Преодоление зависимого поведения: зависимым и их близким (родственникам, педагогам)

А сказать они не знали что. Какие-то общие фразы типа «наркотикам – нет!» воспринималась как неубедительные. Что сказать? Все трое – взрослые люди.

И в таком недоумении бизнесмен с его другом просто посидели напротив товарища, а потом поехали по своим делам. И, несмотря на такой ход событий, встреча произвела на товарища сильнейшее впечатление. Он знал двоих друзей как кутил, а тут он видел двоих спокойных адекватных мужчин, которым для того, чтобы им было хорошо, не нужны были внешние атрибуты.

Ведь что происходит, когда человек приходит в гости? Ему предлагают бокал алкоголя или, скажем, журнал какой-то, будто он не может просто так в течение 15 минут посидеть на диване. Конечно, на самом деле современный человек не может просто так посидеть на диване, потому что его начинает грызть скука, неразобранный хаос, тут же выплывающий на поверхность сознания. Поэтому человек в панике встречает минуты тишины, случающиеся в его жизни. Ему срочно нужна музыка, какое-то развлечение, чтобы не так остро переживать свое внутренне несчастье, которое в минуты пауз становится уже очень явственным.

О скуке и о стремлении убежать от скуки с помощью аддикции см. в главе «Блез Паскаль о природе развлечения. Мужество остаться наедине с собой. О бодрствовании души» из части 5.1 текста Преодоление игрового механизма». Отдельное название части 5.1 – «Скорбная радость самозабвения».

Нюанс ситуации состоит в том, что по двум друзьям было видно, что им хорошо. И для их товарища было непонятно, чем это «хорошо» вызвано. С точки зрения внешнего наблюдателя, им было хорошо «на ровном месте». И факт того, что данное настроение не было связано с желанием выпить, произвел на их общего товарища очень сильное впечатление.

Этот эпизод может быть сопоставлен с некоторыми мыслями из книги святителя Феофана «Путь ко спасению». Он пишет, что сильное впечатление может быть произведено встречей лицом к лицу с людьми, которые имеют лица спокойные, причем «без удовольствий и успокоительных предметов». Имея и удовольствия, и предметы другой человек, однако, не находит покоя. Факт такой встречи приводит к изменению жизни.

Если человек вкусил внутреннего мира, рождающегося вследствие успокоения «мятежа страстей», то прежние состояния, достигаемые с помощью аддиктивных реализаций, он воспринимает как неестественные, «пластмассовые». В страстный период своей жизни он мог воспринимать эти состояния, подобно опьянению, как нечто положительное. Ведь опьянение и различные состояния измененного состояния сознания, притуманивая его разум, не давали разуму сосредоточиться на переживании глубокого внутреннего несчастья.

Тягостное чувство внутреннего несчастья может поразить человека даже и тогда, когда он находится посреди, казалось бы, полного материального благополучия. Казалось бы, цели, к которым человек стремился, достигнуты, но что-то все равно гложет сердце. Когда же жизнь человека вследствие обращения к полноте меняется, то приглушение сознания человек воспринимает как некую потерю.

О чувстве внутреннего несчастья при, казалось бы, достигнутых целях материального плана см. в главе «Депрессия и отчуждение деятельности от глубинных основ личности» из части 1-й текста «Преодолеть отчуждение (в том числе, и о депрессии)».

Один юноша, например, рассказывал, что, когда он начал воцерковляться, его сердце стало способно испытывать радость. Раньше, хотя и при деньгах, и при своего рода славе в определенных кругах, он радости не испытывал, сердце было глухо. А после того, как внутренняя жизнь во Христе стала раскрывать в нем «нового человека», простое взаимодействие с людьми, познание их и мира стало сопровождаться радостными переживаниями.

И вот он как-то зашел в гости к одной родственнице, и та предложила выпить ему за встречу бокал вина. После того, как бокал был выпит, сознание юноши только что еще так живо воспринимавшее мир и присутствие в этом мире Бога, вдруг притуманилось. Последствия осушения бокала были столь неприятны, что юноша всей душой желал скорейшего «выветривания» алкоголя из организма. А раньше, в аддиктивный период своей жизни, что интересно, он активно стремился к тому, чтобы это же сознание притуманить.

Этот пример показывает, что человек отказывается от зависимостей не потому, что он по многу часов в чем-то убеждал себя, и не потому, что писал в тетрадях (на группах по реабилитации) «правильные» слова. Он ощущает органическое несоответствие зависимостей всему строю новой жизни, открывшейся ему. Если новая жизнь не открылась в человеке, ему тяжело бороться со страстями. Если вкус к новой жизни не прочувствован, страсти иногда остаются единственной отдушиной человека, «истлевающего в похотях».

Когда такой человек сталкивается с риском разрушения здоровья, перспективой «социального краха» или потери семьи, то он пытается приглушить действие страстей. Но на первом месте в этом случае стоит желание избежать катастрофы, сочувствие же к страстям остается. Не будучи изгнанными, они продолжают жить в состоянии консервации. «Аддикт внутри» лишь ушел в подполье, но не потерял способности «расправить плечи» и ринуться в сознание. И когда этот рывок случится, мотивации, направленной на «снижение вреда», трудно будет (и возможно ли?) удержать его («снижение вреда» – такая стратегия предполагает снижение дозы в надежде, что со временем тяга к измененному сознанию исчезнет).

О спорности стратегии «снижении вреда» в отношении темы зависимости от наркотиков см. в части 1-й текста «Подсадить нельзя вылечить?». Отдельное название части 1-й – «О метадоне, заместительной опиоидной терапии (ЗОТ) и другом взгляде на проблему наркопотребления и противодействия ему».

И иначе тема мотивации предстает при стремлении к главной христианской цели. Как её можно описать? Человек переносит в вечную жизнь все внутреннее содержание, сформированное им во время жизни земной. Все совершаемое человеком во время его земного пути, накладывает отпечаток на его личность. И с этим отпечатком ему предстоит войти в вечность. Страсти искажают духовный облик человека, и это искажение человек также переносит в вечность. Если во время земной жизни человек испытывал тоску, ненависть, иссушающее действие зависти, то эти содержания, укоренившись и став как бы новыми качествами его души, продолжают и за гробом мучить его. Во время земной жизни человек еще может как-то приглушить мучительное действие страстей. Он может поиграть в компьютер, лечь спать, напиться, в конце концов. Но в жизни вечной возможности приглушить действие страстей у человека не будет. Страсти будут разрывать его душу, и положение человека будет усугубляться тем, что он не будет иметь возможности хоть как-то эти страсти удовлетворить.

Подробнее применительно к теме зависимого поведения о формировании внутреннего состояния, которое человек забирает с собой в вечность, см., например, в главе «В чем суть такого явления, как посмертное воздаяние?» из 2-й части текста «Мировоззренческий сдвиг – детонатор наркотического «бума» и распада общества».

Понимание, что любая страсть накладывает отпечаток, с которым придется жить вечно, мотивирует, как говорил один миссионер, человека на преодоление всех страстей. Целью человека становится вхождение в такое состояние, развитие которого может стать основанием вечного блаженства. Человек должен очистить свое сердце и примириться с Богом. Усвоение добродетелей сопровождается тем, что человек начинает предощущать блаженство будущей жизни. «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф. 5, 7).

То есть, если добродетель милосердия вследствие повторяемости дел, свойственных для этой добродетели, становится внутренним качеством человека, то он начинает испытывать блаженство. «Блаженством, – по объяснению преподобного Варсонофия Оптинского, – для нас станет жизнь тогда, когда мы научимся исполнять заповеди Христовы и любить Христа. Тогда радостно будет жить, радостно терпеть находящие скорби, а впереди нас будет сиять светом Солнце Правды – Господь, к Которому мы устремляемся… исполнение заповедей приносит людям высшее счастье». «Вечные муки и вечное блаженство не есть что-нибудь только извне приходящее. Но все это, прежде всего, внутри самого человека…Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21). Какие чувства насадит в себе человек при жизни, с тем и отойдет в Жизнь Вечную»^[53].

Стремление к главной цели, деятельная любовь способствует расширению круга понятий. Человеку открывается новая жизнь, в нее входят новые люди, которых он обрел благодаря своей позиции любви (не обязательно речь идет о новых знакомствах, речь может идти и о примирении с теми, с кем контакт вследствие конфликта или обиды был утрачен).

О преодолении гнева, обиды см. «Обида, гнев, злость… Прощение. Лекции, тексты – иеромонаха Прокопия (также – иных авторов)».

Если человек, идущий такой дорогой, по какой-то причине и вовлечется вновь в зависимое поведение, то он отшатнется от него. Он всем своим существом поймет, что оно лишает его чего-то очень важного, без чего его жизнь становится пустой и лишенной смысла. Он почувствует, как пресекается приобщение к полноте, и вместо полноты в его жизнь входит примитивный алгоритм зависимого поведения – как у механического прибора с двумя позициями – «вкл» / «выкл».

Если приобщение к полноте ни разу в жизни так и не осиявало человека, то в жизни его работает алгоритм «вкл» / «выкл», то есть на любой раздражитель у человека есть готовый ответ – напиться. Пришел домой – напился, оказался в красивом месте – напился. Выше упоминалось, что один пьющий человек попал в аварию, его машина перевернулась. Его товарищ попросил его ответить честно на вопрос: какая мысль первой пришла в голову? Первой в голову пришла мысль напиться. Страсть стремится сузить круг понятий человека. А жизнь, основанная на Истине, расширяет круг понятий человека. И это развитие, могущее продолжаться и в жизни вечной, противостоит стремлению страсти захлопнуть человека в аддиктивную реализацию.

V
Преодоление зависимого поведения: зависимым и их близким

Часть I

Цель этой главы – познакомить желающих с лекциями и текстами иеромонаха Прокопия (Пащенко) на тему преодоления зависимого поведения, опубликованными в декабре 2019 года. Совокупность материалов, о которых пойдет речь, призвана охватить круг вопросов, связанных с темой зависимого поведения – не только в отношении самих зависимых, но и в отношении их родственников и близких (в статье, в основном, рассказывается о материалах на тему зависимого поведения, материалы на иные темы – см. на сайте Соловецкого монастыря в разделе «Пастырская страничка»; приблизительный перечень – в статье «Опыт разработки актуальных вопросов пастырского окормления мирян»^[54]).

Вхождению в зависимое поведение нередко предшествует какая-то история, нередко – имеющая многолетние «корни». Не только в отношении наркозависимости, но и в отношении других видов зависимости актуальными видятся слова митрополита Афанасия Лимассольского: «Проблема человека, который принимает наркотики, – говорил он, – состоит не только в употреблении наркотиков – это лишь плод. За наркотиками сокрыты тысячи других вещей, целая история. Почему этот человек принимает наркотики? Как он до этого дошел? Почему нуждается в них?»^[55].

Вхождение в зависимое поведение можно сравнить с броском на землю во время поединка. Броску предшествуют перехват, залом. Если рука противника перехвачена, залом произведен, то бросок может быть реализован различными способами и в различных направлениях. Так и в отношении зависимого поведения можно сказать, что если человек потерял себя, если его жизнь зашла в тупик, то во что-то непростое такая ситуация точно выльется. Во что именно – дело уже десятое. Выбор конкретного способа реализации зависит от наличия свободных денег, силы атакующего сознание неуправляемого состояния, наличия в окружении людей, призывающих к конструктивному решению проблем или призывающих к аддиктивным реализациям, предшествующего воспитания или фактического его отсутствия.

Насколько человек был приобщен к подлинной культуре, настолько ему непросто будет ринуться «во все тяжкие» – это то, что будет его от данного шага удерживать. Даже если он и ринется, на «дне» ему будет некомфортно, что-то внутри него постоянно будет напоминать ему, что «дно» – это не среда его обитания. Если же приобщение к подлинной культуре реализовано не было, то рывок «во все тяжкие» представляется человеку естественным и вожделенным делом, а ко «дну» он со временем рискует привыкнуть, как к естественной своей среде.

Наркотики и алкоголь – это уже падение на землю. В какую именно сторону бросят человека, зависит от сноровки и желания произведшего захват. Главное, что захват был произведен, остальное – дело техники. Так, одна женщина, описывая свой жизненный кризис и сравнивая его с «крутым пике», писала: «У кого наркотики, у кого алкоголь, а у меня вечное желание выбивать клин клином» (выбивание клиньев клиньями дважды приводило ее в стены психиатрической клиники).

Клин выбить клином хотел как-то и один игрок по имени Вячеслав. Не имея внутреннего ресурса противостоять тяге к казино, он пришел в военкомат и сказал: «Хочу в Чечню». Восстановился в армии и поехал на войну. С болью и кровью он столкнулся, но от тяги к казино не избавился.

Если у человека сформировалась зависимость от нахождения в измененном состоянии сознания, если его сознание открыто для охваченности неуправляемыми состояниями, то человека мало оградить от казино. Заберешь у него казино, начнет курить марихуану. Заберешь марихуану, возьмется за бутылку. Заберешь бутылку, вернется в казино.

В связи с данной мыслью стоит отметить распространенную, как считают некоторые авторы, ошибку. Они считают ошибочным подход, при котором предполагается, что «основной задачей является избавление человека от способа реализации аддикции». У кого-то может сложиться ложное убеждение, что избавление решает аддиктивную проблему. Но, потеряв возможность реализовывать свою аддикцию, он не перестает быть аддиктом, а остается аддиктом, но без реализации. Даже при прекращении употреблении алкоголя в человеке могут оставаться механизмы, ждущие своей реализации. Воздействовать на них сложно, освобождение от них «означает возврат, «оживление» прежней личностной структуры»^[56].

То есть речь должна идти не столько о преодолении последствий кризиса, сколько о преодолении причинных факторов, лежащих в основе кризиса. Речь должна идти не только о том, чтобы «тупо» отключить человека от игры, алкоголя или наркотиков, а о том, чтобы дать ему осмысленность жизни, ориентиры, чтобы помочь ему решить внутренние проблемы, в результате которых он вошел в зависимое поведение.

Иногда причиной вхождения в зависимое поведение является отсутствие удовлетворенности жизнью (имеется ввиду не та творческая неудовлетворенность, которая толкает человека к совершенству и дальнейшему развитию, а «черная», которую можно выразить словами «тошно жить»). Человек не нашел себя, не обрел пути, мается вследствие бесцельности жизни, нереализованности и отсутствия перспектив. Иного человека гложет какое-то воспоминание, некогда пережитый и вновь воспроизводимый в виде панической атаки травматический опыт. Нередко стремление войти в измененное состояние сознания (ИСС) связано с какой-то внутренней проблемой, и пока эта проблема не будет решена, говорить о преодолении стремления к ИСС не приходится (кто-то, например, испытывает панический ужас вследствие присутствия в сознании мысли о надвигающейся смерти и, чтобы оглушить сознание, бьющееся в конвульсиях, начинает пить).

Кого-то раскачивает маятник полярных состояний: обилие притекающих фантастических идей, сопровождающихся общим состоянием гипервозбуждения (при котором никакое серьезное дело не доводится до конца) чередуется фазой апатии, депрессивного мрака и нежелания жить. Раскачивание этого маятника воспринимается столь болезненно, что возникает стойкое желание каким-то образом стабилизировать свое состояние путем вхождения в стойкое и знакомое состояние измененного сознания с помощью ПАВ (психоактивных веществ). ПАВ, как человеку кажется, на первых порах помогают преодолеть разрывающие его пополам тенденции вхождением в состояние общей оглушенности. Но со временем такая стратегия только усиливает все ускоряющийся распад личности, только формирование ядра личности может сгладить полярные состояние, но никак не искусственно стимулируемое состояние анабиоза (о полярных состояниях см. цикл лекций «Преодолеть отчуждение. Часть 2»). Тысячи тревожных мыслей, от которых человек стремится убежать в состояние анабиоза, могут вторгаться в сознание и иным путем – внешним. Здоровый, с точки зрения медицинских бумаг, человек погружен в поток сигналов внешнего мира, которые должен предусмотреть, проанализировать, на которые должен ответить. Сознание человека работающего, звонящего, пишущего отчеты, решающего вопросы столь перегружено, что нередко возникает стойкое желание «жахнуть стакан» или вообще напиться, чтобы выйти из-под давления гула этих сигналов.

Кто-то был избалован деньгами и настолько привык к удовольствиям, предоставляемым техногенной цивилизацией, что, когда денег стало меньше, начал задумываться о том, как поддержать интенсивность удовольствия на желаемом уровне. Один человек рассказывал, что пришел к наркотикам, когда решил перейти на более дешевые (по сравнению с интенсивной клубной жизнью, когда за ночь со своей компанией он посещал сразу несколько клубов) удовольствия. Здесь же можно упомянуть девушек из богатых семейств, которым их будущее кажется обеспеченным. Они не думают о том, что будет завтра, у них есть внешность, косметология, папы, сидящие в креслах различных контор. Они не видят нужды в выходе из зависимого поведения, а когда увидят, привычка к вхождению в ИСС настолько укореняется, что противопоставить ей они уже ничего не могут.

Или – иной сценарий. Один юноша говорил, что пришел к ПАВ не по причине потери смысла. Причина вхождения в зависимое поведение читается в том определении, которое он сам себе дал, назвав себя «кайфожором». Этого юношу условно можно отнести к группе лиц, которые в поисках психотехнического наслаждения употребляют все подряд и как можно в больших количествах. Но и здесь, хотя юноша отрицал значимость вопроса о смысле, этот вопрос может быть поставлен. Если человек не видит смысла отказаться от ПАВ, значит, в рамках своего мировоззрения он отказ считает бессмысленным, значит, он не видит иного смысла, с которым может соотнести свою жизнь.

Вариантов вхождения в зависимое поведение – масса. Преодолеть желание войти в измененное состояние сознания действительно бывает нелегко. Ресурсы преодолеть это желание могут быть у человека, который активно трудится, вкладывается в воспитание детей и чем-то занят. Либо у того, в ком раскрывается внутренняя жизнь. Если ресурсов сопротивляться желанию нет, а желание подогревается унылостью обстановки, то возникает риск того, что человек возьмет и напьется. А потом – еще раз напьется (и так далее).

Преодолеть тягу к алкоголю действительно тяжело, и не надо думать, что эту тягу можно переломить каким-то однократным действием. Кто-то пытается тягу к алкоголю перебить, например, реализацией парадигмы здорового образа жизни. Мама пьющего человека, например, может с воодушевлением рассказывать, как ее сын (которому уже далеко за 40) «взялся за ум». По рассказу мамы, сын начал соблюдать диету, педантично и строго вымерять каждую готовящуюся к поглощению порцию еды.

Но это и страшно, что в жизни сына появилась какая-то педантично отмеряемая деятельность. Ритуализированность диетического сценария с его баночками и БАДами может сигнализировать в том числе и о том, что кризис близко. Кризис в виде труднопереносимого напряжения надвигается на мозг, словно тайфун на прибрежную полосу. Вот к пляжу приближается катастрофа, проявляющая себя на первых порах в порывах ветра. Отдыхающие пытаются удержать шезлонгли и пляжные зонты, но не стремятся уйти в более безопасное место.

Так и в случае с сыном. Все предпосылки для формирования внутреннего напряжения в его жизни остаются. Напряжение нарастает, порывы ветра уже «срывают с песка зонты и шезлонги», но сын пытается «бодриться», и трещащее по швам сознание пытается сфокусироваться на баночках с БА-Дами, на процессе отмеривания капелек и пр. В данном случае усиление педантичности в соблюдении режима питания может свидетельствовать о том, что сын отчаянно пытается хоть за что-то в своей жизни зацепиться, чтобы «порывы» ветра не потащили его в чавкающее и все громче зовущее болото, имя которому состояние измененного сознания (соблюдение режима может иметь великую силу, когда режим способствует поддержанию в человеке обращенности к Истине: соблюдать постные дни, заранее определить каждому делу свое время, чтобы ум не отвлекался на второстепенные вопросы и был готов к молитве и пр.; при данном подходе важен не столько режим сам по себе, сколько связь с Христом, реализации которой режим должен способствовать).

Когда сил сопротивляться гипнотическим призывам чавкающего болота уже не останется и ноги несут сына в мутную жижу, «порывы ветра», колеблющие сознание сына, могут захватить в свои турбулентные струи и сознание мамы. Столкнувшись с кризисом в виде невменяемого по временам сына и его истерик, мама отчаянно ищет помощи. В ответ же она иногда слышит совет перестать думать о проблеме, заняться собой, вспомнить наконец, что она женщина все-таки как-никак: в театр сходить, фигурой опять-таки заняться. И мама приходит к тем же баночками и БАДам, чтобы, фокусируясь на них, затормозить победоносное шествие приближающейся уже к ней истерики. Она ходит на тренинги, повторяет про себя постоянно слова: «Это не моя вина». Или: «…Я ответственна за то, чтобы отойти от того, что меня ранит… Мне следует полюбить себя настолько, чтобы наделить себя привилегиями, и знать, что это мое решение… Тогда я буду свободной…».

Взрослая женщина, оказавшаяся перед лицом подобного кризиса и пытающаяся защититься от него фразами из брошюрок, напоминает ребенка, который при виде несущегося на него грузовика зажмуривает глаза и выставляет вперед руки. Маме советуют «прорабатывать свою созависимость» и наконец-таки дать сыну упасть, чтобы он смог «оттолкнувшись от дна, поплыть наверх».

Но не так все просто, как может быть представлено в популярных изданиях по указанной тематике. Кризис с греческого языка переводится как «суд Божий». Кризисная ситуация, довлеющая над человеком, открывает ему глаза на то, что его жизнь была лишена ценностей, что в его жизни была только горизонталь: сон, еда, работа… И не было вертикали – того, что относится к области таких вопросов, как, например, – «кто я», «к чему призван».

С формирования вертикали начинается выход из кризиса. Нередко люди путают два понятия: человек и личность. Баночки с БАДами, диета, спорт и пр. – относится к человеку, к человеческой природе. Содержимое баночек может поглощать и Маша, и Катя, и Вася, и Петя. Ответить же на вызов кризиса может только личность. С формирования ее ядра (что синонимично понятию вертикали) начинается выход из кризиса.

Публикация отсылает к записям лекций и письменным материалам (как уже было отмечено, в основу статьи положено стремление ознакомить читателя с некоторыми материалами, относящимся к проблемам зависимых, их родственников и близких), в самой же статье по указанным проблемам приводится лишь несколько мыслей. Если читатель найдет в них что-то созвучное себе, то двинется дальше по цепочке предложенных материалов.

В этом смысле данный текст не стоит воспринимать как нечто целостное и завершенное. Предложенные здесь соображения можно сравнить с образом зазывалы, стоящим перед заведением кулинарной направленности. Или – с пробной микропорцией еды, которую зазывала может дать, чтобы человек понял, стоит ему посетить заведение или нет. Первая часть данной работы относится к проблеме зависимых, вторая – к проблеме их родственников и близких.