Осел и пиджак. Комедия по мотивам «Кавказской пленницы»
Text– Так вы деловая колбаса! – разочарованно промямлил Саша.
– А вот! Будете знать с кем связались! – уныло подтвердила девушка.
– Хорошо. Тогда думайте! Решайте.
– Договорились.
Парень приветливо помахал рукой, громко хлопнул дверью. Москвич затрясся, заурчал и рывком, рванув с места, пулей скрылся за поворотом дороги, а Наташа, умывшись студеной водой и слегка перекусив, вновь села за чтение документов.
Работала она усидчиво, но дела продвигались медленно. К вечеру появился Георгий Николаевич. Тетя Маша накрыла стол на веранде. Пока ее не было, кот Васька прыгнул на стол и съел сметану. Возмущению тети Маши не было предела. Она громко бранилась и гонялась за ним с тряпкой, но хитрый шельмец успел улизнуть. Дядя пришел с работы немного навеселе и был в прекрасном расположении духа. Наташа решила поделиться с ним своими сомнениями.
– Ну и бухгалтерия у вас! Как все запутано! У меня уже голова отказывается соображать!
– Вай! Вай! Милое дитя. Наташенька! Ты что? Весь день дома просидела?
– Конечно!
– Такая погода! Что ты творишь! Раньше тебя было не загнать, а теперь не выгнать.
– Представляете! Ваше предприятие с каждым годом увеличивает площади занятые виноградниками, растет урожайность, а выход продукции остается на том же уровне.
– Н-да?! Интересный поворот! Ну может что-то ты не поняла?
– Во всяком случае темпы роста, явно отстают от того, что можно было ожидать!
– Не знаю! Я никогда не интересовался этим. У меня вообще табачное производство. – Засмущался он. – Знаю об этом понаслышке. Но в общем то странно!
– Вот и я говорю странно! – осторожно предположила Наташа. – Правда у меня не все документы,
– А вот это другое дело! – оживился Георгий Николаевич, вольготно откидываясь на стуле. – С этого и нужно было начинать!
– Это в администрацию нужно обратиться?!
– Конечно! Тогда наверно все и встанет на место, – развел он руками.
– Скорей всего. … – тяжело вздохнула девушка. – Ладно! Завтра схожу.
– Да можешь не торопиться. Куда спешить! Купайся, загорай, наслаждайся жизнью. Эти бумажки никуда не уйдут. В крайнем случае, вместо пятерки, четверку поставят!
– Да мне самой интересно! – смутилась девушка.
– Эх! Ма! Мне бы твои годы. Не о том интерес имеешь Натка! Мы тебя еще замуж здесь отдадим!
– Ага! Размечтались! – игриво сощурила глаза девушка.
– Жора! Ты что разболтался! – вступила в разговор Мария. – Без тебя не обойдутся!
– А что?! Мне говорили, что у тебя уже кто-то есть на крючке? – с подвохом спросил он.
– Да чушь это! – засмеялась Наташа. – Как у вас быстро! … Так! Один подвез! Ничего особенного! Шурик на Москвиче!
– Никишин?
– Возможно, – улыбнулась она. – Да несерьезно! Он не в моем вкусе. Ну так, забавный!
– Знаю я его! Вроде ничего, но дури на троих! Мать с ним долго носилась, а все равно не уберегла. Безотцовщина! Но возможно обжегся, сейчас за ум возьмется. Хотя тюрьма редко кому на пользу идет. Да и он тебе не пара. Ты вон какая красавица, в институте учишься, москвичка, а он простой шоферюга. Туда отвези, там забери.
– Все то вы про всех знаете! – удивилась девушка.
– А как же! Мы тут все на тарелочке! А! Ладно!
Дядя взял гитару, провел по струнам и запел свою любимую:
– «Синеет море за бульваром, каштан над берегом цветет…»
Пел он неумело, но от души и очень старался, и слушать его было приятно. И вообще дядя Жора и тетя Маша, в представлении Наташи, казались прекрасными людьми.
***
Секретарь, миловидная худенькая женщина, долго вертела ее удостоверение, хмурилась и наконец, зайдя на минуту в кабинет шефа, объявила:
– Лев Моисеевич, вас примет. У вас 15 минут.
Глава администрации оказался худым поджарым человеком, возрастом чуть за пятьдесят. Блестящие, уложенные пробором волосы, с седыми висками, тщательно выбритое лицо и холодный взгляд, выдавали в нем чиновника со стажем. Пожалуй только полосатый синий пиджак с зеленым галстуком диссонировали и нарушали общее впечатление.
Наташу сначала подавили размеры кабинета, больше похожего на гимнастический зал; чиновничий стол и сам он, терялись в глубине, но Исаков, увидев посетительницу, моментально вскочил и вышел на встречу. Лицо его при этом расплылось в самой добродушной улыбке. Он был очарован красотой и молодостью девушки. Не каждый день в этом кабинете можно было наблюдать таких посетительниц.
– О! Какой сюрприз! Не ожидал честное слово! Сражен вашей несравненной красотой и обаянием! Проходите! – расшаркался он. – К вашим услугам!
Исаков предупредительно отодвинул и вернул на место стул, усадил девушку и только потом, торопливо обойдя свой стол, присел напротив. Лицо его выражало высшую степень сосредоточения и внимания.
– Какой вопрос у вас?! Чем могу помочь?!
– Спасибо Лев Моисеевич! Я студентка, журналистка, вот приехала на отдых, остановилась у дяди.
– А кто у нас дядя? – оживился он, сжимая подбородок.
– Арабидзе.
– О! Как же! Арабидзе! Уважаемый человек. Очень рад. Очень! – покачал он головой. – Я еще накажу его, что он так долго скрывал от нас такую прелестную племянницу!
Исаков, при этом хитро улыбаясь, пригрозил в окно пальцем. И чуть наклонившись, спросил вполголоса:
– Вы разрешите узнать ваше имя?
– Наташа!
– О! Чудесное имя! Мечта любого мужчины! Вы просто волшебница! Извините что прервал вас! Пожалуйста, продолжайте! Я слушаю!
– Я не первый раз у вас и просто влюблена в ваш рукотворный рай: в парки, извилистые дорожки набережную, горы, море и в целом, в эту атмосферу праздника и отдыха! – одним духом выпалила девушка.
– Это, понимаете ли, очень правильные слова! Очень! Мы здесь стараемся сделать сказку былью. Трудимся, работаем не покладая рук, прихватываем вечера, выходные. Это трудно, но никто не ропщет. Тем более приятно слышать оценку нашего труда от вас, молодого поколения. Вы наше будущее! Вы наше все!
– Отдых отдыхом, – смутилась Наташа, – но в институте я получила задание написать очерк о винодельческом предприятии Алушты!
Исаков встал, пребывая в волнении, оперся на крышку стола, лицо его приняло выражение лектора за трибуной, глаза заблестели.
– Почему раньше не приезжали! Мы давно ждем! Пресса всегда должна освещать наши, понимаете ли, успехи, достижения, чем мы по праву гордимся. Конечно! Непременно! Вам нужно начать с того, чтобы попробовать нашего вина! – Он сложил пальцы в горсть. – Там такой колорит, он не оставит вас равнодушной! Вкусите все ароматы. В каждом бокале почувствуйте наше солнце, наш темперамент, наши южные традиции!
– Да, но я журналист, хоть и начинающий и у меня стремление написать о людях, трудовых буднях, прошлом, настоящем и будущем этого края. Поэтому я хотела бы попросить вашего содействия в допуске к документам администрации за несколько лет, ну и вообще содействия с вашей стороны.
Наташа с надеждой посмотрела на Льва Моисеевича, ожидая, его ответа.
Исаков в волнении вышел из-за стола, подошел к Наташе ближе и выражение лица у него стало проникновенным, даже отеческим.
– Документы это очень хорошо! Даже прекрасно! Это глубина, архивы, история: без них никак нельзя, вы правы! Но зачем вам такой молодой и прекрасной девушке, понимаете ли, будущей журналистке, эта пыль веков?
Обогнув стол, Исаков зашел с другой стороны, подбирая слова и жестикулируя сказал:
– Оставьте это нам старикам! Советую: посетите самый высокий православный храм Крыма, названный в честь святого Николая Чудотворца, там скажу по секрету, есть единственный в своем роде Музей катастроф на водах. Найдите время для Хапхальского ущелья, долины Приведений, и конечно вас покорит водопад Джур-Джур. А если вам наскучат горы, вы будете очарованы Голубой лагуной. Вот точно говорю: вам очень понравится!
– Понимаете, я же не блогер! Не пишу путеводитель для туристов. Мне нужно докопаться до сути. Скажем так вывернуть все наизнанку. Возможно даже показать, что вы сами не видите. Скажем так: свежий взгляд, взгляд со стороны. Постараться найти упущения, задачи, перспективы, пути решения. Ну конечно как я вижу!
– Позвольте спросить! – хитро улыбнулся Исаков, стараясь близко заглянуть ей в лицо. – Вас так в институте учат?
– Да. А что здесь такого?! – смутилась Наташа.
– Я сражен вашей красотой, но вы рассуждаете прямо как акула пера! Вам нельзя класть палец в рот! Опасно! – как-то по новому глянул на нее Исаков.
– Не преувеличивайте. Какая, из меня акула? – возразила Наташа. – Я простая студентка.
– Студентка… наверно спортсменка… – хитро сощурил он глаза, – отличница… активистка? … Нет?!
– Ну может быть! – засмеялась Наташа, поправляя волосы. – Но сейчас на спорт вообще время не хватает.
– А можно поинтересоваться: насчет темы? Вас конкретно кто-то попросил написать о нашем хозяйстве?
– Нет! Что вы! – вновь засмеялась Наташа. – Я предложила, на кафедре согласились. Это же учебная работа.
– Каждая учебная работа – шаг к мастерству. Вы себя недооценивайте! А вы будущий профессионал! Вам нужно стремиться к этому! Я очень хорошо понимаю вас и поддерживаю! Да! Да! Мы тут посоветуемся с коллегами и обещаю, сделаем все возможное. И все покажем, расскажем, потому что нам скрывать нечего. Правда не сейчас, чуть позже. Ведь вы не торопитесь?
– Да, я только три дня как приехала!
– Чудесно! Превосходно! Вы поняли, что нам потребуется небольшой таймаут. Это хорошо, что вы не стали затягивать. Не так, как порой готовится ваш брат к экзаменам, в последний день! Вы дадите нам время, а мы предоставим вам все документы. Документы, знаете ли, порядок любят. Она бывает и никчемная бумажка, а все же документ, приложена и уже не отвертишься. Все составим, подошьем, папочка к папочке, что, лишнее уберем! Макулатура она никому не нужна.
– Да я разберусь! Будьте спокойны! Нас этому учат!
– Это понятно! Понятно! Но вы же наш гость, поэтому мы к вам со всем уважением, чтобы у вас время и на отдых хватило! Как без этого.
– Спасибо большое! – засмеялась Наташа.
– Это вам спасибо! Как вы удачно зашли! А мы всегда рады гостям, тем более таким неожиданным и прекрасным. Мы даже готовы пригласить вас на конференцию, по улучшению производства, в пятницу.
– Это было бы неплохо!
– И даже предоставить время для выступления! – он показал пальцем в потолок и хитро улыбнулся.
– А вы не боитесь что я воспользуюсь вашим предложением?! – засмеялась Наташа.
– Ну что вы! Что вы! Как можно! Взгляд молодежи! Вы прогрессивные! Ведь это все для общей пользы. Только так. У нас только так! Мы всегда с открытой душой!
Исаков с елейной улыбкой проводил ее до двери, плотно захлопнул ее и надолго прилип к окну. Он проводил девушку взглядом через всю площадь, пока она не скрылась в переулке и ни один мускул на его лице больше не дрогнул. Оно осталось серьезным и даже хмурым. Спустя минуту он нажал кнопку и пригласил в кабинет секретаря.
– Людмила Алексеевна! Вызовите ко мне главного бухгалтера.
– Вы же сами ее направили в Ялту на семинар! – напомнила она.
– Значит отмените семинар. Срочно! – бросил он отрывисто и сухо.
– Хорошо я свяжусь. У меня есть ее сотовый!
– Поторапливайтесь Людочка. Дело серьезное. Завтра в девять она должна быть у меня. Да… и пусть за три года все папки прихватит.
– Что-то стряслось Лев Моисеевич?! – тревожно поинтересовалась Людмила Алексеевна.
– Бог с вами! Людочка! Когда случится уже поздно боржоми пить. Просто деликатный разговор. По душам, понимаете ли! Посоветоваться нужно!
***
К длинному белому зданию, с крышей из глиняной черепицы, подъехал ЗАЗ-965, переделанный в кабриолет. Низ машины был желтый, верх коричневый, на капоте красовался серебряный звуковой сигнал с грушей. Из нее выбрались трое пассажиров: Мордасов, крупный хмурый мужчина, в черной фуражке-аэродром, Чита, в светлой кепке уточке со смешливым лицом и тщедушный маленький Шкет, с постоянно виноватым выражением и в пилотке без звездочки. Компаньоны внимательно оглянулись. Наконец, Чита, сдвинув кепку на бок, деловито достал спиннинг, вытащил колена удилища, замерил расстояние до крыши здания, примерил на свой рост.
– Ну и как?! – обратился Мордасов к Чите показывая пальцем на спиннинг.
– Все путем! – Чита сдвинул кепку на затылок и засмеялся. – Семь на восемь, восемь на семь! И наши в дамках!
И с губ его полетел незамысловатый мотив:
– «Чито-грито, чито-маргарито»
Мордасов тоже не терял времени; открыл багажник, имитируя поломку, разложил ключи, провода, комплект свечей. А Шкет, протерев лицо, выцветшей пилоткой, отправился бегом до угла склада и обратно.
– Все в ажуре! – тонким голосом доложил Шкет. – Можно начинать!
– Главное, без паники! – рыкнул Мордасов не аккуратно проводя промасленной тряпкой по лицу, отчего, щека, его стала черная.
– Так и я про тоже! – пропищал Шкет. – Только я высоты боюсь!
– Это ничего! Погнали! – рыкнул Мордасов и встал на четвереньки у стены здания.
К нему на спину забрался Чита, а рядом бегал Шкет, не зная как добраться до Читы.
– Ну что там?! – нетерпеливо рыкнул Мордасов.
– Сейчас, сейчас! – пропищал Шкет и бросился к кабриолету,
Достав большую и маленькую табуретку, он поставил их одну на одну, забрался на них и уже оттуда, балансируя, попытался забраться на плечи Чите. Однако у него ничего не получилось. Наконец, раздосадованный, Мордасов встал. Почистил колени, пробасил:
– Ничего доверить нельзя! Безобразие!
– Так сам бы попробовал?! – жалобно пропищал Шкет.
– У меня не та комплекция! – рыкнул Мордасов. – Ладно! Приступаем к плану «Б»!
Они с Читой сцепили замком руки. Шкет с табуретки переместился на них и они подняли его до козырька. Он схватился за него, смешно засучил ногами. Мордасов сделал опору из ладоней, помог, а Чита, стал тыкать Шкету удочкой в пятую точку и хохотать.
– Шустрей давай! Скалолаз! – смеялся Чита.
Наконец Шкет забрался на крышу. Держась за задницу и покрутил палец у виска. Чита только сильней засмеялся. Прижимаясь к черепице, Шкет торопливо оглянулся и достав из кармана складной нож, начал ковырять. Поочередно снял несколько плиток, просунул голову в дырку и стал рассматривать внутри:
– Есть! – обрадованно запищал Шкет. – Снайперский расчет!
– Тогда приступай! – пробасил Мордасов.
Шкет начал бить себя по карманам, что-то искал везде, даже посмотрел в своей выцветшей пилотке, но без результатов.
– Чего ты там телишься? – оглядываясь вокруг, спросил Чита.
Он забрался в кабриолет и встал на сиденье, чтобы быть повыше.
– Да! Приспособление не могу найти, – жалостливо завел Шкет, – наверно в машине осталось,
– Вот же дурик! – рыкнул Мордасов. – Слезет, порву!
– Сейчас, сейчас! – успокоил его Чита.
Он нашел и бросил Шкету короткую палочку с петлей на конце.
Шкет поймал и начал орудовать ей в отверстии. Скоро он достал бутылку вина, перехваченную за горлышко и спустил ее друзьям. Они вынули бутылку из петли. На их лицах появились благодушные улыбки.
– А что классно! – засмеялся Чита. – Почти как на рыбалке!
– Точно! – довольно рявкнул Мордасов, рассматривая этикетку.
Шкет достал еще две бутылки.
– Что, может хватит! – жалобно пропищал он, – по бутылке на брата?!
– Тебе может и хватит, а мне как слону дробина! – рыкнул Мордасов.
– Сами бы попробовали! – застонал Шкет. – Уже руки затекли!
– Больше готовились! Давай. Давай! – пробасил Мордасов. – А ты, – обратился он к Чите, – сходи, посмотри, что там на шухере!
Чита, шутливо отдал честь, и семеня побежал к углу. Заглянув за угол, он увидел директора, который шел по направлению к ним. Чита стремглав бросился обратно.
– Атас! Шеф идет!
Директор действительно появился из-за угла.
Мордасов нагнулся к мотору и начал копаться. Чита вытянулся в стойку перед директором и коротко обронил:
– Здрасте!
Директор только вяло махнул рукой. Он не увидел Шкета на крыше, но что-то ему не понравилось. Он недоверчиво заглянул под капот.
– Ключ на семнадцать! – не глядя, пробасил ему Мордасов.
Директор красноречиво кивнул, стоящему рядом Чите и отошел к стене склада, где орудовал Шкет.
Чита сорвался с места, полез в бардачок, но он был забит бутылками. Он стал торопливо их перекладывать. Одна бутылка выскочила, но он на лету поймал ее и возвратил назад. Вытер пот. К счастью, директор, этого не заметил, был увлечен. Сняв зеленую широкополую фуражку директор протирал платком голову, края шляпы.
– Ох! И жара! – тяжело вздохнул он, возвращая ее на место.
– Нет на семнадцать! – коротко бросил Чита Мордасову и вытаращил глаза.
Мордасов встал в полный рост. Зло бросил промасленную ветошь в мотор.
– Как нет? – требовательно пробасил он.
– Так нет! – пожал плечами Чита.
– Ты хорошо смотрел?
– Хорошо! Что у меня глаза обморожены?!
В это время Шкет, не оценив обстановку, начал спускать бутылку прямо на голову директора, но длины веревки не хватило и бутылка зависла в нескольких сантиметрах от его головы!
Мордасов и Чита, увидев это, вытянулись и замерли. Директор ни о чем не догадывался, но их поведение показалось ему неестественным.
– Какие-то вы странные сегодня! – в недоумении протянул он.
– Так точно! – ответили они хором.
– А что случилось?
– Наверно перегрелись Самвел Эдуардович! – предельно громко рявкнул Мордасов, стараясь обратить внимание Шкета на приход директора.
– Да! Вспышки на солнце Самвел Эдуардович! – обворожительно улыбаясь подтвердил Чита.
– Вспы-ы-ышки? – в недоумении протянул директор.
– Сам слышал! – вполголоса процедил Чита и доверительно наклонился к директору. – Впервые за одиннадцать лет!
Директор в недоумении покрутил головой. Бутылка висела в сантиметре. Чтобы спасти ситуацию, Чита взял его за локоть и попытался отвести подальше.
– Ученые не ошибаются! Цикл такой! Пятна на солнце, магнитные бури! Вот все на наши головы!
– Что-то вы меня как барышню, – стал сопротивляться директор, пытаясь освободиться от Читы. Но он был неумолим.
Ему удалось отвести его чуть дальше, но в это время, очевидно услышав бас Мордасова, из-за козырька появилась голова Шкета. Неожиданно увидев директора, он в страхе прижал руки к лицу и выпустил палочку. Бутылка со звоном упала на асфальт и разбилась. Шкет в испуге скрылся. Директор обернулся, в недоумении подошел к разбившейся бутылке. Тронул пальцем вино, попробовал на вкус, поднял горлышко с петлей, посмотрел на крышу и недоуменно оглянулся на Читу. Чита вытаращил глаза как глубоководная рыба и непонимающе развел руками. Директор отошел подальше и увидел спрятавшегося на крыше Шкета.
– Шкет! Это ты что ли? Покажись!
– А? Что! – испуганно оглянулся по сторонам Шкет, и подложив ладони под голову, лег на черепицу, имитируя сон.
– Ты что там делаешь?! – ехидно спросил директор.
– Да вот! Принимаю солнечные ванны! – пропищал Шкет. – Лепота! Я никому не мешаю, мне никто не мешает!
– В одежде?! – ухмыльнулся директор.
– Ой! Совсем забыл! Спасибо, что напомнили. А я думаю, что-то не то! Я сейчас.
Шкет сдернул пилотку с головы и начал снимать рубашку.
– Давай там все возвращай на место, заделывай отверстие и жду вас всех вместе, у себя в кабинете.
– Всех? Всех? – пропищал Шкет и сделал страдальческое лицо.
– И не забудьте принести бутылки! – решительно добавил он.
– Бутылочки тоже? – жалостливо переспросил Шкет.
– Непременно!
– А за них будет послабление? – с проблеском слабой надежды воскликнул Шкет.
– И послабление и слабительное – в одном пакете! – язвительно ответил ему директор.
– Нет! На слабительное мы не согласны! – пропищал Шкет.
– Не согласны! – решительно пробасил Мордасов.
– Не! Не согласны! – добавил Чита и сдвинул кепку на лоб.
– Что ж! Посмотрим! – неопределенно бросил директор и сцепив руки за спиной, отправился обратно. Мордасов и Чита вытянулись в стойку, руки у них прижались по швам, когда он проходил мимо них, а лица их стали каменные и подобострастные.
Вернув плитки на место, Шкет попытался слезть, но завис и стал смешно дрыгать ногами.
– Я страшно боюсь высоты! Где же вы?
Чита хотел прийти ему на помощь, но Мордасов остановил его басом:
– Не нужно! … Это все из-за него!
Чита послушно вернулся, почесал затылок и спокойно лег на газон, прикрыв глаза.
– Я упаду и останусь калекой! – звонко верещал Шкет, зависнув на руках.
– Еще лучше если бы ты сдох! – рыкнул Мордасов и заржал.
Шкет наконец отпустил край крыши и упал на пятую точку. Схватился за нее, чуть не плача.
– Предатели! Я вам это никогда не забуду!
– Испугал! – вяло цинканул Чита и засмеялся. – Уже поджилки затряслись!
Вдруг Шкет заметил разбитую бутылку и лужицу вина. Он торопливо оглянулся, наклонился, макнул пальцы в лужицу, и стал слизывать вино, жмурясь от удовольствия и так несколько раз.
Чита, приподняв голову, посмотрел одним глазом. Неожиданно в поле его зрения попала ромашка. Он сорвал ее и начал гадать с глубокомысленным выражением лица:
– Уволят, посадят, простят… Уволят, посадят, простят…
Мордасов резко опустил капот и громко пробасил:
– Баста! Поехали!
– Да подожди вкусно! – закатив глаза, лепетал Шкет, продолжая слизывать вино с пальцев.
– Дай узнаю чем кончится! – попросил Чита, лежа на траве.
– Баста! Я сказал! – грозно рыкнул Мордасов и завел мотор.
Троица нехотя, но послушно уселась и поехала.
***
Исаков нервно посматривал на часы. Наконец дверь открылась и вошел Арабидзе.
– О! Дорогой! Как я рад, что вы откликнулись на мою просьбу, – елейно улыбнулся Исаков.
– Что вы, Лев Моисеевич. Всегда к вашим услугам. Но я в недоумении? Зачем такая срочность?!
– Вы же понимаете. Я вас зря тревожить бы не стал! Утром имел разговор главбухом. – Исаков поджал губы и покачал головой. – … и у нас возникли определенные, сомнения, скажем так беспокойство. Речь пойдет о вашей племяннице.
– О Наташе? – искренне удивился Арабидзе.
– Честно скажу, прелестная девушка. Студентка, отличница, но именно о ней!
– Не ожидал! – на лице Арабидзе появилась растерянность.
– Видите-ли, как выяснилось, по недосмотру или халатности, значительная часть бухгалтерских документов оказалась в ее руках.
– Я в курсе, но что там? … бумажки! Пустое! Так! Учебная, курсовая работа. Пусть племянница получит отличную оценку. Кому от этого жарко или холодно?!
– Так-то оно так! Это вы все, конечно, правильно говорите! Курсовая, оценки и никто бы не возражал, но есть нюанс. Там весь расклад по движению нашей продукции за несколько лет! Балансовые отчеты. Сальдо бульдо! Короче вся подноготная!
– И что?
– Как что? Разве вы не понимаете Георгий Николаевич. Там все! И есть вероятность, что это может оказаться в Москве. В интернете, да где угодно! Собственно эта милая девочка взяла нас за горло!
– О чем вы говорите Лев Моисеевич?!
– Я знаю, о чем говорю! Это дорога к прокурору, пистолет приставленный к нашему, … моему виску!
– Вы преувеличиваете! Уверяю вас! Я ее знаю вот с таких лет! (показал рукой). У нее нет таких намерений. … Нет! Не может быть!
– Еще как может! Вы скажете не знаете, что на въезде в Алушту у меня работают люди с солнечной Абхазии и торгуют Массандровской продукцией ниже рыночной цены?! Что скрывать! Это правда, соглашусь… из-под полы и без акцизных марок! Мой грех!
– Это не секрет! Собственно к этому давно привыкли! Но какой объем? Туристам на пробу!
– Объем немалый, я вам скажу! Бывают оптовики, … закачаешься!
– Я далек от этого! Это не мое дело!
– Правильно! А брат мой Аркадий?! С чего он поднялся?
– Лев Моисеевич! Что мы будем это ворошить!
– И вы не слышали о фурах, отправленных в Москву?
– Так краем уха. Но не думаю, что это правда.
– Да ладно вам! Мы говорим на чистоту! Давайте не разводить демагогию. Эта продукция известно откуда! Чудес не бывает. Если где-то прибыло, то и убыло и эта девочка нас может подвести под гильотину!
– Я думал, у вас все в ажуре! Ну так… по мелочи! У вас же ревизии каждый год! Проверки!
– Я вас умоляю! Головной офис сам погряз по уши. Проверки – формальность! На нас смотрели и смотрят сквозь пальцы. Но если мы допустим утечку – нас сольют! Отвернутся! Даю гарантию! И будут правы!
– Вы говорите страшные вещи!
– Сам боюсь! Не хочу! – Исаков вдруг встал и подошел к нему вплотную. – Но вы ведь тоже не без греха! Мы давно наблюдаем за вами! Знаем как вы сдаете помещения табачной фабрики! Кого там только нет: мигрантов, студентов, сезонных рабочих.
– Помилуйте Лев Моисеевич! Это еще повелось со времен Союза. Летом помещения все равно не используются. Тем более рабочие трудятся в поле, на уборке урожая, да везде! Они наша палочка-выручалочка!
– А у Ларисы Васильевны они не работают?
– Ну-у… это уже удар под дых! – засмущался Арабидзе. – Причем здесь это! Душевная женщина! Интеллигентная! Кто же ей поможет?! Больше по дружбе, чем из личных отношений! Я уже не так молод! Собственно даже моя жена против этого не возражает!
– Ну с женой вы сами разберетесь! А в прошлом году кто вам всю плитку перестелил в ограде, крышу на доме заменил, водопровод новый проложил?
– Я с ними рассчитался!
– Прекратите! … Рассчитались! Вы не у следователя! У нас разговор по душам. Не будем лукавить! Все мы тут не святые!
– Н-да! Да-аа! – тяжело вздохнул Арабидзе. – Я собственно понимаю! Конечно!
– Тогда помогите нам!
– А что я могу?
Исаков нагнулся и надолго приник его уху.
Арабидзе вначале не соглашался, возражал, но в конце сдался.
– Я постараюсь! – с трудом выдавил он. – Но вы не представляете!
– Представляю! Но нужно сделать, как я сказал.
– Хорошо! – поник головой Арабидзе.
– Надеюсь на вас! У вас все получится! И я думаю это не последняя просьба!
Арабидзе сильней склонил голову.
***
В кабинете директора, Самвела Эдуардовича, было душно. Он сидел за столом, на котором была только его широкополая зеленая фуражка, телефон и графин с водой. В коридоре послышался шум и зашла троица, которую он поджидал. У Читы и Шкета вид был понурый, обреченный, Мордасов держался бодро, шагал широко. Шкет виновато поставил на стол пакет с бутылками. Директор заглянул в него, посчитал пальцем бутылки и убрал под стол.
– Все принесли?
– Так точно! – пробасил Мордасов.
– А как же! – пропищал Шкет.
– Можете не пересчитывать, – добавил Чита. – Как в аптеке!
– Садитесь. Разговор будет серьезный.
Троица села.
– Первый раз у вас такая вылазка случилась?! – спросил директор.
– Первый! Первый! Первый! – перебивая воскликнули друзья.
– Я проверю!
– Бес попутал! – звонко и громко пропищал Шкет, – но мы искренне верим в вашу порядочность и благородство!! Мы знаем, что ей нет границ!
Мордасов цыкнул на Шкета и посмотрел грозно.
– А что я сказал? Разве нельзя? Это крик души! Что думаю, то и сказал! – жалостливо стал оправдываться Шкет.
– Грызи бордюр, карикатура! – засмеялся Чита.
– Так! Ладно! – задумчиво произнес директор и постучал пальцами по столу. – Я конечно могу уволить вас и дать вашему художеству ход по уголовной линии…
– Мы больше не будем! … Честно! Клянемся! – пропищал Шкет. – Уж лучше увольте!
Директор взял со стола фуражку надел, потом тут же возвратил ее на стол. Достал платок и долго протирал вспотевший лоб. Напряжение в комнате росло. Троица была вся во внимании.
– Но я не буду этого делать! – наконец сообщил директор со вздохом.
– Свята Мария! – прошептал Шкет и оглянулся на всех с робкой лучезарной улыбкой.
– Но это не все! – решительно заявил директор. – Вы мне будете должны! Согласны?
– Это как? – в недоумении спросил Чита.
– Объясните подробней, – тонким голосом попросил Шкет.
Мордасов показал им кулак, чтобы они, наконец, замолчали и внимательно посмотрел на директора, выпучив глаза.
– Вам нужно будет выполнить одну мою просьбу. … Да! Просьбу такого щекотливого свойства!
– А это не криминал? – тонким голосом спросил Шкет.
– Ну в гораздо меньшей степени, чем вам светит за кражу с поличным! Мелкая экспроприация… Согласны?
– На это мы пойдем! – решительно заявил Мордасов и грозно оглянулся на друзей.
– Пойдем! – пропищал Шкет.
– А что? Запросто! – ухмыляясь, процедил Чита. – Дело привычное!
– Значит договорились? – уточнил директор.
– Заметано! – за всех рявкнул Мордасов.
– А когда это нужно? – пропищал Шкет. – Кого-то пощекотать?
– Это я вам дополнительно сообщу.
Директор достал из-под стола пакет с бутылками и поставил на стол.
– Забирайте!
На лице его появилась легкая улыбка.
– Вот это дело! – пробасил Мордасов и резко встав, подхватил пакет.
– Премного вам благодарны! – пропищал Шкет.
– Ха! – засмеялся Чита и оглянулся на друзей. – Еще и нос в табаке! Вот это подфартило!
– Больше не задерживаю! – произнес директор и веселая троица, в приподнятом настроении, покинула кабинет.
***
Вечером, в доме Арабидзе, тетя Маша собрала ужин. Георгий Николаевич и Наташа зашли почти одновременно.
– Наташенька! – ласково протянул дядя. – Ты сегодня купалась, гуляла и вообще…?
– Вот, все собиралась, да не успела! – засмеялась она. – После ужина схожу. Да обязательно схожу! – засмеялась она сильней.
– Чем же ты занята?
– А-а! – улыбнулась Наташа. – Хоть мне и не смогли помочь в администрации, я докопалась до сути. Поняла в чем дело! Идут какие-то списания и каждый год они увеличиваются. Акты как под копирку. И списываются лучшие сорта винограда! Это же большой резерв, большие возможности, а они так халатно к этому относятся! Как будто всем все равно!
– Ты уверена в этом?
– Конечно!! Я несколько раз проверила! Тут все налицо! Стоит поднять эту проблему, оперативно решить и можно увеличить показатели по прибыли в полтора, два раза!
– Может быть не стоит вникать так глубоко?!
– Как же так: это и зарплаты, и соцкультбыт и развитие производства. В этом все должны быть заинтересованы! И это я еще не вполне разобралась со странными взаимозачетами, с головным офисом. Там тоже много непонятного.
Арабидзе надолго замолчал, очевидно подбирая слова и наконец сказал:
– Ты не думаешь, что это может кому-то не понравиться!
– О чем вы дядя Жора?! – засмеялась Наташа. – Интересная тема. Нужная. Вы что считаете, что этим не надо заниматься?
– Мне об этом намекнули! – чуть покраснев, выдавил из себя Арабидзе.
– То есть все мои труды и наработки в корзину? – натянуто улыбнулась Наташа. – Странно!
– Ну не знаю!
– Дядя Жора! Вы на моей стороне или нет? – прямолинейно спросила Наташа.
– Конечно Наташенька, но, видишь ли, тут все так устоялось, – Арабидзе, отвел глаза, – люди как-то живут, их устраивает. Может тебе просто удалить эти файлы и спокойно купаться, загорать. Пойми я только о тебе беспокоюсь!
– О чем вы говорите?! – искренне возмутилась Наташа. – Это же просто курсовая. И ничего больше! Все будет хорошо!
– Будем надеяться! – с пересохшим горлом, закашлялся Георгий Николаевич. – Во всяком случае ты всегда можешь на меня рассчитывать.
– Спасибо! – улыбнулась Наташа. – Не сомневалась в этом.
***
Директор, с уставшим видом, сидел за столом, когда зашла троица друзей.
– Садитесь! – сухо пригласил он.