Требования сторгической общедуховной любви не невозможные идеальные требования. Без крепости сторгической общедуховной любви невозможна полноценная жизнь Шема и, значит, Общей души.
В общедушевности Хама эротический обмен кипящих жизней идет в пласте действия низших душ. Осуществляемое Хамом интерпсихическое единство жизни есть соединение действующих в событийной жизни воль. В интерпсихическом общедушевном поле происходит взаимодействие исполняющей воли низшей души одного человека с волей всех. Хам действует на том поле единства жизни, в котором свобода обмена жизнями осуществляется как свобода вбирать в себя жизненное тепло другого, принимать и использовать в себе и для себя психическую жизнь других, находящихся в общем ряду коллективного эго.
Для коллективного эго, особенно прочно сплоченного на интерпсихическом уровне, важнее всего нераздельность единиц целого, магическая сращенность отдельных людей. И тут, конечно, идет обмен жизненностью между волями одной и другой животной личности, но сами они подавлены и потому не обеспечивают полноценное интерпсихическое кровообращение в обществе.
В отличие от унифицированной жизни коллективного эго, в жизни Общей души необходимо ясное различение фигур. Психофизиологическое бурление в Общей душе тем полнее и жизненнее, чем более разнообразны и самобытны отдельные психофизиологические особы, действующие в хамовой общедушевности. Утрата психической многоликости погашает Общую душу. Психическое многообразие и разноголосие – богатство Общей души. Эта многоликость и все это богатство должны вмещаться в некий общий психический тип, обладающий своехарактерной волей, – в образ Хама данной Общей души. Специфика Хама в некоторых чертах отражается на физиологии народа, в том числе и его облике. Хам – психическая топика Общей души и вместе с тем ее сквозной психический и интерпсихический образ.
Интерплотский и интерпсихический уровни свиты в сознании общего Строя и цементируются этнической разумностью, ведением этноса, несущим в себе заряд убежденности, воспитывающий жизнечувствование и направляющий волю этого Строя.
И коллективное эго имеет свой Строй, свой групповой разум, свой этнический закон, который обслуживает и укрепляет его. Групповой разум в коллективном эго есть, так сказать, дополнительное средство, призванное подтверждать и ментально утверждать его конститутивные свойства. Групповой разум в коллективном эго ужесточает порядок и стагнирует сообщество.
Этнический разум Общей души – не слуга в ней. Он возвещает правила поведения и прикладывает их к хамовой общедушевности. Этнический разум дает Хаму метапсихический закон течения его жизни, задает ему его конституцию, без которой Общая душа вырождается. Этнический общедушевный разум на правах законодателя входит в сам образ Хама и тем обеспечивает его душевную целостность и жизнестойкость. Надо ли говорить, что этнический разум Общей души ни в коей мере не обедняет ее психически, но устанавливает разнонаправленным волям людей критерий законности или беззаконности действий. Свитые вместе интерплотский и интерпсихический пласты общедушевности становятся – под действием и управлением этнического разума – душевной целостностью, составляющей нижнюю половину Общей души, в которую входит ее фундамент и которую мы называем Этносом.
Собор – верхняя половина Общей души. Шем и Яфет существуют вместе в Общей душе, благодаря мощному единящему действию соборного разума, сочетающего разум Шема и разум Яфета.
Соборный разум содержит ответы на главные вопросы человеческой жизни, и то ведение Бога, Мира, Жизни, Истории, самого себя, которое определяет основные задачи жизнепрохождения человека. Говоря о ведении Бога, Мира и самого себя, я имею в виду не мистическое знание тайн Наивысших Сущностей, а то высокое знание, которым устанавливается положение человека в отношении основных Сущностей. Прежде всего, это взгляд человека на Всевышнего, на Его отношение к человеку и на отношение человека к Нему. Это и основа мировоззрения человека, то есть тех его представлений о Мире, из которых вытекает направляющая установка отношения к Миру. Это и основа жизнепонимания человека, из которой вытекает его понимание своей задачи в жизни, ее целенаправленности и смыслонаполненности, должного прохождения дистанции жизни от рождения до смерти и понимание основных ценностей и их градация на этом пути. Это и отношение человека к смерти и посмертному существованию, в том числе, и вопрос спасения или вопрос реинкарнации. Это, наконец, общие представления человека об Истории, ее процессе, ее цели и ее завершении.
Свечение соборного разума сквозь яфетическую жизнь мы обнаруживаем в «идеях» и «принципах» культурного слоя и в тех общих «законах этики», которые обеспечивают морально-культурную солидарность общества. В каждом новом поколении знание соборного разума обкатывает себя в яфетической (филической) общедушевности, иногда заново обкатывает себя.
Духовный рост соборного разума, по-видимому, использует яфетическую общедушевность в качестве своего испытательного полигона. Борьба «идей», моральных установлений и ценностей внутри остающейся единой Общей души – вот обычная работа соборного разума на своем собственном филическом плацдарме.
В сформулированном виде жизневоззрение и миропонимание – продукт интеллектуальной деятельности, приготовленный для специальной цели создания четких мировоззренческих установок. То есть продукт Яфета или Шема и Яфета, а не одного Шема. Не всегда даже можно сказать, что Шем есть основа, на которой выстроено такое мировоззрение.
У каждой Общей души своя народная мудрость (и своя легкомысленность). Она добывается поколениями мудрецов (охотников мысли) и ставится на стол кулинаров мысли, которые составляют законы и прочие общедушевные установления, руководящие конкретной жизнедеятельностью всех тех, кто принадлежит Общей душе.
Мудрость народа – Шемово общедуховное (религиозное в широком смысле) богатство. Мудрость эта, бывает, воспринимается интеллектом грубой (а то и глупой, интеллектуально недостойной) мыслью. Но именно она – наивысшее достояние Разума народа. На его основании народ оценивает жизнь и живет. Разумом-мудростью народ обеспечивает градацию ценностей жизни, судит и выставляет оценки, определяет сознание собственного совершенства и чувство позора, достоинство всего происходящего, в том числе и лидеров своей истории. Другой народ своей мудростью оценил бы то же самое иначе.
4
Интердушевной взаиможизни высших душ нет в коллективном эго, где люди более всего сочленены в пласте низших душ. Коллективное эго – всегда дано. Шем – становящееся интердушевное единение, стремящееся стать единством. Чем взрослее Общая душа, чем ближе она к зрелости, тем сильнее и полнее проявляется в ней ее чувство ближнего и тем она крепче и прочнее. Рост общедушевной любовности – все большая и большая одухотворенность народа в чувстве ближнего – главенствующее условие жизнеспособности Общей души. Общая душа в опасности, когда Шем беднеет любовью. И расцветает, оживает, когда обогащается ею.
Общедушевная жизнь Шема вырабатывается не отдельным человеком, а многими поколениями народа. Она существует благодаря исходной близости высших душ, тем именно и сильна.
В общедушевности Шема реализуется высшая свобода обмена жизнью в Общей душе – духовная свобода совмещения жизней на уровне высших душ. Шем основан на сторгическом чувстве и осуществляет не сожительство и сосуществование, а со-жизнь, взаимоодушевленность, взаиможизнь, предполагающую самоотречение по чувству душевной ответственности за общедушевного ближнего. Образ ближнего своего – это не образ какого-то другого человека, а свой собственный образ в общедушевной жизни. Образ этот по своей природе идеален, в нем – всё, что любят, что общедушевно желает и ждет всякий в составе Общей души.
В каждой Общей душе люди переживают друг друга в шемовой общедушевности по-особому. Человек несет в себе некий идеальный образ ближнего народа своего. Национальная одушевленность из века в век сохраняет свой характер переживания радости и боли ближнего, свой особенный образ народного братства, любовности и ласковости внутринациональных взаимоотношений, душевной ответственности и жалости. Каждую Общую душу и ее различия можно самоопределить по отношению к жалости и переживанию жалости. И, конечно, по своему особенному идеальному стилю самоотреченности – во всех ее ступенях, начиная с участия и предупредительности повседневного общения и кончая высшими образцами самоотреченного прохождения всей жизни.
* * *
Одухотворение человека – это все большее наполнение его Светами эденской Жизни. Сторгическая одухотворенность – от наполнения человека Светом эденской Любви.
Общедушевная система человек – посмертный плод вообще более восприимчива к эденскому Свету Любви, чем к эденскому Свету Разума. Существование Общей души обеспечено именно этой особой струей эденской Любви – общедушевной сторгичностью Шема.
Без своей особой сторгичности Общая душа не существует. У каждой Общей души своя особая сторгиодуховность. Тайна Общей души – в возникновении ее особой сторгической одухотворенности. Это тайна – тайна лона, в котором возникают сторгические существа и керувы.
Исполнение заповеди любви к ближнему как к самому себе, как к сторгическому ближнему возможно потому, что «ближний» уже состоит в общедушевной сторгии.
Общедушевные сторгические переживания находятся в гармонии с переживаниями родной природы. Есть какая-то трудно осмысляемая потаенная связь между языком народа и его сторгичностью.
Создать общедушевную сторгичность – первейшая забота формирующейся в Филиоэдене Общей души. Выразить ее и сохранить ее – первейшая забота жизни Общей души в человеческой Истории.
Источник общедушевной сторгичности – в целостности некой совокупности, составляющей филиоэденскую область Общей души. Сторгическая общедушевная близость означает сторгическую близость посмертных душ (их особую сторгическую ориентированность) и филиоэденских существ.
Сторгические движения Филиоэдена имеют критическое значение для единства Шема.
Своя общедуховная любовь, шемова сторгичность, сначала возникает в Филиоэдене и, выражая себя в навигациях, становится общедуховной.
Изначально филиоэденское – это содержимое эденского Света Жизненности, включенное в форму Света филической Жизненности. В осевом времени в систему человек – посмертный плод начинает поступать Свет эденской Любви. От присутствия эденской Любви в человеке начинается процесс активной сторгизации народа и формирования Шема Общей души. Присутствие эденской Любви становится главным достоянием Общей души, ее высшей ценностью.
* * *
Шем – своя общедуховная совесть, своя общедуховная истина и свой стиль общедуховной сторгии, столь же уникальной, что и сторгия отдельного человека.
У каждой Общей души своя истина, выражающаяся в оттенках общедуховного мировоззрения, и своя совесть в жизнепонимании. Своя общедуховная совесть и истина заменяют большинству людей свою личнодуховную совесть и истину.
Никакой другой истины (и мудрости на основании общедуховной истины), кроме своей, – ни личнодуховной, ни общедуховной – не бывает.
Никакой другой совести, кроме своей, – ни личнодуховной, ни общедуховной – не бывает.
Никакой другой любви, кроме своей, – ни личнодуховной, ни общедуховной – не бывает.
Совесть и истина – и в личнодуховной, и в общедуховной жизни – только свои. И возникают они, как свои, не на основании всеобщей Истины и Совести.
Общечеловеческой Совести и всечеловеческой Истины нет. У совести и истины людей есть общие черты. Но эти общие черты не базис, на котором выстраивается всякое свое, свое Общей души и свое отдельного человека. Напротив, общие черты образуются из своей совести и своей истины.
Конечно, у всех одна физиология и сходство по несвободному Центру Управления внутренним миром, но не они определяют жизнь высшей души человека, тем более развитую жизнь высшей души. Человек как таковой создан чистым филиоэденским листом, без (почти) эденских Светов, на которых мог быть заложен базис общечеловеческой совести и истины. Мало-помалу внедряясь в локальные системы человек – посмертный плод, эденские Светы образуют в каждой из них свою совесть и свою истину, особые и уникальные, из которых при желании можно вычленить общие черты.
Моральные установления могут быть всеобщими потому, что мораль и этика – явления яфетические. У Общей души есть или намечено свое свободное нравственное чувство, но юридическим законом утверждается не оно, а яфетическое начало этики. В глубине народ живет и оценивает не по этикояфетическим установлениям, а по своей общедуховной совести.
Своя общедуховная совесть не обязательно совпадает с общепринятыми в данный момент этическими установками. Хорошо бы, чтобы государственные законы выражали свою совесть и свою истину Общей души, но на самом деле они отражают интересы и взгляды людей, которым дано право писать законы.
Своя совесть есть переживание человеком эденского Света Жизненности в себе. Совесть – своя, и потому ее универсальной расшифровки быть не может. Но это никак не умаляет ее.
В метафизическом смысле переживание справедливости основано на переживании свободного нравственного чувства и есть производное от своей общедуховной совести. Говорить о глубинных критериях общедуховной совести и справедливости вне переживаний эденского Света Жизненности Общей душою неправильно.
В конкретной общественной жизни переживание справедливости базируется на представлениях о том, насколько высшие эшелоны общественной и государственной жизни заняты в каком-либо отношении лучшими (уважаемыми) людьми, определенными таковыми общедушевным сознанием.
Крепостническое общество было справедливым постольку, поскольку крепостной считал помещика высшим человеком. По этой причине представлялась справедливой и монархическая власть.
В 90-е годы ХХ века высшее положение в российском обществе захватили если и не самые худшие, то далеко не лучшие люди. Сознание справедливости народа поругано этой уродливой ситуацией на многие десятилетия.
В современном западном обществе – обществе денег и славы – размыто само понятие лучших и худших, высоких и низких людей, и потому размыто представление о справедливости.
5
Первейшая забота человека – найти свой образ жизни или образ жизни для себя. Встать в определенный образ жизни для большинства людей означает найти себя и решить свою жизнь. Душа человеческая не успокаивается, пока вольно или невольно не включает себя в некий образ жизни, себе свойственный или не свойственный. Приняв тот или иной образ жизни, человек правит себя под выбранный им или ему навязанный образ жизни.
Цивилизованность определяется по соответствующему образу жизни. В сегодняшнем понимании – образу бытовой жизни. Своя жизнь – это во многом свой образ жизни. Человек, сколь богат, славен, успешен он ни был, страдает, когда не живет своим образом жизни. Ностальгия по родине – ностальгия по родному образу жизни.
Образ жизни – одно из центральных понятий жизни человека и основной установитель колеи его жизнепрохождения, и семейного, и профессионального, и общедушевного.
Образ жизни правит людьми. Главный вопрос «как мне жить?» человек решает, включаясь в тот или иной образ жизни. Включаясь в тот или иной образ жизни, человек получает не только стиль и правила каждодневного поведения, но и практические ответы на вопросы жизни.
Обыкновенно человек выбирает не мировоззрение и жизнепонимание, не убеждение или религию, не правящую идею даже, а образ жизни. Само по себе мировоззрение недостаточно определяет жизнь, а прикладывается к самореализации в выбранном образе жизни. Выбирая или меняя образ жизни, человек вместе с ним выбирает и ту конфигурацию – ситуационную, идеологическую, вероисповедальную и прочую – в которой выбранный образ жизни выражает себя.
Образ жизни замещает человеку все то, что должно бы быть в нем под управлением высшей души. И веру, и убеждение, и любовь. Не по вере, убеждению, любви люди выбирают образ жизни, а убеждения, веру и любовь вместе с выбранным по стилю горения души образом жизни. Принять Исповедание значит принять или только определенный образ жизни, или принять образ жизни и вместе с ним определенное жизнепонимание и мировоззрение. Если определенный образ жизни, православный ли или еврейский, советский или американский, привлекает человека, то он принимает установки мировоззрения, которые этот образ жизни обслуживает. Искренно считая, что живет в соответствии с мировоззрением.
Предлагать человеку в качестве руководства какое-либо мировоззрение, сколь бы убедительно оно ни было, в чистом виде нельзя, он сможет принять его только вместе с образом жизни. Само по себе мировоззрение может заинтересовать людей, но жить по нему они не будут до тех пор, пока им не укажут определенный образ жизни, в который они с этим мировоззрением могли бы встроиться. На практике мировоззрение не усваивается человеком без образа жизни. Людям надо показать, как им надлежит жить, привлечь их неким образом жизни и к нему приложить мировоззрение. Тогда оно заработает.
Главная характеристика общества не политический режим, не социальный расклад, не экономическая ситуация, не вероисповедание или идеология и не культура, а образ жизни, выкованный в разные времена и политическими режимами, и классовыми раскладами, и вероисповеданием или идеологией, и культурой, и многим другим, в том числе весьма неопределенным.
Образ жизни непосредственно руководит жизнью, обладает ориентирующей волей, изнутри устанавливает ценности жизни. Сохранение или изменение в образе жизни лежит в основе самых разных исторических движений. Реформация в Европе (во всяком случае со второй ее волны) – борьба за иной образ жизни. Для установления нового буржуазного образа жизни и его религиозного обоснования необходимо было ослабление вероисповедальческого строя римской духовной власти и усиление приватной религиозной жизни.
Противостояние западников и славянофилов, как императорских, так и постсоветских времен, – противостояние двух идеально переживаемых образов жизни. Российская революция 1991 года вдохновлялась не столько идеями или отрицаниями идей, сколько прельщениями западноевропейского и североамериканского образа жизни.
* * *
Образ жизни Общей души – не нравы, обычаи, разнообразные правила, не закон и не мировоззрение, а нечто сущностно неописуемое, во всяком случае не поддающееся четкому определению и рационализации содержание, для которого все перечисленное предоставляет совокупную форму внешнего выражения. Содержание образа жизни не сводится к этим параметрам и из него не выводится.
Самобытность общедушевного образа жизни не в отличиях образа жизни одного и другого народа, имеющих общую базу, а разные базовые установления жизни нации. Образ жизни – не отличительные, а базовые черты жизни нации. И вообще не черты, а база жизни нации.
Самобытность народа – это самобытность его внешнего образа жизни (его формы) и внутреннего (собственно общедушевного) образа жизни (его содержания). Общедушевное (шемово) мировоззрение и жизнепонимание входит во внутренний образ жизни Общей души (а не прикладывается к нему), определяет общедуховную атмосферу жизни народа.
Образ жизни – и доминанта, и интегральное качество жизни человека и его Общей души. Общая душа состоялась, когда полновесно определился ее внутренний и внешний образ жизни.
В основном люди получают или выбирают образ проживания, внешний образ жизни и к нему прикладывают внутренний образ жизни. Но есть и такие, их всегда немного, кому важен именно душевный образ жизни. Внешний образ жизни для них обрамление и наружное выражение внутреннего образа жизни. Они-то более всех стремятся к высокому образу жизни и создают его. Как правило, это конфессиональный образ жизни. Все мировые религии и их ответвления стремятся удовлетворить общедушевную потребность человека в высоком образе жизни.
Образ общедушевной жизни – лучший определитель народа. Это его доминанта. Общедушевный образ внутренней жизни в основных чертах тысячелетиями остается одним и тем же, каждый раз иначе выражаясь при переходах из одной современности в другую.
Общедушевные ближние («свои») те, кто живут одним общедушевным образом жизни – и внешним и внутренним. Принадлежать народу – значит жить его образом жизни. Войти в народ – значит принять его образ жизни в качестве своего.
Свой образ жизни – величайшая ценность народа. Губить народ – разрушать его образ жизни. Не уклад жизни, пусть и освященный поколениями предков, а образ общедушевной жизни. Разрушать, а тем более фундаментально разрушать образ жизни народа, – преступление перед ним.
Все явления жизни человеческой можно (и нужно) оценивать по планке высоты и чистоты образа жизни. Это может быть сугубо личный образ жизни, который ведет один человек на всем свете. Это может быть образ жизни среды, в которую он попал. Это может быть общенародный или, шире, общедушевный образ жизни, к которому он принадлежит по рождению. Важно, какой это образ жизни: высокий ли, невысокий или низкий.
Деградация общедушевности – деградация образа жизни. Особенно опасны такие общественные потрясения, политические, экономические или исповедальные, которые понижают высоту и разрушают чистоту образа народной жизни. Феминизм – бунт женщин против выработанного веками традиционно высокого женского образа общедушевной жизни. Беда в том, что при этом образ жизни женщин (и мужчин) меняется не на более высокий, а на невысокий, а то и на низкий образ жизни.
Одна из важнейших задач Вероисповедания и конфессиональной власти – установление и освящение образа жизни народа, придание ему сакрального значения и возможности переживания его священным. В каждом Вероисповедании есть своя высокая поэтика души. Для людей филиоэденской (серафической или шемовой) жизни она служит в качестве филической или яфетической составляющей творческой духовной жизни. Для основной массы людей религиозно-лирические чувства необходимы для установления определенного высокого образа жизни. Но они могут стать вкусной оберткой, дарующей наслаждающее настроение яфетической жизни, оторванной от любого рода филиоэденской жизни высшей души.
6
Общая душа содержит два основополагающих элемента: общедушевную Самость, соответствующую Самости личнодушевной жизни, и Народность – инстанцию, соответствия которой нет в Структуре отдельной души.
Общедушевная Самость и Народность опираются на одно и то же основание Хама, но живут разной жизнью. Общедушевная Самость, как и Самость личной душевной жизни, живет совокупной жизнью двух пластов общедушевности: филического и интерпсихического, Яфета и Хама. Народность живет совместной жизнью пластов общедушевности Шема и Хама.
Без Хама Общая душа распадается. Не Яфет (как было бы в трехдушевной Структуре), а Хам есть структурный скреп Общей души. Его связь с Шемом и Яфетом куда прочнее, чем Шема с Яфетом, которые моментами могут жить независимо друг от друга. Именно Хам держит Общую душу в целостности.
Яфет способен выйти из общедушевности, стать внеобщедушевным, жить сам по себе, но оставаясь в Общей душе, он не разрывает с Хамом и работает вместе с ним в составе общедушевной Самости.
Общедушевная Самость – наружная область Общей души, обращенная к другим Общим душам; она проживает среди других Общих душ и с ними взаимодействует в Истории. Народность живет имманентно, в глубинах Общей души, и определяет собственное, безотносительное к другим, внутреннее самочувствие Общей души.
Народность и национальная Самость соответствуют двум основополагающим переживанием Общей души. Национальная Самость – национальное интерпсихическое переживание совместно с общекультурным переживанием Яфета. Народность – общедушевное сторгическое переживание совместно с интерпсихическим переживанием. Народность – идентичность народа от глубинной сочлененности сторгической общедушевности и этнической близости. Народность – общая этносторгичность – вместе сторгическая и этническая близость. Религиозное Исповедание призвано осуществлять сплоченность этнической общедушевности и сторгической общедуховности в Общей душе.
Общая душа определяется не языком, хотя и им тоже, и не национальными традициями, хотя и ими тоже, а Шемом и Хамом, то есть Народностью – вместе общедушевной сторгичностью и этнической сплоченностью, единым их отношением к ценностям жизни, образу жизни по этническим устоям.
Первое осевое – время рождения Народности в некоторых общностях. До того в них действовала только национальная Самость. Сторгичность Шема и Народность существует, поскольку существует Общая душа, и только тогда, когда она существует. Народ превращается в толпу не по низменности интересов и не тогда, когда перестает слышать своих идеологических наставников, а когда из народа уходит его сторгичность и рушится Народность.
Народность – душа народа в узком смысле, собственно «душевность» его. У Народности два основания, в ней совмещаются тепло сердечности общедушевного чувства ближнего и стихийная, природно-психическая теплота народно-земляной общности. В Народности Общая душа персонифицирована в конкретном душевном складе, поддержанном и высвеченном психофизиологическими чертами.
Общедушевный образ жизни впитывает в себя и выражает как национальную Самость, так и Народность. При нарушении образа жизни нации Народность и национальная Самость чувствуют себя ущемленными и стремятся к восстановлению.
Образ жизни – не только главная, но и универсальная характеристика Общей души, потому что Народность и национальная Самость сходятся на установлении совместного общедушевного образа жизни. Национальная Самость более устанавливает внешний (и обращенный вовне) образ жизни. Народность – более внутренний (и для внутреннего употребления) общедушевный образ жизни.
Народность консолидирует Общую душу изнутри. Национальная Самость консолидирует Общую душу внешне, перед другими Общими душами. В этом смысле она – внешность Общей души.
Надо четко различать национализм (в понимании ХХ века), то есть национально-самостная установка общедушевного сознания национальной Самости, связанная с национальным возвеличиванием и девальвированием достоинства других народов, и национально-сторгическое чувство Народности, внутреннее общедушевное переживание, само себя не педалирующее, основанное на чувстве-сознании душевной близости, чувстве «ближнего своего».
Различить Самость и Народность проще всего с точки зрения недругов народа. Когда им надо повергнуть чужую общедушевную Самость, они ее осмеивают; Самость поражаема смехом. Когда же они хотят унизить или поразить чуждую Народность, то они пытаются ее очернить, представить в качестве нравственно дрянного или дряблого.
Качество Хамовой общедушевности в составе Народности и в составе общедушевной Самости разное. Будучи в едином котле с интердушевностью Шема, интерпсихическая общедушевность Хама куда менее агрессивна, жадна и самовластна, чем когда она состоит в общедушевной Самости. Даже сам образ Хама двоится в зависимости от той структурной инстанции, в которой он взят. В общедушевной Самости Хамова сила действующая, непосредственно производящая волящее движение; в Народности она создает душевную напряженность, более являясь объектом действия, чем действует сама.
Хам общедушевной Самости имеет черты толпы, с ее легкой внушаемостью, стремлением к имитативности и склонностью к унифицированности. Черты Хама в Народности другие: теплота этнической солидарности, не нуждающаяся в гипнозе, интерпсихическом раздражении, возбуждении и слепой взаимоимитации. Интерпсихика Народности обращена к личностно-душевной индивидуальной жизни. Интерпсихика общедушевной Самости от нее отвернута и ее подавляет.
Народность – общий дом Шема и Хама. Никто из них не хозяин в доме этом. Шем живет вместе с Хамом, исподволь задает тон их совместной жизни, облагораживает Хама своей близостью и возвышает его своей «благодатью». Именно сокровенное действие Народности характеризует внутреннее достоинство Общей души. Яфетическое начало, в принципе, может помогать Народности в ее работе и росте. Возможно, когда-то, столетия назад, так оно и было. Возможно, так оно когда-нибудь будет. Но не теперь.
В доме общедушевной Самости живут вместе Хам и Яфет. Это боевое сотрудничество. Так что в доме этом всегда должен быть Хозяин. На начальных этапах становления Общей души хозяином был Хам. Теперь повсеместно главенствует Яфет. Хотя он и старается скрыть, что находится в неразрывном единстве с Хамом, даже когда правит им, а не обслуживает его.
Общая душа живет, как и все живое: пульсируя и колеблясь. В одну сторону – активизируется чувство-сознание общедушевной Самости и ослабевает чувство-сознание Народности; в другую сторону – наоборот: активизируется, высвечивается Народность и затеняется общедушевная Самость. Такие качания «Нация-Народность» отражают корневые приливно-отливные процессы жизни Общей души в целом. Общая душа на приливе, когда живет Народностью, и на отливе, когда живет Самостью. Фаза прилива или отлива, в которой находится в данное время Общая душа, есть важнейшая характеристика ее состояния. Болезнь гипертрофии национальной Самости подстерегает всякую Общую душу на отливе.
В духовном отношении Народность есть наиболее устойчивая инстанция Общей души, более или менее становящаяся, но трудно ломающаяся. В отличие от Народности, общедушевная Самость меняет лицо с каждым качанием Общей души, а то и с каждым новым поколением.
* * *
Конкретная жизнь Общей души глубже, чем борьба классов или интересов. Она более всего определяется борьбой, столкновениями или взаимодействиями своехарактерных общедушевных типов, солидарных на основании внутреннего сродства.
Как о каждом отдельном человеке можно судить по его Самости и по его серафической личности, так и о народе можно говорить и по типам его общедушевной Самости отдельно, и по типам Народности отдельно. Каратаев Толстого (образ русской Народности) и Орлов Достоевского (один из самых распространенных типов русской национальной Самости) вовсе не исключают друг друга в Общей душе, хотя и дают разные картины национальной жизни. Особенности и пороки общедушевной Самости хорошо видны со стороны. Чтобы уловить особенности и достоинства Народности, надо познать народ изнутри.
Ближние по Народности – общедушевные соборонациональные ближние – могут и не быть ближними по общедушевной Самости – культурно-этническими общедушевными ближними. Это разные типы общедушевной близости.