– Вот летит год! Вот ещё! Гляди, как они летят! – приговаривал он. Два пузыря влетели ему прямо в глаза; как их защипало, закусало, – до слёз! И в каждом пузыре мальчик видел блестящую, ослепительную картину будущего.
– Вот когда её отлично видно! – кричали, между тем, соседи. – Идите же смотреть комету! Что вы засели там!
Мать взяла мальчика за руку; пришлось ему положить трубочку, расстаться со своею игрою, – надо было посмотреть на комету.
И мальчуган смотрел на её сияющее ядро и на блестящий хвост. Кто говорил, что он длиною в три аршина, кто – что он не меньше трёх миллиардов. Всякий, ведь, мерит на свой аршин.
– И дети, и внуки наши успеют умереть, прежде чем она появится на небе опять! – толковали люди.
Большинства из них и действительно уже не было в живых, когда она появилась вторично, но мальчик, которому нагар на свечке предвещал, по мнению матери, близкую смерть, был ещё жив, хотя и очень стар, весь седой. «Седые волосы – цветы старости!» – гласит поговорка, и у него была полная голова этих цветов. Он уж был старым школьным учителем.
Школьники говорили, что он страсть какой умный и учёный, знает и историю, и географию, и всё, что только можно знать о телах небесных.
– Всё повторяется! – говаривал он. – Только примечайте хорошенько лица и события и увидите, что они постоянно повторяются, возвращаются обратно, только в иных костюмах, в иных странах.
И школьный учитель указывал на историю о Вильгельме Телле, которому пришлось стрелять в яблоко, положенное на голову его собственного сына. Прежде, чем выстрелить, он припрятал за пазуху другую стрелу для злого Геслера. Происходило это в Швейцарии, но за много лет до этого, то же самое случилось в Дании. Пальнатоку[1] тоже пришлось стрелять в яблоко, положенное на голову его сына, и он тоже спрятал за пазуху другую стрелу, чтобы отомстить за себя. А больше, чем за тысячу лет до того – читаем мы в старинных рукописях – происходила такая же история в Египте! Да и события и лица повторяются, возвращаются, как кометы.