– Вадимушка, о каком сочувствии может идти речь?! Не слушаешь меня и понапрасну злишься, – она попыталась взять его за руку, но он резко отодвинулся от нее, повернулся к ней спиной.
– Ты все прекрасно поняла, не разыгрывай дурочку.
– Я и правда дурочка, многого не понимала. Только сядь со мной, пожалуйста, мы так давно не разговаривали друг с другом.
– Догадываюсь, о чем пойдет разговор. Фантазии твои бьют через край. Повторяю, со мною все в порядке!
– Я и не сомневаюсь. Если можно, повернись ко мне лицом.
После недолгого колебания он исполнил просьбу, обратив к ней угрюмый взгляд:
– И что дальше?
– А дальше посмотрим фильм. Помнишь, как ты переводил текст? Как и тогда, сегодня покажут кинокомедию, Екатерина говорила.
– Сама и смотри, – оставил Валентину с застывшей на ее губах просительной улыбкой.
Валентина была подавлена. Не от бесцеремонного обращения с ней. Гнетущее впечатление произвела на нее печать удовлетворенности на лице Вадима, которую успела подметить. Он не дремал и не засыпал. Он бодрствовал в темноте, сам признался. Странная склонность противоречила здравому смыслу: душа должна радоваться свету, а не тьме
«Тьма – это дом сатаны. Он черный, а там его не видно. Попадется туда заблудшая душа, он тотчас подкрадывается незаметно к ней, ублажает, соблазняет. А придет урочное время, увлекает за собой послушную душу и бросает в геенну огненную. Бойся и сторонись темноты», – внушала ей бабушка в детстве. Тьма с тех пор ассоциировалась со страшным злом. Влечение к темноте – серьезный настораживающий знак. Все оказалось намного сложнее. Состояние Вадима вызывало больше опасений, чем она предполагала.
Валентину устрашало предсказуемое отношение самолюбивого и гордого Вадима к постыдному пороку. Его самооценка – это мина замедленного действия. Ощущение собственной неполноценности в обстановке одиночества в любой момент способно привести к роковому решению…
«В тот вечер он уже знал о приключившейся с ним напасти!» – перед глазами на парапете, на грани между жизнью и смертью балансировал Вадим. Пришло признание того, что мысль движет человеком, в непредвиденный момент она внезапно способна охватить, подавить волю к сопротивлению, подтолкнуть… Подобное происшествие может снова случится, а ее не будет рядом.
Угроза не сломила Валентину, лишь придала силы.
Вадим эту ночь провел в кабинете.
На другой день Валентина пришла домой засветло с целью предупредить «вечерний досуг». Он был на лужайке, встретил безрадостно.
– Так и знал, что придешь рано, – развернулся, пошел в дом.
На этот раз Валентина действовала уверенно. Она нагнала его в коридоре, решительно встала перед ним, преградив путь в его кабинет.
– Не понял? – насмешливо удивился.
–Я здесь, и ты будь рядом со мной, – с вызовом смотрела ему в глаза.
Он попытался отстранить ее, она оказала жесткое сопротивление, не сдвинулась с места.
– Ты можешь применить силу, одержишь победу над слабой женщиной, но меня это не остановит, пойду за тобой. Запрешься внутри – взломаю дверь.
– И ты на это решишься?
– Да! Просить разрешения не буду.
Злость перекосила его лицо:
– Что тебе от меня надо?!
– Хочу быть с тобой.
– Раньше не хотела! Где ты была раньше?!
– Раньше была дурой. Сейчас решила поумнеть.
Валентина была непреклонна. Он перешел к иному способу воздействия.
– Валентина, – сдержанным тоном обратился к ней, – давай разрешим ситуацию полюбовно. Ты прекращаешь меня преследовать, продолжаешь работать как прежде. Я же со своей стороны обязуюсь – даю мужское слово – построить тебе новую гостиницу. Жизнь положу, о чем ты так мечтаешь, но заживешь как в сказке. Договорились?! А теперь пропусти.
Валентина осталась стоять неприступно.
– Вадим, дело не в гостинице, и счастья она мне не даст. А сказка – это если мы будем вместе.
– Ну что за чертовщина?! Ну надо же такой упрямой родиться! Уйди!!!
Он терял контроль над собой. Напряженная обстановка вынудила Валентину напомнить ему о том, о чем старалась не вспоминать:
– Я откликнулась на твою просьбу, не ушла от тебя. И ты, будь добр, откликнись на мою.
Упрек подействовал мгновенно. Он оробело потупил взор, покорно удалился в гостиную.
Первый успех обнадежил Валентину. Столкновение в итоге показало, что у нее осталось влияние на Вадима – было от чего воспрянуть духом. Она изменила график работы, возвращалась из гостиницы в светлые часы суток. Все свободное время подчинила общению с Вадимом.
Он, за некоторыми исключениями, практически безотлучно находился возле нее. Отличался безропотностью и послушанием (хотя категорически отказал ей в просьбе работать с ней в гостинице). Постоянно выглядел опрятным. Внешне все обстояло прекрасно, домашней идиллии позавидовали бы многие женщины. Между тем Валентина не испытывала радости. Ее наблюдения привели к безотрадному заключению: Вадим неудержимо ускользал от нее. В его словах и глазах содержалось скрытое недовольство. Внутренняя связь между ними ослабевала. Его меняющийся душевный мир обнаруживался в поступках и действиях. Прежний Вадим разнился с настоящим.
Исчез веселый нрав. «Детские» шалости – «сюрпризы» перестали его занимать. «Несерьезные» легкомысленные шутки сменились несущественными замечаниями. От былой жизнерадостности не осталось и следа.
Прежде был готов с увлечением говорить с ней хоть до утра, теперь не проявлял живости в беседах. Показной интерес к затронутой теме обличали отсутствующий взгляд и постоянные расспросы – он терял нить разговора.
Порой вел себя неадекватно. Мог внезапно встать и молча выйти к собакам. Возвращался только после ее зова. Случалось, уходил в спальню. Там становился перед зеркалом, украдкой от нее творил на лице безобразные гримасы. В постель ложился, как правило, рано. Лежал особняком, в неподвижности, но долго не засыпал. О чем-то думал, Валентина это чувствовала.
Он становился неузнаваемым. Не замечал ни жизни вокруг себя, ни ее саму. Только неизвестные мысли поглощали все его внимание. Симптомы временного душевного расстройства – она избегала понятия «душевная болезнь» – были налицо. Разрушающий психику процесс не прекращался, обретал устойчивый характер, что грозило необратимыми последствиями. Чего она не допускала в крайних тревожных суждениях, предстало в действительности.
Валентина пребывала в растерянности, осознавая свое бессилие. Вместе с тем она не покорилась участи, не предалась чувству обреченности, заставляла себя смотреть с оптимизмом в будущее. Она не ощущала себя одинокой. Ее всемогущий Бог был рядом. Она верила, что Он не отвернется от нее, проявит милосердие. Каждый день по возвращении домой возносила в церкви молитвы Ему.
Валентина пользовалась любой возможностью. Она отказалась от заявок на осень, которая стояла на пороге. Вспомнила о психиатре из Англии, Даниэле. К нему и решила обратиться за советом.
Даниэль, добродушный толстячок, выделялся своими габаритами в среде постояльцев. Его все хорошо знали, ибо он постоянно останавливался в гостинице.
– После городского шума и бетонных чудовищ (имел в виду высотные здания) я в этой избушке нахожу райское наслаждение. Поверьте, я знаю, что говорю, – оправдывал свой выбор он.
Он был мил со всеми, любил пошутить. Всегда находился в центре внимания окружения. Он не производил впечатления человека фамильярного, при том что придерживался простых манер, звал знакомых лишь по именам. Подобного обращения требовал и к себе. «Светские штучки мне обрыдли», – часто изрыгал с гневным презрением. Свойский парень!
К нему тянулись. Окружающих, помимо жизнелюбия и незлобивости, привлекали в нем экстравагантность на грани экзотичности и не в последнюю очередь эрудированность. Но, как заметила Валентина, он не вступал ни с кем в близкие дружеские отношения. Екатерина уважительно отзывалась о нем, впрочем, когда наблюдала, как Даниэль во время смеха строил удивленные глаза, говорила, словно причитала: «Что с ним сделали психи!» За ним водились и иные странности.
Валентина нашла подходящий момент – она постучала в дверь его номера после сиесты, когда он по обыкновению выходил наружу: либо спускался к морю, либо поднимался на площадку с фонтаном. На стук Даниэль отозвался с удивлением в голосе: все знали, что он не любил принимать у себя гостей, и сам, не смущаясь, открыто признавал за собой предосудительную наклонность.
Валентина не стала ждать его приглашения, которое навряд ли прозвучало бы. Она открыла дверь, вошла.
– Простите, я пришла с вами поговорить, – виновато улыбнулась.
Даниэль вынужден был принять ее.
Пригласив Валентину сесть на стул, сам, за неимением другого, расположился на кровати:
– Слушаю.
Валентина кивнула головой:
– Господин Даниэль, я пришла к вам по одному важному делу. У меня есть брат. В последнее время он сильно изменился. Он отдалился от жены… Вы понимаете, что я хочу сказать? Ведет себя очень странно. Постоянно старается быть один. О чем-то думает. Мы все…
– О кэй, тебя беспокоит, что он впал в депрессию, – Даниэль решил взять инициативу в свои руки. – Обычное явление, это проделки нашего цивилизованного века. Наши предки имели меньше претензий, поэтому были адекватными людьми.
– Ему нравится темнота, понимаете?
– Думаю, преждевременно драматизировать ситуацию.
– А разве это не опасно?
– Мрак, конечно, опасный советчик. Но все имеет меру и свою логику. Тот, кто любит звездное небо, с воодушевлением ждет наступления темноты. Я понял, что твой брат не прячется от людей в темном углу. Причиной депрессии часто является банальное недовольство собой. Появляется потребность поразмышлять над проблемами в укромном месте, наедине с самим собой.
– Господин Даниэль, это не простая депрессия… как Вам сказать… Он чуть не упал в пропасть, а потом едва не попал под машину. – Валентина не следовала его правилам, общалась с ним только на «Вы»: сказывались принципы советского воспитания.
Валентина выглядела встревоженной.
– Понимаю тебя, – откликнулся он участливо. – Ты считаешь, что его действия были подчинены определенному умыслу?
Она не ответила, лишь побледнела. Даниэль не стал настаивать на данном вопросе.
– Когда это произошло? – спросил.
– Примерно два месяца назад
– Судя по твоему возрасту, брат должен быть молодым, не ошибаюсь?
– Да, он старше меня на несколько лет.
– Раньше нечто подобное происходило с ним?
– Нет!
– Может быть, вы замечали иные регрессивные признаки в его поведении?
– Нет, господин Даниэль.
– За два месяца два случая, – в задумчивости сказал он.
– Но эти два случая произошли в один вечер, – поспешно уточнила Валентина.
Даниэль в размышлении смотрел на нее. Валентина была внутренне готова услышать худший вердикт врача, но и знала, что даже безнадежный приговор не сломит ее волю.
Мучительную паузу прервала она:
– Господин Даниэль, я хочу вам сказать, что в тот вечер он как бы играл со смертью, не хотел убивать себя, понимаете, он как бы шутил. А после он был только один, но с собой ничего не сделал, я вам правду говорю.
– Ты считаешь, что он не стремился покончить с собой?
– Мне так кажется, – в глазах мелькнула тень сомнения.
Даниэль выказал неудовлетворение:
– Валентина, я вынужден исходить из твоего восприятия, но оно может быть эмоциональным и ошибочным. Устрой встречу с ним, я хочу лично пообщаться с ним.
– Нет, он будет против!
– Найди благовидный предлог. Разумеется, не стоит раскрывать мою специальность.
– Это невозможно, он догадается, – но тут же: – Простите, я не сказала, он живет в России, его нет здесь.
Даниэль в раздумье потупил взор. После:
– Валентина, я лишен возможности дать надлежащий совет. Врачебная этика запрещает ставить диагнозы на основе предположений. Ты должна понять, я не имею права.
– Господин Даниэль, я знаю причину. Он, понимаете, перестал чувствовать себя мужчиной в постели, – она покраснела.
Сообщение вызвало у Даниэля легкую усмешку:
– Валентина, его неадекватные действия стали для вас неожиданностью, так надо понимать?
– Да, до этого все было нормально с ним.
– Я предполагал и не без оснований. То, что ты называешь причиной, является следствием. Мне представляется, что у твоего брата наблюдается распространенное физиологическое расстройство – эректильная дисфункция, одно из достижений цивилизации. О серьезных функциональных нарушениях, думаю, говорить преждевременно: два месяца – показатель неубедительный.
– Я тоже такого мнения, – вмешалась Валентина.
– …К тому же он слишком молодой. Упадок активности является следствием сильного стресса. В наше фальшивое время это повальное явление среди молодых.
– Никакого стресса не было, Даниэль. Он всегда был веселым. Что могло такое случиться, чтобы я не заметила?!
– Валентина, я пользуюсь тем материалом, который ты мне предоставила. Подобных случаев в моей практике было предостаточно. Я смею утверждать, что твой брат в тот день испытал психическое потрясение. Переживания впоследствии повлияли на его потенцию. Резкое угасание сексуальной потребности в такой короткий срок без определенных предпосылок у молодых и здоровых людей практически невозможно. Спад происходит постепенно и, как правило, связан с возрастным параметром.
Непреклонность Даниэля побудила Валентину задуматься. Она мысленно проследила прошлое, пытаясь выявить заслуживающие внимания обстоятельства. Внезапный отъезд из России и тогда породил у нее много вопросов, которые остались так и невыясненными. Тогда он выглядел взволнованным, даже напуганным. Единственный раз он был таким. Однако это было давно, да и жизнь на новом месте протекала без особых происшествий.
Другого настораживающего факта она не смогла отметить в памяти.
– Господин Даниэль, серьезных случаев не было. Это точно! – отчаяние отразилось в глазах.
– Я остаюсь при своем мнении, – невозмутимо отозвался он. Резко поскучнел, посмотрел в окно.
– Скорее всего вы правы, что-то было, наверное, – поспешила согласиться с его позицией, ибо боялась, что он прекратит общение. – Но что нам предпринять в данный момент? Посоветуйте.
Он внял ее просьбе:
– Есть специальная методика лечения, которая включает в себя как медикаментозные инъекции, так и гипнотерапию, то есть гипнотическое внушение. – Валентина отрицательно покачала головой. – Но он, как я вижу, не доверяет врачам, что непривычно для меня, – он неожиданно погрузился в размышления.
– Но я вам доверяю, подскажите, как действовать. Понимаете, он ни за что не ляжет в больницу, и я сама боюсь этого, простите, – на родине ходила дурная слава о «психушках».
Даниэль прервал раздумье:
– Он любит свою жену?
– Да.
– В таком случае вся ответственность возлагается на нее. Она лучшее лекарство для него, иного выхода я не вижу.
– Но он избегает ее.
– Надеюсь, она его также любит?
– Да!
– В таком случае она найдет путь к нему. Ключ к выздоровлению находится в ее руках, остается воспользоваться им.
– Я… Она настроена решительно, – не оставила сомнений.
Он удовлетворительно ей кивнул:
– Но я вынужден ограничиться общими рекомендациями. В тот критический момент он испытывал себя на прочность. Он борется, не думает сдаваться. В тот день он перенес сильное потрясение. – Во взгляде Валентины пробежало сомнение. – Я уверен в этом, Валентина! – отреагировал он – Я изложу свою точку зрения, пожалуйста, не перебивай. У него жажда жизни, иначе все могло сложиться трагичней. Чтобы исключить опасную тенденцию, рядом должен быть любимый человек. В условиях откровенности, доверия необходимо выведать его личную тайну. Нужно создать успокоительную обстановку, ни в коем случае не нервировать. Когда он расскажет всю правду, с той минуты и начнется отсчет времени выздоровления. Это должно произойти, если они действительно любят друг друга. Любовь прекрасное чувство, но она способна и проявить агрессию ради своего сохранения, прошу понять меня образно.
– Господин Даниэль, вы дали мне надежду. – Страшный приговор не прозвучал. Тайну составляли одиночество и мнительность, которые, несомненно, служили причиной расстройства. Предписания были идентичны принятым мерам.
Выражение признательности Даниэль воспринял обеспокоенно.
– Валентина, хочу подчеркнуть, что мои рассуждения верны при одном, но решающем условии, а именно если не упущено время. Я основываюсь на сведениях, полученных от тебя, прошу это учесть, – от волнения сменил позу своего тучного тела.
«А ведь любовь не сказала своего последнего слова, время не упущено», – мысленно нашла утешительный аргумент.
– А были в вашей практике подобные случаи? – по понятной причине поинтересовалась она.
– Да, были. Валентина, если твоя информация достоверная, то надежда реальная. Рисовать благостную картину, опираясь на непроверенные данные, с моей стороны было бы преступлением. Истинные обстоятельства, еще раз замечу, имеют первостепенное значение.
Обстоятельства ей были известны и были устранимы. Восстановление душевного состояния Вадима требовало лишь времени.
– Даниэль, вы укрепили во мне веру, спасибо вам за это, – поблагодарила она.
– Я воздержусь от поспешных выводов, но рад тому, что уверенность и оптимизм преобладают в тебе.
У вас есть и другой союзник – молодость, она любит только наступать.
У Валентины от сердца отлегло. За долгие тревожные дни она почувствовала душевное облегчение. Ей не хотелось уходить, впрочем, и Даниэль не горел желанием расстаться – замечалось его расположение к ней.
– Валентина, мы все в той или иной степени позволяем себе поступки, лишенные здравого смысла. Человек по своей сути безвольное существо. Обстоятельства – эти выдумки о чистоте и морали – довлеют над ним, он легко поддается внушению. – Даниэль неожиданно перешел к излюбленной проповеди. – Но есть отдельные личности, которые с возмущением восстают против такого насилия. В знак протеста позволяют себе поступки, лишенные здравого смысла. Эскапады повергают в обморок закомплексованных борцов за чистоту нравов. Мне поистине жаль этих чистопородных однодумов, ибо они, в сущности, являются послушными рабами коварной цивилизации, которая загнала все современное общество в ловушки этических правил. Нормы приличия суть одноместные застенки, только обнесенные не глухими стенами, а решеткой запретов, чтобы узники имели возможность наблюдать друг за другом и при случае упрекнуть соседа в нарушении так называемых культурных ценностей. Порабощенным приятны такие условия. Они привыкли, не знают и не хотят знать, что такое истинная свобода. Несчастные! Но как меня радует, что всегда находятся вольные духом смельчаки. Они эпатируют общество, протестуя тем самым против узаконенных кабальных норм морали. Дух свободы в них нетерпелив. Я тебе раскрою свой маленький секрет – мне очень хочется публично вываляться в грязной луже! А потом показать задницу моралистам. И я это сделаю потому, что дух мой не терпит надругательства. Пора постичь, что запреты угнетают природу человека, что, соблюдая их, человечество обрекает себя на неизбежное вымирание.
– Если человек откажется от норм приличий, то он станет дикарем, а дикари долго не живут, – ответила Валентина.
– Мне не нравится путь развития нашего общества. Дикари, несомненно, безнадежны, но я предчувствую, что дух свободы подскажет иной правильный путь.
– Бог любит человека и всегда поможет ему, – она хотела проиллюстрировать свою мысль цитатой из Библии, но затруднилась перевести ее на английский язык.
– Философствования не помогут, необходимо принимать меры, – он неожиданно засмеялся. – Я заметил, что рассуждения моих пациентов очень сходятся с размышлениями философов. Занимательно читать философские труды.
Валентина вдруг почувствовала внутренний укор: не за развлечением пришла.
Она встала:
– Спасибо Вам, Даниэль, за совет, меня ждут дела.
– У твоего мужа должно быть все окей, держи меня в курсе, Валентина, – сказал он серьезным тоном.
– Я верю в это, – ответила и в ту же секунду покраснела.
– Положись на меня, – улыбнулся он на ее смущение.
Она поняла, что ее тайну Даниэль не выдаст никому. Недвусмысленная позиция опытного врача явилась ценной поддержкой. Ключ был в ее руках.
ГЛАВА 24
Настала осень, гостиница прекратила работу. Но судьба не посчиталась с ожиданиями Валентины, ее постигло новое несчастье – тяжело заболела мать, об этом сообщила тетя.
Валентина оказалась меж двух огней. Однако выход нашелся: она решила поехать вместе с Вадимом. Пребывание на родине благотворно скажется на его душевном состоянии. А с ним и ей легче будет справиться с болезнью матери.
Вадим участливо откликнулся на недобрую весть. Он потребовал срочно послать денег, не жалеть.
Советовал нанять квалифицированную сиделку. Призывал не отчаиваться, начать действовать.
Она с печальной улыбкой слушала, затем сказала:
– Надо ехать, Вадим.
Он затих, потом глухо проговорил:
– О чем я говорю, конечно, надо ехать.
– Поедем вместе, Вадим, мне одной будет трудно.
Он потупил взгляд:
– Не могу.
– Но почему?! – в то же время поняла, что напрасны увещевания и просьбы.
– Не могу!! – судорожно потряс кулаками, словно угрожал врагу.
В беспомощности опустил руки, хрипло произнес:
– Езжай одна, Валя, ты обязана поехать. И… не надо, не задавай вопросов, прошу тебя.
Повисла тишина. Нарушить молчание никто не посмел.
Удары судьбы Валентина приняла стойко. Она чувствовала, что настало время ее испытаний, испытывается ее преданность Богу. Свершится над Вадимом добро или восторжествует зло, зависит от крепости ее веры. Чем сильнее вера, тем реальней надежда.
Валентина уехала на следующий день. Вадим провожал ее до аэропорта. В основном молчали. При прощании обменялись поцелуями, выразив глазами надежду на скорую встречу.
Россия встретила, дохнув забытым холодом. В Москве, где приземлился самолет, она совершила две покупки – приобрела новый и модный атрибут обихода, мобильный телефон, чтобы удобно было звонить Вадиму, и купила билет на поезд к матери.
Встреча с родней была волнующей, между тем по виду матери Валентина определила, что положение критическое. Уговоры на лечение не подействовали – мать упорно отказывалась от медицинской помощи. Валентина не выдержала, впервые в жизни прикрикнула на нее, после чего та притихла, перестала противиться.
В больнице доктора диагностировали острую сердечную недостаточность. Требовалось оперативное лечение. Сложную операцию делали только в Москве. Валентина увезла мать в столицу.
В Москве их приняли в известной клинике, где им выделили отдельную палату. Услуги были платными, однако для полного выздоровления требовалось длительное время. Пришлось примириться с новой сложностью: встреча с Вадимом отдалялась.
Она имела с Вадимом постоянную связь. Звонила ему по вечерам, и по нескольку раз. Серьезно беспокоилась, когда он долго не брал трубку. Зато разговор окупал все волнения. Валентина детально делилась с ним своими свежими впечатлениями. Пытаясь развлечь Вадима, рассказывала ему только что прочитанные анекдоты. Шутила – не завел ли он какую-то кралю.
Вадим не отличался многоречивостью. Единственный вопрос, который он непременно задавал, касался здоровья матери. Преимущественно молчал, ограничивался короткими ответами. При окончании неизменно говорил: «Валя, я жду тебя».
Вадим был рад каждому звонку. Он ждал Валентину. Знал и верил, что она непременно вернется. А пока, в ее отсутствие, дал волю страстям.
Объект насмешек и издевок остался прежний – его душа. Окончательно поселившись в своем воображаемом мирке – с реальным миром его связывала только Валентина, – Вадим глумился над собой с изощренной изобретательностью: «творил сценическое искусство» с оглядкой на преданного друга. А тот все лелеял планы унизительной мести: «…вместилище страха должно быть окончательно посрамлено и вырвано с корнем. Ты не виновен!» И Вадим, дабы доставить удовольствие наставнику, в страстном поиске стремился найти образ, способный утолить постоянно возрастающее чувство злостной неудовлетворенности. Но, несмотря на рвение, находка не вырисовывалась в воображении. Недовольство томило.
Стараниями Вадима идея нашлась, и наставник торжествующе улыбнулся. Явившаяся в мыслях выдумка была превосходной. Вместе с тем, Вадим озлился по причине своей недогадливости: искомая сценка была хорошо известна, к тому же многажды разыграна им в воображении. Все оказалось просто: нужно было сменить героя сцены.
Озаренный идеей, Вадим без промедления приступил к ее реализации. По телефону заказал прямоугольное высокое зеркало. Когда подвезли заветную вещь и оставили ее у ворот – Джулия расплачивалась, – Вадим подбежал, взял ее и спешно поднялся к себе наверх. В кабинете приставил зеркало к стене напротив входа в комнату. «Может грохнуться об пол», – испугавшись, установил с небольшим наклоном для устойчивости. Затем отошел назад к двери. Возле порога опустился на колени, направил взгляд на зеркало и остался довольным: его отображение полностью вмещалось в рамки. Завершив подготовительную работу, спустился вниз.
Остаток дня он провел в привычном режиме в компании Ромео и Джульетты. Перед восходом луны уединился в темной гостиной в ожидании звонка.
Валентина звонила два раза. Общение продлилось по обыкновению продолжительное время. На прощание пронзительно крикнул ей: «Валь, я жду тебя!» – в этот вечер предельно остро почувствовал всю тяжесть разлуки с ней. Случилось это по его вине, с его трусливой душонкой. Час мести настал.
– На колени! На колени, мразь! И здесь, сейчас же! – зло прошипел.
Он упал на четвереньки. После стремительно пополз к лестнице, ведущей наверх. Взбираясь торопливо по ней на четырех конечностях во мраке, несколько раз больно оступился. Достигнув последней ступени, кликнул в темноту:
– Сюда…сюда, ко мне!
Собаки, уловив призывный голос, кинулись на зов.
Он пополз к кабинету. В проеме дверей, не вставая на ноги, поднял руку, дотянулся до выключателя, зажег свет. Комната ярко осветилась. Вадим остановил сосредоточенный взгляд на зеркале. На него смотрело существо с висячими спутанными волосами, обросшим лицом и затаившимся страхом в глубине глаз. Оно вызывало презрение. Губы Вадима искривились в злорадной улыбке. Из желания поиздеваться над ним жалобно замяукал, заскулил. С отвращением плюнул в ничтожество. Открыв рот, свесил язык – собачий образ более нравился, – развернулся, двинулся к выходу, звучно шлепая ладонями об пол.
Возле порога стояли собаки. Он не обратил на них внимания, не подал какой-либо команды. Минуя их, углубился в темноту длинного коридора. В углу в непроглядной тьме присел на задние «лапы». Потянулись долгие для Ромео и Джульетты минуты беспокойного ожидания. Они вышли из оцепенения, легли на брюхо, когда первые гулкие звуки шлепков достигли их напряженного слуха. Но снова хозяин проигнорировал их присутствие – прошел мимо, завернул в освещенный кабинет. Там Вадим остановился перед зеркалом, снова сымитировал голоса животных, снова пустил в свое отражение плевок. И снова покинул комнату, отправившись на карачках обратно в темный конец коридора.
В знаменательную ночь Вадим раз за разом, обливаясь потом, совершал «восхождение» к пику наслаждения, чего достигал во время акта посрамления перед зеркалом. Все у него шло на лад. Он не испытывал особых мучений. Мстительное чувство снижало боли в коленях до состояния некоторого неудобства.
Физические возможности человека не безграничны. Подошло время, когда Вадим уже с трудом перебирал ногами, непослушные руки сгибались под тяжестью тела. Перед зеркалом, завершив акцию возмездия, он решил сделать передышку. Устало припал на локти. Голова против воли медленно стала опускаться к полу, веки смыкались. На «короткое время» лег на бок. Глаза мгновенно слиплись. Вадим погрузился в глубокий сон.
«Чистилище» – ироничное выражение Вадима – принесло ему пользу. Сон стал крепким, по утрам чувствовал себя вольной личностью. Днем, предвкушая усладительный ночной акт мести, испытывал воодушевление. Стерегущий взгляд маленькой девочки оставался в сознании, но нашлись внутренние силы проигнорировать ее присутствие. Да и надежная крыша зазеркалья ни разу не предавала.
Удачная придумка, доказав на деле свою эффективность, внесла коррективы в домашний быт. Вадим, исходя из трезвого расчета, перенес матрац и подушку в свой кабинет. Ночью, после прохождения «чистилища», валился на готовую постель в углу комнаты и тотчас засыпал.
Внутри скорлупы вымышленного мира Вадим чувствовал себя комфортно, обретя независимость. В реальной жизни видел себя бесправным существом, охваченным безумием, за что Валентина будет расплачиваться своим несчастьем. Просвета он не видел.
Случалось, во время ночного сеанса им вдруг овладевало чувство безнадежности. В такие минуты, глядя на свое отражение в зеркале, удрученно шептал:
– Я пал, я низко пал. Я не поднимусь.
Тут же приходила обнадеживающая мысль:
– Потерпи, ждать осталось немного. Только для падшего уготована высота.
–У меня не хватит сил, я не стану прежним.
– Нет-нет, исполнись злости, она придаст тебе мужества.
– Одолевают меня сомнения.
– Их нетрудно перебороть, если стойко верить. Ты разуверился в Валентине? Она и есть твоя вера.
– Я верю в нее. Но, может быть, неверно поступаю?
– Ну, вспомни, сколько раз ты уверял себя в том, что надежда питает веру. Храни ее в себе! В день встречи с Валей тебе откроется благая весть. Ты постигнешь истину, которая укажет путь к возвышению. Надейся и верь!
– Дождусь ли я ее? Быть может, не сильна моя любовь?
– Нет-нет, не сейчас об этом. Дождись! Вера, надежда, злость – следуй этому девизу без колебаний. Злость, злость укрепит твой дух! – напутствовал наставник.
Подобные диалоги вновь пробуждали уверенность и решимость.
Проходили дни, за ними недели, а дата приезда Валентины стояла под вопросом. Сложная операция прошла успешно, однако мать тяжело шла на поправку. Только в наступившем новом году врачи разрешили им отбыть домой в деревню.
Родные места и живительный воздух ускорили процесс выздоровления. Мать постепенно входила в обычный для нее ритм жизни. Оставить ее вдали от себя Валентина все же боялась. Мать согласилась переселиться к ней, но поставила условие: переедет после Пасхи – желала посетить могилу мужа.
Валентина выехала с наступлением весны. Запоздала. По ее поручению первую группу туристов приняла и разместила по номерам Екатерина. В аэропорту ее встретил Вадим с букетом цветов.
Ну и сюрприз ты мне приготовил, записался в мудрецы? – пошутила она, приняв от него цветы. Они обменялись поцелуями.
– Как мать? – поинтересовался он.
– Надеюсь, все образуется. Обещала приехать сразу после Пасхи.
– Ты насчет волос, да? – он пощипал бородку. – Может, лучше было бы заплести косичку? —с легкой иронией спросил, отбросив висячие волосы назад.