Социология лидерства. Теоретические, методологические и аксиологические аспекты

Августин резко противопоставлял церковь и государство. В своем главном труде «О граде Божием» он развил концепцию теологического разграничения духовной (религиозной) и светской (государственной) власти. Первая представлена им в образе Града Божия, выражением которого является церковь, вторая – Града Земного. Основываясь на героическом пути Христа, Августин Блаженный предлагал новую модель героя, считая, что его основное предназначение заключается в жертвенности, а не в социальности, как Града Земного. Вместе с этим Аврелий отрицал полубожественное происхождение героев, которым наделяли их античные мыслители [1].

Другим выдающимся мыслителем Средневековья был доминиканский монах Фома Аквинский. Он был удостоен титула «Ангельский доктор», в 1323 г. причислен к лику святых, в 1567 г. признан «Общим учителем церкви». Основными работами являются книги «Философская сумма (об истинности католической веры против язычников)» и «Сумма теологии». Его учение выразило главный постулат средневекового политического мышления: все виды власти в конечном счете от Бога. Необходимость государства для Фомы Аквинского, как и для Аристотеля, вытекает из того, что человек по своей природе – общественное существо. Главная обязанность власти – содействовать общему благу, заботиться о сохранении мира и справедливости, о том, чтобы подданные вели добродетельный образ жизни. Фома Аквинский приспособил взгляды Аристотеля к догмам католической церкви, благословил строй общественного неравенства и эксплуатации. Он считал, что подняться выше своего сословия грешно, так как разделение на сословия установлено Богом [563].

Аврелий Августин Блаженный, Фома Аквинский и их последователи в своих теологических учениях создают принципиально новое представление образа лидера – духовного человека, наделенного божественными свойствами, высшего в ряду телесных созданий. Они привнесли в теорию о лидерах идею их богоизбранности в отличие от простых смертных. В основе работ Августина Аврелия и Фомы Аквинского лежит понимание Бога как абсолютного, совершенного, наивысшего бытия, источника всей жизни и любого блага. Будучи сторонником монархии, Фома Аквинский считал государя не только правителем, но и творцом государства. Однако светской власти подчинены лишь тела людей, но не души. Верховная, всеобъемлющая власть принадлежит церкви. Папа Римский – наместник Христа, которому должны подчиняться все светские государи. Насколько Бог выше человека, настолько духовная власть выше власти земной. История творится Богом через действия правителей. Основой нравственности служит почитание и служение Богу, а подражание и уподобление ему считается высшей целью человеческой жизни [1; 2; 563].

В Средние века модель героя реализуется не только в рамках теологических концепций, но и как феномен, включенный в новую социальную систему – героя-рыцаря. Французский политик XIII в., один из руководителей Четвертого крестового похода Жоффруа де Виллардуэн в хронике «Завоевание Константинополя», которую часто называли героической поэмой в прозе, описывал подвиги крестоносцев, сражавшихся за Святую землю. Де Виллардуэн с восхищением описывал историю двухсотлетней борьбы за Иерусалим – главную святыню христианского мира. Он показывал мужественных рыцарей, которые оставляли свои дома, семьи и страны, отправлялись на священную войну с врагами христианской веры и совершали настоящие подвиги [92].

Для более глубокого понимания модели рыцаря-героя интерес представляют работы Жюста Жана Руа «История рыцарства» [488] и Франко Кардини «Истоки средневекового рыцарства» [220].

Следует особо подчеркнуть, что роль правителей и героев осмысливалась в Средние века и с теоретических позиций. Готский историк Иордан в работе «О происхождении и деяниях гетов» выдвинул интересную гипотезу о том, что действия правителей выступают главной причиной исторических событий [205].

Модель средневекового героя создавалась с учетом амбивалентности общества, наличия светских и церковных структур и взглядов. С одной стороны, герой – это святой, для которого сохраняются функции посредничества между миром Божественным и земной жизнью. С другой стороны, герой – это рыцарь, который обладает определенными личностными качествами, добродетелями, храбростью, «безумной звериной волей», направленными на священную войну с врагами христианской веры.

Возрождение – новый этап в развитии социально-политической мысли в Западной Европе, начавшийся в XV в. разложением феодализма и возникновением в его недрах капиталистических отношений. Радикальные экономические, технические и научные изменения, первоначальное накопление капитала, рост буржуазии и зарождение пролетариата обострили общественные отношения и способствовали изменению взглядов на мир и человека. В это время происходило возрождение интереса к античной культуре и философии, литературе и изобразительному искусству.

Существенно изменилось и отношение к человеку. В традиционном христианском понимании человек – это лишь греховное существо, обязанное своей земной жизнью доказывать право на вечную, но не материальную, а духовную жизнь. Поэтому он должен постоянно преодолевать собственную материальную природу, являющуюся источником греха, а свои помыслы посвящать любви к Богу. В это время понадобились сильные личности, настоящие лидеры.

Выдающиеся деятели этой эпохи – английский философ и политический деятель Томас Мор, нидерландский мыслитель Дезидерий Эразм Роттердамский, французский писатель Франсуа Рабле, итальянский мыслитель и астроном Джордано Бруно, итальянский философ Джованни Пико делла Мирандола стали идеологами новой эпохи, критиковали средневековую схоластику и выступали за грандиозные общественные инновации. В знаменитой работе Томаса Мора «Утопия» формулируется общественно-политический идеал новой эпохи – модель идеального государства. В основе этой модели лежит не только отрицание частной собственности и признание собственности общественной, но и религия «почитания Божественной природы» с верховным единым богом Митрой, наделенным идеальными личностными качествами.

Эпоха Возрождения потребовала и принципиально новой концепции политического лидерства. Модель лидера нового типа была предложена в политико-философских концепциях Никколо Макиавелли, Эразма Роттердамского, французского философа Мишеля де Монтеня, итальянского философа Джордано Бруно и некоторых других мыслителей.

Никколо Макиавелли – выдающийся итальянский политический мыслитель, писатель, историк, военный теоретик. В течение 14 лет он был секретарем правительства флорентийской республики. После свержения республиканского строя во Флоренции Макиавелли был арестован по подозрению в участии в заговоре. Политический опыт, а также труды античных мыслителей послужили основой для разработки им новой концепции политического лидерства, изложенной в работах «Государь», «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» и «История Флоренции». Главным отличием исследований Макиавелли от других мыслителей эпохи Возрождения являлось то, что он в своих исследованиях руководствовался не абстрактными идеями добра, зла и Бога, а категориями реальной политической жизни, принципами пользы и целесообразности [336; 337].

Во времена Макиавеллли Италия была раздроблена на несколько враждующих между собой небольших государств, подвергалась постоянным разрушительным нашествиям соседей, а религиозное сознание находилось в перманентном кризисе. «Дабы обнаружила себя доблесть италийского духа, – отмечал мыслитель, – Италии надлежало дойти до нынешнего ее позора: до большего рабства, чем евреи; до большего унижения, чем персы; до большего разобщения, чем афиняне: нет в ней ни главы, ни порядка; она разгромлена, разорена, истерзана, растоптана, повержена в прах» [337, с. 78].

Являясь патриотом своей Родины, Макиавелли отвергал средневековую теологическую концепцию и противопоставлял ей модель сильного светского государства, отделив правовые установки от предписаний религии. Причем мыслитель в работе «Государь» предлагает принципиально новое политическое устройство государства. Этот феномен должен возглавлять политик новой формации, мыслитель, существенно отличающийся от королей того времени. Его Макиавелли назвал «princeps». На русский язык понятие «princeps» можно переводить как государь или князь, но это не совсем точный перевод. «Рrinceps» (от лат. primus – первый, capio – захватить) – первый, кто захватил политическую власть. Данная дефиниция полностью отвечала республиканским представлениям Н. Макиавелли и обозначала «первого гражданина Римского государства». Данный термин, имевший широкое хождение в I–III вв., наполнился новым содержанием при императоре Августе, который наделил монархического по своему духу и смыслу правителя определенными республиканскими полномочиями и смыслами. Тем более, что лучшей формой государства Н. Макиавелли считал республику.

Стратегическая цель политика и философа Макиавелли – спасение Италии через ее объединение. В своем главном труде «Государь» он показывал, что только при сильном правителе можно создать независимое итальянское государство, способное освободиться от чужеземных захватчиков. Италия ждала своего героя. «Не могу выразить словами, – обращался Макиавелли к Лоренцо Медичи, – с какой любовью приняли бы его жители, пострадавшие от иноземных вторжений, с какой жаждой мщения, с какой неколебимой верой, с какими слезами! Какие бы двери закрылись бы перед ним? Кто отказал бы ему в повиновении? Чья зависть преградила бы ему путь? Какой итальянец не воздал бы ему почестей? Каждый ощущает, как смердит господство варваров. Так пусть же ваш славный дом примет на себя этот долг с тем мужеством и той надеждой, с какой вершатся правые дела, дабы под сенью его знамени возвеличилось наше отечество и под его водительством сбылось сказанное Петраркой:

 
Доблесть ополчится на неистовство,
И краток будет бой,
Ибо не умерла еще доблесть
В итальянском сердце» [337, с. 79].
 

Таким правителем для Макиавелли был человек хладнокровный и целеустремленный, расчетливый и жестокий, с несгибаемой волей и силой, талантом и умом, хитростью и даже коварством. Выступая как частное лицо, государь должен руководствоваться общепринятыми нормами поведения, но он может не считаться с требованиями морали, если его действия и поступки детерминированы заботой о процветании и могуществе государства. Во имя государственного блага можно оправдать любые действия. «Цель оправдывает средства», – постоянно утверждал Макиавелли. Для достижения высоких политических целей возможно использование различных, в том числе самых аморальных, средств – подкупа и насилия, обмана и предательства, шантажа и убийства. «Существуют всего два способа достижения цели: путь закона и путь насилия. От правителя не требуется выбирать одно из двух, он должен уметь пользоваться обоими способами… Разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание, – писал политик. – Когда речь идет о спасении родины, не следует принимать во внимание никакие соображения о том, что справедливо и что не справедливо, что милосердно и что жестоко, что похвально и что позорно, но необходимо, забыв обо всем прочем, действовать так, чтобы спасти ее существование, ее свободу» [337, с. 54].

Выдающийся мыслитель в исследовании «Государь» создал оригинальную модель политического лидерства. Правитель «нового типа» не должен быть связан никакими априорными схемами и правовыми предписаниями, религией или собственным словом. Он не может и не должен оставаться верным своим словам, если это вредит его интересам и интересам государства. Новый правитель должен руководствоваться строго анализированными фактами, может быть беспощадным и хитрым. В понимании Макиавелли, лидер – это государь, который с помощью различных средств – жестокости и обмана, демагогии и справедливости, силы и хитрости – обеспечивает сохранение, укрепление и расширение своей власти, поддерживает общественный порядок и решает поставленные жизнью политические задачи. Макиавелли создал образ государя, для которого личная власть – это лишь средство для достижения определенной политической цели, в данном случае – объединения и усиления итальянского государства. Он был убежден, что государь становится великим только тогда, когда способен преодолеть все трудности и невзгоды. Он особо подчеркивал, что победителей не судят. Наказывают за мелкие ошибки, а за крупные промахи, которые приводят к победам, награждают.

Каким должен быть мудрый государь нового типа, какими личностными качествами он должен обладать? Великий мыслитель утверждал, что правители – это живые люди. У каждого из них есть и положительные, и отрицательные личностные качества. Один из них щедр, другой – скуп. Жадный, – отмечал Макиавелли, – это тот, «кто хочет отнять чужое, а скупым мы называем того, кто слишком держится за свое – один расточителен, другой алчен; один жесток, другой сострадателен; один честен, другой вероломен; один изнежен и малодушен, другой тверд духом и смел; этот снисходителен, тот надменен; этот распутен, тот целомудрен; этот лукав, тот прямодушен; этот упрям, тот покладист; этот легкомыслен, тот степенен; этот набожен, тот нечестив и так далее. Что может быть похвальнее для государя, нежели соединять в себе все лучшие из перечисленных качеств? Но раз в силу своей природы человек не может ни иметь одни добродетели, ни неуклонно им следовать, то благоразумному государю следует избегать тех пороков, которые могут лишить его государства, от остальных же воздерживаться по мере сил, но не более. И даже пусть государи не боятся навлечь на себя обвинения в тех пороках, без которых трудно удержаться у власти, ибо, вдумавшись, мы найдем немало такого, что на первый взгляд кажется добродетелью, а в действительности пагубно для государя, и наоборот: выглядит как порок, а на деле доставляет государю благополучие и безопасность» [337, с. 46].

Однако в постоянной борьбе за власть ничего не поможет политику, если он не обладает доблестью. Новые государи – это те, кто приобрел власть «не милостью судьбы, а личной доблестью». Среди них Моисей, Кир, Тезей. «Каждому из этих людей выпал счастливый случай, но только их выдающаяся доблесть позволила им раскрыть смысл случая, благодаря чему отечества их прославились и обрели счастье» [337, с. 17].

В главе «О том, как государи должны держать слово» Макиавелли особо подчеркивал, что государи должны быть «само милосердие, верность, прямодушие, человечность и благочестие, особенно благочестие» [337, с. 53]. Однако в случае необходимости они должны уметь отступать от добра, вернее, от того, что считают добром – обыденной морали. «Вдумавшись, – отмечал Н. Макиавелли, – мы найдем немало того, что на первый взгляд кажется добродетелью, а в действительности пагубно для государя, и наоборот: выглядит как порок, а на деле доставляет государю благополучие и безопасность» [337, с. 46]. В случае конфликта между обыденными моральными ценностями и общественным благом надо руководствоваться последним, так как в душе правитель «всегда должен быть готов к тому, чтобы переменить направление, если события примут другой оборот или в другую сторону задует ветер фортуны, т. е…по возможности не удаляться от добра, но при надобности не чураться и злом» [337, с. 53].

Политическую борьбу, по мнению мыслителя, можно вести двумя методами – с помощью закона или силы. Законы обычно использует человек, а силой борется зверь, однако закона очень часто явно не хватает, чтобы победить врага, поэтому нужно применять и силу. Новый государь, – считает Н. Макиавелли, – должен быть подобен и зверю, и человеку. «Из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса – волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков. Тот, кто всегда подобен льву, может не заметить капкана» [337, с. 52]. Если государь является прирожденным львом, то он должен приобрести качества лисицы, если же он по природе лиса, то ему следует притвориться львом. При этом лучше все же быть напористым, чем осмотрительным.

В основе поведения людей, по Макиавелли, лежат два важнейших мотива – страх и любовь. Но что лучше: чтобы государя его подданные любили или боялись? Макиавелли отвечает на этот сложный вопрос следующим образом: «Говорят, что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх. Ибо дружбу, которая дается за деньги, а не приобретается величием и благородством души, можно купить, но нельзя удержать, чтобы воспользоваться ею в трудное время. Кроме того, люди меньше остерегаются обидеть того, кто внушает им любовь, нежели того, кто внушает им страх, ибо любовь поддерживается благодарностью, которой люди, будучи дурны, могут пренебречь ради своей выгоды, тогда как страх поддерживается угрозой наказания, которой пренебречь невозможно» [337, с. 50].

Подводя итоги спора, что лучше, чтобы государя любили или чтобы боялись, Макиавелли пишет, «что любят государей по собственному усмотрению, а боятся – по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого; важно лишь ни в коем случае не навлекать на себя ненависти подданных» [337, с. 50].

Но надо действовать так, чтобы страх не перерос в ненависть, иначе возмущенные подданные могут правителя свергнуть. Для того, чтобы этого не произошло, он должен не посягать на имущественные и личные права граждан. «Государь должен следить за тем, – подчеркивал мыслитель, – чтобы не совершить ничего, что могло бы вызвать ненависть или презрение подданных. Ненависть государи возбуждают хищничеством и посягательством на добро и женщин своих подданных. Ибо большая часть людей довольна жизнью, пока не задеты их честь или имущество; так что недовольным может оказаться лишь небольшое число честолюбцев, на которых нетрудно найти управу. Презрение государи возбуждают непостоянством, легкомыслием, изнеженностью, малодушием и нерешительностью. Этих качеств надо остерегаться как огня, стараясь, напротив, в каждом действии являть великодушие, бесстрашие, основательность и твердость» [337, с. 54–55].

Кроме страха и любви, поведением людей правит честолюбие. Оно присуще каждому человеку. Государю важно знать, кто именно более честолюбив и потому опаснее для него, как правителя: желающий сохранить то, что имеет, или стремящийся приобрести то, чего у него нет. Состоятельными людьми двигает страх потерять то, что они накопили, а бедные жаждут приобретения того, что есть у богатых. Оба мотива к власти, по мнению Макиавелли, одинаково порочны. И богатые, имеющие в своем распоряжении рычаги власти, и бедные, стремящиеся завоевать эту власть, в принципе ведут себя одинаково.

Каким должен быть мудрый государь – щедрым или бережливым? На этот достаточно амбивалентный вопрос трудно найти правильный ответ. Н. Макиавелли в главе «О щедрости и бережливости» попытался это сделать: «Хорошо иметь славу щедрого государя. Тем не менее тот, кто проявляет щедрость, чтобы слыть щедрым, вредит самому себе» [337, с. 47]. Мыслитель утверждал, что «если проявлять ее разумно и должным образом, о ней не узнают, а тебя все равно обвинят в скупости, поэтому, чтобы, распространить среди людей славу о своей щедрости, ты должен будешь изощряться в великолепных затеях, но, поступая таким образом, ты истощишь казну, после чего, не желая расставаться со славой щедрого правителя, вынужден будешь сверх меры обременить народ податями и прибегнуть к неблаговидным способам изыскания денег. Всем этим ты постепенно возбудишь ненависть подданных, а со временем, когда обеднеешь, – то и презрение. И после того, как многих разоришь своей щедростью и немногих облагодетельствуешь, первое же затруднение обернется для тебя бедствием, первая же опасность – крушением. Но если ты вовремя одумаешься и захочешь поправить дело, тебя тотчас же обвинят в скупости» [337, с. 47].

Мудрый государь должен выступать как опекун народа, защищающий его от произвола чиновников, обеспечивать подданным внешнюю и внутреннюю безопасность. Причем государь должен заботиться о том, чтобы подданные воспринимали его действия как благодеяния. В отличие от обид, которые следует наносить сразу, благодеяния надо осуществлять малыми дозами, чтобы они длились дольше и вызывали большую благодарность и любовь к правителю. Хвост собаке лучше отрубать сразу, а не по частям, – подчеркивал мыслитель.

Макиавелли крайне негативно относился к народу как носителю и потенциальному источнику верховной власти. Он считал, что люди неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману, что их отпугивает опасность и влечет нажива. В «Государе» он писал, что «пока ты делаешь добро, они твои всей душой, обещают ничего для тебя не щадить: ни крови, ни жизни, ни детей, ни имущества, но когда у тебя явится в них нужда, они тотчас от тебя отвернутся. И худо придется тому государю, который, доверяясь их посулам, не примет никаких мер на случай опасности» [337, с. 50]. Человек, по мнению мыслителя, – это бесконечное сочетание добра и зла, и зло столь же присуще человеческой природе, как и добро.

Н. Макиавелли так и не увидел Родину независимой и единой, сильной и процветающей. Объединение Италии произошло лишь в середине XIX в. Тем не менее великий мыслитель отразил в своих трудах, прежде всего в «Государе», основную тенденцию общеевропейского политического развития того времени, заключавшуюся в процессе образования единых национальных государств. А они, действительно, создавались при помощи силы и хитрости. Мелкие суверены уничтожались, из всех претендентов власть должен был захватить один-единственный претендент – новый государь, обладающий определенными личностными качествами, умеющий строить взаимоотношения со своим народом, отражать его интересы.

Современные исследователи выделяют шесть важнейших принципов Макиавелли, которые оказали существенное влияние на дальнейшее развитие теории политического лидерства:

1) государь должен обладать набором личностных качеств и характеристик, позволяющих ему эффективно выполнять властные функции;

2) взаимоотношения государя и сторонников / противников должны строиться на определенных, заранее разработанных принципах;

3) на авторитет государя существенное влияние оказывает поддержка народа;

4) сторонники и противники должны четко знать, что они могут ожидать от государя, и понимать, что он хочет от них;

5) государь должен обладать политической волей к принятию важных и не всегда популярных решений;

6) государь – всегда образец мудрости и справедливости для своих последователей и сторонников [131; 132; 261; 272].

Выдающийся мыслитель и философ, писатель и ученый Дезидерий Эразм Роттердамский был своего рода символом эпохи Возрождения. Еще при жизни он был назван «королем гуманистов», стал общеевропейским лидером гуманистического движения и неоспоримым «властителем дум» прогрессивно настроенной европейской интеллигенции.

В работе «Похвала глупости» Эразм Роттердамский дал подробнейшую и крайне негативную характеристику тогдашнему обществу. Дворян и знать он относил к «сословию безумцев». Их жизнь лишена смысла, – утверждал мыслитель, – ради «охоты на красного зверя» они забывают обо всем на свете. Эразм подвергает резкой критике тех, кто кичится «благородством своего происхождения», хотя и «не отличаются ничем от последнего прохвоста», тех, кто хвастает скульптурными и живописными изображениями своих предков и «готовы приравнять этих родовитых скотов к богам» [643].

Эразм Роттердамский, как и Никколо Макиавелли, крайне негативно относился и к народу. Он считал его невежественным и больше других подверженным глупости. «Народ – толпа» – это и безликая масса, источник анархии, насилия, кровавого бесчинства, которые он ненавидит и панически боится, боится и их бунтов, восстаний, общественных потрясений [641]. Он осознавал, что народ, как «исполинский и многоголовый зверь», никогда не будет считаться с его призывами к осторожности и умеренности. Что до массы христиан, то, судя по их понятиям о добрых нравах, никогда не бывало ничего пакостнее, даже среди язычников [642].

В то же время Эразм выделял из одноликой толпы, серой массы самого человека, индивидуума. Считая личность высокой ценностью, он отмечал ее важность и подчеркивал истинное место личности в обществе и коллективе. Ученый был убежден, что мир создан благим и прекрасным, благим и прекрасным создан и человек. Мир, по эразмиански, – творение божие. Однако великий гуманист был убежден, что «мир» – это прежде всего человек, не материальные условия его существования, как природные, так равно и социальные, и вдобавок – отдельно взятый человек, а не общество.

Прекрасным и великим должен быть и идеальный правитель. Размышляя о его качествах, Эразм Роттердамский подчеркивал, что в управлении государством имеют особое значение мудрость и справедливость, гуманизм и умеренность, предусмотрительность и забота об общем благе, личностные качества, имеющие очень важное значение в повседневной политической деятельности. По мнению мыслителя, образец «доброго правления» и гуманизм должны быть «привиты» будущим государям с детства. Только тогда в государстве будут царить мир, социальная гармония, веротерпимость. И только такое государственное правление достойно титула правителя, а государь достоин своего высокого титула [641–643].

Единомышленником Эразма был великий французский мыслитель и гуманист Мишель де Монтень. В своем основном труде «Опыты» он рассматривал человека как наивысшую общественную ценность, верил в его неисчерпаемые возможности, относясь с долей огромного скепсиса к божественному провидению. Он создал модель идеального правителя, которая наиболее рельефно представлена во второй книге этого знаменитого произведения. «Прекрасная вещь – быть великим правителем, – отмечал мыслитель, – следовательно, управление миром принадлежит некоей блаженной природе. Светила не причиняют нам вреда; следовательно, они полны благости. Мы нуждаемся в пище; следовательно, боги тоже в ней нуждаются и питаются парами, поднимающимися ввысь. Мирские блага не являются благами для бога; следовательно, они не являются благами и для нас. Наносить оскорбление и быть оскорбленным в одинаковой мере свидетельствует о слабости; следовательно, безумие – бояться бога. Бог благ по своей природе; человек же благ в меру своих стараний, а это выше. Божественная мудрость отличается от человеческой лишь тем, что она вечна; но длительность ничего не прибавляет к мудрости, следовательно, мы сотоварищи» [378, с. 260].

М. Монтень был убежден, что идеальные правители должны быть примером во всем и всегда. Он писал, что «император Юлиан настаивал на еще большем: он говорил, что «философу и честному человеку перевести дух и то возбраняется», т. е. что им подобает отдавать дань потребностям нашего естества лишь настолько, насколько это безусловно необходимо, занимая всегда и душу и тело делами прекрасными, великими и добродетельными» [378, с. 603–604].

В то же время мыслитель признавал, что такие добродетели, как справедливость и мягкость, могут вступать в противоречие с требованиями «необходимости» и политической реальности.

Философ осуждал тех мыслителей и политиков, которые «в своих рассуждениях об обязанностях монарха толкуют лишь о способах извлечения выгоды при ведении им своих дел и пренебрегают при этом заботой о сохранении им добропорядочности и незапятнанной совести» [378, с. 578]. Осуждал он и другой тип государей. «Выгода, которая манит людей на всякого рода злодейства, как, например, святотатство, убийства, мятежи и предательства, всегда предпринимаемые в каких-либо коварных целях, – писал французский мыслитель, – влечет за собой бесчисленные невыгоды, поскольку, показав образец своего вероломства, такой монарх сразу нарушает добрые отношения с другими монархами и теряет возможность вступать с ними в какие бы то ни было соглашения» [378, с. 578].

Бывает, по мнению М. Монтеня, ситуация, когда политика не согласуется с человечностью и когда ради спасения государства приходится отказываться от библейских заповедей. Он вслед за античными историками признавал, что в политике насилие существует, оно неизбежно, а борьба является естественным состоянием. Но жестокость, пытки и издевательства над поверженным врагом ученый осуждал во всех их проявлениях.

В его лидерской концепции существует строго научный анализ противоречий между нравственными принципами и политической реальностью. М. Монтень, как и Н. Макиавелли, подчеркивал, что править, используя только честные политические методы и средства, невозможно. Философ попытался найти оптимальное решение данного противоречия, вводя категорию внутреннего состояния государя. Если правитель считает, что он не может достойно править, то должен добровольно передать заботу о государстве другому достойному человеку.

Однако не только правители, но и герои находились в центре лидерских исследований мыслителей эпохи Возрождения. Одной из попыток осмыслить истоки героического является работа Джордано Бруно «О героическом энтузиазме» [71], в которой героическое рассматривается в диалектическом единстве с эстетическими требованиями. Энтузиазм – это любовь и мечты о прекрасном и хорошем, при помощи которых мы преобразовываем себя и получаем возможность стать совершеннее. В исследовании выделены основные личностные качества, необходимые герою для того, чтобы двигаться к высокой Истине. Показывается, как воля пробуждается, направляется, движется и руководится сознанием, и взаимно: как сознание возбуждается, формируется и оживляется волею; так что идет впереди то одно, то другое. Здесь рождается сомнение насчет того, что имеет большую значимость: интеллект, или вообще познавательная способность, или акт познания, или же воля, или вообще способность желать, или даже страсть; и можно ли любить сильнее, нежели понимать; а также означает ли, что все то, что в известной мере желаемо, вместе с тем в той же мере и познаваемо или же наоборот, в силу чего принято звать желание познанием, как мы это видим у перипатетиков, учение которых нас воспитывало и питало в юности и которое называют познанием; все это, начиная с желания возможного и естественного действия, откуда все следствия, цели и средства, начало, причины и элементы делят на начально, средне и окончательно известные по их природе, в которых участвуют, в конце концов, совместно и желание и познание [71].