Три дня назад начальник управы Учжуна господин Си претерпел страшное, страшное нервное потрясение. Он очень хотел забыть кошмар, который увидел на болоте за усадьбой Сян, и восстановить душевное здоровье.

Для этой цели он три дня пил в гостях у генерала Сяна.

Что может быть лучше для расшатанной психики, чем общение в дружеском кругу? Лу Сян-гун*[136] (правитель княжества Лу) был человеком старой закалки, с крепкими моральными устоями и высокими принципами. В его усадьбу не допускались посторонние женщины и сам он не ходил к проституткам, пока был дома. Только во время походов.

Он не привозил женщин для развлечения гостей, его пиры были настоящими мужскими собраниями, без баб и без бл@дства, полными крепкого вина, боевых песен и серьезных разговоров, когда можно забыть о церемониях.

В этот раз тоже хорошо сидели с мужиками, отдыхали душой.

Жаль только, что все хорошее быстро кончается.* (好景不长)

На улице что-то происходило, слышны были взволнованные голоса, слуги забегали туда-сюда.

Судья Си вздохнул и вышел с несколькими приятелями посмотреть, что там такое. В большом дворе собралась толпа взволнованных людей.

– А, господин судья, – сказал генерал Сян. – Вы очень кстати.

– Все смотрите! Какие у нее хитрые глаза, у этой дочки Бай! Разве может быть честный человек с такими глазами?!.. Дракон, не отрастивший рогов, и демон, вместе взятые, вот ты кто!*[137] Она хочет погубить нашего господина! – кричал старый Фэн Цзы.

Он с триумфом показал людям маленький деревянный кружок, на котором был неумело вырезан человечек с бородой. Возле колена человечка стамеска слишком сильно надавила, и часть деревяшки отломилась,

– Видите! Она хочет, чтобы у Сяна-цзянцзюня*[138] отвалились ноги! – заявил Фэн Цзы.

– А вот тут, видите, какая кривая голова? Она хочет, чтобы у нашего господина… была кривая голова!.. А это… – старый хер в ужасе закатил глаза. – Видите, как поцарапано?! Это так душа улетает, это ее прощальный след!

Бай Юй затряслась от возмущения.

Ну он и сука! Полгода копался в помойке и собирал все неполучившиеся медальоны, которые она вырезала!

– Фэн-иши, как вы можете такое говорить? – закричала она. – Это же вовсе не наш господин, это повелитель демонов Чжун Куэй! Он…

– Ха-ха-ха, дочка Бай! Кого ты хочешь обмануть?! Меня ты хочешь обмануть?! Опытного и проницательного Фэн-иши?.. Разве это похоже на на Чжун Куэя? – кричал Фэн Цзы, тыча по очереди людям в лицо непонятное существо с тремя ногами и дыркой вместо головы.

– Это вылитый наш господин!

Все с сомнением посмотрели друг на друга… Кто его знает… Что-то такое, вроде есть, какое-то неуловимое сходство… Почтенному Фэн-иши виднее.

Бай Юй закатила глаза.. Ей было даже немного неловко за старого дуралея, выставлявшего себя на посмешище.

Она повернулась к Сян Юю. Ее черные глаза говорили "Господин, что ты слушаешь этого психа?!"

Сян Юй ответил ей взглядом, который говорил "Так вот ты какая, Бай Юй!"

Потом он повернулся к судье.

– Господин судья, какое наказание будет наложнице, которая хочет причинить увечья своему господину? – спросил Сян Юй.

– Эээ…

Судья немного смешался и начал медленно наматывать свою длинную бороду на указательный паленц.

– Гм. Если муж бьет жену или наложницу, то он может это делать, но только рукой, или розгами, или палками для наказания, без применения оружия с лезвием. Если жена бьет мужа, то она не должна этого делать. В таком случае следует отрезать ей волосы и отдать в рабство на черных работах… Что же касается увечий… о каких именно увечьях мы говорим?

– Если наложница хочет оторвать ноги своему господину, – подсказал Сян Юй.

Все с сочувствием посмотрели на Сян Юя. Многим для этого пришлось задрать головы. Потом все посмотрели вниз, на Бай Юй. Осуждение читалось в глазах людей.

Бай Юй растерялась.

– Ой, – сказал судья, потому что борода закончилась и палец воткнулся ему в подбородок. Разбирательство казалось ему каким-то дурацким. Не слишком ли серьезно относится Сян-цзянцзюнь к измышлениям скандалиста Фэн Цзы?

– Это… – сказал судья Си. – Трудно сказать… Я все-таки не вижу достаточных оснований, чтобы обвинять молодую госпожу Бай…

– Она ведьма! От нее крысы дохнут! Ей служат гады на болоте! – вопил Фэн Цзы.

– Уважаемый Фэн-иши говорит правильные вещи, – кивнул Сян Юй, с почтением и вниманием слушая вопли старого шарлатана.

– Ее надо обыскать! – вопил шарлатан дальше. – Кто знает, какие еще гадости она прячет в своем злодейском логове!

Сян Юй слушал и кивал.

Судья Си несколько секунд смотрел на генерала Сяна.

Потом он моргнул.

– Ну, это дело семейное, – решил судья. – Не станем же мы обыскивать покои наложницы нашего уважаемого хозяина Лу Сян-гуна.

Сян Юй немного подумал.

– Я сам этим займусь, – сказал он.

Судья выдохнул с облегчением.

– Господин У, – сказал он управителю поместьем. – Вы такой прилежный человек, работаете и днем, и ночью.

– Ммм… Нет, я уже закончил свои труды, – быстро решил управитель У.

– А, тогда – после вас, уважаемый господин У!

– Ну что вы, господин судья, как можно? После вас!

– Ну какие церемонии, вы же устали после работы!

– У вас тоже усталый вид, господин судья, – заботливо ответил управляющий У, озирая осунувшееся после трехдневного пьянства лицо судьи. – Позвольте, я вас поддержу.

– И я вас тоже поддержу…

Два почтенных господина, один толстый, один тощий, поддерживая друг друга, направились к большому залу, куда слуги как раз тащили огромный бронзовый кувшин с просовым вином, с трудом удерживая его за ручки по бокам.

Люди неохотно расходились по своим вечерним делам и развлечениям.

– Бай Юй, – не глядя на наложницу, позвал Сян Юй и пошел вперед большими шагами.

Он что, серьезно?!

Бай Юй посеменила за Сян Юем, потом нервы у нее не выдержали, она прибавила шагу и непочтительно обогнала его, чтобы заглянуть в лицо господину.

Лицо его ничего не выражало, глаза смотрели прямо перед собой, губы были сжаты.

Он правда боится, что я его заколдую?

Или ему секс прошлой ночью не понравился?! Обиделся что ли, что женщина проявила инициативу?

– Господин, господин, я вырезала амулеты! Как вы можете меня обвинять по доносу Фэн Цзы?! Где справедливость? – закричала она на ходу. – У меня не было подходящего инструмента!.. А теперь я хорошо вырезаю! Вот!

Они уже вошли к ней в домик.

Бай Юй притащила ящик с деревянными заготовками, стамесками и резцами, обхватив его обеими руками, и с размаху грохнула на стол перед Сян Юем.

– Вот! Это полезный амулет, он прогоняет злых демонов! Повелитель Чжун Куэй стоит с мечом, а над ним – летучие мыши… Правда, красиво? – добавила она, на минуту забыв, что надо оправдяваться, и исполнившись творческого самодовольства.

Сян Юй, равнодушно приподняв брови, посмотрел на круглый амулет у себя на ладони.

Он задумчиво выпятил губу.

– Это я, – сказал он.

Старый подлый Фэн Цзы потирал в это время ладошки – на этот раз дочке Бай пришел конец! Хи-хи-хи, она молила о пощаде, а господин Сян с презрением от нее отворачивался.

Поделом тебе, дочка Бай!

У Бай Юй глаза вылезли на лоб от твердолобости генерала Сяна.

– Да, – невозмутимо сказал Сян Юй и кивнул.

Что?!

– Это мой амулет, – сообщил он потом.

– Дай! – сказал Бай Юй.

– Не дам! – ответил Сян Юй.

Бай Юй хотела забрать амулет, но генерал Сян зажал самшит в руке и поднял его повыше. Бай Юй машинально ухватилась за его рукав и потянула вниз.

Сян Юй неодобрительно цокнул языком.

Он сокрушенно покачал головой.

– Что ты за наложница, Бай Юй, – сказал он, глядя на нее сверху вниз. – Не умеешь себя вести. Неженственная. И к тому же, хочешь погубить своего господина.

Бай Юй посмотрела в его плоское невыразительное лицо.

Сян Юй вопросительно поднял брови.

И уставился на нее невинными глазами.

Ах ты, сволочь!

Ты все это время развлекался?!

В третьем классе Бай Юй доставал один дебил, который отбирал у нее школьную сумку и кидал в мужской туалет. Они с генералом Сяном точно нашли бы общий язык!

Бай Юй так разозлилась, что дернула за рукав изо всей силы!

– Ты хочешь еще и руки оторвать господину? Тцк, тцк, тцк…

– А этот господин… это не господин… ворует амулеты!.. Бандит какой-то!

Бай Юй пыхтела и тянулась к руке Сян Юя, полная решимости умереть, но не отдавать врагу свое сокровище.

Сян Юй смотрел на ее измазанную чернилами щеку и думал о том, что грязная женщани должна вызывать отвращение. Почему он не чувствует отвращения к Бай Юй?

Даже наоборот – ее возмущенное теплое сопение вызывало у него на шее приятную щекотку.

И еще, она очень смешная, когда злится.

Он, как бы устав, со вздохом опустил кулак, и Бай Юй сразу вцепилась в него и начала насильно открывать пальцы. Дело это было нелегкое, но она все-таки разжала ладонь Сян Юя.

Пусто!

Радость победы на личике Бай Юй сменилась недоумением и обидой.

Сян Юй ухмыльнулся.

В следующую секунду обида сменилось яростью!

– Ты!..

Бай Юй врезала кулаком по мозолистой генеральской ладони!

– Айоу!

Он с легкостью поймал ее кулачок.

– Ай-ай, совсем не уважаешь скоего господина, – печально вздохнул Сян Юй.

– Ну, Сян Юй!..

Бай Юй, как сердитый хорек, билась в руках у генерала Сяна. Она так разъярилась, что готова была вцепиться зубами ему в шею! В эту мускулистую смуглую шею со скульптурно очерченными мышцами…

Весенней ночью цветы распускаются на деревьях.

Луна в небе сама, словно цветок.

Маленькая свеча давно догорела.

Большая свеча вот-вот догорит.

Только звезды будут нам светить.

– Бай Юй, откуда у тебя инструменты для резьбы по дереву? – спросил Сян Юй.

– Мм? – спросила Бай Юй, которая успела задремать, обняв бицепс генерала.

– Это…

Ей пришлось рассказать про то, как они с Юй Ваньсин ездили в город к кузнецу. Она сказала, что Сян Лян разрешил им, и что потом она посылала к кузнецу слугу с небольшими заказами. Не могла же она признаться еще и в том, что сбегала ночью из дома, чтобы навестить Суэев!

Сян Юй нахмурился, но ругать ее не стал.

Бай Юй приподнялась, опираясь ладошкой на широкую грудь Сян Юя.

– Господин, а можно, мы опять поедем в город? Мне нужно…

– Нет! – сказал Сян Юй.

– Мне нужны ткани, всякие штуки для шитья…

Бай Юй не очень себе представляла, какие в этом мире бывают штуки для шитья. Конечно, ничего такого она не собиралась покупать. У нее был план поговорить с дочерью одного торговца, – но так, чтобы Сян Юй не узнал.

Сян Юй прикрыл глаза и повел плечами, чтобы размять их.

– Бай Юй, у тебя столько наглости, что даже собаки и свиньи тебя есть не будут,* (狗猪不食其余) – сказал он с безнадежным вздохом. – Не заставляй меня жалеть, что я такой снисходительный…

Снисходительный?!

Крокодил, когда откусывает ноги, – вот кто снисходительный!

Что толку было спорить с твердолобым древнекитайским феодалом!

– Бедная служанка благодарна господину, – хмуро пробормотала Бай Юй.

– Если тебе нужны ткани, пускай привезут в усадьбу, – сказал он.

Дождик зашуршал по ставням.

Кусты и деревья мокли на улице.

В постели было тепло и уютно, как будто все опасности мира от них далеко.

– Тук, тук, тук! – стук в окошко.

– Тук, тук, тук.

– Я сейчас!

Бай Юй быстро привела себя в порядок и открыла дверь.

Как и следовало ожидать, во дворе под моросящим дождиком, висел Цянь-гундзы. Он поклонился и виновато опустил голову.

– Ага! – сказала Бай Юй, грозно нахмурилась и уперла руки в бока. – Явился!

Молодой Цянь Хэ несмело посмотрел на нее.

– Гхм…

Сян Юй стоял рядом и наблюдал, как наложница Бай ругается на лужу перед крыльцом.

– Ой, – сказала Бай Юй. – Господин, я же хотела тебя познакомить! – радостно воскликнула она.

Цянь-гунцзы тяжело вздохнул.

Сян Юй сочувственно поднял брови и тоже вздохнула. Она хорошая девочка, но сумасшедшая.

Бай Юй хлопнула себя по лбу и побежала к столу.

– Сейчас, я сейчас, – приговаривала он, вытаскивая желтый шелк и бамбуковые перья. Ей недавно попалась формула, чтобы видеть тени умерших! – Вот!

Она перерисовала знаки и побежала к Сян Юю.

Она уже протянула в нему руку с талисманом, но в последнюю секунду остановилась.

– Сян Юй, – сказала она на всякий случай. – Ты только не пугайся. Цянь-гунзцы мертвый, но совсем не злой!.. Он никого не топил в колодце, это все неправда, что про него говорят!

Кто его знает? Сян Юй, конечно, великий полководец, но мало ли какое потрясение произойдет с его доисторическими мозгами, если он увидит демона? Еще станет заикой, а Бай Юй потом будет виновата!

С ободряющими словами и дружеской улыбкой, Бай Юй сунула шелковый талисман генералу за воротник.

Реакция генерала была быстрой и непредсказуемой.

Он сузил глаза и секунду злобно смотрел на ночного гостя. Потом покосился на младшую наложницу и зарычал:

– Бай Юй! Почему к тебе по ночам приходят мужчины?!

(Бай Юй, с открытым ртом:) – А?

Чего?!

Ты это называешь мужчиной, сквозь него забор видно!

Он сквозь стены летает, куда захочет!

Откуда вообще, Сян Юй, ты берешь эти темы в своей голове?!

Бай Юй разозлилась и хотела отобрать у него талисман.

Сян Юй взял ее за плечи, отстранил от себя на вытянутых руках и немного приподнял над полом, так что Бай Юй могла только слабо вертеться и сучить ножками.

(Бай Юй, кряхтит:) – Сян… Юй… вот ты как…

(Цянь-гунзцы:) – … (неодобрительно качает головой)

(Сян Юй, кивает, соглашается:) – Не наложница, а наказание.

Как вы быстро спелись, мужские шовинисты!

(Цянь-гунцзы, меряет Бай Юй глазами и шевелит губами, но ничего не слышно) – …

(Бай Юй, позорно висит в воздухе и злобно думает:) – Ха-ха-ха, он все равно тебя не поймет, ты глухонемой!

(Сян Юй, поддакивает:) – Кошмар один, смотреть страшно.

(Цянь-гунцзы, жеманно закатывает глаза к потолку:) – …

(Сян Юй, с готовностью:) – Да, да… или в лужу упадет, или чернила себе на голову нальет… (поворачивает и ставит Бай Юй в середине комнаты) Стой тут. Мне надо поговорить с Цянь-гунцзы…

Подарив Бай Юй начальственный взгляд, Сян Юй и Цянь Хэ удалились, мирно беседуя на ходу:

– Это потому что я слишком снисходительный… Ты бы слышал, как она ревет! И в засаде сидеть не умеет…

И дверь закрыли.

Это так покойный хозяин Цянь пришел и попросил прощения за то, что чуть не утопил ее в болоте?!

А "спасибо" сказать он не хочет?!

И к вашему сведению, главное – не то, что снаружи, а то, что внутри! Учитель Лаоцзы говорил, что мудрец даже в одетый в мешковину будет иметь сердце чище нефрита!

Бай Юй, конечно, ни секунды не осталась стоять, где ее поставили, она побежала к окну в надежде подслушать, что они там говорят.

– Конечно… ну да… да ладно, какие церемонии, я же знаю твоего отца… не благодари, не благодари… я ему передам… пускай тебе светит солнце на пути в селения предков… не о чем не волнуйся, мы принесем в жертву красного петуха…

Бай Юй очень интересно было посмотреть, как душа Цянь-гунцзы оправится на небо и она начала уже поднимать ставень. Прямо под носом у нее оказался ящик с вырезанием.

Она похолодела.

Она совсем забыла!

Этим вечером она так волновалась из-за клеветы подлого Фэн Цзы и так хотела оправдяаться, что чуть не высыпала перед господином все свои поделки из ящика. Там под амулетами лежала квадратная дощечка. Если бы Сян Юй ее увидел, он сразу перестал бы быть снисходительным. Продажа в рабство на черные работы была бы тогда для нее самым легким наказанием!

На дощечке были особенным шрифтом со многими изгибами были вырезаны четыре слова:

项羽魯公

Сян Юй Лу-гун.

––

*[136] Лу-гун 魯公 гун (т.е. правитель) княжества Лу (титул Сян Юя)

Сян Юй и Лиу Бан оба имеют титул 公 гун, но это титулы разного уровня:

Лиу Бан Пэй-гун – начальник уезда

Лу Сян-гун – владелец феодального лена (княжество Лу), в европейской иерархии = герцог

*[137] 螭魅罔两

螭/chī/ "чши" – дракон, у которого по молодости лет рога еще не выросли, считается подлым агрессивным созданием

魅 / mèi/ "мэй" – демон

*[138] 将军 цзянцзюнь – генерал

––

ГЛАВА 55. – Я всегда буду помнить доброту госпожи, – сказал Хань Синь

– Жалко, что из твоих драгоценностей мы ничего здесь продать не можем, – говорил Цуо Су, по привычке покусывая веточку.

Продавать драгоценности из дома правителя области прямо в его столице действительно было рискованно, очень просто могли узнать и донести.

– Но я знаешь, что могу… Давай, я куплю двух лошадей в какой-нибудь деревне и поставлю их на постоялом дворе на несколько дней, это обычное дело. Потом я могу за полдня дойти туда и к ночи вернуться с лошадьми…

– На несколько дней? – спросила Бай Юй, немного растерявшись.

– Три дня, неделя, грязь уже почти высохла…

Уже?

Бай Юй посмотрела на двор, заваленный досками и ящиками, как будто проснулась.

Книги, занятия, роспись в покоях Ми-фужэнь, семейные дела заставили ее потерять счет времени. Конечно, еще Сян Юй.

Пока Бай Юй была нелюбимой наложницей, забытой на задворках усадьбы Сян, она не особенно интересовалась отношениями между людьми в семье, но теперь ей начинало казаться, что все эти древнекитайские гаремы не были такой уж неудачной идеей.

В самом деле, любовь между мужчиной и женщиной, долго ли она длится? Проходит несколько лет, и они теряют друг к другу интерес. Многие жены устают на работе, у них болит голова, и интересная книжка или вечерний сериал кажутся более привлекательными, чем надоевший муж с компьютерной мозолью на заднице. Если бы не страх, что он уйдет к другой, многие были бы даже рады, что он иногда проводит время на стороне.

В древности некоторые жены сами предлагали мужу взять наложницу, лишь бы оставил их в покое. При этом, домашние обязанности были разделены между несколькими женщинами, не надо было рожать кучу детей, а господин был обязан всех обеспечивать и не обделять вниманием. Разве плохо?

Замкнутый мир домашнего хозяйства вполне устраивал большинство женщин – в этом древний Китай ничем не отличался от 21 века. Им не хотелось стремиться к великим достижениям, бороться, напрягать мозги и брать на себя ответственность. Им хотелось просто спокойной жизни с семьей и вечерним сериалом. Как в эпоху Цинь, так и во все века.

Это было мироустройство, удобное для большинства.

Условие было только одно: не влюбляться.

Вся спокойная жизнь рушилась, если он становился для тебя небом и землей, если без него солнце не светило и минуты тянулись, как часы. Если сердце ломалось пополам, когда, ловя его ласковый взгляд, ты думала о том, что так же ласково он смотрит на других женщин.

Вот почему все "Наставления" и "Каноны" предупреждали молодых дурочек, что отношения в семье должна быть основана на уважении и служении, – без страсти, без ревности и стремления забрать себе все внимание господина.

Без любви.

Юй Ваньсин не выполнила это условие.

Бай Юй стыдно было смотреть в глаза Юй Ваньсин.

Бай Юй ведь знала, что Сян Юй был ее единственным счастьем в этом мире.

Про Чан ЯньЮаня Бай Юй старалась сейчас не думать.

Когда она вернется в свое время, она возьмет Чан ЯньЮаня за руку и никогда больше не отпустит его. И тогда Сян Юй станет далеким воспоминанием, в которое она сама не будет верить.

Как курортный роман в далекой молодости. Две тысячи лет назад.

Как вода, уносящая осыпающиеся цветы.

Как роса на траве, высыхающая к утру.*[139]

Бай Юй сама себе удивлялась.

Она же всегда презирала "секс без обязательств"!

Кто бы мог подумать, что она способна на такие пошлые отношения с мужчиной, который кроме тренированного тела мог блеснуть только тягой к насилию, тупым юмором и умением читать по слогам в двадцать пять лет?! Они были духовно далеки. Они стояли на противоположных концах пищевой цепочки: Бай Юй – там, где доктора наук и работники музейных фондов, Сян Юй – там, где тираннозавры и велоцерапторы!

И все равно, когда он приходил, она была ему рада.

Наверно, все дело в гормонах.

– Чирик! Чирик!

Черная молния прочертила перед Бай Юй стремительный след и унеслась в вышину.

Ласточки?

Те самые ласточки, которые звали Бай Юй в дорогу, и ей казалось, что она вот-вот полетит вместе с ними в далекие края!

Ласточки уселись на бамбуковой ограде и издевательски посмотрели на нее черными глазками: Мы уже слетали туда и обратно, а ты все это время торчала здесь? Какая же ты бесполезная! Ласточки вертелись на бамбуковых шестах и клевали молодые листики.

Когда успело пройти столько времени?

Цуо Су смотрел на нее без улыбки.

– …Я приведу лошадей и к утру мы будем уже в другом уезде.

– А?

Это было очень неожиданно.

– Подожди, а вдруг что-нибудь случится? Надо подумать, не торопись с лошадьми…

Цуо Су выплюнул ветку.

– Сестричка, ты вообще куда-нибудь собираешься? Мне что-то кажется, ты прижилась в гареме у хозяина Сяна…

Голос у него был чужой, без следа насмешки.

– Это…

Бай Юй совсем не знала, что сказать.

– Цуо Су… ну ты чего? Я просто отвлеклась, а ты ба-бах! (передразнивает Цуо Су) К утру будем в другом уезде!.. Предупреждать надо!..

Цуо Су нагнул голову и не смотрел на нее, только скулы дрогнули.

(Бай Юй:) – Конечно, собираюсь. Дай подумать… Эй, ты меня слышишь? Малыш Су!

Цуо Су резко поднял голову, глаза у него были сужены.

– Что?

– Я говорю, малыш Су, кончай злиться… А!..

Резкая боль в плече оборвала ее слова.

Цуо Су заломил обе ее руки за спину и стиснул так, что ей больно было пошевелиться. Побледневшее лицо Цуо Су было совсем близко от ее лица.

– Не смей… называть меня… "малыш", – с расстановкой процедил он.

– Пусти, – сквозь зубы сказала Бай Юй. Удивление, страх и злость наполняли ее. – Идиот. Пусти…

Она попыталась выкрутить запястья, но Цуо Су был гораздо сильнее ее. Она подняла на него округлившиеся глаза. Бай Юй не заметила, когда он так вырос, когда он стал на полголовы выше нее.

– Ты меня слышала? – тихо спросил он.

Глаза у него были по-прежнему сужены, но губы растянулись в улыбке, от которой Бай Юй стало не по себе.

Потом он взглянул вперед, поверх ее головы.

Бай Юй тоже услышала шаги.

Она ничего не могла поделать! Шаги остановились. Тот, кто пришел в хозяйственный двор видел, как слуга заломил руки наложнице генерала! Сейчас он поднимет крик и сюда сбежится вся усадьба!

Цуо Су не спешил отпускать ее.

Прошло несколько секунд.

Цуо Су разжал руки и, не глядя на Бай Юй, пошел прочь.

Бай Юй обернулась.

В трех шагах от нее стоял Хань Синь.

Цуо Су, как будто не видел, прошел мимо него.

Хань Синь мельком на него глянул, чуть повернув голову, а потом шагнул к Бай Юй.

Бай Юй все еще не могла прийти в себя.

Она сделала движение согнутыми локтями вперед-назад. Черт, больно!

– Хань Синь, – сказала Бай Юй,– не рассказывай никому про Цуо Су! Он ничего плохого не хотел сделать, у него, знаешь… с мозгами иногда бывает…

Хань Синь смотрел на нее, он слегка нахмурил свои прямые брови.

– Госпожа, – сказал Хань Синь. – Не бойтесь. Я никому не скажу.

В его пропитом голосе слышалась печаль.

– Если хотите, я его убью, – сказал дальше Хань Синь.

– Это… Не надо убивать! Ты что?!

Хань Синь вздохнул.

Потом он вдруг опустился перед ней на одно колено.

Ох, твою мать? Что это такое?!

Бай Юй испугалась еще больше, чем с Цуо Су!

– Хань Синь, Хань Синь!..

– Госпожа, – сказал он. – Если вам когда-нибудь будет нужна помощь, скажите только слово. Я никогда не забуду, как вы обо мне заботились. Я обязан щедро вознаградить вас за это.

Бай Юй потеряла дар речи, удивленная таким поворотом событий.

Чем Хань Синь может ее отблагодарить? Он и так всегда помогает, если его попросить. Он был слугой и солдатом, она – наложницей генерала Сяна, но отношения между ними можно было считать дружескими.

Зачем он сейчас ей это говорит?

– Хань Синь…

– Госпожа, мы с вами теперь, наверно, долго не увидимся… Помните, что я вам сказал. Может получиться, что вам еще пригодится бедный солдат.

– Это… Стой!..

"Я обязан щедро вознаградить вас за это…"

"Хуайинь-хоу* (правитель Хуайиня) Хань Синь*[140] был родом из Хуайиня…"

"Вначале он был бедным и не умел показать себя…"

Сыма Цянь, отец китайской истории, ездил в Хуайинь, чтобы собрать свидетельства жителей, кто еще помнил про жизнь Хань Синя!

Бай Юй молча смотрела на Хань Синя, как будто видела его в первый раз.

– Ты из Хуайиня? – наконец, спросила она.

Глаза Хань Синя расширились от удивления.

– Откуда госпожа может знать?

Из твоей биографии, которую проходят в школе!

В доисторическом Китае было два бога войны.

Хань Синь за свою военную карьеру не потерпел ни одного поражения. Сто битв, сто побед.*[141] Сян Юй проиграл только только один раз – Хань Синю. И погиб в той битве.

Если верить хроникам, Хань Синь всегда стремился отплатить добром за добро, такой он был человек.

О том, как Хань Синь отплатил мяснику

Один молодой мясник из Хуайиня позорил Хань Синя и говорил: "Хотя ты и здоровый и при тебе всегда меч, ты труслив! Заруби меня, если не боишься, а иначе – проползи у меня между ног."*[142] Если бы Хань Синь убил его прилюдно, его самого бы казнили за убийство. Если бы Хань Синь прополз между его ног, он бы опозорился перед всеми людьми на рынке.

Хань Син прополз у него между ног.

Через много лет Хань Синь снова повстречал того мясника, и тот испугался что, теперь Хань Синь точно убьет его. Однако, Хань Синь поступил совсем не так: он наградил мясника и дал ему должность у себя в армии. Он сказал, что благодарен мяснику за науку – с его помощью он научился принимать решения, взвешивая обстоятельства и последствия.

Знаешь врага, знаешь себя, сто битв не страшны.* (知彼知己，百战不殆)

Эта поучительная история будет рассказываться во всех детских книжках.

– Хань Синь, ты знал одного мясника на рынке в Хуайине? – спросила Бай Юй.

Глаза Хань Синя расширились еще больше.

Он встал с колен, не отрывая взгляда от Бай Юй.

– Откуда?..

– Ты ему еще был благодарен за науку, да?

Хань Синь смущенно почесал затылок:

– Ну, как бы… наверно…

– И в будущем ты ему отплатишь добром за добро?

– Эээ… Вряд ли. По правде сказать, я на него разозлился за одно дело. Вот как… А потом я его убил.

Хань Син скромно потупился.

Вон как, зачит, оно было.

– Да?… Хм… Ну, ладно, а как же тогда то дело с пожилой женщиной, которая мыла пряжу в реке?.. Которая носила тебе еду?

О том, как Хань Синь отплатил мойщице шерсти

Хань Синь в молодости часто голодал, поэтому он ловил рыбу в реке у городской стены, где женщины мыли шерсть. Одна из мойщиц пожалела его и дала ему еды. Потом она еще несколько раз так делала. Хань Синь сказал ей: "Я обязан щедро вознаградить вас за это." Женщина разозлилась и сказала: "Я пожалела вас вовсе не ради награды!" Потом она еще сказала: "Такой большой мужчина, а не может себя прокормить!"

Через много лет Хань Синь вернулся в Хуайинь, нашел свою благодетельницу и подарил ей тысячу кэтти*[143] золота.

За добро воздал добром.* (善有善报)

– Какая еще пожилая женщина, которая мыла ноги в реке? – спросил Хань Синь с недовольным видом. – За всю мою жизнь только молодая госпожа заботилась обо мне и кормила меня. Только ей я благодарен.

Бай Юй мысленно выдрала бороды отцам китайской истории.

Что за дела, Небесный Дао?! Куда делась мойщица пряжи и почему на ее месте вдруг оказалась я?! Это так ты мной заткнул дырку в сюжете?!

– Госпожа, я пришел, чтобы попрощаться с вами.

Бай Юй очнулась.

Попрощаться…

Я знаю, куда ты идешь, Хань Синь!

Ты предашь Сян Юя и перейдешь на сторону Лиу Бана. Ты станешь его главнокомандующим, его разящим мечом. Ты покоришь для него северные царства, а потом разобьешь Чу и убьешь Сян Юя.

Хань Синь в своей полинялой рубахе стоял в подсобном дворе среди досок и мусора, но Бай Юй видела солнце победы, встающее за его спиной. В ее ушах звенели тетивы на луках его воинов и гремели его боевые колесницы.

Ты будешь первым, кто предал Сян Юя, Хань Синь.

Вас таких будет много.

Сердце Бай Юй вдруг больно сжалось.

Перед ней стояла гибель Сян Юя.

Если она выдаст его, Хань Синя схватят и колесо мировой истории может повернуть в другую сторону. Без Хань Синя Лиу Бану никогда не выиграть войну с Чу.

Но она не верила, что может что-то изменить.

Что должно произойти, то происходит. Она уже пыталась с Сян Ляном, все было напрасно. Это была не ее война, это было не ее время.

– Прощай, Хань Синь, – сказала она, пряча нерешительность в глубине глаз.

В последний раз Бай Юй посмотрела на его симпатичное небритое лицо с прямым носом и гордыми бровями, и почему-то почувствовала разочарование…

Она тряхнула головой, отгоняя ненужные сомнения.

Кто вообще заставляет ее становиться на чью-то сторону?

Она сама, разве она тоже не собирается предать Сян Юя?

Это история, все уже произошло, невозможно ничего изменить.

Хань Синь помедлил, как будто ждал, что еще она скажет.

Потом он поклонился и пошел из двора.

– Хань Синь! – крикнула Бай Юй.

Он обернулся.

– Хань Синь, запомни три слова. Первое – "Цзинсин", на втором году правления дома Хань…

– Дом Хань? – удивился Хань Синь.

Он не слышал о таком. Как может никому не известный дом Хань*[143а] править в Поднебесной?

– Скоро поймешь, – сказала Бай Юй. – Первое слово – "Цзинсин", второе слово – "Гайся" на пятом году Ханя, третье… это будет на одиннадцатый год дома Хань, если еще увидимся, я, может быть, тебе скажу.

– Но…

– Сейчас тебе лучше не знать. Иди.

Мужчина в полинялой рубахе в последний момент вдруг спросил с волнением:

– Это… это сражения?

Она не стала дальше говорить с ним, просто кивнула головой.

Из-за складов приближались чьи-то голоса.

Хань Синь поклонился и ушел.

В его глазах разгорался отблеск победного солнца.

Иди к Лиу Бану, Хань Синь. Скажи, что будешь ему служить.

––

*[139] 露水情缘 /lu shui qinп yuan/ "любовная близость как роса", т.е. кратковременная

*[140] 淮陰侯 Хуайинь-хоу – правитель Хуайиня

侯 "хоу" – титул китайской аристократии, в иерархии занимает второе место после гуна, традиционно давался военачальникам за военные заслуги

*[141] 百战百胜 /Bǎi zhàn bǎishèng/ "сто битв, сто побед" – о непобедимом военачальнике

*[142] Проползти между ног – огромное унижение.

*[143] кэтти (кит. 斤，цзинь) – традиционная единица массы в Китае и странах Юго-Восточной Азии, около 0,5 кг

*[143а] Слова "Хань" в имени Хань Синя и будущего царствующего дома разные и звучат по-разному в китайском языке:

韩 в имени Хань Синя произносится со вторым тоном (тот же самый символ, что Хань, одно из семи воюющих царств)

汉 (первый тон) – 1) река Хань, 2) область Хань, которую Лиу Бан позже получит во владение, 3) династия Хань, которая будет основана Лиу Баном, 4) позже – общее слово для китайского этноса

––