Теория лингвокультурных типажей. Учебное пособие, 4-е издание

Помимо стереотипизации, следует выделить типизацию как основу существования лингвокультурного типажа. Рассмотрим словарные дефиниции этих двух понятий.

Краткий психологический словарь под ред. Петровского А. В. и Ярошевского даёт следующее определение стереотипизации: «Стереотипизация (от греч stereos – твердый и typos – отпечаток) – восприятие, классификация и оценка социальных объектов (событий) на основе определенных представлений (стереотип социальный). Стереотипизация является одной из важнейших характеристик восприятия межгруппового и межличностного и отражает схематизированность, аффективную окрашенность, свойственную этой форме социальной перцепции в целом. С психологической точки зрения стереотипизация представляет собой процесс приписывания сходных характеристик всем членам какой-либо социальной группы или общности без достаточного осознания возможных различий между ними».

Типизация, по определению «Толкового словаря русского языка» под ред. Ушакова, представляет собой «превращение в тип, воплощение в типических формах (лит., иск.)». В свою очередь, «тип» определяется как «обобщенный образ, содержащий характерные черты известной группы людей (лит., искус.) В словаре приводятся следующие примеры типов личности: «А теперь о втором типе работников. Я имею в виду тип болтунов, я бы сказал, честных болтунов, людей честных, преданных Советской власти, но не способных руководить, не способных что-либо организовать. Сталин.»; «То было время широких натур, почти уже несуществующего теперь типа загульных людей. Горбунов»; «тип лишнего человека в русской литературе 19 в.»; «Он (Гончаров) хотел добиться того, чтобы случайный образ, мелькнувший перед ним, возвести в тип, придать ему родовое и постоянное значение. Добролюбов».

«Словарь практического психолога» трактует типизацию как «один из способов создания образов воображения, особенно сложный, граничащий с творческим процессом. Например, художник при изображении конкретного эпизода вмещает в него массу аналогичных, делая его как бы их представителем».

Как видно из приведенных выше примеров, типизация и стереотипизация семантически близкие понятия. Однако в отличие от стереотипизации, являющейся бессознательным процессом восприятия, типизация представляет собой осознанное мыслительное действие по созданию образов, при этом создателем этих типизируемых, искусственно созданных образов может являться, например, учёный или автор литературного произведения.

Сравнивая процесс типизации в художественном и научном творчестве, Д. Д. Благой пишет: «Художественное творчество тем и отличается от творчества научного, что создаваемые им типические образы складываются не в результате простого отбора общих родовых признаков и стирания, вытравливания всякой индивидуальной окраски, что они – не бесцветные отвлечения, не чистые геометрические формы или алгебраические формулы, а живые лица, сверкающие всеми огнями и переливами конкретного, индивидуального бытия. Художественно-словесное творчество оперирует словами и сочетаниями слов, следовательно питается от стихии нарицательности, действует индуктивным методом, также возводящим к общим представлениям, – однако вся тайна и прелесть художественных произведений заключается в объединении и уравновешивании общего и индивидуального, в том, что общие представления наделены в них особой индивидуальной жизнью» [Благой 1925]. При типизации личности в художественном произведении индивидуальное не должно преобладать над общим, это подметил И. А. Гончаров: «Кому какое дело было бы, например, до полоумных Лира и Дон-Кихота, если б это были портреты чудаков, а не типы, то есть зеркала, отражающие в себе бесчисленные подобия – в старом, новом и будущем человеческом обществе» [цит по: Абрамович, 1974, с. 413].

Типизация в литературном творчестве

Рассмотрим подробнее процесс типизации в литературном творчестве.

В литературоведении личность, типизируемая автором литературного произведения, называется литературным типом. Отметим, что понимание литературного типа неодинаково в отечественной и зарубежной науке. Для обозначения литературного типа в английском литературоведении используется термин «stock character»: “ (simplified stereotype) a character type that appears repeatedly in a particular literary genre, one which has certain conventional attributes or attitudes» [Current Literary Terms, 1980, с. 277; цит. по: Козеняшева, 2006, с. 8]. Важными особенностями такого персонажа-типажа являются следующие: он появляется неоднократно в произведениях определенного литературного жанра и обладает определенными традиционными свойствами и чертами. В отечественном литературоведении понятие «литературный тип» несколько отличается от данного определения. Так, по мнению Д. Д. Благого, под понятие литературного типа в собственном его значении, подходят далеко не все персонажи поэтических произведений, а лишь образы героев и лиц «с осуществленной художественностью, т. е. обладающие огромной обобщающей силой…» [цит. по: Благой, www]. Типическим образам в литературных произведениях Д. Д. Благой противопоставляет два других вида образов: образы-портреты и образы-символы. Первые отличаются от типа избытком индивидуальных черт, из-за чего они теряют свое типическое значение, вторые, напротив, настолько размыты, что широта их типического значения «до конца растворяет в себе их индивидуальные формы» [там же].

Таким образом, процесс типизации в художественном произведении представляет собой воплощение типического содержания в индивидуальные формы, сопровождаемое созданием определенного равновесия между индивидуальными особенностями персонажа и его типическими чертами.

Но где же проходит граница между литературным типом и лингвокультурным типажом и существует ли она? Как преодолеть разрыв между литературоведческим и лингвокультурологическим подходами в трактовке типизируемого персонажа?

В зависимости от того, насколько художнику удается отойти в даваемых им типических образах от простой портретности, как далеко он может продвинуться в своих обобщениях, Д. Д. Благой делит литературные типы на три группы: типы местные, национальные и общечеловеческие. «К местным относятся те типические литературные образы, которые тесно связаны с определенными условиями времени, места, сословия, профессии и т. п. Такова, например, Бригадирша Фонвизина, имевшая для современников широкое типическое значение („Бригадирша ваша всем родня; никто сказать не может, что такую же Акулину Тимофеевну не имеет или бабушку, или тетушку, или какую-нибудь свойственницу“, отзывался один из них автору) и совершенно утратившая его для нас. <…> Однако Недоросль того же Фонфизина, связанный, как пьеса, с определенным общественно-историческим моментом, с узко-ограниченным бытом, в характере главного действующего лица далеко выходит за рамки того и другого, давая широко-типический образ общерусского Митрофанушки, имеющий жизненные применения не только на протяжении всего XIX века, но и в наши дни» [Благой, www].

Мы считаем правомерным утверждать, что референтной основой для созданного Фонвизиным образа Митрофанушки в современной русской лингвокультуре, могли стать лингвокультурные типажи «инфантильный молодой человек» или «русский лодырь» (в народном фольклоре этот тип личности обозначается именем Емеля и ассоциируется с «ничегонеделанием»). Очевидно, для современного Фонвизину российского лингвокультурного сообщества тип личности «русский лодырь» был достаточно актуальным. Фонвизинский Митрофанушка воплотил в себе подмеченные писателем признаки существовавших в русской лингвокультуре типов личности в совокупности с индивидуальными, нетипическими чертами, приданными ему автором, а его имя стало прецедентным именем лингвокультурных типажей «инфантильный молодой человек» и «лодырь». Отметим, что данные типажи репрезентированы и в современной российской лингвокультуре, так как имеют немало реальных и фикциональных прототипов в современном российском обществе – и в наше время «Митрофанушка» до сих пор является прецедентным именем лингвокультурных типажей «инфантильный молодой человек» и «русский лодырь».

Другой пример – на основе реально существовавшего в нэповской России типажа «обаятельного мошенника», И. Ильф и Е. Петров создали образ Остапа Бендера, давшего прецедентное имя лингвокультурному типажу «обаятельный мошенник» (см., например, [Мурзинова 2019]).

Мы подошли к тому, что лингвокультурный типаж может быть привязан к отдельной вымышленной личности, типизируемой в художественном произведении и стать основой для нового литературного типа, при условии, что в этом персонаже автор сможет подметить и высветить какие-либо яркие, узнаваемые представителями социума признаки.

Несколько по иному понимал литературный тип В. Г. Белинский. По мнению В. Г. Белинского, литературные типы представляют собой «типы, которых совсем нет в действительности», но которые «могут существовать в праздном воображении человека» [Белинский, 1979, www]. Преимущество создания литературных типов В. Г. Белинский видел в том, что определения «литературы» и «идеала», составляющие понятие «литературный тип», «во-первых, избавляют автора от необходимости иметь талант и фантазию, а во-вторых, уничтожают возможность писать такие изображения, в которых всякий, кто б ни был, мог узнать себя и вследствие этого жаловаться на личности…» [там же]. В. Г. Белинский руководствовался этим принципом при создании своих литературных типов. Приведем его литературное описание типичного педанта двадцатых годов XIX века: «Мой педант – сын бедных, но благородных родителей. Не претендуя на богатство, он претендует на знатность рода. Зовут моего педанта: Лиодор Ипполитович Картофелин. Росту он весьма небольшого; в молодости был сухощав и тщедушен, а теперь довольно осанист и имеет брюшко, несколько четвероугольное и похожее на фолиант… Глаза у него серые, а волосы средние между русыми и рыжеватыми; на правой щеке бородавка с довольно длинною косичкою» [Белинский, www].

Описывая уровень образованности педанта, В. Г. Белинский отмечает, что тот «воспитывался в единственном пансионе губернского города, в котором родился», «обнаруживал блестящие способности и был первым учеником по всем предметам, особенно по части российской словесности», «прилежание его было примерно; поведение соответствовало прилежанию. На торжественных актах он всегда говорил перед публикою речи и стихи, в низших классах – сочинения своих учителей, а в высших – собственного изделия». В представлении В. Г. Белинского педант обязательно должен быть учителем российской словесности («никакое звание так не идет к педанту, как звание учителя «российской словесности»). Педант обнаруживает склонность к литературному творчеству: «Все альманахи и журналы были наполнены его стихами. Стихи были гладки, но тяжелы; полны мыслей, – но эти мысли отзывались чем-то напряженным, изысканным и диким, так что снутри походили на совершенную бессмыслицу не только безмыслицу, а снаружи казались чрезвычайно глубокими и возвышенными» [Там же].

Характеризуя литературный тип педанта, В. Г. Белинский обращает внимание на стилистические особенности его речи: «мой педант слова не скажет в простоте – все с ужимкой: например, вместо того, чтоб сказать, что Петербург построен на ровном месте, он скажет, что ровная гладь подкатилась под огромные дома града Петрова… и пр. и пр.» [Там же].

В описании педанта Белинский прибегает к сатирической оценке созданного им типа: «Несмотря на то, что мой педант должен быть от природы довольно добрым и честным человеком, – нет существа более его способного быть злым и низким. Дело в том, что он не что иное, как раздутое самолюбие: хвалите его маранье, дорожите его критическими отзывами, – он добр, весел, любезен по-своему, он готов сделать вам все хорошее, что только в его возможности; но беда ваша, если вы не сумеете или не захотите скрыть от него, что вы и умнее и талантливее его, что у него самолюбие съело небольшую долю ума, вкуса и способности, данных ему природою… О, тогда он готов на все злое и глупое – берегитесь его!.. Рецензия его тогда превращается в площадную брань, критика становится похожа на позыв к ответу за делание фальшивой монеты… Тогда вы у него – кондотьери, бандит!.. Да, педант все простит вам, кроме невыносимой для него обиды – быть умнее и талантливее его… Но во всяком случае, это существо более смешное и забавное, чем опасное: ибо против его «позывов» есть правосудие, а против тупых зубов его есть литературные дантисты, которые шутя выдергивают их… [Там же]. Наличие ярких эмоционально-оценочных лексем, используемых автором при описании педанта («раздутое самолюбие», «маранье», «самолюбие съело небольшую долю ума, вкуса и способности», «площадная брань», «существо»), содержащих отрицательный компонент значения, свидетельствует о негативном отношении автора к педантам.

Наличие оценочного компонента в описании педанта позволяет предположить, что своё описание автор строил на основе личных наблюдений за людьми такого типа в физическом мире. Литературный тип «педант» мог сформироваться в сознании В. Г. Белинского на основе социокультурного типажа «педант», существовавшего во времена писателя: «Не воображайте себе моего педанта человеком старым, седым, беззубым, добрым и глупым, обожателем Хераскова, поклонником Сумарокова, последователем философии Баумейстера, пиитики Аполлоса и реторики г. Толмачева: то педант доброго старого времени, педант-покойник, – мир праху его! Нет, я хочу вырезать вам силуэт педанта новейших времен, педанта-романтика, который так молод, что еще и не родился на свет; так вам знаком, что вы не поверите мне, чтоб его можно было найти и на луне, не только на земле» [Там же]. Видимо, в описываемую эпоху характеристики, присущие типажу «педант» менялись в процессе его развития в зависимости от изменений в коммуникативном поведении прототипных личностей типажа «педант», отражая те или иные ценности русского общества того времени, эти изменения и были подмечены В. Г. Белинским и воплощены в соответствующем литературном типе. Возможно, в современном российском обществе, вновь претерпев преобразование временем, типаж «педант» приобрел какие-либо новые характеристики (для подтверждения этого предположения, однако, требуется дополнительное исследование).

Концепт личности в литературе (литературный портрет): оценочный подход к личности в литературных биографиях Г. К. Честертона

Важность оценки того или иного типа личности как социально-значимого феномена, на наш взгляд, удачно подметил известный английский мыслитель, писатель и журналист Г. К Честертон, который был против точного портретирования человека, так как оно раскрывает лишь малозначимые детали, относящиеся к субъекту. В своей книге «Разноликие персонажи» Г. К. Честертон следующим образом критически отзывается о точном портретировании:

«Objection is often raised against realistic biography because it reveals so much that is important and even sacred about a man’s life. The real objection to it will rather be found in the fact that it reveals about a

man the precise points which are unimportant. It reveals and asserts and

insists on exactly those things in a man’s life of which the man himself

is wholly unconscious; his exact class in society, the circumstances of

his ancestry, the place of his present location. These are things which

do not, properly speaking, ever arise before the human vision. They do

not occur to a man’s mind; it may be said, with almost equal truth, that

they do not occur in a man’s life. A man no more thinks about himself as

the inhabitant of the third house in a row of Brixton villas than he

thinks about himself as a strange animal with two legs. What a man’s

name was, what his income was, whom he married, where he lived, these

are not sanctities; they are irrelevancies. (Varied Types. Charlotte Brontё by Gilbert Keith Chesterton)

Нередко говорят, что реалистическая биография обнародует слишком много важных и даже священных сведений. На самом же деле она плоха тем, что обнародует самое неважное. Она обнародует, утверждает и вбивает в голову именно те факты человеческой жизни, о которых самому человеку почти ничего не известно: его место в обществе, обстоятельства его рождения, имена его предков, почтовый адрес. Все это, в сущности, не занимает человека, он не думает об этом, не живет этим. Мы не думаем о себе как о странном двуногом звере; точно так же мы не думаем о себе как о жильце третьего дома справа в ряду брикстонских вилл. Имя, доходы, адрес, фамилия невесты не священны, они просто не важны. (Гилберт Кит Честертон. Разноликие персонажи. Шарлота Бронте)

Г. К. Честертон полагал, что описание личности субъекта должно раскрывать наиболее важные для общества в ценностном отношении ее стороны. Эта мысль легла в основу его книги «Varied Types», в которой им были обрисованы личности короля Чарльза II, королевы Виктории, Шарлоты Бронте, Байрона и других выдающихся фигур британской культуры с позиций базовых ценностей британского социума.

В своих литературных биографиях, которые литературоведы относят к документально-публицистическому жанру (см., например, [Козырева 2010]), Г. К. Честертон ограничивается описанием лишь отдельных, ключевых событий в жизни героев. Выбор этих событий субъективен и становится понятным читателю в контексте всей книги [Там же]. Всего одна особенная черта, подмеченная и выделенная Честертоном, порой способствует формированию более полного образа личности, чем множество объективных «сухих» фактов. Для Честертона важен субъективный подход к описанию человека, важны эмоции, которые данная личность вызывает у большинства представителей социума – «the only existing thing which is true, emotion, the irreducible minimum, the indestructible germ» [Ibid]. Литературовед М. А. Козырева отмечает, что биографии Г. К. Честертона близки к жанру литературного портрета [Козырева 2010], так как «в литературном портрете предметом изображения является личность человека, создание концепции его характера на основе переработки впечатления автора, по-своему интерпретирующего общеизвестные факты биографии портретируемого» [Уртминцева 2005]. Такой подход к описанию субъекта созвучен современному лингвокультурологическому подходу к рассматриваемому далее описанию концептов типизируемых личностей (лингвокультурных типажей), в особенности их ценностной составляющей.

Вопросы для самоконтроля

Какое свойство языковой личности лежит в основе выделения лингвокультурных типажей?

Дайте определение социального стереотипа. Приведите примеры социальных стереотипов.

Каковы положительная и отрицательная роль социального стереотипа в оценке человеком окружающего мира?

Как пересекаются понятия «социальный стереотип» и «лингвокультурный типаж»?

Какие особенности имеет понятие «литературный тип» в отечественной и зарубежной науке?

В чём сходство и различие понятий «лингвокультурный типаж» и «литературный тип»?

Какими аксиологическими характеристиками, на ваш взгляд, обладает педант нашего времени?

Почему Г. К Честертон был против точного портретирования человека, отдавая предпочтение оценке того или иного типа личности как социально-значимого феномена?

Найдите описания личностей, созданные Г. К. Честертоном в книге «Varied Types» («Разноликие персонажи») и в других литературных биографиях. В чем ценностная значимость этих личностей? Процитируйте наиболее важные с аксиологической точки зрения характеристики.

Темы рефератов:

Способы отражения стереотипов в языке

Соотношение оценки и стереотипа

Концепт личности Чарльза Диккенса в литературной биографии Г. К. Честертона

Концепт личности Джорджа Бернарда Шоу в литературной биографии Г. К. Честертона

Концепт личности Роберта Луиса Стивенсона в литературной биографии Г. К. Честертона

Концепт личности Шарлотты Бронте в книге Г. К. Честертона «Разноликие персонажи»

Концепт личности Д. Г. Байрона в книге Г. К. Честертона «Разноликие персонажи»

Концепт личности Карла Второго в книге Г. К. Честертона «Разноликие персонажи»

Концепт личности Королевы Виктории в книге Г. К. Честертона «Разноликие персонажи»

Абстрактные и предметные концепты. Лингвокультурный типаж как концепт

Определяя концепты как «ментальные образования, которые представляют собой хранящиеся в памяти человека значимые осознаваемые типизируемые фрагменты опыта» [Карасик, 2007 (а), с. 27] (в настоящем пособии мы будем придерживаться этого определения концепта), В. И. Карасик указывает на существование абстрактных и предметных концептов. Заявка на существование предметных концептов имеет под собой основания. Вслед за Ю. С. Степановым, мы считаем, что «в культуре не только слова, но и материальные предметы могут нести духовный смысл, между духовной и материальной культурой нет резкой границы» [Степанов, 2001, с. 75], «в культуре нет ни чисто духовных концептов, ни чисто материальных вещей, каждое явление культуры имеет две эти стороны» [там же]. Мы разделяем точку зрения В. И. Карасика, отмечающего: «Каким бы противоречивым, на первый взгляд, ни было понятие „предметный концепт“, мы считаем, что оно имеет право на существование, если в языковом сознании некоторый предмет ассоциируется с культурно значимыми смысловыми рядами. В этом плане можно говорить о культурной значимости уникальных объектов, обозначаемых именами собственными, о концептах имен собственных в рамках национальной культуры, о концептах вымышленных героев или событий, которые стали фактами культуры в художественной литературе, живописи, кинематографе и т. д., о концептах абстрактных имен, о предметных концептах» [Карасик 2002, с. 148]. Наряду с существующими в языковом сознании россиян абстрактными концептами (например, «душа», «время», «счастье», «любовь», «жизнь» и др.) ученые называют такие предметные концепты, как «хлеб», «матрешка», «колобок», «подъезд», «Буратино» [Степанов, 2001; Карасик 2002]. Абстрактные концепты – это концепты, не имеющие отчетливого визуального образа, непосредственно соответствующего имени концепта, в сознании представителя той или иной лингвокультуры, в то время как предметный концепт привязан к какой либо «картинке». Мы не можем четко представить себе, как выглядит «тоска», но легко воспроизводим образ «матрешки» [Карасик 2002].

С точки зрения лингвоконцептологии, лингвокультурный типаж, будучи ментальным образованием, представляет собой разновидность концепта, содержанием которого является типизируемая личность [Карасик, 2005]. Таким образом, лингвокультурные типажи можно отнести к числу предметных концептов.

В содержании концепта В. И. Карасик выделяет три основных составляющих: понятийную, образную и ценностную. Понятийная сторона концепта – это языковая фиксация концепта, его обозначение, описание, признаковая структура, дефиниция, сопоставительные характеристики данного концепта по отношению к тому или иному ряду концептов. Образная сторона – это зрительные, слуховые, тактильные, вкусовые характеристики предметов, явлений, событий, которые в том или ином виде отражены в нашем сознании. Ценностная сторона концепта характеризует важность этого образования, как для индивидуума, так и для коллектива [Карасик, 2002, с. 154]. Такие же составляющие можно выделить и у лингвокультурных типажей.

Являясь коллективными представлениями о типизируемых личностях, образы которых возникают в сознании представителей того или иного социума при соответствующих стимулах, типажи могут актуализоваться в сознании под воздействием определённых стимулов. Часто таким стимулом может служить прецедентное имя лингвокультурного типажа. При этом в собственной лингвокультуре типажа образы, возникшие в сознании её носителей, будут яркими и насыщенными, в то время как в сознании представителей других социумов они, как правило, более размыты. Например, стимул «президент Америки» вызовет массу ярких образов у носителей американской лингвокультуры, в то время как у британцев или россиян образы, связанные с американским президентом будут намного менее яркими.

Наличие понятийной, образной и, самое важное, ценностной составляющих характеризует лингвокультурный типаж как концепт типизируемой личности. Ранее уже отмечалась значимость ценностной стороны лингвокультурного типажа. Акцентуация ценностного элемента отличает лингвокультурный концепт от других ментальных единиц, используемых в различных областях науки (например, фрейм, понятие, когнитивный концепт, сценарий, скрипт, образ, архетип и т.п.). Центром концепта всегда является ценность, поскольку концепт служит исследованию культуры, а в основе культуры лежит именно ценностный принцип. При этом Г. Г. Слышкин отмечает, что не каждый произвольно выделяемый участок семантического поля языка обязательно является концептом. Базой для образования концепта становится только то явление реальной действительности, которое становится объектом оценки, именно «эмфатизация ценностного элемента концепта позволяет уточнить сущность концепта» [Слышкин, 1999, с. 13].

Как отметил Г. Г. Слышкин, формирование понятийной и образной составляющих концепта – двусторонний процесс. С одной стороны, происходят редукция воспринимаемого объекта действительности, выделение в нем наиболее значимых для оценивающего (т. е. носителя концепта) сторон и элементов. С другой стороны, концепт непрерывно расширяется, притягивая к себе путем ассоциирования близкие понятия и образы. Ассоциирование происходит по смежности и по сходству, т. е. можно говорить о метонимической и метафорической экспансии концепта [Слышкин, 2004, c. 236].

Выделение и описание лингвокультурных типажей в настоящее время является одним из направлений лингвоконцептологии [Карасик, Дмитриева 2005; Деревянская 2005; Мищенко 2005; Скачко 2005; Ярмахова 2005; Селиверстова 2006; Коровина 2008; Мурзинова 2009; Щеглова 2010; Асадулаева 2011, Кривцова 2021, Гасанова 2021, Рыбкина 2022]. В. И. Карасик отмечает, что лингвокультурные типажи могут иметь этнокультурную значимость, выражать ценности всего сообщества, подчёркивая национально-культурное своеобразие этноса (этнокультурные типажи, например, английский аристократ, американский ковбой, русский интеллигент) либо социокультурную значимость, характеризуя особую социальную группу, противопоставленную остальному обществу (социокультурные типажи, например, компьютерный хакер или футбольный фанат) [Карасик 2010]. Добавим в качестве примера этнолингвокультурного типажа типаж «британская королева» [Мурзинова 2009], примерами социолингвокультурных типажей могут служить типажи «учитель» [Рыбкина 2022], «прекрасная дама» [Гасанова 2021], «английский детектив» [Кривцова 2021].

Итак, лингвокультурные типажи – обобщённые образы личностей, чьё поведение и чьи ценностные ориентации существенным образом влияют на лингвокультуру в целом и являются показателями этнического и социального своеобразия общества.

Вопросы для самоконтроля

Что понимается современными лингвистами под концептом?

Докажите, что лингвокультурный типаж является концептом.

Какие составляющие выделяет в содержании концепта В. И. Карасик? Дайте характеристику каждой из этих сторон.

Темы рефератов:

Лингвокультурный типаж как концепт типизируемой личности

Лингвокультурный типаж как языковая личность

Подходы к изучению концепта в отечественной лингвистике.

Современные исследования социолингвокультурных типажей

Современные исследования этнолингвокультурных типажей