Шелест. Том 2

– Сообщите мистеру Сойеру, что гость прибыл.

– Пропустите.

Охранник нажал на пульт, и ворота медленно разъехались в разные стороны. Колеса заскрипели по белому гравию, и как только машина миновала ворота, они тут же закрылись. Мужчина сдвинул шляпу на лоб, посмотрел на глазок видео камеры и, посвистывая, направился к будке охраны, где его ждал только что заваренный кофе и еще теплые круасаны.

Через некоторое время машина затормозила перед парадным входом богатого особняка, и человек в строгом сером костюме в сопровождении встретивших его двух мужчин вошел в дом. Прошел по широкому холлу и поднялся по мраморной лестнице на второй этаж. Возле тяжелых деревянных дверей в самом конце коридора мужчины замерли, пропуская приехавшего. Человек нервно сглотнул, поправил идеально сидевший пиджак и вошел в открытую дверь.

За полированным столом, напротив окна, занимавшего всю восточную стену, в кожаном кресле с высокой спинкой сидел пожилой мужчина на вид лет шестидесяти, в белой вязанной крупной вязкой кофте, из-под которой проглядывал ворот бирюзовой рубашки. Белые волосы отливали серебром, а полуулыбка была доброй. Многочисленные сеточки морщин обозначились возле глаз. Загорелые в пигментных пятнах руки лежали на столе. В глаза сразу бросился перстень с темным камнем, таким объемным, что он закрывал всю фалангу среднего пальца.

Облик приветливого и радушного хозяина перечеркивали глаза: холодные, цепкие, жесткие. И от этого взгляда становилось не по себе, словно ты вдруг провалился в ледяную прорубь и теперь тебя несет бурным водоворотом прямо под толстым слоем льда, и ты видишь человека по другую сторону, ухмыляющегося в искаженное предчувствием смерти лицо.

Гость замер на пороге, поежился, огляделся по сторонам, словно собираясь с мыслями. Посмотрел на картину звездного неба, на тяжелые тучи с пробивающимся единственным пучком света на другой, стеллажи с множеством книг, тусклые шары светильников продолжающих гореть, несмотря на день, и ослабил узел галстука.

– Ну, что ты стоишь, дорогой Адам, проходи, – мужчина указал на одно из кресел рядом с камином. – Ты так давно у меня не был. Располагайся и чувствуй себя как дома.

Глаза напряженно следили за каждым движением гостя, но улыбка не сходила с лица. Мистер Адам на негнущихся ногах прошел по мягкому ковру и опустился в кресло.

– Я могу предложить что-либо выпить, дорогой Ади? О, не скромничай. Знаю, что ты не прочь выпить рюмку мескаль-анехо, – раздался бархатный баритон с слегка уловимым акцентом.

– Не прочь, но после того, как мы все обсудим, мистер Алесандро.

– Ценю, – усмехнулся мужчина. – Но, ты надеюсь, не против, если я закурю.

Мистер Адам пожал плечами. Мужчина за столом отщипнул щипчиками кончик дорогой сигары, чиркнул спичкой и с наслаждением затянулся.

– Не признаю зажигалок, даже такой фирмы, как Балтимор. Знаешь почему, дорогой Ади?

– Нет, – крякнул гость и вновь расслабил узел галстука.

– Запах, Ади. Настоящий запах свежей смолы и чистого дерева, а не металлический привкус газовой горелки, понимаешь?

Мистер Адам вновь пожал плечами.

– С годами все видится по-иному. Вот и свет: он становиться другим, его не хватает. Ты знаешь, с некоторых пор я вообще не гашу лампы, даже днем: не люблю темноту и все, что с ней связанно, догадываешься, о чем я?

– Да.

– Тогда объясни, в чем проблема. Я позвал тебя для приватной беседы лишь в память о том, сколько ты сделал для нашего дела. Только поэтому ты не находишься сейчас в совете, который очень жестко отзывается о твоем последнем деле, – он с силой затянулся, задержал дыхание и, прикрыв глаза, блаженно выдохнул.

– Я виноват, но, прошу, выслушайте, – у меня просто не было другого выхода. Поступить иначе я не мог.

– Не мог? – Мягкие нотки исчезли. – Почему ты не связался с другой группой? Почему не доложил о ситуации, когда еще можно было все исправить? Тебя ведь предупреждал, мистер Лестер: если дело дойдет именно до этого, ты непременно доложишь, и совет решит, как поступить дальше. Но ты возомнил, что справишься, проигнорировав распоряжения. И что в конечном итоге – парень погиб, мы потеряли третий сектор, людей, потеряли группу, а разлом оказался открытым.

– Разлом можно закрыть!

– Да, и как ты себе это представляешь? Ты подставил под удар само существование ордена, мы оказались под угрозой разоблачение в тот момент, когда нам необходимо оставаться в тени! Почему ты не доложил, что Афения ведет свою игру? Печати утеряны, Иеинак тоже – и ты еще говоришь, что разлом удастся закрыть?

– Да, сэр, утверждаю. Я уже предоставлял вам подробнейший доклад о случившемся и смею высказать теорию…

– Нам довольно твоих теорий, Лестер. Из Невады начали поступать тревожные сведения, и если в Орегоне не удастся стабилизировать обстановку вы знаете, во что это выльется! – Алесандро хлопнул по столу, на камне заиграли тысячи бликов, будто внутри него вспыхнули волшебные фонари. – И вы, Лестер, первый, кто пойдет под раздачу! Совет не ограничится вынесением очередного глупого выговора, дело намного серьезней, чем вы можете себе даже вообразить. Людям не выжить в этой войне, ни вам, ни мне, ни одному из живущих.

– Этого не произойдет, – прошептал банкир, громко сглотнув.

– Вы сами себе не верите, Адам, – прошипел Алесандро. – Я не могу долго сдерживать совет, поэтому вам необходимы немедленные результаты.

– У меня есть хорошие сведения. В третьем секторе будет новая группа и…

– Вы знаете, что такое кровь и ее узы? Много лет мы держали ситуацию под контролем, только благодаря этому. Я знаю, что все хранители погибли под обломками монастыря, но живы их потомки.

– Верно, мистер Алесандро – Фред Керлин, Рейчел Скайокер.

– Я знаю об этом, но дело в том, что хранителей должно быть семь.

– Именно, и я знаю, где находятся остальные.

– И… – нахмурился хозяин.

– Это старейшины ГриндБэй. Только они связаны с пророчеством, и кровь Хаттаубы течет в его потомках. Нам необходимо создать орден, сэр, и сейчас ничего не остается, как привлекать тех, кто достоин этого.

– Вы можете уже сейчас назвать имена? – Улыбнулся Алесандро, и банкир поежился.

– Да, конечно.

– Тогда слушаю, – человек поддался вперед, сигара в руке дрожала, и тонкий дымок рисовал причудливые картинки над головой пожилого джентльмена.

– Керлины, их три брата: Фред, Артур и Генри – знаю, что такого еще не было, но новая династия пойдет именно от них. Я проверил, обратился к книге.

– Совет сам станет рассматривать кандидатуры, и утверждать их не вам, продолжайте, кто еще – Рейчел Скайокер, кто еще?

– Грейв Лотнер и Марот Лари. Я тщательно проверил их родословную. Они не прямые наследники Белого Ягуара, так как известно, что его единственный сын погиб не оставив потомства, но они потомки родного брата Хаттаубы, шамана Саа.

– Это лучше, чем ничего. Хотя сомневаюсь, что они поверят тебе, Адам. После того, что сделал Гордон? Это не старое поколение, и они не повернутся спиной или безропотно примут, что им скажут. Ребята не пойдут на сближение с Керлинами. Хранители должны полностью доверять друг другу, у них же открытая вражда и неприятие. Что ж, отложим это решение на потом. Значит остается…

– Остается Вайлет Шелдон.

– Вы надеетесь убедить девушку, после того, что произошло с ее семьей, после того, как Билл Шелдон отказался от служения ордену и пытался бежать?! После того, как ее чуть не принесли в жертву?

– Это не совсем верная информация, – побледнел Лестер.

– Это проверенная информация. Все, что вы говорите, полная чушь. Никто не сможет заменить преемника – вы это знаете не хуже меня. Такой силы больше ни у кого нет. Я зря трачу на вас время. Через неделю соберется совет и решит, что с вами делать, уважаемый! Вы не уберегли мальчика, позволили под носом плести интриги Афении, вы некомпетентны, дорогой Ади, а значит, вы нам больше не нужны!

– Это несправедливо!

– Несправедливость не всегда связана с каким-либо действием, часто она состоит именно в бездействии – надеюсь, вы не забыли слова Аврелия. Так вот, вы бездействовали, уважаемый Ади, а это еще худший грех.

– Позвольте доказать, что вы ошибаетесь, – банкир взволнованно поднялся. – Поверьте!

– Слушайте, Ади, даже я не всесилен, но… У вас профессиональная группа, и вы далеко не глупец. Завтра я улетаю в Рим, но после возвращения, жду вас у себя. Эта девочка, Вайлет, нужна мне и не только как одна из предполагаемых кандидатур, скорее наоборот. Может она заменит Афению, а может… Из ваших отчетов ясно, она довольно тесно общалась с Джеком и их связь намного значимее фиктивного обручения Рейчел и преемника. Он мог передать ей некие способности, скажем так. Даже не подозревая об этом. Я лично должен встретиться с ней, и понять, так ли это.

– Я знаю, где она и привести ее не составит труда.

– На это бы я не рассчитывал, – хмыкнул Алесандро. – Мы искали ее почти год, и вы с полной уверенностью говорите, что знаете, где она?

– Да, сэр. По последним данным ее видели в Марлоу.

– Надеюсь, вы не опоздаете. Этот парень, который прячет ее?..

– Луис Смол.

– Луис Смол, – он задумался. – Собери о нем как можно больше информации, Адам. А теперь иди, слишком много дел, чтобы тратить время попусту. Извини, мескаль выпьем после того, как справишься с заданием. И помни, я в последний раз верю тебе, и только ты можешь исправить создавшееся положение – ведь от исхода дела зависит твоя жизнь, – мужчина улыбнулся, обнажив идеально ровные зубы – эта улыбка пробирала до дрожи.

– Да, конечно, – банкир склонился в вежливом поклоне. – Спасибо, что дали шанс.

– Ступай, Адам. Да, и не давай слишком много свободы Фреду Керлину. Чувствую, с ним будет много хлопот. И еще, вы не пытались добраться до Иеинака?

– Кратер закупорен, словно пробка в бутылке, застывшей лавой, преграждая к нему путь. Ходы подземелья разрушены, отрезав от нас впадину – это все равно, что искать иголку в стогу сена, но я предполагаю: пророчество Хаттаубы свершилось, и то, что должен был сделать Белый Ягуар, сделал Джек. Он закрыл врата, запечатав их в себе, в своем теле.

– Но ведь сферический купол над кратером не потух!

– Совершенно верно.

– Тогда вы знаете, что это значит, поэтому будьте предельно осторожны. Читайте знаки и следите за птицами. Адам, если вы найдете Иеинак, займете место в сенате рядом со мной, а вы знаете, какие это открывает перспективы лично для вас. Ведь об этом вы мечтали все это время. Вы станете преемником Руссо, который смертельно болен и скоро оставит нас.

– Я сделаю все.

– Не сомневаюсь, Ади.

Лестер поклонился и торопливо прошел мимо пристально следящих за ним глаз. Алесандро выбросил сигару, на минуту задумался, а затем протянул руку к телефону.

– Барри, у меня снова есть для тебя работа…

Луис сделал шаг вперед, загородив Вайлет, пристально всматриваясь в сгорбленную фигуру. Цыганка хмыкнула и вышла вперед под тусклый кружок света, отбрасываемого одной единственной лампой, стоявшей в центре круглого стола, накрытого бархатной скатертью. Длинные седые волосы спадали по сгорбленным плечам, а концы цветного платка, повязанного как бандама, торчали в разные стороны.

– Что вы только что сказали, – прохрипел он. – Что вы только что сказали про жизнь Вайлет.

– Вайлет? Кто такая Вайлет? – Засмеялась цыганка и, затянувшись трубкой, пыхнула прямо в лицо парня. – Я разве называла имена?

Девушка нетерпеливо взяла его под локоть и легонько потянула назад.

– Значит, вы меня тоже узнали, – прошептала она, и голос дрогнул.

– С чего ты взяла, милочка?

– Вы назвали меня…

– Я всех так называю, поспрашивай у гуляющих здесь девушек. Что-нибудь еще?

– Вы сказали, рады, что я еще жива. Вы узнали меня! Вы останавливались на Шердсонском лугу в нашем городе, в Канби. Два года назад! Перед самым закрытием я приходила вместе с сестрой, и вы предупреждали меня…

– Милочка, на вас порча, поэтому я и удивленна, что вы до сих пор живы! Вам нужно купить снадобья, и я помогу избавиться от сглаза тебе и твоему молодому человеку, – она хрипло рассмеялась и, проковыляв вперед, опустилась на стул, который заскрипел и угрожающе накренился.

– Где мы только не были за столько-то времени, все и всех не упомнишь. Вот тебя я точно не помню, так что не морочь голову старой больной женщине.

Луис растеряно глянул на Вайлет, и закашлялся дымом, когда старуха снова пыхнула на него.

– Вы не могли бы, не выдыхать мне в лицо дым, – прохрипел он.

– Разумеется, второй.

– Второй? Что это значит.

– А ты сначала заплати, а уж потом спрашивай, – грубо оборвала женщина, с интересом разглядывая Вайлет. – Так что? Вы пришли ко мне, маясь от безделья, или узнать судьбу?

Девушка нахмурилась и вплотную подошла к женщине, от которой несло алкоголем и болезнью, старой, сидевшей глубоко в груди.

– Не морочьте голову, вы прекрасно меня узнали!

Цыганка прищурилась и изменилась в лице, неприкрытая ярость сквозила в каждом движении черных глаз.

– Не стоит на меня повышать голос, хорошенькая леди, а то ведь могу и проклясть, тогда твоя жизнь превратиться в ад!

– А что будете делать с теми, кто уже живет в аду?

– О, ты еще не знаешь, что это такое. А вот когда рядом не будет второго, тогда ты ежесекундно станешь жариться на огненной сковородке!

– Слушайте, мэм, не нужно так говорить, вот вам деньги и… извините, мы пришли просто погадать, и теперь вижу, что это не самая удачная мысль, – Луис протягивал купюру в двести баксов, которая тут же исчезла в жесткой ладони.

– Надо же, какая щедрость. Но, раз ты настаиваешь, второй, то скажу: ты никогда не получишь того, чего желаешь больше жизни.

– Слушайте, мэм, не нужно гадать. Я не просил, и прекратите называть меня этим дурацким слоганом!

– Слоганом, – цыганка расхохоталась, обнажив ряд грязных кривых зубов.

– Послушайте, – прошептала Вайлет. – Я дам вам, что хотите, только… только скажите правду – вы ведь узнали меня! Только ответьте: откуда вы все знали, что… откуда знали, что Джек погибнет, – две блестящие слезинки скатились с глаз.

– Как трогательно, ты сказала, что отдашь все? Тогда давай поменяемся телами, милочка, что на это скажешь, – цыганка пристально всматривалась в упрямо сжатые губы и слезы, стекающие по бледным щекам. – Не стоит так убиваться, Фея, я всего лишь шучу, но… – она встала и, хромая, приблизилась вплотную к девушке, не отрывая глаз. – Дай мне пятьсот баксов, – потребовала она.

Луис протестующе выдохнул, но Вайлет тут же засунула руку в карман джинсов и протянула купюру цыганке:

– Хорошая маленькая леди, оставь мертвое мертвым, не вороши осиное гнездо! Может, стоит полюбить второго и наслаждаться жизнью? Хотя… в пустой душе не сможет вновь зацвести сад.

– Пожалуйста, – умоляла девушка. – Что такое Апакатика? Вы сказали это тогда. Васка, ответь!

Брови цыганки поползли вверх.

– Бойся числа тридцать девять! Не дайте ему соединиться с цветком! Ты должна была бы знать о проклятии Игриды!

– Что… что это значит?

Но старуха молчала, тяжело дыша, словно астматик, обдавая перегаром и табаком, продолжая сверлить Вайлет взглядом.

– Откуда вы знали, что Джек погибнет?

– Погибнет… о, это что, неудачная шутка? – Хмыкнула старуха. – Ему нужно намного больше, чем просто падение с высоты, милочка. Смерть еще нужно заслужить, либо праведными, либо ужасными делами.

– Что вы такое говорите? Откуда…

– Пожалуйста, перестаньте! – Сказал Луис.

Вайлет вскрикнула, прижимая к груди руки.

– Жертва! Жертва! Дайте ему жертву! – Раздалось из глубины комнаты.

Луис чертыхнулся и бросился в направлении звука.

– Черт, это же попугай, – раздался его крик.

– Оракул никогда не говорит впустую, молодая леди! Ты ведь знаешь это, верно? – Прошептала цыганка, схватив ее за руку. – Ты ведь можешь умереть за него, и тогда он будет жить. Выбор должна сделать только ты, и второму вовсе незачем об этом знать!

Вайлет замерла, не смея оторвать взгляд от черной бездны алчных глаз. Почувствовала, как ее с силой тянут к выходу

– Нет… нет, Луис, я должна знать… я должна понять, – кричала она.

– Ни минуты больше! Какого черта я думал, притаскивая тебя в это место, придурок!

– Отпусти, не смей, – вырывалась Вайлет, но это все равно, что пытаться сдвинуть с места китайскую стену.

Приток свежего воздуха привел в чувства, только теперь она поняла, что находилась на грани обморока. Они прорывались сквозь толпу зевак, продолжая слышать за спиной хриплый хохот. Кто-то дернул ее за руку, заставив Луиса немного притормозить. Вайлет обернулась.

– Уходите отсюда, как можно скорее, слишком опасно. Для тебя слишком опасно, – прошептал Вейн, и тут же бросился назад, теряясь среди моря лиц.

К счастью Луис ничего не услышал, продолжая тащить ее к машине. Включив скорость, он ударил педаль газа. Машина взвизгнула, подняв волну пыли, и сорвалась с места.

– Старая развалюха, корыто, которое плетется еле-еле, – процедил он сквозь зубы, вдавливая педаль газа. – А я, так просто болван.

– Луис, – позвала Вайлет, у которой зуб на зуб не попадал, которую словно лихорадило. Он глянул на нее, чертыхнулся и включил печку.

– Я не хочу, чтобы ты верила во всю эту чушь, – процедил он сквозь зубы.

– Луис… она сказала… она сказала, что Джек не погиб.

– Господи, Вайлет, эта женщина только тем и занимается, что всю жизнь дурит людей. Это ее хлеб, работа, способ выманивания денег. Как ты можешь придавать значения ее безумным словам. Да она сумасшедшая, чокнутая. Попугай прав! Мы жертвы, которые попались в ее лапы. Она требовала бы все больше денег, придумывая каждый раз очередную версию.

– Что такое Апакатика?

– Ви, прошу, не стоит думать над словами больного человека. Может, она сама выдумала это и теперь радостно вешает лапшу на уши. Бред.

– Что такое – тридцать девять?

Луис резко ударил по тормозам, отчего их бросило вперед, и съехал на обочину. Развернувшись к девушке, он обхватил ее лицо ладонями и приподнял.

– Послушай, Ви, очнись, прошу! Не стоит думать над ее словами, не стоит придавать им значение. Эти люди делают больно, чтобы вдоволь насладиться отчаяньем и чужими страданьями. У них одна цель – нажива, они пойдут по головам, растаптывая чувства и даря ложные надежды. Все сводиться к одному, пойми. И ее слова циничны и жестоки, – он осторожно стер с лица слезы. – Она не даст тебе ответы, Ви. Не нужно возвращаться туда. Не нужно доставлять ей радость. Цыганка ничего не знает, и все ее слова просто совпадение и не более.

– Только подумай, как, сорвавшись с такой высоты, да еще в море огня, – слова застряли в горле. – Прошел уже год, Ви. Ты думаешь, я не хочу верить, не хочу надеяться? Но жить, питаясь иллюзиями, – это не выход. Джек не хотел бы, чтобы мы метались. Он хотел видеть тебя счастливой, даже… даже если его не будет рядом.

– Откуда ты можешь знать?

– Я… я знал его с детства, Ви, – прошептал он, отворачиваясь. – Я знаю, что он хотел, именно поэтому так и поступаю!

4

Они оставили машину сразу за городом и отправились автостопом до Ньюпорта, где приобрели подержанную колымагу, и через Флоренс и Ридспрот без приключений добрались до городка Порт Силвер. Через час они были в бухте Надежда, в светлом трехэтажном особняке с мансардой, и выходящем прямо к морю лодочным сараем.

По мере того, как сокращалось расстояние, а Файерлейк становился ближе, Вайлет чувствовала себя все беспокойнее, и не могла понять тревогу. Бухта должна умиротворять, а не вселять печаль и грусть. Она снова превратилась в пустую оболочку, бродила по комнатам словно привидение, дотрагивалась до вещей, подходила к окну и надолго замирала, всматриваясь в горизонт безбрежного моря, на белые барашки пены и ракушки, оставленные приливом.

С двух сторон бухту огибали скалы – исполины, и если приглядеться внимательней, они походили на сгорбленные фигуры, присевшие на валун немного отдохнуть. Уходящее солнце бросало последний луч света, отражающийся от белого, отполированного водой камня, рассеиваясь, словно тысячи блестящих брызг на водной глади, создавая иллюзию играющих на поверхности светлячков. Эта перламутровая дорога уходила за горизонт. Хотелось сбросить стесняющую обувь и пойти прямо по воде, ощутив блаженную прохладу.

По всему периметру прибрежной линии лежали огромные гладкие камни, словно застывшие гигантские морские черепахи, внутри которых время проделало искусственные ходы, попадая в которые нетрудно вообразить, что оказался в одной из множеств пещер Аппалачи или Маун-Худ, спрятанных на тысячи миль вглубь земли. Только сюда, через крохотные поры, проникал свет, будто льющий ниоткуда, а ноги утопали в теплом мягком песке.

Скалы защищали бухту от ветра, а густой лес, растилающийся позади, огораживал от чужого вмешательства, делая место уединенным и тихим, лишь морской бриз, крики чаек и бакланов нарушали тишину, а еще шелест тысячи листьев, нашептывающих каждый свою историю.

Это самое уединенное и самое прекрасное место, которое она когда-либо видела, и все здесь связано с Джеком, с тем, кто являлся смыслом, жизнью, светом, надеждой, и когда он ушел, душа ушла вслед за ним. Осталась пустота, которую ничем не заполнить, и тоска разъедала изнутри, словно яд. Оставался лишь вопрос времени, когда яд опустошит настолько, что она больше не будет видеть смысла жить дальше.

И сейчас лишь одно сдерживало от рокового шага – найти виновных. Вернее не одно… Луис!

Вайлет оглянулась, выходя из забытья, и тут же наткнулась на теплый внимательный взгляд. Он тихо стоял позади, боясь шелохнуться, любуясь ее точеным профилем, фигурой, освещенной скупыми багровыми лучами, создавая вокруг волшебную ауру, словно она не человек, словно …

– Виденье, – прошептал он. – Награда, которую не заслуживаю, которую не достоин. Ви, понимаю, прошло слишком мало времени, но я не хочу больше молчать. И прежде чем уеду, хочу чтобы ты знала: я люблю тебя. Так сильно, что готов на любое. Так сильно, что самому страшно. Я всегда тебя любил и всегда ждал. Ничего не отвечай, просто хочу, чтобы ты знала.

Он сделал шаг на встречу, прикоснулся к ее волосам, утопая в блестевших от слез глазах, закрыл веки, растворяясь в нахлынувших чувствах, чувствуя ее дыхание на губах, и склонился ниже, осторожно прикасаясь губами к ее губам. Сердце готово пробить грудную клетку, а весь мир остался далеко позади.

Звонок телефона грубо швырнул обратно на землю. Вайлет вздрогнула и склонила голову. Луис сжал зубы, так что они скрипнули: волшебное мгновение ушло, безжалостно возвратив на грешную землю.

– Слушаю, – прохрипел он в трубку. – Да, как договорились. Вы должны заезжать каждый день и навещать девушку. Если что-нибудь вас насторожит, сразу связывайтесь со мной. Да, миссис Боуден, Вайлет будет только рада вашему присутствию. Хорошо.

– Кто это? – Спросила девушка, как только он положил трубку.

– Я нанял миссис Боуден из Порт-Силвера, она станет заезжать к тебе каждый день: прибирать, готовить обед, ну… чтобы ты не оставалась одна, понимаешь, – прохрипел он, подходя ближе. Но Вайлет сделала шаг назад.

– Луис, мне никто здесь не нужен. Я хочу побыть одна, необходимо многое обдумать и решить с чего начать. Не хочу, чтобы кто-то отвлекал. Ты напрасно волнуешься за меня. Никто не знает, что я здесь.

– Нет не напрасно. Иногда ты не осознаешь угрожающую тебе опасности и, к тому же, я буду спокоен, зная, что ты не одна в бухте Джека, – он проговорил это автоматически и запнулся, видя, как вспыхнуло ее лицо.

Вайлет сделала еще один шаг назад и отвернулась к окну. Волшебный момент был упущен. Он со злостью покосился на телефон, стоявший на полированной тумбе.

– Я не могу быть в этом месте одинока, надеюсь, ты понимаешь, – прошептала она.

– Конечно.

– Можно я пройду к берегу?

– У меня предложение, – выдохнул он, стараясь скрыть досаду. – Я приготовлю ужин, а потом мы с тобой прогуляемся вместе. Когда звезды зажгутся на небе, ты увидишь лунную дорогу и русалок, махающих тебе из воды.

Вайлет развернулась, ямочки на щеках заставили замереть на месте.

– Идет.

– Э… тогда я пошел готовить салат из киви и ананасов, а также куриные ножки и коктейль своего собственного изобретения, и только не проси у меня рецепт, потому что я его не выдам даже под пытками. Ведь тогда ты сама сможешь его приготовить, без моей помощи!

– Отлично, надеюсь, ты когда-нибудь меня научишь.

Луис прошлепал в просторную кухню, и через некоторое время она услышала, как он, включив бумбокс, напевает вместе с «марсианами», как он называл группу «Тридцать секунд до марса». Послышался грохот:

– Все в порядке, просто не вписался в поворот, – раздался его голос.

Вайлет закрыла глаза и втянула носом влажный воздух. Как только они вошли в гостиную, она почувствовала почти неуловимый легкий вкус утреннего кофе и такой знакомый запах мужской туалетной воды. Силуэт Луиса скрывали серые сумерки. В его облике она увидел другой, всего на миг, вообразив, что это Джек и сейчас он прикоснется к волосам, и тогда она умрет от счастья.

И когда Луис протянул руку и дотронулся до нее, она была уверена – это он, и она проснулась, а жуткий кошмар ушел вместе с ночью, развеяв страхи и уничтожив боль.

Она разглядывала комнату, проводя рукой по бархатной спинке кресел, прикасаясь к прохладной поверхности керамических ваз и картин, впитавших теплоту дома, и края раны зияли все шире.

«Почему Джек оставил этот дом ей и Луису»? Она все чаще возвращалась к этой мысли, к странным словам Джека и понимала: он чувствовал, что может навечно остаться внизу бушующего кратера, он всегда предчувствовал, всегда знал:

– Ты вечно будешь в нем блуждать и в «Красном Озере сгорать», – прошептала она слова старого пророчества. – «Красное озеро…»

Луис взвизгнул, подражая аккорду гитары, продолжая греметь посудой: заработала электропечь, и вскоре по дому поплыл запах жареного мяса.

Раздался телефонный звонок, и Вайлет сняла трубку.

– Бухта Дж… Надежды. Я не слышу, говорите громче, пожалуйста.

Она вслушивалась в электрическое потрескивание на другом конце провода и ничего не слышала.

– Алло… ничего не слышно! Попробуйте перезвонить, – вздохнула она и повесила трубку.

– Ви, еще минут пятнадцать, и ты сможешь оценить мои кулинарные способности, – крикнул Луис. – Надеюсь, не провалю экзамен!

Луис оказался прав. Ужин был превосходный, и Вайлет впервые поела с аппетитом, сразу почувствовав прилив сил. Он с улыбкой наблюдал, как она налегает на салат, а фирменный коктейль «а-ля Луис» вызвал восторг. Скованность уходила, а мышцы приятно расслабились: стало спокойно, впервые за несколько месяцев.

– Небольшая доза алкоголя, никогда не помешает, – хмыкнул Луис, смотря на вспыхнувшие щеки девушки. – Этот коктейль меня научил делать Ламар Уокер. Он говорил: после честно сыгранного матча он просто необходим. Восстанавливает силы за минуты. Ты чувствуешь, как руки наполняются энергией?

– Я чувствую себя просто превосходно. Это потрясающий ужин, мне повезло с шеф-поваром! А теперь обещанная прогулка?

Они бродили по теплому песку, вспоминая старые истории. Вайлет действительно увидела лунную дорогу, и белый пучок света вдалеке.

– Что это?

– Старый маяк. Миссис Боуден рассказывала, что в нем живет свихнувшийся рыбак, старик Хеслер, который продолжает зажигать его каждую ночь, хотя в этом давно нет никакой необходимости. Он одинок: жена умерла несколько лет назад, а дети разъехались, но старик все время твердит – именно в эту ночь придет его бригантина.

– Бедный мистер Хеслер.

– Отчего же, вовсе даже нет. Он счастлив, уверенный, что это все вокруг посходили с ума!

– Надо обязательно пригласить его в гости!

– Вряд ли получится. Старик патологически подозрителен. Ему кажется, живущие в городе, положили глаз на его маяк и теперь мечтают прибрать к рукам, отправив его в сумасшедший дом.

Они уселись на один из круглых камней. Луис обнял ее за плечи и прижал к себе, и теперь тихо рассказывал очередную историю. Ви помнила то время, когда видела в нем единственную отдушину и терпеливого слушателя. Он всегда оказывался рядом, когда было плохо, никогда не задавал вопросов и не требовал внимания. Просто был рядом, постепенно становясь частью ее жизни, становясь жизненно необходимым, как вода и воздух, как солнце и ласкающий лицо ветер.

– Ты знаешь, как мы сдружились с Джеком? Хочешь послушать эту историю? – Постепенно разговор перешел на воспоминания. И Вайлет вдруг поняла, что не испытывает больше ужасающую боль при его имени, а просто неукротимое желание слышать о нем и представлять, что он рядом.

Можно создать иллюзию и жить в ней: так легче, так проще идти вперед и не сойти с ума. Иллюзия – это спасение. Джек рядом и когда-нибудь он обязательно вернется, и тогда до скончания времен они будут вместе.

– Не знаю, сколько нам тогда было, что-то коло пяти. Брат Джека – Сэм – еще не пропал, и он постоянно был с ним: на тренировках, в спортивных клубах, даже на рыбалке. Джек особенно ни с кем не общался. Мне всегда он казался слишком серьезным, и все наши детские забавы его вовсе не привлекали.

Как-то один тип по имени Итон со своими дружками, поймали меня на баскетбольном поле. Фредди Керлин напротив них сущий ангел! Что эта банда только не творила – грабила туристов, разоряла сады, не давала прохода ребятам. Но мне с Майклом и Дэнни везло, и мы не особенно попадались им на глаза. Мне они казались здоровенными парнями, им тогда было по десять – двенадцать, и связываться с ними желание не возникало.

Итон всегда ходил с «бабочкой» – нож с двумя ручками, и любил хвастать им, особенно перед девчонками. Майки это просто выводила из себя, и он придумал, как этого придурка немного спустить на землю. Один раз, когда он плескался в реке, мы спрятали его одежду, и он полгорода бежал в одних трусах в мелкий цветочек. Хохма была еще та! Мы за животы хваталась, а уж девчонки и вовсе чуть не поумирали от хохота.

Но Паркер сдал нас с потрохами, рассказав ему, кто виновен во всей истории, и за нами началась охота. Сейчас все это смешно вспоминать, но тогда было не до шуток. Сколько раз мы вовремя делали ноги, спасаясь от разъяренного Итона и его дружков, и пока удача нам соблаговолила, до того самого дня.

Они зажали меня с трех сторон: Итон и еще два верзилы. Я был один, и если б Майки с Дэном были бы рядом, вряд ли сумели помочь, скорее неминуемо пострадали. И поэтому я злорадствовал, ведь Итон так и не смог добраться до них.

– Ну, что козявка, сейчас за все ответишь, – бросил он мне в лицо. Я расхохотался и тут же получил сильный удар в нос. Помню, что в глазах заплясали звездочки, и я отлетел не несколько футов. Тут же пошла носом кровь, и от боли я не мог вымолвить ни слова, только силился не зареветь – ведь это худшее унижение для меня.