– Я знаю!
Впереди встреча с Шолпан, через долгие четыре года. Восемнадцатого июня, находясь на рабочем месте и выполняя свои ежедневные задачи, я одновременно готовила угощения к своему столу, благо, что меня ничто не обязывало, за это перед кем-то отчитываться, так как все продукты приобретались всегда за мой счет. Ну, вот, рабочий день на стадии завершения, впереди встреча с сестрой и Светланой. Руслан этим днем работал допоздна, поэтому не смог присоединиться к нашей компании, дав возможность нам пообщаться, чисто по-женски. Приготовив два огромных пакета готовых продуктов, я позвонила Леше, заранее узнать об их планах и, собираясь вызвать такси. Убедительный ответ племянника, несколько впечатлил: «Тетя Галя, никого не вызывайте, подождите нас, мы за вами заедем вместе с мамой, и потом к вам, ждите». Прошел час, на улице иногда шел кратковременный, но нудный и мелкий дождь. На дорогах было довольно грязно. И от этого настроение, как-то не совсем было позитивным. Начиная немного нервничать и беспокоиться, я вновь и вновь названивала Леше, узнавая о причине их задержки.
– Леша, ну вы долго еще там, уже надоело ждать! Вот вы какие-то безответственные всегда, лучше бы я такси вызвала. Если не можешь, то я своим ходом поеду домой, дорогу знаешь, сами доберетесь. В конце концов, для матери можно было бы и такси вызвать, а не ждать помощи занятого дружка на тарантайке!
– Да подождите, тетя Галя, друг подвел, сейчас уже выезжает, скоро будем!
– Да причем друг! Давно бы вызвал такси и довез мать, ты меня удивляешь! Ладно, еще немного подожду, и уеду.
Вскоре к территории сервиса подъехала небольшая потрепанная легковушка. Леша поспешил мне на встречу, чтоб помочь перенести тяжелые пакеты с продуктами. Он не особо был вежлив, словно мы виделись с ним очень часто; на его лице проглядывались черты озабоченности и усталости. За последнее время, с тех пор, как мы виделись в последний раз, он сильно изменился, поправившись до ста килограмм, что меня несколько впечатлило и шокировало.
– Леша, это что с тобой, ты чего это такой большой-то стал, жуть! Такой красава парень был, вот тебя разнесло!
По всей видимости, моему племяшу было далеко плевать на свою внешность, он ко всему относился с особым безразличием, просто жил и радовался всему, как-то по-своему. И мне это, навряд-ли когда-нибудь будет понятно.
Я почему-то подумала вполне наивно, что сестра выйдет из машины ко мне на встречу, мы обнимемся, и в путь. Но никто не кинулся ко мне на встречу, никто не обнял. Открыв заднюю дверцу и заглянув в салон, слегка улыбнувшись, я посмотрела на гостью, и, присаживаясь рядом, мы, как чужие, словно виделись только вчера, мимоходом перебросились репликами.
Веселья час и боль разлуки
Вот так состоялась наша необычная встреча. Мне казалось, что сестра, несколько взволнована, и не знает, как себя вести, словно опасается моих действий. Было ощущение того, что человек обороняется перед предстоящей атакой.
– Привет! Ой, ой, ой, ты что-то, гляжу, прям со складками, жиреешь что ли, – протяжно прорекламировала свою позицию в мой адрес Шолпан.
– Привет, дорогая, – немного натянуто ответила я. Да, нет, ты ошибаешься! Я по-прежнему, все такая же, молодая, красивая и привлекательная! Кручусь, верчусь, стройнею и не старею! Не дождетесь! Ну, что, едем ко мне, завтра я отдыхаю! По дороге захватим Свету. Леша, ты ее знаешь.
Ехали совсем не долго, так как до моего района можно было по-хорошему добраться минут за пять-десять. Слякоть, грязь и пасмурная погода не очень поднимали наше настроение, но в душе хотелось очередного праздника. Поднимаясь на третий этаж нашего дома, Леша деловито и быстро помог донести в квартиру все наши «боеприпасы», продолжая позицию, в своем привычном репертуаре.
– Ого-о-о, тетя Галя, вы здесь объедитесь, давайте я вам помогу, а то мой дружок еще не ел, мы по дороге похаваем.
– Да, конечно, Лешик, вот, возьми, здесь куча котлет и пирожки. Нам по любому, со всем этим не справиться.
Далеко не переступая прихожей, Леша, попрощавшись с матерью и с нами ненадолго, поспешил удалиться по своим делам. А минутами ранее, я была немного шокирована беспечностью в действиях своей старшей сестры, особо четко подмечая ее легкое попустительство, не только к самой себе, но и абсолютное отсутствие нравов приличия, и пусть, хоть какого-то, но этикета. Возможно, она всегда была такой и я этого раньше не замечала. Хотя, вполне допустимо, что обстоятельства последних лет, сделали ее такой, – беспечной, увядающей женщиной, которой, давно и далеко плевать на свой внешний вид, весомые габариты и вытекающие из этого последствия, – проблема со здоровьем.
Первой в мое скромное жилище было предложено войти сестре. Не как старшей, а как гостье, ради которой я хотела устроить небольшой вечер, пытаясь создать атмосферу уюта и понимания, уделив ей особое внимание, за это короткое время, пытаясь вложить все намеченные мероприятия в сутки, предоставленные нам впервые за четыре года, самой судьбой. В свое время меня никто не учил, переступая порог, снимать обувь. Не уделяя этой процедуре внимания, я все же легко приветствую сей акт, принимая во внимание порядок помещения и предпочитая отдых своим ногам. Реагируя на поведение сестры, несколько озабочено, я с грустью и печалью наблюдала на ее непредсказуемые действия, не в силах, вот так сразу сделать ей замечание, среагировать на обстоятельства. Наверное, еще не время. Переступая порог, с учетом погоды и грязи на улице, она прямиком направилась в комнату, ступая в грязной обуви по новому настилу. Леша, среагировав на беспечность матери, чувствовал некий дискомфорт, проявляя всем видом недовольство к ее действиям. Но и он тоже не смог сделать особого замечания в ее адрес, язык не поворачивался. Светлана, разувшись у порога, прошла вперед. Следом за ней и я проследовала в комнату. Вернувшись в прихожую, Шолпан, как-то по-особенному, без стеснения и понятия нелепости ситуации, легко скинула с себя башмаки. На ходу выражая свои эмоции и впечатления, она осматривала не большое помещение, вполне уютной и удобной квартиры, в которой всегда было чисто.
– Да-а-а! Фи-и-и, тесно у тебя, не разбежаться, не сравнить с моими хоромами!
– Зато это все заработано своими силами и не малыми средствами! Мне хватает, главное – свой угол. Я живу здесь спокойно и свободно, радуясь всем прелестям жизни. Серебрянск, он в прошлом, – умирающий городок. Что он нам мог дать! Грусть-печаль позади! Здесь в России, я живу, дышу свободно, развиваюсь и мыслю духовно.
Не особо обращая внимание на мою позицию и приглядев на полу весы, она с ходу к ним и направилась.
– Во-о, ну, слава богу, хоть чуток сбросила, уже девяносто килограмм, – тяжело вздыхая, продолжила сестра, – а-то, что-то тяжеловато в последнее время.
– Да, ну, а сколько же было, и это при твоем небольшом росте?!
– Было сто, – с великим чувством восторга и юмора, процитировала Шолпан.
– Да уж, ну, ты даешь! Кушать меньше надо, особенно по ночам, и двигаться почаще. Я же помню весь твой режим дня и ночи! И перекусы с горячим бульончиком в три часа ночи, ха-ха.
– А ты что сама, все еще занимаешься что ли?
– Конечно, еще как! Здоровое питание плюс спорт, от этого не уйти. Но сегодня, в порядке исключения, нарушим свой режим, иногда это допустимо и даже необходимо. Так что, давайте, мои дорогие, присаживайтесь, отдыхайте, сейчас музыку включу. А сама немного покручусь с угощениями. – Светик, ты со мной?!
– Ага!
– Шолпан, ты если в компе не шаришь, то вот, возьми пока альбомы посмотри, а мы стол организуем. Впереди вся ночь и день, так что, поболтать еще успеем.
Устраиваясь поудобней на диване, гостья с интересом приступила к изучению семейных альбомов. А моя сердобольная подруга, мигом реагируя и понимая каждое мое движение, в результате многолетней практики нашей азартной жизни, виртуозно, со знанием дела, успевая расставлять на столе угощения, успевала заняться нарезкой и прочими тонкостями сервиса. Через минут десять накрытый стол, вполне радовал нашу компанию своим великолепием и разнообразием.
– Ну, под такую тему можно и по сто, кто со мной?
– Да можно и по двести, я за, – протянула сестра.
Светлана, солидарно соглашаясь, как-то скромно, как тот воспитанный ребенок, улыбалась, чувствуя и осознавая, что в этом доме, она, более чем своя. И, если нам с ней доводилось иногда ссориться, нет, не по пустякам, то мы все равно ломали тот барьер, пытаясь, без обид понять друг друга.
Тихо играла ненавязчивая приятная мелодия для души. Подняв наполненный бокал, я предложила тост, как и годами раньше, на Кипре – за все хорошее – «Ямас!». И как бы, уже основательно, в нормальной обстановке, представила официально друг другу, своих удивительных на сей момент гостей.
– Шолпан, – это Светлана, друг семьи, вы знакомы заочно. Мы уже восемнадцать лет идем нога в ногу, короче, наша дружба строится на волне понимания. Да, это и есть, та самая, маленькая Саулешка, которая тебе в далекие прошлые годы отправила то глупое письмо, написанное под мою диктовку. Ну, вот, как-то так. Светик, ну ты тоже в курсе, короче, вы давно уже по-хорошему знакомы, так что, дорогие мои гостьи, за удачу, понимание! Давайте, пейте и хорошо закусывайте, времени у нас много, еще споем и станцуем!
Мы с удовольствием в этот вечер поднимали не один бокал по любому поводу и под хорошее настроение, от души впихивая в себя всевозможные закуски, много шутили, беседуя о различных пустяках. Но, о чем-то личном, так речь и не завели, наверное, ни к чему было ворошить пережитое, ведь все и так сказано полностью и каждый останется со своим мнением. Мы, просто мирно беседуя, немного отвлекаясь от усиленного отдыха, легко расслаблялись в ритме веселого танца. Или, как это бывала ранее, в голос затягивали наши любимые, и порой блатные мотивы, с улыбкой на губах, выражая солидарность, и коварно провоцируя друг друга на очередной тост, шутки и реплики. Разум не совсем подчинялся телу, но мы продолжали свой маленький праздник, азартно позируя перед современной умной техникой, оставляя в памяти неизгладимые позитивные, незабываемые впечатления и моменты. За столом эмоции сестры были непредсказуемы. Она легко могла съязвить, без какого-либо подвоха и цели, просто, она была такой по жизни.
– Да-а-а-а, а вот этот салат, я делаю вкусней, а вот здесь соли много, а вот тут приправы не хватает.
Стараясь не реагировать на ее не спланированные провокации, я ответила вполне понятно и по свойски, полагая на мысль, что это не я, а она у меня в гостях.
– Дорогая моя, не плюй на стол, за которым сидишь.
И все-таки, в конце концов, осознавая, что ее здесь приняли от чистого сердца и с душой, она стала вести себя вполне достойно и свободно, не ожидая в своем направлении и доли мысли о каком-либо подвохе.
Вглядываясь в увядающее лицо сестры, с которой уже завтра мы вновь расстанемся, и возможно на долгое время, я думала, – когда же мы успели стать чужими, или это разорванная, невидимая нить, всегда была между нами, словно пропасть непонимания. Мы такие близкие и настолько разные. И никогда, никто из нас не поймет друг друга. И лишь только зов крови, эта единственная цепь, способна, удерживать между нами условные позиции взаимопонимания, и еще не совсем остывшие родственные чувства, которые теперь, я могла из всех бывших родственников, хоть каплей, или частицей, испытывать лишь к ней, ее любимой Каришке, ну, и Лешке, не особо соглашаясь с собственными выводами. Не понятно, из каких эмоциональных побуждений, мне вдруг захотелось просто обнять сестру, ничего не говоря, легко взглянуть в ее глаза и улыбнуться от души, породному. Мой порыв души, может, как некстати, был не совсем понятен и принят, так как от неожиданности с неким недоверием в глазах, тем что называется – удивление, шок, сестра как-то неловко отреагировала на порыв моей души, совсем не по родному принимая мои объятья. К этому, она вообще не была готова.
Я знаю, наступит завтра и я в роли местного гида, заменяя обещания Леши, по поводу знакомства его матери с городом, легко приму эту услугу на себя. С легкой грустью разгуливая по центральной улице и набережной, в особо теплый, хотя и пасмурный денек, ее вниманию будет предложен обзор всех достопримечательностей Томска. И я постараюсь оставить в памяти сестры, хоть чуточку тепла, любви и понимания.
…К утру, совсем обессилевшие и уставшие, мы пытались хоть немного передохнуть, перед предстоящим днем и прогулкой. Светлана, ссылаясь на головную боль и просто решив оставить нас вдвоем, все-таки, вызвав такси, удалилась к себе, оставляя нас наедине с мыслями и чувствами. Едва прикрыв глаза, я тут же провалилась в сон. Но чувствовала себя не лучшим образом, изрядно перебрав вечером и налегая усердно вместе со Светланой на французский бренди, приобретенный в Египте, которым хотела угостить близких. Такой момент настал, но напиток, пришелся по вкусу лишь нам со Светой. Для сестры он показался очень крепким, поэтому, каждый довольствовался на свой вкус и привычку. Шолпан чувствовала себя гораздо лучше, но ей совсем не спалось. Не зря говорят – хорошо спится, лишь на своем месте. Чуть отдохнув и приведя себя в порядок, мы решили все же прогуляться по городу, несмотря ни на какую погоду, и обязательно пешком, по свежему воздуху. Мне это было и в привычку, и в радость; способность сестры, обсудим после.
Собираясь на свежий воздух и зная, что Шолпан до отъезда домой больше не вернется ко мне, я предложила ей значимые подарки, предлагая на выбор духи, украшения и в любом количестве диски с фильмами, которые она с превеликим удовольствием отбирала среди всего разнообразия.
– А тебе самой-то, что ли не надо?
– Бери-бери, я через интернет все, что надо могу посмотреть. Ты же пока не собираешься его там проводить, так что, тебе точно пригодится. И Карине возьми игрушки с конфетами.
– Не-е-е, игрушек у нее вагон, а вот конфеток возьму немного, тяжело везти.
Прогуливаясь по городу, мы не особо фотографировались, так как выглядели не самым лучшим образом, слегка опухшие и заметно уставшие.
– Посмотри, Шолпан, это наш Драмтеатр, а это, БКЗ. Вот это, белый дом, обрати внимание, как здесь красиво, классные цветы, правда?! А вот впереди фонтанчик, нынче лето холодное и запоздалое, но, вообще, в теплые деньки здесь очень красиво. Там впереди будет еще одна площадь с фонтаном. А нашу экскурсию сегодня завершит аллея Памяти, там тоже живописно. Если не устала, то прогуляемся туда.
Обратив внимание, что сестра моя до сих пор чувствует себя бодрячком, я предложила ей зайти в наши центральные магазинчики, просто ради любопытства. Время летело незаметно, и, несмотря на ночное переедание и отсутствие особого аппетита поутру, мы все же решили где-нибудь перекусить, уже немного жалея, что не прихватили с собой ничего из вкусняшек. Особо на пути задерживаться в каком-либо кафе не было желания, но от запашистого шашлыка мы бы не отказались. В одной из шашлычных, находящихся рядом с Лагерным садом, мы и решили, немного отдохнув, все же перекусить. Перед ароматным запахом не было возможности устоять. Скуповатый продавец, не с особой радостью посмотрел на вошедших визитеров, понимая, что кроме пары шампуров с кусочками курицы, мы навряд-ли возьмем что-то еще, хотя бы пиво. А значит, и не пополним его выручку. Он безучастно ждал очередных посетителей, прогревая на углях наш заказ, а я, протянув купюру к расчету, предложила сестре присесть. Совсем неуклюже доставая из своей сумочки кошелек, она попыталась предложить мне деньги, желая оплатить за свой заказ, чувствуя себя независимой. Явно не желая быть в долгу. Но перед кем?!
– Убери, оставь себе, они тебе еще пригодятся, ты здесь гость, – настойчиво возразила я.
Слегка смутившись, и наверняка, не привыкшая в Серебрянске к обыденным вещам, вниманию, столь не свойственному, для тех мест, она, улыбнувшись, не скрывая довольного вида, в знак легкой признательности, убрала деньги обратно.
Время близилось к вечеру. Присев поудобней в маршрутке, мы расположились к долгой и ненавязчивой беседе, так как ехать до места, где снимал жилье Леша со своей подругой и друзьями, предстояло долго, минут сорок. Да и своего рода пробки в наших краях, – дело обыденное.
– А ты сама как, не хотела бы перебраться сюда в Россию? Все таки здесь Женька и Леша, да и самой будет полегче, работа есть, да еще с твоими способностями.
– Не-ет, что ты! Мне скоро на пенсию, что я здесь буду делать без жилья. Даже если и продам свою четырехкомнатную квартиру там, то за эти деньги, даже туалета сраного не куплю! Нет, я лучше там останусь, зато крыша над головой. Карина меня не забывает, да и если соскучусь, то, вот видишь, сама теперь могу приехать и навестить детей. А ты, смотрю, хорошо устроилась, молодец, все пишешь, ездишь, отдыхаешь!
– А как же! Я и тебе предлагала, хочешь, давай с нами!
– Нет, это не мое. Я в молодости тоже бывала на курортах. И в Кисловодске, и в Харькове, мне и так хорошо. Олеська не беспокоит, живет в районе вокзала, с мужиком одним сошлась.
– Да-а-а! Она же вроде как в Россию уезжала, что, вернулась что ли? Значит, не получилась у нее авантюра. А с кем сошлась, я знаю его?
– Ой, нет, я не стану говорить о нем, лучше промолчу, а то, ты ведь такая, опять напишешь!
– Батюшки, какие секреты. Это настолько он мне известен, что тебе неприятно даже ответить! Хм, ну и ладно. Но ты права, я продолжу свое повествование, и это будет скоро. Так устроен мой мир, это мой интерес, частичка моей души.
Вспоминая наш разговор за столом накануне, где я оповестила сестру о недостойном поведении Олеси, скинувшей мне на страничку, совершенно бестактные и скверные пожелания, позабыв, как ранее, она обожала меня, за гостинцы, подарки, деньги, оставленную квартиру и прочее, я поняла, что Шолпан глубоко сожалеет о поступке дочери. Но она бессильна против ее необдуманных нравов. Поэтому, так ничего мне не ответив, она постаралась перевести тему разговора в другое русло.
– Ну, ладно, раз не хочешь говорить, так тому и быть. А как Карина, не забыла твои заслуги? Поди тоже тебя покинула и ты теперь в гордом одиночестве, осталась в четырех стенах, забытая, и всеми покинутая.
– Да, нет, – как-то с грустью продолжила сестра. Карина больше времени проводит у меня, но и к Олесе тоже бегает.
– Да, и еще один момент! У тебя какая-то озадаченность по квартире? Я правильно понимаю – Олеся пытается тебя выжить?!
– Нет, еще чего, – засмеявшись, и натянуто ответила сестра. – Если хотят ко мне в четырехкомнатную, я не против, только пусть сначала и мне предоставят двухкомнатную квартиру!
– Ясно, я поняла ход твоей мысли. Думаю, что Женя не в курсе такой идеи, а твоя Олеся, все-таки стерва!
Проезжая через Томск из Красноярска и навестив своих сыновей, сестра возвращалась к себе домой, радуясь встрече с детьми, но в душе ее проглядывались не видимые ноты грусти. Так бывает, сыновья взрослеют и уходят, строят свою жизнь. И, порой, окруженный всеми радостями жизни, человек в душе остается, глубоко одинок.
Мы еще долго говорили с ней о различных вещах, а подъезжая к остановке, я, пытаясь рассчитаться с кондуктором, полезла в карман за мелочью. Шолпан вновь потянулась за кошельком, желая оплатить за свой проезд. Не однозначно взглянув в ее сторону, я смогла ее рассмешить и заставить убрать деньги. Выйдя из маршрутки, она предложила зайти в ближайший магазин, поясняя, что там очень вкусный черный хлеб.
– С собой хочу взять в Серебрянск, хотя бы булки две, у нас такого нет.
Мы немного походили по магазину, и я проинформировала как-то по свойски, что это дороговатое местечко, даже в «Быстрономе» цены на некоторые товары намного ниже. Продавцы по-особому внимательно посматривали в нашу сторону. Если мы когда-то и были чем-то похожи с сестрой, то сейчас и не вооруженным глазом было видно, насколько мы разные. Старшая сестра, рядом со мной шла, словно младшая по рангу, не в плохом смысле, нет. Во всем чувствовалось, что жизнь ее частично подломила. Держась, за ту невидимую нить, что нас наконец-то, хоть немного, но связала, она боялась сделать неверный ход. По-особенному проявляя мнимую благодарность, старалась с добротой смотреть в мой уверенный взгляд, глаза человека сильного, и, порой жестокого. Но искренность ее позиций, я в точности прочту в ее взгляде, минутами позже. А пока, так ничего не приглядев для себя интересного, я взяла, в силу необходимости, к завтрашнему рабочему дню упаковку яиц и направилась к кассе. Шолпан посмотревшая на цены, не совсем помню, что выбрала, но хлеб, все же взяла, по особенному вдыхая его аромат, а после, подойдя к кассе, встала следом за мной. Рассчитываясь за свой товар и оглянувшись назад, я обратилась к кассиру, указывая на товар сестры – «За это тоже посчитайте». Неловкие действия Шолпан, пожелавшей все же рассчитаться за покупку, как-то привлекли внимание обеих работниц прилавка, оценивающих своим взглядом поочередно нас двоих, не понимая, как же им поступить и кого слушать. Неуверенная сестрица выглядела немного сконфуженно, явно выдавая себя за приезжую.
– Галя, на, возьми деньги, как-то неудобно, ты весь день за меня везде платишь. Я сама могу, есть у меня деньги!
– Перестать, никто и не сомневается. Они тебе пригодятся, а от меня не убудет! Ты же не чужой человек.
Слегка успокоившись, вполне довольная сестрица, уже на улице, указывала направление к дому Леши, где я не была еще никогда. И уже через какие-то минуты, я и сама стала гостьей на их территории. Поднимаясь на нужный этаж высотки, я отметила: «Да, далековато Леша забрался, в этот «Шанхай» три дня добираться надо! Не нравится мне этот район, да, и от остановки слишком далеко».
– Да это его подруга боится, когда он на смене оставаться одной, а здесь спокойно, да и вчетвером снимать такую квартиру, веселей и дешевле.
– Ну, ладно, давай посмотрим, как нынче живут рабочие студенты.
Переступая порог, я отметила сей факт, что Шолпан, все-таки безоговорочно разувается, хотя, никаких паласов и настилов в помещении огромной прихожей не было. На встречу к нам вышла Алена, подруга племяша, который не произвел и малейшего телодвижения, реагируя на наше появление. Он долгие десять-пятнадцать минут, еще упорно и запросто отсиживался в туалете. Мы с сестрой прошли в просторную кухню, где Алена пыталась готовить к ужину борщ. Присев к столу, к которому, нас, впрочем, никто и не пригласил, я обратила внимание на слегка озабоченное лицо Шолпан. Немного посидев и перебросившись парой фраз с невесткой, она, как-то зависимо, словно не в своей среде, обратилась ко мне, как бы предлагая: «Может, чаю попьем?»
– Нет, спасибо, что-то не хочется. – Леха, ты, что там засел, давай выходи «подлый трус» – несколько в шутливой форме, я перевела наш разговор в другом направлении. – Леша, твою маму, как и обещала, привела с доставкой на дом, в полной сохранности и с подарками, принимай! Давай уже, выходи, фотки себе скинешь, а то, я ненадолго, устала, скоро уйду.
Спокойный Леша молча вышел к нам, никак не реагируя ни на мою шутку, ни на появление матери, лишь едва нагнувшись и по привычке чмокнув ее в щеку. А после удалился в свою комнату, и, скинув себе фото, вернул мне фотоаппарат. Мы с Шолпан просмотрели снимки, немного реагируя на свой внешний вид.
– Ой, Галя, ты, пожалуйста, в своем интернете вот эти фотки не выставляй! Я чего, в действительности, что ли такая толстая и старая?!
– Ладно, не буду, какие укажешь, те и оставлю.
– Может чай, все-таки попьем?
– Ну, пошли, коли хочешь.
Присаживаясь вновь к столу, я обратила внимание, как она волнуется и ее неуверенные действия не могут остаться не замеченными человеком, знающим ее характер, со свойственными привычками с детства. Наливая чай нам обеим, она процитировала: «Вот только молока нет, закончилось, зато печенье есть». Леша, уловив речь, легко среагировав, предложил – «Вы подождите, я сейчас мигом сбегаю, внизу магазин есть». В его утомленных глазах и не вооруженным взглядом просматривалась бесконечная усталость. Вспоминая то время, когда я была гостем в их доме, в Серебрянске, хотелось отметить ту неподдельную детскую радость встречи со мной, от которой сейчас не осталось и следа. Хотя, в этот раз его гостем была собственная мать. Как быстро взрослеют дети.
Шолпан ходила неуверенно от стола до подоконника, заглядывая с чувством неловкости в холодильник, и нечаянно предложив мне вино, которое в огромном количестве было припасено на подоконнике, выдала свое состояние. Я понимала, ей, именно сейчас, хочется пригубить грамм сто-двести, может от усталости, а может от того, что этот напиток она уже пробовала и он ей понравился. Но самой, вроде не очень удобно подойти и налить, ведь не на своей территории. Здесь правят нравы другой хозяйки.
Осуждаю ли я кого-либо из них? – Нет. Всех их можно понять, каждого по-своему. У Леши занятия, по ночам работа и рядом молодая красивая девочка, которая тоже, требует к себе внимание. И я не знаю, как встретили сестру в Красноярске. Ведь на мой вопрос: «Как Женя, все ли у него хорошо, как тебя встретили?», она ответила парой фраз, не зацикливаясь особо на ответе: «Да нормально, с девушкой живет».
Возможно, мы выросли в другое время и как-то по иному видим и чувствуем те или иные ситуации, но вспоминая отца, я всегда твердо знала и помнила, для него мать, несмотря на все сложности той суровой жизни, была культом личности и поклонения. И он, так же, как и мы, будучи взрослым человеком, радовался неподдельно и от души ее очередному приезду, зная, что она, просто есть и здорова.
Глядя на сестру, мне становилось чуточку больно, хотя я понимала, мы сами творцы своей жизни, чего хотим, то и получаем, что вложили в своих детей, таков и результат. И любые их ошибки, это наши ошибки. И, если порой бывает обидно, то, может, следует заглянуть глубоко внутрь, в себя, и попробовать найти ответ и оправдания всем проблемам.
Если я соглашусь и составлю компанию сестре, то ей будет легче, оно и видно. Но, вот что-то в горло кусок хлеба не полезет, нутром чую, что-то не так. А вернувшийся Леша, быстренько выложил на стол молоко и какую-то вкусную выпечку, на вроде печенья. Отказавшись все-таки от вина, по всей видимости, не для нас приготовленного, я молча подумала – если бы Алена захотела, то и сама бы предложила, хотя бы Шолпан, значит, не желает. Протянув руку к угощению, и запивая его чаем, я обратила внимание, как обиженная сестра мечется между холодильником и невесткой.
– Ой, Алена, а что вы так ничего не приготовили из языка, ведь пропадет?!
Следуя логике, я понимала, сестра заранее, еще у себя дома, хотела доставить радость своему младшему, зная, что он обожает лакомство из языка, еще с детства. Вот, и привезла с собой, и бог знает, может, на последние деньги, чисто по-матерински, не пытаясь сдать свои позиции. Да куда уж там, здесь ее теперь навряд-ли кто поймет, разве только вот лишь я!
– Ой, ответила спокойно и без особых эмоций Алена, – я не люблю язык, вот, борщ варю, – давая понять, что деликатес никто готовить не будет, а к вечернему угощению долгожданной мамы, предполагается не жирное первое блюдо и чай.
Могла ли я тогда осуждать их позиции, или ликовать положением своей сестры? – нет! Понимая ее настроение, я с грустью осознавала ее состояние, понимая, что имея трех детей и внучку, она очень одинока. В ту минуту, мне было бесконечно жаль ее пошатнувшиеся позиции, безучастность, покорность. В ее глазах были видны ноты обиды, но, как любая мать, проглотив комок досады в себе, она на ходу прощала, терпела, и, просто жила, стараясь радоваться счастью своих детей. Ее следовало просто понять. Возможно, понимая друг друга, может из солидарных побуждений, мы вели себя естественно, не проявляя эмоций.
Вызвав такси, уже в скором времени, я направилась к выходу, пробыв гостем, чуть менее часа. Леша тем временем собиравшийся на подработку в вечернюю смену, сообщил, что вернется поздно, и, подойдя к своей подруге, не обращая внимания на нас, как вполне взрослый мужчина, обнял ее и поцеловал, словно, прощаясь на вечность. Сказав нам – пока, он удалился. Что же испытывала тогда его мать, история об этом умалчивает. Надеюсь, что на завтра, когда я буду уже на работе, он все же не забудет поцеловать и обнять свою маму.
Такси долго ждать не пришлось. Собираясь на ходу, я ни на минуту больше не хотела здесь задерживаться, в чуждой мне атмосфере, словно в этой ауре, мне не хватает воздуха. Уже на улице, помахав мне рукой, Шолпан, наконец-то, проснувшись за долгие четыре года, по истинному кинулась мне на шею, обнимая и слегка пряча накатившуюся слезу. Машина мчалась со скоростью моих пораненных мыслей – сейчас бы до дивана, обо всем забыть и отоспаться, все потом, и выводы, и мысли, и эмоции. Проанализировать позицию не сложно, сложнее понять все, принять, как есть, и ответить на главный вопрос – а права ли я!
Проваливаясь в сладкий сон, я верила, настанет завтрашний день, и все останется, как и прежде. И лишь только небольшие перемены во взгляде сестры в мою сторону, уверена, будут иметь место быть. Все относительно.
Ранним утром, собираясь на работу, я решила позвонить Шолпан, просто сказать пару приятных слов и пожелать доброго пути.
– Привет, дорогая, вот, немного времени выбрала и решила позвонить. Давай, удачи тебе, может быть, еще встретимся.
– Ой, здорово! Я сама собиралась позвонить и сказать – огромное спасибо тебе, за все, за понимание, за встречу, за накрытый стол и внимание. Я ведь и не ожидала совсем этого, а ты, ты родная, ты одна меня встретила, по-настоящему!
В ее голосе явно чувствовались эмоции – чистые, искренние, идущие из души, и, возможно, на другом конце условного провода, она тихонько утирала набежавшую слезу. Человек не одинок в своей мысли, и, будучи окружен многочисленными друзьями, близкими, он бывает настолько слаб и беззащитен и покинут в своей сути, ища путь истины, веры и познания!
– Прости меня, дорогая, за мои суровые позиции и взгляд, коими меня наградила сама жизнь, это способ самоутверждения, выживания, самоуважения, чести и достоинства, без которых, я не мыслю своего существования, которые, всегда буду нести в себе, с высоко поднятой головой и не сгибаемой волей! Пусть в тебя, в твою израненную душу, заглянет золотой лучик доброго и теплого солнца, и путь твой будет долгим и ярким!
Позади встреча с сестрой, впереди лето, мой очередной день рождения, а после, и у Светланы. Она активно собирается в дорогу, строит планы, в ожидании очередных сюрпризов новой жизни. Основные вещи уже перевезены к ее матери, кое-что выслано по почте, что-то прихватит с собой, а что-то, оставит на пользование постояльцам квартиры. Впереди свобода действий.