Сталине был только один Лазарь – сталинский сокол, “железный нарком”, Каганович Лазарь Моисеевич, – Семён размышлял вслух, – придется ехать в Москву, и там искать этот чёртов камень.
– Вот это финт ушами, – засмеялся Борис, – Похоже, что я иду по кругу. Он конечно больше похож на неправильный овал, но от этого его смысл не меняется. Неделю назад я сорвался из Москвы к тебе на помощь, а сейчас ты, дорогой братец, заявляешь, что нам пора назад в Москву. Я в принципе не возражаю кататься за твой счёт, и тем более в такой знатной компании, – Борис подмигнул Суламифь, которая с невозмутимым лицом пила воду медленными глотками, – но хотелось бы услышать от тебя немного больше информации. Мне не совсем всё понятно…
– Что тут непонятного? – Семён откинулся на стуле.
Oн медленно ронял слова, одновременно размышляя:
– Тут как раз всё – “absolutely clear”.
– Борь, а ты вообще что-нибудь знаешь про Кагановича? – после небольшой паузы Семён задал вопрос, внимательно глядя на брата.
– Немного знаю, – Борис отвёл свои глаза от Суламифь, – Был такой партийный деятель… кажется заместитель Сталина. Людей расстреливал, гад, как и его начальник – “кремлёвский горец”. Все они сволочи. У моего любимого Мандельштама правильно сказано: “…Там припомнят кремлёвского горца. Его толстые пальцы, как черви, жирны, А слова, как пудовые гири, верны, Тараканьи смеются усища, И сияют его голенища…”. Мне ещё в девятом классе дали почитать это запрещённое стихотворение. Рябой урод хотел всех евреев Советского Союза вывести в Сибирь, и там их замочить, но у него ничего не получилось. Б-г не допустил такого беспредела… забрал чувакa к себе на суд, и сейчас черти жарят его на сковородке.
– Братец, я не о том… Cейчас всё прекрасно знают о Большом Терроре, который творил Сталин со своими корешами по партии, я о Кагановиче, – по лицу Семёна было видно, что он что-то решил для себя, – В 30-е годы Каганович был Первым секретарём Московского городского комитета партии. Он непосредственно руководил работой по архитектурному оформлению “пролетарской столицы” и возглавлял строительство первой очереди Московского метрополитена. И как результат этого деяния Московский метрополитен носил имя Лазаря Моисеевича почти 20 лет. Tолько в 1955 году Метро переименовали в “Метрополитен имени В.И. Ленина”, а вот станция “Охотный ряд” оставалась станцией имени Кагановича ещё два года после переименования, до 1957 года.
– Ну и что? – Борис прервал Семёна, – Что с того, что Метро носило имя Лазаря Кагановича?
– А то, что “железный” Лазарь, когда вывез камень Pабе Лёва, мог спрятать его в Московском метрополитене, который знал, как свой карман, – пояснил Семён.
У Суламифь, которая внимательно слушала Семёна, блеснули глаза, – Если я правильно поняла, то следующая страна, куда вы отправляетесь, это Россия? Мне, видимо, надо связаться с моим руководством. В контракте Россия не предусмотрена.
– Давай, связывайся, не теряй времени, – согласился Семён, – Можешь сделать это хоть сейчас, а мы пока расплатимся.
Семён поймал взглядом официанта и указательным пальцем расписался в воздухе. Тот метнулся к кассе и через несколько минут положил на стол “кошерный” счёт. Семён вложил в папку кредитную карточку и вновь позвал официанта.
Ужин в ресторане “Царь Соломон” закончился.
23. Лондон – Продюсерский центр
“Kaganov and K.”
Леонид Каганов-младший, продюсер во втором поколении, унаследовал капиталы и фирму от папаши-олигарха, сбежавшего в Лондон в середине 90-х. Во многих городах России обыватели ещё помнят пышные офисы коммерческого банка “Золотое Кольцо”, обещавшего невиданные проценты по валютным вкладам. Баланс банка распухал не по дням, а по часам, очереди вкладчиков со своими кровными сбережениями в “зелёных” толпились в кассовых залах, во всех солидных газетах и по телевизионным каналам непрерывно шла реклама успешного банка, рейтинги зашкаливали…
С большой помпой банк принял участие в финансировании мирового блокбастера “Ноев Ковчег”, которому сулили успех, сопоставимый с “Титаником” и “Звездными войнами”. Львиная часть денег вкладчиков была переведена в Лондон, да там и испарилась. Кино-проект быстро заглох, сдулся и исчез из пресс-релизов. A вскоре и банк, дождавшись очередного кризиса, объявил себя банкротом, лишился лицензии и был куплен по-дешевке то ли Промкомбанком, то ли банком “ДисконтПро”.
В Лондоне папаша Каганов, бывший владелец “Золотого Кольца”, не бедствовал, продолжал участвовать в кино-проектах, чем и преумножил успешно вывезенные из России деньги бывших вкладчиков. К сожалению, сырой климат английской столицы и несколько киллеров с родной стороны подточили здоровье “мощного старика”, в результате чего выгодное предприятие пришлось возглавить его сыну.
Телефонный звонок оторвал мистера Каганова от привычного занятия – он играл в свою любимую игру “Тетрис”. Падающие сверху экрана цветные фигурки соединялись, разрушались, исчезали, появлялись снова. Леонид Леонидович вышел на новый уровень, и тут зазвонил телефон… Он быстро схватил трубку, судорожно спросил “Кто?”, кося глазом на экран своего лэптопа, который неудержимо превращался в цветовую палитру безумного художника.
– Кто говорит? – нервно переспросил продюсер.
– Это я, шеф, – прохрипела трубка, – Я из Праги. Мы его потеряли.
– Какого хрена? – зашипел в трубку Лёнчик Каганов, так в далёком детстве, с подачи безбашенного соседа, Жорика-одессита, друзья называли сегодняшнего продюсера, – За что я вам бабки плачу? Любое дело гробите!
– Шеф, шеф, – монотонно бубнила трубка, – их оказывается двое. Они близнецы, да ещё и девка с ними. Стриженая сучка. Она нас и вычислила…
– Какие близнецы? Kакая девка? Вы о чём базлаете, идиоты, – Каганов-младший, орал в телефон как подорванный, – Поручил элементарно проследить за этим неуёмным путешественником, а вы?
– Шеф, мы вели его из Франции до Праги, этот баклан ничего не замечал, потом он рванул в Мельник, вновь вернулся в Прагу, а там как испарился, – отвечала трубка.
– Вы у меня сами испаритесь, если его не найдёте… Даю вам 24 часа, чтобы этот тип был найден, – Лёнчик с чувством швырнул телефонную трубку и потянулся к старинному серебряному портсигару с личной монограммой.
Он дергающимися пальцами вытащил сигарету, щёлкнул зажигалкой, и глубоко затянулся. Улизнувший от наружного наблюдения Семён Левин – это нехороший знак…
После смерти отца, когда было оглашено завещание, своевременно оставленное старшим Кагановым в сейфе уважаемой юридической конторы в Лондоне, Лёнчика немного озадачил один из пунктов.
Все деньги в различных банках, все активы, вся недвижимость переходила от отца к сыну, тут не было никаких “непоняток”, но фраза “разыскать 151 псалом” требовала объяснений. После краткого оглашения завещания, когда были соблюдены все формальности, Лёнчик потянул за локоть импозантного нотариуса, совладельца юридической фирмы “Levant, Levant and Levant,” который из уважения к клиенту приехал сам, а не послал рядового клерка.
– Сэр, вас не затруднит просветить меня относительно 151 псалма, – попросил он нотариуса, раскрывая свой фирменный портсигар, подаренный отцом на совершеннолетие.
Нотариус взглянул на музейное чудо, оценил его стоимость, вежливо отказался от предложенной сигареты и с блуждающей улыбкой на лице произнёс:
– Молодой человек, если говорить честно, то меня тоже привёл в смущение этот пункт завещания. Но так как это нисколько не сказывается на предоставлении вам прав владеть всем имуществом вашего отца, то этот пункт можно проигнорировать. Возможно, в будущем всё и прояснится.
– Нет, сэр, мне бы очень хотелось выяснить, что это за такой, никому не известный, псалом, – Лёнчик заупрямился, – Насколько я знаю, псалмов всего 150, а тут неожиданно появляется 151. Очень странно.
Нотариус внимательно посмотрел на Каганова – младшего, – Ну что же, это очень похвально, что вы чтите волю покойного. У нас в фирме работает сотрудник, который вёл дела вашего отца. Он ваш бывший соотечественник, Майк Левченкоф. Вы обратитесь к нему – может он что-то знает. А сейчас я с вами прощаюсь. Извините, дела ждут.
Нотариус пожал Лёнчику руку и с достоинством лорда удалился.
Не откладывая, как говорится, дело в долгий ящик, уже на следующий день после разговора с нотариусом, Лёнчик посетил юридическую фирму “Levant, Levant and Levant”, которая находилась в престижном районе Лондона, Кенари Уорф.
Служащий, он же и охранник, сидящий в вестибюле фирмы, за спиной которого виднелся логотип фирмы – “Стоящий на задних лапах косматый Лев, держащий в лапах весы Правосудия”, выяснил причину прихода Каганова-младшего, набрал номер на внутреннем телефоне, и буквально через пару минут Майк Левченкоф подошёл к стоящему в ожидании Лёнчику.