Первый практикум. Напиток бессмертия

Утро ребята встретили уставшими и хмурыми. За завтраком они сидели молча, а после, не сговариваясь, поплелись на крытый двор.

– Какие варианты? – первым заговорил Берг.

– Остаться здесь. Вернуться в Шараньяпуру. Осесть где-нибудь ещё, – пожала плечами Ольга.

– Варианта у нас два, – буркнула Маша. – Сдаться или ещё повоевать.

– Может, это – знак? – проговорила Даша. – Нам всё время что-то мешает. Может, надо просто где-то остановиться?

– Если б я в такие знаки верил, вообще бы не выходил из дома, – пробасил Саша.

– Я попробую найти способ, – упрямо твердил Агеев.

– Упёртый, как баран, – выпалил Сорокин.

– И пойду один, если потребуется! – огрызнулся Руслан.

– Да и пёс с тобой! – рыкнула Ольга.

– Я хочу домой! – твёрдо сказала Настя.

– Я обещал, малявка, – тихо ответил Саша.

Настя снова пропустила это слово мимо ушей.

– Я б тоже пошёл куда-нибудь. Чего сидеть? – Эрик пожал плечами.

– Я должен вернуться к семье! – проговорил Георгий.

– Понять бы, куда дальше двигаться, – задумался Ян.

– А не всё ли равно теперь? – спросила Маша.

– В каком смысле? – встрял Слава.

– Мы всё время имели конкретную цель, и везде мимо. Один раз нас даже чуть не прибили. Может, имеет смысл действовать от противного и не искать чего-то конкретного? – объяснила Маша.

– А мне интересно, почему учитель хранит загадочное молчание, – насмешливо перебил Кривов. – Вы что скажете, Виктор Петрович?

Над двором повисла тишина. Богданов угрюмо посмотрел на учеников, потом отвернулся, потёр ладонями лицо и с усталым выдохом ответил:

– Согласен.

– С чем согласны? – переспросил Саша.

– С Машей. Пойдёмте куда-нибудь, – Виктор махнул рукой.

– Хануман вчера пропал, – протянул Ян. – Жаль.

– Подбросил бы, – мечтательно сказал Андрей.

– Не подбросил бы, – покачала головой Маша. – Опять бы, как Дашка, завёл разговоры про знаки судьбы и сказал бы, что нам надо идти пешком.

Ребята дружно вздохнули. На крытый двор степенно вошёл Кормилец.

– Приветствую Бога в вас! – зычно воскликнул он. – Хорошо ли вы спали под этой крышей?

– Спасибо! Мы спали прекрасно, – вежливо соврал Виктор. – Скажите, уважаемый Кормилец, как нам отсюда выйти на какую-нибудь дорогу? Мы прибыли не совсем обычным способом, и теперь не очень ориентируемся в пространстве.

– Ну куда же вы так торопитесь?

– А нам теперь, в общем-то, всё равно, здесь или где-то ещё… – грустно ответил Виктор.

Глаза Кормильца едва заметно сузились. Он оглядел Виктора, окинул взором компанию и чуть ухмыльнулся в бороду.

– Хм… Ну что ж? В таком случае, вы можете пройти через джунгли на север и выйдете на большой тракт. Ну или можете прибиться к кому-нибудь, кто путешествует по священной Ганге. Люди часто останавливаются здесь, чтобы получить благословение.

– Наверное, до реки добраться проще? – спросила Маша.

Обе близняшки до всей этой передряги дикую природу видели только на картинках и относились к ней с огромной настороженностью.

– Да. Проще. У Ганги есть гхат, к которому мы часто ходим, дорога теперь очень широкая и удобная, – сказал Кормилец с ухмылкой.

– Тогда я за реку! – вскричала Даша.

Девушка даже подняла руку, как на уроке.

– И меньше вероятность, что нас сожрут, – веско добавил Эрик.

– Значит, река, – согласился Кормилец. – Куда вы хотите попасть?

– А не важно, – отозвался Георгий. – Кто первый приплывёт.

– Прекрасно, – Кормилец расплылся в улыбке. – Я похлопочу о вас у первых же гостей.

– Нам нечем заплатить, – тихо напомнила Настя.

Действительно. После побега из Индрапрастхи у ребят остались только рюкзаки тех четверых, кто избежал заключения. Да и те были полупустыми.

– У вас есть руки, – наставительно произнес Кормилец. – Вы всегда можете расплатиться работой. Пока человек может работать, он не пропадёт. Разве что, сам захочет этого.

Ждать оказии пришлось совсем недолго. Как и говорил Кормилец, путешественники заходили в ашрам часто. К первым двум группам примкнуть не удалось, поскольку они прибыли на небольших лодках. Зато третьим прибывшим оказался богатый купец, шедший с товаром на корабле вниз по Ганге в Каши. Купец желал получить благословение на удачное путешествие и намеревался отбыть сразу же, как только закажет пуджу в храме.

Не далее, чем к полудню Кормилец получил для ребят разрешение присоединиться к плаванию. За час компания собралась и дошла до гхата по широкой просеке. Недалеко от берега на якоре стоял длинный корабль с навесом из пальмовых листьев в центре. На носу судна была вырезана какая-то скульптура, перевитая цветочными гирляндами. У гхата их уже ждала лодочка, чтобы переправить на борт.

Путники быстро взобрались на палубу и оглянулись на стоящего на берегу Кормильца с несколькими жителями ашрама. Капитан судна, несимпатичный худой властный мужчина, скомандовал поднять якорь. Странствие продолжилось.

Корабль отошёл довольно далеко, когда Настя порскнула к борту и крикнула:

– Кормилец! Кормилец! А с мальчиком, которого мы принесли, с ним всё будет в порядке?!

– Да, девочка. Он будет в порядке. Ему повезло. Вода может представлять большую опасность, – отозвался Кормилец.

При этих словах Виктор нахмурился. Эта фраза задела что-то в его памяти, но воспоминание никак не всплывало на поверхность. Настя счастливо улыбнулась и помахала людям на берегу. Те помахали в ответ.

Когда стоявших на борту уже невозможно было различить с берега, из джунглей тихо вышел Хануман. Обезьяночеловек присел, коснулся земли у ног Кормильца, дотронулся до своего лба и встал плечом к плечу с мужчиной. Вдвоём они наблюдали за тем, как гарбхара уменьшалась.

– Ювелирно! – тихо проговорил Хануман.

Битва

Виктор сидел под навесом на корабле и бездумно смотрел на проплывающий мимо пейзаж. Природные красоты больше не трогали его. Учитель начинал подозревать, что они застряли в этом мире навечно, и ему пора примерять наряд местных жителей и учиться есть термоядерную пищу. И отделаться от этого липкого чувства он никак не мог. Оно страшило Богданова, то ли своей новизной, то ли необратимостью, от которой он и бежал, запрыгнув на это судно. На кой чёрт они вообще полезли на этот баркас? Теперь сидят и тихо дрейфуют по Ганге в сторону какого-то Каши, где, возможно, тоже сидит какой-нибудь мудрец, который тоже не скажет, что им делать. Когда они смирятся и прекратят свой бесполезный бег? Говорят, после смирения наступает облегчение.

Он без устали прокручивал в голове события своей жизни. Что послужило спусковым крючком? С чего начался весь этот ужас? Что они сделали? «Вода может представлять большую опасность», – вспомнил он слова Кормильца. А вслед за ними в голове почему-то всплыли другие: «Также смертельную опасность может нести вода». Эта фраза, произнесённая хриплым таинственным голосом, намертво прилипла к образу экзальтированной продавщицы из магазинчика, где он давным-давно покупал пирамидки.

Жутко странный магазинчик с жутко странной продавщицей, которые появились в странное время и сгинули неизвестно куда. Магазинчик, где ему всучили престранный кулон, явившийся потом ему в кошмаре, после которого всё и началось. Виктор сунул руку под ворот рубашки и сдёрнул через голову кулончик-пёрышко. Стало слегка прохладнее, или ему так показалось?

Может ли это всё быть из-за какого-то маленького кулончика? Глупости! Украшения не могут обладать мистическими свойствами. Но ведь значки-переводчики-то работают… Виктор зло посмотрел на покачивающуюся на чёрном шнурке безделушку и решил, что хуже всё равно уже не будет. Испытав секундный порыв вышвырнуть кулон за борт, он сунул его в карман и тут же забыл про него. Тотчас же к нему тихо подошёл индиец, которого Виктор счёл капитаном данного судна. Он представился Черепахой.

– Можно присоединиться? – спросил он.

– Конечно, – грустно ответил Виктор.

– Тяжесть твоих дум прижимает моё судно чуть не ко дну великой Ганги, – по-доброму усмехнулся индиец. – Что так тревожит тебя?

– Я думаю о словах того человека в ашраме, Кормильца… Почему мы здесь? – проговорил Виктор. – И правда, почему? Что послужило причиной? Что мы такого сделали? И кто сделал? Может, кабинет был проклят, и в него нельзя заходить?

– Не заходить, не открывать, не делать… – Черепаха улыбнулся, глядя за борт. – Да, такое может быть. Если ничего не делать, то ничего и не произойдёт. Но это не значит, что ты своим бездействием направляешь судьбу.

Виктор непонимающе посмотрел на капитана. Индиец продолжал:

– Никто ни над чем не властен. Ты можешь запереться дома и жить в страхе, но твой престарелый сосед уснёт, не погасив печь перед сном, и твой дом сгорит. Ты можешь призывать на свою голову все мыслимые проклятия, но удача всё равно будет преследовать тебя. Потому, что всегда есть миллионы вещей, которые ты не можешь изменить, но они несут свою лепту в твою жизнь каждый день. Не думай, что всё тебе подвластно, и что всё можно исправить или повернуть вспять.

– Вы говорите загадками, – сокрушённо покачал головой Виктор.

– Поясню: если ты решил, что всё в твоей жизни из-за тебя одного, то нет. То, что ты слишком рано или поздно вышел из дому, или то, где ты был, и с кем говорил, не решают всего. Твои поступки, безусловно, влияют на твоё будущее, но не определяют его однозначно.

– Это совсем не приближает меня к пониманию того, как мне вернуть моих учеников домой, – Виктор опустил голову.

– Почему тебя это так беспокоит? Разве вам здесь так уж плохо? – спросил Черепаха.

– Я виноват, уважаемый Черепаха. Я очень виноват перед своими учениками, – вздохнул Виктор и потупил взор.

– Чувство вины очень легко взрастает в нашей душе, и его сложнее всего выкорчевать, ибо оно пускает корни глубоко. Именно поэтому на это чувство так любят давить некоторые люди, – Черепаха покачал головой. – В чём же ты виноват, Виктор?

– Я подумал о том, чтобы сдаться, – горько сказал Виктор.

– Сдаться? – поднял брови Черепаха.

– Да. Я вёл своих учеников по этой земле, чтобы найти помощь, но всюду, где бы её ни просил, получал отказ. Староста деревни, куда мы попали в самом начале нашего путешествия, предложил нам остаться в поселении и бросить затею найти путь домой. Царь Куру вообще бросил в клетку и обещал сжечь, не спросив имени-отчества. Факир, на которого наткнулся Кривов, хотел, подлец, забрать Настю. Но мы были мужественны и находили в себе силы продолжать поиски. А потом в ашраме, куда мы так рвались, мудреца не оказалось, к нам вышел только ученик…

– Неужели? – изумился Черепаха.

–… и сказал, что на наш вопрос вообще нельзя ответить. И это, наверное, подкосило меня. Я начал верить в то, что мы и правда отсюда не выберемся.

– Ну, во-первых, чужеземец, так ли уж вам отказывали в помощи? – улыбнулся Черепаха. – Староста деревни приютил вас, напоил, накормил и напутствовал, как умел. Король Куру научил вас сплочённости и помог воссоединиться с друзьями. Факир, как ты правильно заметил, настоящий подлец. И тем не менее, он разбудил вашу бдительность. А ученик из ашрама не отказал в помощи, а указал, что вопрос, который вы задаёте, не может получить ответа. Не потому, что он был зол на вас, а потому, что на этот вопрос ответа не знает никто, кроме вас.

– Если б я знал ответ на этот вопрос, я бы не метался по Индии, как ужаленный, –пробормотал Виктор.

– Значит, ты ещё не готов понять ответ, – просто предложил Черепаха.

– Да что тут сложного?! – вскипел Виктор. – Просто, как мычание! Как нам попасть домой?! Я очень готов услышать, понять и принять ответ на этот вопрос!

– Если бы ты был готов принять ответ, ты бы услышал его, даже если бы ни у кого ничего не спрашивал, – отрезал Черепаха.

– Да ну вас с вашими мудростями, – рыкнул Виктор. – Ответ в тебе самом, обратитесь к внутреннему глазу, прочистите чакры! Нет никакого глаза и ответов в нас никаких нет!

– Ну, сложность собственной личности – это вообще вопрос выбора, – кивнул Черепаха.

Виктор плюнул в сердцах, а к Черепахе тихо приблизился Асатиани.

– Не обижайтесь на него, пожалуйста! – тихо, но отчетливо шепнул он.

Виктор навострил уши, чуя, что сейчас ему будут мыть кости.

– Я не обижаюсь, дитя, – улыбнулся Черепаха. – Но ваш учитель поразительно глух для слышащего.

– Это ничего, он исправится, – Георгий подобрался поближе и уселся рядом на пол корабля. – Он чувствует себя обязанным вернуть нас домой.

– Правильно он чувствует. Он – учитель, вы – его ученики. Вы не равны. Поэтому да, он вам обязан. У неравных есть друг перед другом обязанности, – кивнул Черепаха.

Виктор повернулся лицом к реке, чтобы никто не мог видеть, как изменилось его лицо с этими словами. Странно: предполагать и убедиться – настолько разные вещи!

– Расскажите мне о Каши, пожалуйста, – попросил парень и склонил голову, приготовившись слушать. – Вы часто там бывали?

– Бывал, – хохотнул Черепаха. – Каши – самый святой город на земле, мы называем такие места «тиртх». Именно в этом месте Шива создал наш мир. Он основал этот город пять тысяч лет назад и пребывает там со своей женой Парвати. Туда приезжает множество людей, чтобы омыться в водах священной Ганги, принести ей дары и жертвы. По вечерам гхаты на левом берегу Ганги полыхают огнями пудж и погребальных костров. Дивное зрелище. Каши огромен, да вы и сам это скоро увидите. Нам пару часов осталось. Мандиры города великолепны, в Каши есть сотни мандиров для сотен богов.

– У вас столько богов… – мечтательно протянул Асатиани.

– На самом деле, всего один, дитя. Всё есть нерушимый, недвижимый, неизменный Брахман. Всё есть закон и источник. Но у него есть три миллиона триста тридцать три тысячи триста тридцать три лица. Все наши боги – это лица Брахмана. И всё, что ты видишь – это Брахман. И наш Атман – тоже.

– Кто? – Георгий вконец растерялся.

– Атман, – Черепаха огладил бороду. – Брахман, осознавший себя. То есть, я. Или ты, – он легонько ткнул парня пальцем в нос. – То высшее, что в нас есть. Наше «я», которое Брахман.

– Ничего не понял, – Асатиани развёл руками.

– Я есть Брахман. И ты есть Брахман. И мир вокруг тебя – тоже. И боги. Ты – это мир, а мир – это ты. И ища ответы, иди в первую очередь к себе, – добавил Черепаха и повернул голову в сторону поднимающегося на палубе шума.

Виктор тоже отвлёкся от философствований Черепахи и оглянулся.

– … и мы рискуем повторить подвиг Моисея в этих джунглях! – проворчала Ольга, продолжая долго распалявшийся разговор.

– У Моисея, если не ошибаюсь, всё закончилось довольно неплохо! – вставил Берг.

– Да! Только он сорок лет по пустыне бродил! Готов вернуться предпенсионером? – рявкнула Светлова.

– Оль, остынь… – попыталась вмешаться Маша.

– Да хрен она остынет, зануда! – бухнул Сорокин.

– Заткнись! – рассвирепела Ольга. – Не развоняйся ты про своих змей на практике, может, и не было бы ничего!

– Я что, по-твоему, во всём виноват? – Андрей поднялся во весь рост.

– Сорокин, уймись! Светлова, марш на корму! – подал голос Виктор.

– А Вы бы помолчали, Виктор Петрович, – не поднимая глаз прорычал Кривов. – Вы вообще порывались сесть на зад ещё в деревне и плюнуть на всю идею возвращения! Думаете, никто не понял?

– Да и пошли-то только потому, что духу не хватило признаться, что вы отчаянно трусили! – добавила Ольга.

– Неправда! – вскричал Виктор.

– Правда! И завели нас прямиком в тюремную камеру! – влез Агеев.

– Кто бы говорил, Рус?! – взвизгнула Маша. – Не наорал бы на Сашу – могли бы и вывернуться все вместе!

– Так мы и вывернулись… – буркнул Слава.

Георгий поспешил подойти к товарищам.

– Да что ты! – гнусаво промычал Ян. – Зашибись, вывернулись! Из вещей только штаны остались, ободрали до последнего рюкзака! Даже пожрать купить не на что!

– А тебе б только пожрать! – выпалил Асатиани.

– Спрыгни за борт, сделай милость! – огрызнулся Ян.

– А ты сам-то, Кривов! – взбеленился Виктор. – Свалил и бросил нас там в лесу!

– Да, вроде как, Вы ж у нас за главного числитесь, – усмехнулся Саша. – Получается, я не бросил, а создал филиал нашей душевной компании!

– Ребята… – неуверенно пробормотала Настя, подходя к ссорящимся ребятам.

– А ты чего лезешь? Самая умная?! – бросил Сорокин. – Не видишь, взрослые люди разговаривают!

– Темнеет странно, вы не заметили? – тихо проговорила Настя.

Ребята, наконец, прекратили пререкаться и подняли головы.

На небо с запада наползала непонятная туча, сжирая свет заходящего солнца. Поднялся ветер, раскачивая шедшую под парусом лодку, по берегам раскричались обезьяны. Школьники и члены команды начали беспокойно оглядываться по сторонам. Ветер разом согнал с деревьев несметное полчище птиц, выглядевших чёрными силуэтами на фоне стремительно темнеющего неба. Птицы с криками сбились в стаю и заметались прямо над кораблем, напоминая жуткий дышащий живой организм, пульсирующий над головами.

Ветер завертелся вокруг корабля, выбивая слёзы из глаз, трепля одежду. Запахло чем-то гнилым. Воздух наполнился низким давящим гулом. Корабль мелко завибрировал под ногами. Обезьяньи вопли превратились в исступлённый вой. Люди испуганно вертели головами, пытаясь понять, что происходит. Наконец кто-то с невнятным криком ткнул пальцем в небо.

– Это ракшасы! К бою! – вдруг заорал рослый охранник, и в его голосе явно проступили панические ноты.

Люди забегали по палубе. Ребят расталкивали к бортам. По всему кораблю пронёсся металлический лязг – мужчины обнажали оружие. Короткие копья, странной формы мечи и кинжалы, в темноте было толком не разобрать. Птичья стая над их головами внезапно сделала широкий крюк и понеслась на корабль в слаженной атаке. Ребята инстинктивно попадали на доски, прикрыв головы руками. Вооружённые матросы вскинули щиты. Те, у кого их не было, спрятались под навес в центре. «Бам-бам-бам» – застучало по палубе, и повисла тишина. Виктор, приподняв голову, огляделся и застыл в мистическом ужасе.

Из чёрных клубящихся сгустков тьмы овеществлялись согнутые тела. Виктор похолодел. На палубе с колен поднимались чудовища. Десяток чёрных косматых фигур, напоминающих людей в рваных грязных набедренных повязках. Некоторые, с ужасом понял Виктор, имели четыре руки. Они все были вооружены сверкающим стальным оружием, покрытым какой-то отвратительной чёрной слизью. От ракшасов исходил омерзительный смрад гниющего мяса.

Один из демонов выпрямился во весь свой немалый рост и окинул судно взглядом. Между спутанными пыльно-чёрными волосами сверкнули выпученные красные нечеловеческие глаза. Уродливая морда повернулась из стороны в сторону. Чудовище не могло закрыть пасть, из которой торчали похожие на стекольные осколки зубы, пятнистые, как серый гранит. Скошенный приплюснутый нос съёжился и втянул воздух, принюхиваясь. С аппетитом причмокнув, монстр поднял меч, раскрыл пасть и издал пронзительный визг, поваливший людей на колени. Его свита разом бросилась в атаку.

Вооружённые люди вскочили и отважно приняли удар, послышались крики, брызнула первая кровь. Людей было больше, но демоны ужасали своей мощью. Сопротивление разметали мгновенно, превратив строй обороняющихся в свалку. Какофония вокруг корабля усилилась. Над головами на бреющем полёте с криками носились чёрные птицы, задевая когтями головы сражающихся. Отовсюду слышались искажённые вопли невидимых животных.

Виктор увидел, как через низкие борта на палубу из ниоткуда переваливаются извивающиеся змеиные тела. Одна змея заползла на плечо Насте, и девочка с оглушительным визгом отшвырнула её в воду. Крик привлёк внимание, и двое чудовищ развернулись к первокласснице, как акулы, почуявшие кровь.

Виктор действовал инстинктивно. Он подхватил валявшуюся рядом неизвестно от чего отломанную палку и дико вытаращив от ужаса глаза встал перед Настей. Учитель бестолково размахивал своим нелепым оружием из стороны в сторону. Девочка сжалась под бортом. Со стороны чудовищ послышалось бульканье, похожее на смех. Монстры пошли на Виктора, раскручивая оружие в руках.

Берг вместе с каким-то матросом отмахивался от чудовища подхваченной с палубы бухтой каната. Их неумолимо теснили к корме. Кривов, Вельский и Сорокин пытались прикрыть визжащих близняшек. Ольга бесполезно расколотила третий глиняный горшок о чью-то голову. Девушка попыталась ткнуть осколком в отвратительное рыло ракшаса и чудом избежала клацнувших зубов. Стоявший рядом матрос оттолкнул её, взмахнул длинным кинжалом и тут же получил рану через всю руку. Ян и Слава скрылись под куском плотной материи от пикирующих на них птиц. Руслан, раскорячив ноги, упёрся в сваленные на палубе бочки и поразительно метко метал тяжёлые колючие плоды в демонов. Совершив бросок, он уверенно нырял в укрытие. Подбитые им демоны хватались за уязвлённые глаза и лица, внося в происходящее ещё большую сумятицу.

Дерущиеся метались по палубе, крики людей смешались с воплями чудищ. На помощь к Виктору бросился один из индийцев, и они вместе старались отбиться от идущих к ним демонов. Им удавалось продержаться по одной причине – в тесноте многорукие уроды мешали друг другу и никак не желали уступить первенство другому.

Изловчившись, Виктор саданул чудовище палкой в висок, матрос добавил ему скорости пинком. Оно взмахнуло руками и, потеряв равновесие, неловко ступило по палубе. Настя, не прекращая визжать от ужаса, выставила ногу, о которую ракшас споткнулся и вывалился за борт. Послышался всплеск, потом шипение, в небо рванул столб вонючего пара, из центра которого донёсся кошмарный крик.

– Они боятся воды!!! – не своим голосом заорал Виктор.

Люди отреагировали мгновенно. Георгий плюхнул за борт ведро на верёвке и плеснул на палубу, щедро оросив ближайшего демона и стоящих рядом матросов. Отовсюду слышался плеск – люди черпали воду и выплёскивали её на ракшасов. Визг пронёсся по кораблю. Ракшасы бесновались и вертелись на месте, раздирая собственную чёрную плоть длинными когтями. Один из демонов попытался задушить матроса и отскочил, тряся обожжёнными руками. Вода священной Ганги сделала людей неуязвимыми к прикосновениям чудовищ.

Главарь демонов окинул взором поле боя и в ярости закричал. Но битва ещё не была окончена. Предводитель ракшасов загавкал, лязгая зубами. Гарбхара натужно дрогнула. Люди попадали с ног на палубу. Судно билось как в припадке, а потом, низко хлюпнув, оторвалось от реки. Вода и берега ухнули куда-то вниз. Спасительная Ганга удалялась. Корабль болтался в воздухе, как сорванный ветром лист. Люди кричали и падали, теряя равновесие. Ничего не могло дать опору, не за что было зацепиться. Один из матросов не удержался, вывалился за борт и с криком полетел вниз. Всплеск послышался нескоро.

– Что это? – просипел Виктор.

– Ракшасы. Демоны. Зло, – отрывисто отозвался запыхавшийся матрос.

– Как их победить?

– Их может прогнать Индра, но до восхода ещё очень далеко. Плохо дело.

Матросы вопили, Агеев откровенно матерился, Кривов пытался отдавать команды, демоны наседали. Виктор заметил, что они пытались оглушать людей и бросать в один угол на палубу, а не убивать. Он даже представлять не хотел, что они задумали. По палубе ползали змеи, стремясь ужалить сопротивляющихся людей в ноги, птицы пикировали, метя в глаза. Демоны, чуя близкую победу, разъярились ещё больше. Стоя над поверженными они роняли на палубу слюни.

Виктор вцепился в борт, подперев Настю ногой, и принялся отмахиваться от нападающего дубинкой. Его товарищ-матрос лежал рядом без сознания, на его виске набухала уродливая пересечённая кровоточащей раной шишка. Взгляд учителя метался по палубе в поисках спасения. Наступающий на него монстр ухмылялся и красовался перед ним, раскручивая мечи.

– Агни! – раздался откуда-то вопль.

Виктор повернул голову на крик и увидел, как пузатый купец схватил масляную лампу и щедро плеснул масло на сваленный в центре гарбхары товар. Полыхнуло. В лицо ударил жар, в небо повалил удушливый чёрный дым. Демоны завопили разом и отпрянули от разрастающегося клуба огня.

– Ом Шри Агни Сурья Джая Рам! – запел купец.

– Ом Шри Агни Сурья Джая Рам! – мгновенно подхватили остальные.

Демоны метались по палубе, ошеломлённые, но всё ещё смертоносные. Пламя разрасталось. Дым стелился по доскам, накрывая клубами бойню. Люди застряли между демонами и огнем в высоте над водой. Настя фальцетом подхватила мантру за остальными, и Виктор, вдохнув поглубже, последовал её примеру. Он понятия не имел, помогал ли он своим пением. Пламя вдруг затрепетало, как живое, заколыхалось из стороны в сторону и взметнулось к небу вопреки порывам бешеного ветра. Глаза резало от жара, дым начал душить и драть горло. Виктор толкнул Настю на живот на палубу, дёрнул надорванный пропитанный водой рукав своей рубашки, оборвав его по плечо. Скрутив тряпку в комок, он сунул его девочке под нос, надеясь, что тот хоть немного защитит её от гари.

Пламя бесновалось, как привязанный зверь. Люди отползали подальше, утаскивая товарищей от демонов, кричащих дикими голосами. Вдруг пламя издало рёв и рванулось вверх двумя крутыми спиралями, напоминающими бараньи рога. Огонь начал остервенело стегать демонов пылающими плетьми, рассыпая повсюду жалящие искры. Люди в ужасе забились в углы, не переставая петь мантру.

Виктор отшатнулся, свернулся на палубе, прикрыв Настю своим телом. Его обсыпало угольями и искрами, рубашка загорелась, и он перекатился на спину, чтобы сбить крохотные язычки пламени. Спину ошпарило, лицо и открытые руки обжигало. Виктор понял, что если так будет продолжаться, то конец придёт не только демонам, но и людям.

Визг демонов стал оглушающим, пламя подпаливало их и выбрасывало за борт, откуда слышались вопли. Оно ярилось, пока на палубе не остался один предводитель ракшасов. Демон закричал, люди в ужасе смотрели на него, никто не решался выйти с чудовищем один на один. И тогда в центр палубы спокойно вышел Черепаха.

Его одежда была в порядке, будто он не побывал вместе во всеми в ужасном сражении. Лицо его преисполнилось спокойствия.

– Уходи, – уверенно сказал он ракшасу.

Тот заревел в ответ и поднял зажатое в каждой из четырёх рук оружие.

– Уходи! – резче повторил Черепаха.

Демон пошёл на капитана. Черепаха не двинулся. Он только нахмурил брови и пронзил ракшаса внезапно полыхнувшим взглядом. Оружие демона вылетело из рук и унеслось за борт. Ракшас сделал ещё шаг. Черепаха как-то натужно дёрнул головой, и его противник отлетел на несколько метров, как от удара. Но это не охладило его пыл. Чудовище поднялось на ноги и помчалось на капитана с животным воплем. Черепаха коротко топнул ногой. Дрожь сотрясла всё судно и оставшихся на нём людей. Пламя, полыхавшее за спиной Черепахи, дёрнулось. Демона подбросило в воздух и смело с корабля.

Гарбхара дрогнула в воздухе, когда с исчезновением последнего демона поддерживающая её сила исчезла, и полетела вниз. За треском едва было слышно истерическое «Полундрааааааа!» голосом Асатиани. Виктор вцепился в какие-то доски и притиснул Настю вниз.

ШМЯК!

Корабль рухнул в воду, грудью ударившись о поверхность. Людей швырнуло, горящие тюки разметало по палубе, часть вышвырнуло за борт. От удара в воздух взметнулась туча брызг, которые обрушились благодатным дождём на полыхающее судно. Под водяной пылью пламя утихомирилось, будто его приласкали нежные руки. А потом всё затихло.

Бдение богини.

Виктор дико огляделся, быстро осмотрел встрёпанную, помятую, но невредимую Настю, а потом вскочил и побежал по палубе, разыскивая своих учеников. Ян и Слава нашлись сидящими без движения бок о бок, в руках у них были погасшие факелы, с которых ещё капала вода. Волосы мальчишек завились от жара, лица были перемазаны сажей. При виде учителя они отмерли и без единого слова на четвереньках поползли в сторону Насти.

Георгий безвольно лежал лицом вниз, в порыве героизма накрыв Ольгу собой. За свой поступок он поплатился: рубашка на его спине была разорвана и обуглена. На голой коже красовались болезненные, но неопасные ожоги. Светлова, шипя и отплёвываясь, пыталась спихнуть его с себя, пока не увидела израненную спину парня. Тут же её движения стали гораздо более бережными, хотя шипеть девушка не перестала. Виктор испуганно рванулся к Асатиани. Приблизившись, учитель заметил, как ловелас на мгновение приоткрыл один хитрый-прехитрый глаз и еле заметно довольно ухмыльнулся. Почти натурально извернувшись, Георгий уткнулся носом в Ольгину шею, жалобно застонал и повис на девичьих руках ещё более скорбно. Виктор плюнул в сердцах и пошёл дальше, чувствуя устремлённый в его спину удивлённо-негодующий взгляд Светловой.

На корме кого-то накрыло парусом, придавленным обугленными джутовыми канатами. Этот кто-то копошился в попытках выбраться и громко ругался. Застрявшему помогали матросы. Судя по бодрому потоку слов и силе голоса, жизни спелёнатого ничто не угрожало. И действительно, спустя минуту над парусом взвился в полный рост Руслан. В разорванной одежде, но живой и здоровый, он с воинственным оскалом пару раз бесцельно взмахнул трофейным мечом и затих, увидев, что бой окончен.

Берг уже бегал с матросами, помогая тушить пожар. Он чуть прихрамывал, но выглядел неплохо. Виктор привлёк его внимание и вздёрнул подбородок, спрашивая, как у него дела. Берг кивнул и вернулся к тушению пожара.

Виктор заметил последних подопечных. Маша и Даша рыдали, повиснув на Вельском. Парень стоически предоставлял девушкам плечи для орошения слезами, хотя, по выражению его лица было понятно, что Дима от процесса не в восторге. Помятый и оборванный Кривов стоял крепко, широко расставив ноги, и так же пристально, как Виктор, оглядывал палубу. Его рубашка представляла собой сплошное месиво лоскутков. В руках Саша сжимал меч и почему-то чеканное металлическое блюдо. Взгляд его был бешеный.

Сорокин неловко сидел у ног Кривова. Виктор поспешил к ним.

– Вы в порядке? – спросил он, подбегая ближе.

– Дыаааааааа, – прорыдала Маша.

– Я так испугалаааааась… – вторила ей Даша.

– Нет, н-не в порядке… – как-то тихо просипел Сорокин.

Виктор перевёл взгляд на Андрея. Лицо парня было неестественно бледным, лоб покрывала испарина, он часто дышал. Виктор упал рядом с Сорокиным на колени, с другой стороны от него присел Кривов. Богданов окинул Андрея взглядом и непонимающе посмотрел ему в глаза. Сорокин медленно поднял намертво стиснутую в дрожащей руке угольно-чёрную змею. Её голова с окровавленной пастью безжизненно обвисла. Виктор почувствовал, как у него застывают внутренности.

– Поймал… – просипел Сорокин.

– Куда?.. – проблеял Виктор, молясь, чтобы укус был не на туловище или голове.

Но Саша уже действовал, его руки молниеносно выдёргивали ремень из шлёвок собственных брюк. Мгновение спустя оба заметили небольшое кровавое пятно на левой лодыжке Сорокина. Кривов захлестнул бедро Андрея ремнём и, сжав зубы, без жалости стянул ногу одноклассника прямо поверх брюк. Андрей закричал от боли.